Сердце демона. Дементрий Сапфир Ясмина

Глава 1

– И вы будете утверждать, что к нынешней войне в междумирье не имеете ни малейшего отношения? – из толпы репортеров, что окружали Дементрия, появилась женщина. Демон инстинктивно подался вперед, сам не зная зачем. Невысокая, юркая журналистка напоминала дикого котенка. Бойкого, смелого маленького хищника, который уже готов к схватке. Бросается на громадного волкодава, в полной уверенности, что победит.

Трогательного в своей отваге и притягательного в незнании поражения.

Дементрий почему-то залюбовался. Кукольное личико женщины, чей возраст он никак не мог определить, выражало острое неодобрение. Огромные золотисто-карие глаза буквально засасывали омутами. Дементрий вдруг поймал себя на том, что теряет нить мысли, заглядевшись в глаза журналистки… А затем невольно очертил взглядом ее фигурку и в паху потяжелело. Сладкая… Круглые, высокие бедра, как яблочки, тяжелые, женские груди, упругие и притягательные. Глаз не оторвать. Тонкая талия и спортивные ноги, словно обтянутые мышцами.

– Дементрий Энберский! Так что вы скажете про участие Гойи, вашей родины и Дергошта, вашего измерения, в войне междумирья? – уточнила кошечка. Окончательно выбралась из безликой массы акул пера и предстала перед демоном. Он облизал губы. Журналистка откинула назад густые темные волосы, отливавшие краснотой и чуть наклонила голову.

– Вы пытаетесь придумать хороший ответ? Или просто не знаете, что сказать? – с вызовом спросила она. Демон только сейчас понял, что пресс-конференция зашла в тупик. Он пялится на журналистку и ничего не произносит. Остальные акулы пера наблюдают и ждут развития событий.

Демон усмехнулся. Бывает же такое! Почему-то вспомнилось, как старший брат, повелитель Дергошта Аскольд пускал слюни на свою нынешнюю жену – Велену.

«Залипал», как выражались земляне. Просто замирал, умолкал и только любовался. Ни на что не реагировал. Казалось – танк врежется в Аскольда, взрыв бомбы прогремит над ухом, а тот не почувствует.

– Я думаю, если вы готовились к встрече, то должны знать, что войны в междумирье нет. А предыдущие военные действия затеяла Гейгерра, известная знахарка-полукровка. В данный момент к ней примкнули часть таких же полукровок-целителей. Поэтому они организовали нечто вроде своего автономного государства и заняли Цельск – северо-западную часть междумирья. Остальные участки его живут, как и прежде.

Голос Дементрия звучал как-то иначе – с хрипотцой, с особенными интонациями. Неужели он собирался убеждать журналистку? Да неужели нашлась человеческая женщина, чье мнение Дементрию не безразлично? Журналистка прищурилась, и слушала, поджав губы.

– Это официальные данные, которыми нас кормит и правительство во главе с президентом Суфровым. Это он активно поддерживает мир с Дергоштом. А как все случилось, на самом деле? Я так понимаю, что вы ничего не расскажете? Откуда у Гейгерры такое оружие? По рассказам очевидцев, знахарка палила каким-то магическим предметом. Да так, что уничтожала целые отряды противника на расстоянии…

– Простите, вы не представились, – Дементрий уже знал по опыту: называешь человека по имени и разговор сразу становится другим. Более личным и менее агрессивным.

А ему меньше всего хотелось ссориться с кошкой. Почему? Да Расхет его знает!

Дементрий всегда считал себя расчетливым и хладнокровным. Поражался, как младший брат Готрик умирает по своей ведьме Ольге. И как Аскольд за свою Велену в огонь и в воду… Буквально ломал себя ради отношений с земной ведьмой. Дементрий много столетий жил в полной уверенности, что никогда и ничем не поступится ради женщины. Вон же их сколько! Желающих, жаждущих страсти и демонического накала отношений. Только выбирай!

А вот сейчас… Проклятые мощи! Как же хотелось Дементрию произвести на кошечку хорошее впечатление.

Он сам себя не узнавал…

– Делена Антонова, интернет-газета «Вести измерений».

Ах, вот оно что!

Дементрий читал острые и язвительные статьи этой талантливой журналистки. Вот только представлял он ее себе совершенно иначе. Старше, толще и менее привлекательной. В каждой строчке Делены чувствовалась ненависть к демонам. Ощущалась она и сейчас. Даже в глазах журналистки, в том, как раздувались ее ноздри… Вполне вероятно, она из тех, кому пришлось столкнуться с жестокостью расы Дементрия еще во времена, когда демоны безнаказанно питались от людей. Делена – ведьма и сколько ей лет не скажет никто… Может тридцать, может сорок, а может и все сто.

– Так вот, Делена. Я читал ваши материалы. У вас бойкий стиль и грамотность на высоте. Однако чувствуется однобокая подача и предубеждение к моей расе. Демоны разные. Когда появилась брешь между Землей и Дергоштом низшие и средние повалили к людям, чтобы питаться их эмоциями, кровью, плотью и аурой. Пожиратели, раргои, плотоядные и черняки соответственно. Думаю, вы и без меня в этом хорошо разбираетесь, судя по вашим статьям… Высшие, вроде эндеров, как я, змей и чергоев не сразу установили порядок. Тем более, что и среди нас были отступники. Змеи, которые выпивали из людей гормоны агрессии и страха до полного обескровливания, чергои, которые убивали магически одаренных землян, вытягивая из них магию вместе с энергией… Эндерам этого не требовалось. Мы питаемся от отношений… Однако важно другое. Что сейчас мы следим за всем. А после того, как брешь превратилась в междумирье, мы и вовсе заключили с людьми договор. Хочу вам напомнить, Делена, – он невольно сделал акцент на имени журналистики с каким-то странным удовольствием смакуя его, растягивая гласные, – что люди тоже не отличались добросердечием. Мои сородичи еще помнят времена, видели их воочию, когда ваши предки рвали друг друга на части четвертованием, истязали во всяких темницах, пытали и жестоко казнили. Дыба, ублиетта, испанский сапог… Разве все эти зверские приспособления придумали не люди? И разве не люди использовали газовые камеры, обливали себе подобных водой на сорокаградусном морозе, держали в концлагерях… И я даже не буду озвучивать что там делали при опытах над пленными…

Кошечка словно пропустила последние фразы мимо ушей. Не стала спорить, просто вернулась к излюбленной теме.

– Значит, демоны не помогали Гейгерре захватить власть? И оружием ее снабдили тоже не вы?

Дементрий мысленно выругался. Аскольд отдал знахарке свой палец взамен на зелье для исцеления дочки любимой. Но повелитель Дергошта знать не знал, чем все обернется в итоге.

Пока Делена обвиняла демонов во всем, что те делали и что не делали, остальные журналисты притихли и наблюдали за пикировкой докладчика и репортерки с нескрываемым любопытством.

Надо как-то выруливать.

Доля истины в словах Делены была, кто ж спорит. Но она оборачивала все факты против демонов. Подтасовывала их так, чтобы сородичи Дементрия выглядели хуже, чем они есть на самом деле. А этого допускать нельзя.

В Дергоште уважение заслуживали силой. Убил или победил тех, кто против тебя – и ты на коне. На земле главное оружие – язык и пальцы. Наговорил гадостей на публике, написал кучу лжи в интернете – и общественное мнение покачнулось в нужную сторону. Неважно, сколько в твоих словах лжи или правды. Важно, как ты умеешь подавать материал.

Делена умела. За считанные месяцы она сколотила приличное количество сторонников, которые с радостью заплевывали демонов в комментариях и болталках. Эта женщина стала едва ли не голосом противостояния демонофобов и расы Дергошта, его флагманом и знаменем одновременно.

Дементрий воображал ее страшной, отвратительной и мерзкой ведьмой. Он знал уже, что Делена ведьма, она не скрывала этого в своих статьях. Считала, что «демоны испортили ей кровь». Но теперь единственным желанием эндера было завалить Делену и заставить ее стонать под собой, забывая, что так ненавидит демонов.

От понимания этого Дементрий сам себе поразился. Он ведь самый разумный из братьев Энберских, последних портальщиков в мире.

Готрик – как человеческий подросток. Постоянно влипал в проблемы и творил глупости. Назаврий – нелепый святоша, каноний – глава поселения демонов, которые питались только от животных и растений, и никогда от людей и себе подобных. Аскольд – холодный и расчетливый снаружи, отличный правитель, но горячий как вулканическая лава, если его довести. И только Дементрий всегда славился холодной головой. Именно поэтому он и общался с людьми от лица демонов.

Свадебный генерал и пиарщик в одном лице.

Его могли забрасывать самыми каверзными вопросами, пытаться вывести из себя откровенными обвинениями, но Дементрий всегда держал удар. Достойно отвечал на любые подколки и оскорбления, красиво обернутые в элегантные обороты и фантики приятных манер. Умел абстрагироваться. Смотреть на несчастных человечков сверху вниз, жалея тех, кто не способен отстоять свои слова даже минутной схваткой с демоном…

– Вы сегодня не так заливаетесь соловьем как обычно! – выпалила Делена и подошла еще ближе. Маленькая, такая сладкая. У Дементрия аж бедра свело от желания. И впервые плевать ему было на несправедливые упреки и грубость в отношении демонов, что звучали в каждой строчке статей Делены. Плевать на вызов в каждом ее слове на пресс-конференции…

– Возможно что-то не то съел, – усмехнулся эндер.

– Вы сейчас про обычную пишу, которой поддерживаете тело или про ауру, магию, эмоции, которыми подпитываете магию?

– Я пошутил.

– Ха-ха-ха!

Впервые за свою карьеру «пиарщика демонов», как выражалась Велена, Дементрий вспылил по-настоящему. Захотелось схватить Делену, обездвижить… И… отыметь… Почему-то все его мысли так или иначе устремлялись к сексу с журналисткой. Горячая кровь эндера закипала в венах, а тело готовилось к акту, столь неуместному сейчас, во время пресс-конференции. Дементрий порадовался, что в руках у него сумка – кожаный портфель, если уж точнее. Этот человеческий атрибут, ненужный эндеру, способному с помощью магии вытащить из любой точки мира все, что захочется, сейчас закрывал каменный стояк демона.

Дементрий сглотнул, вдохнул и выдохнул, и произнес совершенно нейтрально:

– Допустим, мы помогали Гейгерре захватывать власть. Но тогда зачем же армия Гойи отправилась в междумирье и сражалась там, дабы отнять у знахарки оружие?

Делена замешкалась. Одно дело притягивать ногу к носу в своих статьях, жонглируя ложными посылами и нелепыми предположениями. Связывая то, что никак не связано и тасуя факты как шулер колоду. И совсем другое – публично и быстро найти объяснение противоречащим друг другу фактам. Дементрию понравилось, как зарделись щеки кошечки, как вспыхнули гневом глаза. И он подлил масла в огонь: – Мой брат, повелитель Гойи на тот момент, а теперь избранный повелитель всего Дергошта, чуть не погиб, отнимая у знахарки оружие.

Делена склонила голову в бок: слушала, приоткрыв рот. И, Ррасхетова бездна! У Дементрия брюки трещали от напряжения. Говорить адекватно, разумно и аргументированно в такой момент оказалось большим испытанием для демона. Но он никогда и ни перед чем не пасовал. Только держал портфель так, чтобы никто не заметил внушительной выпуклости на брюках.

– Возможно… Возможно. Но откуда у нее такое магическое оружие? Откуда, а? – с вызовом уточнила Делена. В яблочко не попала, но определенно целилась в правильном направлении. Не мазала и угадывала неплохо. – Возможно, правители Дергошта и против действий Гейгерры. Я сказала – возможно! – отреагировала она на улыбку Дементрия. – Однако определенно без магии демонов тут не обошлось.

Эндер развел руками, окинул взглядом притихшую толпу репортеров и сделал то, что умел лучше всего и при любых обстоятельствах – уверенно солгал ради престижа и мира:

– Демоны себе не враги. Моего брата выбрали правителем почти единогласно. В последние пару месяцев к общему государству примкнули даже мелкие княжества. А только Аскольду было под силу обезоружить Гейгерру. Вряд ли сородичи стали бы рисковать тем единственным демоном, которому доверили объединение стран Дергошта. Вы так не считаете?

Делена задумалась. Снова прищурилась, вытянув длинную шею и Дементрий опять вспомнил, какая же она соблазнительная. Просто до одури, до темноты в глазах от желания.

– Возможно, – повторила Делена любимое слово. – Однако тот, кто снабдил Гейгерру оружием, не обязательно знал о его разрушительности. Как и о том, что остановить его под силу лишь вашему брату, Аскольду Гойскому.

– В таком случае, у вас еще меньше поводов полагать, что демоны нарочно затеяли войну в междумирье. Разве не так?

Делена усмехнулась.

– Умеете вести разговор. Все перевернуть с ног на голову и обратить в свою пользу. Поэтому вас всегда присылают общаться с журналистами и демонстрируют публике? Другие братья эндеры не такие няшки?

Настал черед Дементрия усмехаться. Няшкой его еще не называли. И самое поразительное: только в устах этой женщины подобное нелепое слово в применении к высшему демону было приятно его слуху. Век бы слушал.

– А знаете, что? – улыбнулся своей идее Дементрий. – Раз вы так настроены против моего вида, приглашаю вас в туристическую поездку по Дергошту. Начнем с Гойи, а затем и – по всему миру демонов. Лично берусь вас сопровождать. Познакомитесь с женой Аскольда Гойского – Веленой Гойской. Она, кстати, человек, ведьма.

– Я в курсе, – тихо ответила Делена. Вскинула голову, прищурилась и вдруг снова пошла в наступление. – А почему у них нет детей? Велена Гойская боится рожать от демона?

Дементрий сдержал рычание и ругательства, что рвались с языка. Любую другую порвал бы на месте. А эту… эту просто не мог. И даже не в присутствии прессы дело. Не-ет! Он почему-то просто не мог причинить ей боль.

Дементрий прокашлялся, чтобы успокоиться, и ответил нейтрально:

– Мы с братьями – последние эндеры Дергошта. Неизвестно, можем ли мы иметь детей от людей. Даже от других демонических видов у высших демонов не всегда рождаются дети. Пока все четверо последних эндеров, включая меня, оставались бездетными…

Делена замолчала, опустив голову и внезапно произнесла с чувством:

– Простите. Меня занесло.

Дементрий засмотрелся на ее губы – красные, нежные, как бутон. Получше прикрылся портфелем и выдал, пока Делена еще на эмоциях, беря быка за рога:

– Я вас прощу. Если примете приглашение и напишете честный, непредвзятый репортаж. Что скажете? Многие здесь, – он обвел рукой журналистов. – Душу продали бы за такое приглашение.

Шутку журналисты оценили. Продать душу демону… Который вовсе и не демон из библейских трактатов… Послышались смешки и одобрительные возгласы. Делена медлила, молчала и Дементрий поборол желание попытаться уговорить ее. Соблазнить чем-нибудь еще, важным для этой женщины. Посулить сенсацию – поход в святая святых – пыточный подвал Гойских эндеров. Место, где держали преступников и вершили правосудие.

Однако Дементрий вовремя сдержал порыв. Излишняя настойчивость порой только вредит.

Делена оглянулась на коллег, которые разве что силком ее не подталкивали принять предложение.

Ну еще бы! Взглянуть глазами человека на Дергошт! Изнутри, без прикрас! Такую удачу грех упускать!

– Хорошо. Я приеду к вам. Но давайте баш на баш. Я готова на экскурсию и инспекцию края демонов. А вы даете мне слово, что ответите на все мои вопросы в процессе без утайки. Будет интервью с высшим демоном. Откровенное, подробное и честное. Никаких этих ваших знаменитых пиар ходов, никаких увиливаний и затыканий меня официальными данными. Дайте слово энбера правящего клана!

О как! Она знает о демонах больше, чем многие. Слово энбера правящего клана – больше закона, выше закона и гораздо важнее.

– Даю слово, – ответил Дементрий, хотя отчетливо понимал – ни один демон не посмел бы требовать от него подобного. Но этой женщине он пошел навстречу. Почему? Да Ррасхет его знает!

– Если других вопросов нет, мы с вашей коллегой договоримся о ее временном переезде в Дергошт.

Дементрий позволил толпе репортеров собраться с мыслями. Журналисты промолчали и начали потихоньку расходиться. Эндер взял Делену под руку и отправился вон из Лютского сада, где и проходила пресс-конференция.

Журналистка поспешно выдернула руку, и эндеру стало неприятно от мысли, что его касания ее раздражают. Даже не так – в груди ощутимо кольнуло и на секунду накрыло ощущение собственной ненужности. Такое непривычное и странное. Если не нужен ей – то и себе не нужен. Бред какой-то!

Проклятые мощи! Почему он так на нее реагирует? Почему ему так важно, что она думает своей маленькой прелестной головкой?

Они миновали аллею орхидей всех цветов радуги, прошли мимо аллеи роз, тоже всех оттенков палитры и вышли через аллею банановой травы и финиковых пальм. Запахи смешивались и тянулись за парой сладким шлейфом… Тяжелые ветки деревьев, усыпанных глянцевыми ягодами, вздрагивали, когда плоды осыпались.

Делена шла деловито, поспевала на спокойным размеренным шагом Дементрия и поглядывала на него с любопытством, крепко замешанном на неприязни.

Пара миновала ажурную арку одного из входов в оранжерею и остановилась на одной из центральных улиц Земли.

Дома-коробки, цилиндры и пирамиды пялились на Дементрия и Делену черными глазницами окон. Хлопали пастями подъездных дверей.

Невдалеке по оживленной дороге сновал пестрый поток машин всех расцветок и форм.

Пахло бензином, цветами и едой. Едреная смесь для демона.

Дементрий развернул к себе журналистку за локоть. Та высвободилась, и демон подавил рычание. Да, проклятые мощи! Как же хочется кого-то убить всякий раз, когда она демонстрирует неприязнь! Порвать на мелкие клочки собственными руками!

– Я пришлю за вами машину. Сегодня вечером, в шесть, – сообщил эндер с нажимом. – Мне нужен ваш адрес.

Она вскинула брови и усмехнулась:

– Вы тут не в Дергоште, Дементрий Гойский. Или Энберский?

– Как хотите.

– Так вот, – она быстро набрала на виртуальной клавиатуре кольца-компьютера адрес и выслала на номер эндера. Дементрий давал его журналистам, на случай, если появятся дополнительные вопросы после пресс-конференции. – Жду вашу машину тут. Завтра утром. Мне нужно уладить кое-какие дела. И еще. Где я буду жить?

– Мы выделим вам гостевую комнату в замке правителя.

– То есть я поселюсь вместе с вашей семьей?

– Технически. Назаврий живет в поселке Каноньев. Аскольд – половину сезона на Земле, в доме с женой и ее близкими, половину у нас. Сейчас он на вашей планете. Вернется через четыре дня для ритуала бракосочетания с Веленой по нашим обычаям. Пока они поженились только по вашим. Так что на данный момент в доме остаемся только мы с Готриком. Но он либо пропадает на Земле, либо почти не выходит из комнат. У него свои… личные проблемы…

– Хм… Мы останемся вдвоем в вашем доме? Почему бы не поселить меня в гостинице? – Делена изогнула бровь и насупилась. И Дементрий понял, что даже такой, недоверчивой, деловитой, со взглядом, исполненным вызова, она ему нравится. Да нет, не так! Она безумно заводит!

– Потому, что в Дероште нет гостиниц. Если кто-то приезжает в наш край, то живет в доме тех, кто его пригласил в это место.

– А если он никого там не знает? – поразилась Делена.

– Значит просится к местным за плату.

– То есть каждый дом – гостиница, если заплатят?

– Не каждый. Только дом тех, кто согласен. Если же нет – приезжему придется либо строить свое жилье, либо возвращаться домой.

– Я так и думала, что у демонов все не как у людей…

С этими словами Делена крутанулась на пятках и отправилась восвояси. Дементрий поправил брюки и только сейчас смекнул, что портфель больше ничего не прикрывает. И все так видно, что пара прохожих женщин загляделись, даже притормозили.

Эндер усмехнулся, покачал головой.

Ох уж эти людишки! Да, у него встал на понравившуюся женщину. Потому что он здоровый и сильный мужчина. И? Что в этом такого? Урчание живота их не смущает? Прилюдное пускание газов и рыгание – тоже. А эрекция да? Словно ответом дамочки покраснели еще сильнее и отвели глаза.

Дементрий вскинул глаза к небу и снова усмехнулся.

Ушел порталом, ни с кем не прощаясь.

Боже! Как же я их ненавижу!

Как же я ненавижу демонов!

Я мысленно повторяла эту фразу, когда уходила от Дементрия Энберского. Все еще ощущая жар его огромного тела. И чувствуя его взгляд, который словно пронзал, видел меня насквозь.

Взгляд моего лютого врага. Того, кто пиарил демонныхов, как они себя называли, демонов, как прозвали их древние люди.

Уверена, что Дементрий видел, как его сородичи проходили сквозь брешь на Землю. Наблюдал, как алчно жрут людей заживо плотоядные, как выпивают их кровь раргои, как пожиратели наедаются до отвала эмоциями, а черняки – аурой. Вместе с другими первородными демонами приходил на шведский стол, где для эндеров достаточно энергии отношений, для чергоев – чужой магии, а для змей – ужаса и гормонов агрессии. Кто знает, может и за инкубами наблюдал, как те обжираются гормонами возбуждения, соблазняя человеческих женщин.

Я так и воображала этого красавца великана, с аккуратными, загнутыми друг к другу рогами, аристократичным лицом, крупными, мужественными чертами и серо-голубыми глазами. Пронзительными, удивительно яркими. С телом атлета и длинными черными волосами, которые Дементрий на все мероприятия собирал в несколько причудливых кос.

Этот шикарный самец, на которого пускали слюни многие женщины, даже журналистики на пресс-конференции не сводили с него восторженных глаз, олицетворял все, что я ненавидела. Расу, которая отняла у меня все самое дорогое. И у многих отняла. У сотен тысяч землян!

Я согласилась на предложение эндера только ради разоблачения демонов.

Вся моя семья погибла из-за этих выродков! Все, кем я дорожила и кого любила…

Я помнила последнюю встречу с родными, словно все это случилось вчера…

Одноэтажный дом с вечным долгостроем – недоделанным вторым этажом и панорамным окном на город. Небольшой, но уютный. В гостиной-кухне пахнет пирогами. Мама с утра суетилась, чтобы дать мне в дорогу. Просила же! Не надо беспокоиться. Но мама – она и есть мама. Она не может не заботиться о своих детях.

Зеленка на стене – еще братишка оставил. Пытался сам смазать ранку лет шесть назад. Обои так и не сменили – не было денег.

Лестница с перевязанными веревкой перилами. Отец укреплял, как мог. На канатиках куски пластилина. Братишка когда-то увлекался. Весь дом, вся его комната были в пластилине. И как только родителям хватило терпения!

Заходишь в санузел – на краю ванной пластилин. Заходишь на кухню – к холодильнику прилип кусок. Заходишь в комнату братишки – под ногами, под руками, на полу и мебели разноцветные липкие куски.

– Девочка моя, не забудь, я тебе тут напекла в дорогу! – мама слегка располнела со временем, но выглядела просто потрясающе. Она тоже имела ведьмовской дар, как и я…

Высокая, с коротким ершиком рыжих волос, острым носиком, аккуратным и маленьким и миндалевидными глазами. Как ночь темными и бесконечно добрыми.

Я обняла маму и ощутила это… то, что долго не могла объяснить, пока не случилась трагедия. По позвоночнику словно холодок пробежал, странно, неприятно засосало под ложечкой.

– Ну? Наша журналистка едет на стажировку? В крупное издание? – отец, наконец-то, появился на кухне. Долговязый и плечистый, как и мама слегка расплывшийся, но благодаря слабому магическому дару – долголетию все еще моложавый и привлекательный. В серых глазах – смешинки, тонкие, но достаточно аккуратные губы улыбаются.

– Я тоже хочу пироги! Так не честно! А ты должна вернуться! Я буду скучать!

Братишка прыжками спускается с лестницы.

Похож на отца, даже манерой. Те же спокойные неспешные движения, курносый нос и серые глаза.

Та же долговязая фигура, только без лишнего жира.

Мама сует в мой рюкзак спецпакеты, сохраняющие продукты очень долго.

– А теперь последний завтрак вместе и… моя дочурка едет на стажировку! – торжественно объявляет она.

А я почему-то зацикливаюсь на слове «последний». Обычные люди редко задумываются, что значат в их жизни некоторые слова. Словом можно поднять с постели, со смертного одра и вытащить из немощи. Словом можно убить, покалечить, навсегда лишить радости жизни… Журналисты, писатели понимают все лучше. Некоторые слова как черные вороны – жестокие предвестники бед и ненастий. И вот это… определенно из них.

Такими я близких и запомнила…

Потому, что больше мы с ними не виделись…

А потом я еду в автобусе, где каждый пассажир при желании отделяется от других непроницаемым куполом – подарком магии демонов. Бессмысленно пялюсь в окно на здания, дороги, мосты, леса и поля… И не могу отделаться от тяжелых дум.

Большинство жителей Земли считали взрыв в демоническом поселке Кострол всего лишь информационной бомбой. А мою жизнь этот взрыв разрушил до основания. Все СМИ только и вопили о том, сколько демонов погибло в том теракте. Но почему-то никто не упомянул о том, что он унес и человеческие жизни тоже!

Мало кто знает, что пожиратели – не только питаются эмоциями, что безобидно для людей или им подобных, но еще и способны, соединив усилия, экранировать себя от вредных воздействий. В том числе и от взрыва.

И вот группа пожирателей на окраине поселка пронюхала о теракте. Правда, уже слишком поздно – за несколько минут до взрыва. Понятия не имею как им это удалось. Но демоны среднего уровня собрались вместе и отразили часть взрыва. Ударная волна пришлась на соседние районы. Несколько домов сложились как карточные домики. Другие рухнули, погребя всех под обломками. Третьи ушли в земляные расщелины… Среди тех, кого не удалось спасти в этом ужасе и хаосе оказалась и вся моя семья…

Помню толпу на общих похоронах… Скорбные лица и сочувственные взгляды, которые убивают хуже ужасной правды.

Моих любимых и близких больше нет. Совсем нет. Нигде. А я… зачем, зачем я осталась?

Удушливый дым свечей, церковный звон, теплый чай с выпечкой и одиночество…

Острое, как кинжал в сердце и ужасающее, как пожирающее тебя чудовище.

Я больше никому не нужна. Никто и никогда не напечет мне пирогов в дорогу. Никто не поздравит с моими успехами. И не потребует непременно вернуться…

Я не могла поверить и не могла жить как прежде.

Просто оставить цветы на мраморной мемориальной доске, которую словно кость псу бросили нам власти Земли, и забыть, что случилось.

Я обязана была бороться.

С тех пор я делала все, чтобы показать обществу уродливую сторону демонныхов, как они называли себя изначально. Я не собиралась фанатично обвинять жителей Дергошта в том, что они – адские твари, бездушные монстры из Преисподней, как делали демонофобы. Нет! Я хотела продемонстрировать истинное положение вещей.

Демоны не были выходцами из Ада. Об этом теперь знали многие. Даже церковники признали это. А уж после обряда, который публично устроили Аскольд Энберский и его брат Готрик в одном из самых крупных православных храмов… мало кто сомневался в том, что раса из Дергошта вовсе не родилась в Преисподней.

Однако я пыталась открыть людям глаза на то, что демоны готовы убить, стереть с лица измерений любого, кто им помешает. И ладно бы только так! Они готовы пожертвовать любым, кто попадется на пути к их собственным эгоистичным целям.

Пожиратели, которые отразили взрыв в Костроле, выжили. А мои близкие – нет. Они не были демонофобами и не имели никакого отношения к теракту! Я уверена, что пожиратели знали: отразив ударную волну, они могут навредить людям. Но все равно сделали это.

Возможно, мы, люди не такие сильные, не обладаем такой магией, не способны так долго жить и сохранять молодость… Хотя ведьмы и ведьмаки вроде меня, получили часть этого дара. Но люди способны на самопожертвование. А демоны – никогда.

Разве не сами жители Дергошта породили движение «Очищения»? Разве не их прежние зверства виновны в том, что случилось в Костроле? Пострадай те пожиратели – они понесли бы кару за свою расу. А за что погибли мои родители? За то, чтобы несколько рогатых продолжили коптить небо?

Я выжила и вынесла боль только ради мести. И вот теперь я делала все, чтобы общественность прозрела. Осознала – с кем мы имеем дело. Конечно, уничтожить расу Дергошта людям не под силу. Но не доверять ей, не давать лучшие технические достижения, не позволять селиться на Земле и получать блага нашей планеты – этого мы вполне могли добиться.

Мне не нравилась политика Суфрова. Многие зверства демонов были преданы забвению благодаря нашему президенту, многие их бесчинства остались в тени.

После разговора с Дементрием я поймала такси и отправилась домой. Надо собраться и предупредить редактора о моей временной отлучке. Да, какое-то время ему придется обойтись без моих острых материалов. Зарядить кого-то из коллег закрывать тему «демоны ужасны и опасны». Зато потом… Потом я принесу ему бомбу!

Такую же, как та, что взорвала мою семью!

Всем, кто лишился дома и имущества при взрыве в Костроле выплатили президентскую компенсацию. Обычно скупой на социальные выплаты Суфров, в тот раз расщедрился, лишь бы люди заткнулись, не ходили в газеты и на телевидение.

На эти деньги я смогла купить небольшой домик в одном из коттеджных поселков столицы Земли – Эйвелла. На нормальный участок средств уже не хватило. Однако огородничать я не любила и мои четыре сотки, на которые многие соседи с пятнадцатью смотрели с жалостью, меня вполне устраивали.

Работала я, в основном, удаленно. Что тоже меня более чем устраивало.

Не нужно сидеть на планерках, смеяться над ужасными шутками редактора, слушать как он зачитывает перлы коллег и свысока раздает задания. Я трудилась в своем собственном графике.

Личной жизни у меня не было. Наверное, это выглядело странно, ведь я пользовалась успехом у мужчин. Дня не проходило, чтобы со мной ни знакомились или ни предлагали свидание. Но я просто не чувствовала себя готовой к новым отношениям.

Последний мой серьезный роман с Марселем Дмитровым закончился, когда погибла моя семья. Я целыми днями предавалась унынию. А мужчине в самом соку – одному из самых популярных телеведущих – требовались только три вещи: вкусная еда, хороший секс и спокойный отдых.

Мои бесконечные слезы, нервные срывы, из-за которых первые два пункта периодически отсутствовали, его больше раздражали, чем вызывали сочувствие.

Нет. Поначалу Марсель даже пытался меня поддержать. Находил пару слов в утешение, обнимал, гладил, умильно чмокал в щечку… А потом… потом хотел за это секса, и я отказывалась. Ну просто не могла… Не могла…

Марсель считал, что так я «его наказываю» за то, что его родные и близкие живы. Глупость, конечно! Нелепая и недостойная такого умного и образованного мужчины. Но объясняться у меня тогда просто не оставалось сил.

А потом… настал тот самый день «икс»…

Я пришла домой после интервью, и первое, на что упал взгляд – опустевшая рогатина. Еще недавно там висела куртка Марселя – такая полуспортивная, синяя, дорогая. Внизу, на полочке для обуви, также пустовали несколько мест. Прежде их занимали лакированные модные туфли сожителя или любовника, не знаю, как правильней, его крутые кроссовки с супинаторами и домашние тапки.

Я примерно уже знала, что увижу дальше. Поэтому не удивилась ни опустевшим вешалкам в гардеробной, ни «голым» полочкам в ванной.

Не знаю, расстроилась ли еще сильнее. В то время, все вокруг казалось враждебным, неуютным, чужим. Я тосковала по близким. А еще это…

Помню, как на автомате пошла на кухню, обнаружила, что шестигранной банки с кофе тоже нет – Марсель утащил остаток любимого нами напитка. Мы покупали его вместе, в одной элитной лавочке, за хорошие деньги. Настоящий, черный, словно сваренный кофе из растворимых гранул… Ммм… Когда-то мы смаковали его вдвоем, вместе…

Я села на стул и залилась слезами. Вот же гад! Ну какой мелочный! Не мог оставить женщине, с которой прожил почти три года, полбанки кофе!

Жлоб телевизионный!

Я налила себе зеленого чаю, выпила залпом и продолжила плакать.

О близких, которых никогда не увижу и о том, что уже никто в этом мире не будет любить меня так, как они.

Безусловно! Без претензий и требований!

Без необходимости что-то давать взамен…

Новых романов я не заводила. Жила себе «холостячкой» и радовалась. Никто не требовал удовлетворять его в койке, сытно кормить и обстирывать. Никто не мешался ночью в постели. Я распластывалась по двуспальному матрасу, раскинув руки и ноги в стороны и чувствовала себя звездой.

Никто не «зажимал» часть зарплаты, чтобы купить себе любимому новые туфли или куртку или что-то еще. А потом не просил у меня оплатить в продуктовом.

Никто не воровал мой кофе, в конце-то концов!

Я сама себе хозяйка!

Своему телу, своему кошельку и своей жизни…

В доме пахло мятой и каланхоэ. На кухне с оранжевыми шкафчиками и таким же столом было пусто и чисто. В спальне тянуло свежими простынями. В рабочей комнате трудился с воем вентилятор, отчаянно охлаждая компьютер.

Я полила цветы и позвонила домработнице.

– Марина Евгеньевна? Добрый день.

– Да, Делочка, слушаю.

– Вы не могли бы присмотреть за моим домом неделю, может две. Я буду на связи. Мне нужно выехать для репортажа.

– Конечно, Делочка. Не беспокойся.

– Большое спасибо. Как приеду – все оплачу!

Я сбросила вызов и принялась быстро собираться. Одежду я выбрала самую демократичную. Джинсы, брюки, лосины, блузки, рубашки, толстовки. Кроссовки, куда же без них! Несколько пар. Полусапожки на всякий пожарный и туфли. Два вечерних платья на тот случай, если Дементрий заставит присутствовать на демонической свадьбе Аскольда.

Наблюдала я это действо по видео.

Мужчина объявляет женщину своей – громко, при всем народе. Надевает ей свадебный браслет – еще бы ошейник нацепил. И все поздравляют криками и лепестками алзалий. Красных цветов, чьи лепестки очень похожи на сердца.

Женщине в этом ритуале отводилась роль живой статуи, карманной собачки мужчины, бессловесной куклы, которую тот зовет к ноге и послушной «зайки». Все.

Не хотелось бы мне оказаться на месте Велены Мерешниковой-Энберской.

Как она существует в этом ужасном жестоком мире демонов?

Как может любить чудовище – Аскольда Энберского, повелителя Дергошта, который, по слухам, жестоко казнит за любые проступки и лично отрывает головы виновным?

И как может хотеть от него детей?..

Велена тихо всхлипнула в ванной и тяжело вздохнула. Послышался шум закрывающейся крышки мусорного ведра и наступила оглушающая тишина.

Звонкая до боли в ушах. Ватная и неестественная.

Аскольд устремился к жене. Если ей плохо, если что-то случилось… Проклятые мощи, он всю Землю и Дергошт перевернет, чтобы все уладить!

А если она заболела?

В голове завертелись тысячи вариантов, мыслей, идей. Сразу вспомнились лучшие клиники Земли, лучшие лечебницы Дергошта! Да Гейгерра, наконец! Знахарка-полукровка… Как раз должна была сегодня пожаловать. Вот только задерживалась. Даже ее помощью Аскольд не побрезговал бы, если здоровье Велены в опасности.

Нужно – отдаст еще один палец, ногу, руку. Все, что угодно.

Хотя бы и рога, которые считались у демонов чем-то вроде признака мужской силы. Если рога ломались или портились, демон становился посмешищем.

Но разве это цена за любимую? За ту, без которой и вдох не сделать.

Разве вся власть над планетами, жалкое преклонение землян и уважительное опасение дергоштцев, стоят близости и обладания Веленой? Да нет же, все это прах… Ничто по сравнению с одной ее улыбкой…

Велена сидела на краю ванной и вытирала слезы. Аскольд поднял ее, обнял и вынес наружу. Сел в кресло и разместил жену у себя на коленях. Начал баюкать, словно грудного младенца.

Сумерки окутали Землю и фонари подглядывали в окна сотней оранжевых глаз.

Помахивали косматыми пальцами веток деревья. Тихо и прерывисто перекрикивались птицы.