Жена воина, или Любовь на выживание Звездная Елена

История третья: О гласе Божьем и медицинских экспериментах

Когда мы вернулись в дом повелителя Иристана, я получила все, о чем просила, – лабораторию, комнату с двумя кроватями, системы жизнеобеспечения и еду для Икаса. И даже то, о чем попросить не решилась, – отсутствие Эрана. Единственное, что сделал тар-эн по возвращении, – отвел меня в спальню, где система наподобие гелликса, только стационарная и без использования видимого спектра излучения, вмиг залечила все мои царапины, ссадины и порезы. После чего воин отступил и больше ко мне не прикасался. А я на него не смотрела. И поговорить мы тоже не смогли, Эран только спросил:

– Зачем ты это сделала?

А я вместо ответа сказала:

– Ты все знал.

И больше говорить было не о чем.

Я быстро вымылась, переоделась и ушла кормить Икаса, а Эран остался в спальне, сложив руки на груди и глядя в окно. На кухне со мной не говорили. Возможно, злились, а возможно, потому что я… плакала. Сидела за столом, смотрела в тарелку и молча вытирала слезы. Есть не могла и не хотела. Запах мяса душил, хотя и был другой, более правильный, чем там, в подземелье, и Икасик ел с удовольствием, а хейры сидели у двери с виноватыми мордами. Им тоже мясо дали, но зверюги не ели.

Щелкнул сейр. Торопливо достала, увидела на экране сообщение: «Информация найдена» и мысленно усмехнулась. Вообще, то, что я сейчас делаю, запрещено законом. Более того, системы информационной защиты Галактического союза взлом базы Института языковедения явно отследили, и будь я сейчас на Гаэре в университете – грозило бы мне отчисление, а так… Нет, ну я сомневаюсь, что кто-то попытается предъявить претензии Иристану.

Зря сомневалась, не успела я толком открыть базу, как вошел Эран. Заметив его приближение краем глаза, я продолжила свои противозаконные действия. Тар-эн подошел, понаблюдал за тем, как стремительно я просматриваю научные работы по древним языкам ушедших цивилизаций, и произнес:

– Представители службы ИЗГ вежливо интересуются, что конкретно мне понадобилось в Институте космического языковедения.

Надо же, таки поинтересовались. Вообще служба информационной защиты – это серьезно, но Иристан, насколько я поняла, гораздо серьезнее, так что тихо отвечаю, не отрываясь от работы:

– Мм-м…

Умный ответ, знаю. Повелитель Иристана помолчал, затем произнес:

– Насколько я понимаю, подобное является уголовно наказуемым на Гаэре.

Образцовый кадет Космического университета опять дал очень умный ответ:

– Ага.

Тар-эн тяжело вздохнул и молча протянул мне черный сгусток. Я уже знала, что это такое, у Дьяра было нечто подобное. Так же молча взяла, растянула, зафиксировала, созданный экран подключила к сейру, и теперь просматривать информацию стало гораздо удобнее, как и загружать картинки. Первым загрузила изображение трупа эйтны и надпись над ней, надпись выделила, увеличила и задала поиск по базе Института языковедения. Ну и пока система работала, осторожно встала, обошла Эрана и, скомандовав Икасику: «Догонишь», отправилась в лабораторию.

Но не успела выйти из кухни, как вслед мне прозвучало:

– «Не хочу».

Остановилась и, не оборачиваясь, спросила:

– Что?

– Слово, нацарапанное над трупом, означает: «Не хочу».

Постояла, постучала пальцем по косяку двери и так же, не оборачиваясь, сказала:

– Слушай, вот меньше всего верится, что перед смертью кто-то будет корябать «Не хочу».

Промолчал. Я неохотно развернулась, посмотрела на него и увидела, что в кухне мы уже одни. Когда ушли женщины, я даже не заметила, и теперь здесь находились только я, Эран, Икас, торопливо доедающий, и хейры, у которых, как и у меня, аппетита не было. И стоило осознать, что мы с воином практически наедине, так сразу захотелось уйти подальше. Как можно дальше. Я вообще пожалела, что вернулась. Не то чтобы выбор был, но и возвращаться не следовало.

– Мне не понравился твой поступок, – вдруг тихо произнес повелитель Иристана, но прозвучало угрожающе.

– Я буду вести себя так, как считаю нужным, – так же тихо, но жестко и решительно ответила я.

Воин не отреагировал никак, однако напряжение теперь чувствовалось отчетливее, даже Икасик перестал есть.

– Ты полагаешь, что влечение было навязанным? – Вопрос Эрана прозвучал ровно.

Сказать или не сказать? Перед глазами пронесся тоннель, расписанный влюбленными девочками, надписи, рисунки, поцелуйчики. И, глядя в пол, я едва слышно ответила:

– Да.

– Это не так, – зло возразил тар-эн. – Я проверил, твое влечение не было лишающим разума. Ты не вела себя как эйтны. Ты не сходила с ума, не настаивала, не требовала.

Оторвав взгляд от пола, взглянула на Эрана. Он казался совершенно спокойным, вот только собранность настораживающая и взгляд цепкий, проницательный, ловящий каждый мой жест, отслеживающий мимику и эмоции. Эран что-то знал, но пытался понять, известно ли это мне, и вообще, что мне удалось выяснить. А сам говорить ничего не собирался. Совсем.

Пришлось быть откровенной мне:

– Я кадет S-класса, Эран, и поэтому смогла сдержаться, взять эмоции под контроль и уйти, несмотря на сводящее с ума желание на тебя… наброситься. А по сути… первое, что я испытала, увидев тебя, – желание. Сбивающее с ног, лишающее чувства достоинства и уважения к себе невероятное желание.

Хотелось еще много чего сказать, но я замолчала, вновь отведя взгляд от воина.

– Женщины испытывают желание к тар-энам, это нормально, – хрипло произнес Эран.

К чему это было сказано? Видимо, чтобы что-то доказать мне, вот только:

– Да, мне показывали, – едва слышно ответила воину. – Вот только на меня это ни на Гаэре, ни здесь не подействовало. Ты оказался единственным, при взгляде на которого у меня напрочь снесло крышу. Единственным, рядом с кем я забывала обо всем.

На этот раз Эран молчал дольше, затем тяжело вздохнул и напомнил:

– Ты сказала иное, Кира. Что не только желание.

Что я могла ответить? Что меня восхитило и потрясло его благородство? Что откровенно подкупает честность? Что, помимо желания, есть что-то еще, что заставляет дико сожалеть при одной мысли, что я не смогу с ним быть. Что я все-таки влюбилась и, засыпая вчера рядом с ним, чувствовала себя самой счастливой? Вчера… А ночью заявилась тень и весь кайф испортила. Все испортила. Абсолютно все. И любые проявления чувств к Эрану у меня сейчас четко ассоциируются с обрисованным тоннелем, надписями, цветочками и поцелуйчиками тех безумно влюбленных девочек, которые скорее всего уже давно изуродованные мутацией эйтны!

Нестабильный атом!

– Я вижу, что ты уже приняла решение, – пугающе спокойно произнес Эран.

Молча кивнула в ответ.

– И я так понимаю, оно не в мою пользу. – Тон все так же убийственно спокоен, и что-то нехорошее определенно промелькнуло.

Но я все равно промолчала, мне решительно нечего было сказать в ответ – в моих планах на будущее Эрана не было, это факт. Говоря откровенно, в них и Иристана никогда не было. И теней тоже. Хотя вот тени я в ближайшее будущее уже внесла, и, пожалуй, в тот самый момент, когда увидела обезображенное лицо бабушки и уродскую усмешку тени. Не знаю, смогу ли я хоть как-то помочь бабушке, но вот с тенями разберусь определенно. А Эран… На какой-то миг представила, как я в форме капитана космофлота сбегаю по трапу и попадаю в крепкие объятия воина, как он кружит и целует меня, как, взявшись за руки, мы идем в ресторан отмечать мое назначение, как я стою в белом пышном платье, а рядом в черном строгом костюме Эран, как мы отправляемся в медовый месяц на Синху или в другой тропический рай… Как я стою у пульта управления, командуя боем, и держу ладонь на маленьком, чуть выпирающем еще пока животике… И ведь отчетливо понимаю – этого не будет. Никогда не будет. Это Иристан, здесь нет романтики, курортов и ресторанов, здесь есть традиции, тени и тайны.

– Извини, – тихо сказала я, – мне нужно идти.

И я действительно развернулась, но едва шагнула, была остановлена откровенно злым:

– У тебя все так просто, Киран, принцесса Айгора. Есть ты, твои чувства, твои желания, твои планы на будущее, твоя ярость за навязанные эйтнами ощущения и твой собственный взгляд на проблему. Но ты ни на секунду не задумалась обо мне и моих чувствах. Чувствах – в появлении которых мне даже обвинить некого.

Осторожно оглянулась на Эрана – все так же спокоен, вот только синие глаза потемнели от ярости. Но и мне совсем невесело было, наверное, поэтому ответила я достаточно резко:

– Я не принцесса Айгора, я кадет Киран МакВаррас.

Он мрачно смотрел на меня с минуту, а затем хрипло произнес:

– Ты – наложница. Без имени, статуса, принадлежности к роду и права голоса.

У меня сердце остановилось. Развернулась к Эрану, попыталась ответить, но, так и не сумев ничего сказать, лишь хватала ртом воздух, потрясенно глядя на воина. А повелитель Иристана все так же убийственно спокойно продолжил:

– Ты ни разу не задумалась о моих чувствах, женщина, так почему я должен щадить твои?

Видимо, вопрос был риторическим, потому что ответа он не ждал, холодно, зло, жестоко продолжив:

– Вопрос с кровью Аэрд будет решен в самое ближайшее время, и статус наложницы перестанет быть для тебя номинальным, женщина. Советую прекратить громить базы институтов и ознакомиться вплотную с обязанностями и ограничениями своего нового положения в моем доме, который ты больше никогда не покинешь, что бы ни заявляла твоя мать!

Молча развернувшись, я ушла. Встревоженный Икас шел рядом, обе хейры были испуганы настолько, что остались сидеть там же. Наверное, осознание всего услышанного накрыло только на входе в комнату, которую мне выделили как лабораторию, и то только потому, что отражение собственных чувств я увидела в глазах пришедших в себя эйтн – обе молча порывались встать, несмотря на обхватывающие руки, туловище и ноги эластичные ремни. Но девчонки рвались, словно не веря в то, что их связали. Вот так и я не поверила словам Эрана. Просто не поверила. И… и не хотела верить. Не хотела верить в то, что он такое сказал. В то, что выполнит сказанное. В то, что способен так поступить. Даже как-то всерьез не восприняла. Вот когда обозвал наложницей и женщиной – было обидно, а все остальное… В плохие намерения отца я поверила сразу, но в то, что Эран на такое способен… В голове не укладывается.

– Ты! – прошипела одна из эйтн.

Стою на входе, растерянно глядя прямо перед собой, и слов нет, и сил тоже нет. Щелкнул сейр. Открыла изображение, посмотрела – перевод нацарапанного над трупом слова действительно был «Не хочу», а также имелись варианты «Нет», «никогда», «через мой труп», «ненависть», но основным система выдала все же «не хочу». То есть Эран не соврал, как и всегда.

И тут я отчетливо осознаю, что Эран не солгал и в этот раз. Когда сказал мне все это!

– Эшшшарган! – прошипела вторая эйтна.

Система мгновенно перевела: «Отзовись». То, что эйтна, точнее, тень обратилась не ко мне, а к моей предполагаемой тени, я сообразила, а вообще плакать хотелось. И с мамой связаться. И с Микой. И спрятаться где-нибудь, чтобы никто не увидел, и…

– Ахара! – снова эйтна.

На сейре перевод «Говори». Мне вообще не до разговоров, но вспоминаю бабушкино лицо, набираю код переводчика, подключаю голосовой модулятор и произношу едва слышно:

– Говорю…

И тут, вместо того чтобы, сымитировав мой голос, произнести это слово на тшейском, устройство модулятором «Глас Божий» выдало:

– Агкеа тналло эдакре!

В шоке смотрю на экран, там перевод «Вещаю, блаженные, внимайте же!».

У меня шок. У девчонок тоже шок. У теней, которые огромными черными глазами поверх лиц эйтн взирают, также шок непередаваемый.

– Кипец, – только и сказала я, старательно соображая, как умудрилась включить этот модулятор вместо стандартного.

Потом сообразила – сохраненные настройки. Я сообразила, а сейр уже выдавал:

– Ашша атаргаэ сссах сарн атыо!

«Внимайте, ничтожные, конец света близок!»

И эйтна слева грохнулась в обморок. Девчонка справа оказалась постарше и повыносливее, но перепуганные глазищи вполлица.

– Да ладно, все хорошо будет, – с улыбкой сказала я.

– Шаннас эруэ гварссещ! – возопил сейр.

Эйтна грохнулась в обморок. Перевожу взгляд на экран, читаю: «Возрадуйтесь, смерть уже пришла к вам!»

Одновременно с этим обе системы жизнеобеспечения разом выдали сообщение: «Состояние глубокого шока», и я поняла, что допрос накрылся. И хоть плачь.

Открылась дверь, вошел пожилой воин в белом. Молча поклонился мне, прошел к первой эйтне, вывел экран системы жизнеобеспечения на внешний уровень, начал просматривать внутренние органы, какие-то датчики и показатели. В итоге приложил два пальца к шее, что-то кому-то сообщая. И я осторожно поинтересовалась:

– А что вы делаете?

Мужчина, не убирая пальцы от шеи, ответил:

– Они умирают, я связываюсь с эйтной-адасси, юных эйтн передадут…

– Нет! – практически закричала я.

Тар-эн из правящих прервал связь, сложил руки на груди и, не глядя на меня, он вообще старался не смотреть на меня, произнес:

– Если такова ваша воля, я, выполняя приказ повелителя, подчинюсь. Но позвольте заметить, принцесса Киран, это в высшей степени жестокая забава.

С трудом удержалась, чтобы не ответить крайне грубо. Но…

– Вы врач? – прямо спросила я.

– Специалист по жизненным формам, – сухо ответили мне.

– То есть врач, – отстраненно резюмирую.

Воин удосужился посмотреть на меня. Взгляд был далек от дружелюбного, и, судя по всему, тар-эн был оскорблен до глубины души сделанным мной выводом и вообще крайне недоволен фактом моего наличия. Мило улыбнулась в ответ.

С тяжелым вздохом воин прошипел:

– Принцесса Киран, если вы хотя бы попытаетесь прикоснуться ко мне, я… – и тар-эн осекся, вновь отведя взгляд.

Крайне удивленная его репликой, я переспросила:

– Что?

На меня хмуро и свысока посмотрели. Вообще мужчина был достаточно высок, но ниже Эрана, и весьма стар, но ни немощности, ни дряхлости в его облике не наблюдалось. А вот что наблюдалось, так это сначала недоумение, после легкая тень сомнения, а после мужчина облегченно выдохнул:

– Прошу прощения, принцесса, вы же эйтна первой стадии мутации.

И он улыбнулся, уже вполне дружелюбно и с явным облегчением. Мне же вообще весело не было.

– Простите, а вы вообще о чем сейчас? – просто не могла не спросить.

Воин вновь проверил системы жизнеобеспечения, затем нехотя пояснил:

– Женщины до рождения первого ребенка редко способны управлять собственными желаниями.

Я очень устала и потому, присев на край кровати правой эйтны, честно призналась:

– Не совсем вас поняла.

Какой-то из датчиков слабо запищал, врач нахмурился, тяжело вздохнул и сурово сказал:

– Эйтне требуется питание, принцесса Киран, немедленно.

Я пожала плечами и сказала:

– Подключите глюкозу. Вообще сама собиралась, но раз уж вы здесь…

На меня сурово посмотрели. Очень сурово. После чего воин осуждающе произнес:

– Чужие жизни не игрушка, принцесса Киран. Эйтнам требуется особое питание и сумрак.

Только сейчас я обратила внимание, что стекла на окне были затонированы, а потому лучи заходящего солнца сюда не проникали. Резко поднявшись, я подошла к створкам, распахнула. Свет хлынул в комнату. Датчики обеих систем жизнеобеспечения разом тревожно запищали. Обернувшись, посмотрела на застывшего от ярости тар-эна и просто сорвалась:

– Знаете, если кому-то и требуется питание, то вовсе не этим девочкам. Их вообще от мяса тошнит! Подключайте глюкозу.

Отмерший воин прорычал:

– Им белок требуется!

– Подключайте глюкозу! – потребовала я. – И витамины!

Несколько секунд врач молчал, а затем, шагнув ко мне, начал:

– Послушайте, вы…

Рычание Икаса заставило правящего заткнуться. Воин оглянулся на шерстюсика, узрел оскаленные клыки и вздыбленную шерсть и говорить что-либо нелицеприятное передумал. Стоял, сжав зубы и скрестив руки на груди, и бесился все сильнее, с каждым тревожным позывным от систем жизнеобеспечения. Когда же запищало еще что-то, нервно выругался и, стараясь говорить спокойно, начал объяснять, едва сдерживая глухое раздражение:

– Принцесса, я не понимаю, чего вы добиваетесь. Их гибели? В таком случае вы на верном пути. Послушайте, если не принять меры, эйтны погибнут через сутки, и их смерть…

Я отошла от окна, приблизилась к тар-эну и устало спросила:

– Какие меры?

Ответ прозвучал неутешительный:

– Возвращение к эйтнам.

Я покивала и спросила:

– А если нет?

Тар-эн смерил меня ненавидящим взглядом и прошипел:

– Повышение температуры до критической и смерть.

Я прикоснулась к руке одной из эйтн – кожа ощутимо нагрелась, видимо, температура уже начала подниматься, как при воспалении. Искоса взглянула на воина, уточнила:

– Значит, сутки?

Мужчина кивнул.

– Ясно. Можете идти, – беззаботно приказала я.

Ничего не ответив, воин развернулся и вышел, громыхнув напоследок дверью. Громыхнул конкретно – но ни меня, ни Икаса это не впечатлило. Я вновь села на край кушетки и полезла в сеть искать дозировки вливания глюкозы и плазмы, Икас, зевая, устроился возле моих ног.

Дверь распахнулась еще до того, как мне удалось задать параметры поиска. Пожилой воин решительно вошел, закрыл створку и зло спросил:

– Чего конкретно вы добиваетесь?

В общем, некоторые решились на диалог. Улыбнувшись тар-эну, объяснила:

– Не так все просто с этой мутацией. Сами посудите – их держат в темном теплом помещении, фактически без доступа кислорода в необходимом для человека количестве, и заставляют есть исключительно определенное, выращиваемое на месте сырое мясо. Знаете, я бы сказала, что так штамм вируса выводят. Я не специалист в медицине и вообще еще только учусь, но даже моих знаний достаточно для того, чтобы понять – это неправильно.

– Почему же неправильно? – возразил тар-эн. – Это условия, способствующие их выживанию, иначе эти женщины просто погибнут. И заметьте, эйтнам нравятся подобные условия жизни.

Он это крайне убежденно произнес. Очень убежденно. С прямым взглядом и верой в глазах. А я достала сейр, вывела на экран изображение того трупа в проходе и надписи, этой несчастной женщиной нацарапанной. И вот это молча показала тар-эну.

Несколько секунд воин стоял с каменным, лишенным эмоций выражением лица, затем посмотрел на девчонок, вновь на мой сейр.

– У вас есть образец мяса, которым их кормили? – глухо спросил мужчина.

Я достала контейнер, в который переложила ткань с мясом, извлекла один из кусочков, протянула врачу. Тот укоризненно глянул на меня, коснулся собственного запястья и протянутое мной мясо взял призрачными щипцами, поместил в призрачную колбу. Стремительно подошел к окну.

То, что я увидела далее, выходило за грани разумного – у тар-энов Иристана оказались совершенно невероятные технологии. В несколько секунд возник стол, на него воин сгрузил имеющийся образец, а дальше увеличительное стекло, модулятор, какие-то аппараты и микросхемы возникли сами! Не обычные, не из металла, совершенно потрясающие и… странные.

– Принцесса, – не оборачиваясь ко мне, произнес воин, – их кровь у меня есть, – система как раз вгоняла иглы в вены эйтн, – нужна ваша.

Я покорно подошла, протянула руку. Забор крови произошел безболезненно, в воздухе перед воином мгновенно замелькали данные, и самым неожиданным образом вскрылся известный мне факт:

– Принцесса Киран, у вас блокиратор репродуктивной функции в крови! – обвинительно сообщил воин.

Ну я так сразу поняла, что это он о той принесенной Наской капсуле, которую я вколола перед ночью с Нрого. Однако, не подав вида, нагло поинтересовалась:

– И что?

На меня укоризненно посмотрели и с намеком сообщили:

– Повелителю нужен наследник.

Вот после такого я куда наглее вопросила:

– А я тут при чем?!

Мне не ответили. Врач с сомнением посмотрел на меня, приложил два пальца к шее, видимо, стуканув куда следует, и вернулся к работе. Я тоже вернулась, сначала обратно на кушетку, потом в сеть.

А потом пришел он. Просочился сквозь двери, подплыл, как обычно, незамеченный задремавшим Икасом и остановился рядом со мной. Не удостоив тень и взглядом, я решительно отправила запрос в пиратскую базу, на тему «Древняя цивилизация Тшейса».

Тень, преотлично прочитавшая мой запрос, прошипела:

«Информации не будет».

– Да ладно, – я совсем злая была, – если инфа о вас есть в институте космического языкознания, значит, планету уже изучало как минимум два института археологии, а скорее всего все шесть имеющихся.

Врач обернулся, недоуменно взглянув на меня.

– Это я не вам, – мило улыбнулась тар-эну, – это ко мне тень подвалила, пообщаться на тему моей совести. Вы работайте-работайте, не отвлекайтесь.

Лицо у воина стало каменное и безэмоциональное, после чего мне самым вежливым тоном предложили:

– Вам следует отдохнуть, принцесса. Понимаю, день был трудным, ко всему прочему, труп и…

– Воин, – прошипела я так, что тар-эн умолк, – еще раз – я вроде как эйтна в начальной стадии и потому видящая. А раз видящая, то я вижу тени, вот одна сейчас ко мне и заявилась. Работайте, пожалуйста.

Не знаю, что там дальше делал пожилой тар-эн, я углубилась в сеть, потому как данные по цивилизации Тшейса действительно оказались во всех шести крупнейших институтах археологии. И как же приятно оказалось в нарушение вообще всех законов Галактического союза туда залезть. На Гаэре такое непозволительно, ИЗГ мгновенно отслеживает и сажает, вот за мои нынешние действия грозило бы мне лет восемь строгой колонии, а на Иристане… Эран разберется. Он у нас решительный и злой, а за «наложницу» некоторым полагается ответить.

«Зззачем?» – глядя, как я закачиваю информацию, спросила тень.

– Знаешь, у меня тоже много вопросов, – зло ответила, – но я же не спрашиваю.

И никак не ожидала дипломатичного:

«Ссспроси».

Подняла голову, взглянула на висевшее у кровати темное пятно тени, которая, кстати, висела там, куда не доставали солнечные лучи. Мысленно отметив этот факт, я подумала и решила спросить:

– Почему Эран?

Вопросов имелась сотня, но я почему-то задала этот и теперь, глядя на тень, ждала ответа. Жуткая субстанция поколебалась немного, а затем ответила:

«Кровь Аэ».

– Мне это ни о чем не говорит, – устало сказала я.

Тень кивнула, принимая мой ответ, и пояснила:

«Самый сильный, самый опасный. Аэрд – сильная кровь, но твоя кровь сильнее крови Аэрд, нужен был яд, способный отравить».

Из всего этого я поняла следующее:

– То есть реально опасен для меня был именно Эран, так?

Тень не ответила. Затем добавила:

«Киара сделала тебя сильной, выносливой, способной воспринимать боль легко. Мы не были уверены, что кровь Нрого даст нужный толчок для мутации. Кирата связалась с дочерью, внушила требуемое знание, и ты оказалась в нужном месте в нужное время».

Гадко так на душе вдруг стало. Действительно гадко. Мама доверяла своей матери, а оказывается, Киратой целиком и полностью управляет тень. Впрочем, могла ли я осуждать бабушку, если сама собой в полной мере, как выяснилось, не владею.

«Не сопротивляйся, – вдруг произнесла тень, – со мной ты обретешь счастье, спокойствие, тишину в душе».