Секс без правил Орлова Тальяна
– Я пойду, наверное, – сказала неуверенно. – Договор нарушила, все честно. Ни с кем произошедшее обсуждать не намерена, не волнуйтесь. Хотя и не похоже, чтобы вы на этот счет волновались.
– Не волнуюсь, – его широкая улыбка обескураживала. Честно говоря, я себе этого человека вообще иначе представляла – жестким диктатором в постели и на работе. Но сейчас он явно разыгрывал какую-то другую роль. – Карина, я тебя не увольнял. И на глаза ты мне не попалась, нельзя сказать, что ты нарушила договор. Прекрати беспокоиться по пустякам и работай дальше, если тебе это место нужно. У меня просто сегодня появилось свободное время, и захотелось посмотреть на ту, которая смотрела на меня.
Сумасшедший дом. Какое же слово идет после «извращенца»? Надо будет хоть погуглить. Потому что этот термин явно моего начальника исчерпывающе не описывает. Он разговаривает так, будто вообще ничего жуткого не случилось. Просто болтаем – как о погоде нормальные люди болтают. Интересно, кто из нас нормальный? Принимать решения сгоряча я не любила, потому и теперь кивнула:
– Ладно, сейчас закончу, тут на пять минут дел осталось. А потом дома подумаю. Если решу увольняться, то обязательно сразу сообщу об этом Веронике Ивановне.
– Так заканчивай, – разрешил он, но не спускал с меня веселого взгляда.
Я быстро протирала пыль на оставшихся полках и журнальном столике и ощущала себя в немыслимой ситуации. Босс наблюдал за мной, не меняя позы – руки по подлокотникам, ноги вытянуты вперед, расслабленный упор в спинку кресла. Какая же я молодец, что всегда сначала занимаюсь полами, а потом мелочами. И без того колени дрожат, а перед глазами плывет, но это от волнения. Да и от взгляда. И все равно сильно вздрогнула, когда он снова заговорил тихо:
– То есть БДСМ-игры тебя не возбуждают? Тогда какие предпочтения?
Тряпка упала на пол, я вынуждена была быстро поднять, вот только голова закружилась – не от резкого движения, а от смешка за спиной.
– Не думаю, что вы можете задавать мне подобные вопросы, – ответила, не оборачиваясь.
– Почему? Это же просто вопросы. Ты замужняя женщина, а не ребенок. Некоторые так щепетильно относятся к сексу, что даже обсуждать его не в состоянии. Это смешно, честное слово.
– Ничего смешного, – возмутилась я, но не слишком рьяно. – У всех разное воспитание, знаете ли.
– А, точно, воспитание. Второе мое нелюбимое слово после «морали». Продолжай.
– Нечего продолжать! – я глянула вполоборота. – Ваша интимная жизнь меня вообще не касается. Я никаких выводов не делаю и не осуждаю.
– Ага, осуждать – это самое любимое занятие для тех, у кого «мораль» и «воспитание». Продолжай. За что ты могла бы меня осудить, если бы приспичило? Я сторонник таких разнообразных экспериментов, что даже интересно – какие из них кому-то спать спокойно не дают.
– Ни за что! – мне этот разговор окончательно осточертел. Потому бросила тряпку в ведро и повернулась к нему. Мужчина смотрел снизу вверх, но притом все равно выглядел главным. – Все? Я здесь закончила.
Осталось минуты три нахождения в этом доме, только этой мыслью я и держалась. Вылить воду, прополоскать тряпку, убрать в шкаф моющие средства, и все – свобода! Подхватила ведерко и направилась к выходу из гостиной. Александр Дмитриевич встал.
– Я сейчас в офис, могу тебя до дома подкинуть.
– О нет, благодарю, – буркнула я.
– Как хочешь, – он явно продолжал улыбаться. Снова окликнул и дождался, пока остановлюсь. – Карина, люди так часто парятся из-за шелухи, что это вымораживает. Ты здесь работаешь уже сколько? Недели две? Справляешься и получаешь приличные деньги. Но ты уволишься только из-за шелухи, верно? Задам последний вопрос, раз мы больше не встретимся: как люди, тебе подобные, вообще выживают с такой слабостью и неумением выставлять приоритеты?
