Между двумя мирами. Сердце Абриса Ефиминюк Марина

Когда, закутавшись в мужской халат, волочившийся по полу, я вышла из банной комнаты, то уже ничего не напоминало о случившемся. Тело исчезло, а на низком столике стоял накрытый серебряной крышкой поднос. Кайден с бокалом виски в руке сидел на диване и, крепко задумавшись, смотрел в одну точку. Прошлепав босыми ногами по полу, я встала на границе пушистого ковра, словно нищий на пороге богатого дома, и не решалась ступить на него. Нервно теребила пояс халата. Хотела узнать, куда делся труп, но почему-то спросила:

– Где мы?

Не глядя на меня, Кайден проглотил остатки виски и встал, чтобы налить еще.

– Далеко от Белого замка. В восточных долинах.

Со звоном, старательно скрывая ярость, он вытащил пробку из хрустального графина, плеснул напиток в стакан, а потом оглянулся через плечо:

– Тебе надо поесть.

От мысли о еде к горлу мгновенно подкатил тошнотворный комок. Я покачала головой, отказываясь даже смотреть, какое кушанье пряталось под крышкой.

– Не стой, – приказал он.

Помявшись, я забралась на диван с ногами и закуталась в халат, пахнущий Кайденом, как в покрывало. Он налил щедрую порцию виски во второй стакан и протянул мне, а когда я попыталась отказаться, сухо вымолвил:

– Поможет успокоиться.

Не уверена, но, судя по коротким резким фразам, ему самому не мешало бы успокоиться.

Когда я приняла бокал, то Кайден уселся напротив:

– Что случилось в замке?

– Не знаю, – покачала я головой. – Ничего не понимаю. Огаст заставил с утра показать артефакт, и народ как будто взбесился.

– Что эта мразь… – Он запнулся. – Что он тебе сделал?

– Они, – поправила я, и на застывшем лице Кайдена дернулся мускул. – Их было… много.

– Они тебя… трогали?

Видимо, мужчина пытался деликатно выяснить, остались ли целыми девичья честь и гордость.

– Не успели. Но артефакт испоганили. Козлы!

Омерзение от воспоминания о заброшенном крыле Белого замка переварить на трезвую голову явно не получалось. Не колеблясь, я отхлебнула виски. По горлу прокатился обжигающий ком, упал в пустой желудок. С отвращением я обтерла губы рукавом халата, но вместо того, чтобы отставить бокал, отпила еще. Обычно, чтобы прилично опьянеть, мне хватало нескольких глотков. Щедрая порция в стакане вполне могла довести до бессознательного состояния.

В прошлом Кайден помог мне не развалиться на куски после нападения Валентина Озерова. Сейчас – внимательно следил за тем, как я давилась алкоголем. Далекий, чужой, почти незнакомый мужчина, наследник огромного клана. Нас разделяли кофейный столик с подносом еды и бездонная пропасть. Больше не было общих воспоминаний. И любви тоже не было. Мы стали героями совершенно другого романа. От злости я выхлебала виски до половины и поняла, что комната поплыла перед глазами.

– Расскажи, что произошло.

Он не просил – приказывал, а я уже достаточно захмелела, чтобы рассказать без содрогания. Кайден слушал не перебивая. Правда, костяшки на пальцах, сжимавших бокал, побелели. Казалось, что толстый, изрезанный узорами хрусталь треснет.

– Они будут наказаны, – пообещал он.

– Наплевать. Я просто хочу вернуться домой и забыть о вашем Абрисе, как о страшном сне. – Мы встретились глазами. – Люди разные, а привычки – одинаковые. Почему вы портите все, к чему прикасаетесь?

– Мне жаль, Лера.

– Это был риторический вопрос.

Его лицо двоилось перед глазами. Язык еле слушался.

– На самом деле ты думаешь, что я сама виновата, верно? Если бы не сглупила и не уговорила Роя уехать из дома, то не попала бы в Белый замок. Так?

– Ты не знаешь, о чем я думаю, – разозлился он.

– Так расскажи.

– О том, что я чертовски хочу тебя утешить!

Кажется, на секунду я даже протрезвела и со злостью выпалила:

– Тогда почему сидишь на соседнем диване?

– Чтобы не сожалеть завтра утром, – тихо вымолвил он.

Некоторое время мы молчали, смотрели друг другу в глаза, как бывало порой, если пытались выиграть спор. Я сдалась первой, отвела взгляд.

– Катись ты к абрисским демонам, Кайден Николас Вудс! – пробормотала и, не почувствовав вкуса, залпом допила виски.

Сознание наконец погасло. Ужасный день в Абрисе закончился.

Кто-то резко раскрыл портьеры, и на меня хлынул солнечный свет. Еще толком не пробудившись, я испытала целый калейдоскоп дивных ощущений. Болело абсолютно все: голова – от виски, тело – от побоев.

– Просыпайся, спящая красавица, – услышала я голос Кайдена и приподнялась на локтях, не сразу понимая, что, закутанная в незнакомое покрывало, как в кокон, лежала в его спальне Белого замка.

– Когда мы вернулись? – просипела я.

– На рассвете.

Кайден был хмурым, собранным и отчаянно резким, словно натянутая пружина. Переносить подобных людей по утрам было сложно, а в похмелье – невыносимо. В прошлый раз, когда я умирала после виски, он вел себя спокойнее и даже был милым, хотя притворялся совершенно другим человеком, изображал преподавателя.

– Одевайся. – Он швырнул в мою сторону какую-то одежду, видимо, вытащенную из шкафа в гостевой спальне, и кивнул на тележку с едой: – Позавтракай, ты со вчерашнего дня ничего не ела. И выпей это, станет легче.

Развинтив крышку, он ткнул в мою сторону термос. Морщась от головной боли, я протянула дрожащую руку за сосудом, поднесла горлышко к носу. Напиток пах травами.

– Что это?

– Снадобье от похмелья. По рецепту твоего парня.

Спорить о том, что Ройберти мне вовсе не парень, с человеком, забывшим прошлое, было бессмысленно. Питье оказалось отвратительно горьким, непереносимо пряным и немедленно попросилось обратно. Помнится, знахарь тоже морщился, когда хлебал собственный чудодейственный отвар.

– Какая гадость, – прижала я ко рту ладонь.

– Выпей все, потому что ты должна мне кое в чем помочь, – безжалостно заявил мучитель, и в мою сторону полетела деревянная коробочка с резной крышкой. Бухнулась на кровать, подскочила и, жалко ощерившись пустыми внутренностями, раскрылась.

– Что это?

– Артефакт. Шкатулка без дна, но она потеряла магические свойства, и дно у нее появилось.

– И зачем ты швырнул в меня сломанной деревянной коробкой, господин наследник? – плохо соображая, просипела я. – Если хотел прикончить, то, поверь, я готова умереть по собственной воле, просто доведи меня до обсерватории, и я спрыгну…

– Шкатулку не первую седмицу очень ждет одна старая леди, – перебил мое мычание Кайден. – У меня наконец добрались руки до ее починки. Уверен, в Тевете такие артефакты в ходу.

– Угу, я даже сама их придумала, только это были дорожные сундуки, – согласилась я, отхлебнув горького отвара и снова сморщившись. – Почему ты так на меня смотришь? Обещаю, что не буду предъявлять права на авторство.

Как ни странно, мерзостное питье действительно хорошо прочищало мозги. У меня получилось открыть оба глаза, что было особенно ценно.

– Сколько понадобится времени, чтобы она пробудилась? – вымолвил он.

– Не знаю. Часа три, – пробормотала я. – Смотря что в ней сломалось. Нужно ковыряться.

– У тебя два часа. Принесешь в мой кабинет во властительском крыле.

Я так опешила от наглости, что окончательно пришла в себя.

– Господин наследник, я не собираюсь чинить разные… сломанные штуки вместо твоих артефакторов. Ясно? У тебя же целая мастерская лучших магов северной дол…

– Полтора часа.

Он развернулся на пятках и направился к выходу.

– Вообще-то я хочу принять ванну! И у меня болит голова.

Врушка. Похмельную мигрень чудодейственное лекарство убрало еще на втором глотке.

– Принесешь, а потом мойся хоть до вечера, – кивнул Кайден на закрытую дверь в банную комнату. – Если захочешь, то тебя отведут в термали. Девушкам они нравятся.

За ним захлопнулась дверь, потом вновь резко открылась, и наследник проворчал, заглянув в спальню:

– И не смей засыпать.

Он наконец исчез.

– Скотина, – буркнула я, повалилась на подушки и, выплеснув немного настоя, тут же вернулась в вертикальное положение. – Проклятье! Ненавижу!

В назначенное время, чувствуя себя если не прилично, то сносно, с починенной шкатулкой в руках я вышла из спальни Кайдена и обнаружила у дверей двух стражей. От неожиданности даже попятилась в комнату.

– Вы меня охраняете или конвоируете? – осторожно уточнила.

– Охраняем, – сухо пояснил один из паладинов.

– Ладно… – замялась я. – Тогда мне нужно… мм… пойдемте во властительское крыло.

Я чувствовала себя странно, когда за спиной шагали молчаливые телохранители, а народ испуганно выстраивался вдоль стен. Словно меня не провожали, а действительно вели под конвоем.

– Сюда, госпожа артефактор, – произнес один из молчаливых телохранителей и указал на высокие двустворчатые двери.

Я постучалась, потом еще разок и, не дождавшись разрешения, вошла. Кабинет был кричаще, непередаваемо дорогим. Мебель красного дерева, ворсистый бежевый ковер на полу, шкафы со стеклянными дверцами, огромный начищенный камин с кованой решеткой. И портрет Вудсов, отца и сына, на стене.

Кайден сидел за массивным письменным столом и выразительно постукивал кончиком стило по столешнице. На стуле сгорбился помощник артефактора. И атмосфера царила такая, будто под высоченным потолком с лепниной сгустилась черная туча.

– Готово? – Наследник перевел на меня тусклый взгляд.

– Да.

При звуке моего голоса помощник главного артефактора вздрогнул, но не оглянулся.

Ковер заглушил шаги. Когда я проходила мимо Питера, то заметила, что от удара хлыстом у него разнесло щеку. Поставила шкатулку на край стола и невольно обнаружила, что перед Кайденом лежали сложенные аккуратной стопкой листы с расчетами по испорченному артефакту для Мии.

– Могу я идти? – кивнула я в сторону двери. Хотелось убраться подальше и от Кайдена, и от подмастерья. От властительских замашек первого меня коробило, а от желания вцепиться в шевелюру второго и выдрать клок волос – начинало трясти.

– Подождите минуту, госпожа Харрис, – остановил он. – Я хотел бы испытать, пробудилась ли магия в шкатулке.

– Поверьте, пробудилась.

Не знаю, чего добивался Кайден, но подобная демонстрация на глазах злющего Питера лишь раззадоривала его раненое самолюбие. И чего он на меня взъелся? Лучше бы заперся в библиотеке и подтянул теорию. Практика пошла бы веселее.

– И все же… – С непроницаемым видом Кайден поднял крышку и, изображая полного профана в бытовой магии, каковым, как мы оба знали, он, естественно, не являлся, спросил:

– А где руны?

– Вы же не носите одежду швами наружу, – едва не закатила я глаза. – И вашей старой леди они тоже ни к чему.

– К слову, старая леди – властительская матушка, – как будто между делом заметил Кайден, начиная складывать в шкатулку все мелочи, какие сумел отыскать на столе. Ручки, какие-то бумажки, непонятно откуда взявшиеся золотые запонки, железные скрепки – все стало исчезать в крошечной коробке, как в бездонном мешке.

Новость, что шкатулка принадлежала его бабке, вызвала во мне смешанные чувства. Стыдно сказать, но я никогда не представляла Кайдена чьим-то внуком или хорошим сыном. Он не говорил о семье, и мысленно абсолютно всех, кроме отца, я прописала на золотое облако рядом со светлыми духами.

– Сколько туда помещается? – изогнул брови Кайден, когда осознал, что мелочи закончились.

– Фунтов десять, но мне не хватило времени отрегулировать вес, поэтому он будет ощущаться. Передайте вашей бабушке, что я извиняюсь за небрежность.

Было видно, что Кайден с трудом сдерживает улыбку. Если открытой демонстрацией он хотел унизить Питера, то у него получилось. Теперь я не была уверена, что двое охранников смогут меня уберечь от очередных неприятностей. Мстительный, ревнивый подмастерье вел себя как король мира.

– Госпожа Харрис, вы управились за полтора часа?

– Угу.

Вообще-то за сорок минут. Я хорошенько помокла в отделанной черным мрамором ванне наследника, потом со вкусом позавтракала и, придя в относительно сносное состояние, взялась за работу. Но если быть откровенной, от похмелья избавилась, а от дурного настроения – нет. Особенно после того, как в зеркале увидела огромный синяк на скуле.

Кайден пронзил взглядом заерзавшего на стуле Питера и с таким грохотом захлопнул крышку, что даже меня заставил вздрогнуть.

– Можно мне идти? – тихо спросила я, вклиниваясь в безмолвный поединок мужчин, буравивших друг друга злобными взглядами.

– Подожди. – Наследник выдвинул верхний ящик стола и вытащил перетянутую кожей коробочку. – Браслет.

– Браслет? – нахмурилась я.

– Взамен утраченного.

Сапожник сделал за утро? А меня, мошенник, трое суток мариновал!

– Спасибо. – Я забрала коробочку и поспешно направилась к двери, но даже до середины комнаты не добралась, остолбенела, словно ноги приросли к полу, когда услышала:

– Господин Макалистер, выходит, человек, изучивший руны по учебнику, способен справиться с моим заданием за полтора часа, а помощнику главного артефактора не хватило трех седмиц?

– Она не изучала руны по учебнику! – вдруг рявкнул Питер.

– Не слышал, чтобы кто-нибудь в двух мирах рождался со знанием рун, – с убийственной иронией парировал Кайден. – Вы вопиюще не соответствуете занимаемой должности, господин Макалистер. Как вы можете претендовать на место главного артефактора замка?

– Ты не посмеешь меня выгнать. У тебя договор с моим дядькой!

– Верно, у нас договор, что если ты проявишь себя, то в итоге получишь должность Барнаби. Но к сожалению, оказалось, что бездарность, привыкшую кутить и портить женщин, невозможно научить чему-то путному. Она все равно остается бездарностью.

– Это из-за вчерашнего? – прошипел Питер. Кажется, от злости он даже не понял, что я все еще находилась в кабинете. – С утра все парни, что были там, отправились в дикие леса. Мы все знаем, что из диких лесов никто никогда не возвращается! Теперь ты отправляешь из замка меня. Что бы ни говорила ведьма, она нас спровоцировала.

– На что? – тихо спросил Кайден и перевел взгляд на меня: – Госпожа Харрис, раз вы не пожелали выйти, то расскажите нам, что случилось вчера ночью.

Питер резко оглянулся, осознав, что я слушаю перепалку.

– Почему вы молчите? – изогнул брови Вудс. – Хотя не отвечайте… Господин Макалистер, вы имеете отношение к синякам на лице девушки?

На комнату обрушилась тишина. Казалось, что напряжение, сгустившееся в воздухе, можно было черпать ложкой.

– Ты же понимаешь, что только благодаря своему клану остался живым? – медленно вымолвил Кайден. – Если бы не фамилия, ты бы отправился следом за отбросами, решившими пустить по кругу беззащитную девчонку, а может быть, вообще не вышел из замка, но тебе повезло родиться Макалистером.

– Я знаю, кто она такая! – выпалил Питер, подавшись к столу. – Ты даже не представляешь, о ком печешься. Она вовсе не такая беззащитная, какой хочет казаться. Она исчезла вместе с паладином, куда он делся?

– Хочешь сказать, что девушка справилась с обученным паладином, способным зажигать «перемещение»? Если ты действительно принимаешь ее за черную ведьму, то ты еще больший идиот, чем кажешься. А теперь встал и пошел вон из замка.

– Ты с первого дня прикидывал, как от меня избавиться! Нашел предлог?

– Верно, – ухмыльнулся Кайден, откидываясь в кресле. – Спасибо за то, что помог.

Питер вскочил со стула, а когда проходил мимо меня, то попытался толкнуть плечом. Я отстранилась, не давая себя задеть. Как ни странно, он даже ничего не шепнул напоследок, выскочил из кабинета и тихонечко, словно боялся спровоцировать человека, сидящего за столом, прикрыл дверь. Трусливый кролик, чудом вырвавшийся из лап тигра. Стоило признать, отчасти я его понимала: в гневе наследник клана Вудс действительно пугал и вызывал желание бежать сломя голову.

Не посмотрев на Кайдена, я тоже вознамерилась уйти.

– Лера, – позвал он, заставив меня помедлить и оглянуться.

– Что?

– Тебя больше никто пальцем не тронет.

– А рты людям ты будешь закрывать тем же способом? – спокойно спросила я, хотя внутри отчего-то дрожала, и даже не вышла, а тихо улизнула, как мышка.

На вторые сутки после того, как всех виноватых удалили из Белого замка, я решилась выйти в общую столовую и обнаружила несколько новых лиц. Едва уселась за стол и получила тарелку с наваристым супом, как ко мне подсел бородатый артефактор и протянул исписанный, сильно помятый листок.

– Что это? – изогнула я брови.

Мужчина оглянулся через плечо на моих напрягшихся охранников.

– Подскажешь? – прогудел он. – Что-то не сходится.

– А что хоть делаете-то? – нахмурилась я, пытаясь прочитать каракули.

– Пытаемся создать накопитель энергии, но не держит магию, и все тут! Зараза! – в сердцах выругался он.

– А янтарь пробовали взять? – припомнила я материалы, которые обычно использовали в Тевете для амулетов, сохраняющих магические токи. Такие носили слабенькие неофиты, чтобы не падать без сил на улице после какой-нибудь пробужденной руны.

– Янтарь? – задумчиво почесал бороду артефактор. – А ты знаешь, какие символы нужно нанести, чтобы закалить?

За ужином я уже участвовала в общем разговоре и спорила о том, на какую сторону артефакта следует наносить невидимые знаки.

До бала оставалось всего несколько дней. Всполошенный замок ожидал возвращения Огаста и прибытия гостей. Никому больше не было дела до девчонки-самоучки, тихонько работающей в покоях властительского сына. Даже самому наследнику. Он и в спальне-то старался не появляться, пока я находилась в его покоях. Казалось, что вокруг выстроился хрупкий мир, но я просто забыла, что обычно глубокая тишина случается перед самой страшной грозой.

Несмотря на поздний час, в спортивном зале оставили половину огней (подозреваю, что по распоряжению наследника). Яростные щелчки восстановленного хлыста эхом отражались от стен. Новый артефакт в отличие от предшественника слушался идеально. Даже не приходилось произносить мысленных приказов: оружие, несмотря на мое неумение с ним обращаться, словно являлось продолжением руки. Я вздернула рукоять. Послушный и покоренный, кнут завертелся волчком, сузился и обернулся вокруг предплечья, похожий на изящную татуировку.

Едва руны на браслете погасли, а в спортивном зале воцарилась тишина, сверху раздался шорох. Я резко вскинулась и проверила балкон. Охрана исчезла, а у балюстрады стоял Кайден, похоже, следивший за испытаниями.

– А где стражи? – спросила я.

– Отдыхают. – Он неторопливо спустился по лестнице в спортивный зал и уверенной походкой направился в мою сторону. Не скользил и не перемещался, позволив проследить за его приближением.

– Ты его закончила, – резюмировал он и протянул раскрытую ладонь: – Позволишь?

– Конечно. – Я стянула браслет с руки. – Держи.

Кончиками пальцев Кайден мягко провел по формованной спирали. Ощущая темную магию, заколдованная кожа моментально приобретала пластичность и живым существом льнула к ласкающей руке. На кольцах вспыхнули руны – артефакт признал сильного ведуна и приготовился получить истинное имя.

Вдруг Кайден резко выбросил руку вперед сильным, почти неуловимым движением, и браслет послушно развернулся в хлыст. Моментально набрал мощь и, яростно щелкнув по полу, вспорол каменную крошку.

– Красивая магия, – вымолвил наследник, разглядывая узкую рукоять с мерцающими рунами.

– И заметь, ни одной светлой руны, – иронично усмехнулась я. – Но ведь в Абрисе женщины не умеют создавать магию, так?

– В Абрисе не умеют, – подчеркнул он. – Ты им неправильно пользуешься.

– Мне достаточно понимать принцип действия…

– Показать? – перебил он, и от тягучего взгляда я проглотила абсолютно все ненужные слова. Вместе с даром речи. Поэтому просто кивнула.

Не разрывая зрительного контакта, Кайден вложил рукоять мне во влажные пальцы, встал сзади. Я замерла, когда он прижался грудью к моей спине, накрыл теплой ладонью судорожно стиснутый кулак. Вторая рука вкрадчивым движением легла на живот и точно прожгла тонкую ткань блузы насквозь. Прикосновения со стороны могли показаться абсолютно невинными, но мы оба понимали, что такими они не являлись.

– Надо так… – Его дыхание щекотало шею. – Размахиваешься…

Послушная и ведомая, я подняла вместе с ним руку, навалилась спиной на грудь, почти с болезненным наслаждением ощутив лопатками крепкий торс.

– И бьешь, – прошептал Кайден.

Взмах получился мощный, но рука ослабела. Хлыст вырвался из влажных пальцев, отлетел на пол безжизненной черной змеей. На рукояти погасли руны. Кайден едва слышно поцокал языком и тихо промурлыкал по-теветски:

– Очень плохо, госпожа Уварова.

– Откуда ты знаешь мою фамилию? – выдохнула я. – Уверена, я ее не называла.

– Иногда воспоминания приходят исключительно вовремя. Правда? – пробормотал он мне в ухо.

– Правда.

В следующее мгновение я ловко вывернулась, ударив мужчину локтем в живот. Сделала подсечку, и он позволил уронить себя на пол. Правда, пока падал, ловко утянул меня следом. Секунду я лежала на Кайдене сверху, навалившись всем телом. Стремительно подогнула колени и вот уже оседлала расслабленного паладина, совершенно не смущенного тем, что в белой рубашке из тонкого полотна валяется на пыльных плитах. Нависла над ним, разглядывая лицо. На подбородке пробилась щетина. Уголки губ подрагивали от сдерживаемой улыбки. Я сглотнула, глядя на тонкое колечко в нижней губе.

Абрисцы говорят: «Черт попутал». Так вот меня путали целым бестиарием все демоны двух миров! Потому что я быстро склонилась, лизнула лабрет, ощутив прохладный металл кончиком языка, и оцепенела от собственного поступка.

Кайден напрягся всем телом. Боясь смотреть на него, я отстранилась. Ну точно! Взгляд сек плетью. Лицо окаменело, губы сжались, а глаза потемнели.

– Нельзя было…

– Верно, – вкрадчиво подтвердил он.

– Прости. – Я неуклюже скатилась с него и поднялась, колени подгибались. – Лучше пойду.

Едва не бегом пересекла зал. Уже у дверей вспомнила о хлысте, помедлила, понимая, что надо бы вернуться и забрать артефакт, но все-таки не решилась. Толкнула дверь, выскочила в коридор и врезалась в Кайдена, точно влетела в стену.

– Ты оставила браслет, – хриплым голосом вымолвил он. Подозреваю, что артефакт по-прежнему валялся в спортивном зале.

– Надо забрать… – пробормотала я, а в следующий момент оказалась притиснутой к ледяной стене.

Упершись ладонями в кладку, Вудс заключил меня в ловушку рук. Глаза стального цвета стали темными, практически черными. Он пугал. Почти незнакомый мужчина с тяжелым взглядом, заставлявшим внутренности скручиваться крепким узлом. Горячим лбом прислонился к моему лбу.

– Ты сводишь меня с ума, – признался он.

– Я знаю.

Мы оба почти не дышали, а губы находились в опасной близости. Его движения были резки и даже злы. Стиснул мою ногу, впившись пальцами, завел себе за пояс и вжался всем телом. Напряженный, твердый пах уперся мне в живот. Кайден склонил голову, и сомкнутые губы мягко скользнули к уху. Щекоча дыханием, он лизнул чувствительную кожу на шее, сладко прикусил мочку, и у меня из горла вырвался хриплый стон.

– Не смей со мной играть, – зашептал он, – потому что я в шаге от того, чтобы перестать изображать благородство и взять все, что ты мне предлагаешь.

– Ты первый начал, – едва дыша, вымолвила я.

– Справедливо.

Он резко отстранился. В лицо ударила волна холодного воздуха, и Кайден исчез. Лишившись опоры, я съехала по стене на ледяной пол. Тело горело от острого неудовлетворенного желания. Сердце било набат. Сил подняться не было, и я закрыла лицо ладонями, пытаясь дышать.

Для меня этот мужчина с диким взглядом, сгоравший в ярости, не являлся Кайденом, которого я знала и любила. Чужаком, что подавлял и пугал. Но – проклятье – если бы он захотел взять меня прямо здесь, у стены коридора, я бы не подумала сопротивляться.

КАЙДЕН

Ночь, когда на Валерию напали в Белом замке…

Он бил его яростно и с наслаждением, чувствуя приятную боль в кулаке. Слишком долго Йен пользовался расположением наследника. Они делили комнату в интернате для паладинов, и Гленн считал, будто ад, через который им вместе пришлось пройти, когда нормальных мальчишек превращали в моральных уродов с философией абсолютной безнаказанности, позволял ему переступать черту.

Не иметь большого ума и развлекаться, как в восемнадцать, несмотря на непоправимо беременную подружку, которая никогда не станет женой, – не грех. Своровать во время общей трапезы часы у приятеля, пусть и наследника Вудсов, – так себе глупость. Насильно вытащить из Тевета создательницу артефакта после того, как провалились мирные переговоры, – оплошность потяжелее. Узнают – накажут. Как будто всем по восемнадцать. Может, даже на пару месяцев отберут фамильяры.

Вот только они давно не подростки и переговоры с Теветом ни при чем…

И он колотил. За то, что проклятый говнюк посмел замарать грязной магией кристально чистый дар Валерии, рвал пижаму, трогал руками нежное тело, к которому сам Кайден не смел прикоснуться. Стоило вспомнить белое как простыня лицо, хрупкую девичью фигуру на большой кровати в знахарском доме, воспаленную руну «знание» на узкой красивой ладони, как перед глазами вставала красная пелена.

«Как, говоришь, тебя зовут?» – она едва держалась на ногах, но все равно умудрилась произнести четко, на чистейшем абрисском языке. С укором в невозможно взрослом голосе. Она винила его. Проклятие! Он сам винил себя за то, что не сумел оставить в Тевете часы. Забрал, но не позаботился о светлом артефакте. Гребаный фетишист!

Хотелось убивать. Выпустить зверя… Но Кайден сдерживал магию и просто бил по-мужски, превращая лицо противника в кровавое месиво.

– Кайден, остановись! – завизжала девица с постели. – Прекрати! Он уже без сознания…

Разум победил. Тяжело дыша, Кайден выпрямился. Огляделся. Девица на кровати натягивала на голое тело простыню и тряслась как осиновый лист. Говнюк сначала измарал светлую девочку из Тевета, а потом решил поиметь бывшую любовницу Вудса. Мило. Очень по-дружески.

– Тебе не противно, когда он тебя трогает?

– Ты же бросил меня, зачем теперь врываешься?! Что за приступ ревности, Кайден Николас Вудс?!

Он развернулся, чтобы выйти и вернуться в дом знахаря, где прямо сейчас боролась за жизнь Валерия. Рядом с ухом просвистела ваза и со звоном влетела в стену…

Кайден резко вскочил с кровати, неожиданно осознав, что звон разбитой вазы был реальным. Вмиг оказавшись рядом с дверью, он вышел в кабинет и замер, в первую секунду решив, что над ним издевалось подсознание.

Новичок из молоденьких паладинов, принятых в замок только прошлой осенью, крепко держал за волосы Валерию. У нее была разбита скула, на шее мальчишки краснел четкий отпечаток женских пальцев. Сон, воспоминания, реальность – смешалось все. История повторялась. Но в этот раз удушающее чувство ярости отступило, осталось только ледяное желание убивать.

– Эта новая артефакторша – не черная ведьма! – прогавкал щенок, ткнув пальцем в Валерию. – Она двуликая!

Разведав чужой секрет, он подписал себе смертный приговор.

Кланы давно готовили бочки с магической взрывчаткой, чтобы взорвать Вудсов, и только ждали, когда кто-нибудь выбьет искру. Двуликий маг в Белом замке – отличный повод взорвать Абрис к чертям собачьим… Однако Кайден никогда не поддавался самообману. Он прекрасно понимал, что плевать хотел на проблемы с другими кланами.

В следующую секунду наследник уже стоял за спиной парня. Их учили убивать по-разному: быстро, медленно, одним движением или доставляя жертве мучения. Проклятый Гленн любил смаковать чужую боль, Кайден ненавидел.

– Знаю, – спокойно вымолвил он и свернул насильнику шею.

Раздался громкий отчетливый щелчок, заставивший испуганную девчонку вздрогнуть. Почти мгновенная смерть. Безжизненное тело безвольным кулем упало ему под ноги.

Он смотрел на Валерию сверху вниз. Убийство давно перестало отзываться в нем глухой ненавистью или омерзением. Их мир не прощал слабости. Если бы он не начал отбирать жизни, давно бы сдох сам. Понимала ли это она?

– Как же я ненавижу ваш проклятый Абрис! – прошептала Валерия, задыхаясь от слез и сворачиваясь клубком.

От Арвейского океана восточные долины отделяла одна скалистая гряда – малое препятствие на пути муссонов. Это был край цветущих азалий, тяжелой летней духоты и идущих стеной дождей. Кайден не выносил жару, да и дела у бабки по большей части закончил, но он не добился главного – не сумел вытравить из себя желания обладать чужой женщиной.

Она рыдала у него на руках, беззащитная, раздавленная и униженная. Он с треском провалился, утонул в неправильном желании защитить, в яростной потребности отомстить. И с каждым сдавленным всхлипом, горьким словом, судорожным вздохом внутри Кайдена лопалась очередная нить, которая удерживала его на расстоянии.