Звездища Чернобровкин Александр

Аньку знали все в киношном мире. У нее был самый нужный талант для творческой среды – она всегда знала, где можно кусануть халявы. Если в радиусе ста километров от места ее нахождения намечалось какое-нибудь событие, где можно было на дурняк забухать и пожрать, Анька обязательно была там. Даже если таких событий в один день было несколько, она успевала отметиться на каждом. Днем она «делала кино»: снималась в эпизодах или трудилась чьим-нибудь (ей было без разницы чьим, лишь бы оставить след в искусстве) ассистентом – «принеси-подай-пошла на хуй».

В тот день мы снимали документалку в Подмосковье, вдали от благ цивилизации. Анька занималась самым важным – делала нам бутерброды и чай. Закончили поздно, а завтра надо было рано утром приезжать сюда, чтобы «поймать рассвет». Понятно было, что никто в такую рань сюда не припрется. Режиссер завел разговор о том, что надо бы здесь заночевать. Документальные фильмы оплачиваются плохо, работают на них чисто по нужде, поэтому никто не хотел проявлять героизм.

И тут Анька-халявщица внесла рацуху:

– Ребята, неподалеку тусняк у эстрадной «звезды». Вход для нас свободный. Бухла и жрачки там валом. Может, двинем туда?

Все дружно согласились. Мы быстро закидали свои причиндалы в микроавтобус, погрузились в него сами. Ехать было всего минут десять.

«Звезда» жила на огражденной территории гектаров в десять с несколькими домами разной величины, которую я бы назвал загородным поселком на одного человека. На воротах стояла вооруженная охрана.

– Съемочная группа, клип едем снимать, – представилась за всех Анька.

Те заглянули внутрь микроавтобуса, увидели камеру и прочую дребедень и поверили. Труднее было найти, в каком именно доме происходят основные события. Анька была там несколько раз, но страдала географическим кретинизмом, никак не могла опознать объект. Пришлось останавливать движок машины и на слух определять, куда ехать. В нужном нам доме оттяг шел на полную громкость.

На наш приход никто не среагировал. Большинство из присутствующих не знали друг друга и знать не хотели. Бухала и жратвы и правда было валом. Вся наша группа кинулась наверстывать недопитое и недоеденное за день. Потом разбрелись по трехэтажному особняку изучать местную фауну и флору.

Основные события происходили на третьем этаже, который занимала огромная студия в виде парковой эстрады-ракушки. Как догадываюсь, «звезда» начинала трудовой путь именно на такой – дань ностальгии. Вокруг хозяина вертелось несколько молодых и красивых малолетних сосок, но его больше привлекал смазливый мальчик. «Звезда» толканул речугу о том, какой он грозный ебать по кличке Неутомимый. Все дружно поверили ему. Тогда Неутомимый разошелся еще круче и решил показать себя в деле.

– Становись здесь, – сказал он смазливому мальчику, указав на центр эстрады, возле белого рояля.

Мальчик, оперевшись о рояль, принял позу. Неутомимый стянул с него штаны, оголив белый худой зад. Он долго щупал мальчика, но хуй – малюсенький, сморщенный, – вставать не хотел. Зрители молча, с интересом наблюдали.

– Ну-ка, пососи, – приказал он мальчику.

Мальчик встал на колени, заглотил хуй по самые яйца и начал энергично чмокать. Делал он это долго и безрезультатно. Зрители начали скучать, в зале появился звуковой фон.

«Звезда», привыкший чутко реагировать на настроение публики, понял, что надо менять программу, и оттолкнул мальчика.

– Ничего ты не умеешь!

– Давай я сделаю, – предложила свои услуги одна из красивых сосок, шустро выскочив на сцену.

– Отвали, – оттолкнул ее Неутомимый. – Ты еще хуже его делаешь. Я сам покажу, как надо сосать.

Он встал на колени подле мальчика, у которого между ног болтался тонкий, но длинный хуй. Неутомимый с выпендрежем, «пританцовывая» на коленях, облизал хуй, потом взял его в рот и не просто начал сосать, а заработал всем телом.

Красивая соска спрыгнула с эстрады, села рядом со мной и, демонстративно не глядя на своего кумира (как я понял, бывшего), пожаловалась:

– Он же не знает, как я умею!

– И дурак! – поддержал я ее, наблюдая за происходящим на сцене.

У мальчика хуй встал быстро: в таком возрасте и без посторонней помощи встает. «Звезда» крикнул, глядя в противоположную от сцены сторону:

– Музыку и свет!

В студии заиграла музыка, само собой, песня в исполнении хозяина, и погас общий свет, остались только два прожектора – один был направлен на «звезду». Другой – на мальчика.

Неутомимый встал в позу у рояля, одним жестом смахнул с себя сразу всю одежду, обнажив волосатое, обезьянье тело, и томным голосом простонал мальчику:

– Войди в меня!

Мальчик засунул ему в очко все свои сантиметров двадцать. Держась узкими руками с длинными тонкими пальцами за густо заросшую черными волосами жопу «звезды», мальчик начал очень медленно ебать. Когда он засовывал, Неутомимый стонал негромко и как бы с болью, а когда высовывал, ревел по-бычьи, басом, утробно, протяжно. Слушая его, я подумал, что это не «звезда», а целая «звездища».

Зрители какое-то время понаблюдали за ним, а когда поняли, что хозяину уже нет дела ни до кого, кроме ебущего его мальчика, тоже задвигались. Я так понял, каждый ебал того, кто оказался рядом, не взирая на пол.

Я повернулся к своей красивой соседке и предложил:

– Докажи, что ты лучше его сосешь.

– И докажу! – мстительно глянув на ревущую «звездищу», сказала она.

Девочка достала из сумочки маленький носовой платочек, сильно пахнущий духами, обмакнула его в «шампанское» в своем бокале, потом обтерла платочком мой хуй и взяла его в рот. Губки у нее были мягкие, нежные, ласковые и умелые, возбудили меня быстро. Где она – в ее-то лет шестнадцать! – так научилась сосать?! И главное, ей самой нравилось это делать, заводилась стремительно.

– Не увлекайся, – попросил я, оттягивая ее от хуя, и повалил на спину.

В ебле она была похуже, но под моим чутким руководством начала быстро осваивать и эту процедуру. Мы с ней с большим удовольствием кончили, а потом лежали и смотрели, как мальчик все еще медленно кочегарит «звездищу», исполняющую что-то из репертуара Шаляпина.

Когда мальчик кончил, Неутомимый решил подтвердить свою кличку и потребовал:

– Коленька, теперь ты.

Откуда взялся этот Коленька, я не заметил, но среди ебавшихся вокруг эстрады его не было. Этот был похож на шкаф с ручищами. И хуйло у него было под стать – с ножку от дубового стола, что по размеру, что, видать, и по твердости, потому что, когда он вогнал в очко «звездище», тот взвыл от настоящей боли.

– Пойдем отсюда, – попросила моя напарница.

Мы спустились на второй этаж, выпили там еще, потом нашли свободную комнату с огромной кроватью и отдельным санузлом в розовых тонах и с голыми купидончиками в самых неожиданных местах, а также с «трехместной» джакузи. Я вставил ножку стула в ручки двери, чтобы нас никто не отвлекал, и мы с юной соской полезли развлекаться в джакузи. При свете я разглядел, что фигурка у девочки такая же красивая, как и мордашка. Мой хуй согласился со мной, и мы на пару отымели ее в наполненной пузырьками воде.

Наплескавшись, мы перебрались в постель, где быстро отрубились. Утром я проснулся от того, что нежные, ласковые губы сосали мой хуй. Я только открыл глаза, увидел голое юное тело – и меня пробило молния от темени до кончика залупы. Девонька плавно стянула губки с хуя, процеловала дорожку от него к моим губам, перевернулась на спину и задрала стройные ножки, выпятив выбритую пизденку с уже помокревшими губками. Моя залупа напористо раздвинула их. Девочка простонала от сладкой боли, а потом переменила тональность и «запела» не так «талантливо», как «звездища», но и не бездарно.

Наебавшись, мы спустились на первый этаж. Там похмелялись проснувшиеся гости. «Звездища» слонялся по комнатам с неприкаянным видом и спрашивал у каждого встречного: «Ты кто?». Спросил и меня.

– Каскадер, – пошутил я.

Он потрогал меня за хуй и сказал:

– Чувствуется. – Потом погладил свою жопу, порванную вчера, и решил: – Нет, больше не хочу, – и пошел терроризировать следующего гостя.

Почти вся съемочная группа была в сборе, но почему-то никто не спешил ехать «ловить рассвет». Расшевелила всех Анька-халявщица:

– Сегодня вечером будет тусовка у другой «звезды». Там будет еще круче!