Власть любви Углицкая Алина

Глава 1

Казалось, эта заснеженная дорога не имеет конца. Как и серый туман, клубившийся вдоль нее. По обе стороны междугородной трассы темной стеной тянулся еловый лес, а сверху нависло тяжелое зимнее небо, готовое вот-вот разродиться густым снегопадом.

Снегопад Лесе был ни к чему, хватало и тумана: «дворники» ее «Ниссана» уже несколько дней не работали. Сегодня она опять забыла заехать на СТО, хотя даже записку себе написала и положила ее в кошелек, где та так и осталась лежать непрочитанной. Слишком много проблем навалилось последнее время: чрезмерно опекающий отец, контролирующий каждый шаг своей дочери, домашние дела, учеба, работа… Леся так уставала за целый день, что к вечеру плохо соображала. Вот и сейчас ее мысли занимало только одно: побыстрее попасть домой.

К тому же сегодня вечером она чувствовала себя особенно паршиво. Голова казалась тяжелой, будто набитая ватой, в горле першило, глаза слезились. Девушка боялась, что подхватила простуду, проводя по шесть часов в день в продуваемом всеми ветрами приюте для бездомных животных. Но болеть сейчас ей было никак нельзя. Приближалась зимняя сессия, и если она ее не сдаст, то вылетит из института.

Отец, конечно же, будет рад. Тут же запретит приближаться к приюту. Он вообще считал, что это блажь, а не работа, учитывая, что Леся тратила свое время на добровольных началах. И никакие доводы, что она набирается опыта, что это очень важно для нее, что это ее призвание – помогать братьям меньшим – до него не доходили.

Нахмурившись, она надавила на газ и глянула на часы. Без четверти семь. Ее потрепанный автомобиль, знававший и лучшие времена, мчал на пределе своих возможностей. Еще полчаса – и она будет дома. Сбросит надоевший полушубок и сапоги, заварит любимый кофе с кардамоном, наберет в ванну горячей воды с клубничной пеной и завалится отдыхать…

Да, последняя идея весьма неплоха.

Девушка усмехнулась собственным мыслям. В зеркале заднего вида отразилось ее лицо: прямые русые волосы, разметавшиеся по плечам, непослушная челка, тонкие брови вразлет и глаза – серо-зеленые, прозрачные, с чуть вытянутыми уголками. Такие же, как у ее матери на той единственной фотографии, что хранится у отца в портмоне.

В свете фар мелькнула огромная четвероногая тень.

Волк? Собака?

Леся не успела сообразить. Животное бросилось ей под колеса, даже не пытаясь избежать столкновения. Вскрикнув, она в панике ударила по тормозам и в тот же миг почувствовала, как законы инерции развернули автомобиль, заставив его на полной скорости обернуться вокруг оси.

«Ниссан» заскользил по заснеженному асфальту, раздался визг тормозов. Выкрутив руль до упора, девушка закричала. Все мысли вылетели из головы, и ужас – отчаянный, леденящий кровь – наполнил сознание.

О, господи, она погибнет! Она сейчас вылетит с дороги в кювет. Перевернется. Врежется в какой-нибудь столб…

Руки в безумном отчаянии продолжали удерживать руль. Но машина уже не слушалась, она жила своей собственной жизнью. Казалось, это конец.

Леся зажмурилась. Лишь бы не видеть, как за окнами вертится придорожный лес, точно безумная карусель.

Ее «Ниссан» пролетел несколько метров, продолжая вращаться, пошел юзом, взрыхляя порошу, и замер, впечатавшись задом в бетонный столб электропередачи.

Резкий удар оборвал движение. Девушку вжало в спинку сиденья, толкнуло вперед. Ремень безопасности натянулся, врезаясь в грудь и плечо.

С побелевших губ сорвалось ругательство.

Черт возьми, неужели она жива?

Леся выдохнула, осторожно открывая глаза.

Неужели все обошлось?

Глянула на дрожащие руки, все еще лежавшие на руле. Потом медленно подняла голову и посмотрела на себя в зеркало заднего вида. В лице не было ни кровинки. Губы превратились в две узкие сухие полоски, в глазах застыл панический страх.

Сглотнув, Леся схватилась за горло, машинально потерла шею. Еще никогда в жизни ей не было настолько страшно, как минутой назад. Сердце в груди продолжало бешено колотиться, дыхание вырывалось толчками, а по вискам стекал липкий пот. Дрожащей рукой она коснулась пылающего лба. То ли от испуга, то ли от выброса адреналина, мысли разбежались в разные стороны, образовав блаженную пустоту, и в этой пустоте тревожным маячком сигналил только один вопрос: что случилось?

Плохо соображая, что делает, Леся выбралась из машины. На ватных ногах обошла автомобиль. Тот практически не пострадал, если не считать помятого зада. Но это было несущественной мелочью по сравнению с тем, что могло бы произойти. Видимо, сегодня сам господь был на ее стороне.

Необычный звук заставил девушку замереть. То ли жалобный вой, то ли скулеж, и он раздавался так близко, что она невольно похолодела.

Леся шагнула вперед, вглядываясь в зимний туман, и тут же остановилась, не веря своим глазам. Буквально в десяти метрах от нее дорога уже тонула в быстро сгущавшихся сумерках, но фары «Ниссана» освещали серую массу, лежавшую на снегу. И эта масса издавала странные звуки.

Волк. Она сбила волка.

Огромного матерого зверя серого цвета.

Таких больших она еще не видала, хотя ее отец уже двадцать лет промышлял в этих лесах охотой на волков и частенько приносил трофеи домой.

Эта мысль ворвалась в пустое сознание, будто порыв холодного ветра.

Откуда он здесь? И что теперь делать с ним?

Набрав в руки горсть снега, Леся дрожащими пальцами обтерла лицо. Нужно было вернуть мысли на место и решать, что делать дальше. Бросить животное на дороге или забрать с собой?

Стоило бы позвонить отцу, посоветоваться…

Волк с тихим воем повернул голову в сторону девушки. Леся остолбенела. Он смотрел на нее. Прямо в глаза. И по его морде ручьем текла кровь.

Но не это заставило девушку осторожно приблизиться и присесть на корточки перед ним. А его глаза. Желто-коричневые, цвета гречишного меда. Он смотрел на нее пристально, не мигая, словно ждал, что она ударит его, но при этом в его взгляде была такая глухая, нечеловеческая тоска, что сердце девушки невольно замерло, пропуская один удар.

Разве так может смотреть дикий зверь? Она могла бы поклясться, что это был осмысленный взгляд.

Взгляд существа, приговоренного к смерти.

***

Человек – злейший враг всего живого. В особенности – лугару. Егор был в этом уверен. Люди слабые и трусливые существа. Их сила в хитрости и коварстве. Они придумали оружие массового поражения, войны, пытки, ловушки, диверсии. А все потому, что сами, в одиночку, не способны ни выжить, ни защитить себя.

Егор их презирал. Все человечество в целом и каждую особь в отдельности. Тупиковая ветвь эволюции, не приспособленная к дальнейшему развитию, но при этом считающая себя венцом творения – разве это не смешно? И именно им природа подарила способность к бесконтрольному размножению.

Это было жестоко.

Если бы лугару могли размножаться, как люди, они бы уже давно вышли из тени забвения, в которой вынуждены были существовать тысячи лет. Они бы открыто заявили о себе. Взяли власть в свои руки. Указали человечеству, где его место.

Но это были только мечты.

Огромный волк серебристо-пепельного окраса задрал морду вверх и издал глухой вой, на который никто не откликнулся. Вой перешел в поскуливание и оборвался на самой тоскливой ноте. В ответ откуда-то издалека донесся захлебывающийся от ужаса лай собак. Волк немного постоял, прислушиваясь к собачьему лаю, потом презрительно фыркнул и потрусил вдоль дороги, стараясь держаться в тени деревьев.

Сегодня должно все решиться.

Дорога воняла, даже покрытая толстым слоем снега. Егор ощущал смрад асфальта, в который ее закатали люди, и эта вонь раздражала его обоняние. Даже в человеческой ипостаси он не терпел резких запахов, а уж когда был в волчьей шкуре… И как только у людей получается портить все, к чему они прикасаются?

Они размножаются, как саранча, захватывают все новые и новые земли, строят гигантские мегаполисы, вырубают леса, затевают масштабные войны. А лугару в это время пытаются выжить и пополнить свою популяцию, стараясь сохранить в тайне само свое существование. Это несправедливо.

Егор приостановился, внюхиваясь в морозный воздух.

Скоро, уже очень скоро.

По заснеженной дороге медленно клубился туман, неся с собой шум приближающейся машины. Она была еще далеко, за несколько километров. Волк огляделся, выбирая идеальное место для будущего маневра. Он все продумал, осечек быть не должно.

Таких, как он, во всем мире осталось не больше десятка. Их называли Древними – тех, кто был прямым потомком родоначальников первых кланов, наводнивших Европу вместе с римскими легионами. Именно они дали начало всем европейским стаям, от многих из которых теперь остались только воспоминания. Как и от стаи Егора. Почти триста лет он был альфой лугару, осевших в сибирской тайге. А теперь просто волк-одиночка, терзаемый жаждой мести. И он хорошо знал, кому мстить за свое одиночество.

Дом Егора остался в разоренной таежной деревне, почти за четыре тысячи километров отсюда. В глухом медвежьем углу, о котором знали лишь местные жители. Два месяца назад он вынужден был покинуть родные места, и на это была причина.

Много лет его соплеменники старались как можно меньше общаться с людьми, старались держаться подальше от «цивилизации», но однажды пришлось с ней столкнуться. Люди напали жестоко, исподтишка. Стреляли на поражение, не щадя никого. Ни самок, ни щенков. Те, кто принес с собой смерть, называли себя чистильщиками. Говорили, что пришли очистить землю от скверны. От созданий, чье существование противно Церкви и богу.

Лугару оказались не готовы к облаве, потому что никогда не конфликтовали с людьми. Жили обособленно в своем поселении, почти в двухстах километрах от ближайшего человеческого жилья. Тайга их взрастила, тайга давала им пищу и кров. Но она не смогла их спасти.

Они защищались. Но когти и клыки оказались бесполезными против разрывных пуль и гранат, заряженных нитратом серебра. Это вещество, которое лугару между собой называли адским камнем, оставляло на их шкуре незаживающие черные раны, ожоги, против которых была бессильна хваленая волчья регенерация.

Егор оказался единственным, кто сумел выжить в этом аду. Его трехсотлетняя кровь дала ему еще один шанс, и теперь он готов был пожертвовать жизнью ради возможности увидеть трупы своих врагов.

Когда охотники ушли, оставив после себя только растерзанных волков и багровый от крови снег, он поклялся, что отомстит. Но прошло больше двух месяцев, прежде чем он смог оправиться от ран и выйти на след убийц. Он прошел четыре тысячи километров, чтобы их найти. Он много дней за ними следил. Изучал их привычки, распорядок дня, окружение… Пока не понял, что подобраться к охотникам практически невозможно. Те были слишком хитры, слишком опытны, чтобы их можно было застать врасплох. И за ними стояла некая организация, снабжавшая их оружием и боеприпасами. Да и вступать в схватку один на один никто из них даже не собирался. Оставалось только одно: захватить их обманом по одному. И начать Егор решил с их бригадира. Ударить по самому дорогому, что может быть у него.

Он замер на обочине, следя, чтобы лес укрывал его от случайных глаз. Машина была уже совсем близко. Звук мотора почти оглушал. Оставалась лишь пара мгновений…

Два ослепительно-ярких луча вылетели из-за поворота. Рассекли зимние сумерки, разрывая их пополам. Ударили огромного зверя по глазам.

Жажда крови горячей волной прошлась по мощному телу, поднимая шерсть на загривке. Волк застыл, готовясь к прыжку. Готовясь остановить машину любой ценой. Заставить водителя ударить по тормозам, запаниковать, всего на миг потерять управление. Сделать его легкой добычей. Он уже почти чувствовал вкус его крови. Уже представлял, как будет клыками рвать его горло и наслаждаться видом поверженного врага…

Только одна попытка!

Прищурившись, он прыгнул вперед, наперерез мчавшемуся автомобилю. Раздался визг тормозов, и темно-зеленый «Ниссан» налетел на препятствие.

Сила удара отбросила Егора в сторону на несколько метров. Упав, он тут же сгруппировался, возвращая на место выбитые суставы. Хрустнули, срастаясь, сломанные кости, и волк застыл, напряженно следя за автомобилем. Машина после столкновения развернулась на сто восемьдесят градусов и юзом пошла вдоль дороги, взрыхляя укатанный снег. Испуганный женский крик заставил волка насторожиться.

Он не ошибся. Это она. Дочь Степана Ермилова. Его план сработал. Осталось дождаться, пока девчонка остановит машину. Водит она, судя по всему, довольно неплохо, должна справиться с управлением. А если и нет… Что ж, одним человеком больше, одним меньше – для Егора не было разницы. Хотя, убивать девчонку здесь не было смысла. Он придумает для нее особую роль: если ее отец хочет, чтобы она жила, то пусть в обмен на дочь отдаст свою жизнь.

Егор был согласен на этот обмен.

«Ниссан» пролетел несколько метров и остановился, ткнувшись задом в бетонный столб. Пару минут ничего не происходило. Егор уже собирался подойти посмотреть, в чем там дело, как вдруг распахнулась дверца со стороны водительского сиденья, и из салона вывалилась человеческая фигурка в белом заячьем полушубке.

Порыв ветра взметнул ее волосы, и едва ощутимый аромат коснулся обоняния волка.

Время словно застыло. Замер ветер, перестал падать снег, исчезли звуки и запахи. Окружающий мир превратился в немое кино. И только одинокий женский силуэт, как яркая пульсирующая звезда, выделялся на фоне этой черно-белой картины.

Это была ОНА.

Он узнал ее моментально. Ошибки быть не могло. В таком волки не ошибаются.

Осознание истины накрыло леденящей волной. Пронзило насквозь тысячью ядовитых иголок, заставляя сжаться сердце и разум. Это было сродни тому, что он почувствовал, оставшись без стаи. Безысходность. Отчаяние. Обреченность. Сильнейшая боль, от которой мутится рассудок.

Судьба оказалась коварнее, чем он мог представить. Та, которую он только что едва не убил, та, отцу которой поклялся отомстить за гибель стаи, та, что стояла сейчас перед ним на дрожащих ногах – была его парой.

Его единственная – человек. Существо, которое он презирает всем сердцем.

Как теперь с этим жить?

Он силой воли заставил себя остаться на месте, когда она сделала шаг в его сторону. Ветер трепал ее волосы, разносил по округе дурманящий аромат, от которого у волка сбилось дыхание. Егор лихорадочно соображал, не зная, что делать дальше.

Девчонка выглядела напуганной, но целой и невредимой, по крайней мере, на первый взгляд. Он внимательно ее осмотрел, пока она, присев на корточки, разглядывала его. В ее серо-зеленых глазах отразился его силуэт, распластанный на снегу. Вот она подняла руку, зачем-то прикоснулась к губам, словно раздумывая над дальнейшими действиями, а потом потянулась к нему.

Волк застыл. Шерсть на загривке приподнялась, верхняя губа дернулась вверх, открывая клыки. Но он не зарычал. Только прикрыл глаза, добровольно сдаваясь, когда дрожащая женская ручка коснулась его носа.

Глава 2

Огромный зверь дернулся, будто его ударило током. И Леся отпрянула, испуганно глядя на свою руку. Ладонь была выпачкана в крови. Девушка судорожно выдохнула и только теперь поняла, что все это время почти не дышала. Что она вообще себе думала, приближаясь к раненому хищнику? А если б он ее укусил?

Она с сомнением посмотрела на волка. Тот продолжал лежать на снегу, подогнув под себя лапы, и даже не делал попытки наброситься на нее. Теперь она видела, что удар пришелся ему в плечо и в голову – в этих местах шерсть буквально сочилась кровью.

– И что мне делать с тобой? – Леся растерянно огляделась. – Бросить здесь?

Нет, с такими ранами волк не выживет. Хотя, одним волком больше, одним меньше – разве ей не все равно? Почему она вообще тратит свое время на это глупое животное? Он сам бросился ей под колеса!

Леся сделала шаг назад и остановилась. Что-то не давало развернуться и спокойно уйти. Какая-то особая потребность, существования которой она не могла объяснить, удерживала на месте, влекла к этому животному. Может, это была ее совесть или обостренное чувство ответственности, а может то, что обычно называют емким словом «человечность». Но, как бы то ни было, она не могла бросить несчастное животное посреди дороги. Не могла молча сесть в машину и уехать, оставив его умирать.

Леся чувствовала себя виноватой. Чувствовала, что обязана позаботиться об этом животном. Оно нуждается в ней. Это было ясно видно в его глазах.

Может, стоит взять волка с собой?

Она с сомнением глянула на него.

Идиотская мысль…

Чем она сможет ему помочь? Позвонит ветеринару? Но уже восьмой час, кто откликнется на ночь глядя? А до утра этот зверь околеет, если не раньше.

Но и бросить его здесь – тоже не выход. Она не может быть настолько жестокой.

Начался снегопад. Первые хлопья снега, медленно кружа, упали на волосы и воротник девушки. В свете фар падающий снег мерцал, будто чистое серебро. Волк моргнул.

Леся со вздохом оглядела понурую морду, покрытую подсыхающей кровью. Зверь хрипло дышал, его бока чуть подрагивали, дыхание было поверхностным и очень частым. Глаза животного казались потухшими и безжизненными, но между чуть приоткрытыми челюстями предупреждающе белела полоска зубов. Нет, с таким не стоит шутить. Слишком опасно.

– Господи, что я делаю?

Вопрос был риторическим, она и сама это знала. Было бы странно услышать ответ. Но, словно отвечая на ее слова, волк тихо заскулил и дернулся вперед, ткнулся мордой в ее сапог. Девушка остолбенела. Дикий раненый зверь словно просил, чтобы ему помогли.

– Ладно, – коротко выдохнув, Леся решительно откинула назад длинную челку, – придется тебя забрать… Только не вздумай кусаться!

Боже мой, она говорит с диким животным! Нет, однозначно, это последствия пережитого стресса.

Сомневаясь в собственной адекватности, она вернулась к «Ниссану», открыла багажную дверцу и оглянулась. Волк выглядел очень крупным, тяжелым, но вряд ли после встречи с машиной был способен сопротивляться. Разве что для острастки клацнет зубами. Гораздо больше Лесю волновало другое: как заставить его забраться в салон? Может быть, попробовать затолкать? Но это опасно. Если у него сломаны ребра или хребет, это будет для него верная смерть.

Мысленно ругая себя за клинический идиотизм, девушка присвистнула, точно подзывая собаку. Ну а что, вдруг сработает? В конце концов, между волком и собакой не так много разницы…

Зверь даже не шевельнулся. Судя по всему, он потерял сознание. С одной стороны, это оказалось как нельзя кстати: справиться с бесчувственным животным было намного проще. Но с другой: он мог умереть в любую минуту, и тогда все усилия по его спасению окажутся бесполезны.

Леся достала из багажника покрывало, расстелила на снегу, вплотную к животному, и осторожно переместила раненого зверя. Хищник оказался очень тяжелым, килограмм девяносто, не меньше. Она выбилась из сил и вся перепачкалась в его крови, пока втащила волка в салон, поминутно боясь, что он вот-вот очнется и набросится на нее.

Огромный зверь занял все заднее сиденье. Девушка снова засомневалась: разве обычный волк может отъесться до таких размеров, особенно зимой, когда дикие животные вынужденно голодают? Показалось странным и то, что для лесного зверя у него была слишком ухоженная шерсть. Слишком чистая, мягкая. А еще отсутствовал запах.

На последнее Леся обратила внимание только в машине, когда села за руль. Странное животное не двигалось, казалось, волк даже не дышит. Девушка бросила взгляд на него через зеркало заднего вида и осторожно нажала сцепление. Машина мягко покатилась вперед.

Теперь можно было выдохнуть с облегчением, что Леся и сделала. Сейчас она доберется до дома, вызовет ветеринара и покончит с этой историей.

Кстати, о ветеринаре…

Девушка взяла ай-фон, лежавший на соседнем сиденье. Надо бы сообщить отцу о странной находке. Он, как-никак, охотник со стажем, обязательно заинтересуется необычным животным.

– Алло, пап? – Отец откликнулся после второго гудка. – Привет. Ты скоро домой?

– Часа через два. Еще есть работа. А что? Соскучилась по старику?

В его голосе мелькнул добродушный смешок, но Леся не обратила на него никакого внимания. Сейчас ее занимало совсем другое.

– Пап, тут такое дело, – она бросила взгляд на безмолвного пассажира, – я волка сбила на трассе.

– Что? – голос в трубке моментально напрягся. – Какого волка? Где?

– Да по дороге домой, в пяти километрах от города. Он такой здоровый…

Она мысленно прикинула его размеры и едва не присвистнула. Да, таких крупных животных видеть ей еще не приходилось. Не волк, а целый теленок.

Шум и скрежет в динамике заставили девушку недовольно поморщиться. Здесь, за городом, связь постоянно «гуляла», то исчезая, то появляясь.

– Алло? Тебя плохо слышно! – прорвался сквозь помехи встревоженный голос.

– Пап, я еще никогда не видела таких огромных волков. Ты меня слышишь? Он так странно пахнет… Не волком… Скорее, снегом талым или чем-то похожим…

– Дочка, надеюсь, ты не выходила из машины? Не приближалась к нему?

– Да он без сознания. Я везу его к нам…

– Леся! – хриплый от беспокойства голос отца оборвал девушку на полуслове. – Сейчас же остановись!..

Дальнейшую речь заглушили помехи.

– Алло, пап? Папа? – в трубке воцарилась мертвая тишина. – Черт!

Леся с недовольством глянула на потухший экран и застонала:

– О, господи, только не это! – она бросила бесполезный гаджет назад на сиденье. – Ну почему он всегда разряжается в самый неподходящий момент!

Между тем, снегопад все усиливался, а сумерки плавно переходили в ночь. Фары «Ниссана» освещали дорогу, тонувшую в темноте, но белые хлопья, падавшие на лобовое стекло, мешали обзору.

Раздраженно закусив губу, девушка прибавила газу. Дом был уже совсем близко, в трех-четырех километрах отсюда. Если постараться, она сможет добраться до него за несколько минут. А там первым делом помоет руки, на которых все еще была волчья кровь, поставит телефон на зарядку и наконец-то вызовет ветеринара.

***

Егор наблюдал за девушкой из-под полуприкрытых век. Девчонка оказалась вполне симпатичная, как для человеческой самки. Небольшого росточка, но с довольно аппетитными формами, которые он сумел разглядеть под распахнутым полушубком. Тонкая талия, высокая грудь, упругая попка, затянутая в узкие темно-синие джинсы…

Он разглядывал эту попку, пока глупая человечка волокла его за собой по снегу к машине. Ее ягодицы двигались вверх и вниз под обтягивающим коттоном, вызывая у мужчины голодные спазмы. Если бы она только знала, о чем он думал в этот момент!

Егор заскрежетал зубами от вскипевшего возмущения, но тут же усилием воли заставил себя замереть.

Черт возьми, неужели он перенес мало испытаний за свои триста лет, раз судьба подкинула ему еще и такое? Эта глупая девчонка подумала, что он ранен? Решила помочь? Что ж, она сама подписала себе приговор. Теперь ее уже ничто не спасет.

Теперь она во власти большого злобного волка!

Он спрятал ухмылку.

Пусть кричит, сколько хочет, когда он предъявит свои права. Потому что у нее никаких прав больше нет. И люди ей не помогут.

Волк еле слышно втянул носом ее аромат. С той минуты, как Егор увидел эту девчонку, вдохнул запах ее волос и услышал ее голос, будущее, каким он его себе представлял, перестало существовать. Что бы ни случилось в дальнейшем, сейчас для него было ясно только одно: эта женщина его навсегда. Его самка, его истинная пара. Его единственная. Он не сможет отпустить ее, даже если захочет. Даже если она будет рвать его на куски.

Все планы мести, которые он так долго лелеял, рухнули за одно мгновение. Инстинкт, древний, как сама Земля, проснулся в нем впервые за триста лет, и сейчас Егор дрожал от возбуждения, будто мальчишка.

Он невольно сглотнул, представляя, как срывает с нее эти джинсы, обнажает упругие ягодицы, заставляет девчонку упасть попкой кверху… Такой аппетитной розовой попкой… Она будет великолепно смотреться сзади, когда он заставит ее встать на колени. А потом он распластает ее на этом долбаном покрывале, в которое она замотала его, и войдет в нее одним мощным ударом. Он заставит ее кричать и извиваться под ним. Заставит почувствовать все, что чувствует он.

То, прежнее будущее, о котором он думал еще вчера, было будущим одиночки, теперь же в нем появилась она – та, которую он уже отчаялся встретить.

Он не спускал с нее глаз, лежа на заднем сиденье автомобиля. Изучал ее жесты, мимику, прислушивался к интонациям в голосе. Девчонка ехала домой, и это было как нельзя кстати. Егор представил, как будет медленно обнажать ее тело, смакуя каждый сантиметр этой кремовой кожи. О да, он сделает это сразу же, как только она впустит его в свой дом. В свой огромный особняк, обнесенный трехметровым каменным забором и сигнализацией. Ее отец постарался на славу, стараясь оградить свой дом от вторжения. Но он не учел одного: где есть вход для двоих, там сможет проникнуть и третий.

Девушка потянулась к мобильному телефону, и Егор с трудом заставил себя лежать неподвижно. В его голове пронеслась целая стая взбудораженных мыслей: кому она звонит, зачем? Он застыл, напряженно вслушиваясь в разговор.

Ермилов. Волк узнал этот голос – голос убийцы. С трудом сдержал угрожающее рычание, которое так и рвалось наружу из горла. Черт возьми! Он заперт в машине один на один с дочерью своего смертельного врага, но вместо того, чтобы напасть на нее, вырвать ей горло, он думает только о том, как ее отыметь!

Связь оборвалась. Егор выдохнул с облегчением: если бы не это, ему пришлось бы вмешаться, отвлечь девчонку, любым способом прервать ее разговор с отцом. Но она, похоже, так и не поняла, что влипла по самые уши.

Девчонка процедила сквозь зубы ругательство и кинула трубку. Егор мысленно сделал себе пометку: первым делом он научит ее правильно изъясняться. Пусть он остался без стаи, но он все еще альфа, а значит, его пара должна быть примером для других самок и молодняка. И она должна быть идеальной.

Девушка подняла голову, бросая на него обеспокоенный взгляд через зеркало заднего вида.

– Потерпи, – он скорее угадал, чем услышал ее слова, – скоро приедем. Дома я тебе помогу.

Глупая. Даже не представляет, что теперь помощь нужна ей самой.

«Ниссан» мчал вдоль дороги, неуклонно сокращая расстояние. Егор отбросил в сторону лишние мысли. Времени оставалось катастрофически мало, скоро они доберутся до дома, и тогда может случиться всякое. Он не сомневался: Ермилов уже догадался, кого встретила его дочь и, возможно, уже спешит ей на встречу с подмогой. Один лугару – даже трехсотлетний, даже в боевой ипостаси – бессилен против толпы озверевших людей, вооруженных до зубов адским камнем. Чистильщики не будут тратить время на разговоры, они просто убьют волка. А потом выпотрошат его труп и сделают из него чучело. Или коврик в гостиную. И нежные женские ножки будут его топтать…

Такая перспектива не радовала. Нужно было срочно что-то решать.

Еще час назад Егор планировал обманом проникнуть в дом Ермиловых, убить девчонку и дождаться ее отца. Еще час назад думал, что почувствовав на клыках их кровь, он сможет унять пламя. Пламя ненависти и мести, вот уже два месяца испепеляющее его изнутри. Но теперь, когда оказалось, что дочь чистильщика – его истинная пара, все изменилось. Он не сможет разорвать старого охотника у нее на глазах. На глазах той, которую должен теперь хранить и оберегать ценой собственной жизни.

Егор в смятении прокручивал в голове разные варианты дальнейших событий. Но при любом раскладе получалось только одно: ему нельзя встречаться с ее отцом. Не так, не на глазах у девчонки.

Машина свернула с основной дороги на узкую частную полосу с односторонним движением. Сквозь залепленное снегом лобовое стекло показались ворота, вделанные в забор из белого кирпича. Внушительный такой забор, метра три в высоту, не меньше. Девчонка притормозила, подъезжая к нему. Пискнула сигнализация, и ворота автоматически поднялись, пропуская хозяйку.

Едва «Ниссан» въехал во двор, как ворота тут же вернулись на место, отрезая частную территорию от внешнего мира. Егор прищурился, разглядывая особняк, возвышавшийся перед ним двухэтажным каменным монстром. Это была настоящая крепость, призванная оградить своих хозяев от любого вторжения.

Но на этот раз она не спасет.

Девушка заглушила мотор и обернулась. Несколько секунд беспокойно покусывала губу, изучая неподвижно лежавшего зверя. Егор не шевелился, даже дыхание задержал, лишь бы она не испугалась и не передумала.

У него в голове понемногу вырисовывался новый план.

Глава 3

Затащить волка в дом оказалось задачей не из легких. Но Леся не привыкла отступать. Тем более, бросать дело на полдороге. Ухватившись за края покрывала, она стащила на снег тяжеленное тело. Сдула непослушную прядь, упавшую на глаза. Оглянулась на дом. Расстояние до крыльца было метров пять, не больше, если поднапрячься – уже через пару минут она втащит это животное в дом.

Егор чуть не крякнул, когда нежные женские ручки отнюдь нелюбезно скинули его на землю. И это забота о раненом животном? Его, трехсотлетнего альфу, бросают на землю, как последнюю шавку. Только толстый слой снега спас его бока от встречи с бетонными плитами, которыми был выложен двор. Захотелось вскочить и напомнить девчонке, что она тащит не мешок с костями… Но он благоразумно сдержал этот порыв.

Ничего, он потерпит. Сейчас у него другие заботы. Нужно проникнуть в дом не напугав девчонку. А потом у него будет много времени, чтобы научить ее уважению и покорности, как подобает примерной волчице.

Между тем девушка, отдуваясь и проклиная собственную доброту, подтащила волка ко входу в дом, сунула ключ в замочную скважину и толкнула тяжелую дверь. Та приветливо распахнулась. Леся готова была ликовать: она справилась, она дома!

Последнее усилие – и покрывало с неподвижным животным преодолело порог.

Захлопнув дверь, Леся оставила волка посреди прихожей и, не разуваясь, бросилась на кухню. Нужно было переодеться и поставить телефон на зарядку, но это потом. Пока что ей безумно хотелось отмыть руки от этой сухой шелушащейся корки неприятного бурого цвета, которая стянула ее ладони.

Девушка подбежала к раковине, включила холодную воду и начала сосредоточенно смывать с рук кровь животного. Потом набрала воду в ладони и плеснула на лицо. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Появилось странное ощущение приближающейся опасности. Как будто кто-то чужой стоял за плечом и дышал, и от этого дыхания зашевелились волосы на затылке.

Нет, это все выдумки подсознания. Никого в доме нет. Она здесь одна.

Почти одна. В прихожей все еще лежит этот несчастный волк. Надо бы пойти проверить, вдруг он уже околел?

Тихий хруст заставил ее подпрыгнуть и обернуться.

Леся на мгновение остолбенела. Потом завизжала, хватая стоявшую возле раковины тяжелую табуретку. Прямо на нее надвигался огромный незнакомый мужчина.

Нет. Не так.

На нее надвигался огромный голый мужик, заросший щетиной по самые уши! Он шел прямо на нее, раскинув перевитые мышцами руки, будто медведь. Каждое его движение, каждый жест были наполнены дикой мощью, а в колючих глазах пылала самая настоящая ярость.

– Стой, где стоишь! – голос Леси сорвался на визг.

Как? Откуда он взялся здесь? Как сумел проникнуть в охраняемый дом? Почему не сработала сигнализация?

И, о боже, почему же он голый?!

Маньяк!

Замахнувшись, она вжалась спиной в бортик раковины. Но дубовая табуретка в ее руках казалась ненадежной защитой против почти двухметрового незнакомца.

Тот прищурился. Тяжелый взгляд заставил девушку задрожать. Узкие губы мужчины скривились, их уголки дернулись вниз, словно в усмешке.

Взгляд девушки скользнул по его лицу, метнулся вниз, застыл чуть ниже пупка, уткнувшись в густую поросль, ведущую вниз.

– Ты… положи… – голос незнакомца был хриплым, каким-то полузадушенным. Он словно через силу выталкивал из себя каждый звук. Но тон был угрожающим.

Леся затравлено огляделась по сторонам.

Черт возьми, он зажал ее в самом углу. И, что теперь? Изнасилует?

Глянуть на его орган она не могла. Не могла себя пересилить. Не каждый же день ее зажимают на кухне огромные бородатые мужики!

– Леся!

Голос отца, наполненный отчаянием и страхом, разорвал напряженную тишину. Незнакомец втянул в себя воздух, хищно раздувая крылья носа.

– Папа!

Она швырнула табуретку, метя в голову нападавшему. Тот небрежно отмахнулся, будто от комара, и одним незаметным движением оказался вплотную к ней.

Чужие руки, твердые, будто выкованные из железа, подхватили ее. Сухая ладонь запечатала рот, обрывая зародившийся крик. Еще мгновение – и в глазах потемнело.

Последнее, что запомнила Леся – это глаза. Светло-карие, почти желтые глаза незнакомца, окаймленные пепельными ресницами. В них светилось странное предвкушение.

Егор перебросил бесчувственную девушку через плечо и вскочил на подоконник. С этой стороны земля шла под уклон, и окно кухни находилось в полутора метрах от нее. А еще внизу весьма кстати стоял грузовик. Егор быстро просчитал варианты. Если он прыгнет на крышу кабины, а потом на фургон, то сможет, оттолкнувшись от него, запрыгнуть и на забор. А уж там – дело техники. Уходить от погони и путать следы он умел, как никто другой. Да и снегопад был ему только на руку. Природа сама скроет следы.

Тишину дома разорвали крики охотника. Тот бежал по коридору и отчаянно звал свою дочь. А еще Егор учуял запах оружия – запах вороненой стали и ружейной смазки, ударивший в нос. Захотелось немедленно покинуть это место. Сморщившись, Егор потряс головой и покрепче прижал к себе девушку, готовясь к прыжку. Древнейший инстинкт продолжения рода взял верх над рассудком, и сопротивляться зову природы было бессмысленно. Так уж устроены лугару: встречая истинную пару, они забывают обо всем, и неистовое желание соединиться с ней, пометить ее, наполнить своим семенем берет верх над человеческим разумом.

Теперь, когда девчонка была в его руках, он ощущал тепло ее кожи, вдыхал ее запах и хотел насладиться вкусом ее кожи. Теперь все его помыслы были только о ее теле. И теперь его ничто не могло удержать.

«Моя! Только моя!» – отбивал пульс в его голове.

– Стой!!!

За спиной прогремел выстрел, и плечо обожгла адская боль. Раздался звон разбитого стекла. Пуля прошла на вылет, прямо в окно, и стекло, лопнув, осыпалось вниз. Вслед за осколками на подоконник упало несколько капель крови.

Егор оглянулся. Хищная гримаса исказила его лицо.

Ермилов!

Он стоял на пороге кухни, направив на него ствол карабина. Лицо охотника, выдубленное солнцем и ветром, было перекошено яростью. В глазах застыло немое предупреждение.

– Оставь мою дочь, ублюдок! – слова ударили наотмашь, вырывая из груди лугару угрожающее рычание.

Степан целился в ногу. Стиснув зубы до скрежета и пытаясь унять мелкую дрожь в руках. Надеялся, что глаза ему врут. Но внутренний голос шептал: нет, это не сон, не разыгравшееся воображение. То, чего он боялся больше всего, случилось. «Они» настигли его. Настигли его семью. Как и тогда, двадцать лет назад.

Его дочь безвольным кулем свисала с плеча монстра.

Да, именно монстра. Потому что на подоконнике, чуть согнув ноги, стоял не человек. Чудовище, поросшее грязной клочковатой шерстью. Оно обхватило девушку за спину, прижимая ее к себе когтистыми пальцами, и его деформированная вытянутая морда ухмылялась, демонстрируя хищный оскал.

Прогремел второй выстрел.

Егор прыгнул вниз.

Раздался удар о металл, вой сирены.

Охотник бросился к окну, но не успел. Зверь исчез, унося с собой самое дорогое, что было у Степана Ермилова.