Пять невест и одна демоница Демина Карина
Не на органы. Органы из мертвецов не достают. Тогда… тогда каким-нибудь сатанистам? Правда, зачем им трупы, я не знала, но лежать окончательно надоело и я попыталась перевернуться на бок. Если я и вправду мертвая – а иначе и быть не могло – то не повредит.
Получилось.
И картинка изменилась, окончательно уверив, что бредовое мое предположение – суть правда. Нет, а как еще это можно понять?
Я лежала на полу.
На каменном полу, в котором были выбиты символы. Странные. Вроде тех, что на потолке, только побольше. В ближайшую канавку я и мизинец сунула, чтобы убедиться, что не примерещилось. Канавка внутри была грязною, и палец вымазался во что-то липкое.
Мерзкое.
Вот ведь.
Еще в комнате имелись факелы, которые горели ровным рыжим светом. Зато понятно, откуда темные потеки. Этак до пожара недолго. А огнетушителем сатанисты не обзавелись. Но поставили по углам пару позолоченных чаш, в которых тоже горело пламя.
Может, не сатанисты, а пироманы?
Или сатанисты-пироманы?
Я потрогала голову, убеждаясь, что та цела. Да и боль в теле не то, чтобы прошла вовсе, скорее уж сделалась далекой.
Что еще…
Столик.
И чаша. Зловещего вида. Камни на ней поблескивают. Огромные какие. Сразу видно – стекляшки. Нож у столика. Черный изогнутый и потому тоже зловещий.
В общем, антураж впечатлял.
Я осторожно села.
Итак… странно, конечно. Если бы я умерла, меня бы вскрывали. Я оттянула ворот майки, убеждаясь, что никаких следов вскрытия не наблюдается.
Пошевелила левой рукой.
Правой.
Ступнями. Причем один был в матерчатом тапке, купленном по акции, а второй – в носке. Полосатеньком. И штопанном. Штопка чуть разошлась и в дырочку проглядывал ноготь.
Севка просил надеть босоножки на каблуке, но таких не было. Каблуки я никогда не любила, да и работа моя нынешняя требовала подвижности.
Вот и пришлось.
Тоже неправильно. В больничке бы меня раздели. А… если не было больнички? Если Севка, спустившись, обнаружил тело и… и продал его?
Сатанистам-пироманам?
А деньги на раскрутку сайта пустил?
Пальцы ощупывали затылок. Тот ныл, но откровенных ран не наблюдалось. Да и… откуда у Севки знакомые сатанисты-пироманы? Тем более готовые платить за труп неизвестной девицы? Нет, как-то оно… не складывается.
В дальнем углу что-то заскрежетало.
Я спешно повернулась на звук. Да быть того не может! Это… это розыгрыш! Конечно! Севка еще тот весельчак, правда, чувство юмора у него кривоватое, но разве он в том признается? И устроил… он мне что-то в воду подмешал. И… и не было никакого падения!
Я отрубилась, может, даже вообще в собственной квартире.
Или там, на водохранилище.
А Севка устроил все это!
– Выходи, сволочь! – сказала я, надеясь, что голос мой осипший выражает истинную глубину чувств.
Скрежет стих.
А пламя прибавилось… ну, скотина! И главное, чего ради? Это ж… сколько деньжищ надо угрохать! Помещение, антураж… а этот в доспехах?
Севка?
Не понять.
Главное, лежит черный рыцарь мордой в пол. И руку вытянул, будто пытается до меня добраться. Я и отодвинулась чуть. Так, на всякий случай.
А заодно стряхнула пыль, налипшую на джинсы.
Пыль откуда?
Цементная белая. Нет, это все Севка, чтоб его!
– Севка, я тебе… я тебе яйца оторву! – пригрозила я, становясь на четвереньки. Слегка замутило, но поза окончательно убедила меня, что никуда я не падала.
Ноги целы.
Руки.
И сама я, целиком, тоже цела. Это радовало, но не настолько, чтобы отказаться от идеи мести. Вот, спрашивается, за что он так?
Рыцарь не шелохнулся.
Он казался неподвижным и… а если даже не человек? Просто доспех. Черный. Серьезный такой. Грозный и зловещий, под стать кинжалу. Хотя… нет, проверить просто. Добраться и потыкать чем-нибудь. Или, как вариант, под шлем заглянуть.
Я решительно поползла к рыцарю. Пол, исчерченный письменами – потом задолбаются объяснять арендодателю, откуда те взялись – оказался на диво неудобным для ползания. Письмена так и норовили впиться в коленки. И даже подумалось, что драные джинсы, может, и модно донельзя, но непрактично.
На этой мысли я и остановилась.
Не потому, что мысль поразила глубиной и гениальностью, скорее оттого, что сама она уперлась лбом в стену.
Я села.
И потрогала воздух. Стена была. Невидимая. Но была.
– Я брежу, – мрачно сказала я. – Я все-таки разбилась и лежу в коме. Лежу и брежу себе потихоньку.
Загудело пламя в чашах, а рыцарь шевельнулся, пытаясь перевернуться на другой бок. Интересно, откуда в моем бреду взялись сатанисты, пироманы и этот вот рыцарь. О рыцарях я никогда не мечтала. И если это бред, то где собака?
Логичнее ведь, чтобы вместо рыцаря собака была.
Я нахмурилась, пытаясь силой мысли вызвать собаку, но ничего не вышло. Даже бред у меня неправильный.
И что делать?
Выбираться?
Или ждать, пока реанимация откачает? А если нет? Или…
Я ущипнула себя. Щипок чувствовался. И ссадина на колене. И комариные укусы. Кто ж знал, что на натуре столько комарья. Да… или не бред?
А что?
Я вздохнула, а рыцарь издал слабый жалобный стон. Интересно, он на самом деле или просто на соседней койке лежит? Вдруг да у них бред общий? Тогда и выбираться надо вместе.
– Эй, – тихо позвала я. – Ты живой?
Груда железа зашевелилась, перевернулась на бок и снова застыла. Только рука, которая в перчатке, оказалась ближе. Ага, стало быть, для руки стены не существует?
Или…
Я потрогала воздух. Нет. С её стороны стена по-прежнему была.
– Вот ведь, – проворчала я и потрогала уже перчатку. Перчатка трогалась. Была она холодной и железной, что в общем-то логично.
Все-таки странный у меня бред.
Я повернула руку в одну сторону, в другую, с интересом разглядывая сложный доспех, который ко всему был украшен вязью.
Черной.
Черное на черном – это весьма для сатаниста подходяще.
Приподняв руку, я отпустила её. Та грохнулась, подтверждая, что и в бреду действуют законы физики. Звук получился глубоким, тяжелым.
– И что теперь? – я опять потрогала стену. Потом двинулась вдоль нее, нащупывая руками в надежде, что где-нибудь эта стена да закончится. Но та продолжалась. И продолжалась.
И загибалась, образовывая правильный круг. Я даже заметила, что очертания её соответствуют канавке, выбитой на каменном полу. Той, которая поглубже. Время от времени канавку пересекали линии потоньше, но они на стену они никак не влияли.
– Вот ведь, – оказавшись рядом с рыцарем, который по-прежнему не подавал признаков жизни, я призадумалась.
Бред или нет, но делать что-то надо. Не сидеть же мне здесь… сколько? Пока не очнется? Или и вовсе не отойдет в мир иной? Второй вариант устраивал несколько меньше, а нынешнее положение дел в принципе не устраивало.
И как быть?
Я поднялась.
Огляделась, отмечая, что комната будет чуть больше, чем показалась в начале. И полна она самых разных вещей, одна другой страньше. Но главное, на дальней стене имелась дверь.
Такая себе суровая дверь с медною ручкой в виде драконьей головы.
А если так, то и за дверью что-то да было.
Что?
Я перевела взгляд на рыцаря и даже пнула кованую перчатку. Мертвый? Рука была теплой. А… я снова села и, пыхтя от натуги, перчатку стянула. Под нею обнаружилась рука, к счастью, вполне себе настоящая. Широкая такая. С короткими пальцами и аккуратными ногтями.
Ладонь переходила в запястье, а на запястье прощупывался пульс.
– Уже хорошо, – проворчала я, почти даже обрадовавшись. – Еще бы тебя разбудить как-нибудь…
Я задумалась, правда ненадолго. Какие у меня, собственно говоря, варианты?
– Ты это, – сказала я, пытаясь ухватиться за запястье, напрочь лишенное аристократического изящества. – Извини, если что…
Я поднялась и потянула руку.
Рыцарь не шелохнулся.
– Твою ж… если это все-таки Севка, убью засранца.
Я выдохнула. И дернула тело на себя.
Раздался скрежет, и рыцарь-таки сдвинулся.
– Надеюсь, руку тебе не оторву… – я выдохнула и смахнула со лба пот. – Но если что, то сам виноват. Тяжелый, зар-р-раза…
Глава 3
Повествующая о коварстве демонов и беззащитности людей пред ними
«И обратились люди к Богам, умоляя защитить их от гнева Тьмы. И ответили Боги. И подняли горы они, отделяя Проклятые земли от иных, запирая в них и тварей, и Повелителя их, дабы не распространялась по миру богопротивная зараза»
«История сотворения мира сущего, поведанная аскетом Асториусом по своему разумению и после многих откровений, снизошедших на него в молитвах»
– …руку… оторву… – донеслось откуда-то издалека. Обещание прозвучало ласково, почти нежно, и Ричард осознал, что задуманное получилось.
Только как-то не так.
Неправильно.
Его дернули и… потащили?
Его? Куда? В круг.
В защитный, мать его, круг, который должен был бы удержать демона. Он и удерживал. И демона, и самого Ричарда, которого этот демон тянул, пыхтя и возмущаясь. Ричард хотел было дернуться, но вовремя осознал, что оружия при нем нет.
А одолеть демона голыми руками…
Оставалось надеяться, что собственная его смерть будет быстрой и безболезненной.
– Вот так, – сказал демон.
Демоница.
Голос был женским, с легкою приятною хрипотцой, от которой по спине побежали мурашки. И еще от ужаса, ибо если демоны отличались силой, то демоницы были известны в первую очередь коварством и величайшей жестокостью.
Надежда на безболезненную смерть истаяла.
Меж тем демоница оставила его.
Обошла.
Ричард слышал, как она ступает, очень осторожно, почему-то пришаркивая, будто… ранена? Нет, раненая демоница сожрала бы его, пытаясь восстановить целостность физического вместилища. Эта же… эта поправила руки, сложив их зачем-то на груди.
И ноги.
Постучала по нагрудным пластинам. Теперь походный доспех вспоминался с глухою тоской.
– Эй, – демоница переступила через Ричарда, чтобы усесться ему на живот. – Ты там как вообще?
Ричард прикусил язык.
Авось, мертвого жрать не станет. Правда, как долго ему удастся притворяться?
– Понятно, – сказала демоница, вздохнув. – Тоже контуженный.
Пальцы её ощупывали доспех, явно пытаясь найти слабое место. Драть будет? Ричарду случалось бывать в Рах-Каешь, где еще сохранились следы ярости Младшей Дочери Гха.
Почему она просто не вскроет металл?
За шлем подергали.
Затем под подбородок нырнули пальцы, и Ричард понял, что его игра раскрыта. Пальцы зацепились за ремешки, подергали их и демоница сказала, как почудилось, обиженно:
– Да кто ж так завязывает! На бантик надо!
Чтоб жрать было проще?
Хотя, конечно, в чем-то она права. Ремешки Линг завязывал на совесть, так, что только он и мог их развязать.
Демоница вздохнула и села.
На Ричарда.
Сидела она так долго, явно думая о чем-то своем. Возможно, в коварных её замыслах нашлось место и Ричарду, если его до сих пор не сожрали.
А может… мысль принесла несказанное облегчение. Конечно! Кровь! Его кровь, которая послужила проводником заклятья! И она же дала защиту! В теории.
Проверять теорию практикой не хотелось, но и в дальнейшем лежании Ричард не видел смысла. Пусть, конечно, демоница была нетяжелою, но сама её близость навевала мысли о вечном.
Он осторожно пошевелил левой рукой.
И правой.
Демоница напряглась.
Бросится?
Нет, она сползла и, склонившись над Ричардом, поинтересовалась:
– Живой?
Пока да. И Ричард медленно кивнул. Застыл. Бросится? В Книге силы ясно указывалось, что после перехода демоны испытывают невероятный голод, с которым не способны были совладать.
– Живой! – обрадовалась демоница.
Наверное, она была из тех, кто брезговал мертвечиной. Иначе эту вот радость Ричард объяснить не мог. А по шлему постучали и демоница заботливо осведомилась:
– Снять?
– Н-не стоит, – Ричард все-таки сел. Не с первого раза, но когда он едва не грохнулся – даже домашний доспех весил изрядно – его заботливо подхватили и помогли.
Коварство демоницы определенно превышало все мыслимые и немыслимые пределы.
– Не задохнешься?
– Нет. Отойди!
И демоница повиновалась! Она отступила на шаг, пусть небольшой, чтобы застыть в позе, которая явно выражала гнев и недоумение.
Она стояла, скрестив руки на груди и глядя на Ричарда… в общем, хорошо, что он с кровью рискнул. Иначе точно сожрала бы.
Сама демоница оказалась… маленькой.
И хрупкой с виду.
Правда, при всей этой хрупкости фигура её отличалась мягкостью линий. И грудь имелась. Такая… в общем, очень демоническая грудь, ибо как еще объяснить то, что Ричард на неё уставился.
А еще наряд этот.
Развратная!
На демонице были штаны, но с дырками. И если сперва Ричард решил, что дыры эти суть свидетельство недавнего боя, в котором побывала потусторонняя тварь, то вскоре от мысли этой отказался. Слишком уж аккуратными они были.
Ровными.
В одну выглядывала острая коленка.
В другую – хрупкая лодыжка. Обнаженная к слову. Ричард и взгляд отвел, чувствуя, как краснеет. Сверху штаны сидели плотно, вовсе уж неприличным образом обрисовывая бедра и ягодицы. Поблескивал золотом широкий ремень.
А выше, над ним… в общем, ткань была белой и тонкой. И вновь же обтягивающей. Особенно она обтягивала грудь. На обнаженных руках демоницы висели браслеты. Защитные? Наверняка. Иначе не рискнула она бы в Бездне разгуливать.
Демоны сильны.
Коварны.
И… и выходит, что эта вот хрупкость – обман? А на самом деле? Неужели…
– Ты из высших, – сказал Ричард, чувствуя, как горло перехватила невидимая рука. Он и закашлялся. А демоница подошла и ласково так похлопала по спине.
По доспеху.
И зачарованный металл не зашипел, не опалил дочь Бездны заклятьем.
Точно.
Из Высших.
Ибо сказано, что только они, сотворенные Темным Богом по образу людей, в насмешку над творениями Светлых Сестер, коих он полагал слабыми, имеют обличье, не отличимое от человеческого. Но таят в нем силу немалую.
– Может, все-таки снимешь эту железку? – ласково поинтересовалась демоница. – Пока совсем не задохнулся?
– Я…
Ричард подергал завязки, и те распустились, чего никогда-то не случалось.
Но демоница…
Смотрела с насмешкою.
И глаза у нее такие… такие… демонические! Яркие синие, каких у нормального человека быть не может!
– Давай знакомиться, что ли, – она протянула ручку, с виду невероятно хрупкую. И Ричард осторожно взял её. – Жоржетта. Но можно Жора. Жорку не люблю.
– Р-ричард, – сказал Ричард и запоздало подумал, что не стоит вот так просто называть свое имя демону. Но та не разразилась зловещим хохотом и не стала читать заклятье извлечения души.
Почему?
А у нее имя странное. Жоржетта. Жора… не оттого ли, что отражает её суть? Хотя… она-то коварна и не стала бы называть настоящее. Стало быть, прозвище.
Жора.
Жорка.
Пожирательница душ.
По спине поползли струйки пота. Кого он, бестолковый, призвал в этот мир? И не случится ли так, что скоро и люди, и нелюди проклянут Ричарда?
– Вот и познакомились! – демоница одарила Ричарда улыбкой. – А теперь давай думать, как отсюда выбраться…
Рыцарь смотрел на меня.
Смотрел.
Вот как-то даже неудобно сделалось от этого взгляда. Нет, что у меня за фантазии-то странные. Ладно, допустим рыцарь прибредился, но почему тогда не благородный, жаждущий спасти принцессу, а такой вот… такой… прям слов не находилось.
Сам-то доспех, конечно, смотрелся донельзя солидно.
И шлем этот с вензелями, решеткой спереди, за которой ничегошеньки не разглядеть, да пучком перьев на макушке, очень впечатлял. А вот рыцарь под шлемом обнаружился самый обыкновенненький.
Вот реально обыкновенненький.
Где благородство черт? И красота, от которой горло перехватило бы? Или хотя бы сдержанная изысканность, которая указывала бы на череду родовитых предков, что притаились за плечами рыцаря. Но у этого вот, рыжеватенького, взъерошенного, какие родовитые предки?
Нос картошкой да еще веснушчатый.
Кожа белая. Брови тоже светлые, над переносицей сросшиеся. Уши лопоухие оттопыренные. И волосы дыбом стоят.
Обидно.
Донельзя.
Но на меня, надо сказать, рыцарь смотрел с искренним восторгом. Так еще ни один мужик не пялился. Правда, несмотря на восторг, спасать из круга не спешил.
Он осторожно встал на четвереньки, потом поднялся, оказавшись вдруг на голову выше. Правда все равно смешно. Доспех широкий и голова из горловины торчала, что капуста на грядке.
Рыцарь попытался скорчить грозную физию, но я фыркнула.
Забавный.
Он же, вытянув руку пред собой, произнес:
– Повинуйся мне, о демон!
Я обернулась. На всякий случай. Мало ли, вдруг да и вправду демон? Но за спиной никого-то не было.
– Это вы мне?
– Тебе! – возвестил рыцарь и, откашлявшись, продолжил. – Это я призвал тебя из Бездны! Кровью своей заклял.
– Ну спасибо большое.
Бред становился все более увлекательным.
Читать бесплатно другие книги:
