Непоправимый брак Горская Евгения
Будут строить версии.
Страх окатил мгновенно.
Язычок у Анфисы был злой, это он еще по холостой жизни помнил. Но повод пристрелить ее имелся только у двоих. У него и у Инны.
– Внутрь попасть нельзя, – сказал Глеб. – Дверь опечатана.
Лера и без него догадывалась, что в дом попасть не сможет. Вряд ли полиция оставила место происшествия доступным для любого прохожего.
Если Глеб сейчас спросит, зачем она приехала, ответить ей будет нечего. Потому что одной дома тошно, вот почему.
– Если его ждала машина, ее вычислят, – обнадежил Глеб. – На трассе полно камер.
Его – это убийцу.
Уходить Анфисин сосед не собирался. Показал на подступающие к дому кусты и тоном экскурсовода объявил:
– Стреляли оттуда.
Лера пошла к кустам. Очень хотелось, чтобы непрошеный экскурсовод исчез.
До Анфисиного крыльца отсюда было всего несколько метров.
Глеб все время крутил в руках футболку, как будто хотел ее надеть, но не решался.
Среди Лериных знакомых людей, умеющих держать в руках пистолет, пожалуй, не имелось. Не было у нее ни знакомых спецназовцев, ни заядлых охотников. Впрочем, последние не стреляют из пистолетов.
Глеб, обойдя Леру, провел ее через кусты к дороге. По ней они с Анфисой прошлым летом ходили на пруд купаться. Солнце в тот день палило нещадно, крем от загара они приобрести не догадались, и Лера сожгла под солнцем плечи.
В прошлом году Анфиса еще не работала у Бори. Тогда Лера рассказывала ей, что муж Инны помог ей арендовать помещение, и она ему за это очень благодарна.
Она тогда заговорила о Борисе впервые после того дня рождения Инны, на который Анфиса пришла с ним, как со своим парнем.
Анфиса пришла с Борей, а ушла одна. Борька весь вечер не отходил от Инны, Лере было ужасно жалко Анфису, она злилась на Инну, хотя та вовсе не пыталась соблазнять Бориса. Наоборот, всячески старалась от него отдалиться, ей роль подруги-разлучницы тоже не нравилась.
«Извините, я должен уйти», – сказал тогда Боря и быстро вышел, даже не взглянув на Анфису.
– Ты хорошо ее знала? – спросил Глеб.
До этого он обращался к ней на «вы».
Лера пожала плечами:
– Мы вместе учились в школе. После редко виделись. А потом она стала работать со мной в одном здании.
Из подступающего к дороге леса слышался тихий птичий гомон.
– Я боюсь звонить ее маме, – неожиданно сказала Лера. И сразу на себя разозлилась.
Ужасно глупо откровенничать с посторонним мужиком.
– Хорошо тебя понимаю, – кивнул Глеб.
– Я хочу знать, кто это сделал.
Этого тоже не надо было говорить. Ему нет дела до Лериных хотелок.
Она ожидала, что Глеб опять вежливо скажет, что хорошо ее понимает, но он промолчал.
Она повернулась и быстро пошла к машине. Под ноги попала упавшая ветка, зацепилась за шнурок кроссовки. Лера зло отбросила ее.
Дверь машины она рванула, как будто за ней гнались. Глеб стоял рядом и спокойно за ней наблюдал.
В сторону Москвы машин почти не было. Вся поездка заняла меньше трех часов.
Желание разбираться с партией образцов электронных приборов пропало. Если честно, его и не имелось, особого желания. Просто Петру нравилось чувствовать себя незаменимым, и он исправно этот имидж поддерживал. Не только для Борьки, для остальных коллег тоже. У директора как раз хватало ума понять, что без толковых инженеров предприятие быстро загнется, никакие связи не спасут.
Когда тесть предложил Борису возглавить предприятие, тот сомневался, что справится. Петр его уговорил.
У Петра такого тестя, чтобы на теплое местечко подсаживал, не имелось, ему приходилось самому пробиваться. А лучше Бориса начальника найти было сложно. Во-первых, он не круглый дурак и умеет правильно оценивать выполненную работу. А вовторых, Петр давно научился незаметно Борисом управлять.
В нормальной стране начальником был бы Петр, это без вариантов, но мы живем в России. У нас социальные лифты имеют свои особенности.
Разбираться с образцами расхотелось настолько, что Петр вырубил установку, проверил, что в лаборатории все выключено, и, миновав пост охраны, вышел с территории.
Завод располагался за Кольцевой, ехать сюда было неудобно, приходилось пробираться через постоянные пробки. Они были и в выходные, и в будни, Петр старался приезжать рано утром и отбывать поздно вечером. Впрочем, часто он на завод не катался, здесь работали толковые инженеры, сами справлялись.
Служебная стоянка пустовала. Кроме его «Киа» стоял только чей-то грязный «Пежо». Не иначе, владелец машины приехал из-за города, в Москве дороги уже не были грязными.
Вообще-то Петр мог позволить себе машину получше, но он специально полгода назад купил «Киа». Чтобы показать, что Борька ему недоплачивает.
Когда начальник увидел его приобретение, вид у него сделался виноватый. Но зарплату, сука, так и не повысил.
Он поднимет ее, как только Петр заикнется, что хочет поискать что-нибудь получше. Один, без Петра, Борис предприятие не вытянет. Но Петр не заикался, ему нравилось, что начальник перед ним виноват.
А денег Петру хватало. У него были хорошие дополнительные доходы.
Сев за руль, Петр помедлил и достал телефон. Анфиса Киямова была единственной, кого Борис привел на предприятие. Подбором сотрудников всегда занимался Петр и подходил к этому делу ответственно. Не допускал, чтобы рабочие места занимали бездельники.
– Однокурсницу мою пристрой куда-нибудь, – попросил начальник. Нет, не попросил, распорядился.
– Пусть приходит, – пожал Петр плечами. – Побеседую.
Разговор оказался коротким. Киямова оценивающе оглядела Петра, усмехнулась и спокойно заявила:
– Я хочу секретарем к Борису.
– У него есть секретарь. – Девка не понравилась ему с первой секунды. – Даже два.
У Анфисы были темные глаза и черные волосы до плеч. Она походила на ворону, даже голову наклоняла как-то по-птичьи.
– Значит, будет три, – отрезала Анфиса.
Отчего-то Петра ее ответ развеселил. Пусть Борис имеет под рукой вместо двух дур трех, Петру не жалко.
– Отлично, – сказал он Анфисе. – Идите в отдел кадров.
Потом он с интересом наблюдал, как изменилась атмосфера в секретариате. Раньше девочки друг друга старались выгородить, хихикали, щебетали о какой-то ерунде. С приходом Анфисы в офисе воцарилась тишина, даже инженеры, заглядывающие по своим делам, начинали разговаривать тихо, почти шепотом.
Атмосфера менялась, только когда к Анфисе заглядывала подружка Лера. С ней Анфиса переставала быть надсмотрщицей над коллегами, превращалась в обычную женщину. То есть надсмотрщицей ее никто не назначал, она таинственным образом сумела сама себя так поставить. Другим девочкам отдавала приказания, и те выполняли. Потому что дурочки. Не догадались послать ее куда подальше.
С Лерой Анфиса начинала улыбаться, у нее даже лицо менялось, она переставала быть похожей на ворону.
Еще лицо у Анфисы менялось, когда рядом был Борька. На начальника Анфиса смотрела с насмешливой грустью.
Телефон Леры в электронной записной книге Петра имелся. Они обменялись номерами, когда не так давно Анфиса сильно опоздала на работу. Причем не предупредив. Петр подозревал, что девочки-секретарши тогда молились, чтобы Анфиса больше никогда не появилась.
Лера, как обычно, заглянула к подруге перед перерывом. Обедать Анфиса и Лера часто ходили вместе. Зашла один раз, потом другой. Петр тогда готовил презентацию и отдавал секретаршам указания насчет предстоящего мероприятия.
– Я тебе позвоню, когда она появится, – предложил Петр Анфисиной подружке. – Диктуй телефон.
Анфиса появилась, когда Лера продиктовала номер. Вошла как ни в чем не бывало, спокойно села за стол и включила компьютер. Петр хотел было сделать ей выговор, но не стал. Ситуация его забавляла.
Петр помедлил и набрал номер.
– Это Петр Макаров, – быстро сказал он, услышав Лерин голос. – Мне сейчас Борис сказал, что Анфиса… с Анфисой что-то произошло.
Она рассказывала, он внимательно слушал, сжимая телефон.
На эту Леру он обратил внимание, еще когда она не начала захаживать к Анфисе. Он встречал ее в здании и в столовой. Девочка была стройная, красивая, а таких Петр всегда замечал.
Не так давно он подсел в столовой к обедающим подругам, отметил, что девушка Лера очень неглупа, и впервые всерьез подумал, что с ней стоит познакомиться поближе.
– Кошмар! – прокомментировал Петр и неожиданно предложил: – Хочешь, сходим куда-нибудь? Ты перенервничала, тебе развеяться надо.
– Спасибо, – отказалась Лера. – Не хочется.
– Звони, если какая-нибудь помощь потребуется. Звони, рад буду помочь.
– Спасибо.
Помощь могла потребоваться только Анфисиной семье, но это подождет до понедельника.
Петр бросил телефон на соседнее сиденье, выехал со стоянки. Зелень вдоль дороги казалась веселой и сильно не соответствовала настроению. Впрочем, она скоро скрылась за щитами шумового заграждения.
Тетке нравилось, когда Глеб садился за компьютер. Родственница переживала, что племяннику с ней скучно, а развлечений в деревне было немного. Летом Глеб ездил на пруд купаться, осенью ходил за грибами. Весной развлечений не случалось совсем.
Работать Глеб любил и умел сосредотачиваться в любой обстановке. Начал работать, когда тетка накормила его обедом, а закончил, когда уже стемнело.
Несколько раз тетя робко советовала:
– Ты бы отдохнул, Глеб. Совсем глаза испортишь.
Прерываться Глебу не хотелось, он подмигивал тетке и снова утыкался в экран ноутбука.
Остановился он, когда начал делать ошибки.
Закрыв ноутбук, Глеб вышел на крыльцо, закурил. В одной футболке было холодно, но возвращаться в дом он не стал.
Тусклые фонари слабо освещали деревенскую улицу.
Тетя к этому времени уже легла, светилось только его окно.
На синем фоне звездного неба темнел дом Киямовых. Строение напротив тоже было темным, но его скрывали кусты боярышника. Раньше там жила большая шумная семья, но с прошлого года в доме никто не появлялся. Старики-хозяева умерли, а дети их дачей не интересовались. Наверное, имели что-то получше.
Плохо, что тетя живет практически одна на краю деревни.
Глеб докурил сигарету, положил окурок в пепельницу, которой тетка гордилась: она была старинная, бронзовая, купленная в антикварном магазине. Глеб приобретение одобрил. Не потому что пепельница была дивно хороша, а потому что был рад за тетку. Ему нравилось, когда родственнице что-то доставляло удовольствие.
Он вернулся в дом, потушил свет, лег в постель. Обычно отрубался сразу, но сейчас мысль, что тетка остается одна на пустой улице, заснуть не давала.
Глеб поворочался минут пятнадцать, встал, надел джинсы и ветровку и снова вышел на крыльцо.
Он сразу не понял, что заставило его замереть с сигаретной пачкой в руках. Глеб тихо сунул ее в карман, прислуался. Абсолютную тишину нарушил слабый шум проходящего поезда.
Огонек мелькнул слева, у дома Киямовых. Глеб тихо спустился с крыльца, открыл калитку, вышел на улицу. Осиротевший дом был погружен в темноту.
Показалось.
Пахло черемухой, еще чем-то приятным, терпким.
В одном из окон киямовского дома отражался свет уличного фонаря.
Глеб повернулся, снова поднялся на крыльцо, закурил.
С крыльца соседский участок видно было лучше. Голубое пятно светилось на крыльце, кто-то подсвечивал себе телефоном.
Глебу показалось, что на улице он оказался мгновенно. Жаль, что не удалось сделать это бесшумно.
Улица была пуста, соседская калитка покачивалась.
Он спугнул ночного вора.
В теткином доме зажглось окно.
– Глеб! – выйдя на крыльцо, позвала Нина Михайловна.
– Я здесь, – подходя, проворчал Глеб. – Позвони участковому. У Киямовых только что был гость.
16 мая, воскресенье
Телефон зазвонил рано, в восемь. Едва Лера успела усесться за стол с горячей чашкой кофе в руках.
– Это Глеб Синевский, – сообщила трубка.
Лера и сама знала, что звонит Анфисин сосед. Имя высветилось на экране, а читать она умеет.
– Ты сейчас дома?
– Да, – от удивления Лера призналась. – А что?
– Спустись, пожалуйста, – спокойно приказал голос в трубке. – Или скажи номер квартиры, я сам поднимусь.
– Зачем?
Ей уже давно никто не приказывал. Она бизнес-леди и сама себе хозяйка.
– Мне нужно с тобой поговорить.
– Говорите, – разрешила Лера. – Не буду я никуда спускаться!
– Ты сейчас одна в квартире?
– Что?! – ахнула Лера. – Какое вам дело?!
– Спустись, – попросила трубка и пожаловалась: – Я ночь не спал, неохота тебя здесь дожидаться.
Раньше Глеб на сумасшедшего не походил. Ей почему-то хотелось быть к нему поближе, когда она разговаривала с полицейскими.
Предчувствие чего-то не то чтобы страшного, но неприятного, охватило сразу.
– Поднимайтесь, – разрешила Лера. – Десятая квартира.
Она торопливо метнулась в спальню, накрыла пледом постель. Расчесала волосы и, не дожидаясь, когда Глеб позвонит в дверь, отперла квартиру.
Он уже успел подняться и загораживал собой дверной проем. Вид у него был усталый, на щеках виднелась щетина.
– Что случилось? – посторонилась она, впуская незваного гостя в квартиру.
– Где ты была ночью? – с любопытством ее разглядывая, спросил Глеб.
Он уже вторые сутки смотрел на нее так, как будто она была неизвестным зверьком, и он изучал ее повадки.
– А это ваше дело? – изумилась Лера.
– Не мое, – согласился он. – Где ты была?
– Не скажу! – неожиданно ей стало смешно.
А еще отчего-то обидно. Досадно признаваться ему, что она проводит время одна. Никита занят, а больше она никому не нужна.
– Кофе хотите?
– Хочу. – Он подумал, перед тем как ответить. Посмотрел поверх Лериной головы, осматривая прихожую.
Ею она могла гордиться. Подруга Наташа на каждый день рождения дарила Лере свои картины, и прихожая напоминала маленький художественный салон. Рисовала Наташка отлично.
Лера молча прошла на кухню, засыпала кофе, включила кофемашину. Ее она приобрела ради Никиты, кофе, сваренного в турке, друг решительно не признавал.
– Что случилось ночью? – не поворачиваясь к гостю, спросила она. – Еще одно убийство?
– Про убийство ничего не знаю, а в дом к Киямовым ночью кто-то пытался залезть. – Теперь Глеб с интересом наблюдал за ней, сидя за столом. – Я его спугнул.
– И вы решили, что это я? – Лера поставила перед ним чашку с кофе, подвинула сахарницу и вазочку с конфетами.
– Нет. Ты бы от меня не убежала.
Он отпил кофе, поставил чашку на стол. Почему-то Лера была уверена, что напиток ему не понравился.
– Просто мне хотелось убедиться, что ты не имеешь к этому отношения. Не только прямого, но и косвенного.
– Ну и как? – поинтересовалась Лера. – Убедились?
– Убедился, – уверенно кивнул он и объяснил: – Ты не испугалась моих вопросов.
Тут у него загудел телефон, Глеб достал его из кармана и недовольно сказал в трубку:
– Я не могу сейчас разговаривать, Уля. Перезвоню.
У него нет времени разговаривать с какой-то Улей, а Никите некогда приехать к Лере.
Впрочем, Глеб перезвонит Уле, как только освободится. От нее, от Леры.
– Зачем ты вчера приезжала? – сунув телефон в карман, вздохнул Глеб.
Лера неопределенно повела головой. Поехала, потому что дома одной тошно.
– Ты представляешь, что могли искать у Анфисы?
– Нет, – быстро и серьезно ответила Лера. – Она работала секретарем у одного парня, которого мы обе давно знаем, он муж нашей общей подруги. Директор большого предприятия. Ни за что не поверю, чтобы Боря связался с каким-то криминалом. Анфиса жаловалась, что в секретариате серпентарий, но в женских гадюшниках убийства обычно не практикуются.
Глеб допил кофе и поднялся.
Лере показалось, что он посмотрел на нее с насмешливой жалостью.
– Убийство – такая штука… опасная. Если у тебя появятся хоть малейшие подозрения, догадки, звони мне немедленно.
– Почему не в полицию? – вздохнула Лера.
– Туда тоже можно, – согласился Глеб и быстро пошел к двери.
Она хлопнула. Лера не стала ее запирать, повернулась к окну.
Глеб вышел из подъезда через несколько секунд. У уха он держал телефон.
С растущей рядом с домом березы вспорхнула серая птичка. Ветка недолго покачалась.
Глеба за березовыми листьями уже не было видно.
Гадины больше не было, а лучше Инне не стало. Она улыбалась Боре и мечтала забиться в какую-нибудь нору, где никто ее не найдет, и долго, долго спать, чтобы все сегодняшние беды успели кануть в глубокое прошлое.
Ей не везло, нормально выспаться не удалось даже ночью. Она ворочалась и дрожала от страха, что прямо сейчас явится полиция. Что будет потом, она домысливать не пыталась, ничего хорошего после прихода полиции быть не могло.
– Ну что, поехали? – спросил Борис, обведя глазами участок.
– Поехали, – улыбнулась Инна.
Муж проверил, везде ли выключен свет, запер дверь, сунул ключи Инне. Она бросила их в сумку.
– Поедем сразу за Мишей? – сев за руль, Боря осторожно вывел машину с участка.
– Конечно.
Ехать сначала домой, а потом к родителям за ребенком было бы глупо. Но мальчик расстроится, что ему не дадут пробыть с бабкой и дедом до вечера, напрасно она ему это пообещала.
Она покосилась на мужа и неожиданно заметила морщины у него на лбу. Это показалось таким странным, что Инна пригляделась повнимательнее.
Они были ровесниками. Молодыми, успешными, только что достигшими тридцатилетнего возраста людьми. Морщин им предстояло ждать еще вечность.
Гадина все испортила.
– Как ты думаешь? – Инна отвернулась от мужа, стала смотреть на дорогу. Машин в город было еще мало, Борис ехал быстро. – Кто мог убить Анфису?
– Откуда же мне знать! – Борис пожал плечами и неожиданно усмехнулся: – Стерва была редкостная. Девчонки в секретариате ее боялись, хотя начальницей над ними я ее не назначал. Первый это Петр заметил, сказал мне. Я понаблюдал, точно. Я просил Анфису подготовить какой-нибудь документ, а она передавала распоряжение кому-нибудь из девочек. Потом готовый документ несла мне. Она вообще как-то так все организовала, что в кабинет ко мне секретарши соваться перестали. Она одна имела право заходить к директору.
– Зачем же ты это позволил? – мягко упрекнула Инна.
– Это не мешало работе.
Инна знала, как все обстояло на самом деле. Анфиса была Бориной любовницей и наверняка не пыталась скрыть это от коллег. Скорее всего даже наоборот, давала понять, что у нее имеются особые права.
Инна до боли закусила губу. Снова покосилась на мужа – Боря не казался убитым горем. Он выглядел как обычный человек, у которого трагически погибла коллега. Ее немного жаль, родственников тоже, любопытно узнать подробности убийства, но все это – и смерть коллеги, и горе ее близких – не имеет отношения к его собственной жизни.
Борис проехал по кольцу автомобильной развязки, по обе стороны улицы потянулись кварталы серых домов поздней советской постройки. Такие микрорайоны принято считать убогими, но Инна так не считала. В похожем доме прошло ее детство, и оно было счастливым.
Газоны вдоль дороги пестрели желтыми пятнами одуванчиков. Кое-где они уже стали белыми и пушистыми.
Машина остановилась у шлагбаума, не дающего приблизиться к подъезду. В старом сталинском доме папа купил квартиру, когда его имя начали упоминать даже в телевизионных программах. Не в основных новостях, конечно, но всем, с кем Инна общалась, фамилия отца была известна.
Инна снова до боли закусила губу. Она всегда понимала, что Боря бросил Анфису не ради нее. Ради ее папы.
Понимала, но старалась в это не верить.
Боря отстегнул ремень, вышел из машины. Инна, вздохнув, выбралась следом.
Папа раскачивал Мишу на качелях. Сын увидел их первым, сполз с движущейся доски, кинулся к родителям. Сначала ткнулся Инне в ноги, потом Боря его подхватил, поднял кверху.
– Что-то вы рано. – Папа подошел к дочери и зятю.
– Были на даче, – отчитался Боря. – Решили заехать по дороге.
– Поднимайтесь, мама с утра с обедом возится. – Папа взял внука за руку, повел к качелям. Миша вырвался, побежал сам.
Под «возиться с обедом» давно подразумевалось, что мама дает указания очередной домработнице. Они в семье появились одновременно с лишними деньгами. Тогда же мама бросила работу. Последнее Инну удивило, мама гордилась должностью директора и, как Инне казалось, школу свою любила.
Инна с удовольствием поехала бы домой немедленно, но Боря уже направился к подъезду.
Еще недавно ей казалось, что она страдает от одиночества. Муж на работе, сын в саду, а она целый день наедине со своими печальными мыслями. Так можно окончательно свихнуться.
Оказалось, что общество родственников еще хуже. Она еле дождалась, когда наконец можно будет лечь в постель и закрыть глаза.
Надолго сбегать от подруги не удавалось, Ульяна не выдерживала дольше суток, чтобы его не дернуть. Глебу уже давно казалось, что он постоянно находится под ее всевидящим оком. Это ему решительно не нравилось, но, как изменить ситуацию, он не представлял.
То есть изменить было просто. Для этого достаточно сказать Уле, что встречаться они больше не будут. Можно даже не объяснять причину, едва ли она начнет рыдать и хватать его за рукав.
Сделать это было просто, но Глеб не решался.
Уля являлась всегда неожиданно. Иногда по вечерам, иногда днем. Если приезжала вечером, оставалась до утра. Если днем, уезжала вечером. Сначала он намекал ей, что неплохо бы предупреждать о своем появлении, но Уля намеки игнорировала, и оттого, что в любой момент в двери мог начать поворачиваться ключ, Глебу стало казаться, что он живет где-то в проходном дворе.
Отделаться от подруги хотелось поскорее, и он набрал Улю, едва закрыв Лерину дверь.
– Почему ты не можешь разговаривать? – Глеб знал, что она обязательно это спросит.
– Уже могу, – улыбнулся он.
– А почему не мог?
– У нас убили соседку, – объяснил Глеб. – Она жила рядом с моей тетей Ниной. Ее застрелили.
– А ты здесь при чем?
– Ни при чем, но с ментами иметь дело приходится. Убийство произошло в соседнем доме. Ясно, что менты всех опрашивают.
– А кто убил-то?
– Неизвестно. Застрелили прямо днем, и даже не в доме, а на участке.
Уля помолчала, думала.
Читать бесплатно другие книги:
