Вечер вне дома Чейз Джеймс
Она была высокой и тонкой, со светлыми локонами, поднятыми почти до макушки замечательной формы головы. Платье зеленовато-голубого цвета щедро открывало плечи такой белизны, что Кен был ошеломлен. Восхищали огромные глаза изумрудного цвета и ресницы, что загибались почти до бровей. Но взгляд Холанда был прикован не столько к лицу красотки, сколько к ее фигуре, которая могла привести в волнение даже и восьмидесятилетнего старика.
– Кто… эта… девица? – выдохнул с усилием Кен, поворачиваясь к Фей.
– Что, потрясающа, да? – спросила Фей. Он изумился, отметив, какое неприязненное выражение приняло лицо его спутницы. – Вы видите перед собой самую знаменитую шлюху в стране.
– Это неудивительно! – со смехом сказал Кен, устремив свой взгляд снова на блондинку.
Та, не обратив на него никакого внимания, стрельнула глазами на Фей, повернулась и вышла из ресторана.
– Скажите мне, по крайней мере, как ее имя?
– Ее зовут Хильда Дорман, – сообщила Фей. – Когда-то мы жили вместе с ней в одной комнате. Она в настоящее время певичка. С ее голосом, способностями и внешностью я бы тоже сделала карьеру.
Горечь, прозвучавшая в голосе мисс Карсон, поразила Кена. Он оттолкнул свой стул и поднялся из-за стола.
– Пойдемте танцевать.
Фей сделала над собой усилие и попыталась улыбнуться.
– Простите меня. Я только почувствовала себя здесь свободно, как появилась эта шлюха. Я ненавижу ее, как яд. Это она разбила вдребезги мой танцевальный номер. – Фей встала. – Идемте на площадку.
На часах было 12.20, когда они вернулись в бар.
– Быстренько по стаканчику и поедем домой, – заявила Фей. – В котором часу вы встаете утром? Только не пугайте меня сразу.
– В восемь часов. Это не рано?
– Довольно рано, но мы справимся с этим. Мистер получает свой первый завтрак в виде сока или кофе?
– Кофе было бы отлично. – Он заказал два скотча. – Я провел восхитительный вечер.
– Восхитительный до настоящего времени, – проговорила она с насмешливой улыбкой и наклонилась к нему. – Коко, это в первый раз вы изменяете жене? – Его удивление было настолько велико, что он не мог ничего ответить. – Вы женаты, и ваша жена находится в путешествии. Я не ошиблась, да?
– Разве это так сразу и видно? – спросил Кен, огорченный, что его сразу же раскусили.
Девушка похлопала его по руке.
– Возвращаемся. Мне не надо задавать так много вопросов. Но вы интересуете меня, Коко. Я провела такой роскошный вечер в вашей компании. Какая разница в том, что у меня бывает обычно. Я хотела убедиться, что вы не свободны, в противном случае я уцепилась бы за вас.
Кен покраснел.
– Я действительно не свободен, – признался он.
Фей с улыбкой пожала плечами.
– Ну что ж, все хорошее когда-нибудь кончается. – Она взяла его под руку. – Пошли.
Сэм Дарси находился в вестибюле, когда Кен брал свою шляпу.
– Ты уже уходишь, моя дорогая? – тихо спросил он Фей.
– Для меня это уже поздно. Я приду завтра, Джо. – Портье открыл дверь и посторонился.
– Доброй ночи, мисс Карсон.
– Доброй ночи, Джо.
Они вышли в теплую и спокойную ночь. Обратный путь был тот же. Аллеей дошли до улицы, остановились, чтобы подождать такси.
– Оно сейчас появится, – уверила Фей, доставая из сумочки пару сигарет и подавая одну Кену. Они закурили.
Улица была безлюдной. Поэтому странность поведения появившегося из аллеи мужчины была более заметной. Он вышел на тротуар, остановился и, будто испугавшись, поспешно ушел в тень от освещенного окном прямоугольника на асфальте. Насколько Кен мог его разглядеть, это был красивого вида парень, с непокрытой головой, статный. Холанд не обратил на этого парня особого внимания, но потом ему пришлось вспомнить этот, казалось бы, незначительный эпизод.
Из-за угла вынырнуло такси, и Фей сделала знак. Сидя в темноте машины, они держались за руки. Девушка прижалась к своему спутнику, положила голову ему на плечо.
«Каким странным все это мне представляется, – размышлял мужчина. – У меня такое впечатление, что я знаю ее уже очень давно». Он подумал еще, что превосходно чувствует себя в ее обществе и ему будет трудно потом противостоять желаниям увидеть ее снова.
– Сколько времени вы занимаетесь этим делом?
– Немногим более года. – Фей подняла голову. – Коко, дорогой, не пытайтесь меня направить на путь истинный. Такие шутки мне уже надоели. Мне неприятно слушать советы, которые мне дают мужчины.
– А может быть, вы устали и вам надоел ваш образ жизни? Я не вмешиваюсь в то, что меня не касается, но я уверен: вам нетрудно добиться успеха в любом начинании. Вы очень хорошо танцуете. А не могли бы вы попробовать себя заново именно в этом занятии?
