Низший 5 Михайлов Дем

– Тест происходит. Тут другие законы, Рэк. Мы – низушки. Добровольно низшие. Бесправные. Даже конечности не свои. А вот сыроеды…

– У них прав куда больше – уверенно сказал орк – Я уже в курсе. Да и по жизни их видно. И заданий считай никаких – главное соответствовать.

– Именно. Но не суть. Главное – они не низшие и здесь свои законы. Ты интерфейс проверял?

– Блок. Пытаюсь вспомнить сколько солов на счету.

– Блок – кивнул я – Но у них ведь меню работает. Ты помнишь, как начался у тебя твой первый день на Окраине?

– Когда очнулся?

– Да.

– Меня поставили на копыта и вытащили в коридор. Под полусферу. Та глянула разок – и все закончилось.

– Это какая-то кастрированная, но обязательная процедура активации. Наша. Гоблинская. Родился гоблиненок – на улицу его пинком. Под взгляд полусферы. И все. Активация пройдена. Причем вроде глупо ведь – система так и так в курсе, что ты родился. Ведь это она тебя выплюнула из дырки в стене в лужу на полу. Но все равно – тебя тащат под ее взгляд. И сразу ты получаешь что?

– Сообщение! – ответил не Рэк, а привычно вставший за моим левым плечом Баск – Точно! Сообщение о активации интерфейса!

– Да – кивнул я, бросив на зомби короткий взгляд – Текст перед глазами был и до этого. Но активация произошла только в коридоре. Хотя во всем этом гребаном ритуале вообще нужды не было. Так и так система бы тебя углядела. Верно?

– Верно – прохрипел Рэк и зло глянул на Баска – Свали, островитянин сраный! Не видишь – боец с командиром разговаривает!

Зомби промолчал. Но уходить и не подумал. Засек я и Йорку – стоящую в задних рядах. Оделась как все и считай затерялась среди местных женщин. Надо же – ради того, чтобы быть как все отказалась даже от любимых коротких шортиков.

– Активация – продолжил я – Это суть. Сегодня я пообщался с уважаемым вождем, и он рассказал о танце рождения. О втором танце рождения. Первый – призывает нового сыроеда. А во время второго новорожденный получает имя. И вот в чем главный вопрос – я повернулся к первому попавшемуся сыроеду – Что они видят после того как выбирают имя?

– Активация интерфейса – успешно – тепло улыбнулся мне невысокий мужик и протянул кость с обрывками вареного мяса – Перекуси. На разговоры тратится много сил.

– Ага – кивнул я, принимая кость и отрывая зубами кусок мяса – Вот так-то… Осталось проверить насколько законы сыроедов подойдут к грязным гоблинам. Рэк… я передумал…

– Ты о чем?

– Тестировать будем на гоблинше. Йорка! Хватит прятать жопу среди чужих юбок! На шкуру садись. Рэк, Баск – тащите сюда треснутого.

– Призма волочь? – уточнил вскочивший орк.

– Да. Прокатит с нами – хорошо. Не прокатит с нами – может прокатить с призмом. Короче – проверим на всех.

– Ща.

Орк с зомби протолкались сквозь увеличившуюся толпу любопытных, по пути прихватив с собой несколько мужиков. Гниду бронированную таскать – дело тяжкое.

Когда я повернулся обратно к шкуре, на ней уже сидела опустившая взгляд Йорка. Убедившись, что она одета как надо, поставил перед ней все принесенное. Котелок с бульоном и кровью, котелок с чаем, большая тарелка с вареным мясом. Глянув на Гыргола, кивнул. И мысленно пожелал старику не брыкаться, а просто сделать все что я от него прошу – иначе на острове образуется сразу две свободные вакансии. Будут искать нового вождя и шамана.

А может я даже хотел, чтобы он начал кобениться? Давай, старик… покажи сварливый характер. Упрись замшелым рогом…

Но Гыргол и слова лишнего не сказал. Наоборот – проявил похвальные инициативу, деловитость и расторопность. Скинул с себя лишнее, поправил шкуру под Йоркой, расставил чуть иначе котелки и тарелки, взмахами велел чуть раздаться кругу, повел плечами и, нащупав расфокусированным взглядом шар искусственного солнца, завел протяжную песню. Влившись во внутренний ряд сыроедов, я глянул назад и убедился, что к нам уже тащат глыбу гниды. После чего принялся ждать окончания песни.

