Мой любимый Бес Лакс Айрин

Глава 4. Снежана

– Снежка, всего пять занятий…

– Мария Львовна, я ведь даже магистратуру ещё не закончила, – пытаюсь отбиться я от просьбы. Весьма вяло и неубедительно, наверное. Потому что Мария Львовна с энтузиазмом вновь берёт быка за рога и поправляет меня:

– Снежка, сколько раз можно говорить? Теперь просто Мария, – и она сама первой смеётся своей же шутке, добавляя чуть позже, – совсем скоро ты станешь частью нашего коллектива. Ты же остаёшься в университете, так? Так. Что тебе стоит подменить меня?

– Мария, – вздыхаю я, – я же ещё не…

– Знаю, знаю. Но и что с того? Я тоже начала вести занятия ещё до окончания магистратуры. Это распространённая практика. И потом, ты же по просьбе Кристины как-то заменяла её на занятиях.

– Мария, так там всего второй курс. Я бы даже не назвала это полноценной заменой, я просто посидела на двух парах и собрала рефераты. А ты просишь побыть на занятиях у четвёртого курса!

– И что? То же самое, – отмахивается Мария, – они, наоборот, поспокойнее будут. Все уже взрослые, что им с ума сходить? Или боишься, что укусят?

– А на кафедре?

– А на кафедре я уже обо всём договорилась! – бодро вбивает последний гвоздь Мария, – и насчёт проверок не волнуйся. Наверное, сейчас скажешь, если проверка… Все наши университетские в курсе, и о вышестоящих проверках мы всегда тоже узнаём заранее. Так что не переживай, всё будет отлично. Всего четыре занятия. Спросишь с них презентацию – минус два занятия, как минимум. А там уже отстающие с рефератами подтянутся. Делать ничего толком даже не придётся.

– Хорошо, Мария…

Я едва ли не добавляю отчество Львовна по университетской привычке. До сих пор не могу привыкнуть к мысли, что, возможно, совсем скоро стану коллегой для тех, на кого смотрела с позиции студента. И я до сих пор студентка, вообще-то говоря. Но отказывать в просьбе – значит, получить заранее минус одно очко среди коллектива. Ладно, соглашусь. Тем более, группа "ФК-41", по разговорам, самая дружелюбная.

– Отлично! Я всё скину тебе на почту. И ещё, Снежка, в группе есть студенты, числящиеся на особом счету.

Я киваю. Понятно. Блатные местечки есть везде.

– Много?

– Нет, кажется, всего четверо. Три Б и одна П.

– Что что?

– Шучу-шучу… Не подумай ничего лишнего. Но фамилии студентов начинаются именно на эти буквы. Белова Александра, само собой.

– Конечно, племянница ректора не может быть не в особом списке.

– Да. А насчёт остальных тебя их куратор предупредит. Анна Владимировна.

Анна Владимировна на самом деле предупредила меня насчёт особых студентов. Я сделала себе пометку, чтобы не забыть. В принципе, Мария Львовна была права: группа спокойная, дружелюбная. По крайней мере, первое занятие прошло без особых сюрпризов и лишнего выпендрёжа. Осталось всего три. Ничего сложного…

Сегодня второе занятие у этой группы. Я не ожидаю никакого подвоха со стороны студентов, но едва держу себя в руках. Кажется, стоит случиться хоть небольшому эксцессу – и мой поезд окончательно сойдёт с рельсов, сорвавшись в обрыв. Как могу, выгоняю прочь из головы обрывки разговора с Михаилом, назначенным мне родителями в мужья. Да-да, двадцать первый век на дворе, а договорные браки всё ещё не вышли из моды. Во рту собирается горечь, которую я стараюсь вытолкнуть прочь. Нет, только не сейчас.

Я автоматически раскладываю вещи на столе, даже не взглянув на студентов. Они и без лишнего напоминания снижают уровень шума и говорят чуть тише. Надо же, какие сознательные. Всё, как всегда. За исключением, забытого кем-то стаканчика кофе на преподавательском столе. Я осторожно отодвигаю стаканчик, борясь с соблазном. Тонкий картон обжигающе горячий, через прямоугольное отверстие на крышке в воздух поднимаются умопомрачительные ароматы кофе и карамели. Во рту сразу собирается слюна. Я вспоминаю, что в моём желудке с самого утра ничего не было, кроме нескольких таблеток от головной боли и минеральной воды без газа. Наверное, нужно заскочить хотя бы в университетскую столовую и купить дрянного растворимого напитка из пакетика «3 в 1».

Я начинаю перекличку.

– Бабичева Анна?

– Здесь.

– Бахтияров, Белова, Бесов…

Это те самые пресловутые три «Б», о которых предупредила Мария Львовна. Я быстро произношу фамилии, словно на ускоренной перемотке. Но не успеваю перейти к следующему пункту в списке, как слышу мужской голос.

– Бесов.

В голове и без того с самого утра шумит, а после услышанного голоса и вовсе начинается дикая какофония.

– Бесов сегодня присутствует.

Я поднимаю глаза и смотрю на говорящего. Уже узнала этот голос, хоть разговаривали мы очень мало. За последним столом сидит Роман. Роман Бесов, как я теперь уже знаю. Тёмные глаза в упор смотрят на меня. Левый уголок губ ползёт вверх от лёгкой усмешки.

– Хорошо, – киваю я и опускаю взгляд на бумагу, произнося вслух фамилии оставшихся студентов.

Глаза отыскивают буквы, губы сами произносят слова. Но, глядя на лист бумаги с ровными строчками, вижу только издевательскую усмешку на красивых губах и тёмный взгляд, прожигающий меня насквозь. Я уже тысячу раз успела себя обматерить за тот необдуманный, отчаянный порыв. Перед глазами начинает плыть, но не от слёз, а от того, что кружится голова. Я стараюсь прогнать головокружение и прошу одного из студентов настроить интерактивную доску, чтобы данные с монитора компьютера выводились на белую поверхность. На настройку убивается около десяти минут. Хорошо. Осталось не так уж много.

– Кто хочет показать презентацию?

Одна из студенток с готовностью выступает вперёд и начинает бойко тарабанить доклад на выбранную тему. Я кликаю мышкой по её просьбе, когда требуется сменить слайд. Студенты позёвывают: кто-то копается в смартфонах, кто-то слушает, кто-то активно изображает заинтересованность предметом.

Телефон на столе вибрирует. Машинально открываю СМС от незнакомого номера.

«Попробуй кофе, Снежинка. Он для тебя»

Чёрт. Быстро гляжу на Романа, а он, похоже, за всё время, так и не сводил с меня глаз. Откладываю телефон в сторону, но вижу на экране следующее сообщение.

«ВЫПЕЙ ЭТОТ ЛАТТЕ!»

Пальцы сами набирают ответ:

«Бесов, успокойся.»

Похоже, всего два моих слова срывают предохранительную чеку с гранаты. Потому что следом на телефон сыплются сообщения одно за другим:

«НЕ ЗЛИ МЕНЯ.»

«Бери и пей сейчас же.»

«Или я заставлю тебя это сделать.»

До чего же самонадеянный. Сверлит меня своими тёмными глазами и вертит смарфон между пальцев, выжидающе глядя на меня.

Я отправляю в ответ всего один символ:

«?»

Роман отвечает:

«Я заставлю тебя его выпить»

«И плевать, как это будет выглядеть со стороны.»

«Мне на самом деле плевать.»

«И ты это знаешь.»

Последнее сообщение выбивает почву из-под ног. Не сразу соображаю, что студентка уставилась на меня повторяя:

– Можно следующий слайд, пожалуйста, Снежана Булатовна.

Я щёлкаю мышкой, замечая краем глаза движение за последним столом. Кажется, Роман Бесов собрался подниматься из-за стола, выразительно глядя при этом на меня. Чёрт… А с него станется. Он же такой… Не знаю какой. После короткого общения на ум приходит только одно «без тормозов». Я не хочу выглядеть посмешищем, поэтому послушно тянусь за стаканчиком и отпиваю горячую ароматную жидкость. Кофе тонкой струйкой скользит внутрь. От его тепла и сладкого аромата карамели неприятный звон в ушах становится тише, а окружающие звуки – громче.

Телефон снова вибрирует:

«Хорошая девочка, Снежинка».

Бесов всё же встаёт из-за стола, чем оттягивает внимание всех студентов на себя, а не на мои полыхнувшие щёки.

– Извините, но у меня возникли срочные дела. Я могу идти, Снежана Булатовна?

– Идите, Бесов.

Провожаю коротким взглядом его высокую фигуру. Полностью одет в чёрное: чёрный даже циферблат массивных часов на левом запястье. Облегчённо вздыхаю после его ухода и сосредотачиваюсь на занятии.

Но проходит едва ли пять минут, как он начинает мне звонить. Телефон от вибрации медленно ползёт на середину стола. Я не отвечаю на звонок. Сыплются сообщения:

«Выйди.»

«Или я вытащу тебя силой.»

«Жду.»

Чёрт. Что за блажь нашла на него? И надо же мне было кинуться на шею тогда именно к нему. Приоткрывается дверь в аудиторию. Отворивший её стоит за дверью так, что его не видно ни мне, ни кому-либо из студентов. Но телефон на столе снова начинает вибрировать от входящего вызова. Чуть скрипнув зубами, я извиняюсь перед студентами, говоря что-то про срочный звонок, и прошу продолжить без меня.

Едва успеваю выскользнуть за дверь, как Роман стискивает свои пальцы на моём локте:

– Попалась, Снежинка?

Он тянет меня за собой дальше по коридору. Открывает дверь пустой аудитории и вталкивает меня туда, закрывая за собой дверь. Я оборачиваюсь:

– Что ты себе позволяешь?

– А ты?

Я смотрю на его бледное лицо с синеватыми кругами под глазами. Тёмно-карие, почти чёрные глаза в обрамлении длинных ресниц кажутся бездонными колодцами, вокруг которых пляшут тени. Роман поправляет взлохмаченные тёмные волосы пятёрней. Безнадёжно. Похоже, единственная расчёска, которой он сегодня пользовался – это и есть его длинные пальцы с аккуратными лунками ногтей. Я цепляюсь взглядом за тёмные волоски на запястьях, виднеющиеся из-под рукавов чёрной рубашки. Нарочно вырядился в чёрный цвет? Одет стильно, но выглядит смертельно уставшим. Будто работал безвылазно или… пил накануне. Он стоит так близко, что даже жгучей смеси запаха мужского парфюма, горького кофе и сигарет не перебить едва заметный душок спиртного.

– Бесов, отойди подальше. Не люблю запах выпивки.

– Да что ты? В прошлый раз, кажется, он тебе не помешал кинуться ко мне шею с просьбой поцеловать тебя.

– Я не просила!

– Расскажи это кому-нибудь другому, хорошо? Только не тому, кого просила изобразить твоего парня.

Роман тянется к моему лицу, чтобы заправить выбившуюся прядь. Я опережаю его жест и двигаюсь в сторону.

– Стоять.

– Да как ты?..

Он обхватывает меня за плечи и толкает к стене.

– Чёрт! – вырывается из моего рта, когда лопатками касаюсь стены.

– Скорее, Бес. Так меня называют приятели. Но из твоих губок я бы предпочёл услышать своё имя.

– Ты с ума сошёл? Отпусти меня сейчас же.

– Почему? – усмехается он.

Аргументов у меня множество, но вслух говорю самый нелепый:

– Ты студент, а я – преподаватель.

Роман громко смеётся:

– Самая невероятная отмазка, что я слышал. Снежинка, ты не преподаватель, всего лишь временная замена. Ты студентка. Ты так же обучаешься в этом университете, как и я. Разница только в том, что ты учишься на магистратуре, а я на бакалавриате.

– Ты не учишься, Бесов. У тебя красная пометка среди преподавателей: не трогать – заплачено.

– Теперь у меня появилась причина посещать все занятия по твоему предмету.

– К счастью, их осталось не так уж много. Всего два, не считая того, что уже идёт.

– Сто восемь, – бросает он мне в ответ.

– Какие ещё сто восемь? Ты разучился считать?

– Не-е-ет, Снежинка. Тридцать шесть квартир в подъезде, якобы твоём. В доме их всего три. В том самом доме, в котором ты будто бы живёшь. Я обошёл их все. Сказать, сколько затратил на это времени?

Я скидываю его руки с плеч, обнимая себя ладонями.

– Может быть, ты умеешь считать. Но если ты тогда не понял намёка, говорю тебе прямо: отстань.

Я иду на выход из аудитории, цепляюсь руками за ручку, но Роман громыхает кулаком по двери, закрывая её:

– Не так быстро, Снежинка.

Я закипаю:

– Может быть, тебе нравится твоя кличка, но у меня есть имя! Отойди. У меня идёт занятие. Я не привыкла страдать хернёй.

– Да-а-а… Зато ты привыкла морочить голову болванам вроде меня, да?

Я оглядываю его всего, чуть запрокинув голову: напряжён так, будто вот-вот сорвётся.

– Бесов, ты психически неуравновешенный тип. Я стараюсь держаться подальше от таких, как ты. А сейчас убери руки с двери и дай мне выйти.

– Даже не спросишь ничего? Снежинка?

– Я не…

– Плевать, – обрывает меня он, – мне нравится тебя так называть. Значит, я буду называть тебя именно так.

– Что тебе от меня надо, Роман? Извинений? Хорошо, прости, пожалуйста. Я извинилась ещё тогда. Но продолжать знакомство я не намерена.

– Я тебе ещё тогда сказал, что мне нужно.

Роман убирает руку с двери, но лишь затем, чтобы быстро погладить меня по щеке и поддеть пальцами подбородок. Он быстро наклоняется, выдыхая мне в лицо:

– Я хочу тебя.

Быстрый поцелуй обжигает мои губы. Я дёргаюсь назад. Он меня не удерживает, открывает дверь, намереваясь уходить, но останавливается и бросает обернувшись:

– А я всегда получаю то, что хочу.

Глава 5. Снежана

Я выхожу в коридор сразу же за ним, будто я бантик, привязанный на ниточке, которым хозяин дразнит домашнюю кошку. Останавливаюсь у двери и перевожу дыхание, глядя вслед удаляющейся фигуре в чёрном. Бес… Надо же, как ему подходит. И как это всё не вовремя. Моя жизнь и без того напоминает дурной спектакль, в котором приходится играть отведённую роль. И мне не нужно вот это препятствие, возникшее словно из ниоткуда. Как чёрт из табакерки, услужливо подсказывает воображение. Стираю эту ассоциацию и возвращаюсь в аудиторию. До конца занятия остаётся не так уж много, а потом мне нужно сходить ещё на свои пару лекций.

Сегодня – короткий день, и я вернусь домой ещё засветло. Найти бы тысячу и одну причину задержаться где-нибудь, но с некоторых пор моё свободное время – предмет пристального внимания родителей. В крайнем случае вмешивается ещё и Михаил Земянский, мой жених. Вспомнила взгляд его водянисто-серых глаз и спокойный голос:

– Ничего компрометирующего и сумасбродного. Никаких вызывающих фотографий и провокационных постов в Instagram.

Я никогда не страдала излишней активностью в социальных сетях и не выкладывала полуобнажённых фото, но после его слов захотелось сделать нечто из ряда вон выходящее. Чтобы Михаилу Земянскому стало очень-очень стыдно за свою невесту, выбранную им словно с витрины магазина красивых кукол. Стыдно, противно и мерзко. Хотя в его случае, наверняка сразу же активизировалась бы команда специалистов. Тех самых, что подготавливают его предвыборную кампанию в мэры, уничтожают без следа малейшие пятнышки на репутации и создают ему светящийся нимб ангела над головой.

Едва раздаётся звонок, возвещающий окончание занятия, телефон вновь начинает вибрировать. Я бросаю взгляд на дисплей, почему-то думая, что снова названивает Бес, которому в голову взбрело что-то ещё. Но нет… сам Михаил Земянский, будь он неладен.

Я выжидаю несколько секунд и нехотя отвечаю на звонок. Игнорировать нельзя. В прошлый раз я проигнорировала несколько звонков Михаила. И это стоило мне очень серьёзного разговора с отцом, Тахировым Булатом.

– Добрый день, Снежана, – вежливо здоровается Михаил.

Наверное, таким же тоном он здоровается с партнёрами по бизнесу. Ах да, совсем забыла, наша свадьба, запланированная на грядущее лето, не что иное, как сделка. У вас товар, у нас купец? Только в роли товара – Снежана.

– Добрый день, – отвечаю я как можно спокойнее.

– Как дела в университете? Нагрузка не слишком большая? Я мог бы…

– Нет, спасибо, Михаил. Всё отлично. Я справляюсь. Мне даже доверили вести семинарские занятия у четвёртого курса…

Земянский слушает не перебивая. Так и вижу его, сидящим в кресле: неизменный светло-серый костюм и белая рубашка, сшитые на заказ так, что даже он, крупный, высокий мужчина, кажется изящным атлетом. Наверняка одной рукой прокручивает мышкой на компьютере бесконечные столбики цифр. И точно: слышу клик-клик. Замолкаю, думая, что он не слушает меня вовсе, но Михаил тут же задаёт вопрос, наглядно демонстрирующий то, что он может и внимательно слушать, и заниматься, притом своими делами.

– Я рад, что у тебя всё отлично. Хочу предупредить, что в конце декабря нам нужно будет вместе присутствовать на одном мероприятии. Неофициальном. Но все важные персоны города присутствовать. Не планируй ничего на последнюю декаду декабря.

Не планируй ничего на последнюю декаду фактически означает, что меня едва ли не наручниками прикуют к батарее, а, возможно, нацепят ошейник с радиомаяком, чтобы знать точное моё месторасположение.

– Мы встретимся на этой неделе и пообедаем в ресторане. Я введу тебя в курс дела. Потом тобой займётся стилист. Мы должны смотреться гармонично.

Земянский так часто говорит «мы», словно надеется забетонировать меня в себя. Первое неофициальное мероприятие, на котором он должен будет появиться под руку со своей невестой, скорее всего, станет лишь отправной точкой в бесконечно длинной череде таких же.

– В какой день недели, Михаил?

– Скорее всего, в пятницу. Я позвоню тебе на неделе позднее и уточню. Отправить к тебе водителя, чтобы доставил тебя домой?

– Нет, спасибо. Я могу добраться сама.

– Хорошо. На нынешний момент ты вольна выбирать. Но после Нового года это станет вопросом необходимости и безопасности.

В аудитории пусто. И я вдруг набираюсь смелости спрашивая:

– Когда именно защёлкнется?

– Не понял.

– Не делайте изумлённый вид. Когда дверца клетки захлопнется окончательно?

– Снежана, мы обсуждали это уже не единожды.

– Да, без моего участия. Меня просто поставили перед фактом. Хотелось бы знать, сколько ещё свободного времени у меня в запасе?

– Если мы не появились вместе ещё ни на одном из официальных мероприятий, это вовсе не означает, что ты вольна…

– Я помню, Михаил. Но неужели так тяжело ответить на простой вопрос? Когда мне перекроют доступ кислорода и начнут его выдавать строго определёнными порциями? Мне хотя бы разрешат окончить магистратуру?

– Разумеется. Высшее образование – несомненный плюс для жены мэра.

– Хорошо, а ещё я намерена остаться на преподавательской должности. Это тоже можно? Или из разряда недостойных занятий?

Михаил вздыхает так тяжело, словно ему приходится иметь дело с маленьким неразумным ребёнком. Наверняка я для него именно такая. Мне едва исполнилось двадцать три, а ему в будущем году исполнится тридцать восемь. Звание самого молодого мэра ему уже обеспечено.

– Снежана, если хочешь поговорить на эту тему, мы всё обсудим при встрече.

Я стискиваю зубы, чтобы не послать его вместе со всеми далекоидущими планами. Я едва успеваю положить телефон на стол, как он вновь начинает звонить. На этот раз – Булат Тахиров. Папа не любит размусоливать тему и делать вид, что его интересует моя «блажь», как он называет упорное желание преподавать, а сразу переходит к делу:

– Михаил Земянский уже поставил тебя в известность?

– Да, я только что с ним разговаривала.

– Я надеюсь, на этот раз ты не стала отнекиваться?

– Нет, что ты. Я была рада услышать товарища Саа… ах, какого жениха!

– Не передёргивай, Снежка.

Терпеть не могу это прозвище. Ещё назвал бы Снежком.

– Тебе же всегда нравился фильм «Кавказская пленница»?

Отец игнорирует мой вопрос, но просит кого-то закрыть дверь и не беспокоить его.

– Завтра вечером у нас в гостях будут мои друзья.

– Очередные смотрины или кандидатура Земянского окончательная?

Я не знаю, откуда во мне берётся столько наглости. Может быть, вина тому расстояние между мной и отцом? Мнимое чувство безопасности? Но отец грохочет кулаком по столу, возвращая с небес на землю:

– Больше ни слова, ясно? Ты на машине?

– Нет.

– Возьмёшь такси. И не вздумай добираться на общественном транспорте. Ждём тебя с мамой не позже восьми.

Отец отключается, а мне хочется зашвырнуть дорогущий телефон как можно дальше. В жерло кипящего вулкана, чтобы расплавился без остатка. Откуда во мне столько фонтанирующего чувства противоречия всем и вся? Мой взгляд падает на пустой стаканчик из-под кофе, на боку которого маркером нарисована снежинка. Бес. Ещё тебя мне не хватает для полного счастья.

Глава 6. Снежана

Нет, разумеется, я не на машине. С некоторых пор. В конце октября на мой день рождения родители презентовали мне ключи новенькой от Audi A8. Поначалу я обрадовалась, хотя и прежняя машина, Toyota RAV 4 меня вполне устраивала. Радость от подарка была недолгой. Через три или четыре дня родители вдруг решили устроить ужин в семейном кругу, но с такой помпезностью, будто на нём собирается присутствовать сам князь Монако. Именно тогда меня и познакомили поближе с Михаилом Земянским. Нет, разумеется, я его знала, как знают прочие жители города тех, кто стоит у руля: из местного телевидения и новостных сводок. В моём случае знакомство было чуть более близким: отца с Земянским связывал перекрёстный интерес в бизнесе и некоторые проекты. Иначе говоря, в ресторане на днях Рождениях отца Земянский изредка мелькал, но ограничивался поздравлениями и каким-нибудь помпезным презентом, исчезая на долгое время.

Поэтому я была удивлена, узнав, что Михаил Земянский вдруг решил побывать у нас дома. Новость мне сообщили так, как сообщают, что у любимого питомца заболел живот и ему дали лечебные капельки. Не беспокойтесь—не беспокойтесь, это лечится и скоро пройдёт.

В моём случае – не пройдёт. Видите ли, в конце будущего года должны состояться очередные выборы в мэры города. Разумеется, Земянский собирался в них участвовать и уже активно готовился. О, он начал готовиться еще тогда, когда прочие кандидаты даже не думали отрывать свои задницы от кресел фешенебельных ресторанов. На счету у Земянского уже сейчас был восстановленный детский садик, обновлённый спортивный комплекс в одном из районов города, несколько детских площадок, построенных там и сям. А судя по рассказу отца, последним плюсиком к карме Земянского в глазах жителей города стала вновь запущенная хлебопекарня. Ангел во плоти, не иначе.

Оставалась маленькое «но» в погоне за карьерой Михаил Земянский не успел обзавестись женой. Женой он не обзавёлся, но наверняка имел не одну любовницу. Не верилось, что этот холёный, видный мужчина около сорока тосковал вдали от женского общества. Почему одна из его расфуфыренных подстилок не годилась на роль жены будущего мэра города я так и не поняла. Но факт остаётся фактом: Земянский обратил внимание на единственную дочку одного из своих партнёров.

Булат и Марина Тахировы были так польщены, что поспешили обрадовать свою дочурку.

Земянский выбрал себе жену словно племенную кобылу из ряда таких же: красива, стройна, послушна, ни в чём криминальном или порочащем честь замечена не была. Годится? Вполне. Возможно, были ещё какие-то факторы, но мне Земянский перечислил именно эти причины, плюс-минус ещё парочку. Закатить истерику там же, за столом, уставленным дорогой посудой и изысканными блюдами, я не успела. Михаил Земянский ретировался так же быстро, как и появился. А вот моим родителям пришлось выслушать немало. Вернее, одной родительской половине: маме. Потому что отец сказал как отрезал, что вопрос уже решённый.

– Мама, это невозможно!

– Почему? Михаил очень достойный мужчина. С ним ты будешь как за каменной стеной.

– Да хотя бы потому что у меня уже есть любимый мужчина!

Не самая благоприятная обстановка наконец-то объявить, что в скором времени собираешься жить совместно с мужчиной, но уж как вышло.

– Вот как? И кто же твой избранник? – мама была спокойной и выслушала меня так внимательно, что у меня внутри шевельнулась мысль: уж она точно на моей стороне и не позволит вершиться такому сумасбродству.

– Женатый и с ребёнком? – брезгливо поморщилась мама, выслушав меня.

– Нет, мама… Ты меня не слушала, что ли? С Сашей я познакомилась, когда они уже разошлись с женой, ждали только бумаг о разводе.

– Это всегда слишком сложно.

– Ничего сложного, мам…

Я как могла, попыталась подробнее рассказать маме о нас…

С Сашей я познакомилась случайно. Как-то утром я забежала в любимую кофейню за стаканчиком кофе. Бариста уже знал мои предпочтения и каждое буднее утро на стойке в восемь ноль-ноль меня уже дожидался заветный стаканчик. Так и в тот день. Правда, я немного припозднилась из-за пробок, но, увидев на стойке стаканчик, схватила его не думая. Бариста Алексей успел только рот открыть и тут же захлопнул его, выразительно стрельнув глазами в левую сторону. Я повернулась в указанном направлении. Молодой мужчина с улыбкой смотрел, как я пью кофе.

– Это был его кофе, – подсказал бариста.

– Простите. Я всегда заказываю такой же, но сегодня опоздала.

– Ничего страшного, пейте. По всей видимости, он вам сейчас нужнее, чем мне. Я – Александр. Для друзей и близких – просто Саша.

Саша оказался приятным собеседником и, честно, признаться, его внешность тоже располагала к себе. Высокий, широкоплечий. Было понятно, что посещает спортзал и следит за собой: аккуратная бородка, стильная причёска. Серые глаза озорно искрились от лёгкого, непринуждённого смеха. Саша проводил меня до парковки, а на следующее утро ждал меня в той же кофейне с двумя стаканчиками кофе: для меня и для себя.

Разговор у нас складывался легко, общих тем было немало. Отношения завязались очень быстро. Саша с самого начала не стал скрывать, что у него есть дочка Алёнка, которой едва исполнилось четыре года, и что он разошёлся с женой Аней. Саша ждал только бумаг о разводе. Брак, по его словам, был не особо желанен для обоих: банальный залёт и желание родителей как можно быстрее замять то, что девчонке на момент беременности едва исполнилось восемнадцать. Они промучились в браке четыре года с постоянными скандалами, взаимными упрёками и разбежались. Сейчас Саше было двадцать девять.

Меня многое в нём подкупало: и откровенная честность, и галантность, и постоянное внимание, когда небольшими жестами говорится гораздо большее, чем дорогими понтами и кичем. Я чувствовала себя так, словно в моей жизни появился тот самый принц, способный сделать жизнь ярче и вкуснее. Нежность и забота со стороны Саши окутывали с ног до головы словно мягкий тёплый шарф. Даже квартира-студия Саши, которую он снимал, была уютной и светлой. Полгода мы купались в обоюдной любви и счастье. Знакомить его с родителями я не спешила: нам и без того было чудесно вдвоём. Я принимала его таким, какой он есть со всеми нюансами: иногда Аня оставляла ему их дочь, и мы гуляли втроём в парке. В принципе, даже с бывшей женой мы не скалились друг на друга, а мирно здоровались: у неё уже был роман с каким-то новым мужчиной…