Шпион в Юрском периоде Прашкевич Геннадий

1

Приказ, отданный по Консультации, был лаконичен: «Инженеру Д.К. Берримену предоставлен внеочередной отпуск…»

Отпуск…

Преисполненный самых мрачных предчувствий, я прошел мимо окаменевшей от одного моего появления машинистки Джоан Стайлз (двадцать пять лет, стаж работы в Консультации – семь дней, нового места боится, вдова, отец ребенка Ричард Стайлз, автомеханик, погиб в автомобильной катастрофе, кажется, как-то связанной с акцией, которую проводил наш агент Шмидт) и прямо в дверях приемной столкнулся с секретаршей шефа Геленой Джукс (безупречная репутация, острый ум, умение ориентироваться в самой сложной ситуации, единственная слабость – театр, впрочем, простительная).

– Вас ждут.

Я кивнул Гелене, но прошел не в приемную, а в мастерскую нашего рыжего радиста Штайберга. Трещала голова. Вчерашний перебор давал о себе знать, но как спасаться от скуки?

Штайберга не было. На столе стояла бутылка минеральной воды, наполовину пустая. Я опорожнил ее до дна, видеть никого не хотелось. «Внеочередной отпуск…». Чертыхаясь, я зажег сигарету.

Джек Берримен такой же инженер, как и я. Никто не станет писать в платежной ведомости: промышленный шпион. Предпочтительней обычные термины.

Я зябко повел плечами.

Отпуск…

«Неужели провал?»

Последней в Консультации влипла в неприятную историю сестра Берримена – Джой, но ее удалось вытащить. Провал так на нее подействовал, что, подписав все необходимые бумаги, она исчезла с наших горизонтов. Только я знал, в каком баре можно ее найти, хотя, похоже, я и Джой теряли друг друга.

Но Джек Берримен!..

Джек и я, мы оба подпадали под статью тринадцатую списка средств добычи информации у конкурентов. Не буду скрывать, все остальные статьи тоже имели к нам отношение, вот почему приказ о предоставлении инженеру Д.К. Берримену внеочередного отпуска так ударил по моим нервам. Фирма «Трэвел» (а именно под нее копал Джек) никогда не относилась к числу спокойных. Если Берримен попался спецохране «Трэвел» в неположенном месте и в неположенное время, я ему не завидую.

Дела фармацевтов и эксперта, алхимики, комбинат «СГ», беженцы из Альтамиры… Я устал. Мне следовало отдохнуть. Провал сразу двух агентов – сперва Джой (дело «Де Роя», которое мы все-таки выиграли), а теперь Джека – не подействовал на меня успокаивающе.

Я устал.

Меня томил постоянный привычный страх. Страх лишнего слова, жеста, случайной встречи (скажем, алхимики). Страх искусственного провала. В секретном сейфе (о нем ничего не подозревали ни шеф, ни доктор Хэссоп) я хранил кое-какие магнитные записи, которые могли сразу и навсегда уничтожить Консультацию, а шефа посадить на электрический стул. Страх. Всепроникающий, вечный…

– Вас ждут, – приоткрыв дверь, повторила секретарша шефа.

Я мрачно кивнул.

– И не следует так много пить, – с профессиональной озабоченностью посоветовала Гелена. – Печень у нас всего одна.

2

Страх. Постоянный.

Я мрачно кивнул Гелене:

– Буду через минуту.

Но из мастерской Штайберга я пошел не в разборный кабинет шефа, а спустился в примерочную, так мы называли свой тренировочный зал.

Бросил сигарету.

И отправил перед собой мишень – бегущего, ныряющего в стороны человечка. Пять выстрелов из «магнума», и все пули легли в цель, хотя я стрелял с расстояния в тридцать шагов.

Я сплюнул.

Рука еще была твердая.

Даже Гелена, заглядывая в примерочную, одобрила:

– Неплохо.

И назойливо добавила:

– Вас ждут.

3

– Прости, Эл, – негромко сказал шеф, вытирая руки бумажной салфеткой. – Я заправлял лампу. Керосин страшно пахнет.

Он постарел. Кожа на лице обвисла, движения замедлились, только глаза время от времени вспыхивали прежним энтузиазмом.

Не оставляя своего занятия, он подсказал:

– Подойди к столику.

– Новинка?.. – Я с трудом ухватил пальцами крошечный, почти невидимый шарик. Он так и лип к коже.

– Чувствуешь? Он цепляется даже за пластик, – не без гордости пояснил шеф. – Подарок наших друзей… А слышать эту малютку ты можешь за милю, через любой приемник, работающий в диапазоне от восьмидесяти до девяноста мегагерц!

Я разжег сигарету и подошел к окну.

Было рано, но в ущелье улицы рычали, чуть ли не притираясь друг к другу, сотни автомобилей. Сизые облака смога смазывали очертания зданий, даже реклама отсюда казалась тусклой.

И голос шефа вдруг потускнел.

– Эл, Берримен не вернулся…

Не оборачиваясь (что это изменит?), я попросил:

– Детали.

И, сжав кулак, включил вмонтированный в кольцо магнитофон.

– Джек вышел на фирму «Трэвел». Мы работаем сейчас с нею.

– Да, – сказал я. – Крупный наземный комплекс. И такой же, если не больше, под землей. Джек не хотел заниматься «Трэвел».

– Спасибо за откровенность. Я подписал приказ о внеочередном отпуске.

– Провал?

– Похоже.

– Электронный пост, – вспоминал я вслух. – Четыре ключевых. Естественно, телеаппаратура, спецохрана… Какой пост не удалось пройти Джеку?

– Этого мы не знаем.

– Печально, – заключил я.

Разумеется, слово «печально» не отражало суть ситуации, но слово «отпуск» тоже не отличалось точностью. Бессрочный отпуск, – это вернее.

– Подробности?

– Все, что мы знаем, так это то, что Джек вышел на прямой контакт и, возможно, дошел прямо до сейфа. Мы купили потерянную им записную книжку. Бешеные деньги, но с этим приходится мириться. К тому же, не все еще потеряно. Уверен, мы свое вернем.

– Что в записной книжке?

– На первый взгляд, ничего существенного, никаких зацепок, но разбираться с этим придется тебе.

– Вы настаиваете на акции?

– Категорически. Это не алхимики, здесь существует объект. Есть сведения, что машина, над которой работают конструкторы фирмы «Трэвел», может разорить весь колесный транспорт. Не забывай, автомобильные и железнодорожные компании чаще других прибегали к нашим услугам. Наш долг помочь им и теперь. К тому же, они никогда не обирали нас.

– У фирмы «Трэвел» есть испытательный полигон. Почему надо лезть к сейфу?

– Полигон – блеф. Это выяснил еще Джек. Машины на полигоне для отвода глаз. Настоящая, действующая модель – в сейфе. Возможно, она же и испытывается.

– Когда вы планируете начать акцию?

– Она уже началась, – шеф усмехнулся. – Но если ты о прямых действиях, то это завтра… А пока изучи это, – шеф протянул мне крошечную записную книжку Берримена. – Просмотри каждую страницу, обработай каждый клочок. Не исключено, что Джек выбросил книжку намеренно. Изучи каждый знак, помарку, попробуй понять, с какой целью они сделаны. Ты лучше всех знал… знаешь Берримена. Ты можешь заметить то, что ускользнет от самого внимательного эксперта. Жду тебя завтра утром, Эл.

Когда я двинулся к выходу, шеф усмехнулся:

– Сотри запись, сделанную тобой, здесь. Не надо думать, что я так постарел.

За все эти годы я не проиграл ни одного дела. Не могу похвастать результатами дела алхимиков, но, видимо, я и не мог переиграть их. Лесли, бывало, ставил меня в тупик, но я его неизменно обыгрывал. Мне везло, это признавали и шеф, и доктор Хэссоп. Но везение не может быть постоянным, и пример Джека Берримена как бы предостерегал меня. Я внимательно прислушался к этому звонку судьбы. Но некуда было пойти, и не с кем было поговорить. Конечно, есть доктор Хэссоп – военный медик, отдавший Консультации много сил. Уйдя в отставку, он коллекционировал живопись, причем не только тексты и гравюры алхимиков. Ко мне он относился чуть ли не по-родственному (именно он и ввел меня в Консультацию). Наше взаимное доверие было так велико, что время от времени я признавался ему в переутомлении или, скажем, в случайной интрижке; как правило, старика это трогало.

Я запарковал машину недалеко от дома, в котором снимал квартиру доктор Хэссоп. Но из машины не вышел.

О чем мне говорить со стариком? О своем назревающем желании выйти из игры? О провале Джека? О судьбе промышленного шпиона?

Нет. Я не хотел, не мог касаться этого сейчас.

Подумав, я направил машину к бару «Комета». Нелепое название, но рекламная комета великолепно развевала свой зеленый неоновый хвост. Увидеть Джой – это тоже утешение. Почему нет? Заняв столик у окна, я стал ждать.

После того, как в «Комету» зачастил Нил Формен (сорок два года, радиоконструктор, разведен, двое детей в частном пансионате «Сеймур», бывшая жена в Европе, автор нескольких монографий, котирующихся, говорят, в среде специалистов), Джой недвусмысленно указала на неуместность моих визитов в бар. Джек Берримен тоже намекал на это (он пекся о сестре), но я отшучивался.

Вот дьявол! Берримен исчез, и мир сразу стал пустым и огромным.

Джек Берримен не из тех агентов, которые проваливаются. Он провел несколько акций, делающих честь самому классному специалисту, он не мог просто попасться… Нет, не мог… Это дело держало меня в напряжении.

Вынув из кармана записную книжку, я внимательно просмотрел ее. Не упустил ни одного знака, ни одной запятой, ни одной цифры.

Бесполезное занятие.

Домашние расходы (Джек был бережлив), маршруты автобусов (неужели он пользовался общественным транспортом?) – самый обыкновенный бытовой набор…

И лишь одна запись – торопливые, наползающие друг на друга буквы, задержала мое внимание.

«Эвремясейфе»

Эвремясейфе… Что это могло означать?

Время – наверное, так. Время в сейфе – звучит странно, но почему бы и нет? А буква «э»? Это была заглавная буква. Логика записи (если такая логика существовала) не требовала заглавных букв. «Э» – это Эл? Джек обращался ко мне? Он торопился? Он надеялся, что его записная книжка попадет в мои руки?

Но причем тут время? И как можно заключить время в сейф?

Я усмехнулся.

После алхимиков ничего невероятного для меня не существовало.

Потом я подумал о ловушке. Подделать почерк (тем более сбивчивый, торопливый) совсем не трудно. К тому лее книжка побывала в чужих руках, эту надпись не могли не заметить… Провокация?

Но к чему провоцировать новую акцию, если они по-настоящему не разобрались еще в первой?

– Эл? Привет.

Джой…

Она подошла, и я вздрогнул. Зеленые глаза, длинные, выразительные… Она, как всегда, меня волновала… Я глубоко вдохнул запах знакомых духов.

– Ты свободна?

– Не для тебя, Эл.

Она отвечала прямо, и я почувствовал кислый при вкус металла – на нёбе и на языке. Мне не однажды представлялась возможность прицепить к ее белью какую-нибудь из наших игрушек, но меня останавливало нежелание терять Джой… Я был взбешен.

– Где Джек, Эл? Ты его видел?

Она спросила, и я вновь почувствовал на языке мерз кий привкус металла.

Наклонившись к Джой (она присела на стул) так близко, что мог шептать, я выдохнул:

– Ты не знаешь?

Она испуганно отпрянула:

– Ты похож на стареющего хищника, Эл. На грифа с ободранной шеей, видел таких? Ты псих. Вы все такие!

Я выпрямился.

Теперь, когда крошечная новинка шефа прилипла к чулку Джой, меня охватило разочарование. Стареющий хищник? Гриф с ободранной шеей? Псих?.. Почему нет?.. Она ничего не знала о Джеке… Странно, но меня это успокоило, будто чем меньше людей знало о провале Берримена, тем больше было шансов на мой успех.

Покачивая бедрами и не оглядываясь, Джой ушла к стойке.

Я не выдержал и включил вшитый в мочку уха микрофон. Шеф был прав: новинка работала превосходно. Электронный «клоп», вцепившийся в чулок Джой, фиксировал все, что происходило вокруг. Я слышал звон протираемой посуды, голоса облепивших стойку мужчин, звяканье миксера. Уже сегодня, подумал я с растерянностью и злорадством, я узнаю, чем занимается вечерами моя бывшая подружка, кто делит ее внешне такую одинокую жизнь? В этом и заключается наше главное преимущество перед миром – знать все, оставаясь незамеченными.

Рядом с Джой за стойкой появился Нил Формен. Типичный интеллектуал, очкастый, рассеянный. Не знаю, что. Джой нашла в нем… Правда, он умел говорить, а у Джой всегда была страсть к краснобаям. Профессиональное? Не знаю… Сейчас Формен явно торопился. Я услышал:

«У меня?..»

«Нет, нет, Нил. Сегодня нет. Если я приду, ты меня не отпустишь, а завтра я хочу встать пораньше…»

«Как же быть?»

«Загляни ко мне… В десять… Идет?..»

Издали я видел улыбку Джой. Нормальную улыбку нормальной женщины, но бешенство вновь вскипало во мне. «Загляни ко мне… В десять…»

Я запил горький привкус во рту не менее горьким виски и молча вышел из бара.

4

Я выпил немного, но и выпив больше, все равно бы определил: в моей квартире побывали «гости».

Я никогда не ставлю кресло перед окном, там высокий подоконник. Я люблю смотреть вниз, вслушиваться в уличный шум, но это удобнее делать не в кресле.

Во-вторых, потянув носом, я почувствовал запах не знакомых мне сигарет.

В-третьих…

Я медленно прошелся по комнате. Внимательно изучил книжную полку, заглянул под заднюю стенку телевизора, слегка сдвинул репродукцию Виани.

Пусто.

Никаких следов.

Обычная проверка со стороны Консультации?

Грубо.

Я понял: квартиру надо менять. Слишком много людей, встреча с которыми не сулила мне ничего утешительного. Я не люблю неожиданных встреч…

5

Не помню, что меня разбудило. Что-то темное клубилось в моих снах, подсознание бунтовало. Я услышал щелчок? Шорох? Не помню.

Но я проснулся.

Было около одиннадцати.

Набросив на плечи халат, прикурив сигарету, я прошел в угол, где прямо на полу стоял мощный радиоприемник. Я включил его, настроил на определенную волну и, упав в кресло, сразу же услышал:

«Нет, нет, так нельзя… Не гаси свет… Я сама… Вот так… Сделай мне больно… О, ты делаешь мне больно!.. Еще, еще!..»

Этот птичий язык, эта сладкая тарабарщина…

Звук поцелуя.

«У тебя добрые руки…»

Мне не раз приходилось вторгаться в тайное тайных, но никогда я не испытывал такого бешенства, такой боли. Джой не оставила мне надежд.

Потом они долго молчали.

Плеснув в стакан виски, я ждал.

Наконец Формен заговорил. Я слышал каждое его слово. Со смехом и с торжеством чистого интеллектуала он описывал пляску святого Витта, исполненную болваном, пытавшимся попасть в сейф фирмы «Трэвел».

Джек! Он говорил о Джеке!

Джой засмеялась. Ей и в голову не приходило, кем мог быть этот «болван». Она засмеялась:

«Оставь… Ну зачем сейчас? Мы не можем найти более интересной темы?..»

Звук поцелуя.

Смех.

Ты смеялась бы по-другому, ухмыльнулся я, знай, что пляску святого Витта исполнял твой брат. Видеть такие концерты, даже знать о них – это не каждому по силам.

Ладно.

Я выключил приемник. Меня ничто больше не связывало с этим миром, а это ли не предпосылка для успеха? Я проведу эту акцию, но она будет последней.

Почти с нежностью я вспомнил о магнитных записях, хорошо упрятанных в надежном месте. Это гарантия того, что шеф не будет на меня сердиться. Я обеспечил себе будущее. Теперь я хочу сделать его настоящим. С меня хватит.

6

Зная, как забиты по утрам центральные улицы, я вел машину по окружному шоссе. Но и тут нарвался на пробку. Под желтой кирпичной стеной, окружающей наземный комплекс фирмы «Трэвел», на фоне сбившихся в стадо автомобилей полыхал гигантский костер – взорвался бензовоз, столкнувшийся с тяжелым грузовиком. Шумно суетились пожарники, лезли к огню зеваки, на лицах которых читались восторг и плохо скрываемая тревога.

Кто-то прыгнул через обочину, полуголый, оборванный. Рванув на себя дверцу оставленного хозяином автомобиля, он сразу дал газ.

Виновник аварии?

Какое мне дело? Пусть бежит. Да и куда он денется.

Наши взгляды на мгновение встретились.

Страх и изумление перекосили тяжелое небритое лицо незнакомца, но я же видел – он узнал меня!

Кто он?

Жалкий, измотанный, но не растерявший силу, он мгновенно развернул автомобиль и исчез.

Я вспотел. Вытер ладонью лоб. Алхимик? Один из тех, кто всегда так интересовал доктора Хэссопа? Промышленный контрразведчик, случайно узнавший меня? Кто-то из тех, кого я разорил в Бэрдокке?

Всю дорогу я мучительно размышлял, так и не придя ни к какому выводу. Я боялся глядеть на прохожих. Даже Гелена, впуская меня в разборный кабинет шефа, неодобрительно хмыкнула.

Шеф покачал головой:

– Плохо спишь, Эл?

– Не имеет значения.

Он, кажется, колебался, но я уже пришел в себя.

– Просмотри письма и документы.

Я сел за стол.

«Симон Ла Пар, – это было удостоверение личности. – Южно-Африканская Республика, газета „Стар“, собственный корреспондент».

Письмо, адресованное Симону Ла Пару. Адресат – жена, Элизабет Тарр.

Еще письмо, адресованное журналисту Ла Пару. Адресат – инженер Н.Формен. Приглашение посетить фирму «Трэвел». Что их связывает?

Я поднял голову.

– В восемь утра инженер Нил Формен уезжает в дочернее отделение Сиксби, – неторопливо пояснил шеф. – В десять, пока настоящий Ла Пар будет отсыпаться, так как вчера с ним прекрасно поработали ребята Шмидта (они выступали за конкретные связи с ЮАР), – одобрительно хмыкнул шеф, – ты, забрав документы Ла Пара, войдешь на территорию фирмы «Трэвел». Тут, именно с этого момента, начинается риск. Риск существует всегда, Эл, не тебе говорить это. Он уменьшается, если не делать явных ошибок. Неявных тоже, – впервые улыбнулся он. – Я уверен: ты справишься. Мы разрешаем тебе применять все подручные средства. Абсолютно все.

– Дублируя Джека, – продолжал он, помолчав, – ты досконально изучил систему защиты фирмы «Трэвел». Пост первый и второй – специализированная охрана. Это специальная полиция фирмы, там прежде всего интересуются документами. Они у тебя настоящие… Пост третий куплен. Сумасшедшие деньги, – поджал он губы, – но твой успех все окупит. Обращайся к человеку с прямым пробором. Он будет в клетчатом костюме, этакий франт, он узнает тебя. Следующий пост – электронный. Под мышкой у тебя будет «магнум», хорошее оружие, не жди, когда тебя просветят. Сразу берись за «магнум» – только так можно пробиться в кабинет Нила Формена и к сейфу. В коридорах работает телесеть защиты, это ограничит твое время – от силы пять минут. Спеши. Укладывайся в четыре. Поднимай любой шум. Не дай остановить себя. Попав в сейф, катапультируйся прямо на машине, она так устроена. И пусть тебя ничто не смущает. Куда бы тебя ни выбросило, мы найдем тебя.

– Этот Формен… Я встречал его без охраны… Почему нам не начать с него?

– Он всего лишь наладчик, Эл. Он знает о машине Парка, так ее называют, чуть больше нашего.

– А что знаем мы?

– Почти ничего.

– Что входит в это «почти»?

– То, что машина Парка движется по вертикали.

– Не понимаю.

– Я тоже. Но и эта невнятная информация обошлась нам в большие деньги.

– А информация с внешних рынков?

– В Японии и в ЮАР – видимо, с этим и связано появление Ла Пара – отмечен повышенный интерес к деятельности фирмы «Трэвел». Но попыток внедрения в фирму мы не знаем.

– А подкуп?

– Сотрудники фирмы, с которыми имел дело Кронер-младший, сотрудничать с Консультацией отказались.

– Кто способен украсть яйцо, тот способен украсть и курицу. Неужели никому не хочется получить кое-что с хозяина?

– У фирмы «Трэвел» нет конкретного хозяина.

– Означает ли это, что она напрямую связана с государством?

– Да.

– Но тогда…

– Эл, я же говорю – это непростое дело. Именно потому им занимался Берримен, а теперь занимаешься ты.

– Но ведь сказанное вами сразу во много раз увеличивает число моих потенциальных противников. Это означает, что я буду иметь против себя не только личную полицию фирмы, но и парней из «Бранс» и из «Уэкенхат». Не слишком ли? Один Миллер против всей промышленной контрразведки! Почему вы думаете, что они не обратят внимания на появление какого-то там Ла Пара?

– Тут как раз все в порядке. Ла Пар – лицо официальное, он приглашен инженером Форменом. Фирме «Трэвел» нужны внешние рынки. Это только подтверждает важность нашей акции. Мы стоим перед чем-то необычным. А необычное не может не вызывать интереса… Что бы ни случилось, Эл, какое бы сопротивление ты ни встретил, умоляю, двигайся только к сейфу. Другого пути у тебя нет. Если ты повернешь, в тебя будут стрелять даже купленные нами люди. А они не промахнутся.

– Кто навещал мою квартиру?

– Тебя берегут, Эл, – уклонился шеф от прямого ответа.

– А Джой Берримен… Она работает на кого-нибудь?

– У тебя подозрения? – Шеф задумался, он походил сейчас на огромную сову. – Вряд ли. Мы следим за Джой. Ее отношения с Форменом, несомненно, задевают тебя, но будь шире. Джек, кажется, говорил тебе то же.

Он хотел что-то добавить, но не успел.

В разборный кабинет (неслыханное нарушение всех правил!) без стука вошла Гелена. На ее длинном лице был написан такой откровенный ужас, что шеф, не ожидая объяснений, сам вырвал у нее телефонную трубку.

– Ты?! – изумился он, вытаращив глаза.

Я отвернулся. За окном по табло далекого информа бежали цветные неоновые буквы: «Хари Мейл всегда утешала нас. Хари Мейл требует утешения…» Я не стал ожидать, каких, собственно, утешений требует Хари Мейл и чем она меня утешала. Мне было не до этого. Я оглянулся.

Шеф медленно, как святыню, как чашу Святого Грааля, передавал телефонную трубку застывшей, как статуя, Гелене Джукс. Я давно не видал на его тяжелом обрюзгшем лице такой жадной, откровенной радости.

– Идите, Гелена. В списке премий вы будете не последней.

Гелена кивнула и вышла. У нее беззвучно открывался рот, она походила на оглушенную рыбу и, конечно, не произнесла ни слова.