Ждать пришлось минуты три. Буднично все. Без искорки. Без фанатичности.

Едва песня оборвалась, старик повернулся к Йорке и, выдержав секундную паузу, предложил:

– Тынэ-нны?

Йорка призадумалась. Она уже знала, что к чему – усевшаяся позади нее старуха успела нашептать и пояснить. И гоблинша отрицательно покачала головой.

– Гитиннэвыт?

Пауза… и осторожный кивок.

– Гитиннэвыт! – торжественно объявил вождь – Гитиннэвыт! Гитиннэвыт!

Я впился глазами в лицо Йорки. И не пропустил момента, когда ее глаза засияли дикой радостью. С восторженным визгом вскочив, она закружилась на месте, а затем с безумным воплем побежала к морю. Останавливать ее не стали, поспешно уйдя с пути. С берега донеслось ликующее:

– Активация успешна! Успешна-а-а-а!

Хмыкнув, я уселся на нагретую шкуру и кивнул. Подарив ответный кивок, Гыргол снова запел солнцу, зазвенел, закружился, затопал. Мне почудилось, что я слышу хруст его старых костей. Минуты через три был задан вопрос – и я тут же кивнул. Плевать мне какое-там имя даст старый вождь или система. Мне важен сам статус. Поэтому я ответил утвердительно на первый же предложение, даже не став вслушиваться. И показал в широкой усмешке клыки, когда прочитал такое знакомое и родное:

Активация интерфейса – успешно.

Перечень последних трех событий:

Ввод иммунодепрессантов (ПРН) – успешно. Оплата комплекта.

Активация интерфейса – успешно.

Попробовал активировать меню – снова успешно. Мельком глянул и убедился – я больше не одиннадцатый. Эти цифры остались лишь татуировкой у меня на груди. У меня теперь есть имя. А еще я больше не добровольно низший.

О нет.

Гоблин Оди больше не низушек.

Гоблин Оди теперь сыроед и принадлежит к сохраненному этносу № 17.

Такие вот дела…

С днем рождения тебя, гоблин. С днем рождения…

Я только что поднялся на ступеньку выше в социальном статусе. И прояснил для себя – подняться по социальной лестнице вполне реально. Неизвестно насколько ступеней и что это за лестница – но это реально.

Встав, я кивнул Рэку, приглашая его занять мое место. Следом ткнул пальцем в Баска и гниду, устанавливая очередность «причащения». Чтобы не сцепились из-за желания поскорее стать сыроедами. А сам покинул круг и, скользнув тем же пальцем по сенсору торгмата, вернулся на берег. Оставшийся за спиной торгмат приветственно осветил витрину, но сейчас мне было не до покупок – просто проверил и эту возможность. На краю прибоя замерла Йорка, глядя в море и медленно раскачиваясь. Рыбу гипнотизирует?

Плюхнувшись на песок, вывел перед глазами интерфейс. Что нового? Что старого?

Статус. Физическое состояние. Финансы. Бытие.

Имя: Эрыкван. Ранг: Этнос-17 (добровольно). Текущий статус: (2Б+2Н)

Я обрел имя… и потерял номер…

Нет больше «низших». Теперь я островной сыроед из семнадцатого этноса.

Главное – сохранился мой статус. Ну или я так решил, хотя не уверен полностью. 2Б+2Н. Второй боевой + две награды. Полурослик вполне соответствует рангу 2Б, если поместить УРН на «нулевую» отметку.

УРН. ОРН. ПРН.

0Б. 1Б. 2Б. Ну и награды.

Физическое состояние.

Общее физическое состояние: норма.

И никакого упоминания о комплекте. Я задумчиво ущипнул себя за бицепс левой руки – теперь это все мое? Думаю да. Мое навсегда. Ведь у сыроеда не может быть арендованных конечностей. Он не низушек. Он на ступеньку выше. И раз так – мой внутренний счет солов будет ежедневно подрастать на пару копеек – учитывая наградной бонус в четыре сола. Я могу жить на острове до глубокой старости, а затем мирно сдохнуть на каменистом берегу, и седой волк Иччи оттащит меня под Добрую Лиственницу, где меня перемолют стальные жернова, чтобы бывший гоблин Оди мог вернуться в родной мир в виде кучи грязи и дерьма…

А если этносам еще и уколы бесплатно делают…

Все чушь и бред. Я здесь задерживаться не собираюсь.

Что с деньгами?

Баллы С.Э.О.Б.: 100

СЭОБ – Соответствие Этническому Образу Бытия.

– Ах ты сука – сказал я, падая спиной на камни и начиная хохотать – Хитрожопая ты сука!

Вот это я понимаю конвертация денежных средств. Я не помню сколько у меня оставалось на счету солов. Но там было куда больше, чем жалкая сотня баллов сэоб. Система меня обсчитала. И даже не удосужилась об этом сообщить.

Ладно… если честно меня мало волнуют деньги.

Куда сильнее меня беспокоят игстрелы.

Я теперь сыроед. Смогу пользоваться игстрелами? Вряд ли это соответствует моему нынешнему этническому бытию. Сыроед с винтовкой – нонсенс? Тут все вооружены гарпунами, ножами, топорами, видел пару небольших и явно слабых луков для охоты за нелетающей птицей. Тут живой музей, где кучка сыроедов неумело, но старательно отыгрывает жизнь по всем этническим правилам и ритуалам. Дешевенькое такое представленьице…

Проверим.

Задания? Хотя название раздела сменилось на нечто куда более смутное – бытие. Я шевельнул пальцем, наводя на нужный раздел. Щелкнул. Полюбовался на странноватую, но вполне понятную надпись:

Соответствие этническому образу жизни. Ежедневные начисления: 5 баллов с.э.о.б.

Ну да. Опять логично. Зачем каждый день вывешивать новое задание, если можно закрепить надпись-напоминание, причем сразу на всю жизнь? Я знал, что иногда сыроедам выпадает задание системы – охрана люка во время промывки, например. Но сейчас тут было пусто.

Живи и наслаждайся жизнью, сыроед. Запихни булки в меховые штаны, ходи с бубном, живи в яранге, жуй оленину, пей кровь, гарпунь рыбу, кочуй с весельем – и система за это ежедневно отстегнет тебе пятерку баллов сэоб на мелкие житейские расходы. Потому что ты сохраненный этнос…

Дерьмо…

Следующее мое открытие – нет больше бестиария. И нет больше раздела «группа». Да и самой группы больше нет. Я сам по себе. Как и остальные мои бойцы.

– Командир! Какого хрена?! Где группа?!

– У островитян нет группы. Но это ничего не меняет – ответил я спешащему Рэку и взмахнул рукой, останавливая его.

– Че такое?

– Топай в ярангу. И тащи сюда все наше с тобой барахло.

– Ща…

До того, как он вернулся, я успел еще раз пройтись по всем разделам интерфейса и закрыть меню с отчетливым пониманием – все изменчиво. Представителям «этноса» ни к чему возможность составлять группы. У них своя валюта. Они живут в своем мирке со своими правилами. Но это же говорит о том, что, если где-нибудь и когда-нибудь снова «сменим шкуры» – меню опять может измениться.

Ритуал рождения. Активация. Эти понятия я запомнил накрепко.

Когда Рэк вывалил на землю кучу рваных и прожженных тряпок, я не сразу сообразил, что эта убогая куча мусора – наше снаряжение. А вон тот сплющенный и покрытый почерневшей кровью мешок – мой рюкзак.

– Начали – вздохнул я, подтягивая к себе рваный жилет с выпадающими из гнезд пластинами.

Орк молча кивнул и с треском принялся разматывать комки из защитных пластин и клейкой ленты.

– Есть план как убраться с этой дыры, командир? – спросил он как бы между делом.

– Конечно – кивнул я, не отрывая взгляда от жилета – Торопишься убраться отсюда?

– Как и ты.

– Как и я.

– Как уходить будем?

– Есть два очевидных пути – дернул я плечом – Морем. И под морем.

– Опять в коридоры? К обиженным гномам? Лучше уж по воде.

– Так же думаю.

– А еще путь?

– По любой из этих гряд – указал я на две скалистые гряды, тянущиеся от стены к далекой земле – Но вряд ли система одобрит.

– Она и заплыв может не одобрить. Второй побег. Пора и расстрелять…

– Рискнем.

– Что с Хваном?

– А что с ним?

– Он теперь сыроед. Уродливый, но сыроед.

– Да ладно? – хмыкнул я – Не думал, что прокатит…

– Я тоже – признался Рэк – Но по документам он больше не призм. А вот внешне…

– Гнида.

– Ага. Треснутая гнида. И сегодня, похоже, вылупится. Весь кокон трещит, зеленая хрень уже не льется, а прямо брызжет. И Хван часто отключается.

– Когда поймем, что он вылупляется – оттащим к Смертному Лесу.

– Это та сраная рощица-кладбище с огромным волком?

– Она самая.

– На тот случай если вылупится не разумный Хван, а злобное и тупое насекомое?

– Схватываешь на лету. Пойдет все не так – убьем и отдадим волку.

– Понял. Насчет Йорки и Баска – тебе говорить, что я же говорил?

– Их решение – ровно ответил я – Их путь.

– Их путь кончился – скривился орк – Все. Вот он сладкий жизненный тупик. Яранга, общая меховая постель, мясо в море и тундре.

– Их решение – повторил я – Ломаные пластины сразу отбрасывай. И все рванье туда же.

– Тут можно найти немало выделанной кожи.

– Видел – кивнул я – А у нас как раз есть крепкие шила… попробуем сделать себе что-то более… средневековое…

– Нахрена?

– Скалу видишь?

– Ну.

– Как заберешься на вершину – увидишь там кучу.

– Кучу чего?

– Увидишь. Но не сейчас. Сперва чистка, орк. Сперва чистка…

* * *

– Все. Вот и оно… Кажется я сдохну ща… – просипел-пробулькал полупрозрачный бугор некогда бывший головой Хвана – Сука… растворяюсь… Если что – прощайте.

– Заткнись и растворяйся молча – буркнул я, прислонившись к боку гниды спиной и играя в гляделки с сидящим неподалеку седым волком.

Волк в гляделки играть не хотел. Отставив явно не слишком послушную левую переднюю лапу, он мягко опустился прямо на заросшую желтой травой кочку. А я машинально отметил – предпочитает ложиться на возвышения. Лучше обзор? Или с возвышения куда проще подняться с больными-то лапами?

– Командир, чем помочь? – голос подошедшего от поселения Баска был полон уныния.

– Хватит себя бичевать, зомби – поморщился я – Реально уже до хохота. Ты принял решения. Следуй ему, а не сожалей о нем.

– Ты много сделал для нас.

– Ну и вы что-то для меня. Давай так – мы в расчете, зомби. Вали и живи.

– Я так не считаю. Ты спас меня. Спас Йорку. Спас тупого Рэка.

– Эй – лениво буркнул обожравшийся рыбой орк, вытянувшийся на оленьей шкуре – Пасть прикрой, абориген.

– Ты и гниду спас.

– Нье отлицаю – едва слышно отозвался Хван.

– Ты че приперся? – вздохнул я – Дифирамбы петь?

– Помочь чем-нибудь. Хочу отплатить.

– Ладно – принял я решение – Раз уж тебя это так терзает, давай сойдемся на том, что ты мне чуток должен. Как отдашь долг – свободен от любых переживаний.

– Согласен! Что делать?

– Когда мы уберемся с острова – а мы это сделаем скоро – выжди два дня. На третий день – убей Гыргола. А как его тело отправится под ту лиственницу – зажги из сушняка и мокрых водорослей дымный костер на берегу. Подай нам сигнал.

– Да мы не увидим – зевнул орк.

– Понадобится – увидим – ответил я и, продолжая смотреть на дремлющего волка, спросил – Ну что, зомби. Ты сделаешь это ради любимого командира?

Тишина…

Долгое молчание тянулось около минуты, пока я сам его не нарушил:

– Вот и ответ. Вали отсюда, зомби. И запомни на будущее – когда приходишь с вопросом «как мне отдать долг?» будь готов к тому, что попросят сделать что-то опасное и не слишком приятное. Ты чего от меня ожидал? Что я попрошу мне спину помассировать? Пятки почесать? Метнуться за копченой оленьей ляжкой? Этим хотел долг отдать?

– Я не знаю – глухо произнес Баск – Но такой просьбы точно не ожидал. Командир… мы хотим жить спокойно. Здесь жить. Наслаждаться покоем и вкусной едой. Убийство Гыргола родит новые проблемы для меня и Йорки.

– То есть старого вождя тебе не жалко – рассмеялся я – Видишь как все просто в этой сраной жизни. Ты не хочешь убивать вождя не потому, что тебя жалко губить старого хренососа. Нет. Ты боишься рисковать вашей новой мирной жизнью. Не умеешь ты долги отдавать, Баск. Я ошибся в тебе.

– Командир…

– Я тебе не командир. Вали к подруге, абориген. И живите счастливо. Ко мне чтобы больше не подходили.

– И ко мне – добавил Рэк.

Через несколько секунд послышались тихие шаги. Зомби уходил. Я же, поняв, что в гляделки старый Иччи играть точно не будет, повернул голову и глянул на Хвана. И обнаружил вместо раздувшегося головного бурдюка сморщенный и поникший почти пустой мешок.

– Хван?

Ответа не последовало.

– Хван!

Реакции ноль. Гнида растворился.

– Вот дерьмо – пробухтел Рэк, садясь на корточки рядом с опустевшей двойной головой – Тут только слизь и осталась желто-зеленая. Гребаные сопли. Может проткнуть?

– Что в трещине? – спросил я, поднимаясь.

В трещащий раскол мы заглянули одновременно. И увидели верные признаки того, что Хван – или хотя бы его тело – еще жив. Внутри бронированного кокона плескалось и бурлило зеленое море, исходящее невероятной вонью. Когда вырывался очередной вонючий фонтан, на мгновение обнажалась буро-зеленая трясущаяся плоть скрытая жижей. Из кокона исходила не только вонь – оттуда летели липкие брызги, слышалось странное урчание и треск. Гнида походила на живую устрицу брошенную на раскаленную кухонную плиту. Она еще жива. Но содержимое уже закипает…

– Подождем – принял я самое очевидное решение – Топор прихватил?

– Ага. Пробьем все же броню?

– Говорю же – подождем. А топор вон для того бревна – я указал на короткую толстую лиственницу, чьи корни не удержались в земле.

Дерево рухнуло, но продолжало жить. Сам ствол меня мало интересовал – изогнутый дугой, болезненный, сырой и тяжелый. А вот длинные крепкие ветви… они-то мне и нужны.

Радующийся физическому занятию орк взялся за топор и неумело принялся кромсать дерево. Именно неумело. Я сам вроде как не профессиональный лесоруб и совсем не древесный вивисектор. Но глядя на движения Рэка мог с уверенностью сказать – у него нет практики по рубке деревьев. Но… у кого они вообще могли быть из добровольно низших?

Благодаря долбанному наркотику соблазнительной паучихи, я сумел вспомнить немало. Или придумать. Но склонялся все же к «вспомнил» пусть и вперемешку с болезненными галлюцинациями ошарашенного наркотой мозга. Даже так – меня устраивает.

И в отрывочных восстановленных воспоминаниях я что-то не припомню шумящих лесов и зеленых долин. Не припомню цветущей тундры и чахлого лиственничного леса. Только стекло, бетон и сталь. И ослепительная роскошь внутри. Вот что в моих воспоминаниях.

А еще в них много крови и смерти. И ощущение привычности к такой жизни.

Ну… еще помню промороженный трескучий кедровый лес. Но по отношению к этому воспоминанию у меня нет внутреннего отношения как к чему-то природному, к чему-то естественному. К тому лесу у меня точно такое же отношение как сейчас к вот этому притертому к стальной стене островку с сыроедами. Вроде все мило. Живая природа и древние обычаи. А на самом деле музейная витрина с живыми экспонатами…

Закончив с одним деревом, орк перешел ко второму. А я, решив размяться, начал с переноски срубленных ветвей к берегу, двигаясь только бегом. Пара ходок – и разогретое движением тело благодарно задышало горячим воздухом. Отнеся еще пяток толстых ветвей, вернулся в лесок и принялся отжиматься. Минута предельно быстро – минута предельно медленно. Затем пара минут среднего темпа. И опять с начала. Меня хватило на три полных круга, после чего мышцы отказали, на минуту выйдя из подчинения. Неплохо. Поднявшись с мохового ковра, глянул на подрагивающую тушу гниды, принюхался. И хмыкнул – вроде все нормально. Увидев вопросительную харю Рэка пояснил:

– Пахнет травой. И чуток кровью. Хороший запах.

– Может и не сдох – подытожил Рэк и, коротко глянув на продолжающего наблюдать волка, опустил топор на следующую ветвь.

– Не вздумай тронуть нормальные деревья! – предупредил я орка, отправляясь в следующую ходку к берегу.

– Да тут нормальных нет! Все искореженные, ломаные и будто на весь сучий мир обиженные!

– Прямо как мы – хмыкнул я, взваливая на плечо толстую ветвь – Следи за мордой Иччи. Поднеси топор к ветке, глянь на волка – если он продолжает спокойно лежать, разок тихо рубани. Снова глянь.

– Понял – кивнул Рэк.

Вернувшись, увидел интересную картину – бродящий между деревьями орк со все возрастающим нетерпением, с рыком подносил топор то к одной подходящей ветке, то к другой, но волк каждый раз лениво встряхивал головой и, убрав инструмент, Рэк шагал дальше. С каждой секундой рычание несдержанного орка становилось все сильнее. Но вот, коснувшись лезвием топора очередной ветви, орк увидел, что волк остался равнодушен. И с радостным рыком рубанул, вложив в удар все эмоции. Ветвь упала на мягкий растительный ковер. Одновременно с этим внутри закостеневшей туши гниды раздался резкий треск. Поглядев на мертвую глыбу несколько секунд, убедились, что больше ничего не происходит и вернулись к работе.

Орка я остановил через полчаса – ветвей вполне хватало для моей задумки примитивного и считай, что одноразового плавсредства. Следующий этап – найти что-то получше держащееся на воде. Этим и занялся, велев бойцу наблюдать за треснутым пациентом, а сам пойдя по большому кругу.

Тут на острове надобности у невеликого населения своеобразные. Ничего лишнего у природы не берут. Олешки жрут мох, сыроеды жрут олешков и гарпунят рыбу. Инструментов для этого много не надо. У женщин – и то больше приспособлений, чем у охотников и рыболовов. Обогрев идет от поступающего из-под земли газа. И потому вся древесина попросту гниет. Стоило сделать вдоль берега несколько ходок, и я подтащил к куче нарубленных ветвей пяток тонких, но сухих сучковатых бревнышек. Пара бревен явно не от хвойных деревьев – что заставило меня снова задумчиво воззриться на далекую большую землю.

Немного постоял. И поймал себя на мысли сходить за чайком и вареной олениной, посидеть на шкуре, чуток отдохнуть. Вот она гребаная зараза подобных мирных мест. Ленивая атмосфера. Спокойствие. Безмятежность. Знание того, что будет завтра и послезавтра. Это незаметно расслабляет. И рождает складки в мозгу и на пузе. Встряхнув головой, я перешел на стремительный бег, решив пробежаться по островному периметру. Встряхнуться и заодно осмотреться.

Остановился дважды.

Первый раз в месте, где стальная стена вплотную примыкала к земной тверди. Там, в небольшом узком кармане, плескался «отстой». Сюда забивалась вся грязь приносимая морем. Мое внимание привлекла радужная пленка на водной поверхности. И серая загустелая пена приставшая к камням и покрашенному металлу. Зачерпнув воды, принюхался. Пахло водорослями, гнилью и отработанным машинным маслом. Вот он запах реальности – мы все внутри гребаной огромной машины. Кто-то на ролях трутней – вроде музейных сыроедов. Кто-то в роли бесправных муравьев-рабочих – добровольно низшие. А где-то должны быть и управляющие, верно?

Прижав ладони к стене, чуть постоял. Показалось или же ощущается легкая вибрация? Что за этой стеной? Пустота? Ничто? Или что-то? Я на самом деле стою на самом краю мира?

В следующий раз остановился в Смертном Лесу, где застал пыхтящего от усилий Рэка, боксирующего с лиственницей. Обмотанные уже окровавленными тряпками кулаки с силой били по дрожащему стволу. Постояв, побежал дальше, финишировав у крайней яранги, где у старого улыбчивого сыроеда, после первой же просьбы, получил несколько старых веревок. Еще в трех ярангах увеличил количество веревок и сбросил на гальку несколько солидных мотков. Не возникло проблем и с получением десятка старых оленьих шкур – еще прочных, но уже облезших. Так же мне достался кусок сшитых шкур некогда бывших частью яранги. Это было легко.

Получится ли так же легко с челнами?

Как оказалось – старый Гыргол был рад отдать мне два челна из трех. Более того – старый вождь настолько воодушевился моей просьбой, что самолично отправился на пляж и призвав туда несколько молодых мужчин, повелел им помочь мне во всем. А собравшимся поглазеть женщинам сказал обеспечить нам необходимым для поддержания сил. Я уж думал все, но вождь удивил, вернувшись и отдав мне третий челн, пояснив, что все равно пора менять это гнилье и будет чем племени заняться. Я не протестовал – голодная смерть островным обитателям не грозила.

Сыроеды взялись за дело с удовольствием. В результате уже через пару часов дело было сделано.

Метрах в пяти от берега стояла неказистая, но прочная конструкция.

Три стоящих бок о бока лодки закрыты шкурами, поверх уложены ветви и шкуры. В центре невысокая кривоватая мачта – на всякий случай. И вроде как есть у меня ощущение, что с небольшим парусом я управиться сумею. По бокам привязаны бревна – для дополнительной плавучести.

На этом все.

По сути плот. Небольшая плавучая платформа, что достаточно устойчива.

Оглядев конструкцию, удовлетворенно кивнул, перекинулся парой слов с женщинами и пошел к Смертному Лесу. Что там с процессом рождения?

– Вот дерьмо…

– Дерьмо – жизнерадостно осклабившись, поддержал меня сидящий на бревне усталый потный Рэк – Причем живое.

– Дерьмо – прострекотал жвалами стоящий на четвереньках Хван, легко вывернувший голов на сто восемьдесят градусов назад и взглянувший на нас огромными изумрудными глазищами – Дерьмо-о-о-о-о…

– Жрать хочешь?

– Да… подайте мне сучьего ублюдка что сделал это со мной! Сука! Сука! Сука!

– Вот и мотив двигаться дальше – усмехнулся я, внимательно изучая поразительную фигуру скорчившуюся среди обломков кокона и комков пенной слизи – Ты с нами, сыроед? Или здесь жить будешь?

– С вами! Оди… пообещай мне – мы найдем того ублюдка! И ты дашь мне порвать его на лоскутки!

– Да мы много кого порвем на лоскутки – ответил я – Собирайся.

– Да норм все – прогромыхал орк – Чем паришься, зеленый? Член же остался! Хотя чем ты его держать будешь когда поссать решишь…

– Заткнись!

Рэк заржал. А Хван, которому наконец-то надоело стоять раком, принялся медленно выпрямляться, с хрустом расправляя конечности.

Две вполне человеческие ноги покрытые частыми пластинами зеленого хитина. Вполне человеческие чресла и задница. Полностью бронированный торс и верхние конечности. Именно конечности – руками это назвать нельзя. И полностью нечеловеческая голова. Если точнее – голова насекомого. Огромные застывшие глаза. Крохотная пасть с иззубренными жвалами.

Руки идеально подходили к жвалам. Шли в комплекте гребаной эстетичности. От плеч до локтей – тонкие и круглы. От локтей и дальше – просто плоские хреновины вроде мечей. С одной стороны море зубцов, на конце длинный шип, с внутренней стороны лезвия.

Страницы: «« 12345 »»

Читать бесплатно другие книги:

Последний этап игры, затеянной неведомыми силами с Троем. Необходимо собраться с силами, и одержать ...
Виктор Никольский циничен и жесток, расчётлив и холоден. Богатый, успешный, трудоголик на грани. У н...
Крайдин стал угрозой императору. Каждый воин пойдет за Крайдином, каждый накхасит восхваляет победы ...
Действие нового романа происходит в 1920-е годы.Если «Аристономия» была посвящена «Большому Миру», т...
Ценой больших потерь Никита Ермаков победил Михаила Росса. Всё вернулось на изначальный путь и тепер...
После событий в усадьбе Грибово Юля старается держаться подальше от странных мест и их смертельных и...