Свет во мраке Михайлов Дем

Глава первая

Новые соратники по оружию

Что ты приобретаешь когда на твою сторону встает три десятка крепких гномов, похожих на пылающие от застарелой ненависти угли покрытые дымящейся кожей?

Необычный вопрос.

Но с вполне очевидным ответом – твоя сила растет! Ведь на твоей стороне прибавилось воинов! Тридцать! Тридцать вооруженных воинов примкнули к тебе! Значит, ты только выиграл от этого! Возможно,… но я не стану соглашаться так уж безоговорочно, ибо суровая жизнь быстро опускает с небес на землю.

Однажды я уже успел вдоволь «насладиться» «умением» гномов преодолевать большие расстояния пешим ходом и остался впечатлен навсегда. Гномы ходить… не умели. Не с их от природы короткими ногами, больше рассчитанными на крутые подъемы и спуски. Там где человек выглядел как глупый кузнечик со сломанными ногами, коротышка гном казался верхом грациозности.

Поэтому, еще до того как мы двинулись в путь, я уже начал рассчитывать на худшее, живо помня те немыслимые мучения, что нам пришлось преодолеть, когда мы впервые путешествовали с гномами. Но я никак не мог рассчитывать, что все окажется настолько плохо! Клан Медерубов, хитростью и обманом плененный неизвестными людьми почти два века назад все эти годы провел в одном и том же месте, каждый день, совершая один и тот же путь – от грязной клетки до места работы, а затем обратно. Передвигались они мелкими шажками из-за опутывающих ноги цепей, усталые головы склонены к земле, на опущенных уныло плечах лежит тяжелый инструмент… и так всю жизнь, от юных лет до последнего вздоха. И вот он закономерный печальный результат – ходоки из них никудышные. Совсем никудышные.

Чтоб меня… коротышки выдохлись спустя два часа довольно-таки неспешного пути, причем шагали мы не по буеракам, а по ровнехонькой песчаной дороге! Здоровые жилистые мужики запалено хватали ртами воздух, утирали обильный пот, начинали спотыкаться и так сильно загребать ногами песок, что казалось, будто отряд идет на лыжах по глубокому рыхлому снегу! Но гномы не сдавались! О нет! С их лиц не сходила упертая решимость идти до конца, шагать до предела, до самой смерти! Эмоций бывшие рабы не скрывали, и посему я мог сполна насладиться зрелищем набыченных злобных доходяг бредущих по бесконечной дороге…

Но!

Я с глубоким уважением отнесся к тридцати боевым гномам, что только-только сбросили рабские колодки, но уже похватали оружие и рвутся в бой. С каждым шагом их силы угасают, но их решимость только разгорается – один подпирает плечом другого, третий забрал щит у зашатавшегося соседа, пятый, что хромает уже на две ноги, вцепился в пояс впередиидущего, его лицо налито кровью, но он шагает через силу, шагает через боль.

– Привал! – зычно командует Рикар.

Второй привал за сегодня, за каждый переход преодолеваем чуть больше лиги. Большая часть гномов падает вповалку. Раздается дружный облегченный стон. Но огромный Рикар, выглядящий рядом с коротышками как штурмовая башня на фоне глиняных хижин, не дает им лежать спокойно, врезаясь в их ряды и продолжая отдавать команды:

– Разуться всем! Всем! Проверить ноги! Ощупать каждый палец на ногах, проверить пятки! Если узнаю, что кто-то стер ноги, но решил утаить это, то клянусь – выбью ему пару зубов! И бить буду не рукой, а той самой стертой пяткой! И мне плевать, если вы думаете, что пятка не дотянется до тощей хари – дотянется! У меня и раньше получалось такое с наглыми юнцами, получится и сейчас! Разуться!

И Медерубы, сидящие прямо на дорожном песке, покорно разувались, более того – смотрели на Рикара с нескрываемым… если не обожанием, то близким к нему чувством. Так преданная собака смотрит на любимого хозяина. Гномы прониклись этим чувством сразу, ведь именно Рикар был тем, кто сбил большую часть цепей, кто первым ободрил пусть грубым, но не равнодушным словом, кто, стиснув топор, пообещал, что мы выпустим кишки всем ублюдкам посмевшим сотворить такое с неповинным мирным родом. Рикаром руководила праведная ярость, он родом из огромного леса, где всем приволье, где нет рабов, а люди чтят природу. Ну и самая главная причина – слабым и отчаявшимся, тем, кто только-только получил надежду, нужен кто-то сильный, тот, за кем захочется пойти судьбе навстречу. Плечо к плечу, направив топоры и копья на общего врага.

То есть – гномам нужен был сильный и властный лидер, а кто лучше подходит на эту роль, как не бородатый огромный освободитель вооруженный громадным боевым топором – причем непростым, а выглядящим вышедшим из кузницы первейшего мастера. Верно. Годится только Рикар – вечно недовольный, злой, памятливый, но при этом всеми любимый.

А как же я?

Ну,… я, наверное, во многом соответствовал нарисованному образу. Я лидер, выгляжу внушительно, даже страшно, моя сила больше чем у обычного человека – я куда сильнее Рикара. К тому же показал себя матерым убийцей и уничтожителем поганой нежити. В общем – настоящий лидер и пример для подражания. Вот только не «пыхает» от меня грубой теплотой Рикара. От меня тянет ледяным опасным холодком, ощущаемым не кожей, а самой душой. Да и мои злобно светящиеся глаза за узкими щелями смотровых бойниц шлема… в общем – Рикар гномам понравился больше!

А меня они с глубоким уважением… старались не замечать, хотя их глухая опаска ощущалась мною постоянно. Им надо привыкнуть. Медерубам никто не стал говорить, что в недалеком прошлом я был точь в точь как промороженный насквозь мертвяк, да еще и с клубком ледяных щупалец на загривке – но скоро пытливые гномы узнают и это. Благо их главный и бездонный источник сведений прямо под рукой – неугомонный Тикса, великолепно знающий родной гномий язык, любящий поболтать, обожающий хвалиться. Не прошло и часа с начала похода, как все натужно пыхтящие от усталости Медерубы уже знали, что вообще-то, топор Рикара раньше принадлежал бравому гному Тиксе, но он его Рикару… великодушно подарил….. Ага. Я отчетливо помню, как именно произошел процесс дарения – тоненько верещащий гном повисший на топорище оружия и возмущенно взывающий к справедливости, но получающий лишь подзатыльники….

Вскоре отправившиеся с нами в путь десятки гномов из рода Медерубов узнают, что я бывшая нежить или же был на нее похож. И не думаю, что это добавит ко мне симпатий с их стороны. Ведь пару веков одним из бастионов охраны рабов были ужасные мертвяки. Но Подгорный народ понять сложно. Вон у «моих» гномов на берегу подземного озера стоят несколько моих статуй в полный рост. И щупальца на одном из изваяний изображены детально, грозно, страшно. Коротышки вообще уважают силу,… но это «мои» коротышки – боевые непоседы рода Чернобородых. А Медерубы рождены в неволе и это первый день их свободы, после десятилетий вечного страха. «Моих» гномов воспитали в храбрости и чести с момента рождения. Этих же воспитывали рабами…. Разница в их поведении и в мировоззрении очевидна.

Особенно явно это проявилось в момент, когда я объявил, что со мной отправятся только самые сильные и выносливые из бывших рабов, а остальные пойдут к далекой гранитной скале Подкове, где расположено наше поселение. Там их встретят, обогреют, подлечат, предложат постель, еду и даже новый дом – коли захотят остаться с нами.

Я ожидал взрыва возмущения – и он последовал, но больше был похож на вялое пыхтенье, а не на яростный рык отчаянных берсеркеров. А некоторые из Медерубов, особенно изможденные и покалеченные, не сумели скрыть искреннего облегчения. И не из страха за жизнь радовались они, понимая, что искалеченные ноги и руки стали залогом их отправки домой. Нет. Они просто… ничего не хотели, кроме разве что одного большого желания – желалось им пожить в тепле, уюте и спокойствии. За долгую жизнь в рабстве они устали от страха, холода, голода, боли, унижения и других невзгод. И я их понимал. Посему устроил жесткий отбор, отметя больше половины из мужчин Медерубов, отобрав лишь тридцать гномов. Оставшиеся четыре десятка медленно пошли к Подкове, ведомые двумя из моих людей.

Мужская половина рода Медерубов согласилась на все мои условия.

Первое – полное подчинение мне всех тех, кто отправляется по песчаной дороге ведущей в страшную неизвестность.

Второе – повторение первого условия.

Третье – повторение второго условия.

К тем, кто нестройной колонной потянулся к нашему родному поселению, я никаких требований и условий не предъявлял. Ни к чему. Там в Подкове есть Койн. Главный среди гномов, властный, умный, жесткий предводитель рода и лидер подземного Града у Озера, куда и отправятся все освобожденные коротышки. Он быстро вправит им кости, суставы, а заодно и мозги, показав, что живется здесь хорошо, безопасно, что все здесь братья по крови и у всех равные права и столь же равные обязанности. Так что я не стал засорять голову ненужными думами, положившись во всем на Койна.

Уже в пути я получил очередную весточку из дома, чему несказанно обрадовался. Не читая послание, быстро написал подробное письмо и отправил едва передохнувшую птаху обратно домой. В письме указал, что к Подкове идет большой отряд из гномов, ведомый нашими людьми. Идут неспешным вялым шагом. Есть волокуши, есть запас еды. Десять трофейных лошадей обнаружившихся в вырубленной в скале конюшне – но лошади дрожащие, переполненные зябким страхом, приседающие, бешено вращающие глазами. Пока мы их не вывели из гранитного массива, лошадки и фыркнуть не смели, лишь прижимали уши и беззвучно скалили зубы в сумасшедшей улыбке – то еще зрелище. Пропитанный чем-то ужасным древний камень внушал дикий страх всему живому. Разве что я остался равнодушным.

В послании я просил спустя четыре дня после получения сего письма отправить им навстречу большой и хорошо вооруженный отряд, с подкреплением в виде живой святости – так и написал. Думаю, отец Флатис поймет мою тихую насмешку и отправит с отрядом пару монашков.

Сейчас, если не считать отобранных мною гномов, нас одиннадцать. Я, Рикар, Литас, Тикса, два ниргала, два монаха избегающих со мной общаться и несколько воинов. За нашими спинами у выхода из расщелины дотлевал погребальный костер с прахом Туория – погибшего молодого парня нарвавшегося горлом на вражеский меч. Тикса горевал так искренне, что я решил больше не напоминать о его оплошности, приведшей к гибели соратника.

Лошадей у нас осталось восемь, но верховых всего трое – и те разведчики, ушедшие вперед на три полета стрелы. Остальные лошадки идут налегке, Рикар не позволил никому усесться в седло – кроме меня, но я сам отказался. Так же я согласился с просьбой Рикара дать ему «полное дозволение» в руководстве над нестройной гномьей толпой, иначе, как пробурчал зло бородач, толку от тощих недомерков будет ни на грош.

Я разрешил. И сейчас, усевшись на пригорок рядом с Литасом и рыжим Лени, наблюдал за действиями здоровяка.

– Вы мясо! Склирсова тухлятина! – ни с того ни с сего заорал Рикар и валяющиеся на дороги гномы судорожно дернулись – Мясо! Прошли две лиги и повалились! Немощь позорная! Подушек пуховых не поднести? Хмельного эля кружечку никому подать не надо?!

– Так этих гномов! – закивал подсевший ко мне Тикса, чем вызвал наши крайне удивленные взгляды.

Поняв наш безмолвный вопрос, коротышка на удивление серьезно пояснил:

– Совсем другие они… не гномы – гоблины в душе!

– О как – хмыкнул я, подавляя тяжкий вздох – Рождены рабами, жили рабами, готовились умереть рабами. Верно сравнил, Тикса. Прямо как наш домашний безногий гоблин с его личным гаремом.

При воспоминании о безногом «домашнем» гоблине рыжий Лени невольно фыркнул, причем в его голосе одновременно прозвучали и легкая зависть – гарем! – и легкое сочувствие – склоки шумные там не затихали. Лишь всемогущая старшая кухарка с ее карательным половником находила на них управу.

– Вот! – воскликнул Тикса – Похожи! Эти смелее, оченно смелее, но все равно – есть немножко страха! А сейчас еще больше испугались – по сторонам смотрят, иногда глаза прикрывают, жмурятся, чуть-чуть приседают, головы опущены.

– Это обычно – успокоил я переживающего за столь странных сородичей гнома – Они всю жизнь прожили там, среди высоких скал, в сумраке, в тесноте. А здесь приволье, все проглядывается до далекого горизонта, небо раскинулось во все стороны, свежий ветер валит с ног. Им надо привыкнуть, Тикса. Дай им время. Хотя бы несколько дней. Такими как вы они не станут никогда, слишком глубоко выжжено в их душах клеймо рабского покорства. Но рано или поздно они поднимут головы, и смело взглянут вперед. Поэтому помогай им, дружище, помогай словом и делом. Но не мешай Рикару!

– Потому и сижу тут – вздохнул непоседа – Рикар меня послал туда,… не скажу куда! Отказался от моей оченно нужной помощи!

– Сейчас ему важно все их внимание и послушание – успокоил я гнома – Ты ступай и помоги с приготовлением горячего отвара, проверь, не надо ли свежей воды. Лени, рыжий сокол ты мой одноглазый. А чего сидим? А чего поглядываем на всех с пригорка?

– Ой! – подскочил рыжий в смущении – Простите, господин!

– Помоги остальным – попросил я, и Лени поспешил прочь.

Сидящий рядом Литас усмехнулся, побарабанил пальцами по лежащему на коленях луку.

– Сегодня им бы обильный мясной ужин и побольше наваристого бульона – с намеком произнес я, глядя на доходяг гномов.

– Обязательно, господин Корис. И Рикар о том же сказал. Сейчас пусть немного попривыкнут, выдохнутся, пусть в теле застоялая кровь разгуляется, промоет жилки и суставы. А потом хороший ужин и долгий сон. Но завтра с утра они выть будут, господин. Кажная мышца в телах их бунт устроит, болью такой налитой будет, что света белого не взвидишь.!

– Пусть хоть что-то в их телах впервые взбунтуется – мрачно заметил я – Не все же им покорными рабами быть. Пусть бунтуют мышцы, суставы, пусть ноют ноги, пусть пересохшие глотки жадно хватают воздух! Так они смогут познать само значение великого слова «борьба»! И смогут оценить всю его важность! Борьба за жизнь!

– Хм… – Литас задумчиво подергал себя за кончик уса – Красиво сказано, господин. И правильно. А то не гномы, а квашня какая-то расползшаяся.

– Это хорошо – не слишком добро усмехнулся я – Квашня это тесто. А из теста можно вылепить все что угодно. Хочешь – решительных и злобных бойцов. Или умелых старательных работников. А хочешь – оставить как есть, и посмотреть что получится. Лишь усилия и время нужны, чтобы из бывших рабов сотворить воинов. Вот только и того и другого у нас маловато… Литас, помоги Рикару. Он один не поспевает оглядеть гномов. Уверен, что хоть один из наших новых спутников сбил-таки пятки до крови и сумел это утаить, боясь, что его оставят позади или отправят в другую сторону.

– Слушаюсь, господин – закряхтев, Литас поднялся, закинул лук за спину и пообещал – Мы еще с ним ой как намучаемся.

– Верю – не стал я спорить, глядя, как один из гномов с мукой на лице массирует голени ног.

Посмотрел на другого коротышку, свернувшегося калачиком и мелко дрожащего – от холода ли, усталости ли, от страха перед новым огромным миром ли….

– Гномы, но гоблины в душе – повторил я недавние слова Тиксы – Надеюсь, их желание отомстить за рабство и вернуть родичей столь же сильно, как ничего не забывающая память пещерных гоблинов. Тогда они сумеют преодолеть все что угодно…

До быстро наступившего вечера мы сумели преодолеть еще полторы лиги, после чего Рикар скомандовал остановку на ночлег. Остановившиеся гномы рода Медерубов упали вслед за последними отзвуками зычного рыка здоровяка. Упали тихо, лишь прошелестел по сосновым веткам многоголосый стонущий вздох несущий в себе боль и облегчение. Стоять осталось семеро коротышек – тяжело опираясь на дорожные посохи и рукояти оружия, накренившись, понурив головы, тяжко дыша с присвистом, с лиц срывались капли пота,… но они остались стоять на широко расставленных ногах! Остальные же, лежа на земле, сквозь сгущающиеся сумерки смотрели на устоявших после похода сородичей с глубоким уважением и завистью одновременно.

В этот самый миг я поверил – у них получится. Может не у всех, но у большей части обязательно получится втянуться в суровый образ военной походной жизни.

Всю необходимую работу по подготовке к ночевке и приготовлению пищи вновь делали мои люди. Но при этом Рикар не забыл громогласно упомянуть, что все это делается в долг, при условии, что однажды настанет их очередь отдыхать, тогда новые братья по оружию позаботятся обо всех работах. Великан так и сказал – новые братья по оружию. Ох, не зря мне кажется, что Рикару крайне близка эта роль сурового, но справедливого командира привыкшего «пестовать» молодежь.

Гномам позволили заснуть только после того как поедят горячей сытной похлебки и вдоволь напьются травяного отвара. Кстати, сушеные грибы выращенные у нашего подземного озера Медерубам пришлись по вкусу, съелось все с жадным чавканьем, с гортанными возгласами радости – видать все коротышки без исключения обожали грибы. Не удивительно – подземные грибные плантации составляли существенную часть их рациона, это то же самое, что пшеничные поля для людей.

Утром, на целый час позже обычного, уже при солнечном свете, злобно ревущий Рикар разбудил сонных гномов отнюдь не деликатным образом, без лишних церемоний и мягкостей. И здесь оправдались наши предположения – у гномов буквально не сгибались ноющие ноги, либо же наоборот не разгибались. С верхней частью тел было чуть получше, но все что ниже пупка напоминало безвольный сгусток боли. Коротышки стоически терпели, в их суровых профилях читалось напряжение и решительность. Те семеро кто остался вчера стоять и пытался помогать моим людям в хлопотах, проявили себя и сейчас, первыми встав на ноги, начав поднимать остальных. Рикар и Литас проявили себя самым безжалостным образом, устроив гномам настоящую пытку путем разминаний, растягиваний, скручиваний, постукиваний и даже щипаний. Лени и другие усердно помогали в сем неблагодарном деле.

Первый раз услышал гномье взвизгивание – кто-то на удивление тонким голоском испустил короткий визг, но кто именно, разглядеть не удалось, хотя любопытство снедало не только меня и искали мы все.

На все ушел еще один час и вскоре мы вновь выдвинулись в дорогу нестройной колонной, вновь шагая по ухоженной песчаной дороге. Снова впереди рысили зоркие разведчики, тыл замыкали опытные воины, идущий рядом с гномами Рикар что-то успокаивающе ворчал, что-то подсказывал. Медленно, но верно Медерубы размяли ноги, разогрели воющие мышцы и зашагали куда более уверенно и быстро. Отлично…. Пока что все идет по плану. Мы вновь двигаемся вслед за Тарисом Некромантом и на этот раз нас почти на три десятка больше.

По пути я то и дело поглядывал в сторону далекой-далекой Подковы – оттуда должен прибыть пернатый вестник с посланием из поселения. Моя душа разорвана на две части… нет, даже на три части, если учесть идущий к подкове отряд из хромающих калек и стариков….

Скорей бы дождаться успокаивающего письма…..

Оно жрало….

Жрало ненасытно, со слышимым лишь Тарису чавканьем, хрюканьем, жадным потусторонним воем. Оно пыталось насытиться, но никак не могло наполнить туманный желудок…. Невозможно наполнить бездонную пропасть, так же как невозможно заполнить адское пекло душами грешников – там всегда найдется еще немного места.

Внешне восставший принц выглядел спокойным и уверенным, властным и решительным. Но в его черной выгоревшей душе тускло тлел огонек страха. Явившаяся по его зову тварь пришла не из-за страха, не из-за преклонения, не из-за желания помочь. Нет. Обитатель граничных пределов соизволил прийти, прельстившись сладкими обещаниями. Сто раз по сто жизней было обещано ему в награду за присоединение к грядущей битве. Жизней ярких, сильных, сытных, вкусных – вот что пообещал Тарис в обмен на помощь.

Но за прошедшие дни он не сумел сдержать слово. Лишь жалкие крохи из обещанного изобилия упали на пиршественный стол вечно голодной твари. И это ее не обрадовало. Связывающие их нити договоренностей трещали и лопались одна за другой. Если промедлить еще немного – случится неизбежное. Туманное чудище выйдет из повиновения и начнет собирать обильную жатву, не разбирая где союзник, а где враг.

Сумеет ли он совладать с обезумевшей от голода тварью?

Быть может.

Но только если приготовится загодя. Но как понять по клубящемуся туману его намерения? Силу его голода? Жар его ярости? Лишь хриплые нетерпеливые стоны доносились из сердцевины нутра туманного ужаса. Не угадаешь, когда оно решит нанести смертельный удар….

– Выслать два дозорных отряда – подтащив к себе трясущегося от ужаса седого шурда, велел Тарис Некромант – Пусть ищут добычу! Двуногую добычу! Пусть ищут людей, гоблинов, гномов. Ему нужна пища и он не может больше ждать.

– Да, о Великий, да о Ужасный! Будет исполнено!

– Если к вечеру отряды вернутся без хороших новостей – они сами станут кормом – добавил принц.

– Мудрая мысль, Повелитель.

– Убирайся. Риз!

– Да, Повелитель? – вечно насмешливый и вечно жестокий полководец отшагнул от ствола толстой сосны, коротко поклонился – Велишь осмотреться с высоты?

– Исполняй – коротко кивнул Тарис, ничуть не удивляясь прозорливости полководца – И не забудь принести ЕМУ пару подарков. Живых подарков. Нам нужна его доброта и послушание.

– Господин… – на принца поднялись проницательные глаза со зрачками словно бы скрытыми клубящейся странной дымкой – Не следует шагать рядом с таким союзником. Пусть движется в арьергарде следом за осадными машинами. Если вдруг наш новый друг решит показать характер, это даст нам время, прежде чем он доберется до основных сил.

– Он боле не прислушивается к моим словам – взор Тариса с предостережением скользнул по лицу Риза Мертвящего, голос принца стал гораздо тише – Вот уже как два дня он лишь задает одни и те же вопросы: Еда? Еда? Еда? Еда? Но не дай себя одурачить, Риз. При всей немногословности и животной жадности к еде, он очень умен. Ему больше пяти тысяч лет, как говорят древние записи. Но и это лишь время, когда ЕГО увидели впервые. Тогда он явился вместе со стеной тумана надвинувшейся на большой и хорошо защищенный город. Жалкие горстки уцелевших и поведали о страшной участи горожан, о безмолвном сгустке плотного клубящегося тумана сдирающем плоть со всего живого и дробящего кости в мелкое крошево…. Будь осторожен, Риз. Не вздумай принять его за жадную до крови безмозглую тварь. Иначе в предсмертный миг ты пожалеешь об этом.

– Кто знает, Повелитель – бледно усмехнулся Риз – Когда я умирал в последний раз, то с нетерпением ждал конца сотрясающей меня агонии – я весь пылал желанием и надеждой поскорее встретиться с убитыми мною малышами, дабы вновь насладиться их криками.

– И как? Встретился?

– Того не ведаю…. Ибо не помню почти ничего.

– Счастливчик – Тарис злобно ощерился, бледная кожа на его щеке беззвучно лопнула, из раны вытекла густая черная жидкость – А я помню все! Каждый век, год, неделю, день, час! До сих пор слышу завывание ветра над головой, чую смрад моих гниющих заживо пальцев на ногах и руках, слышу отзвуки кашля и хрипов при попытке избавиться от застрявших в моей глотке выпавших зубов и ошметков десен. Я помню все! И как последний насмешливый аккорд я отчетливо помню отзвуки голоса явившегося ко мне живого ключа, что лишь посмеялся надо мной, но так и не открыл замок….

– Не стоит принимать так близко к сердцу, Повелитель – позволил себе шутку полководец, в его глазах появилось предвкушение – он хорошо знал, что если Тариса накрывает волной злобных воспоминаний, то вскоре где-нибудь поодаль истошно и надрывно завопит жестоко пытаемый шурд – что первым попадется под руку. И пока принц вымещает злобу, можно позволить себе насладиться видом чужих страданий. Это будет, пожалуй, единственная отрада за последние дни. Ах,… как вопил тот мелкий гаденыш,… как бы хотелось снова ощутить те сладостные эмоции….

– Я вскоре вернусь – заторопился Риз, не желающий опоздать на начало представления – Скоро вернусь…

– Не забудь про подарки! На худой конец сойдут и олени. Или волки – они огрызаются, а он любит сопротивление.

– Я разделяю его пристрастия к еде – ухмыльнулся рыжий Риз, спеша к распластавшейся на небольшом пригорке громадной птице нежити – Наши вкусы схожи.

– Поспеши!

– Да!

Тарису не пришлось долго ждать выполнения приказа – слишком хорошо была известна его нетерпеливость и жестокость. Два отряда спешно двигались в разные стороны, намереваясь охватить как можно большую часть местности. Но первым в путь отправился рыжеволосый наездник кошмарной летающей нежити, тяжело поднявшейся в воздух и полетевшей прямо вперед, отбрасывая тень на ухоженную песчаную дорогу.

– Ну? – с жадным нетерпением поинтересовался восседающий на мощном жеребце широкоплечий воин с впавшими от усталости глазами, но с решительно выпяченным вперед подбородком – Что?

– Ничего, господин – выдохнул спешившийся всадник в легких кожаных доспехах, отдавая повод подбежавшему соратнику – А может и что-то.

– Ты вздумал повеселиться, Трапиус? – скрипнул зубами задавший вопрос воин.

– Нет, господин! Я бы не осмелился, мой лорд! Но нет уверенности в увиденном и понятом! В той стороне, в шести-семи лигах отсюда, высится большая гранитная скала.

– Знаю – рыкнул главный, подавая жеребца вперед и вперяя взор в разведчика – На картах она отмечена как Подкова. И что с того?

– Мы нашли много следов, господин. Следы как старые, так и оставленные совсем недавно. И большинство из них ведет именно туда, к Подкове, как изволили вы ее назвать, мой лорд.

– Следы оставлены людьми?

– Следы разные – осторожно ответил разведчик, коротко переглянувшись со вставшими за его спиной товарищами – еще двумя десятками воинов в легких доспехах, прибывших вместе с ним из разведывательной вылазки.

– Не томи!

– Есть и людские. Но больше следов других, мой лорд. Шурды. Гоблины. Еще какие-то твари. Вокруг все затоптано ими так сильно, будто неподалеку большое селение. Нашлись и остатки их добычи – рваные шкуры, рога, головы, копыта. Охотились. Следы же людей посвежее будут, оставлены поверх отпечатков тварей вонючих.

– Следы людей ведут к Подкове?

– Да, мой господин. Прикажете разузнать подробней?

– Нет – качнул головой всадник, с высоты седла оглядывая медленно двигающийся вперед огромный отряд – Сразу двинемся к скале. Единым кулаком.

– Простите мои слова, лорд, но это может быть ловушка. А может там нет и не было никогда принца Тариса Ван Санти. Не угодить бы в гнездилище поганых тварей.

– Вот и разузнайте пока мы идем вслед за вами! – яростно захрипел всадник – Я должен первым предстать перед принцем Тарисом! Я должен первым преклонить пред ним колено и повторить слова древней вассальной клятвы! Первым! И посему поспешим! Смените лошадей, подкрепитесь парой глотков вина и куском сыра, а затем снова в седла и вперед!

– Да, мой лорд!

Повинуясь громогласным властным приказам, большой, очень большой отряд пришел в движение, застучали подкованные копыта по земле, заскрипели колеса тяжело нагруженных повозок, зачавкали по грязи воинские сапоги. Они двигались на северо-запад, направляясь к еще скрытой сгустившимся туманом величественной гранитной скале отмеченной на старых имперских картах как Подкова.

Далеко-далеко позади, во многих днях пути, дотлевали последние угли разоренного и сожженного дотла небольшого пограничного форпоста у Стены. Лорду уже нечего было терять – он одним из последних ударился в бега вместе со своими воинами, преданной челядью, родственниками и их семьями. Он до самого конца малодушно надеялся на милость нового короля, но ее не последовало – в сторону его родового имения выдвинулся ударный кулак имперских кирасиров, подкрепленный боевыми магами. И настало время бежать…. Бежать в земли неподвластные нынешнему королю, бежать туда, где можно найти нового сильного господина и покровителя. Такого как принца Тариса Ван Санти последнего из древнейшего императорского рода.

Лорд двигался на встречу не с пустыми руками. Отнюдь. Он приготовил щедрые дары, успев осведомиться о вкусах и пристрастиях Тариса в бытность его наместником Западных Провинций. Несколько повозок несли на себе груз дорого шелка, вышитых золотом одежд, белоснежные простыни из особой ткани, что всегда остается прохладной. Имелся и тяжкий груз золота, серебра, великолепного оружия. А позади отряда, скованные и связанные, шагали десятки пленников захваченных в разоренном форпосте – преимущественно красивые молодые женщины и сильные мужчины. Их захватили на всякий случай… вдруг пригодятся…. Много историй ходило о наклонностях Тариса Ван Санти и о его темных умениях. Ведь последние два века его называли не иначе как Тарис Некромант…

Глава вторая

Первая добыча Медерубов. Сведения из уст беглецов

– Р-ра-а! – завопивший Тикса ринулся вперед и… рухнул лицом вниз, не заметив подставленной Рикаром подножки.

– Эй! – возмущенно завопил коротышка, но я легко усмирил его гнев одним суровым взором.

– Пусть они сами – пояснил я, с напряжением глядя на спины бегущих гномов рода Медерубов, наполняющих воздух нестройными боевыми криками.

– Литас приглядит – успокоил меня Рикар, скашивая глаза на стоящих рядом с нами лучников, застывших в напряженной позе – Ах ты ж! Ну куда они поперли, пожри склирс их души?! Сказал же – не перекрывать лучникам обзор!

– Думаешь, они запомнили? – хмыкнул я, усилием воли давя порыв рвануться вперед – Это первая в их жизни битва против врага. Проклятье… Тикса, я передумал! Давай за ними! Покажи, как гномы умеют биться! Рикар, давай и ты за ними. Это не атака, а бег стада в горящем лесу!

– Поздно – вздохнул здоровяк, оставшись на месте. А вот Тикса только и ждал позволения – рванул с места так, что во все стороны полетели куски дерна.

Но Рикар прав – поздно. Слава Создателю, Темному и кому-нибудь еще ежели такой найдется, все обошлось малой кровью. То есть все вышло точно как в прошлый раз, разве что цели были разные.

Это наша вторая попытка заставить гномов познать вкус вражеской крови – не в буквальном смысле, само собой.

Как заявил Рикар – пущай обагрят руки по локоть и щедро умоются кровушкой. Такой мол обряд если не посвящения, что проверки на прочность и решимость. Нам ведь от Медерубов в бою придется зависеть, может наши спину они прикрывать останутся. А если у них сила только на словах, а не на деле? А если разбегутся?

Вот и проверяли по пути гномов, в то же время, обучая их хоть каким-то премудростям боя.

Желание Рикара сбылось – гномы и руки в крови вражеской обагрить сумели и умылись кровушкой более чем щедро – причем своей. Впервые десяток Медерубов был послан в бой на вышедшую из зарослей кабанью семейку – но без клыкастого хозяина стада, без матерого кабана, коего заблаговременно убил при помощи арбалета один из ниргалов. На существенно обессиленное таким образом семейство напали гномы, после чего мы стали свидетелями весьма шумного и жутко неумелого свиного побоища. Боги светлые и темные! Никогда до этого я и помыслить не мог, что хоть одной дикой свинье придется умереть в таких диких мучениях и столь нелегкой смертью от неумелых рук! Я мысленно извинился перед всем свиным родом за подобное зверство!

Семь свинок разных размеров, в конце концов, отмучились и сдохли, успев перед этим поранить тринадцать коротышек! Большей частью ранения пришлись на ноги, но двоим откусили по несколько пальцев на руках, другому отхватили ухо! Еще двое получили раны от сородичей – при излишне ретивом замахе приголубили стоящих позади товарищей обухом топора и концом пехотного меча. Поохотились, чтоб их… Тикса ходил красный от стыда за Подгорный народ и держался за голову – он сунулся было помочь и его так толкнули в запале, что он ткнулся макушкой в сучковатое дерево. Умылся и Тикса кровью…. Эти Медерубы те еще хищники злобные….

Результат – первая боевая стычка завершилась ужасно, но гномы многое уяснили, многое пережили, почувствовали каково это. На ужин была свинина. Не бросать же мясо, благо отбивать для мягкости не понадобилось – все проделали еще при жизни несчастных свинок. Мясо оказалось вкусным, сочным, победным. На именно такой трапезе настоял Рикар – гномы Медерубы сами освежевали туши под неусыпным надзором здоровяка, разрезали на куски, пожарили, сварили, съели. Первая в их жизни пища полученная не как подачка за рабскую работу, а добытая самостоятельно, с кровью и болью. Такое они не забудут никогда. Вкус и запах горячего мяса и обжигающего сока никогда не ослабнет в их памяти.

Сегодня же нам «подвернулся» малый отряд аж из семи шурдов и двух гоблинов. Разведчики высмотрели их загодя, тихонько мне сообщили, и мы быстро придумали план, сумевший продержаться не больше минуты от своего начала, а потом рухнувший и рассыпавшийся.

Проклятье. Как смотрю на неумелую схватку, так мне нехорошо становится….

Перед тем как «натравить» Медерубов на шурдов, Литас, Рикар и пара воинов провернули небольшое действо по молниеносному захвату обоих гоблинов и двух шурдов что поважнее и поцелее с виду. Все проделали быстро, после чего пугнули завывших врагов, погнав сквозь заросли в сторону основного отряда. Сами успели их обогнать верхами, загодя прибыв к началу боя.

И нам удалось «насладиться» крайне неслаженной атакой на жидкие силы трусливого противника, сумевшего все же огрызнуться перед смертью. Основную часть битвы я не увидел из-за спин сгрудившихся Медерубов, толком ничего не услышал из-за их же криков. Но Тикса вон он – держится за нос, что-то злобно орет, по подбородку стекает кровь. Опять досталось непоседе – а ведь он подбежал, когда все уже закончилось.

– Самое малое шестеро раненых – скорбно вздохнул Рикар.

– Семеро – поправил его Литас столь же печальным голосом.

– Да вы шутите! – в бессильной злобе зарычал я – У них же доспехи! Шурдов было пять и они едва не померли при одном только виде несущейся на них толпы! И при этом семерым нашим пустили кровь? Ох….! Помогите раненым. Объявляйте стоянку!

– Дгуг Ковис, Дгуг Ковис – пробубнил подошедший Тикса, глядя на меня с крайне несчастным видом и по-прежнему не отпуская разбитый нос.

– Чего?

– Медевубы вплавивают – шувдов тозе кушать надо?

– Этих кушать не надо – с трудом разобрался я в гнусавых словах коротышки и дал успокаивающий ответ.

– Надо-надо! – громко загундосил мстительный Тикса, обращаясь к столпившимся сородичам – Вироко! Вироко!

– Не надо! – рыкнул я, раздраженно сдирая шлем – Разбиваем лагерь! Тикса, уйми кровь из носа, утри слезы обиды и ступай за хворостом! Но не один! Лени! Пойдешь с Тиксой!

– Да, господин!

– Литас, куда засунули пленников? Пойду душу отведу, пообщаюсь с ними.

– За теми кустами, господин. Связаны. С ними двое наших.

– Отлично – кивнул я, шагая к зарослям. Следом за мной отправились ниргалы, не пожелавшие оставить меня в одиночестве.

Плененные шурды и гоблины лежали смирно. Во рты заткнуты кляпы вырезанные из одежды, колени и локти туго перехвачены ремнями. Поодаль лежат поясные сумки, мешки, оружие. Сразу можно охватить взглядом всю картину. Мои воины постарались, приготовили все для меня. А вон и два охранника, начавших присматривать за пленниками после завершения горе схватки.

По искаженным лицам обычных пещерных гоблинов сразу становилось ясно – эти расскажут все что знают и все что смогут придумать. Сделают что угодно ради сохранения жизни. В неистовой жажде жизни обвинить их не могу, равно как и в прислуживании уродливым собратьям.

Шурды… мерзкие лица глядят на меня со страхом, но мелькает и слабый оттенок ненависти в глазах. Они до чертиков испуганы, но многовековая ненависть к людям никуда не могла исчезнуть, ее невозможно скрыть. Но все же главным чувством у всей четверки пленников был страх.

– Они не разведчики – подытожил я, оглядев чересчур разную одежду врагов, выложенные из сумок пожитки, продовольствие, тяжелый кособокий котелок, развязанный мешочек с непонятным зерном.

– Да, господин – подтвердил мое предположение один из воинов, тот, что постарше и шире в плечах – В разведку вяленое мясо берут, да краюху хлеба. А не крупу и котелок.

– Дезертиры – усмехнулся я, подходя к воинам и говоря шепотом – Как пить дать. Ни одного костяного паука рядом, нет и захудалого мертвяка. А гоблины… они рабы, им приказали, и они пошли, таща на себе пожитки. И шли в сторону моря, на юго-юго-запад, тогда как Тарис идет на северо-запад. Вот это да…. Что же они от любимого бога убегать начали, а? Вытащите им кляпы.

Сначала возможность говорить вернули гоблинам, и я содрогнулся от обрушившегося на меня жалобного верещания. Гоблины не рассказывали ничего, не спрашивали ничего. Он молили лишь об одном – о сохранении жизни.

– Тихо! – крикнул я, заставляя мелкий народец умолкнуть – Слушайте сюда, гоблины. Не тряситесь за свою жизнь. Вас отведут прочь, дадут поесть, посадят у костра, вы согреетесь. Потом приду я и начну задавать вопросы, а в обмен захочу услышать подробные ответы. Уберите их.

На двух пленников стало меньше, но это к лучшему. У шурдов куда более развито воображение, искореженным темной магией уродцам не занимать фантазии. Вдруг да придумают что-то, а гоблины подхватят, по простодушности своей, приняв за чистую правду. Пусть мозги гоблинов останутся незамутненными.

Я нагнулся, выдернул из клыкастых ртов жеванные слюнявые тряпки и снова сморщился. Опять послышалось истошное визжание и мольбы сохранить жизнь. Шурдов трясло от страха, на лицах написано только одно: мы не хотим умирать.

– Тихо! – велел я, отбросив тряпки и подняв с земли небольшой камень. Пальцы сжались, зажатый в железной перчатке камень захрустел, раскололся пополам, затем раздробился на мелкие кусочки, вниз посыпалась крупная каменная крошка.

– Я стану задавать вопросы. Вы будете отвечать. По очереди, без заминок, только правду. У меня нет времени на хитрые допросы, но я нутром почую, когда кто-то из вас солжет. И сразу же проделаю с его коленной чашечкой то же самое, что и с этим камнем – я разжал пальцы, ссыпал дробленые кусочки, сдул с ладони остатки каменной пыли.

– А наши жизни? Наши жизни?

– Ваши жизни ценны для меня – ответил я.

– Мы ответим на все вопросы – хрипло произнес один, другой шурд поспешно закивал.

– Отлично – мягко улыбнулся я – Тогда начнем. Почему шли в эту сторону? Для чего вас послали?…

Спустя довольно продолжительный промежуток времени я вышел из зарослей кустарника. За моей спиной лежало два трупа, не сохранивших в мертвой плоти ни единой капли жизненной силы. Я не солгал – их жизни были крайне важны для меня, жаль просто убить их, позволив драгоценной силе рассеяться в воздухе. Поэтому я выпил их жизни, перелив энергию в себя. Оставлять же шурдов в живых,… какая глупая шутка. Эти твари сдохнут поголовно, вымрут до единого и я сделаю все, чтобы приблизить этот сладостный день.

Осталось уточнить и перепроверить полученные сведения при помощи гоблинов. Сделаю это на ходу, нам пора вновь пускаться следом за армией Тариса. Я оказался прав, предположив, что шурды ударились в бега. Они действительно оказались дезертирами.

Почему?

Мне самому было интересно узнать, и я не поленился спросить.

– Ведь он Бог шурдов – напомнил я уродцам.

– Он Губитель шурдов! – сверкнул глазами темный гоблин, с ненавистью скрипнув клыками – Губитель!

Тарис опустошил не только столицу шурдов, их главный город в Диких Землях. Он поставил под свои знамена население встреченных на пути шурдских гнездовищ, причем забирал всех, кто мог пройти десять шагов и не упасть – этого было достаточно! Иногда Тарис забирал и тех, кто мог только ползать – таких грузили на волокуши и они отправлялись в боевой поход в лежачем положении, порой стоная в забытьи, пребывая в горячечном бреду! И с каждым днем все становилось хуже и хуже. Теперь в армию Тариса Некроманта, Великого Бога, Покровителя Шурдов, Отца Шурдов, годились не только мужчины, но и самки! Он начал грести всех подряд: женщин, подростков, тех, чьи волосы давно уж поредели и засеребрились! Последние три шурдских гнездовища были взяты Тарисом подчистую! – он забрал всех до единого! Норы остались пусты! В боевой поход отправились и младенцы! О Тьма! Что же это?

Треть стариков и детей умерла к пятому дню, не выдержав тягот путешествия. Сначала шурды не понимали, они решили, что Повелитель решил переселить их в более подходящее и лучшее место. О да! Они не ошиблись! – Тарис решил переселить их прямиком на тот свет!

На каждой стоянке к волокушам подходили закованные в железо безмолвные воины, отпихивая матерей и отцов деловито выбирали самых доходяг, поднимали их и уносили…. А затем в армии появлялась новая нежить – костяные пауки, крохотные Пожиратели. Либо уже имеющаяся нежить восстанавливала утерянные лапы, куски тел, комки плоти и прочее.

«Что ж это за Бог такой, раз он десятками убивает собственных детей?» – вкралась ужасная крамольная мысль в головы шурдов. Но они промолчали, продолжая глядеть на Великого со слепым фанатизмом.

А Великий не остановился на достигнутом – он продолжил забивать шурдов десятками, ведя себя столь же бесстрастно как мясник на осенней бойне. Находящаяся при нем вечно хохочущая рыжая бестия с безумным взглядом радостно покрикивала при каждой новой смерти очередного шурда, порой и приплясывала. А иногда Тарис ДАРИЛ ЕМУ юного шурденка для забавы! Человек истязал шурда! Наслаждался его болью, мучил его ночь напролет, от хриплых криков несчастного содрогалось все войско! Человек пытает шурда! Безнаказанно! А ведь и Тарис тоже человек….

Да, он восстал из Каменного Гроба на Мертвом Озере, как было предсказано давным-давно.

Да, он возглавил армию шурдов, как было обещано давным-давно.

Вот только вместо того, чтобы вести шурдов к господству и процветанию, Тарис ведет их как коров на убой, не задумываясь, пользуя темных гоблинов как источник жизненной силы, как мясо идущее к котлу на собственных ногах….

Дети шурдов! Сокровище! – у них выживает лишь каждый третий ребенок! Лишь каждый шестой сможет впоследствии охотиться и возможно проживет больше двадцати лет. Лишь каждый десятый шурдский ребенок сумеет продолжить род, принеся в него жизнеспособных потомков! Остальные либо вовсе не способны к соитию, либо их семя или чрево мертвы, либо приносят лишь мертвое потомство….

Нельзя резать младых шурдов десятками – ведь если их не беречь, то род шурдов прервется! Все усилия за последние двести лет станут напрасными! Но Тарису плевать…. Он продолжал резать собственных солдат и их детей как скот. Четыре гнездовища полностью истреблены – они были слабы, там было мало детей. Четыре шурдских рода прерваны навсегда….

И крамольные мысли стали посещать головы темных гоблинов все чаще, особенно когда им на глаза попадались торчащие из котлов разваренные кости собратьев. Они и сами зачастую бросали в котлы стариков – в голодные суровые зимы, когда иначе поступить просто нельзя. Но тут из безысходности, из-за голода и плача детей.

Изнурительный поход так же сделал свое дело, наполнил тела смертельной усталостью, поселил в глазах обреченность. Численность армии медленно таяла, но они продолжали упорно шагать по воле Тариса Некроманта….

И вот ожидаемое – несколько дней назад один из назревших гнойников прорвало. Сразу четыре отряда шурдов ударилось в побег, прихватив с собой что под руку попало – от вещей и продовольствия, до детей, женщин и гоблинов, последних из коих шурды давно уже не считали ни за рабов, ни за живых существ – их принимали за самостоятельно шагающее продолжение собственных рук.

Неизвестно как дела у других беглецов, но им не повезло – они наткнулись на нас. На этом скорбный рассказ шурдов про судьбу расы был завершен и я начал задавать главные вопросы.

Куда двигается Тарис?

Ответ – неизвестно. Бог, Покровитель и Предводитель в одном лице не спешил делиться с поданными и солдатами этой истиной. Ну да – не станешь же объяснять стаду мясных коров, куда именно их ведет пастух.

Но цель крайне важна для него, ибо принц только о ней и думает, нещадно подгоняя плетущиеся войска. Ночами проводит большие кровавые ритуалы, после коих ряды шурдов теряют до десятка собратьев, а лицо Тариса мрачнеет куда сильнее.

Когда армия шурдов наткнулась на песчаную дорогу, принц, не задумываясь, указал нужное направление. Он мог и раньше направить войско круче к западу, но крылатые вестники принесли сведения о хорошей дороге и впервые за все время принц решил чуть облегчить жизнь измученной армии. Или чтобы шурды начали двигаться быстрее.

Во время стычки у дороги неизвестные воины хорошо потрепали темных гоблинов, но все же были обращены в бегство или погибли. Так же удалось захватить одного пленника – сейчас, прямо на ходу, на волокуше, им занимается Тарис, а рыжий Риз Мертвящий идет рядом, давая советы принцу и не забывая задавать вопросы воющему от чудовищной боли чужаку, уже потерявшему все конечности до единой. Это и помогло решиться шурдам на дерзкий побег от собственного бога.

Негусто….

Тогда что за ужасная тварь в виде облака перемалывающего кости в пыль идет вместе с войском Тариса?

При этом вопросы шурды содрогнулись, задергались, их глаза выразили чистый ужас.

Они не знают точно, но это нечто ужасное, древнее, вечно голодное и… мало почитающее кого бы то ни было, будь то обычный гоблин или же сам Тарис Великий. В сторону непонятного кошмара стались и не смотреть вовсе, куда уж там вопросы задавать. Да и кому их задать вопросы эти самые? Тарису? Кто ж осмелится?

Ладно….

А что сам Тарис? Питается ли? Спит ли? Как выглядит?

Порою восставший из мертвых принц с явным удовольствием вкушает еду – причем не абы какую, а хорошо отбитую и отлично прожаренную свежатинку. Обязательно чтобы на тарелке, с вилкой, с ножом, с заткнутой за горло рубашки салфеткой. Чаще всего трапезу делит вместе с Ризом. Никогда не притрагивается к еде шурдов – подгнившей червивой солонине, к резаным крупными кусками подсушенным яблокам. Когда ест, проделывает все с наслаждением, подолгу жует каждый кусочек, но питается так редко, что не похоже, будто его тело нуждается в еде. Раньше же он не ел вовсе, пока полностью не восстановился язык, щеки и не заросли дыры в горле, меж ребер и в животе.

Шурды не пытались произнести кощунственное слово «мертвяк», но каждое описание говорило об одном и том же – первое время его высочество Тарис Ван Санти был настоящим мерзким мертвяком, изрядно прогнившим, вонючим, наполненным по горло водой из мертвого озера, с распухшими пальцами и ступнями. Из гроба Тарис вышел не писаным красавцем принцем, а куском падали в лохмотьях. Но с каждым взмахом страшного костяного кинжала Старшего Близнеца, принц все хорошел и хорошел, не по дням, а по часам восстанавливая былые черты утонченного лица.

Важны ли сведения для меня? Понятия не имею. Но я все запомнил и скрупулёзно записал.

Всегда ли костяной кинжал вместе с принцем?

Всегда! – на этот вопрос оба шурда ответили хором, не задумываясь, смотря на меня с недоумением, будто я спросил некую глупость, словно осведомился: «А его голова всегда при нем?».

Какова численность армии Тариса? Есть ли ниргалы? Много ли птиц? Нежити? Осадных орудий? Лошадей? Иных воинов или зверей? Как дела с провиантом? Со здоровьем воинов? Встречалось ли сопротивление по пути? Человеческие поселения? Каков распорядок дня у Тариса? А у Риза Мертвящего? А как они ладят друг с другом? Ссорятся ли? Как себя чувствует полководец Риз? В чем заключается его воспетая в легендах гениальность тактика и стратега? Или она выжжена пребыванием в адском пекле?

Я спрашивал и спрашивал, спрашивал и спрашивал, никак не в силах утолить жажду знаний.

Мне требовалось лишь задавать вопросы, а затем выслушивать быстрый и полный ответ. Шурды ничуть не старались сохранить секреты родной расы. Выкладывали все как есть, порой перебивая друг друга и старательно выдавливая кривые улыбочки, в надежде на сохранение жизни.

Но я видел, что в глубине их глаз плавала обреченность в обнимку со страхом. Шурды понимали, что я не оставлю их в живых и говорили лишь для того, чтобы отсрочить неизбежное. А может верили в мою доброту – что я убью их быстро, не причиняя лишних мучений.

Войско Тариса огромно. Много ли воинов? Очень много. А в цифрах? С этим возникло затруднение – раньше их это не интересовало, но они уверили меня, что темных гоблинов великое количество, никак не меньше многих сотен, ибо Тарис опустошил и город шурдов и все встреченные по пути гнездовища, забрав всех способных стоять на ногах. И он продолжает так поступать, разоряя с трудом основанные и обжитые шурдские поселения.

Обычных пещерных гоблинов вдвое меньше чем шурдов. Эти мелкие трудяги живучи и выносливы, но с каждым годом их рождается все меньше, ведь так трудно выносить достаточно количество детей, если младенцы гоблинов считаются деликатесной закуской среди шурдов. Некогда многочисленный народ пещерных гоблинов стремительно исчезает как вид в Диких Землях. Скоро некого будет за дровами послать….