Драконий отбор, или Пари на снежного Геярова Ная
Халл хотел что-то сказать, но не смог… Через минуту опомнился и произнес, внимательно глядя на меня:
— Я могу предложить тебе равносильную замену.
— Решил хорошо устроиться? Акиру в жены, меня в любовницы?
— Акира — жена только на бумаге, не более.
— А любовницей я могу быть только в твоих фантазиях, не более, — подсказала.
— И все-таки ты бы подумала. Я ведь могу и отозвать свое решение подарить ей «Койота». Бумаги еще не оформлены.
— Какая же ты редкостная сволочь! — проговорила медленно и со злостью. — Что же ты раньше мною не воспользовался, когда сама была готова ноги раздвинуть?
Он улыбнулся противно и пошло.
— Неинтересно. А вот сейчас. Через не хочу! Азарт… Получить тебя чужую.
— Нравится ломать?
Какой же он гад! И почему я раньше этого не видела? Любила. Вот эту мерзостную сволочь любила до помутнения в глазах! Меня нервно потряхивало от наглых признаний бывшего.
— Не выйдет, Халл. Не теперь и не со мной. Я сама отвоюю свое детище! Но под тебя не лягу. А мечтать можешь продолжать, это не вредно.
Он усмехнулся.
— Куда ты денешься, когда пари проиграешь? Думаешь, тебя Наарах возьмет на работу после того, как ты одну из его невестушек угробила? — И умолк, поняв, что слишком далеко зашел в своем словоблудии.
Мне обдало жаром затылок. Кровь в венах забурлила. От любви до ненависти один шаг. В этот момент он был сделан.
Мне хотелось сказать, что я лучше на паперть пойду! И выбросить вон бывшего, пусть сдохнет в каньоне. Его здесь вряд ли найдут.
Внимание отвлек железный отблеск, я захлопнула уже было открывшийся рот. Фары эйра, прощупывающие снег, скользнули по чему-то…
— Там точно что-то есть! — вскрикнула громко, разом потеряв нить разговора.
Халл проникся моими словами, уставился на отсвет. Руки его легли на подлокотники, он весь подался вперед.
— Точно! Ниже, Таша… Только осторожно! И поздравляю, живую или мертвую, ты свою девочку нашла! Я даже горжусь твоим упорством, — хмыкнул, косо на меня посматривая. — Тем интереснее будет заполучить тебя снова.
— Не поперхнись, — бросила я бывшему и начала снижаться.
Так, убивать я буду их обоих, Халла и Камиллу. Медленно и с удовольствием. Как лучше: закопать в снег или сбросить с эйра на блуждающие льды?
Никогда не замечала за собой желчности, но сейчас… Под завывание бури, стоя рядом с разбитым корпусом эйра Камиллы Дартрон, я хотела их убить — бывшего и невесту Наараха. Одного за непомерную наглость, вторую — за безграничную глупость.
Меня трясло. Так, что руки дрожали и отнюдь не от холода.
Успокойся, Таша, успокойся! Убивать ты никого не будешь. Хотя бы потому, что Халл единственный сын главы крупного департамента, значит, за его жизнь тебе дадут о-очень много лет тюрьмы, а Камилла — невеста высшего нарршари, тут уже дадут пожизненное. Нет! Но додуматься… Как она там сказала? Первый раз за пределами городка. Захотелось исследовать местность и посмотреть, как выглядит каньон. Бред! И отчего мне думалось, что девчонка попросту хотела сбежать? От свадьбы с высшим парящим? Какая дура решит улететь от такой судьбы? И все-таки… — Мне совсем не верилось в слова Камиллы. Было в ней что-то, чего я не разглядела на фото. Тонкое, почти неуловимое… Не верю! Ни одному ее слову не верю.
Девушка стояла и дрожала от озноба, с синими от холода губами, и глупо улыбалась. Аристократическое лицо раскраснелось от мороза. Она выглядела порядком испуганной, после того как наскочила на блуждающую глыбу. Ей повезло, что лед распорол только левую сторону брюха эйра и ушел в сторону ущелья. А ведь мог за собой потянуть. Камиллу зажало между панелью и дверью. И снова ей повезло — осталась целой система теплораспределения. Хоть основной процент и уходил в образовавшуюся дыру, но часть оставалась, не позволяя глупышке замерзнуть.
Вот уж где я порадовалась, что прихватила с собой Халла! Он сволочь, но сволочь умная и с железом обращаться умеет. Тросом выдернули заклинившую дверь эйра Камиллы. А потом бывший работал руками и камнями. Ничего подходящего для вскрытия сломавшегося авто у меня в эйре не было. И все это под завывание бури и душещипательный рассказ невесты дракона о ее замкнутой жизни и о том, в каком она была восторге, впервые увидев колоссальную красоту ледяного северного каньона.
Я ее восторга не разделяла, особенно когда дважды чуть не сломала о панель трясущиеся от холода пальцы, помогая Халлу вызволить невестушку. С ногтями пришлось попрощаться. У меня зуб на зуб не попадал.
— Идем! — раздраженно клацнула я вызволенной девушке. Халл смотрел на нее исподлобья. Ему Камилла не понравилась, как и мне.
Еще бы!
Бывшему нравились девушки с хоть каким-то наличием интеллекта, а не его полным отсутствием. И уж я точно могу определить мимику Халла, он тоже совершенно не поверил в идиотскую историю Камиллы. Но разбираться сейчас у нас не было ни времени, ни желания. Минус пятьдесят не располагают к анализу ситуации. Вот вернемся…
— Снежные собаки!
Если бы Камилла сказала это в городе, я бы и внимания не обратила. Снежные псы обычны в городских семьях. Их заводят как лучших друзей для людей. Для прогулок и путешествий. Добрейшие создания, не умеющие даже лаять, пушистые, как мишки, и доброжелательные ко всем живым существам. Мохнатые добряки с изумительными голубыми глазами.
Но мы были не в городе. И одомашненные лет двести назад псы попросту не выживут в здешних условиях. Не место им в северном каньоне.
Оборачивались мы с Халлом вместе и очень медленно.
— Собачки, — хрипло проговорил Халл голосом, ничего хорошего не предвещавшим.
Я замерла при виде открывшегося зрелища.
Можно ли одновременно испытать ужас и восторг? Я теперь могу точно сказать: можно.
На секунду мне почудилось, что это мои голографические клубные койоты. Столько же грации и потрясающего превосходства в каждом движении. Вот только эти были живые.
Они были грациозны. Величественные, как горы, бывшие им колыбелью.
Снежные койоты. Белые, словно лежащие вокруг снега, животные с глазами, прозрачными как лед. Ростом на голову выше меня. Сначала вышел один, белым исполином выделившийся из пелены пурги. Следом выступили еще двое.
Это было бы завораживающее зрелище, если бы не… Мы им на один зуб.
И они стояли рядом с нашим эйром.
— Не шевелись, — предупредил Халл.
Даже если бы хотела, не смогла бы, я окаменела от ужаса и холода. Руки и ноги одеревенели. В голове пульсировал жар. Единственное, что сейчас выделяло меня в белизне вьюги, — огромные карие глаза, ставшие поистине круглыми.
— Да восстанут повелители! Нас здесь сожрут снежные твари!
Мне хотелось ответить Камилле, что так и есть и это произойдет благодаря ее непомерной глупости или вранью. Тут уж кому как угодно. Но, скрипнув зубами, промолчала. Не время сводить счеты, тем более с неразумной девчонкой.
— Халл, я нажму на ключ, пискнет эйр, они отвлекутся…
— Ага, мы успеем сделать один шаг, и у нас будет лишняя пара секунд до того, как станем закуской, — прошептал он. — Бежать некуда, Таша, — и подступил ближе ко мне.
Главарь койотов принюхался, пристально глядя на нас. Верхняя губа приподнялась, обнажая белые зубы. Рычание, предваряющее прыжок, пронеслось по каньону и вернулось откуда-то издалека гулом рванувшейся с вершин лавины. Камилла отчаянно завизжала. Халл развернулся, прикрывая меня своим телом. Я с ужасом уткнулась ему в грудь. Он успел обнять меня и прижать к себе.
В последнюю секунду, уже видя прыгнувшего на нас зверя, я с тоской подумала:
«Жаль, как жаль, что я не с Аррширом! Все бы решилось по-другому».
ГЛАВА 17
Арршир Наарах
Гребаные парящие! Бесит! Выводит из себя. Даже стылый воздух Лармора уже не успокаивает. Скажите мне, какого дохлого парящего Ташу понесло в северный каньон одну? Убью! Обращу в ледовую статую. Или нет! Буду наказывать! Жестоко! Мучительно! Пока не начнет стонать и умолять… — От последней мысли потеплело в груди и живот начало тянуть. — Точно, накажу мерзавку! За непослушание, дурость и бабью блажь. А еще объясню, к кому нужно обращаться в случаях, подобных этому, вместо того чтоб свою голову подставлять. И только посмей погибнуть! Накажу прямо в эйре!
Огромные крылья несли вперед. Вьюга рычала, кидала снегом, словно злясь на мой героический порыв. Я хорошо знал эти горы. Каньон всегда был добр ко мне. Но не сегодня.
Сердце билось тяжело и напряженно. Напрасно я всматривался в заснеженную даль, напрягал драконье зрение до головокружения. Не было видно ни проблесковых маячков, ни какого-либо намека на эйр Таши.
Я летел. Глотая хищной пастью снег и холод. До сего момента они всегда успокаивали. Сейчас же что-то тоскливое было в обжигающем небо льду. И мороз казался не родным, а злым и безжалостным, готовым отобрать то ценное, что я вдруг приобрел.
Я злился и не мог найти успокоения. Кожа покрывалась ознобом — у меня, высшего парящего, снежного дракона!
Старался не думать о худшем.
Не выходило.
Перед взором вставала Таша. Бледная… Нет, не так. Белая от сковавшего ее инея. У меня даже пасть свело от такой картинки.
Нет! Девочка моя глупая, ты не можешь замерзнуть! Ты…
Ветер ударил в морду, принеся с собой звериный запах. Снежные койоты вышли на охоту. Но не они заставили мой загривок встать дыбом. Вместе с запахом снежных клыкастых ветер принес едва уловимый аромат духов. Холодный. Знакомый. Зубы клацнули, когда я понял, что происходит.
Резкий вираж и крутое пике со сложенными крыльями. Камнем вниз, разрывая бурю и снежную мглу.
Одновременно с донесшимся хищным рыком стылый воздух разорвал одуряющий женский визг, а следом сдавленный вскрик.
Пурга передо мной расступилась, и я увидел ее. Свою кареглазку. Всего одного мгновения хватило, чтобы оценить ситуацию.
Таша…
Не одна…
В объятиях мужчины!
И девушка чуть поодаль. Растерянная и испуганная. Ее я оценил только мельком — красива. Дальше было не до того. Время сделало крутое пике, взорвалось снежным фейерверком, понесло меня вперед диким галопом.
Все происходило слишком быстро.
Огромную белую тушу, несшуюся к моей Таше, я сбил в полете.
Не было времени думать и сопоставлять. Ни на что не было времени.
Дыхание, смертельное и леденящее, окутало зверя, и он рухнул на землю, разлетаясь на сотню ледяных осколков.
Вой разнесся над горами. Рухнула вековая дружба между парящими и снежными койотами. Когда-то именно они стояли бок о бок с нами в войне против… Сглотнул, понимая, какую непомерную плату мне только что пришлось заплатить за жизнь Таши. Всеми четырьмя лапами встал между ней и обезумевшими от ярости койотами.
Издалека раздался вой.
Помощь спешила. Между этими дикими животными существовала близкая телепатическая связь. Была она и между нами. И была разорвана. Мною. В этот самый момент.
Всего секунду я видел недоумение и вопрос в глазах одного из зверей. Имел ли я право? Не думал. Некогда было. Был выбор: либо они, некогда ставшие нам более близкими, чем люди, либо Таша, стоявшая за моей спиной с чужим, дурно пахнущим мужиком. С ним я разберусь, как только разберусь с койотами. Но как же тяжело и больно смотреть в глаза собратьям по снежной стихии! Тем самым, которые никогда не предавали нас, парящих.
Рык, ознаменовавший нападение, — и мой в ответ, дикий и первозданный. Кожей ощутил, как вздрогнула от него моя кареглазка. Моя ли? Не думать…
Еще пятеро животных мелькнули среди белых холмов снегов.
Справлюсь.
Тряхнул огромной чешуйчатой мордой. Давно на ней не красовались шрамы от битвы. Двое койотов кинулись стремительно, снежными вихрями. Их ледяные глаза жутко выглядели в серебристом свете лун.
Остальные животные остались поодаль, с недоумением глядя на происходящее, на меня. Переступали с ноги на ногу, все еще не веря, что я посмел разорвать наше негласное соглашение о вечной взаимопомощи и братства. Но эта растерянность длилась лишь пару секунд, пока моим дыханием не зацепило одного и не обратило в лед второго.
И тогда вся стая бросилась на меня.
Да восстанут повелители, они бы сейчас посмеялись, видя эту схватку.
Бой тех, кто когда-то шел бок о бок против них. Кто вгрызался в глотки и не щадил. Душил в смертельных объятиях и дробил кости звериными лапами. Обращал в лед и пламя одним дыханием.
Сегодня с той же яростью мы готовы были растерзать друг друга.
Снег окропила первая кровь. Небесно-голубая, переливающаяся серебром в свете двух лун, дарящих только холод смотрящих на нас безразличными глазными впадинами кратеров.
Удар моей тяжелой лапы раскроил голову одному из койотов. И почти в тот же момент я ощутил, как крыло свела невыразимая боль. Острые клыки разрезали перепонку правого крыла и рванули, разрывая ее до кости. Взвыв, я взвился вместе с беснующимся зверем и рухнул, подминая его тушу под себя. Вывернулся, ловя задней лапой и отшвыривая в сторону еще одного койота, рванувшего к тем, кто был там, у разбитого эйра… И тут же захрипел. На шее смертельным ошейником повис белый зверь. Молчаливо, беспощадно. Перехватывая зубами в попытке прокусить чешую. Та была толстой и неподатливой. Зверь оказался упорным, зубы быстро перемещались вниз, туда, где кадык и мягкие ткани. Тварь прекрасно знала слабое место нарршари. Я почти дотянулся до вцепившегося в меня койота, когда в лапы впились его собратья, не позволяя мне обороняться. Я вскинул голову, затряс ею, пытаясь стряхнуть с себя смертельного «друга». И чувствовал, как уверенно он прогрызался к кадыку. Укус будет острым, как порез лезвием бритвы, и быстрым. Не в правилах койота мучить жертву. Это значит, и кончина моя будет скорой. Молниеносной. Попытался вывернуться, чтобы напоследок увидеть Ташу. Ее карие глаза и, возможно, сожаление и слезы.
Увидел!
На секунду.
Огненный взор пламенных зрачков! И…
— Сдохни, тварь!
Увесистый удар железякой отшвырнул от меня койота за секунду до смертельного укуса. Тот рухнул у ледового камня, судорогой агонии свело тело, под огромной башкой расплылось кровавое пятно, и животное стихло.
Я замер в шоке, давясь воздухом. Да что я, койоты отпустили меня и замерли в немом изумлении, глядя на худощавую девушку с куском двери от эйра в кровоточащих руках.
— Таша, отойди! Они загрызут тебя! Пусть этот… сам разбирается.
Казалось, она не слышала надрывного окрика ее спутника.
— Пошли вон, твари!
Впервые у нее был такой голос. Пожалуй, тут рядом и Лика не стояла. Твердый, дрожащий от ярости. Полный ненависти и готовности убивать любого, кто приблизится. Даже под теплой одеждой было видно, как тяжело вздымалась ее грудь. Шарф слетел и капюшон тоже, волосы трепала стылая пурга, снег налипал и тут же примерзал. Таша была вся белая. Будто и не живая вовсе, а снежное изваяние. Жуткое, с полыхающими почти демонически огненными глазами.
— Вон!
Горы содрогнулись от ее крика.
И я содрогнулся. Мой дракон встал на дыбы, отступил на шаг от той, что еще минуту назад казалась испуганной и робкой.
Койоты принюхались. Быстро переглянулись и начали отходить, косясь на меня.
Мрачный вой раздался совсем близко.
Находящиеся на площадке у эйра койоты ответили. Я не понимал их. Теперь уже не понимал. Пасти их растянулись в зловещем оскале. Один за другим они пропадали в снежной пелене. Но я точно знал: они вернутся. Чтобы объявить вендетту. Мне.
Стоили ли их смерти одной человеческой девчонки? Имел ли я право? Поздно теперь думать. Я сделал выбор.
Взгляд мой скользнул к Таше.
Она стояла напряженная, пока не ушел последний койот. И только тогда железяка выскользнула из ее задрожавших рук. Пламенный взор погас. Кареглазка покачнулась. Я стремительно шагнул к ней…
— Лапы убрал!
От внезапного шока остановился.
Ее подхватил этот… По хрену кто, сейчас он будет просто кусок льда без палочки!
— Не надо, Арршир!
Мне не показалось, Таша успела шепнуть, перед тем как рухнуть в его объятия.
Не надо? Да я от злости готов разорвать его на куски, и тебя, Таша… наказать. Ты соображаешь, во что меня втянула? Ты да еще и с мужиком! То есть меня дождаться не судьба была, а с кем-то… Убью! Нет, руки оторву, которые тебя посмели обнимать. А потом разберусь с тобой, кареглазка.
Я наклонился и практически уткнулся мордой в лицо донельзя обнаглевшего типа. И фыркнул. От моего взора не скрылось, как он весь напрягся и невероятным усилием воли сдержался, чтобы не пасть ниц предо мной или просто не броситься к спасительному эйру.
— Смелый?
— Она моя!
На меня одуряюще пахнуло перегаром. Придавить наглеца одной лапой.
Плевать, о чем там Таша просила. Скажу — нечаянно под ногу подвернулся.
Видимо, мои добрые намерения на морде написаны были.
— Я — Халл!
Он сказал это так, будто правителем Лармора себя провозгласил. Я растянул пасть в еще более широкой ухмылке. Так это бывший! Тот самый Халл. Тогда сами снега меня попросту умоляют его придавить и размазать. Так красивенько, бордовыми разводами по снегу.
И все-таки он дрогнул. Ужас в глазах заметался испуганной птицей, попавшей в силки.
— Она тебе этого не простит! — просипел испуганно.
Я хмыкнул.
Ой ли! Да благодарна будет по гроб жизни!
— О! Мой сьер! Вы ранены!
Изящная женская ладонь легла мне на морду, заставляя отвернуться от Халла.
Стоп, багровые разводы повременят! Бывшего женишка Таши я еще успею размазать, не при такой красавице.
Я созерцал девушку. Она смотрела на меня удивительными голубыми глазами и… совершенно бесстрашно прижалась щекой к моей морде.
— Вы мой спаситель! Моя жизнь теперь целиком и полностью ваша!
Я опешил.
Смело!
— Вы мой герой!
Вот слушал бы и слушал! Мое драконье эго довольно заурчало.
Под звук очаровательного голоса раздался тихий рокот поисковых эйров. Лучи прожекторов скользнули по снегу и скрестились на мне. Заплясали вспышки проблесковых маячков синим и красным по каньону. С тяжелым гулом огромная махина зависла над нами. Рядом остановилась пара более мелких. И одна серебристая шлюпка. Последняя моя личная, пригнанная Дайри.
Свистнули канаты. По ним, словно муравьи, торопливо начали спускаться спасатели.
Синяя униформа с оранжевыми светящимися накладками ярко выделяла среди них охранников, также спешивших на помощь боссу.
— Сьер Арршир!
Рука спасателя взметнулась к виску, отдавая честь.
— С вами все в порядке?
— Сьер ранен! Сьер ранен!
Моя красивая поклонница вскинула руки, на лице отразилось глубокое сопереживание.
От такой заботы потеплело в большой драконьей груди. Вот, хоть кто-то обо мне заботится. В отличие от некоторых… Ко мне бросились лекари с красными крестами на белых куртках.
— Со мной все в порядке, — буркнул мрачно. — Помогите сьере Рахи и… — повернулся, губа дернулась при виде раздражающей картины. — И ее спутнику.
А картина была еще та, маслом. Таша уже не лежала, а стояла в объятиях бывшего. И смотрела на меня. Видимо, не такой уж и бывший оказался Халл. Иначе что он здесь делает? Она сама его вызвала? Глупый вопрос, стоит-то она с ним и не спешит ко мне. А я к ней спешил. Идиот. Хотя отчего же, нет. Я спас ее и…
— Идемте, милая сьера!
— Камилла Дартрон.
— Милейшая Камилла, — постарался быть как можно более галантным, учитывая мое драконье обличье. — Зан! — окликнул главу спасателей. — Девушку поднимите в мою шлюпку и доставьте в «Айсхолдинг» в самом лучшем виде.
— Будет сделано, сьер Наарах! — отозвался мужчина и отдал честь.
Я слегка кивнул. Обернулся.
— Мне будет приятно видеть вас на отборе.
Она протянула мне изящную руку.
Я едва коснулся белоснежной кожи драконьими губами, отвернулся и взмыл в воздух.
Правое крыло ломило, летел я криво, но летел.
Здесь меня больше ничего не держало.
ГЛАВА 18
Таша Рахи
Снежно-белый купол лекарской капсулы. Чуть покалывало кожу и щипало глаза — от слез, которые хотели, но не могли бежать. Так и застыли внутри. Осели на сердце гранитными камушками, выложенными в одно-единственное слово, ставшее для меня чем-то более значимым, чем просто имя — Арршир.
Взгляд драконьих глаз, тот самый, ледяной. Я очень хотела кинуться к Аррширу, едва придя в себя. Но ноги не шли, став ватными и непослушными после адреналинового всплеска. Я рвалась крикнуть нарршари, как мне важно, что он пришел, жив… Я не понимаю, что со мной произошло, мне страшно. Я так хотела бы быть в его объятиях, а не в руках Халла. Все это хотелось крикнуть, громко, пусть все слышат! Язык одеревенел. Я могла только чувствовать, как леденеет душа, покрывая тело пронзительным ознобом, глядя как Камилла прикасается к драконьей морде, распоротой клыками койотов.
Боль. Невыразимая. Такая, будто сердце вынули и разрезали на куски, а потом вставили обратно, покалеченное.
Арршир не прилетел бы, будь я ему безразлична. Но почему он стоит там, с избранной, а не со мной?
Я кинулась, позабыв обо всем, на жутких тварей в страхе за его жизнь. Но теперь не в силах сделать даже шага. Голова кружилась, давая знать о пережитом напряжении. И горячим импульсом что-то незримое пульсировало внутри. То, что прочными нитями тянуло меня сейчас к парящему. И я откликалась. Всем сердцем. Не понимая одного: почему в минуту опасности весь мир собрался для меня в одно-единственное существо. Отчего только его жизнь вдруг для меня приобрела смысл. Арршир! Что произошло со мной, когда снежный койот добрался до горла высшего парящего?
Вспышка. Сознание резануло диким необузданным страхом. За его жизнь! Которая вмиг стала важнее, чем моя собственная!
В капсуле я с недоумением смотрела на свои руки. Целебная сила камеры затянула раны, теперь остались лишь шрамы, но и они скоро исчезнут.
На мне всегда все быстро заживало. Вот только, глядя на светлые, словно начерченные белым мелом полосы, я помнила обжигающую боль от врезавшегося в плоть металла. И кровь — горячую, стекающую по ладоням.
Бред горячечный. Ударить койота дверью эйра! Я никогда не была суперменшей. Защититься могла, да. Но чтобы дверью, койота…
Мне нужно с этим разобраться. Вникнуть. И никак не выходило. Что-то важное ускользало от моего понимания. Хотя нет, не так. Я не могла сосредоточиться. Мыслями упорно возвращаясь к тому, о ком не стоило бы думать. Кто для меня, по всей видимости, так же недосягаем, как луна. Мои переживания — только мои душевные терзания. Но все же… Едва стоило мыслям вернуться к парящему, как дыхание заметно сбилось.
Мне было больно. Душевно больно. От сознания того, что вспыхнуло внутри меня и, я была уверена, горело и в нем. Там, в каньоне, если бы я могла к нему подойти, то сказала бы, как важно, что он рядом. Но… У меня не было сил. Тело отказало в самый невероятный момент. Только взгляд. Я хотела, чтобы он видел всю глубину моих проснувшихся чувств. Но понял ли парящий всю важность того, что произошло? Или я ошибаюсь и на самом деле это ничего не значит? Пустота. Холодная. Я видела ее во льде его глаз, в полуулыбке, обращенной к избраннице.
— Теперь ты ему точно не нужна. По крайней мере, всерьез он тебя не воспримет.
Язвительная реплика Халла, когда меня клали в капсулу, как нельзя лучше объясняла суть всего происшедшего. Могла бы — съездила бы по наглой роже бывшего. Даже не посмотрела бы на то, что он кинулся спасать Камиллу. Одно доброе дело ни капли не обеляет все остальное, сотворенное им. Сволочь — он и есть сволочь В который раз убеждаюсь, что Акира ему под стать.
Хотя… Нет, мысли мои были сейчас отнюдь не о бывшем с его невестушкой. Моя память, будучи особо изощренно мазохистской, подсовывала совсем иных персонажей.
Арршир и Камилла.
Чувство первого недоверия к девушке заметно перерастало в неприязнь. Это была не ревность. Я буквально кожей чувствовала исходящую от избранницы угрозу. Кому? Аррширу? Мне?
Так и видела: вот она подходит к парящему… Слишком уверенная. Не чувствуется ни испуга от пережитого ужаса, ни дрожи от холода. Безбоязненно опускает руку на его морду. Даже я, жительница мегаполиса, испытала благоговейный ужас, впервые увидев истинный облик нарршари. Камилла же даже не вздрогнула. Ни капли напряженности не мелькнуло на красивом лице. Будто всю жизнь только и делала, что общалась с парящими в их драконьем виде.
Бред!
Я накручиваю себя.
Все-таки ревность?
Я позволила себе слишком вольные мысли о Наарахе младшем… Нет, не мысли. Чувства. Глубокие, яркие как пламя, полыхнувшее в крови. Погибни он под клыками койотов, моя жизнь стала бы пуста и темна, как ночи Лармора.
Прекращай, Ташка, не пара ты ему! И он всем своим видом это показал. Как он смотрел на Камиллу… А как горели ее глаза! Еще бы, одна из избранниц на отбор и самая первая увидела его в истинном обличье. А девчонка не промах, не упустила случая. А уж нарршари-то… — Подавила вздох. — Чего же можно было ожидать? Это всего одна выбранная. А там еще шестеро. И каждая будет открыто пытаться завоевать сердце моего… — подавилась горькой мыслью. — Не моего дракона. Упорства и спокойствия тебе, Ташка! — пожелала самой себе.
Глаза прикрыла. Отбор. Мне нужно столько всего сделать… А сил совсем нет. Здоровье камера мне поправит, но вряд ли сможет дать бодрость духа. А она мне сейчас крайне необходима…
— Вас доставить в «Айсхолдинг», сьера Рахи? — раздался заинтересованный голос из крохотных динамиков над головой.
— Нет, — проговорила натянуто. Драконы, избранницы, койоты, бывшие женихи. Слишком много всего на одну меня. Отстраниться от них хотя бы на час или два. Забыть, кто я и чем занимаюсь. И пусть хоть весь мир разорвет, мне просто жизненно необходимо отдохнуть. Подумала и назвала свой адрес.
В квартиру я вошла совершенно разбитая.
Преобладало чувство, будто меня свернули в рог, вытянули и встряхнули. Косточки все на место встали, а вот голова… Шестеренки и винтики в ней все никак не могли собраться воедино. Что произошло в каньоне? Отчего я ощутила безумное, просто убивающее влечение к… Стоп. Да, Арршир мне нравился, но чтобы с головой в пекло? А после… У меня не просто сил не было, я практически была выжата. И пусть двигаться уже могла, да и говорить тоже, жить мне совершенно не хотелось. По крайней мере, в ближайшие несколько часов. Мне бы кровать, подушку, одеяло…
Засыпающей черепашкой снимала с себя верхнюю одежду.
— Та-та-да-дам!
Я подскочила на высоту, достойную уважения олимпийцев Лармора. Чудом не достав макушкой до потолка. Сердце подпрыгнуло к горлу. В висках ошеломляюще застучал церковный набат.
Мой братец, выглядывающий из зала, ржал как ненормальный.
— Чтоб тебя! Шай, ты же улетел с Дайкой!
— Ага, — кивнул он и откусил от почти уже доеденного бутера, зажатого в руке. — Погано выглядишь, — резюмировал, смерив меня взглядом.
— Чувствую себя так же, — проговорила устало.
— Я и не сомневался. — Шаи сунул последний кусок в рот и проглотил не жуя. — Ты не ответила на мое сообщение. — Лицо его стало угрюмым. — Я позвонил Халлу…
Все. Дальше можно было не продолжать.
Я быстро отвернулась и направилась в свою комнату. Не хочу, не желаю говорить о бывшем. Брат мрачной тенью последовал за мной.
— Не пытайся уйти от разговора. Не выйдет. Ты знаешь, я не любитель лезть в душу, но это не та ситуация, Таша!
Плевать! Мне и в душу заглядывать не нужно, у меня все чувства и мысли на лице написаны. И я не горю желанием их обсуждать. Я просто не в состоянии. Начну — не остановлюсь, буду рыдать как истерическая девчонка-подросток.
Не глядя на Шаи, щелкнула пультом, выставляя будильник голографических часов.
— Звонок прозвучит в одиннадцать часов, — сообщил мне механический голос.