– Я не хочу больше танцевать. Без моего партнера это потеряло для меня всякий смысл. А вы? Какая у вас профессия?
Кен почувствовал опасность. В городе было всего три банка, и назови он только место своей работы, эта женщина найдет его без особого труда. Услужливая память тут же воскресила нашумевшие истории шантажа, так что Кен не собирался рассказывать случайной знакомой о роде своей деятельности.
– Я работаю в одной конторе, – коротко ответил Холанд.
Фей посмотрела на него и стала смеяться, похлопывая по руке.
– Не принимайте такого неприступного вида. Я же вам уже сказала, что совершенно безвредна. – Она немного отодвинулась от него, чтобы лучше его видеть. – Вы подверглись сегодня вечером ужасному риску, Коко. Вы отдаете себе в этом отчет?
Он неестественно засмеялся.
– О! Вы думаете…
– Честное слово. Вы счастливы в браке, и у вас есть будущее. И вдруг ни с того ни с сего, под влиянием вдохновения, вы поднимаете телефонную трубку и звоните девице, которую совсем не знаете, никогда не видели, и условливаетесь с ней о свидании. Вы могли попасть на какую-нибудь неряху, которая живет в этом доме, на гарпию, которая вцепилась бы в вас, и вам было бы трудно заставить ее выпустить свою добычу.
– Не будем преувеличивать. Вас рекомендовал мне один приятель.
– Странный приятель, – проговорила мисс Карсон серьезно. – Мой родитель, чтобы приучить меня к осторожности, говорил: «Берегись, может быть, ты держишь за хвост тигра!» Подумайте об этом, Коко, и с завтрашнего дня забудьте меня. Если вы захотите снова увидеть меня, бесполезно будет звонить, я откажу вам во встречах. – Фей взяла его руку и погладила ее. – Я не хочу быть причиной ваших неприятностей.
Он был тронут.
– Странная девушка. Вы слишком хороши для своей профессии.
Мисс покачала головой.
– Моя доброта сегодня – исключение. Это вы вызвали у меня нежность. – Девушка стала смеяться. – Если мы будем продолжать так и дальше, то скоро начнем плакать на плече друг друга. По счастью, мы уже приехали.
Кен расплатился с шофером, вместе со своей спутницей взошел на ступеньки входа, открыл дверь и стал подниматься по лестнице. Было ли это потому, что Фей напомнила о риске, которому он подвергался и о котором знал, он не хотел думать, только, идя по лестнице, он в самом деле не мог отогнать от себя чувство боязни. Оно подсказывало мужчине, что ему нужно было проводить девушку до двери и не отпускать такси, чтобы на нем вернуться к себе: после такого замечательного вечера и удовлетворенного физического желания не было никакого смысла продолжать не совсем безопасную игру.
«Ты, может быть, держишь тигра за хвост», – звучали в ушах слова Фей. От их повторения смятение увеличивалось, подступала уверенность, что с этим зверем – неосторожностью – можно попасть в настоящую переделку. Но тем не менее Холанд шел за девушкой, которая и была для него воплощением опасности.
Когда поднялись на четвертый этаж, Фей первой оказалась перед болонкой, которая сидела на лестничной площадке и смотрела на идущих своими круглыми бусинками глаз, налитых кровью. Собака громко и угрожающе залаяла, заставив Кена вздрогнуть. Как будто ожидая этого сигнала, Рафаил Свитинг открыл дверь и вышел из квартиры, одетый в блестящий шелковый халат поверх черной пижамы. Незажженная сигарета, толстая и сырая, свисала с его нижней губы.
– Лео, – строго проговорил он, – ты заставляешь меня сердиться. – Мужчина бросил при этом на Кена быстрый, всепонимающий взгляд. – Мой маленький друг считает себя сторожевой собакой. Это ведь слишком смело для него, не так ли? – Он нагнулся и взял болонку на руки.
Ни Кен, ни Фей не сказали ни слова. Они спешили уйти, отлично зная, что Свитинг продолжает смотреть им вслед, и чувствуя, как его любопытство жжет им спины.
Кен был весь мокрый от пота. Этот толстый, мерзкий человек вызывал в нем необъяснимую тревогу; Холанд боялся этого типа, хотя не смог бы сказать, почему.
– Грязный подонок, – злилась Фей, открывая свою квартиру. – Всегда он торчит на лестнице, когда в нем не нуждаешься. Впрочем, должна уточнить, он безвреден.
Кен не разделял ее уверенности, но промолчал. Он испытал настоящее облегчение, когда за ними закрылась дверь квартиры Фей.
Он бросил свою шляпу на стул и стал у камина. Фей подошла к своему гостю, обняла за шею и подставила губы для поцелуя. Кеном овладело смущение, но он колебался лишь одно мгновение, потом поцеловал девушку. Она закрыла глаза и прижалась к Холанду, но он не чувствовал прежнего желания.
Она с улыбкой отошла от него.
– Через две секунды я буду к вашим услугам, Коко. Налейте пока нам чего-нибудь выпить.
Фей ушла в свою комнату и закрыла за собой дверь.
