Эгоист Киланд Ви

Дрю явно развеселился.

– А как ты хочешь его обозвать?

– Ну, это зависит от того, чем он тебе насолил.

– Он бьет свою жену.

– О боже! Ладно. – Я скривила губы, придумывая подходящее оскорбление для мистера Гейтса. – Назову его, пожалуй, гребаной скотиной, а потом повешу трубку.

Дрю усмехнулся.

– Ты ругаешься как-то не по-нью-йоркски.

– Что ты имеешь в виду? – Я подняла в удивлении брови.

– У тебя две лишние буквы в слове гребаный.

– А как надо это произносить?

– Отбрось две первые буквы, чего уж там.

Я послушно повторила без первых двух букв и улыбнулась.

– Нет, это не годится, звучит неуверенно. Тебе надо потренироваться, чтобы произносить это ругательство более естественно.

Я потянулась к пакету, достала еду, которую заказала, и с улыбкой предложила Дрю.

– Вот твой обед, – сказала я и снова выругалась.

– Как мило. – Он тоже расплылся в улыбке. – Так держать. Тренируйся, и скоро будешь выражаться совсем как Тесс.

– Какая Тесс?

– Это моя секретарша, которая сейчас в отпуске по состоянию здоровья. Перенесла операцию на позвоночнике. Ей шестьдесят, она выглядит точь-в-точь как Мэри Поппинс и при этом ругается как матрос.

– Даю обещание, что буду усердно практиковаться.

Я заказала сандвичи в ближайшей кафешке, которую обнаружила в первый день своей липовой аренды. Учитывая, что Дрю, судя по всему, следил за собой, я выбрала для него сандвич с индейкой на цельнозерновом хлебе с авокадо, ну и себе заодно заказала то же самое, хотя обычно я ем не столь здоровую пищу. Дрю расправился со своим сандвичем прежде, чем я успела съесть и половину своей порции, хотя сама я тоже ем довольно быстро.

Глядя на пустую упаковку из-под его сандвича, я спросила:

– Я так понимаю, тебе эта еда понравилась?

– Я пошел в спортзал в пять утра, и у меня не было возможности поесть, так как надо было еще успеть на встречу с клиентом на другом конце города. Так что это мой первый завтрак за сегодняшний день.

– Ты ходишь в спортзал в пять утра?

– Я ранняя пташка. Судя по ужасу в твоем голосе, могу предположить, что ты к ним не относишься.

– Вообще-то я пытаюсь.

– И как, получается? – ухмыльнулся Дрю, явно намекая на мое опоздание в день, когда мы направились в полицию.

– Пока без особого успеха. – Я засмеялась. – У меня проблемы с засыпанием ночью, поэтому я и встаю с трудом.

– А как насчет физических упражнений?

– Я начала ходить на занятия по технике крав-мага несколько раз в неделю, чтобы вымотать себя как следует, в надежде, что после занятий буду быстрее засыпать. В этом смысле занятия не оправдали моих надежд, но они мне все равно очень нравятся.

– А напитки, содержащие мелатонин?

– Пробовала. Бесполезно.

– Снотворное?

– После него я целый день хожу как пьяная. Даже тайленол ПМ бьет по мозгам.

– А как насчет пролактина?

– Пролактин? Что это такое? Что-то типа витамина?

– Гормон, который вырабатывается после оргазма. Вызывает сонливость. Ты пробовала мастурбировать прямо перед сном?

Я в этот момент как раз пыталась проглотить кусочек сандвича. Его слова застали меня врасплох, от неожиданности я вдохнула и подавилась. В прямом смысле этого слова. Маленький кусок хлеба попал не в то горло и намертво застрял там. В панике я вскочила, опрокинув при этом остаток еды и газировки на пол, и прижала руку к шее, жестом показывая, что не могу дышать.

К счастью, Дрю сразу все понял. Обогнув стол, он подбежал ко мне и несколько раз изо всех сил стукнул меня по спине. Но это не помогло, поэтому он обхватил меня сзади руками и применил так называемый прием Геймлиха, положив кулак на мой живот и резко вдавив его. Когда он проделал это во второй раз, кусок хлеба выскочил из моих дыхательных путей, пролетев через весь кабинет. Хотя весь эпизод длился не более пятнадцати секунд, я согнулась пополам и резко вдохнула воздух, словно не дышала минуты три. Сердце бешено колотилось в груди, уровень адреналина в крови зашкаливал.

Дрю продолжал держать меня, крепко обхватив руками чуть ниже груди, а я судорожно дышала, стараясь вдохнуть поглубже.

Наконец мое дыхание обрело более или менее нормальный ритм.

– Ты в порядке? – тихо и как-то даже неуверенно спросил он.

– Думаю, да, – прохрипела я в ответ.

Его хватка чуть ослабла, но он и не думал меня отпускать. Наоборот, прижал к себе и положил подбородок на мою макушку.

– Ты меня до чертиков напугала.

Я провела рукой по горлу.

– Какой кошмар! Как можно было подавиться до такой степени? Такое со мной никогда раньше не случалось.

В те ужасные секунды, когда я чуть не распрощалась с жизнью, я совсем не думала о причине, из-за которой подавилась. Но едва только опасность миновала, как я тут же все вспомнила.

– Это ты! Ты чуть меня не убил!

– Это я-то тебя чуть не убил? Вообще-то, мне показалось, что ты вот-вот коньки отбросишь из-за того, что твой мозг перестал получать кислород. Я только что спас тебе жизнь, красотка.

– Я подавилась по твоей вине. Кто затеял весь этот разговор про мастурбацию с едва знакомой женщиной?

– Едва знакомой?… Я видел тебя в нижнем белье, вытащил тебя из тюрьмы и дал тебе место в моем офисе, чтобы было где пристроить свою симпатичную задницу. И ты еще сомневаешься в том, что на данный момент именно я твой лучший друг в этом городе?

Я резко отстранилась и, крутанувшись на каблуках, уставилась ему в глаза.

– С чего ты взял, что мне вообще нужна мастурбация? Может, у меня есть парень, который решает для меня эти проблемы.

Дрю ухмыльнулся. Не улыбнулся, нет, а именно гнусно ухмыльнулся.

– Если это так и ты все еще не можешь заснуть после того, как он обслужит тебя на ночь, гони его в шею, потому что в постели он полный отстой.

– Полагаю, все твои женщины спят беспробудным сном после того, как ты их обслужишь?

– Совершено верно. Я просто супергерой. Повелитель пролактина.

Этот мужчина обладал просто уникальной способностью смешить меня в самый разгар наших препирательств. Ну и как на него сердиться? Я фыркнула и наклонилась, чтобы убрать остатки еды с пола.

– Отлично, повелитель пролактина. Не хочешь задействовать свои сверхъестественные способности и помочь мне убрать весь этот мусор?

После того как неприятные последствия нашего злосчастного обеда были устранены, я предложила Дрю помочь распаковать его вещи. В первой коробке обнаружилась беспроводная дрель, и он принялся развешивать по стенам свои дипломы в изящных рамках, в то время как я разворачивала вещи и протирала их. Мы весело и непринужденно болтали, пока он не задал вопрос, на который я боялась отвечать. Даже самой себе.

– Ты так и не рассказала мне, что привело тебя в Нью-Йорк.

– Это длинная история, – замялась я.

Дрю взглянул на часы.

– У меня есть еще двадцать минут до следующей консультации. Так что колись.

В первое мгновение я подумала, уж не сочинить ли мне какую-нибудь историю, чтобы не говорить правду. Но потом решила, что раз этот парень видел мои самые неприглядные стороны – можно сказать, спас от тюремного заключения и воочию убедился, что первый попавшийся мошенник запросто может впарить мне хоть тот же пресловутый Бруклинский мост[7], не говоря уже о недвижимости на Парк-авеню, то не имеет смысла притворяться.

– В первый год учебы в колледже я еще не знала, какую специализацию выбрать. Я выбрала сто первый класс по психологии, и надо сказать, профессор у нас был изумительный. Но он, к сожалению, любил выпить и поэтому часто не приходил на занятия или являлся за десять минут до их окончания. У него был ассистент, приехавший из Нью-Йорка для того, чтобы работать над диссертацией в Университете Оклахомы, вот ему-то и пришлось вести значительную часть занятий. Этим ассистентом и был Болдуин.

Дрю свалил кучу каких-то документов в шкаф, захлопнул дверцу и повернулся ко мне, пытливо глядя мне в лицо.

– Значит, ты переехала в Нью-Йорк, чтобы быть поближе к какому-то Болдуину? Помнится, ты на днях сказала, что он вовсе не отвечает на твои нежные чувства?

– Так и есть. Мы с Болдуином стали добрыми друзьями на все последующие четыре года учебы. У него была девушка, с которой он жил, – она изучала историю искусств, подрабатывая моделью. – Я невольно закатила глаза при мысли о Мередит; надо сказать, что более самовлюбленной особы я в жизни не встречала. – Он еще какое-то время преподавал в колледже, а потом решил вернуться в Нью-Йорк, чтобы начать свою собственную практику, а также преподавать в университете. Некоторое время мы поддерживали связь, пока я училась в аспирантуре, и он целый год помогал мне по скайпу с моей собственной диссертацией.

– А мы скоро доберемся до секса или еще чего-нибудь интересненького в этой твоей истории? Твой Болдуин мне уже до чертиков надоел.

Дрю стоял рядом со мной, распечатывая очередную коробку, и я с досадой стукнула его по руке.

– Между прочим, ты сам захотел послушать эту историю.

– Я думал, она будет более интересная, – ехидно заметил он, нахально ухмыляясь.

– В таком случае, чтобы ты не заснул, я постараюсь побыстрее ее закончить…

Дрю перебил меня:

– Не стоит обо мне волноваться. Спать мне совсем не хочется. Сегодня утром у меня не было выброса пролактина.

– Спасибо за эту ценную информацию. Так ты хочешь, чтобы я закончила свою историю или нет?

– Разумеется. Не знаю почему, но я просто жажду услышать, что же все-таки не так с этим Болдуином.

– С чего ты решил, что с ним должно быть что-то не так?

– Нутром чую.

– Ну так вот, ты ошибаешься. С Болдуином все в полном порядке. Он прекрасный парень, в высшей степени интеллигентный и воспитанный.

Дрю отвернулся от ящика, подбоченился и уставился на меня в упор.

– Ты сказала, что у него все эти четыре года была девушка. Как я понимаю, они расстались?

– Угадал. Они расстались как раз перед тем, как он собрался возвращаться в Нью-Йорк.

– И он даже ничего не предпринял в отношении тебя, хотя прекрасно знал, что ты в него влюблена?

– Откуда ты знаешь, что я была в него влюблена?

Он снисходительно посмотрел на меня, словно ответ был для него очевиден.

– Но ведь это так?

– Да. Но… я же не говорила тебе об этом.

– Детка, ты как открытая книга, у тебя все на лице написано.

Я вздохнула.

– Почему для тебя это очевидно, а Болдуин, похоже, даже не догадывается?

– Прекрасно он обо всем догадывается. Просто по какой-то причине скрывает это от тебя.

Просто невероятно, как Дрю мгновенно вычислил то, о чем я, если честно, уже давно и сама подозревала. Мне всегда казалось, что Болдуин прекрасно осведомлен о моих чувствах к нему, хотя я никогда ему в них не признавалась. В глубине души я надеялась, что он хоть чуть-чуть на них отвечает, просто не показывает этого. Именно поэтому я и решила сделать первый шаг – в прямом смысле слова, то есть переехала в Нью-Йорк. Отчего-то я вбила себе в голову, что, раз уж он теперь остался один, пришло мое время. Но единственное, чего я добилась, это вконец измучила себя, так как обнаружила, что он приводит домой разных девиц по нескольку раз в неделю.

– Я думала, что, если перееду в Нью-Йорк, наступит наше время.

– Он один сейчас живет? – поинтересовался Дрю.

– У него нет ни с кем серьезных отношений, но такое впечатление, что за последние несколько месяцев он перебрал половину женщин Нью-Йорка. Почти каждую неделю он приводит домой новую пассию. Последнюю зовут Рэйчел. – Я невольно фыркнула.

– Откуда ты знаешь? Ты живешь с этим типом?

– Нет, конечно. Я снимаю квартиру рядом, пока его сосед уехал работать преподавателем в Африку.

– Так, давай-ка разберемся. Он приводит к себе домой всех этих женщин прямо у тебя под носом и никогда не признавался в том, что знает о твоих чувствах к нему?

– Это только моя вина. Я никогда не говорила ему о них.

– Ты тут ни при чем. Этот парень просто полный мудак.

– Это вовсе не так.

– Открой глаза, Эмери! – почти закричал Дрю.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

– Надеюсь, ты права. Но готов поставить кругленькую сумму на то, что не ошибаюсь.

Я почувствовала, как волна гнева заливает мне лицо, и отвернулась, намереваясь убежать в свой кабинет, пусть сам распаковывает свои коробки! Но вовремя пришедшая в голову мысль о том, что этот офис на Парк-авеню я получила совершенно бесплатно, несколько отрезвила меня. Я постаралась успокоиться и продолжила молча работать, пока не распаковала последнюю вещицу.

Это была небольшая фотография в рамке, завернутая в пупырчатую пленку. Дрю вышел из офиса, чтобы отнести пустые коробки в пресс для мусора в подсобном помещении. Он вернулся как раз в тот момент, когда я снимала последний слой пленки с фотографии. Красивый мальчик в хоккейной форме лет пяти-шести и рядом – золотистый ретривер, пытающийся лизать его смеющееся лицо.

Улыбаясь, я повернулась к Дрю:

– Он просто очарователен. Это твой сынок?

Он забрал у меня фотографию и коротко и неожиданно резко ответил:

– Нет.

Наши глаза встретились, и я уже была готова задать следующий вопрос, но он прервал меня:

– Спасибо, что помогла распаковать вещи. Извини, мне надо готовиться к следующей встрече.