Выжившие Кларк Люси

Lucy Clarke

THE CASTAWAYS

Печатается с разрешения литературных агентств Greene and Heaton Ltd. и Andrew Nurnberg.

© Lucy Clarke, 2021

© Издание на русском языке AST Publishers, 2023

Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers.

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Люси Кларк – известная британская писательница, чей дебютный роман «Виновато море» был переведен на 12 языков и восторженно оценен как критиками, так и читателями.

Шестой роман Люси Кларк, «Выжившие», написан в жанре психологического триллера, стал бестселлером «Sunday Times», сети книжных «Waterstones» и приложения «Apple iBooks».

Превосходно написано!

«Marie Claire»

Великолепный триллер с быстро развивающимся сюжетом – вы точно захотите дочитать до последней страницы.

«The Sun»

Посвящается Джеймсу, Томми и Дарси

Глава 1

Тогда | ЛОРИ

Лори катила чемодан по галерее аэропорта. Из-за влажности растрепавшиеся волосы прилипли к шее. Она остановилась, выглядывая номер выхода на посадку, затем оглянулась.

Сестра так и не пришла.

Лори достала из кармана телефон и уставилась в безучастный пустой экран. Ни входящих. Ни пропущенных. Сердце подпрыгнуло – через несколько минут начнется посадка.

«Раньше ты была не такая!..» – всплыл в памяти обрывок недавней ссоры.

Лори с силой закусила губу с внутренней стороны и не отпускала, пока не пошла кровь.

Она представила, как взойдет на борт межостровного рейса без Эрин и полетит на отдаленный юго-восточный край архипелага. А ведь самую долгую часть пути – из Лондона до Фиджи – Лори уже одолела. Даже снотворное не понадобилось. Только вчера рядом была сестра, вооруженная книгами, музыкой и закусками. К тому же Эрин страшно заботило, какую выпивку заказать после взлета, и за спорами Лори едва заметила, как самолет оторвался от земли. Вечером по прилете они заселились в отель у пляжа и планировали заказать ужин в номер, а потом немного поспать перед коротким утренним рейсом до выбранного островка.

И вот она здесь, а сестры нет.

Лори покатила чемодан в сторону туалетов. Наклонившись над раковиной, изучила себя в зеркале, провела подушечками пальцев по припухшим векам и темным кругам под глазами.

Прошлой ночью в номере отеля она внимала малейшему шороху в надежде услышать неверные шаги сестры, стук в дверь, неистовый шепот, просьбы впустить ее. Лори представляла, как в стельку пьяная Эрин бормочет какие-то извинения. Может, она и впустила бы сестру, а потом, когда та завалилась бы в кровать, велела бы ей отвернуться и не дышать в свою сторону. Скорее всего, именно так она бы и сделала. А может, лишь приоткрыла бы дверь и прогнала бы Эрин.

Но Эрин не пришла, и Лори так и не узнала, как поступила бы.

Лори достала из дорожной сумки косметичку, чтобы хоть чем-то занять руки. Многочасовые бдения в четырех стенах давали о себе знать. Вот уже несколько месяцев ее бледного лица не касалось солнце. Подумать только, синее небо, теплое море, свежий воздух и хорошая книга! Как же ей не хватало давно заслуженного отпуска!

Хотя, может, зря это все? Лори купила путевку, не раздумывая. Уже который день ее мучила бессонница. Проворочавшись без сна до трех часов, она решила посмотреть кино. Открыла ноутбук и сразу наткнулась на рекламу: десять ночей на малолюдном острове где-то далеко на Фиджи, причем на эти даты выпадал ее день рождения – двадцать восьмой. Она вышла в новом окне на страницу своего интернет-банка с балансом счета: оставалось еще две тысячи фунтов.

«Иди к черту, Пит!» – только и подумала, нажимая кнопку «Забронировать».

С первыми лучами солнца Лори на цыпочках вошла в спальню Эрин и, уютно устроившись на кровати, протянула сестре кружку с дымящимся чаем.

«Я еще сплю», – пробормотала Эрин.

«Вставай, соня! – бодро скомандовала Лори. – Да будет свет! – Она щелкнула выключателем и торжественно сообщила: – Мы летим на Фиджи. В середине января. Ты говорила, у тебя накопился отпуск, так что я купила нам путевки. Все расходы за мой счет».

Эрин подняла голову с подушки и приоткрыла один глаз.

Сестра наверняка думала: «Она же боится летать! Никогда не путешествует. Будет не отпуск, а пытка».

Не дав Эрин опомниться, Лори уверенно продолжила: «Мне просто необходимо куда-то вырваться. Ты единственная, с кем я хочу провести это время. – И, помолчав, добавила: – Вместе».

Пронзительное «вместе» значило для них многое.

Эрин помедлила лишь мгновенье.

«Хорошо, едем».

И вот Лори в аэропорту. Одна.

Она застегивает молнию на косметичке, убирает в чемодан и выходит из туалета.

В зале перед выходами на посадку по-прежнему пустынно. В очередной раз достав телефон, Лори вертит его в руках, раздумывая. Вообще-то, позвонить должна Эрин, а не она… но так хочется услышать голос сестры, узнать, что с ней все в порядке.

Она набирает номер.

В ожидании ответа Лори замечает пилота в белоснежной форме: темно-синяя фуражка, глаза спрятаны под козырьком.

«Не моего ли самолета?» – мелькает в голове.

Мужчина рассеянно ищет что-то в сумке на колесиках. В нерешительности проводит рукой по щеке; несколько секунд спустя, по-видимому, отчаявшись найти искомое, глубоко вздыхает и, не поднимая взгляда, продолжает путь.

«Это Эрин. Давайте покороче». Голос отрывает Лори от созерцания пилота. Тут же, заставая позвонившего врасплох, звучит гудок голосовой почты.

Лори медлит, молчание тянется, идет запись тишины.

Мысли уносят девушку на двадцать лет назад. Всего неделя, как не стало мамы. Они с Эрин лежат под испещренным звездочками одеялом, согревая теплом дыхания хлопчатобумажную темноту. Лори сжимает ладонь сестры в своей и шепчет: «Не бойся. Я тебя не брошу».

И где теперь Эрин, когда помощь нужна Лори?..

– Где тебя черти носят? – яростно шипит она в трубку. – Я торчу тут одна в аэропорту!

Глава 2

Теперь | ЭРИН

На площадке перед дверью квартиры кромешная темнота. Лампочка перегорела еще в прошлом месяце, но я так и не удосужилась ее заменить.

Скольжу ладонью по двери в поисках замочной скважины. Промокшая под дождем куртка пахнет кожей. У меня за спиной парень, которого я подцепила в баре. В пивном перегаре тонут легкие ноты лосьона после бритья. Как там его зовут? Марк? Мэтт?

– Могу включить фонарик на телефоне, – услужливо предлагает он, но я уже вставляю ключ в замок – один щелчок, и дверь открыта.

Привычно подхожу к стене, вешаю ключи, стягиваю ботильоны.

Попутно оглядывая квартиру, парень проходит вслед за мной на кухню. Оцениваю свой быт его глазами: на радиаторе сушится нижнее белье из разных комплектов; ковровое покрытие пропиталось запахом пережаренной еды; оплывшие свечные огарки тонут в озерах застывшего воска; на подоконнике у приоткрытого окна, в которое виден кусочек неба над каменными джунглями, примостились забытые после завтрака кофейная кружка и миска для хлопьев.

Стаскиваю куртку и вешаю на спинку заваленного книгами стула.

Опьянение рассеивается слишком быстро. Надо бы включить лампу вместо этих встроенных в потолок светильников, безжалостно поливающих нас холодом белого света. Мне кажется, или он тоже не рад, что зашел? Мы познакомились на мероприятии в художественной галерее, которое меня послали освещать по работе. Бесплатная выпивка на голодный желудок. Из галереи мы поехали в бар, потом в еще один. Через пару часов сослуживцы потерялись где-то по дороге, а мы с парнем очутились друг напротив друга в темном углу какого-то клуба. Теперь он почему-то в моей квартире, смотрит в упор и скалится волчьей ухмылкой. До меня доходит – мы наедине, дверь закрыта, нас больше не окружает толпа веселящихся двадцатилетних тусовщиков.

Сестра сейчас сказала бы: «Чем ты думала, Эрин?»

На мгновенье закрываю глаза, погружаюсь в звучание ее голоса…

Попроси его уйти, если не желаешь, чтобы оставался.

– Выпить хочешь? – предлагаю я. Провожу ладонью по своему затылку: короткие волосы щекочут подушечку большого пальца. Парень подходит к длинной кухонной столешнице. Дорожка рассыпанных кукурузных хлопьев ведет от коробки к открытой упаковке обезболивающего и бутылке водки – чем не сказки на ночь для взрослых?

Открываю шкафчик и жестом указываю на многочисленные бутылки и бутылочки, где есть вино и напитки покрепче.

– Выбирай, – предлагаю я.

Он достает бутылку рома, вытаскивает из сушилки два высоких стакана и аккуратно наливает спиртное.

– Кока-кола найдется? Или лайм?

– Ни того, ни другого.

– Хозяюшка, нечего сказать.

Я пожимаю плечами.

Он протягивает стакан, мы чокаемся и выпиваем почти залпом.

Парень наливает еще, и мы, захватив бутылку, идем на диван. Я отодвигаю плед и сажусь.

– Твоя квартирка? – продолжая стоять, спрашивает он.

– Нет, снимаю.

– Одна или с соседями?

– Сейчас одна, – отвечаю я и скольжу взглядом по пустым стенам в поисках единственного их украшения – висящей над диваном картины с изображением реки. Написанная акрилом, синева реки контрастирует с живописной зеленью сада в Бате, где мы с Лори выросли. Она подарила мне эту картину, когда я нашла первую работу и поехала жить в Лондон. На обратной стороне ее рукой написано: «Теперь у тебя есть кусочек дома, куда ты можешь возвращаться из большого города».

Лори нравилось рисовать широкими мазками. Я блуждаю взором по причудливым завиткам акрила, по их выпуклой текстуре, щедро положенной шпателем на кроны растущих вдоль реки деревьев. Вспоминаю ее светлые, убранные назад волосы и широченную, перемазанную краской футболку Пита. Она вовсе не походила на типичную художницу из богемы: простые джинсы, прилежно зачесанные волосы, на ногтях аккуратный маникюр, брови – волосок к волоску. Лори все успевала, и дела у нее спорились. Творческий гений не был ей в тягость – она им наслаждалась.

Очнувшись от воспоминаний, смотрю на стоящего рядом парня. Он старше, чем показалось сначала, тщательно оформленные бакенбарды и проработанные линии бороды выдают аккуратиста, открытая кожа под челюстью неестественно гладкая. Меня к нему совсем не тянет. Зачем я его впустила?

«Зачем ты его впустила, Эрин?» – вновь вопрошает голос Лори из прошлого.

Зачем? Да затем, что сегодня пятница. Потому что я пьяная. Потому что ненавижу возвращаться домой одна. Достаточно?

Парень расхаживает по комнате, изучая содержимое книжных полок, подходит к камину. В Лондоне во многих квартирах такие: в эдвардианском стиле, с заложенным дымоходом. На бронзовой каминной полке стоит стеклянная ваза с уложенной в нее новогодней гирляндой – идея Лори.

– У тебя день рождения, что ли?

С чего он взял? Проследив за взглядом парня, замечаю примостившуюся между двумя оплавленными свечками поздравительную открытку со сверкающей блестками цифрой тридцать.

– Да, – проще соврать, чем объяснять.

– Я думал, тебе меньше.

Правильно, умник, потому что мне двадцать семь.

Молча допиваю ром, жар выпивки скользит по горлу. Открываю на телефоне музыкальное приложение, включаю плей-лист с чилл-хопом. Вспомнив, что внизу живет соседка с ребенком, делаю потише. Вчера я помогла ей поднять коляску по ступенькам – лифт опять сломался. Пока мы карабкались, малыш смотрел на меня настороженно, кроша в ручонке кусок кекса. Она чуть не расплакалась, когда благодарила меня за помощь. Наверное, надо зайти к ним, посмотреть, как дела, пригласить к себе, но что-то не хочется.

Парень смотрит на меня как-то странно:

– Что у тебя за прическа?

– Прическа? – я удивленно приподнимаю бровь, касаюсь черных волос. – Называется «андеркат», – я показываю пальцем на выбритый в виде арки над ухом висок.

Людей сбивает с толку, что с другой стороны волосы есть. Не самая модная стрижка, чего уж там. Меня подстригли на учебном занятии для начинающих парикмахеров. Идею стрижки – «Давай сделаем пикси с выбритым виском!» – предложил юный студент со свеженаколотой, еще розовеющей воспалением татуировкой на запястье. Недолго думая, я согласилась: «А давай!»

Похоже, большинство решений я так и принимаю: «Можно к тебе зайти?» – «А пошли!»

Наверное, мне пошло бы выделять глаза черным карандашом, и брови подчеркнуть не мешает, но как-то лень.

– Ничего так, – сообщает он и делает шаг от камина… кажется, идет к дивану. Так… Нет, проходит дальше по комнате к выходу.

– Мне надо наведаться в одно место.

Наведаться? Так еще говорят?

Ой, он идет не к той двери! Вскакиваю с дивана… поздно – парень опускает ладонь на дверную ручку…

– Не туда… – запоздало предупреждаю я, однако дверь в соседнюю комнату уже открыта, щелкает выключатель.

Парень остановился на пороге как вкопанный.

Он стоит спиной ко мне, но я прекрасно понимаю, куда он смотрит: удивленно обозревает стены комнаты.

Давно туда не заходила, однако что внутри, знаю.

– Это еще что? – сипит он.

Очередная композиция в плей-листе еще не зазвучала, и тишина застала нас врасплох. Молчание явно затягивалось, вопрос повис в воздухе, словно занесенный для расправы меч.

– Дверь в ванную там, – довершила я ранее начатую фразу.

– А это что такое?

Стены соседней комнаты закрывают соединенные натянутыми цветными нитями вырезки из газет, карты и фотографии, перемежаемые клейкими стикерами для заметок с написанными от руки вопросами. С фотографий смотрят недвижные глаза незнакомцев, заголовки вопят: «Пропал!», «Самолет бесследно исчез с радаров».

Представляю, что обо мне думает парень. Отлично представляю.

В середине композиции – газетная статья с фотографией небольшого самолета, белую обшивку режут ровно пополам две красные полоски. Ниже – фотографии двух членов экипажа и семи пассажиров.

Я молчу, парень поворачивается и, глядя на меня, спрашивает:

– Тот пропавший самолет?

Я нехотя киваю.

– Ты… это у тебя по работе?

Я хватаюсь за протянутую соломинку и лгу:

– По работе, да.

– Ну да, ты же сказала, журналисткой работаешь. – В голосе чувствуется явное облегчение, он уже не выглядит таким настороженным. – А я помню, что писали про тот рейс. Они на Фиджи летели, да? Самолет пропал. Исчез с радаров. Никто его больше не видел. Ни сигналов, ни обломков. Чертовщина какая-то.

Я продолжаю молчать.

– Вроде в прошлом году?

– Два года назад.

Два года и шесть дней.

– Что тогда только ни говорили: самолет захватили террористы, пилот задумал покончить с собой… Ты ведь это самое и расследуешь?

– Угу, – односложно мычу я.

– А ты всегда берешь работу домой? – В голосе парня снова недоверие. – У тебя тут офис или?..

Я довольно долго молчу и наконец выдаю:

– Или.

Похоже, он начинает что-то подозревать. Еще раз оглядывает фотографии, потемневшие на краях газетные вырезки, пожелтевшие прямоугольники липкой ленты, снова поворачивается ко мне. На лице парня написана тщетная попытка уложить в голове все увиденное.

Виной ли тому опьянение или то, что он в принципе пофигист, не знаю, но парень быстро сдается и ныряет за дверь ванной комнаты, щелкнув задвижкой.

Продолжая стоять в коридоре, оглядываю комнату Лори. Я уже несколько месяцев не видела этих стен. В Лондоне мало кто может себе позволить держать комнату пустой, да и мне не по карману, но если я все уберу, значит, я сдалась. Значит, позволю ей уйти…

Давно пора. Я устала. Хватит. В эти выходные все приберу.

Или не все. Для начала приберу на кровати, которая сейчас погребена под грудой книг, статей и листочков.

С деньгами у меня не ахти, стоило сдать комнату несколько месяцев назад, но как подумаю, что придется делить квартиру с кем-то незнакомым! Он или она услышат, как я расхаживаю по квартире в четыре утра, ем в неположенное время, поймут, что у меня нет ни друзей, ни парня.

Слышу, как спускают воду и начинает наполняться бачок. Жду звука льющейся из открытого крана воды, но вместо этого открывается дверь и гость выходит. Немытые руки в карманах, на меня не смотрит.

– Мне рано вставать, так что… – говорю я.

– Да, конечно.

Забирает пальто и, даже не надев, выходит.

– Ну пока, – бросает он напоследок.

Я подхожу к двери и придерживаю, пока он идет по площадке к лестнице. Если закрою, парень окажется в полной темноте.

Да плевать на него.

Закрываю дверь. Щелкаю замком. Вот так.

Беру бутылку рома из комнаты: серебряные кольца на руке звякают о горлышко. Бреду в комнату Лори, убираю в сторону книгу по истории авиакрушений, сажусь на край кровати. Затхлый воздух в давно не проветриваемой комнате прохладнее, чем в других.

– С тридцатилетием! – произношу я, поднося бутылку к висящей на стене фотографии сестры, и отпиваю.

«А стаканы для кого придуманы?» – сказала бы сейчас она, комично изобразив на лице раздражение.

Улыбаюсь.

Обжигающий ром скользит по горлу. Разглядываю фотографию Лори на стене. В газетах ее окрестили «пассажир номер три». Фотографию взяли из «Инстаграма»[1]: высветленные в теплый медово-карамельный оттенок пряди, блеск и улыбка на губах, но не в глазах. Я сидела рядом, когда мы делали это селфи. Меня газетчики, разумеется, обрезали. На снимке от меня остались только пальцы на ее запястье. Снимок сделан вечером, накануне того злосчастного рейса и до того, как я облажалась во всем, в чем можно. По фото все ясно без слов – одинокая Лори смотрит невидящим взглядом, а я пытаюсь до нее дотянуться. Пытаюсь удержаться на плаву.

Глава 3

Теперь | ЭРИН

Перевалило за два часа ночи, а я по-прежнему в комнате Лори. Скоро вставать на работу. Надо бы выпить воды, принять пару таблеток аспирина и попробовать вздремнуть в оставшиеся до подъема часы.

Делаю глоток рома, стекло горлышка касается зубов. Изучаю фотографию самолета: он летел из фиджийского аэропорта Нади на крохотный островок на юго-востоке архипелага – Лимаджи. Только вот самолет с девятью людьми на борту так и не приземлился.

«Бесследно исчез», – писали во всех СМИ.

Пробегаю взглядом по карточке со списком последних перед исчезновением событий. Через двадцать две минуты после взлета пилот Майк Брасс сообщил наземной службе, что все системы работают исправно. Тем не менее восемь минут спустя самолет пропал с радара, так и не долетев до места назначения. Поиски велись всеми возможными способами в радиусе семьсот квадратных километров от места исчезновения, но результатов не дали. Не нашли ничего – ни обломков крушения, ни людей.

Прищуриваюсь, вглядываясь в список: вдруг что-то упустила?

После исчезновения я попыталась собрать воедино все доступные обрывки свидетельств. Не давала покоя полиции, британскому консулу и УГАФ – Управлению гражданской авиации Фиджи. Требовала от них отчета о поиске и отмечала на своей карте, какие области уже проверили. Я разыскивала родственников пропавших пассажиров и убеждала их в необходимости надавить на власти. Прочитала все найденные книги о крушениях самолетов и повествования о выживших вопреки ожиданиям. Специально писала пресс-релизы, чтобы тема с канувшим в небытие самолетом не исчезла с радаров СМИ.

«Ты похожа на одержимую», – сказала мне как-то во время звонка по скайпу моя давняя подруга Сара из Берлина.

«Прости себя, сколько можно?» – добавил маячивший за ее спиной Бен, разливая белое вино по бокалам на мерцающей отблесками света кухонной столешнице. Меня до сих пор коробит, когда вижу их двоих. Как-то давно, еще в школе, Бен сказал, что мы трое подобны сторонам равнобедренного треугольника: так же связаны друг с другом, равны и образуем идеальную симметрию. Ага. Ну и куда подевался этот идеал, когда они вдруг объявили, что любят друг друга и переезжают в Берлин?

Мне не впервой напиваться в комнате Лори. И каждый раз тянет пересмотреть зачитанные до дыр материалы в очередной попытке понять, что же случилось. Наклоняюсь через кровать к папке с данными по крушению, которые я собирала в первые недели и месяцы после исчезновения. Я начала все записывать, чтобы занять голову. Ожидание казалось невыносимым. Мой разум просто разрывало от ужаса, самообвинений и вопросов без ответа.

Раскрываю наугад и просматриваю страницу: ответ по имейлу от УГАФ: они подтверждают, что прекратили поиск и дело остается открытым на неопределенный срок.

На неопределенный срок. Как с этим жить?

Я не тешу себя надеждами на счастливый конец. Не может быть, что самолет просто сел не на том курортном островке и пассажиры счастливо попивают коктейли у пляжа и танцуют в юбках из травы. Он пропал, потому что случилась какая-то беда. И я хочу знать какая! Мне позарез нужно выяснить, что стряслось после того, как пилот в последний раз вышел на связь? Что стало с моей сестрой? И да, мне чертовски важно знать, кого в этом винить, потому что сейчас во всем виновата я одна – я не приехала в аэропорт, как мы договаривались, я не села на треклятый самолет и теперь сижу в пустой комнате, в которой должна жить Лори!

С силой швыряю папку подальше. Удар о стену, она летит на пол, подобно раненой птице, порхая по пути фотографиями и документами, закрепленными в металлических кольцах переплета.

Склонность к неконтролируемым вспышкам агрессии – еще одна веская причина не пускать жильцов.

В ворохе статей замечаю листок с фотографией пассажира по имени Феликс Тайлер. Тогда ему было двадцать семь. На нем шапочка, натянутая до обрамленных густыми ресницами светло-карих глаз. Из-под головного убора выбивается копна темных волос до подбородка. Симпатичный хулиган с рабочих окраин. Я прочитала о нем, как и о других пассажирах рейса, все, что смогла найти. Я добывала подробности обо всех, кто летел с моей сестрой в тот день, чтобы узнать, зачем они летели и как повели бы себя в экстренной ситуации.

С Феликсом пришлось поломать голову. Он купил билет до Фиджи за два дня до вылета. Владелец отеля на островке, куда летел самолет, пояснил, что парень должен был заменить на несколько недель их штатного инструктора по дайвингу. Мне удалось достать копию резюме Феликса и лицензию дайвера, однако оказалось, что она поддельная. Выяснилось, что на самом деле он занимался альпинизмом, и никаких сведений про дайвинг не нашлось. За восемь месяцев до полета парень серьезно пострадал во время очередного восхождения, упав с пятнадцатиметровой высоты без шлема и защиты на гранитные глыбы. В итоге – четырнадцать переломов. С тех пор других попыток ходить в горы он не совершал.

Такое не могло пройти бесследно.

Я пыталась связаться с родственниками, но его отец умер через три месяца после исчезновения самолета, а мачеха разговаривать отказалась. Какие именно вершины покорил Феликс, сказать сложно, он предпочитал отдаленные хребты и пики, отследить которые нельзя. Ясно, что информация о поддельном сертификате дайвера и несуществующих рекомендациях не способна продвинуть расследование, но я все равно отправила ее на электронную почту британского консула и полиции.

И вот что интересно, в голове до сих пор свербит мысль: Зачем? Зачем он соврал? И о чем еще умолчал?

Глава 4

Тогда | Лори

Лори стояла возле окна в зале вылета и крутила браслет на запястье. Эрин так и не пришла.

Самолет ждал на залитой солнцем бетонной площадке рядом со зданием аэропорта. Красные полосы в нижней части обшивки были похожи на предоперационную разметку маркером. Лори знала: летать на маленьких самолетах – дело не из приятных. Они хлипкие. На них трясет, чувствуешь любой порыв ветра и нырок во время турбулентности. Она посчитала иллюминаторы с повернутой к ней стороны: восемь. Представила, как поднимется на борт, как лязгнут металлом ступеньки трапа, как будет припекать шею солнце… Ну ничего, лететь всего час. Она точно справится.

Со стороны взлетно-посадочной полосы к самолету подошел одетый в синий комбинезон сотрудник и стал осматривать что-то в нижней части фюзеляжа. Проверял двигатель? Бак с горючим? Лори понятия не имела, где что находится. Она наклонила голову, присмотрелась. Тем временем к самолету подошел работник в оранжевой светоотражающей куртке. По всей видимости, мужчины о чем-то спорили, показывая руками то на самолет, то на пристроенный к аэропорту ангар. Через какое-то время мужчина в оранжевой куртке торопливо ушел, а сотрудник в синем остался сидеть возле самолета на корточках, всем своим видом выражая озабоченность. Нерешительно пожав плечами, он, в конце концов, тоже куда-то ушел.

Что такое? Что он там увидел? С самолетом что-то не так?

И без того издерганную Лори начал обуревать страх.

Она приказала себе отвернуться от окна. Неподалеку, поглядывая в сторону выхода на посадку, разговаривал по телефону одетый в рубашку поло и летние брюки мужчина. В ногах стояла дорогая кожаная дорожная сумка.

«На туриста не похож, скорее всего, предприниматель», – решила Лори.

– Это Дэниел. Хотел убедиться, что между нами нет… недомолвок, – он говорил по-деловому, в голосе слышался авторитет. Слушая ответ с той стороны, мужчина переступал с ноги на ногу и, активно кивая, продолжал: – Прекрасно понимаю. Я ваш должник.

Другую руку он держал в кармане, откуда слышался звон мелочи.

– В чем-то сомневаетесь? – устремив взгляд на самолет, спросил он, вынул руку из кармана и погладил затылок. На лбу поблескивал пот. – Да, не исключено…

Так, надо срочно отвлечься… Где-то была книга…

Преодолевая беспокойство, Лори села на одно из стоявших рядом пластмассовых кресел, достала книгу и попробовала сосредоточиться на чтении. Глядя в лежавший на коленях том, она трижды пробежала глазами по одной и той же строчке, не вникая в смысл.

Краем глаза Лори увидела входящего в зону вылета темноволосого парня с огромным рюкзаком за спиной. Он одним махом свалил рюкзак на пол и плюхнулся в крайнее в ряду кресло. Надев крупные наушники, парень опустил подбородок на грудь, закрыл глаза. Его тело обмякло на жестком сиденье, пальцы начали отбивать неведомый ритм.

Лори перевела взгляд на его лицо: каштановые волосы падали на скулы, покрытые густой щетиной. Затасканные серые джинсы и футболка еще больше подчеркивали темные круги под глазами.

Это что же за курортный остров она выбрала, куда летают такие вот типы? На сайте было сказано: «Экотуризм с элементами роскоши».

Вдруг парень открыл глаза, достал из кармана телефон и начал что-то читать на экране. Он явно напрягся. Крылья носа затрепетали. Глаза смотрели не моргая. Он сдавил переносицу большим и указательным пальцами – на костяшках была содрана кожа и виднелись едва затянувшиеся порезы.

Лори попробовала вернуться к чтению, но, лишь мельком взглянув на книгу, снова устремила взгляд на парня.

Тот что-то яростно писал в телефоне. Писал и перечитывал. Потом нажал на отправку. И вдруг, к удивлению Лори, парень снял с телефона чехол, рывком открыл заднюю панель, поддел ногтем сим-карту и вытащил ее из гнезда. Достал из кармана монету и начал скрести по матовому металлу микросхемы. Разобравшись с сим-картой, он встал с места и пошел к стоящей у стены урне, куда выбросил испорченную симку и разобранный телефон.

Возвращаясь на место, парень встретился взглядом с Лори. Остановился.

Лори бросило в краску, будто ее поймали на шпионаже.

Во взгляде парня – вызов и решительность ощетинившегося волка.

Лори заерзала на сиденье.

Интересно, успеет ли она еще раз сходить в туалет? Это разрешено, если уже зашел в зону вылета? Она несколько раз надавила пальцем на низ живота: ладно, до самолета дотерпит. Нечего так переживать.

Подошла пожилая пара, оба катили за собой одинаковые чемоданы.

– Мы отмечаем сорок лет со дня свадьбы, – доброжелательно сообщил старичок-американец стоявшей перед ним рыжеволосой молодой женщине с младенцем в слинге. Та рассеянно кивнула – то ли устала, то ли чем-то обеспокоена.

Лори украдкой посмотрела в ее сторону: в висевшей на уровне груди перевязи была видна круглая головенка малыша с метелкой тонких светлых волос. Вообще-то Лори выбрала этот курорт в том числе за его удаленность: семьям с детьми туда добираться неудобно, и он не оборудован под детские нужды.

Женщина повернулась, и Лори разглядела в слинге малыша нескольких месяцев от роду – примерно столько сейчас Бесси, дочке Пита.

Опять этот Пит!

Как там сказала вчера Эрин?

«Ты постоянно возносила его на пьедестал. Он того не стоит. Он же изменил тебе и ушел».

О последнем Лори можно было и не напоминать.

Ох, нет… Только не сейчас! Нельзя плакать! Она крепко сжала губы и, задрав голову, посмотрела в потолок.

Надо взять себя в руки, или до самолета дело не дойдет!

Лори простила бы сестру, простила за все, если бы та извинилась.

– Девушка! Девушка, мы начинаем посадку.