Кен закурил сигарету и подошел к столику с ликерами. Теперь он был совершенно уверен, что зря сюда вернулся.
Он не понимал, почему, но вечер как-то сразу утратил для него очарование. Ему было невыразимо стыдно думать о жене: как только она уехала, он тут же обманул ее. Такая безответственность была для него непростительной. Если только когда-нибудь Энн узнает об этом, он не сможет посмотреть ей в глаза. Кен налил себе виски и сделал большой глоток.
«Все, что от меня сейчас требуется, – думал он, расхаживая по комнате, – это вернуться домой». Часы на камине показывали без четверти час. И, гордый принятым решением, на которое в подобной ситуации не всякий мужчина пошел бы, Холанд сел в кресло и стал ждать. Сильный удар грома заставил его подскочить. Между квартирой Фей и местом, где оставлена машина, было приличное расстояние. Поэтому он с нетерпением ожидал возвращения Фей, желая поскорее уйти, чтобы до дождя успеть на стоянку.
Кен встал, раздвинул занавески и посмотрел на улицу: тротуар уже начинал блестеть водой, но дождь еще только накрапывал. Зигзаг молнии осветил ближайшие крыши, а новый удар грома снова потряс все кругом.
– Фей! – крикнул Холанд, отойдя от окна. – Поторопитесь.
Из спальни не последовало никакого ответа. Он подумал, что девушка, вероятно, находится в ванной, и вернулся к окну.
Теперь уже шел настоящий дождь, и потоки воды с желобов крыш низвергались вниз.
«Не могу же я сейчас идти, – думал Кен. – Надо подождать небольшого прояснения… – Его решимость не проводить здесь ночь начала ослабевать. – Зло уже сделано. После этого мокнуть под проливным дождем было бы глупо. К тому же хозяйка рассчитывала провести со мной ночь, а если я уйду, это может огорчить ее. Куда благоразумнее не возвращаться к себе в такое время. Соседка, миссис Фелдинг, без сомнения, услышит шум машины, а это наведет женщину на подозрения. Она не замедлит рассказать Энн, когда та вернется, что я приехал домой в ночное время».
Холанд докончил свое виски и направился к бару, чтобы налить себе еще.
«Ну и копается же она!» – подумал про хозяйку, поглядывая на дверь.
– Я жду, Фей! – закричал он. – Что вы там делаете?
Молчание, которое последовало за этим, заинтриговало его. Чем она может там заниматься? Прошло больше десяти минут, как она ушла туда. Он прислушался, однако ничего не услышал, кроме тиканья часов.
Неожиданно погас свет, погрузив квартиру в темноту, жаркую и черную. На одно мгновение ему стало страшно, но успокоительно подумалось, что перегорели, вероятно, пробки, и Кен стал ощупью искать стол, чтобы поставить стакан.
– Фей! – позвал снова. – Где у вас пробки? Я пойду починю…
Ему показалось, что он слышит скрип двери, которую осторожно открывают.
– У вас есть фонарик? – спросил он.
Молчание, которое было ему ответом, вызвало противную дрожь в коленях, холод страха пополз по спине.
– Фей! Вы меня слышите?
По-прежнему никакого ответа. Но росла уверенность, что все-таки кто-то находится в комнате. Половица пола скрипнула совсем рядом с ним. В испуге бедняга отступил, наткнулся на стол и услышал звон разбитого стекла.
– Фей, что за игру вы затеяли? – хриплым голосом спросил Кен. Он отчетливо различил звук сдвинутого с места стула. Волосы на голове Холанда поднялись дыбом. Он вынул зажигалку, но его руки так дрожали, что он не удержал ее и уронил на пол. В тот момент, когда он нагнулся, чтобы поднять ее, он услышал, что щелкнул замок и дверь отворилась. Как ни старался Кен что-либо увидеть, во все глаза глядя туда, где должна была быть дверь, он ничего не различил. Темнота скрывала все. В следующее мгновение дверь захлопнулась. И кто-то быстро стал спускаться вниз по лестнице.
– Фей?
На этот раз он был серьезно обеспокоен. Ощупью нашел зажигалку. При ее ничтожном свете он оглядел комнату. Она была пустой. Кто же вышел из квартиры? Была это ее хозяйка или, что просто невероятно, кто-то другой?
– Фей? – Холанд опять нарушил тишину.
Абсолютное молчание. Ему показалось даже страшным слышать звук собственного голоса. Прикрывая пламя зажигалки рукой, Кен направился к двери спальни.
– Вы здесь, Фей? – Он держал зажигалку над головой и приблизился, сверля темноту глазами, к кровати. И то, что он там увидел, остановило его дыхание.
Фей лежала поперек кровати с закинутыми за голову руками. Она была совершенно голая. Узкая полоска крови текла между грудями и стекала на пол.
Кен встал как парализованный, с застывшими глазами, устремленными на нее, не способный сделать ни малейшего движения. Колеблющееся пламя зажигалки неожиданно погасло.
Глава 3
Вспышка молнии разорвала небо, осветив комнату сильным голубым светом, а последовавший за этим удар грома заставил задрожать стекла. В это короткое мгновение Кен заметил на ночном столике фонарик. Он схватил его и зажег. Луч света как раз упал на Фей, лежащую на кровати. Кен наклонился над девушкой. Ее полуоткрытые глаза смотрели на него, не узнавая. Кровь, вытекающая струйкой из раны под левой грудью, уже начинала сочиться медленнее. Губы раненой шевельнулись, но с них не сорвалось ни единого слова: сильная конвульсия выгнула ей спину, лишив последних сил.
– Фей! Боже мой! – пролепетал Кен.
Выражение ужаса промелькнуло в ее затуманенном взгляде, но потом глаза закрылись, а на лице отразилось безумное страдание. Вскоре оно сгладилось, уступив место устрашающему покою. То ли стон, то ли возглас умирающей не был уже человеческим, а принадлежал существу, уходящему из жизни. Кен страшился смотреть на ту, что недавно дарила ему любовь. Но, превозмогая дрожь и страх, он смог прикоснуться к груди, чтоб определить, теплится ли еще в ней жизнь. По руке Кена лишь потекла кровь, грудь под рукой его оставалась бездыханной. Сердце Фей перестало биться.
– Фей! – закричал Холанд в отчаянии.
Он стоял, мучимый тошнотой и закрыв глаза, чтобы побороть ее. Немного успокоившись, он отступил на несколько шагов от кровати и ощутил под ногой какой-то предмет, который осветил фонариком. На ковре лежал кинжал с синей ручкой, короткое, заостренное лезвие которого было в крови.
Затаив дыхание, бедолага смотрел на него.
– Убийство! – выдохнул он, и у него подогнулись колени, так что он был вынужден, чтобы не упасть, опуститься на стул. Гром не переставал греметь, и дождь лил как из ведра. Но все же сквозь их шум Кен различил шорох шин, и дыхание само по себе задержалось. Машина проехала мимо, не остановившись, и он задышал, жадно хватая ртом воздух.
«Совершено преступление, а я теряю время, – подумал он. – Нужно вызвать полицию!»
Кен поднялся, снова навел на Фей луч фонарика: ему до сих пор не верилось, что она мертва. Он нагнулся над ней, дотронулся до ее шеи и не услышал никаких признаков пульса. Опять подступила тошнота. Отступая, Холанд поскользнулся и задрожал с головы до ног: он попал одной ногой в лужу крови, которая образовалась на полу. Он вытер ногу о ковер и поспешил вернуться в гостиную. Эта темнота, рассекаемая только лучом фонарика, приводила его в ужас.
Кен подошел к бару, налил себе большую порцию виски и сразу же проглотил ее. Алкоголь немного успокоил нервы.
Он стал водить лучом фонарика в поисках телефона и увидел его на маленьком столике у дивана. Мужчина сделал движение в том направлении, потом остановился.
«А если полиция не поверит этой истории? Если меня обвинят в убийстве Фей?!»
При этой мысли кровь застыла у него в жилах. И даже если они поверят ему и поймают убийцу, он должен будет выступить главным свидетелем на судебном процессе. Как он сможет объяснить свое присутствие в комнате в момент преступления? Правда выйдет наружу. Об этом узнают Энн и все его сослуживцы в банке. Во рту пересохло от нового прилива страха. Он уже увидел свое имя на первых страницах газет. Все узнают, что, как только Энн уехала, он сразу же устремился к продажной женщине!
«Уходи отсюда, – сказал себе Кен. – Ты ничего не сможешь для нее сделать, раз она мертва. Подумай о себе и поскорее убегай».
Он направился к двери и остановился. Были ли в этой квартире отпечатки пальцев, которые помогли бы полиции отыскать его? Нельзя было слепо поддаваться панике и бежать отсюда, пока не уничтожены все следы его пребывания здесь. А для этого необходим свет. Он предпринял тщательные поиски щитка на кухне и наконец нашел его там. Сменив перегоревшую пробку, Холанд включил свет и старательно вытер носовым платком все, до чего дотрагивался здесь, и вернулся в гостиную.
Его шляпа лежала на стуле, куда он ее бросил, когда вошел в эту квартиру во второй раз. Он забыл о ней. Если бы он только поддался панике и ринулся отсюда, шляпа выдала бы его с головой, так как на подкладке была написана его фамилия. Чтобы быть уверенным, что он ее не оставит, он надел шляпу на голову. После этого подобрал осколки разбитого стакана, завернул в газету и превратил в порошок с помощью каблука, а затем бросил все в помойное ведро. Найдя на умывальнике тряпку, Холанд пошел в салон и сантиметр за сантиметром вытер там все, включая и бутылку с виски. Он взял из пепельницы все окурки сигарет, которые выкурил, и протер пепельницу. Вспомнил, что касался телефонного аппарата, и прошелся тряпкой по его поверхности. Скрепя сердце вернулся в спальню, чтобы положить на то место фонарик, откуда его взял, предварительно вытерев и его. В глаза бросился лежащий на ковре кинжал с синей ручкой. «Откуда он мог появиться здесь? Если убийца принес его с собой, то обязательно забрал бы. Но как убийца попал в комнату? Безусловно, не через окно. У него должен быть ключ или что-то в этом роде. Это не имеет значения, – оборвал свои рассуждения Кен. – Время идет. Пора сматываться». Уверенный в том, что он не оставил нигде своих следов, он решил уйти. Но еще предстояло смыть кровь с рук и внимательно проверить одежду.
Он прошел в ванную, повернул выключатель носовым платком, чтобы не оставить следов, смыл засохшую кровь с рук, вытер их полотенцем и подошел к большому зеркалу, чтобы осмотреть свою одежду. Его сердце болезненно сжалось, когда он увидел маленькое красное пятнышко на внутренней стороне левого обшлага и побольше пятно на манжете брючины. Кен запаниковал, что мог оставить кровь незамеченной, а кто-нибудь ее увидел бы.
Он пустил сильную струю воды и при помощи губки, найденной в ящике, стал тереть испачканные места. Материя изменила свой цвет и стала грязной, но все пятна исчезли. После этого промыл умывальник, который от крови успел порозоветь, и положил губку на место. Погасив свет, Холанд быстрыми шагами прошел из ванной в гостиную. Было самое время уходить. Он бросил вокруг себя последний взгляд, чтоб убедиться, что сделал все, что мог, чтобы избежать участия в этой истории и избежать преследования.
Гроза прекратилась. Гром гремел лишь вдалеке. Только дождь все еще стучал в окна. Если ему повезет, то он никого не встретит на лестнице. С такой надеждой человек подошел к двери, погасил свет и взялся за ручку, моля в душе Бога, чтоб в подъезде не было никого.
Кен собирался повернуть ручку, когда услышал по ту сторону двери шум, который поверг его в ужас, и превратился в статую. Кто-то усиленно царапал дверь с той стороны. Мужчина задержал дыхание, но его сердце колотилось со страшной силой. Его напряженный слух уловил чье-то прерывистое дыхание. Это сопела собака. И не чья-нибудь, как догадался Холанд, а того омерзительного типа, о котором он почему-то совсем забыл.
А ведь Свитинг видел, как он вернулся к Фей, и разглядывал его так, словно старался запомнить навсегда. Когда полиция обнаружит труп Фей… толстяк, безусловно, даст им описание внешности посетителя мисс Карсон.
Кен закрыл глаза, стараясь бороться с охватившей его паникой.
«Не распускаться! – говорил он себе. – Есть тысячи людей, которые похожи на меня. И даже если он сообщит мои приметы полиции, как она сможет отыскать меня?»
Потом Холанд услышал, как заскрипели ступеньки и знакомый голос позвал:
– Лео! Иди сюда!
Пес по-прежнему возился около двери.
Сердце Кена билось с такой силой, что бедняга боялся, что этот стук будет слышен даже через дверь.
– Если ты не спустишься, я поднимусь за тобой, – говорил Свитинг. – Ты очень непослушный пес. Что ты там вынюхиваешь?
Шаги стали приближаться. Вот они затихли у самой двери. И Кену показалось, что Свитинг прижал к ней ухо. Собака перестала сопеть. Холанд различил лишь биение собственного сердца и шум дождя, колотившего по стеклам. Но в следующее мгновение новый звук заставил его замереть. Ручка двери стала поворачиваться… Но когда дверь начала открываться, он пришел в себя и ногой нажал на нее, не давая ей открыться больше. Кен положил обе руки на дверь и навалился на нее всем телом, тщетно пытаясь обнаружить засов. Легкий нажим, который Кен чувствовал с той стороны, прекратился.
– Идем, Лео, – сказал Свитинг, немного повысив голос. – Мы наделали шума и можем разбудить мисс Карсон.
Холанд бессильно прислонился к двери, чувствуя, как пот заливает ему лицо. Он слышал, как Свитинг спустился этажом ниже. Но в тот момент, когда его нервы начали потихоньку расслабляться, за спиной раздался телефонный звонок.
Гроза утихла, все было погружено в тишину, ничем не нарушаемую, кроме этого оглушительного звонка.
«Боже мой, весь дом должен слышать этот звук, – подумал Кен. – Кто может звонить в такое время?»
Он ждал, что вот-вот телефон замолчит, а он все звонил и звонил.
«Должен же он остановиться? – молил Кен. – Не может же он звонить вечно…»
Но телефон не умолкал – и Холанд уступил его настойчивости: не вынес этого испытания на выдержку. Он зажег электричество и устремился к телефону.
– Фей? Это Сэм.
Кен узнал звучный и глубокий голос Сэма Дарси, огромного негра, которого видел в «Голубой розе».
– Послушай, деточка, – продолжал тот, – Джонни видели в городе. Он тебя ищет. Мне сказали, что он справлялся о тебе в Парадиз-клубе…
Кен прижал трубку к уху, погруженный в свои мысли: «Кто такой Джонни? Был ли он тем, кто убил девушку?»
– Фей? – в голосе Дарси слышалось нетерпение. – Ты меня слышишь?
Дрожащей рукой Кен положил трубку. Что Дарси будет звонить снова, в этом не приходилось сомневаться, и следовало что-то предпринять. Мужчина подобрал какую-то газету со стола, вырвал из нее страницу и, скрутив в маленький комок, засунул в мембрану телефонной трубки. Не успел он сделать свою работу, как телефон начал трезвонить снова. Несчастный бросил последний взгляд на помещение, погасил свет и, приоткрыв дверь, выглянул на лестничную площадку. Она была пуста. Холанд даже теперь помнил об уликах и не забыл вытереть ручку двери носовым платком, после чего закрыл дверь за собой. Остановившись, он прислушался. Дом хранил молчание. На цыпочках Кен подошел к перилам и посмотрел на нижний этаж. Он тоже был пуст, но дверь в квартиру Свитинга была полуоткрыта. Вероятно, он сидел в темноте своего вестибюля и наблюдал за лестничной площадкой. Нужно было спускаться. Другого выхода не было. Но Кен боялся рисковать. Он предпочел бы подождать, пока хозяин болонки не закроет свою квартиру. Однако риск был и в другом: телефон продолжал дребезжать; Сэм Дарси мог прийти сюда, чтобы узнать, почему Фей не отвечает на его звонки. Кен понимал, что как можно скорее должен удалиться из этого дома, пока не обнаружено тело убитой. Ведь можно же тихо проскользнуть через нижний этаж, что и Свитинг не заметит. В этом была последняя надежда.
Холанд начал спускаться, прижимаясь к стене подальше от перил, которые могут затрещать, если на них опираться. Он оставлял позади себя ступеньку за ступенькой без малейшего шума. Оказавшись на лестничной площадке, беглец остановился и посмотрел на дверь. Если Свитинг сидит в темноте своего вестибюля, он увидит проходящего мимо Кена. Но если он задремал, Кен проскользнет незамеченным. Вместо того чтобы броситься вниз и миновать проклятую квартиру, он остался стоять на месте как вкопанный, потому что на площадку вышел пес и уставился на прохожего, за болонкой появился незамедлительно и ее хозяин. Бежать было поздно.
– Вернись, Лео, – тихо позвал Свитинг. – Сейчас время, чтобы маленькие собачки ложились спать.
Он бросил на Кена испытующий взгляд и улыбнулся.
– Вы даже не представляете, мистер, как мне трудно заставить моего маленького друга лечь спать.
Кен ничего не ответил, у него пересохло в горле. Свитинг подобрал пса, не сводя с Кена своих черных глаз.
– Я не думаю, что дождь перестал, – произнес он, гладя голову своей собаки. – Какая ужасная гроза! – Потом посмотрел на дешевые часы, которые украшали его запястье, и добавил: – А я совсем не думал, что уже так поздно. Два часа ночи.
Кен сделал над собой огромное усилие, чтобы преодолеть панический страх, который охватил его, и, сдвинувшись наконец с места, пересек площадку. Свитинг последовал за ним.
– Простите меня, я слишком много говорю… Это участь холостяка. Без Лео я был бы совсем один.
Холанд продолжал свой путь, борясь с растущим желанием броситься прочь, перепрыгивая сразу через несколько ступенек.
– Зайдите ко мне выпить вина, – настаивал Свитинг, удерживая Кена за рукав. – Вы доставите мне удовольствие. У меня не так часто бывает возможность принимать гостей.
– Нет, спасибо, – пробормотал Кен, вырвав руку и прибавив шагу.
– У вас пятна на костюме, мистер, – закричал Свитинг, наклонившись над перилами. – Вы видите! Коричневое пятно. У меня есть все, чтобы вывести его! – Кен лишь ускорил свой аллюр, а добравшись до третьего этажа, понесся, что называется, сломя голову. Преодолев плохо освещенный вестибюль со скоростью ветра, открыл дверь и налетел на кого-то, входящего в подъезд. От неожиданности Холанд отскочил назад.
Не успел он оценить ситуацию, как щелкнул выключатель – и вестибюль осветился ярким светом. Беглецу чертовски не везло. Очередная задержка в этом опасном для него доме была из-за блондинки с пышными формами, которые еще больше подчеркивались ее черным облегающим платьем.
– Салют! – сказала девица с веселой профессиональной улыбкой. – Ты очень торопишься?
– Простите меня! – упавшим голосом проговорил Кен. – Я вас не заметил. – Он сделал шаг вперед, но она загородила ему дорогу.
– Ну и что же? Теперь ты меня видишь? Не желаешь ли позабавиться? – Она указала на дверь напротив входной. – Не говори мне, что такой здоровый парень, как ты, не захочет немного любви…
– Дайте мне пройти! – с отчаянной настойчивостью попросил Кен, отстраняя блондинку рукой.
– Нет, вы только подумайте! – возмутилась девица. – Ты ведь меня чуть не поранил, грубиян несчастный!
И так как Кен быстрыми шагами вышел из подъезда и стал стремительно удаляться, девице ничего не оставалось, как выругаться ему вслед.
Кен под моросящим дождем шагал по Лессингтон-авеню, направляясь в самый конец ее, где располагалась стоянка. Было свежо. Луна то появлялась в просветах облаков, то скрывалась за ними.
Кена одолевали раздумья: «Эти двое меня, несомненно, узнают. Они дадут описание моей внешности полиции. Завтра все газеты опубликуют мои приметы. И меня схватят. Будут ли в полиции разбираться, что я не виноват, что оказался невольным свидетелем преступления. Смогут ли вообще когда-нибудь распутать это дело? Но кто может сообразить связать меня с Фей? Убийство проститутки всегда бывает трудно объяснить. А если Свитинг или встретившаяся блондинка, к несчастью, придут в банк? – Он похолодел от этой мысли. – Узнают ли они меня в другой одежде и без шляпы? Мне надо быть очень внимательным и осторожным».
Он с ужасом представил себе дальнейшее свое существование: все время быть начеку, в напряжении, бояться встреч со свидетелями его тайного посещения дома свиданий, прятаться от них. Мыслимо ли такое выдержать? И сколько времени продлится такая пытка: неделю, месяц, год… Ему не будет покоя не только на работе, где он всегда на виду, но и во всем городе. Столкновение с любым мужчиной, ведущим собаку, с любой блондинкой станет напоминать тех двоих свидетелей, будет всегда вызывать панику и страх. Чтобы избежать этого, придется просить место в провинции или бросить банк и поискать себе другую работу.
А что подумает Энн? Кен никогда ничего не скрывал от нее. Когда у него хоть немного ухудшалось настроение, что-нибудь тревожило, она сразу же это замечала.
Каким он был идиотом! Почему не вернулся домой после того, как проводил эту девицу домой!
По улице навстречу кто-то шел. Из предосторожности Кен свернул в тень деревьев. Когда расстояние уменьшилось и стало очевидным, что прохожий – полицейский, Холанд только усилием воли заставил себя идти нормальным шагом. Под внимательным взглядом полисмена Кен съежился, ожидая самого худшего. И только отойдя на метров тридцать и посмотрев удаляющемуся агенту вслед, Кен распрямился, словно сбросил с плеч непосильный груз. Но в сознании засело гвоздем, что такой же ужас будет вызывать в будущем всякая встреча с полицейским.
Поэтому пришла мысль сразу покончить со всеми страхами: пойти в участок и обо всем рассказать.
«Ну, держись, трус, – остановил себя Кен. – Подумай об Энн. Если ты сохранишь хладнокровие, с тобой ничего не случится. Никто не станет подозревать тебя. Уноси ноги отсюда, возвращайся к себе – и ты вне опасности».
Холанд приободрился и ускорил шаг. Стоянка была уже совсем рядом. Но страх словно ждал удобного момента, чтоб опять сжать Кена своими безжалостными тисками новой догадки: а вдруг на стоянке учрежден такой непременный порядок, что записываются все номера машин, оставляемых владельцами на площадке даже на незначительное время. Если у сторожа зарегистрирована его машина – он пропал. Полиция будет обязательно интересоваться этой стоянкой. Допросит сторожа, который по предложенным приметам вспомнит отыскиваемого человека и то, что он оставлял машину. А номер по книге установить не составит труда. Полиция уже через полчаса будет звонить у двери его, Холанда, дома.
Преследуемый этой мыслью, Кен свернул в темную аллею, пытаясь сообразить, что же ему теперь делать. Он отчетливо видел вход на стоянку и кабину сторожа напротив входа. В помещении сторожа горел свет, и Холанд смутно различал фигуру, склонившуюся над столом. Во что бы то ни стало надо установить, есть ли в кабине книга учета машин. Нельзя ему уехать, не выяснив этого. Если такая книга существует, запись в ней о своей машине он должен уничтожить. Кен просил помощи у Всевышнего, чтоб послал кого-нибудь на стоянку, что заставило бы сторожа выйти из помещения и сослужило бы службу ему, Холанду. Но шансов на то, что кто-то появится среди ночи, было очень мало. Он не мог позволить себе терять время на ожидание.
Решив действовать, Кен пересек улицу и прямиком направился к сторожу. Старый человек поднял голову, посмотрел на вошедшего и, не скрывая удивления, заметил:
– Поздновато приходите, мистер.
– Да, – согласился Кен, оглядывая помещение.
Около окна стоял стол, на котором стояли грязные тарелки, кастрюли, да еще лежали несвежее полотенце и пачка старых газет. Среди всего этого нагромождения Холанд увидел открытый блокнот, мятый и запачканный.
Приблизившись вплотную к столу, Кен сказал в свое оправдание:
– Я задержался из-за грозы: ждал, пока она закончится.
Его глаза пробегали по номерам машин, записанных в блокноте, и отыскали третьим снизу нужный.
– Дождь еще идет, – отозвался сторож, занятый тем, что старался раскурить зловонную трубку. – Он был нужен. У вас есть сад?
– Да, – ответил Кен, стараясь говорить непринужденно. – За последние десять дней не выпало ни единой капли, так что саду повезло.
– Это верно, – заметил сторож. – А у вас есть розы?
– У меня только это и есть. Розы и газон, – произнес Кен, соображая, как завладеть блокнотом.
– А я в саду сажаю все, что только может вырасти, – продолжал старик. Он с усилием поднялся и, подойдя к двери, посмотрел на небо.
Момент был самый подходящий. Кен в мгновение ока схватил книгу и спрятал ее за спиной.
– Никто не придет вас заменить? – спросил он, тоже подходя к двери.
– Я ухожу в восемь часов. Если меня больше никто не потревожит, я вполне высплюсь. Для этого в моем возрасте много времени не потребуется. Когда-нибудь с вами произойдет то же самое.
– Охотно вам верю. Итак, доброй вам ночи.
Кен вышел на улицу. Дождь приятно охладил его покрытое потом лицо.
– Подождите, я запишу вас в свою книгу, – позвал сторож. – Какой у вас номер? – Старик подошел к столу и сдвинул газеты. – Куда я мог ее сунуть? – бормотал он. – Блокнот только что был здесь. – Сердце Кена сильно заколотилось. Он нащупал заветную книжечку в своем кармане, но спокойнее от этого не стало. Следовало что-то придумать, чтоб усыпить бдительность старика. Стоявший неподалеку «Паккард» стал спасательным кругом Кена.
– Мой номер ТХЛ-33-455, – назвал он буквы и цифры чужой машины.
– У меня только что был этот проклятый блокнот с регистрацией. Вы не видели его, мистер?
– Нет. Мне надо уходить. – Кен дал старику полдоллара. – До свидания.
– Спасибо. Повторите-ка ваш номер.
Кен послушно выполнил просьбу – и старик на полях старой замызганной газеты сделал для себя отметку.
– Я потом перепишу.
– Доброй ночи, – сказал Кен, быстрыми шагами направляясь к своей машине.
Он сел в нее и, заведя мотор, рванул с места к воротам. Старый сторож появился на пороге своей будки и подал знак остановиться. Но Кен лишь сильнее надавил на газ и прибавил скорости, в считанные секунды оставив позади злосчастную стоянку. Только выехав на дорогу, он включил свет и, перейдя на среднюю скорость, повернул к своему дому.
Глава 4
Резкий звонок будильника вывел Кена из глубокого сна. Он заглушил будильник, не открывая глаз, и повернулся на другой бок, чтобы снова уснуть. Машинально протянул руку в сторону Энн, но, коснувшись пустой подушки, вспомнил, что Энн находится в Лондоне. Тогда Холанд открыл глаза и стал озираться в своей веселой, полной уюта спальне. Вдруг в его мозгу, еще отяжелевшем ото сна, всплыли события прошедшей ночи – и сон как рукой сняло.
Он посмотрел на будильник, который показывал немногим более семи утра…
Сбросив ноги на пол, Кен поднялся, натянул брюки и пошел в ванную комнату. У него сильно болела голова. Увидев же в зеркале отражение, он испугался своего лица, бледного, осунувшегося, с темными кругами под глазами. После того, как он побрился и принял душ, ему стало лучше, но голова все же не перестала болеть.
Пока Холанд одевался, он думал о том, как скоро после его ухода было обнаружено тело Фей и что уже известно полиции относительно его самого. Если бы сторож и блондинка были допрошены хотя бы через несколько дней, это могло бы затруднить, полагал Кен, его поиск: к этому времени описание его внешности этими лицами стало бы менее достоверным.
Что касается Свитинга, то тут Кен не строил никаких иллюзий: память у толстяка должна быть отличной. Придется проявлять осмотрительность, чтоб не быть узнаваемым, а самому узнавать своих разоблачителей первым и избегать таким образом прямых столкновений с ними.
На кухне, поставив воду на огонь, Кен обдумывал, что делать со своей одеждой, на которой слишком заметны пятна крови. Костюм куплен совсем недавно, и если избавиться от него, Энн это сразу же заметит. Но будет еще хуже, если полиция найдет его здесь, в квартире.
Холанд сварил себе кофе и, отпивая из чашки на ходу, пошел еще раз осмотреть, так ли испорчены пиджак и брюки пятнами, как рисует воображение, и убедился, что на светло-серой ткани размытые пятна крови выступают слишком отчетливо. Левый ботинок тоже был испачкан кровью.
Сидя на постели в раздумье, Кен, как ему показалось, нашел легкий выход: купить новые, точно такие же костюм и ботинки, а испачканные оставить в магазине, повесив костюм среди сотен других, пристроив ботинки среди другой обуви. Если подброшенные вещи и будут обнаружены, то не слишком быстро, и вряд ли будет установлена связь между этими предметами и им, Холандом. Тогда и Энн ничего не заметит.
Он завернул костюм и ботинки в отдельные пакеты и положил их в передней. Заметив уходящего от дома почтальона, Кен поспешил к ящику и вынул газету. Ощущая учащенное биение сердца, быстро пробежал глазами все страницы, но сообщения об убийстве Фей не нашел. Правда, он и не ожидал другого. Если полиция и обнаружит тело, то об этом напишут только в вечерней газете.
Настало время отправляться в банк. Кен взял шляпу, забрал оба пакета, запер дверь, оставив для служанки ключ под ковриком. Идя из сада по направлению к улице, он услышал, как резко затормозила машина. Захотелось повернуться и со всех ног броситься обратно в дом. Однако Холанд сдержал себя и, подойдя к калитке, выглянул наружу.
Это была машина Паркера. Он, красный и оживленный, делал знаки Кену.
Читать бесплатно другие книги:
