Шестой Дозор Лукьяненко Сергей

Сделав шаг к Светлане, я присел рядом с ней на пол. У меня тряслись и руки, и ноги. Скорее психологическая реакция – лишенный Силы, я чувствовал себя голым.

Вампира уже не было.

– Вот, – сказала Светлана и облизнула губы. – А ты боялся. Она не охотилась на тебя… или Надю… Она нас защищала.

– Она? – уточнил я. – Ты разглядела?

– Нет. Но такая эмоциональность. Чисто женская. Не находишь?

Я взял ее за руку.

– Ты как?

– Мне очень и очень не помешает магия, – сказала Светлана. – Желательно в ближайшие две-три минуты.

– Да что с тобой?

– Ребро сломано. – Она улыбнулась. – И очень неудачно. Пробило сердце.

– Твою… – выдавил я, на четвереньках двигаясь к классу. – Твою налево… сейчас… Ты только глупостей не делай!

– Пару минут. Обещаю, – еле слышно сказала Светлана.

До закованной во «фриз» Нади я так и добежал на четвереньках. А потом встал и потянулся губами ко лбу дочери.

Так «фриз» развеялся бы к вечеру. А от поцелуя – мгновенно.

Мне пришлось повиснуть на Надьке всем телом, чтобы она не сиганула в окно. Для нее-то ничего не было: рывок к окну – и вдруг мокрый, мятый, дико выглядящий отец возникает из ниоткуда и едва не валит на пол.

– Надька… мать в коридоре, живо! – рявкнул я, падая на ближайший свободный стул. Рядом со мной блаженно похрапывала девочка с внешностью круглой отличницы. Мне тоже хотелось отключиться и уснуть, словно весь адреналин в крови превратился в валерьянку.

А Надя уже была в коридоре. Я чувствовал, как там полыхнуло Силой – Надя что-то сделала сама, потом влила энергию в Светлану. Все абсолютно беззвучно, без слез и причитаний. У меня боевые девочки!

Потом я почувствовал такой заряд энергии, будто залпом выпил целый кофейник. Встал и крикнул:

– Спасибо, доча!

Осмотрелся. Да, поле боя впечатляло. Особенно вынесенная огнем и льдом дверь. Группе зачистки придется поработать… Только где же она? И где же шеф?

– Гесер, к тебе взываю! – выкрикнул я древнюю как Сумрак формулу призыва учителя. – Гесер, к тебе взываю! Гесер…

– Да не ори ты, – раздалось у самого уха.

Я обернулся. Пресветлый Гесер, он же Гэсэр, он же Гесэр, он же Джору-сопливый, он же Борис Игнатьевич, он же Берл Глайхгевихт (что было очень малоизвестно, а я узнал случайно, в ходе задушевной дегустации с одним еврейским боевым магом), он же Богорис Пресианович (что я узнал совсем уж удивительным образом и помалкивал о своем знании), итак – пресветлый Гесер, Высший маг и маг вне категорий, Светлый Иной, победитель демонов и Сын Неба, герой Тибета и Монголии, главный персонаж народного эпоса Гесериада, почитаемый калмыками и удостоенный огромного конного памятника в Бурятии, руководитель Ночного Дозора Москвы, а значит, по факту, и всей России, – стоял за моей спиной.

Точнее – не совсем стоял. Он отлипал от стены и пола, обретая человеческую фигуру, собираясь воедино, как жидкий робот-терминатор из популярных фильмов. Несколько секунд я обалдело наблюдал за этим процессом. Часть Гесера, кажется, даже была прозрачной, расползшейся по стеклу.

– Давно вы тут, шеф? – спросил я. Посмотрел на руки – они дрожали.

– Достаточно давно, – уклончиво ответил Гесер.

И тут рядом с ним воздух потемнел, заискрился и сгустился в фигуру в темной одежде.

– Это невозможно, – сказал я, глядя на визитера. Почему-то его появление окончательно выбило меня из колеи. – Я могу придумать два… даже три способа спрятаться так, как шеф…

– Их не менее шести, – ответил Гесер. – И – не спрятаться, а замаскироваться.

– Но затаиться в Сумраке… – не реагируя на слова шефа, продолжил я. – Это невозможно. Я тут дрался, как вы, вероятно, заметили. Я смотрел сквозь Сумрак. Сквозь все слои. И сейчас еще смотрю. Вас тут не было.

– Портал? – предложил мне ответ Завулон.

Я покачал головой. Завулон вздохнул. Его взгляд быстро и цепко обежал класс, после чего он вздохнул и присел за парту, небрежно сдвинув локтем девочку-отличницу.

– Хорошо, подскажу. Я был между слоями Сумрака. Туда ты смотреть не умеешь. Учить не стану, и не надейся.

– А… – сказал я, будто способ, которым прятался Завулон, был сейчас важнее всего – включая причину, по которой Великий Темный вообще прятался. – Понял. Подумаю на досуге.

В этот момент в класс вернулась Надя в сопровождении Светланы. Если по дочери можно было сказать, что она взволнована, то Светлана никак не производила впечатления выдержавшей смертельный бой, проигравшей и только что умиравшей женщины.

– Гесер, – сказала она. – Завулон. Почему я не удивлена?

– Потому что ты нас чувствовала? – поинтересовался Завулон. Провел пальцем по школьной парте, лизнул палец, задумчиво кивнул, будто дегустировал редкое вино.

– Потому что я вас знаю, – глядя на Гесера, сказала Светлана. Взгляд у нее был недобрый. Неподобающий Светлой целительнице. Гесер нервно дернул головой.

– Светлана, все очень и очень серьезно. В такой ситуации гораздо важнее наблюдать и получать информацию, чем устраивать магический Армагеддон…

Меня вдруг пробило нервной дрожью.

– Если только ты использовал Надю как живца… – прошептал я, глядя на Гесера.

– Стоп! – рявкнул шеф. – Опомнись, Городецкий! И трижды подумай, прежде чем выдвинуть такое обвинение!

Он поднял руки, демонстрируя мне ладони и одновременно снимая защиту. Теперь я видел все его заклинания, «висевшие» на пальцах.

Я сглотнул. Шесть заклинаний были известными мне боевыми, пусть и с особенностями… крайне интересными. Четыре других были навешены в явной спешке. Три портала – настроенные на меня, Светлану и Надю. И Саркофаг Времен.

Судя по всему, Гесер был готов эвакуировать нас и отправиться в вечное заточение вместе с нападавшими.

– Простите, Гесер, – сказал я.

– Ты что, полагаешь, угроза вашей дочери, с которой не смогли справиться мать и отец – Высшие Иные, – это ерунда? – спросил Гесер. – Ты всерьез полагаешь, что я мог бы уложить… – он на миг запнулся… – предателей, если с этим не справились вы вдвоем? При вашей абсолютной слаженности?

– Мы наблюдали, – миролюбиво сказал Завулон. Улыбнулся, внезапно ослепительно-белозубо, как голливудский актер. В случае с актером либо вообще с любым обычным человеком все было бы понятно – выдернул зубы настоящие, поставил искусственные.

Но Завулон, конечно, просто их вырастил. Непонятно, правда, с чего он вдруг озаботился внешностью. Раньше у него зубы были как зубы.

– Это я понял, – огрызнулся я.

– Мы были готовы вмешаться, – продолжал Завулон. – Мы оба. Поверь, Антон, я не люблю, когда обижают моих сотрудников… и превращают их в марионетки!

– Как это вообще могло произойти… – начал я.

– Господа и товарищи, – внезапно сказал Гесер. – Команды зачистки и эксперты Инквизиции прибыли. Присутствующим осталось еще тридцать пять минут сна, за это время территорию приберут и наложат ложные воспоминания. Предлагаю проследовать…

– В мой офис, – внезапно сказал Завулон, усмехаясь. – Там и обсудим ситуацию. Мне неудобно, дорогой Гесер, все время приходить к вам и не иметь возможности проявить гостеприимство.

– Ты знаешь, что должен сделать, – без энтузиазма ответил Гесер.

– Во мне нет власти над вами. – Завулон вновь улыбнулся и развел руками. – Приглашаю вас в гости без злого умысла и помысла, гарантирую защиту и безопасность, свободный вход и выход, неприкосновенность физическую и духовную.

Он поднял ладонь – крошечный сгусток тьмы закружился над ней.

– Хорошо, – сказал я. – Так… тридцать пять минут… – Я посмотрел на часы. – Надя, ты останешься. У вас еще будет физкультура и хор.

– Папа! – закричала Надя негодующе. – Папа, ну хватит, ты шутишь!

– Школа – это не шутка, – сказал я. Украдкой посмотрел на присутствующих.

Завулон искренне веселился. Светлана едва заметно улыбалась. Надя… Надя кипела. Гесер был серьезен, лишь уголки губ дрогнули.

– Ты совершенно прав, Антон, – сказал шеф. – Но… нам потребуется выслушать рассказ твоей дочери. Так что я снимаю ее с уроков.

– Спасибо, дядя Гесер! – обрадованно сказала Надя. И скорчила мне гримаску.

Завулон встал, потянулся. Придержал сползающую набок спящую отличницу, рядом с которой сидел. Сказал:

– А ведь милая девчушка… Если снять очки, сделать хорошую прическу – красавица выйдет. Как ее зовут, Надя?

– Ее зовут А-пошел-ты! – возмущенно сказала Надя.

– Завулон, девочке лет четырнадцать, – заметила Светлана.

– Ну так пожалуйся на меня Астахову, – хохотнул Завулон. – Для моего возраста что четырнадцать, что девяносто четыре – одинаково ничто… Да не бойся, не бойся, не собираюсь я соблазнять эту школоту. Таких на пятачок дают пучок, если уж потребуется.

Подумать всерьез, что Завулоном вдруг овладела половая озабоченность, да еще настолько, что он принялся вслух рассуждать о сексапильности Надиной одноклассницы, я никак не мог. Значит, валяет дурака. Либо кого-то провоцирует, либо от чего-то отвлекает. Увы, сейчас это не поймешь.

– Прошу вас. – Завулон взмахнул рукой, открывая портал. Тот был пижонским – открывался вслед за взмахом его руки и выглядел как темно-серебристое зеркало с поблескивающими в глубине искрами.

– Тебя погубит страсть к дешевым эффектам, – буркнул Гесер, первым проходя в портал.

– Если бы дешевым! – вздохнул Завулон, жестом предлагая пройти нам. – Ах, если бы…

Я взял за руку дочь и шагнул в темное зеркало.

Раньше офис Дневного Дозора располагался на Тверской улице, недалеко от Кремля. Как шутили у нас в Дозоре – «подпитываются негативной энергией».

Не думаю, что негативной энергии в центре Москвы стало меньше, но пару лет назад Темные перебрались в Москва-Сити, откупив три этажа одного из офисных небоскребов. Разумеется, ни в том, ни в другом офисе Темных я не был. Полагаю, что в физическом теле там не бывал даже Гесер. Во всяком случае, когда мы оказались в средоточии московских Темных, то Гесер стоял и озирался с выражением явной растерянности на лице.

Дневной Дозор Москвы помещался в огромном светлом зале с низенькими, по грудь, перегородками. В образованных этим лабиринтом закутках сидели за офисными столами молодые колдуны и пожилые ведьмы, мрачные вампиры и дурашливые оборотни, боевые маги и целительницы.

– Однако, – сказал Гесер. – Завулон, ты и впрямь идешь в ногу со временем. Пожалуй, даже опережаешь на шаг-другой.

– Нельзя в двадцать первом веке вести себя так, как в пятнадцатом, – сказал появившийся следом Завулон. – Или в двадцатом. Если хочешь, я сведу тебя с владельцем здания…

Никто из Темных на наше появление не реагировал, похоже, были предупреждены. Нет, они косились, конечно же. Некоторые, понахальнее, пытались смотреть сквозь Сумрак. Но в целом в помещении царила бодрая рабочая атмосфера, характерная для какого-нибудь издательства или конторы по заготовке рогов и копыт.

– Меня вполне устраивает наше здание, – сказал Гесер.

– Конечно, замечательная подземная темница, склады, архив… все как положено Светлым, – пробормотал Завулон. Он был все в том же взбудораженном состоянии. – Прошу в переговорную. У нас, как вы видите, концепция опен-спейс, открытого пространства. Хорошо сближает коллектив, способствует дружескому соревнованию в работе. Но нам сейчас стоит поговорить приватно…

Нет, я не ждал, конечно же, что в офисе Дневного Дозора варят зелья в человеческих черепах и разрезают девственниц на столах из черного мрамора. У нас тоже не ходят с благостными лицами и не разговаривают приторно-сладкими голосами на высокоморальные темы. Но вот так… настолько по-деловому! Какая вожжа попала под хвост Завулону?

Переговорный зал был прекрасен и хоть в какой-то мере примирял меня с современным минималистским интерьером Темных. Строгое помещение со стенами из черно-серого тропического дерева. Огромная стена-окно с видом на Москву-реку закрыта тяжелыми шторами из багрового бархата. Стол – старый, как минимум столетней давности, покрытый выцветшим от времени зеленым сукном. Стулья тоже «винтажные».

– Из Кремля брал, – сказал Гесер, без спроса садясь во главе стола. Сказал, а не спросил.

– Конечно, – признал Завулон, садясь напротив.

Наша семья как-то сама собой оказалась между ними.

Я сел ближе к Завулону, Светлана – к Гесеру. Надя оказалась между нами.

– Рассказывай, Антон, – попросил Гесер.

Я вздохнул:

– Могу я рассчитывать, что вы будете откровенны в ответ? Вы… оба?

– Да, – немедленно сказал Завулон. – Можешь. Все, что я знаю о происходящем, я скажу.

Гесер поморщился, но кивнул.

– Надя за завтраком сказала мне, что ее охраняют трое. От обоих Дозоров и Инквизиции, причем Инквизитора мы с женой не замечали, – сказал я. – А Светлана, когда провожала Надю в школу, заметила двух Темных и Светлого.

– Ты решил, что это та вампирша, – сказал Гесер.

– Да, мы так решили, – кивнула Света. – И были правы… хотя бы в этом.

– Дальше все просто, – продолжал я. – Кинулись в школу…

– Почему не открыли портал? – спросил Завулон.

– Порталы на территории школы заблокированы, – хмуро сказал Гесер. – Оттуда – можно, туда – нельзя. Я снял защиту для нас с тобой персонально, Завулон.

– А почему не бежали через Сумрак? – продолжал допытываться Завулон. – Время бы сэкономили.

– Вход в Сумрак тоже закрыт, – сказал я. – Максимум добежали бы до ограды школы. Это… все равно что включить сирену, подъезжая.

– Разумно, – одобрил Завулон.

– Во дворе лежал убитый Инквизитор. Мы подумали, что это сделала вампирша…

– Каким бы образом вампир мог нанести такие раны… – пробормотал Гесер. К счастью, это был не вопрос. Наверное, согласился списать нашу глупость на родительскую панику.

– Вбежали в школу, увидели раненого охранника, спящих детей… Кинулись наверх.

– Дальше не надо, там мы уже все видели, – любезно сказал Завулон.

Вот же негодяи! Весь наш отчаянный бой шел у них на глазах.

– Надя, что помнишь ты? – спросил Гесер.

Надя вздохнула.

– Почти ничего. Шел урок. Потом… во дворе был выплеск Силы. Очень мощный. Я даже решила укрыться «сферой невнимания» и выйти посмотреть… Ну, мам, а что такого? Ситуация же особенная…

– Продолжай, – сказал Гесер.

– Но тут через Сумрак пошла… – Надя задумалась на миг. – Волна. Что-то приближалось. Я не видела, только чувствовала опасность. Поставила «сферу», вскочила, кинулась к окну. Я подумала, что надо выпрыгнуть, слевитировать… И все. Через миг меня папа разбудил и крикнул, что маме нужна помощь.

– Мы просто купаемся в информации! – сказал Завулон радостно. – Надо отметить. Никто не против кофе? Сигары? Может быть, коньяк?

Несколько секунд висела тишина. Потом Гесер спросил:

– Завулон, когда я тебя позвал, ты не злоупотреблял какими-нибудь средствами для расширения сознания?

– Что? – возмутился Завулон.

– Ты не пил виски на дегустации в Лондоне? Не глотал таблетки на вечеринке в Таиланде? Не нюхал кокаин в Лас-Вегасе?

– Я работал над документами, – обиженно сказал Темный. – Масса бюрократической волокиты. Я просто счастлив вырваться из этого унылого бумагомарательства… Извини, Гесер, но ты меня обижаешь!

Начальники Ночного и Дневного Дозоров буравили друг друга взглядами. Оба чего-то недоговаривали. Оба хитрили. Оба валяли дурака – только каждый в своей манере. Как всегда, в общем.

– А теперь я хочу услышать то, что скажете вы, – сказал я. – И если мне покажется, что вы… не важно, кто из вас… недоговариваете – я беру жену, дочь и сваливаю отсюда.

– Куда? – заинтересовался Завулон.

Я широко улыбнулся ему.

– Туда, где нас никто не найдет, – холодно сказала Светлана. – Хватит, Великие. Вы долго играли нами втемную… оба. Теперь сыграете всветлую – или мы будем сами разбираться со своими проблемами.

– Что случилось с охраной? – спросил я. – Кто эта вампирша и почему она пришла нам на помощь? Почему вы, Великие и мудрые, боялись показаться?

Гесер и Завулон смотрели друг на друга.

– Давай ты, – сказал Гесер. – У тебя легче получается говорить правду.

Завулон кивнул. На миг задержал взгляд на Наде – будто колебался, стоит ли говорить при ней. Но выгонять ее не стал.

– У нас кризис, Антон. Серьезнейший кризис за последние две… самый серьезнейший на моей памяти, а я помню многое.

– Серьезнее, чем Тигр? – спросил я недоверчиво.

– Час назад все пророки и все Высшие предсказатели выдали одно и то же предсказание, – сказал Завулон.

– Чьи пророки и предсказатели? – резко спросил я. – Темных?

– Темных. Светлых. Какая в общем-то разница? – Завулон иронически улыбнулся.

– Это как раз когда я позвал на помощь… – понял я.

– Нет. Чуть раньше. Как раз когда вокруг школы, где учится Абсолютная, началось побоище.

– Понятно, – кивнул я. Значит, к моменту моего призыва о помощи Светлые уже пытались разобраться с предсказанием. И Темные тоже. И наверное, оперативные штабы работали сами по себе, а Гесер и Завулон уже обсуждали происходящее приватно… хотя нет, Гесер же спросил Завулона, где тот был… – Какова зона пророчества? Москва? Область? – Меня вдруг обожгло неприятным предчувствием. – Россия?

– Ты невнимательно слушал, – внезапно вступил в разговор Гесер. – И я тебе неоднократно говорил – оставь в прошлом человеческую географию…

– Все Иные, Антон, – сказал Завулон. – Все Иные пророки и все Высшие Иные-предсказатели. Все в мире. Хорошо, что таких не много.

Я облизнул пересохшие губы. Способности к предсказанию есть в каждом из нас. В самом грубом виде «просчитывание вероятности», когда даже слабенький Иной (порой неинициированный) знает, где на дороге будет пробка или на какой самолет не стоит садиться.

Для Высших Иных – включая и меня – становится возможным сознательно предвидеть вероятность того или иного события. Тут только очень важно заранее понимать, какие события вообще имеют вероятность случиться…

Предсказатели видят будущее постоянно. Даже неосознанно. Их мир – это колышущееся месиво из вероятностей человеческой истории. В этом вареве Украина воюет с Россией за Крым, президент Обама принимает ислам, папа римский совершает каминг-аут, в Нидерландах законодательно разрешают каннибализм в лечебных целях. Ну и куда более невероятные события для предсказателей тоже реальны.

Единственное, чего не видят предсказатели, – это судеб Иных. Все мы, ходящие в Сумрак, скрыты для них. Наши жизни, наши поступки не читаются так просто.

Нас видят пророки. Они вообще видят все. К счастью – не всегда и обычно не прицельно. Пророка нельзя попросить увидеть «что-то» – он сам (ну или Сумрак за него) решает, что пророк увидит и как сообщит миру.

– Что предречено? – спросил я, даже не удивляясь той старомодно-вычурной фразе, что слетела с моих губ. Она была сейчас уместной.

– Пролито не напрасно, сожжено не зря. Пришел первый срок. Двое встанут во плоти и откроют двери. – Завулон внезапно осекся. Он смотрел на меня, и в его взгляде, во взгляде давнего, безжалостного, неизбывного врага, я отчетливо прочитал… ну ладно, не жалость. Сочувствие. Но какое-то унылое, и к себе тоже. Так могла бы смотреть первая скрипка на второго тромбона, стоя на палубе тонущего «Титаника».

– Три жертвы, на четвертый раз… – сухо сказал Гесер, глядя на нас.

– Пять дней остается для Иных, – сказал Завулон.

Я почувствовал, как Светлана обняла нашу дочь, прижимая к себе. Я не пошевелился.

Я как-то перестал любить красивые жесты в последние годы. И красивые слова – тоже. А пророчества – они всегда избыточно красивы.

– Шесть дней остается для людей, – сказал Гесер.

– Для тех, кто встанет на пути, – не останется ничего, – добавил Завулон.

И вдруг улыбнулся ослепительной улыбкой.

– Шестой Дозор мертв, – продолжил Гесер. – Пятая сила исчезла. Четвертая не успела.

– Третья сила не верит, вторая сила боится, первая сила устала, – закончил Завулон.

Несколько секунд висела тишина. Потом Надя спросила:

– Вы репетировали?

– Что? – переспросил Гесер, будто не услышал.

– У вас так складно выходило. Один закончил, другой начал.

– Это пророчество, девочка, – сказал Гесер. – Пророчество, которое только что озвучили все пророки Земли. Я полагаю, что вам грозит смерть. Тебе, твоему отцу и твоей маме. Вы – те трое, за которыми пришли двое.

– Я поняла, – сказала Надя. – Все почти открытым текстом… для пророчеств. Нашу семью идут убивать. Через пять дней умрут Иные. Еще через день – умрут все люди. Это отсчет дней от пророчества или от нашей смерти?

– Мы пока не смогли точно понять, – сказал Завулон извиняющимся тоном. – Возможно, отсчет уже пошел, возможно – был сорван, когда ты уцелела. Все пророчества нарочито туманны…

– И поэтому вы, едва прозвучал наш вопль о помощи, явились наблюдать, а не помогать, – сказала Светлана ледяным голосом. – Чудесно. Гесер, ну ты же знаешь, какого я о тебе мнения, да?

Гесер заерзал на удобном широком стуле. Казалось, что ему одновременно хотелось и начать извиняться, и рявкнуть что-нибудь резкое.

– Света, перестань, – попросил я. – Хорошо. Гесер, Завулон, мы вас услышали. Я признаю обоснованность вашей осторожности. Мы все умрем, я понял. Теперь я хотел бы узнать, что вы поняли, наблюдая за происходящим, какую помощь готовы нам оказать и есть ли в архивах Дозоров и Инквизиции хоть какие-то материалы по данной теме?

Гесер посмотрел на Завулона. Завулон посмотрел на Гесера.

– Твою налево… – внезапно выругался Завулон, что было для него совершенно нехарактерно. – Ну, ты его подготовил, я уверен…

– Не мухлюй, – сказал Гесер.

Завулон опустил руку под столешницу – и извлек ее оттуда уже не пустой. В его ладони была старая, потемневшая, закопченная курительная трубка, вырезанная то ли из камня, то ли из давно окаменевшего дерева.

– Гони, Темный, – сказал Гесер.

Завулон молча протянул ему трубку.

– Может, еще скажешь, что именно Мерлин из нее курил? – спросил Гесер, явно наслаждаясь торжеством момента. – Табака тогда в Европе не было.

– Тебе ее в руках противно станет держать, если я скажу, что именно он курил, – буркнул Завулон.

Гесер усмехнулся и спрятал трубку в карман пиджака.

– Так это все была ложь? – спросила Светлана напряженным голосом.

– Нет, – ответил Гесер. – Чистая правда. Но я все-таки рискнул побиться об заклад, что ни Антон, ни вы с Надей не начнете паниковать. Курительная трубка Мерлина – это уж слишком желанный приз. Даже если обладать им осталось всего пять дней.