Я теперь уставилась на него прямо:
– Подождите, вы меня на слабо, что ли, берете?
– Да. Работает?
Я невольно усмехнулась и качнула головой:
– Не знаю. Через пару часов смогу ответить. До свидания, Александр Дмитриевич.
Он не ответил. С Никитой в будке я прощаться не стала, обойдется!
Глава 6
Стыдно-то как, жуть! Правильный вопрос к себе оформился не сразу, но через несколько часов наступил и его черед: а почему стыдно именно мне, а не какому-нибудь другому человеку? Какова логика распределения стыда между всеми участниками событий? Вот, начальничку все нормально. Девицам его, которых он плетью избивал, – нормально. Тимуру, который не знал всех подробностей, но радовался, что не уволен, – вообще прекрасно. Никита свой профессиональный долг сторожевой овчарки исполнил – молодец какой. А стыдно из всех почему-то только мне.
В субботу Сережка вытащил меня в кафе, чтобы вместе перекусить. Но я никак не могла сосредоточиться на его рассказах – он часто разговаривал о работе, все мне выкладывал. А я слушала, потому что люди встречаются именно для того, чтобы всем друг с другом делиться. Только не в этот раз. Вздрогнула только, когда вникла в суть его восторга:
– Ты бы видела его! Слушай, я с боссом всего три раза до сих пор пересекался, включая собеседование. Сразу понятно было, что мужик грозный, он осечек вообще не прощает. Боятся его из-за этого, ведь мы все живые люди! А живые иногда ошибаются. Не ошибаются только компьютерные программы, типа нашей Веронички. Она при нем уже лет десять ишачит, и ни разу не зависла! Короче, вот только таких людей он уважает, но я даже представить не мог, до какой степени!
– О чем ты говоришь? – я прервала его восторженную тираду, поскольку он никак не переходил к продолжению.
Сережка выглядел изумленно-радостным, уж непонятно почему.
– Карин, мы к этой сделке века месяц готовились, весь офис на ушах стоял. Последнее обсуждение, все, сделка в руках, мелочи только юристы прописывают. А мы по отделам сидим, затаив дыхание, результатов ждем. Там только аванс сто пятьдесят миллионов, представляешь себе масштабы? – Я в ответ только качала головой, давая ему возможность продолжать: – И вдруг треск такой. Я из отдела выбежал и собственными глазами вижу: наш Сан Дмитрич прямо за шкирку тащит этого самого партнера. За шкирку! До дверей! А потом молча проводил – пинком. На глазах у всего офиса, ты только представь!
Я представить не могла. Но рот разинула.
– Это у него нервный срыв какой-то случился? – выдала первое предположение.
– Во-во! Срыв! Мы только под вечер подробности узнали. Оказалось, что мужичок осмелился рукой по нашей Вероничке провести невзначай. Попу красавице огладил. То ли на свидание хотел пригласить, то ли от подписания сделки очень радовался. Та от неожиданности ойкнула, после чего наш Сан Дмитрич встал и попытался своей распечаткой договора любвеобильного самоубийцу накормить. Затем и вышвырнул из офиса. То есть даже секунду не взвешивал: многомиллионная сделка и его верная компьютерная программа. Нет, ты представляешь?
– Представляю, – обескураженно ответила я. – Что он полный псих.
– Псих, это да, – согласился Сережка. – Но не с точки зрения Веронички или подобных ей. Они, программы эти компьютерные, преданы шефу до гроба не просто так и не только за их огромные зарплаты. Знают, что ему срать на всех остальных, вообще не оглядывается, но за них любого порвет. Это как-то… не знаю, если стану большим начальником, то тоже, наверное, таким. Хотя, конечно, не до таких же переборов, у него конкретно планка падает от любого непорядка.
Я медленно выдохнула. Почему-то не очень хотелось обсуждать Александра Дмитриевича с Сережкой, такие подробности о нем узнавать. Интересно, как бы отреагировал мой парень, заяви я прямо сейчас, что знаю того же человека с другой стороны? И там он тоже псих. Но псих уже немного иной природы. В обморок бы грохнулся, никаких сомнений. И восторгаться бы мигом прекратил. Хотя теперь уж точно рассказать не смогу, если прямо все. Новая волна стыда мне не нужна.
А еще я понимала, что сама увольняться не хочу, да и не особенно испугалась Александра Дмитриевича в ходе нашего разговора. После той хитрой улыбочки никто киллеров ведь не нанимает? Отчасти и его «слабо» роль сыграло – про приоритеты. Ну, псих он, и что? Деньги-то платит вовремя. А еще он очень странный – вот прямо ненормально странный. Ладно про постель, но не может же человеку быть совсем по барабану, что о нем другие думают? А может, именно эту черту и надо перенимать для спокойного существования? Еще вернее, во мне включилась непонятная, не осознаваемая до конца состязательность: дескать, такой он из себя крутыш, всех лесом послал и не дергается, а я ведь тоже не самая первая скромняга на планете!
В общем, уже на следующий день я была на рабочем месте. Хотя теперь и радовалась в три раза больше тому самому пункту в договоре, по которому вероятность наших встреч сводится к минимуму.
Мамочки, до чего же он сексуален! Глянешь мельком, и всё, залипла, потухли все остальные эмоции, осталось только жаркое созерцание. Блеск стали, уверенные жесты, полный контроль над происходящим, дурманящий голову запах. Выдохнуть со стоном, медленно вдохнуть, и пусть весь мир подождет. Как я могла при первой встрече посчитать Тимура несимпатичным?
И я не скупилась на комплименты:
– Тебя девчонки на лоскуты не рвут? Слепые, честное слово! Или ты при них не готовил?
– Некогда мне по девчонкам бегать, Карин, сама знаешь, – парень смущался от моих признаний. – Яйца из холодильника подашь?
– Конечно, мой горячий герой! Сейчас ка-ак сбегаю, а потом ка-ак вернусь к этому отборному порно!
– Говоришь так, словно главная зрительница видео для взрослых.
– Нет, конечно! Мне тебя хватает!
– Как тебя твой Сережка терпит?
– О, он очень спокойный, другой бы уже сбежал, – смеялась я.
И ускакала в заданном направлении, приговаривая на каждом шагу «яички, яички». Теперь он меня от стойки не прогонял. Даже наоборот, радовался, что я, закончив свои дела, дожидаюсь его и составляю компанию. А потом мы вместе покидаем особняк и уже за воротами расходимся в разных направлениях. Тимур пару дней назад прямо так и заявил, что я ему помешать не могу. Что в моем присутствии он, наоборот, уверенность в своих силах ощущает. Это он из того раза такие нелепые выводы сделал – перепугался тогда до чертиков, а я его вроде как из заморозки вытащила. Вот Тимур и придумал себе, что при моей подстраховке теперь что угодно способен сделать. Я не переубеждала. Мне нравилось, что работа моя все же включила в себя простое человеческое общение, из-за чего стала выглядеть куда более нормальной, чем изначально предполагалась.
А еще мне нравилось его смущать: гениальный повар был очень зажатым, он часто краснел и вообще не привык, чтобы его нахваливали. Я вроде бы отвязной и слишком откровенной никогда не была, но ради его улыбки могла шутить на какие угодно темы. Сложная у него судьба, я многие подробности теперь знала. Как и то, что для улыбок у него слишком мало поводов: рос без отца, мать заболела раком и вроде бы постепенно приходила в себя, но прежней уже не станет, слишком плохо перенесла химию. А он, хоть и выучился на повара, но вынужден был подрабатывать где угодно, только не по специальности. Хотя бы потому, что не мог устроиться на полный рабочий день из-за ухода за больной. Эта работа для него стала спасением. Теперь он и сиделку мог оплатить, и на лекарствах не экономить, но притом и занят был всего-то несколько часов в день. Да и мы с моим Тимуркой в этом доме все рекорды по срокам побили, нам ли не объединяться в дружественный лагерь?
Где, интересно, все свободные умницы и красавицы? Почему такую прелесть до сих пор не заграбастали? Ясно же, что парень, который способен забыть обо всех своих интересах ради родного человека, никогда не бросит жену на сносях и не обзаведется молодой любовницей, если вдруг супруга заболеет. Лучше всякой каменной стены! А, ну понятно. Все умницы-красавицы в это время на другой совсем типаж заглядываются – знаем мы этот типаж. Эти умницы-красавицы любое извращение готовы перенести в нелепой надежде, что мужчина им перезвонит. Но им не перезванивают, а зачем? Сколько еще ждущих вокруг, ко всему готовых? И жениться этот типаж на совсем другой соизволит, временные подстилки он не рассматривает. Вот в этой погоне за идолом умницы-красавицы и не замечают по-настоящему хороших парней.
Так мы и болтали, когда Тимур неожиданно замер. Я моментально напряглась:
– Опять что-то случилось?
– Кто-то подъехал к дому, – ответил повар.
В ужасе глянула на часы и мгновенно успокоилась, наше время еще далеко не вышло. Встала и пошла в прихожую:
– Продолжай, гляну, кто там.
С начальником встречаться не хотелось, конечно, но с ума сходить и биться в припадке по этому поводу было глупо. А может, там вообще Вероника Ивановна, она давно никого из нас не пугает.
Глава 7
Перед застекленной дверью с визгом тормозов остановился спорткар ядовито-зеленого цвета. И оттуда вышел мужчина – нет, не наш шеф. Удивительно, что охрана его пропустила.
С широченной улыбкой он перемахнул через лестницу, влетел в дом, уставился на меня и заорал радостно:
– Сашка где?! Срочно нужен, прям вопрос жизни и смерти!
– Э… – я спонтанно отступила на шаг. – А вы, собственно, кто?
– Я-то? – Он очень приятно улыбался. – Лёха, брат!
Прозвучало одним словом – «Лёха-брат». Или даже «лёхобрат», как-то так. Присмотрелась. Он был моложе босса на пару-тройку лет и чем-то немного похож. Уточнила для полного понимания:
– Алексей… Дмитриевич?
– Ну… иногда и так. Ты как моя мама, чес-слово! Сашку мне подай, вопрос жизни и смерти, говорю же!
Он изъяснялся очень громогласно, но не выглядел злым или раздраженным. Каким-то весело-взвинченным. Я собралась:
– Александр Дмитриевич в офисе. Будет не раньше, чем через час.
– Не, милая, – он шагнул вперед, осматриваясь или ища доказательства моего вранья. – В офис я не могу, перехватят черти.
– Так позвоните ему! – дала я очевиднейший совет.
Он почесал темные волосы.
– По телефону тупо прозвучит. Хотел врасплох его застать. У Сашки точно найдется номерок на все согласной девицы… А ты здесь кто?
– Уборщица, – призналась я.
– Классно! Поможешь?
Я снова отступила, еще и руки вскинула:
– Я вряд ли на все согласная девица, Алексей Дмитриевич!
– Лёха я! Брат! – гаркнул он с угрозой. – А, повар же еще есть!
И метнулся на кухню мимо меня. Застыл, разглядывая Тимура, а тот разглядывал его. Лёха-брат очнулся и недовольно покачал головой:
– Не, ты не подходишь. Вообще. Тогда ты! – Развернулся ко мне, схватил за локоть и рванул к стойке, вынуждая сесть. – Народ, я сейчас все объясню, а вы слушайте и проникайтесь!
И потянулся к разделочной доске, ловко выхватил огуречный кружочек прямо из-под ножа Тимура. Тот, само собой, закричал:
– А! Что вы?.. – хотел, наверное, ругательством закончить, ведь даже мне такого не позволял. Но прикусил язык, поскольку «Лёха-брат» мог оказаться дальним родственником нашего начальника.
Но я не сдержалась – заступилась за товарища:
– Пожалуйста, прекратите, мы здесь на работе!
– О-о, – тот издевательски вопил. – Это Сашка вас так выдрессировал, что вы всего подряд боитесь? Да не будет он в салате куски огурца пересчитывать, расслабьтесь! Хотя… – он задумался. – Сашка с детства больным придурком был… может, и пересчитает. Ладно, я отвлекся. Сейчас все объясню!
– Жду не дождусь, – выдохнула я нервно.
– Какая грозная уборщица, сил нет! – молодой человек подмигнул мне. – Как звать-то тебя?
– Карина, – я была вынуждена ответить и добавила бегло: – А это Тимур.
Он наклонился к стойке и заговорщически зашептал:
– А я Лёха, брат вашего безумного диктатора. Так что попрошу без выканий и отчеств, у нас в семейке вся серьезность к нему ушла! – Ну, вот это как раз и без объяснений уже стало понятно. – Короче, я сейчас с невестой в Париже. Уже две недели как там, башни там, поля какие-то – ходим и любуемся. Ясно?
– Вообще нет, – ответила честно.
– Несообразительная Карина! – отчитал он. – Тогда с самого начала. Было у моих родителей два сына, которые четко делились на умных и красивых. Один всю семью обеспечивает, потому что рожден для того, чтобы бабки зарабатывать, а другой украшает собой мир. И вот когда до маманьки нашей дошло, что старшего больного перфекциониста она никогда не женит, насела на меня. Хватит, мол, клубиться и накачиваться коксом, обзаведись девушкой, иначе мы тебе источники финансирования перекроем. А я никак не могу жениться, потому что в душе поэт… то бишь дольше одной ночи вдохновение в одних и тех же формах не ищу. Тимурка, не красней! И вообще, не отвлекайся, а то тебя уволят. Какая мне, к псу, невеста? Теперь ясно?
– Более-менее, – я изумленно его разглядывала и с легкостью перешла на ты: – Продолжай.
– Так вот, я и обзавелся. В смысле, начесал с три короба, что влюбился по гроб жизни, в Париж ее повез. А маманька у нас тот еще шпион. Говорит, так пригласи девушку к трубке – хоть по телефону ее голос услышу. А у меня, сами понимаете, предыдущая уже ушла, а следующая еще не объявилась. И вообще ни фига не Париж. Я маманьке и говорю – в ванной моя девушка, не может подойти. Вот я тогда и подумал – у Сашки же девушка определенно где-нибудь завалялась! Причем быстро и на все согласная. Прилетаю – и точно! Вот она ты!
Я судорожно сглотнула. Боялась задать вопрос – вдруг еще и ответ получу? Но Лёха-брат понял мое состояние и пытался успокоить:
– По телефону с ней потрынди! Ну, что тебе стоит? В Париже мы с тобой, любим друг друга. Да что угодно. Лишь бы ты девушкой звучала!
– А… если я не хочу?
Он нахмурился:
– Это вызов, милая? Тогда я отберу у вас салат и на ваших же глазах его сожру, – он произнес это с явной угрозой.
Тимур ойкнул и нож на пол уронил. Да что же за бедлам такой?
– Хорошо, – процедила я сквозь зубы, вмиг оценив ситуацию. – Но чтобы никаких претензий, если скажу что-то не так!
– Да-да-да! – он сразу обрадовался и вынул из кармана сотовый.
Я переглядывалась с таким же очумевшим Тимуром и не представляла, как вообще на подобное реагировать. На его вызов ответили мгновенно:
– Мам, вот Леночка смущается тут… Да понял я, понял! Чего сразу орать-то? Леночка, – это он уже ко мне обратился, – мама у меня жуткий холерик, ты сильно не дергайся от звуковых волн.
И передал мне телефон. Я кашлянула в воздух, закатила глаза к потолку и проблеяла жалобно:
– Здравствуйте!
– Леночка? – кричала трубка. – Ты действительно существуешь?
– Еще как, – я начала улыбаться от абсурдности происходящего. – Мы с Лешей чудесно проводим время. Летом Елисейские поля потрясающи! Вы не волнуйтесь, пожалуйста, я буду напоминать ему, чтобы звонил вам почаще. Ну, вы же его знаете… холерик!
– О как, – она будто мгновенно успокоилась и даже в голосе улыбка послышалась. – Лена, рада с тобой познакомиться, а то мне все казалось, что сын тебя придумал. Вы бы хоть фотографии скинули, я два года в Париже не была!
– Обязательно, обязательно скинем! Я тоже очень рада! А то уже переживать начала, вдруг он ко мне несерьезно относится, раз даже с мамой знакомить не хочет. Ай, не щипайся! – на самом деле Леша меня и не думал трогать, просто я в роль вошла.
Женщина рассмеялась:
– Тогда не буду отвлекать влюбленных своим занудством. И все же иногда звоните. А когда вернетесь, ждем в гости!
– Конечно!
Отдала мобильник владельцу, тот вскочил на ноги, наклонился и звонко чмокнул меня в щеку.
– Спасительница моя! Простите, друзья, не могу остаться! Теперь мне срочно нужен фотошопер и… какая-нибудь еще на все согласная девушка. Актрису найму для одного ужина! Актриса ведь не придумает, что раз я ее с маманькой знакомлю, то у нас все серьезно? Вот ты, Каришка, губу сразу закатай, если успела раскатать! Сашке тогда о моем визите не говорите, а то он постоянно как черт бесится, что я в его жизнь хаос приношу, – последнее он кричал, уже уносясь за дверь.
Мы с Тимуром хохотали в голос. Надо же, насколько братья разными бывают: человек-порядок и человек-бардак. Но Лёха-брат мне явно пришелся больше по душе – он настолько балбес, что этим и очаровывает. Тимур успел закончить вовремя, несмотря на то, что сегодня ему активно мешали.
Глава 8
Следующим вечером ситуация повторилась. Но теперь, когда Тимур замер, я и сама расслышала звук подъезжающей машины.
– Что-то они зачастили, – буркнула и встала, чтобы встретить. Сразу облегченно выдохнула.
В дом влетела Вероника Ивановна – к ее визитам мы давно привыкли. Она часто забегала, чтобы нас проверить, но ни разу не высказала незаслуженной претензии. На этот раз она и поздороваться забыла:
– Карина, вы еще здесь? Не могли бы вы принести из кабинета Александра Дмитриевича красную папку?
Я с жалостью посмотрела на ее высоченные шпильки. Как она за весь день с ног не валится?
– Конечно, Вероника Ивановна!
– Спасибо, Карина. На столе должна быть.
Я замерла, когда бросила взгляд через огромную стеклянную стену. Рядом с черной машиной стоял и наш босс, он с кем-то разговаривал по телефону. Поднял взгляд, увидел меня и будто бы направился к двери. Я поспешила развернуться и скрыться на втором этаже – меня тут об услуге попросили!
Но не успела. В спину раздалось резкое:
– Стоять!
Методом исключения стало понятно, что начальник именно ко мне обращается: Тимур вон и так стоит, а с Вероникой шеф вряд ли именно в таком тоне разговаривает. Я развернулась на лестнице и оторопело наблюдала, как мужчина шагает ко мне и… и протягивает свой телефон.
– Карина, это тебя.
– В смысле? – задала я самый закономерный вопрос.
– Вот и мне интересно, – в черных глазах промелькнул веселый огонек. – Ответь, потом объяснишь.
Я заторможенно взяла мобильник, приложила к уху. Собеседника узнала мгновенно, не по голосу даже, а по манере радостно орать:
– Каринка, душа моя! Я тут подумал, а на фига мне семейный ужин? Давай ты меня бросишь уже в Париже! Великолепная идея, да? Я потом еще несколько месяцев из-за разрыва страдать буду! Ведь ясен пень, что тебя я очень сильно любил, раз в эти Елисейские дребеня повез!
Видела, как мимо меня прошла Вероника Ивановна на второй этаж, сама решила папку забрать. Я же развернулась и прошла в гостиную – понятно, что все равно разговор слышен, но так было легче сосредоточиться.
– Великолепная, – согласилась я. – Но я-то здесь при чем?
– Как это? – орал Лёха-брат. – Ты мне свой телефон дай, я тебе на него номерок перекину, ты маманьке позвони. Поплачь там, обзови меня кем-нибудь. Мол, оревуар, мадам, ваш канаилле разбил мне сердце, я так больше не могу, простите! От тебя прозвучит пафоснее и правдоподобнее!
– Нет! – перебила я. – Реализуй гениальный план без меня!
– Карина! – возопил он. – Это что еще за бунт во время боевых действий?! Слышь, ты берега-то не путай, мы с тобой напарники!
От такой наглости я забылась окончательно и выпалила на той же ноте:
– Слышь, Лёха-брат! Я на такое вообще не подписывалась! А если бедная женщина сильно расстроится? И мой номер у нее высветится! И что, я потом еще и утешать ее буду?
– Ну и поутешаешь! Тебе ж все равно делать нечего!
– Ах ты… канаилле! – не удержалась я и побыстрее отключила вызов, чтобы он ничего больше сказать не успел.
Повернулась и мигом потухла под заинтересованным взглядом. Александр Дмитриевич смотрел на меня очень пристально, хотя обращался к другим:
– Тимур, на сегодня ты свободен.
– Но я только начал!
– Свободен, – тихо, с нажимом повторил начальник. – Вероника, отвезешь документы в офис одна.
– Как скажете, – секретарь прижала папку к груди. – А ваши планы на остаток дня?
– Мои планы – выяснить, каким образом нанятая тобой уборщица оказалась действующим лицом моих семейных разборок.
– Понятно, – та и глазам не моргнула. – Тогда до завтра, Александр Дмитриевич. Напоминаю, что совещание в девять тридцать.
Уже через минуту мы остались наедине. Сам этот факт немного устрашал, но до паники доводили прищуренные глаза. Босс наступал на меня, а я спонтанно отходила спиной назад. И объяснить бы все – там же даже объяснять нечего! – но сухие вопросы сбивали с толку:
– Как давно вы знакомы? Почему он звонит на мой номер, чтобы поговорить с тобой?
– Потому что моего у него нет… Подождите! Вы неправильно…
– Как давно?
– Да не знакомы мы! Едва знаем друг друга!
– Ну да. По общению сразу видно – совсем чужие люди. Это Лёшка тебя сюда пристроил на работу? Зачем? Ты ведь не настолько дура, чтобы его наркоту здесь прятать?
– Наркоту?!
– Меня достало разгребать его проблемы. И уж я точно не дам ему возможности принести эти проблемы в мое жилище.
– Да не так все! – закричала я, хотя он голоса пока не повысил. – Не пугайте, и я все объясню! Там и объяснять-то толком нечего. Я его вчера впервые увидела. И он попросил… маме вашей позвонить, для алиби!
– Так, а зачем ты пугаешься? Я же просто спрашиваю.
И сделал еще один шаг ко мне. А я, понятное дело, сделала еще один шаг от него. Но тараторила быстро:
– Девушкой я его представилась. По телефону! И это все!
– А. Ну тогда и ничего страшного не произошло. Никита говорил, что брат вчера забегал. Зачем так нервничать, как будто не только что-то жуткое задумала, но и реализовала?
Глава 9
Он снова попытался сократить расстояние, хотя вроде бы и не атаковал агрессивно – руки в карманах, лицо расслабленное. Но я по инерции отступала, и так все хорошо слышно, зачем нам ближе-то стоять? Натолкнулась спиной на высокий столик. И, еще до того, как успела сообразить, обмерла. Сердце ухнуло вниз за секунду до грохота. Я даже не обернулась, дала себе несколько секунд полной фрустрации. Да и по звуку ясно – столик качался, качался, ваза летела, летела, да и разбилась.
Александр Дмитриевич склонил голову набок, так и не вынимая рук из карманов, но почему-то улыбнулся. Эта улыбка оказалась пострашнее, чем предыдущий звук.
– Опа, – сказал очень мягко. – Семьсот тысяч.
Сердце так и не собиралось запускаться снова, в ушах зашумело, потому я даже удивилась, что смогла говорить:
– Ничего подобного. Это не моя вина. Если бы вы не спровоцировали, то ничего бы не разбилось.
Его улыбка стала чуть шире:
– Справедливо. Делим вину на всех участников. С тебя триста пятьдесят тысяч. Пункт договора о материальной ответственности.
У меня кровь от мозга вообще отлила. Голова закружилась. Я успевала только обрывки мыслей улавливать – буду работать бесплатно, пока долг не покрою? Или сейчас возмущаться о несправедливости? Или просто молча уйти – пусть в суд подает. И вот уже по решению суда и буду беспокоиться. Или… Ни одна мысль не оформлялась полностью, они просто мельтешили, кружа голову еще сильнее.
Потому я и не сразу расслышала тихий голос:
– Карина, только в обморок не грохнись, прошу. Жаль, что Вероника с Тимуром ушли, так бы на четверых раскидали.
Я уставилась на него – шутит, что ли? С другой стороны, а ему-то почему бы не пошутить? Но я по-прежнему молчала. И теперь, когда он сделал шаг ко мне, уже не отступала – ноги ватные стали, спасибо столику – покачнулся, но устоял, теперь меня немного поддерживал.
– Или мы можем решить вопрос иначе, – как-то слишком легко предложил босс. Если уж начистоту, то злости в его лице или тоне я вообще не улавливала. – Ты выполняешь две мои просьбы, убираешь этот мусор, и больше ничего не должна.
Чувствовала, что пожалею об этом вопросе, но не смогла его не задать:
– Какие просьбы?
– Первая – ты мне подробно рассказываешь обо всех отношениях с моим братом.
– И все? – удивилась я. Какая-то совсем мелочь. – Я почти все уже рассказала! Прискакал, заставил, ускакал. Ну, могу и весь разговор с мамой воспроизвести, если понадобится. И даже письменно всю историю изложить.
Он кивнул.
– Не надо, я понял. И вторая – мы вносим в твой трудовой договор правки. Например, изменяем пункт о материальной ответственности. Ты не будешь должна компенсацию, если речь будет идти о случайной, а не намеренной порче имущества. Сейчас я подумал, что так будет справедливее.
У меня челюсть упала. Вот так – натурально, некрасиво, но неизбежно. Хорошо, что я вопрос уже заранее придумала:
– И все?!
– Нет, конечно. Мы меняем этот пункт и твой график. Выходными станут понедельник и четверг. Теперь все. Можешь выдохнуть.
Происходящее было каким-то сумасшествием. Я тут вазу за семьсот штук разбила, а он… меняет договор в мою пользу? Но постепенно дошло:
– Подождите, то есть я буду работать в выходные?
– Именно, – ответил, а в глазах я видела иронию. – Чем быстрее мы его подпишем, тем меньше времени ты будешь мне должна приличную сумму.
Я закусила губу и отвела взгляд. Жаль, что соображала до сих пор с трудом, но понятным становилось многое. Нет наказания, нет долга, договор меняется в мою пользу. И малюсенькая деталька – он зачем-то хочет, чтобы я приходила в те дни, когда он дома. Зачем?
– И уволиться я могу в любой момент? – уточнила, судорожно соображая. – Даже в ближайшую субботу, но уже без долга?
– Конечно. Все остальные пункты не меняем.
Хм. Хм-м-м, я бы сказала.
– Идем в кабинет? Там болванка старого осталась, все сделаем сразу, – он направился к лестнице.
Я шла за ним, но соображала теперь немного быстрее:
– Вы ведь понимаете, что я сейчас его подпишу и сразу уволюсь? Но притом вам ровным счетом ничего не буду должна?
Александр Дмитриевич ответил, не оборачиваясь:
– Я произвожу впечатление человека, который может что-то не учесть?
– О нет, не производите! Это и напрягает. Думаю, что же не учла тогда я? Вы могли бы обязать меня долгом, но неожиданно сами же предлагаете вариант просто уйти. Сейчас внимательно прочитаю, подпишу и уволюсь. В чем же подвох?
Он открыл дверь кабинета и другой рукой подтолкнул меня внутрь, чтобы прошла первая.
– Подвох в том, что ты не уволишься.
– Почему же? Нет, зарплата здесь отличная, но я не так сильно связана, как Тимур, например. Вы снова о приоритетах?
Читать бесплатно другие книги:
