Расколдуйте это немедленно! Зимняя Кристина
– Да, запах этого соуса ни с чем не спутаешь, – скривился лысый.
– Но зачем он ей понадобился?
Пауза, а потом вывод ушастого:
– Чтобы карвиловскую колбасу доесть. Вон, посмотрите, хвостик из пасти торчит.
Собравшиеся посмотрели. Дружно склонились над «трупом». Потом оборотень некрасиво выругался, не оценив мои вкусы – мол, как можно смешивать такую замечательную колбасу и эту вонючую дрянь?
Висящая под балконом, я не выдержала и показала оборотню язык – тоже мне гурман нашёлся.
А в следующий миг прозвучал самый стрёмный из всех вопросов, и задал его лысый:
– Хм… Это точно она?
Неприятно, однако Карвил задумался. По настоящей шкурке сразу побежал холодок – вдруг кто-то из них всё-таки сообразит? Вдруг заметят, что на меня эта инсталляция похожа лишь отдалённо, и догадаются, что вонь соуса призвана скрыть настоящий запах шкуры. Ведь сама-то я ничем не пахну, а этот забытый кем-то охотничий трофей отчётливо пованивает тухлятиной. В смысле, пованивал, пока соусом не полила.
Пошли тягостные секунды ожидания, в течение которых я успела вспомнить и сегодняшнего песца, и всю свою предыдущую невезучесть. Пока представители наглюченного фэнтези молчали, даже приготовилась к худшему, но…
– Точно, – уверенно заявил Капюшон.
Я аж влюбилась в него! Пусть на миг, но всё-таки.
– Да, она, – а вот в голосе Карвила уверенности было меньше. – Кто же ещё?
Они постояли ещё чуть-чуть, а потом прозвучало:
– Это нужно убрать, пока никто, особенно комендант, не заметил.
Кто сказал – не знаю, но видела, как Ларрэйн кивнул, а на ладони Капюшона материализовался алый шарик. Он небрежным движением послал шарик к куполу, и тот легко проник под мерцающую прозрачную «плёнку», после чего под куполом случился бесшумный взрыв.
Буквально несколько вспышек, а потом – всё. Вспышки исчезли, а на месте, где лежал труп, лишь чёрное пятно осталось. Купол тоже, само собой, исчез.
– Кстати, вы видели, что потайной ход закрылся, и стол, которым мы его блокировали, пропал? – заявил рыжий зоофил внезапно.
Тусовку вновь охватило молчание, и клянусь, о закрывшемся ходе сожалели больше, чем о моей смерти.
– Ничего, – сказал в итоге Карвил. – Мы его снова откроем.
– Может, попробовать спросить у кого-нибудь из преподов? – предложил лысый. – У кого-нибудь, кто полояльнее?
– Дурак, что ли? – фыркнул мишка. – Если преподы узнают, то усилят защиту ходов так, что мы никогда больше их не найдём. Вы же понимаете, что система была под носом всё время, а мы не замечали, потому что там особые чары? Так вот я не хочу, чтобы…
Договорить оборотню не удалось. Просто лысый вдруг напрягся и перебил:
– Так! Сюда идут! И, кажется, я узнаю шаги коменданта.
– Хм… – дружно ответили все остальные. Как выяснилось, попадаться на глаза представителю администрации никто не желал.
Это доморощенное «Братство кольца» распалось раньше, чем я моргнуть успела. Очень слаженно, словно всегда так делали, компания разделилась на пары и разбежалась в разных направлениях. Типа, каждый из них в лучшем случае мимо проходил.
Едва студенты покинули место действия, из какого-то хода вынырнул худощавый дядька строгого вида. Рядом с ним плыл Терри.
– А это ещё что? – заметив пятно на полу, хмуро вопросил незнакомец.
– Э-э… – отозвался призрак. Завертел головой, а увидав прилипшую к нижней части балкона меня, облегчённо вздохнул.
Я же, наоборот, сжалась, опасаясь взгляда коменданта, но тому пятно было интереснее.
– Та-ак, – протянул он неприятным тоном. – Магию уничтожения применили? Вне тренировочных залов? И кто же посмел?
Терри пожал плечами, показывая, что не знает, а комендант цокнул языком и, поворчав немного, пошёл дальше. Спустя ещё минуту, пространство окончательно опустело, и я тоже выдохнула – фух, пронесло.
Оставалась малость – забраться на балкон и впихнуть свою побитую стрессом тушку в потайной ход, причём прямо сейчас, пока никто другой не припёрся. И до ночи сидеть, не высовываясь! Ибо уж что-что, а новые неприятности мне не нужны.
Глава 4
Лишь добравшись до убежища, я поняла, насколько перенервничала и устала. Силы покинули разом, словно отхлынула волна. Стоило прилечь на кровать, как глаза закрылись, а рот растянулся в единственном зевке. А потом – всё. Темнота. Провал.
Впрочем, не такая уж темнота – что-то определённо снилось. Какая-то чушь про летающих призраков, бегающих медведей и эльфов, гордо задирающих нос. Ещё в этом калейдоскопе был вонючий и похожий на кровь соус, и балконы в бесчисленном количестве, с парочки из которых я пыталась свалиться, но у меня не получилось. А проснулась оттого, что замёрзла, причём конкретно – дрожала так, что зуб на зуб не попадал.
Сразу зашарила рукой в поисках одеяла, но оно оказалось где-то глубоко подо мною. Пришлось заёрзать и сильно постараться, дабы вытащить, а потом, после того как укуталась, пришло понимание – что-то не то.
Села, нахмурилась и не сразу сообразила – вокруг кромешная тьма, и я ничего не вижу, в смысле ночное зрение не работает. А ещё магические светильники, которыми оснащена каморка, не загораются. Странно. Почему так?
Стоило подумать о светильниках, как те вспыхнули. Только свет получился каким-то совсем уж приглушенным, не таким, как был. Это стало поводом нахмуриться сильнее, а потом…
Всё произошло чисто рефлекторно – я просто подняла руку и стянула с носа тёмные очки.
Я! Сняла! Очки!
Первые несколько секунд тупо пялилась на собственную, такую родную розовато-бежевую ладошку – гладенькую и мягкую. А потом со всех ног бросилась к зеркалу.
Со стеклянной поверхности на меня таращила припухшие со сна глаза Машка Камышева собственной персоной. Ни чешуи, ни резиновых иголок на макушке, ни даже когтей и клыков. Впечатление несколько портили улыбка дебилки и некоторая чумазость. А ещё вонь, которую источала сваленная в углу кучка из драной рубашки и джинсов. С исчезновением чар с хозяйки с вещей они, похоже, тоже слетели, и одежда приобрела самый обыденный вид и утратила способность отталкивать посторонние запахи и грязь.
Ох уж этот соус! От его последствий нужно было срочно избавляться, если я не хотела превратить свою каморку в газовую камеру. Оттащить вещи в прачечную? Ага, а там прямо никто не заметит странного фасона и модных разрезов на задней части штанов. Сразу выбросить? И возвращаться домой в велосипедках типа «павиан»? Плохая идея.
Можно ведь и руками постирать. Да и самой помыться. Тем более что кожа зудит и чешется, а волосы просто вопят, что их давно нормально не мыли. Ванну мне! Срочно! Или хотя бы душ.
Я подхватила с тумбочки часы и уставилась на циферблат – два часа ночи. Значит, рассчитывать на компанию Терри не приходилось. Призрак был занят своими рабочими обязанностями и сопровождать меня не мог. Сперва я честно решила побыть умницей и дождаться утра, но последствия общения с соусом ощущались даже после того, как я вынесла одёжки в коридор. Им пропахли кожа, ночнушка и простыни. А ещё, как назло, недовольно забурчал давно не кормленный желудок, и я решилась. Прихватив халат и полотенце – всё из бездонных институтских кладовых, – отправилась в уже знакомый санузел.
Вояж прошёл на удивление спокойно, и я – наивная – подумала, что способность влипать в неприятности отвалилась вместе с чешуёй. Поэтому, вернувшись в убежище и развесив на ножках от лабораторного стола мокрые вещи, попёрлась за провиантом по уже не раз пройденному маршруту.
С тоской посмотрела на холодильник, но лезть в него не рискнула, резонно предполагая, что вместе с серостью с меня сползла и безликость ауры. Да и руки отчётливо благоухали жасминовым мылом. Пришлось ограничиться тем, что громоздилось на столах и плитах, и надеяться, что на кастрюльку с кашей никто не навесил охранных заклинаний.
Как пользоваться местной системой нагрева, Терри мне, по счастью, объяснил, кружка, то есть фляжка-термос, у меня была своя, оставалось дождаться, пока вода закипит, позаимствовать немного общественной заварки из большой банки на подоконнике и по-тихому смыться.
Ага, размечталась! Слинять, да ещё без палева, с этой проклятой кухни!
Я совершенно не учла, что слух стал таким же слабым, человеческим, как был до трансформации в летучую мышь. Так что песец подкрался незаметно в самом прямом смысле этого слова.
Стою я, значит, вся такая красивая – в чешках, халате и тюрбане из полотенца. Флегматично жую пересоленную котлету, созерцаю ночной пейзаж за окном – а то всё как-то недосуг было на окрестности поглядеть. И тут рядом с моим отражением на стекле появляется ещё одно, вокруг талии обвивается чья-то наглая лапа, а в ухо томно мурлыкают:
– И чья же это крошка бродит по нашему этажу? И кто же это правила нарушает?
Как не подавилась, не знаю, зато голос опознала сразу, но чтобы убедиться, подняла свободную руку, завела её назад и пощупала. Так и есть – длинное ухо детектед. Та-а-ак, только без паники!
– Ларрэйн? – прозвучало вполне нейтрально, лишь с самой чуточкой раздражения.
– Мы знакомы? – желторубашечник умело крутанул меня и, обхватив уже обеими лапищами, принялся изучать намытую до блеска физиономию.
Рубашки или туники, кстати, на нём не было – не только жёлтой, а вообще никакой. Только оранжевые пижамные штаны, тапки и голый торс. Ничего такой – рельефный, но несколько недокормленный. Интересно, а алые шаровары у ушастика тоже есть?
– А ты не помнишь? – обиженным тоном протянула я и усиленно захлопала ресницами, отчаянно жалея об отсутствии тройного слоя какого-нибудь мэйбилина.
– А должен? – мигом насторожился парень, ослабив захват моей талии.
– Ну как же, – главное не заржать, – та вечеринка… три месяца назад. – За округлившимися глазами эльфа отчётливо просматривалось лихорадочное копание в памяти. – В общем, Ларн, через полгода ты станешь папой, – заявила я, скромно потупившись.
– Чего? – взвыл эльф, отшатнувшись и выпустив меня из рук.
– Вот видишь, уже на солёненькое тянет. – Я ловко пихнула в рот будущему папаше остаток котлеты. – Ананас принёс? А клубнику?
Ушастик пятился, выпучив глза, отрицательно мотая головой и машинально пережёвывая подсунутый продукт, а я наступала, старательно сохраняя серьёзное выражение лица.
– Что, даже апельсина нету?
– Э-э-э… – промямлил парень растерянно.
Этой перепуганной мордашкой можно было любоваться до бесконечности, но тут зашипел вскипевший чайник, и веселье пришлось сворачивать.
– Да ладно, расслабься, – похлопала я ушастого по плечу, – не твой это ребёнок!
Парень выдохнул и взглянул более осмысленно, проглотил пережёванное и вдруг выдал глубокомысленно:
– Такую пакость только Риз готовит. – И озарённо-возмущённо воскликнул: – Так ты к нему пришла?! Он же лысый! – С этими словами Ларрэйн эффектным жестом поправил собственную шевелюру, как в рекламе какого-нибудь шампуня.
С трудом сдержав смешок, я пожала плечами и, заявив, что любовь зла, пошагала заваривать чай.
– И страшный, – следуя за мной по пятам, продолжал разоряться ушастик. – И учится плохо.
– Зато сильный!
– Кто-о-о? Этот недоросток?
Ой, так это Ларрэйн сейчас про того полутораметрового придурка, который превращается в огромного волка? Ну у меня и вкус!
– Он милый и заботливый, – огрызалась я на автопилоте, лихорадочно соображая, как бы избавиться от говорливого типа. Ведь не лезть же при нём в тайный ход. – И не эльф! – припечатала оппонента финальным аккордом.
– Ты что-то имеешь против эльфов? – предсказуемо взвился Ларн. – Да мы самый мудрый, самый древний, самый великий, самый…
– Длинноухий, – услужливо подсказала я недостающий эпитет. – Хлипкие вы какие-то, ненадёжные, – с деланым огорчением развила тему, заходя за спину обиженно сопящего парня.
Он был так раздосадован, что даже не подумал обернуться, за что и поплатился, когда мгновение спустя его голова состыковалась с разделочной доской.
Насчёт хлипкости я не ошиблась. Вроде ударила несильно, а Ларрэйн сразу свалился. Охнул, обмяк и начал оседать на пол – еле-еле успела подхватить.
Зато эльфийское изящество оказалось фикцией – выглядел парень худым, а весил не меньше откормленного бегемота. В результате я завалилась вместе с объектом спасения. В смысле, нападения. Короче, не важно! Главное, я больно приложилась попой о пол, а самое паршивое – оказалась под ним. В смысле, под тем, кого пыталась подхватить.
Следующие несколько минут прошли в попытке освободиться. Я пыхтела и тихонечко материлась, выползая из-под такой неподъёмной туши. А когда справилась и, отряхнувшись, шагнула к свистящему чайнику, из коридора донеслось:
– Эй! Таольди, ты здесь?
Голос был знаком, и я чуть не взвыла – вот что, спрашивается, за свинство? Мне уже и чаю заварить нельзя без столкновения с кем-нибудь из них?
Из неприятного – сюда топал Иллу. А из хорошего – процесс перемещения сопровождался звуком, сильно похожим на грохот костылей, что, конечно, удивило – при чём тут костыли, если «панда» ломал только руки и рёбра? Но ответ нашёлся почти сразу…
– Ларн, представляешь, кокон, наложенный целителем, дал трещину, и я снова могу ходить!
Воображение живо нарисовало картинку частично обездвиженного, но упрямо шагающего длинноухого. В моей фантазии одна его нога была обычной, а вторая костяной.
Только проверять версию я не стала – быстренько налила кипяток во фляжку, ещё быстрей добежала до нужной стены и, нажав на потайной кирпич, смылась. Ушла чисто – в смысле, до того, как Иллу добрался до кухни и, демонстрируя свой высочайший IQ, выдал:
– Эй, Ларн, ты чего тут разлёгся? Другого места не нашёл?
Конечно, дико хотелось остаться и послушать, чем всё продолжится, но такой роскоши я себе не позволила. Ведь это раньше, пока действовало заклятие, у меня не было ни запаха, ни ауры, а что теперь? Логика шептала, что всё вернулось, и хотя мои знания о магии болтались где-то на отметке нуля, я понимала – ауру можно засечь, невзирая на стену и защитную магию ходов.
А если на крики Иллу прибегут оборотни? Вон как Карвил колбасу свою чуял!
Вновь оказавшись в каморке, я переоделась в запасную рубашку и велосипедки, уселась на кровать, завернулась в одеяло и отдалась блаженству – питию чая. Сидела, тянула горячий напиток и жмурилась, радуясь тому, что шипы вместо волос и прочая чешуя позади.
Гитара, кстати, тоже расколдовалась, и осмотр показал, что с инструментом всё в порядке. Когда чай закончился, я, поёрзав, решилась проверить ещё и звучание. Тихо-тихо, чтобы никакая фэнтезийная зараза не услышала, подёргала за струны, а потом не выдержала и пропела:
- – Я люблю тебя, жизнь, что само по себе и не ново…
- Я люблю тебя, жизнь, только ты меня снова и сно…
Осеклась, осознав, что пою что-то не то, и пробормотала несколько нецензурных слов в адрес тех, кто довёл меня до такого состояния. Всё-таки эльфы, оборотни и прочие Шерриведские Институты – это неправильно. Не нравятся они мне, не люблю я их.
А вот ректора, с которым обещал познакомить Терри, наоборот, люблю – авансом. А если он ещё сумеет вернуть домой в оперативном порядке, то я его вообще расцелую. Там же родители, начало нового учебного года и Филька, который сходит с ума от беспокойства…
Вспомнив о наглой полосатой морде, я погрустнела и отставила гитару в угол. Потянулась, разминая затекшие косточки, потом зевнула и улеглась в кровать. Думала, что уснуть в ближайшие пару часов не смогу, но организм решил иначе, и я отключилась практически сразу. На место грусти снова пришла радость – срок действия заклятия закончился. Ура.
Утро встретило меня укоризненным «Маша-Маша!». Спросонок даже показалось, что это мама бурчит над ухом, сетуя, что нерадивая дочурка опять не желает вставать, но, увы. Не мама, а Антерран Пьерри, собственной призрачной персоной. Причём глядел ночной смотритель так, будто я что-то натворила, и с возвращением человеческого облика поздравлять не спешил.
Ах да… Я же оглушила Ларна разделочной доской, а чешую с когтями компаньон всё равно не видел.
– Маша-Маша, – качнув головой, повторил свой укор призрак.
Я робко улыбнулась, приподнимаясь на локтях, и ответила:
– Привет.
Антерран мой оптимизм не поддержал и, сложив руки на груди, заявил:
– Когда мы обсуждали договор, подразумевалось, что месть будет изящной, а ты что делаешь? Это ведь ты Таольди огрела?
– Я. Но он сам виноват – нечего было лапы распускать!
– Он к тебе приставал? – изумился Терри. Он недоверчиво покачал головой, словно я была последней уродиной на планете, и продолжил разъяснительную работу: – Прямое нападение на студентов, находящихся в учебном заведении, считается серьёзным преступлением и карается по всей строгости закона.
Приехали.
– А когда студенты вне заведения?
– Тоже карается, но менее сурово. Просто пока они здесь, то официально находятся под защитой короля и магического ковена.
Замечательно. Нужно будет учесть.
Антерран замолчал и насупился, только я извиняться не спешила. Нет, какое-то шевеление совести почувствовала, но, с другой стороны, а как я должна была поступить?
– Я сержусь не из-за того, что ты ударила студента Таольди, – после долгого молчания вздохнул призрак. – А из-за того, что ты снова попалась. Маша, обязательно было покидать тайные ходы? Неужели ты не могла потерпеть?
Я отрицательно мотнула головой.
– Не могла. Серьёзно. Колдовство исчезло, и мне было необходимо вымыться. И одежду застирать, и пить хотелось жутко.
– Исчезло, говоришь? – недоверчиво переспросил компаньон и, прищурившись, проехался по мне изучающим взглядом. – А я-то всё понять не мог, почему в нападении обвиняют девушку, а не чудовище. И если бы ты не была единственной особью женского пола на вверенной мне территории, никогда бы не догадался, что речь о тебе.
– Единственной?
– Это мужское общежитие, Маша, – напомнил призрак. И укоряюще продолжил: – Пока ты тут спала, они все чуть не передрались.
– Кто «они»?
– Эльфы с оборотнями, конечно, – ответил Терри, и хотя лицо было скорбным, в голосе прозвучали нотки удовольствия.
Я нахмурилась, не понимая, и ночной смотритель объяснил:
– Девушка Риза напала на Ларрэйна, причинив тому физическое увечье. Ларн предъявил претензию, а Риз и все его друзья возмутились, потому что девушки у Риза вообще нет и тем более её нет здесь. Следовательно, обвинение – клевета. С другой стороны, пропали котлеты, и так как от Ларна пахло именно ими, а на его штанах было обнаружено жирное пятно, то эльфу предъявили обвинение в краже. Ларрэйн, само собой, отпирался. Ещё ему хватило ума заявить, что он такую гадость даже под страхом голодной смерти есть бы не стал.
Терри замолчал, а я представила всю эту картину в лицах и начала хихикать. Эх, жаль, что пропустила!
– А что за увечье?
– У Ларна на затылке теперь очень большая шишка, – пояснил Терри. – Эльф утверждает, что шишка сильно болит.
Конечно, грешно смеяться над такими вещами, но я улыбнулась. И тут же услышала:
– Ничего весёлого, Маша. Они ругались так, что чуть до коменданта не дошло. А если господин Ниэль прознает о нападениях и кражах, то начнёт расследование, которое никому не нужно. Поэтому умоляю тебя, сиди потише.
– Потише? – Я фыркнула.
Ведь сам же начал с того, что у нас договор, по которому, кстати, я обязана портить жизнь местным обитателям, а теперь…
– Мы заключили договор, – напомнила уже вслух.
– Да, – отозвался Терри, – но…
Внятного ответа у ночного смотрителя не нашлось, и он замолчал, надувшись. Я же просияла радостной улыбкой и отбросила одеяло, чтобы встать. Спустила на пол одну ногу, потом вторую, и лишь теперь поняла, что огни освещения не зажглись, а я, тем не менее, всё вижу.
Я? Вижу? Так, подождите. Стоп, стоп!
Прикосновение к лицу, и радость от маленькой победы над эльфо-оборотнями как волной смыло. Я взвилась на ноги, ощупала лицо ещё раз и лишь чудом умудрилась не заорать.
Взгляд на вытянутую руку, и снова тишина, но губу я прикусила, кажется, до крови. Замерла, пытаясь справиться с шоком, а когда первые эмоции отступили, выдохнула жалобно:
– Опять?!
Вот теперь магическое освещение заработало, озарило каморку мягким светом, давая лишнюю возможность убедиться. Мои руки вновь были покрыты чешуёй и увенчаны острыми когтями, ноги тоже стали чешуйчатыми, а лицо…
– Что опять, Маша? – забеспокоился призрак.
– Я опять чудовище! – Мне очень хотелось зарыдать. Устроить самую настоящую истерику с подвываниями – благо даже сочувствующий зритель имелся. Не очень, кстати говоря, удивлённый моим заявлением. Словно чего-то такого и ожидал.
Нет, к зеркалу я не пошла, и так зная, что именно там увижу. Но самое мерзкое – очки, которые вчера сняла и отложила подальше, были на месте. В смысле, вернулись! И опять приросли к коже, прочно закрывая глаза.
Лучше бы я их вчера разбила! Хотя…
Неизвестно ещё, как бы смотрелась модифицированная физиономия с обыкновенными человеческими зенками. Да и вероятную уязвимость глаз следовало принять в расчёт – ведь прочность серой шкурки уже неоднократно попробовали и на клык, и на коготь. Ночное зрение опять же. Так что, если уж бродить неведомой зверушкой по полной агрессивных элементов общаге, то лучше в очках. А если ещё раз подумать, то в натуральном виде вообще не стоит отсвечивать.
Читать бесплатно другие книги:
