Школа гениев Прашкевич Геннадий

3

Узнай Рон Куртис, что статью доктора Гренвилла пытается понять еще и старший инспектор ФБНОЛ, он бы сильно удивился.

Впрочем, Янг мало что понял.

Признак высокого разума – «…умение добыть зерно истины из любой груды плевел». Ну, положим. Но почему именно это позволяет «…делать точные прогнозы самых маловероятных событий»?

Мистер Блик…

Звездный гений Килби…

И еще одна звезда – Анри Лаваль, не позволявший себе появляться в салоне «Кентавр» без букетика живых орхидей…

А если по другому – война с ублюдками.

Нельзя поддаваться чарам созвучий. Скорее всего, все эти звездные гении – ложный след. Следует попристальнее всмотреться в биографию бывшего технического директора фирмы «Фармаури». Этот Дэвид Килби погиб в автомобильной катастрофе… А химик Фрост попал в Куинсвилл… А неприятности Инги Альбуди тоже каким-то боком связаны со всем этим…

Заглянув в справочник, Янг внимательно изучил заметку, посвященную Дэвиду Килби.

В высшей степени положительные оценки.

Здесь не то, что инспектор ФБНОЛ, здесь школьный воспитатель ни к чему не придерется.

Кстати, на той же странице Янг нашел еще одного Килби – Эрвина. Оказывается, главный редактор популярного журнала «Джаст» являлся родным братом Дэвида. А в списке постоянных авторов журнала инспектор насчитал сразу нескольких «бэби-старз», в том числе Рона Куртиса.

А почему не заглянуть в «Джаст»?

Вряд ли это поможет идентификации таинственного Блика, но рискнуть стоило.

Янг повязывал галстук, когда позвонил Джон Габер.

– В общем твоя догадка подтвердилась, – сказал он. – Без старика Нибура я может и не допер бы, но следы фермилоксана, пусть и косвенные, обнаружил.

– От этого можно сойти с ума?

Габер только хмыкнул.

Тогда Янг позвонил полковнику Холдеру.

Он сразу признался шефу в том, что местом времяпрепровождения (все-таки отпуск, пусть и кратковременный) избрал Бэрдокк. «Цветущий городок, шеф. Но куча ублюдков. Правда, женщины тут цветущие».

К удивлению инспектора, шеф не рассвирепел.

Более того, он принял новость достаточно добродушно.

«Делом Лаваля занимается теперь Сенфорд, – сказал шеф. – Как это почему? Да потому, что он не видит в каждом человеке ублюдка и тщательно печется о чужой репутации. Учти, что вечером он приезжает в Бэрдокке. Помоги ему сориентироваться. С учетом своих ошибок».

4

Возле гостиницы Янг натолкнулся на веселого молодого человека.

Обыкновенная живая реклама. Правда, щиты молодой человек поставил на асфальт и весело вокруг них приплясывал.

– Интересуетесь приятной жизнью?

Янг усмехнулся. Ему нравилась уверенность Черри.

– А что у тебя есть такого?

– Как насчет «песочка»?

– Что-то новое?

– Еще бы. На колесах нынче долго не просидишь. Сильно шибает по мозгам. Тут есть над чем поразмышлять. «Песочек» гуманнее. Так мне один студент объяснил.

– Неужели в этом оазисе здоровья можно купить наркотики?

– Место ничем не хуже других, шеф.

– Чему ты радуешься?

– Удаче, сэр!

– Тогда не приплясывай, ты не афроамериканец. Дел у нас достаточно, Черри. Вечером встретишь Сенфорда. Помнишь его? Он приедет поездом.

И подмигнул:

– Где наш друг?

– Звездный человек Куртис?

– Вот-вот, Черри. Только не ори так.

– Он встречался с важным молодым господином восточного вида. В ресторане «Зодиак». Дорогое заведение, шеф. Я бы не стал отмечать там нашу встречу. А до этого наш клиент отметился в редакции журнала «Джаст».

– Сгинь с глаз!

Янг был доволен.

Путь в редакцию журнала «Джаст» не казался ему теперь обременительным.

Кстати, анонимное письмо трехлетней давности, полученное в свое время полицией, было отпечатано на пишущей машинке. В наше время уже мало кто пользуется такими. А уж в Издательском центре Джинтано… Вряд ли в стальном гиганте, поблескивающем зеркальным стеклом, найдется место для таких ветхих вещей, как пишущая машинка.

– Будете ждать? Или заглянете в другой раз? – секретарша скорбно поджала губки.

На столике у окна стоял прекрасный фотопортрет элегантного денди с крепом на уголке. Ну да, Анри Лаваль, догадался инспектор. Наверное, он имел отношение к Издательскому центру Джинтано. Добиваясь расположения секретарши, Янг лицемерно заметил:

– Весь Бэрдокк опечален…

Джулия страстно прижала кулачки к груди:

– Вся страна, сэр!

Янг кивнул.

Его внимание привлекла огромная репродукция.

Групповой портрет выпускников знаменитой школы.

Янг впервые видел такую большую репродукцию. Она занимала почти всю стену приемной. Четырнадцать человек, тщательно подсчитал он. Четырнадцать звездных ребят. И насторожился: почему четырнадцать? В книге Говарда Ф. Барлоу речь определенно шла о пятнадцати.

Он еще раз пересчитал гениев.

– Я ведь не ошибаюсь? «Бэби-старз»… Их было пятнадцать?

Джулия безвольно вытерла заплаканные глаза и подтвердила правоту Янга легким кивком.

– Это репродукция Херста?

– Ну да, – она, наконец, взглянула на Янга.

– А почему только четырнадцать человек? Где еще один?

Джулия окаменела. Янг понял: он произнес что-то не то. Наверное в Бэрдокке не принято было говорить об отсутствующих. Жаль, что раздался звонок и ледяной голос Джулии насквозь проморозил приемную:

– Вас ждут.

5

Килби-старший вопросительно поднял бровь.

Инспектор впервые видел такой кабинет. Десятки самых разнообразных часов. Откуда столько? Зачем? И все идут, тикают, производят шум.

– Эдвин Янг.

Врать не хотелось, но как-то надо было начать:

– Я знал вашего покойного брата.

– Он обещал вам финансовую помощь? – Килби-старший критически оглядел инспектора.

– Да, да, – обрадовался Янг.

И подумал: чем лучше воспитан человек, тем легче обвести его вокруг пальца.

Но Килби-старший смотрел на Янга с растущим недоумением:

– Собственно, какое учреждение вы представляете?

– ФБНОЛ.

– Но это полицейское учреждение!

– К сожалению, – вздохнул Янг. Он уже сожалел про свои «да, да». – Но не стоит смотреть на всех полицейских с предубеждением. Мы всего лишь служители Немезиды.

– Мой брат никогда не водился с полицией.

– Зато он умел подниматься над предрассудками. И прекрасно понимал, что превентивные меры борьбы с наркоманией включают в себя не только запреты. Вы же не будете утверждать, что система здоровья, заложенная в Бэрдокке мистером Джинтано, абсолютно совершенна?

Инспектор давно уже понял, что грубая лесть в Бэрдокке – самый прямой и эффективный способ расположить к себе собеседника. Но Килби-старший был полон подозрений. Не спуская глаз с Янга, он пальцем в кнопку магнитофона.

…Различна судьба городов.

…Одни, породив гигантов мысли и действия, превратились в музеи – Стратфорд, Веймар, Стагир. Другие, пав в ноги гигантов, стали столицами великих империй – Рим, Париж, Лондон. Третьи, возведенные гигантами, превратились в великолепные рассадники новых культур – Александрия, Санкт-Петербург.

Мы вправе спросить, что ждет Бэрдокк?

Какой след в мировой истории оставит наш город? Как определят его роль потомки?…

– Знаком вам этот голос?

– Конечно, – без раздумий ответил Янг.

– И вы можете сказать, кто это?

– Мистер Блик? – Янг играл вслепую. Выбора у него не было. Он понимал, что его сейчас же выставят из странного кабинета. Поэтому и вложил в голос как можно больше наглости: – А вам знакомо это имя?

– Мне? Что за черт? Да его носили все мои предки по материнской линии.

Теперь уже Янг уставился на песочные часы, демонстративно перевернутые Килби-старшим. Красноречивый жест. Пять минут, это даже много. Янг не надеялся на такой подарок. Почти благотворительность, черт возьми. Янг так и впился взглядом в часы. Кажется, точная копия тех, что он нашел в кабинете Лаваля. И подставка такая же объемистая. И гравировка.

– Стихи? – удивился Янг.

Размерен ход часов, тяжел мгновений груз. В них смысла не ищи, его там нет… Исследуй время так: на ощупь и на цвет, определяй на запах и на вкус.

– На вкус? Что значит, на вкус?

На глазах изумленного Килби Янг раскрутил стеклянные конусы и ссыпал кристаллики изумрудного наполнителя на лист бумаги.

– Вы знаете, что это такое?

Редактор журнала «Джаст» замер:

– Песок, наверное.

И вспыхнул:

– Как вас понять?

– У меня нет выбора, – Янг ухмыльнулся. Еще наглее, чем прежде. – Если полиция нагрянет в ваш кабинет, этот «песок» вызовет немалый скандал.

И быстро спросил:

– Вы виделись с Фростом?

– Разве он в Бэрдокке?

– А вы не знаете?

– Черт вас возьми!

– Эти часы подарил вам Лаваль?

– Какое вам дело до моих часов?

– Или Фрост?

– Я повторяю. Какое вам дело до моих часов?

– Если хотите знать, самое прямое… – Янг аккуратно ссыпал «песок» в пластиковый пакет, извлеченный из кармана. И добавил, вставая: – Увидите Фроста, скажите так. Кашу, заваренную им вместе с вашим братом, расхлебывает Альбуди. Знаете такую? И передайте Фросту мой гостиничный телефон. Вот я записываю его на уголке календаря. У меня понятный почерк?

6

Поистине черный день.

Килби-старший задыхался от возмущения.

Так легко попасться на удочку какого-то копа! Куда смотрит Палмер? Что вообще происходит в Бэрдокке? С каких это пор Джулия перестала понимать посетителей? Дотянувшись до бренди, Килби-старший сделал глоток и с отчаянием уставился на выпотрошенные инспектором часы. При чем здесь Фрост? Про какую «кашу» говорил наглый коп?

К черту!

К черту всех!

Он встал и накинул на плечи плащ.

Черным ходом, мимо обескураженной Джулии, не ответив ни на один из ее вопросов, Килби-старший медленно спустился в парк, разбитый с южной стороны Издательского центра.

К черту всех!

Просто посидеть на скамье.

И снова пылающее над городом:

Убедиться, что мир по-прежнему устойчив.

Привести мысли в порядок.

Накрапывал мелкий дождь. За стеной зеленых дубов раздавались хлопки.

«И в сердце растрава, и дождик с утра. Откуда бы, право, такая хандра?»

Килби-старший догадывался – откуда.

Посидеть молча. Ничего не слышать, не видеть. Не обращать внимания на потрепанного бродягу, бредущего по аллее.

Он опять возмутился.

Что происходит? Бродяга в центре Бэрдокка! Команда капитана Палмера полностью распустилась!

Бродяга приблизился.

– Билл?!

– Ни слова, Эрвин. Идем в редакцию.

7

– Попроси свою дуру не заглядывать в кабинет.

– Но Билл! Почему дуру? Ты знаешь Джулию много лет. Она тебя обожает. – Килби-старший никак не мог придти в себя. – Почему ты выглядишь, как после голодовки?

– Считай, я сидел на диете.

Фрост медленно прошелся по кабинету.

Его не интересовали многочисленные часы. Его не интересовали картины и книги. Он и на Эрвина-то не смотрел.

– Могу я связаться отсюда с Ингой?

– Конечно. Но как ты оказался в Бэрдокке?

– Никаких вопросов, Эрвин! Не хочу отвечать на твои дурацкие вопросы. Когда Ингу отправили в клинику?

– В день смерти Анри.

– Он спекся?

– Билл!

Фрост поморщился. На улыбку это не походило.

– В клинику можно звонить напрямую?

– Конечно.

– Тогда звони. Если трубку возьмет Инга, передашь мне. Если кто-то другой, выкручивайся, как хочешь.

– Но почему выкручивайся?

– Да потому что я теперь пользуюсь только таким словарем. И потому, что я никому не верю. Не пялься на меня как на покойника. Ты сам сказал, что эта роль досталась Лавалю.

– Но почему, почему, почему ты так говоришь?

– Не теряй времени!

Не спуская растерянных глаз с химика, Килби-старший набрал номер.

– Доктор Макклиф?… Да, это я… Конечно… Не может подойти к телефону?… Хорошо, я перезвоню…

И повесил трубку.

– Я понял, – злобно заметил Фрост. – К ней не подпускают?

– Она не в форме, Билл. К тому же, тобой интересуются копы.

– Зачем?

– Не знаю. Час назад вот здесь сидел инспектор ФБНОЛ из столицы штата. Здоровенный тип с низким лбом. Он нес какую-то чушь. И распотрошил подарок Лаваля. Видишь? Он забрал песок из часов. Черт побери, Билл, хотя бы ты не кричи на меня! Кажется, этот коп знал, что ты у меня появишься.

– Откуда он мог знать это?

– Представления не имею. Но знал. Иначе бы не попросил передать тебе…

– Что передать? Что ты тянешь?

– Несколько слов. Всего только несколько слов. Кашу, заваренную им вместе с вашим братом, расхлебывает Альбуди. Это он про тебя, Билл. По-моему я ничего не перепутал. И оставил свой телефон. Что все это значит, Билл?

– Вставай!

– Но куда мы?

– К Рону. Надеюсь, он сумеет нам растолковать сказанное.

8

Янг тщательно запер дверь.

Он был уверен, что капитан Палмер уже знает о его возвращении в Бэрдокк.

Выложив из кармана рабочий блокнот, инспектор молча уставился на нарисованный сутки назад треугольник. Вершины треугольника уже не казались ему столь уж загадочными. Теперь за каждым сочетанием стояли конкретные имена, события, предположения. Правда, общей четкой картины все ещё не было.

Три года назад в Бэрдокке действительно произошло нечто такое, что образовало указанный треугольник.

А до этого?

Не мог же взрыв рвануть сразу.

Янг вынул из кармана пластиковый пакет с порошком, изъятым у Эрвина Килби.

Динамит… Изумрудный кейф… Психотомиметики… По мозгам здорово бьет…

Рука сама потянулась к молчащему телефону.

– Дэвидсон? Это Янг. Как насчет пива? Я ведь задолжал тебе за сведения о тех студентах… Все правильно… О тех, что помогали себе динамитом.

– Извини, Эдвин, я в запарке, – прохрипел Дэвидсон. – Шеф тут развернул бешеную активность. Но на запрос в Информационный центр Дона Реви, ну, этот самый Институт социальных проблем, мне ответили. Так вот, ты удивишься. Те ребята, что в свое время фигурировали в деле с динамитом, зарегистрированы как безнадежные наркоманы. Как тебе такой поворот? А некоторых вообще уже нет. Тебе интересно? Прислать список?

– Пока не надо.

Янг положил трубку.

Вот открылась и еще одна сторона дела.

Гениальный Дон Реви тоже из «звездных мальчиков».

Как ни называй ублюдков, решил Янг, они ублюдками и остаются.

Изумрудные кристаллики маняще поблескивали. Янг понимал, что многое сейчас зависит от его выводов. При том от верных выводов. Он не имеет права на ошибку.

«…если уж разбираться по существу, то мой маленький бизнес куда невинней того, которым вы занимаетесь».

«…разве Эринии ссорились с Танталом?»

Янг пытался увязать все узнанное им воедино.

«…препарат для привилегированных психов».

«…совершенно новое слово в индустрии искусственных удовольствий».

«…этот изумрудный кейф не затуманивает, а просветляет любые мозги».

«…Блик? Это имя носили все мои предки по материнской линии».

И крик Альбуди:

– Бликус!

Где ключ к этой мозаике?

Как выстроить известные факты правильно?

Меня всегда считали тугодумом, огорченно покачал головой Янг. Я слишком долго разгоняюсь, мне не хватает легкости. Странно, что я заговорил с Евой Чижевски… Обычно мне не везет…