Именинница Дуглас Пенелопа
По крайней мере, большая часть гостей разбрелась по домам. Так что не составит труда избавиться от оставшихся восьми или около того человек. К тому же на заднем дворе бардак, а я и так долго терпел происходящее. Коул еще долго не получит разрешения устроить нечто подобное.
Спустившись по лестнице, захожу на кухню и набираю номер сына. В трубке раздаются гудки.
Но тут слышу мелодию, доносящуюся из гостиной, а когда оборачиваюсь, вижу, что возле подлокотника дивана светится экран. Черт побери. Коул оставил свой телефон дома.
Повесив трубку, выбираю имя Джордан на экране. Но, позвонив ей, поднимаю голову и внезапно замираю.
Вот она. Стоит в мелкой части бассейна по колено в воде и прижимает руки к груди, не желая снимать верх от купальника, пока Коул пытается развязать бретельки на шее. Он стоит перед ней, но смотрит вниз, а она, улыбаясь, качает головой и пытается воспротивиться этому. Даже отсюда я вижу, как она смущена.
На меня обрушивается множество чувств и мыслей, когда пытаюсь отвести взгляд, но ничего не получается.
«Не смотри на нее», – говорю себе.
Затем сжимаю телефон в кулаке, желая, чтобы Коул тоже оставил ее в покое. Ей это явно не нравится.
И мне – тоже.
Но я не могу удержаться, поэтому все же поднимаю глаза и вижу, как тонкие бретельки розового бикини медленно сползают по ее коже.
Боже, она прекрасна.
Чувствую, как внутри меня все переворачивается, пока скольжу взглядом по ее длинным волосам, спадающим на обнаженное плечо, и рукам, которые удерживают чашечки купальника, не позволяя им упасть.
Проведя рукой по лицу, пытаюсь избавиться от чувства стыда, потому что и сам хотел бы снять с нее купальник, вот только сделал бы это наедине. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то еще видел эту красоту.
Выдохнув, опускаю глаза. Эта вечеринка должна закончиться. Может, стоит отключить электричество, чтобы все ушли?
Но даже не успеваю пошевелиться, как Джордан выходит из бассейна и направляется к шезлонгу. Придерживая одной рукой топ, второй она натягивает мою старую футболку, затем завязывает бретельки.
Заметив раздражение на ее лице, наклоняю голову и смотрю на Коула. Похоже, его это не особо беспокоит, потому что он уже смеется и бросает кому-то мяч.
Когда Джордан заворачивает за угол и через заднюю дверь входит на кухню, я спешно выпрямляюсь. Затем подключаю телефон к зарядке на кухне, чтобы сделать вид, что не просто так стою у окна.
– Привет, – заметив меня, говорит она и останавливается.
Я оглядываюсь.
– Привет, все в порядке? – интересуюсь я.
– Да, я как раз собиралась… – она замолкает на мгновение, будто подыскивает ответ, а затем добавляет, – нарезать арбуз.
Кивнув, я подхожу к холодильнику и достаю его, тут же позабыв о том, что собирался попросить их закончить вечеринку.
Джордан в это время достает разделочную доску и нож. Кажется, она и сама не хочет возвращаться на задний двор.
Я беру еще одну доску возле холодильника и устраиваюсь рядом с ней за разделочным столом, затем разрезаю арбуз пополам.
Оставив одну половину на своей доске, вторую передаю Джордан, и мы принимаемся их резать.
Оставшиеся гости бегают по заднему двору, и какой-то парень ловит визжащую полуголую девчонку, поэтому я снова опускаю глаза, чувствуя себя чертовски глупо. Кажется, будто я не хозяин этого дома, а какой-то семнадцатилетний извращенец, подглядывающий за обезумевшими подростками, скачущими на моем собственном заднем дворе.
Джордан смотрит в окно, затем косится на меня, словно оценивает, насколько меня раздражает происходящее. Сейчас на моем дворе несколько полураздетых девушек, а ведь еще несколько дней назад я ругался на нее из-за мокрой футболки.
На этот раз я решаю прибегнуть к сарказму.
– Как думаешь, наш сосед Крамер наслаждается видом?
Она фыркает, но затем опускает нож и громко смеется.
– А ты? – через мгновение насмешливо спрашивает она.
Я удивленно округляю глаза, смотря на нее сверху вниз. А она в ответ одаряет меня дерзкой ухмылкой.
– Ты довольно молод, – шутливо замечает она. – И, кажется, все еще энергичен. Так почему же никуда не ходишь?
С чего она решила, что я затворник? Да, я уже не хожу по клубам, но сегодня у меня собирались друзья. Конечно, мне не пришлось выходить из дома, но и затворником меня не назовешь.
– Ты ведь не гей, правда?
Я ошеломленно смотрю на нее. Что? Разве мы не обсуждали мои предпочтения, когда встретились в кино?
Но она тут же качает головой, словно пытается избавиться от ненужных мыслей.
– Не обращай внимания. Не думаю, что это так.
Боже.
Конечно, я уже не так часто выбираюсь из дома, как мог бы. И мне это прекрасно известно. Мне нет еще и сорока, но иногда чувствую себя старичком на пенсии.
Я обдумываю, как бы попроще объяснить ей все.
– Мне нравится моя скучная жизнь, – говорю я, но в моем голосе слышны оправдательные нотки. – А большинству женщин – нет.
– А ты не пробовал смотреть среди девушек? – шутливо отвечает она. – Я совершенно не считаю тебя скучным. Тебе нужно чаще выбираться из дома. В этом городе не хватает мужчин. И слишком много мальчиков.
Я улыбаюсь про себя. Она видит во мне мужчину, а не чьего-то отца.
Вот только это не должно мне так сильно нравиться.
Может, мальчиков и много, но женщин тоже немало, вот только ни одна из них не для меня. Если бы моя будущая жена жила в этом городе, я ее уже нашел бы.
Джордан разрезает свою половину пополам и откладывает четвертинку в сторону, а оставшуюся режет на треугольники. Я тут же следую ее примеру.
Снаружи девушка с длинными каштановыми волосами, собранными в хвост, вылезает из бассейна, и ее оранжевый купальник прекрасно оттеняет загорелую кожу.
Я киваю в ее сторону.
– Может, мне приударить за ней?
Джордан смотрит на девушку за окном и, вновь опустив глаза, продолжает нарезать арбуз.
– Она слишком горяча для тебя.
– Думаешь, не смогу за ней угнаться? – шучу и отрезаю еще два треугольника. – Знаешь, у меня большой опыт.
– Ты уже несколько раз упомянул о своем возрасте. Не хочешь вздремнуть, старичок?
Ах ты, маленькая…
Я вонзаю нож в арбуз и не успеваю убрать левую руку, поэтому лезвие врезается в средний палец недалеко от ногтя.
– Черт!
Я роняю нож и поднимаю руку, чувствуя, как боль пробирает до костей. А затем медленно втягиваю воздух сквозь зубы. Черт побери.
– Ох, – выдыхает Джордан и, положив нож, вытирает руки. – Мне жаль, – она печально улыбается мне. – Иди сюда.
Я посасываю палец, не сопротивляясь, когда Джордан толкает меня к барному стулу у кухонного островка, а затем достает бинты из шкафчика.
Когда это я их туда положил? Не помню, чтобы это делал.
Подойдя ко мне, она вскрывает пакетик и достает из него антибактериальную салфетку или что-то в этом роде.
– Давай я сам, – протянув руку, предлагаю я.
Но она подходит ближе и разглядывает каплю крови размером с горошину, которая вновь сбирается на пальце.
– Знаю, – говорит она. – Просто чувствую себя виноватой. Не стоило злить тебя и отвлекать. Я просто шутила.
Я шиплю, когда раствор с салфетки проникает в открытую рану.
– Ты меня не разозлила, – возражаю я, но голос звучит как рычание. – К тому же думаю, ты лукавишь. Ты часто меня подначиваешь, но в хорошем смысле.
– В хорошем смысле? – Джордан хмурит брови.
Да, типа пытаясь развеселить. Ты веселая. И довольно забавная. А еще с тобой интересно. Не понимаю, как ей удается так легко выводить меня из себя из-за глупого, незначительного дерьма. И почему мне это нравится.
Но я не знаю, как ей все это сказать. Прозвучит странно.
– Если она тебе приглянулась, могу позвать ее, – так и не дождавшись ответа и не глядя на меня, тихо и серьезно говорит Джордан. – Если хочешь.
Девушку в оранжевом купальнике?
– Привести ее сюда?
Она кивает, продолжая вытирать мой палец.
– Ну, чтобы она осталась на ночь или что-то в этом роде. Тебе даже не придется ничего делать. Она сама набросится на тебя.
Джордан не смотрит на меня, но я не свожу с нее взгляда. Она хочет свести меня с той девчонкой?
Чувствую, как спину покрывает теплая испарина, когда осознаю, что Джордан стоит между моих ног. Она сдувает волосы с лица, но они тут же возвращаются на место.
Девушка, которую я хочу, не носит оранжевый купальник.
Задумавшись, поднимаю руку и заправляю волосы ей за ухо, невольно задев лоб. Ее взгляд поднимается вверх и встречается с моим, когда моя рука скользит по ее гладким волосам, а сердце замирает. И с мгновение мы, замерев, смотрим друг на друга.
Кожу покалывает от желания ощутить ее лицо в своих руках. И оно невероятно сильное.
Боже мой. Я опускаю руку и поглаживаю маленькую ранку на среднем пальце.
– Так ты этого хочешь? – тихо переспрашивает она, словно боится услышать мой ответ.
Я качаю головой.
– Нет, – наконец выдавливаю я. – Она хороша, но мне нравится не она.
Джордан снимает защитную пленку с пластыря и приклеивает его на палец, а затем медленно разглаживает липкую полоску.
Мои пальцы покалывает в том месте, где соприкасается наша кожа, пока я смотрю на нее, а она – на мой порез.
– А кто тебе нравится? – еле слышно спрашивает Джордан.
Я смотрю, как она облизывает губы, с которых срываются частые вздохи. От этой картины мой член пронзает возбуждение и хочется стиснуть зубы.
Что она со мной делает?
– Для начала – женщина, которая достаточно взрослая, чтобы употреблять алкоголь, – убирая руку, парирую я.
– О, так ты, оказывается, любитель баров? – она выгибает бровь.
Черт, Джордан права. Я предпочитаю пить дома.
– Но это хорошо. – Джордан вздыхает и, отступив на пару шагов, упирает руки в бока. – На самом деле мне не хотелось сводить тебя с ней.
– Почему?
– Не думаю, что она в твоем вкусе. – Джордан выбрасывает мусор, и в ее глазах светится облегчение. – К тому же я стала бы ревновать. Мне нравится быть единственной женщиной в этом доме.
– А если бы я согласился?
Она пожимает плечами, изображая виноватый вид.
– Ну, тогда ты больше не получил бы так полюбившиеся тебе гамбургеры.
Я улыбаюсь и качаю головой. Какая самонадеянность.
Хотя мне действительно нравится, как она готовит гамбургеры. Джордан поднимает мою руку и внимательно осматривает рану.
– Все в порядке. Спасибо. – Я встаю и слегка подталкиваю ее. – Возвращайся к своим друзьям.
Она оглядывается, но, похоже, у нее пропало все настроение веселиться.
– Что собираешься делать? – спрашивает она, поворачиваясь к арбузу и перекладывая кусочки в большую тарелку.
– Попытаюсь снова заснуть, – отвечаю я.
Надеюсь, она больше не будет трогать кондиционер и у меня получится. Выходя из кухни, я потираю все еще ноющий палец.
А когда решаю оглянуться, вижу, что Джордан смотрит мне вслед. Но она тут же возвращается к арбузу, и мне нестерпимо хочется остаться.
– Спокойной ночи, – через несколько мгновений говорю я.
Но стоит мне переступить порог, как за спиной раздается ее голос:
– Что значит «в хорошем смысле»?
Она снова смотрит на меня, и я не в силах удержаться от улыбки. Вот только не могу придумать то, что прозвучало бы уместно.
Наконец решаю выдать самый простой ответ.
– Мне нравится с тобой разговаривать, – повернувшись и направившись к лестнице, бросаю через плечо.
Глава 11
Джордан
«Мне нравится с тобой разговаривать», – сказал Пайк.
Что из моих слов показалось ему таким увлекательным? Я усмехнулась и, покачав головой, продолжила чистить картошку к ужину.
Может, это из-за отсутствия выбора? Он так долго жил один, что любой разговор кажется ему интересным? У нас же совершенно нет ничего общего.
Хотя, по правде говоря, мне было приятно это слышать. Почему мне так хочется ему нравиться? И почему разонравилась вечеринка, как только я поняла, что ему она не по душе?
Поднимаю глаза и смотрю в окно. Пайк на заднем дворе подстригает дерево у забора, отделяющего двор от территории Крамера. В его руках длинный сучкорез, которым он тянется к высоким ветвям. Я упомянула, что растениям на огороде не хватает солнечного света, и он тут же принялся решать эту проблему, даже не спросив.
Мне нравится огородик сильнее, чем я признаю. Он – мое личное маленькое пространство, которое останется здесь даже после того, как я перееду. И это успокаивает.
Семена уже в земле, а разбрызгиватели поливают землю по несколько минут утром и вечером. Мне нравится слушать, как они включаются в предрассветные часы, когда на улице еще темно, а я сижу в одиночестве на кухне в обнимку с кружкой кофе.
Все здесь становится знакомым и родным. Словно это мой дом. Я срезаю грубую, неровную картофельную кожуру. Все в моем духе. Как же я люблю то, что оказывается недолговечным. Сколько в детстве я лелеяла мысль, что мама вернется? А Ник, Джей, моя квартира и желание создать собственный дом… Боже, разве можно быть такой жалкой? Я кладу нож на разделочную доску и достаю из пакета еще несколько картофелин.
Но, что еще хуже, весь день меня не отпускают мысли о прошлой ночи. И дело не в вечеринке.
Торт на день рождения, кассеты, шутки с Пайком… Меня все еще удивляет, что он вспомнил, что надо задуть свечу и загадать желание. Сердце трепещет в груди, и я улыбаюсь, но тут же одергиваю себя, и на меня накатывает смущение. Ведь мне не следует чувствовать подобное.
Вчера вечером я загадала то же желание, что и в кинотеатре, когда мы с Пайком впервые встретились. Мне понравилось, как я ощущала себя в тот момент, и очень хочется, чтобы так было каждый день.
Пайк делает меня счастливой, какой должен бы делать мой парень.
Очищая очередную картофелину, замечаю, что украдкой слежу за тем, что делает Пайк. А он в этот момент стягивает футболку через голову, засовывает ее в задний карман и вновь тянется за сучкорезом.
Я тут же замираю. Руки опускаются на разделочную доску, а щелканье сучкореза, жужжание газонокосилки у соседей и даже звуки музыки, что играет на кухне, медленно сменяются тишиной.
Золотистая от загара кожа Пайка выглядит нагретой и гладкой, мышцы живота и рук можно легко разглядеть под кожей, что лишь доказывает, как много и упорно он работал. На шее и мускулистой спине поблескивает пот.
Его длинные ноги прикрывают поношенные джинсы, а футболка, свисающая из кармана, оттягивает пояс… Я облизываю губы, отрываю глаза от его зада и скольжу взглядом по полуприкрытым бедрам.
Каждая мышца его тела напрягается, когда он срезает ветку за веткой, отчего мое дыхание сбивается. Меня даже восхищает то, как джинсы обтягивают его коричневые рабочие ботинки.
Отец Коула очень сексуален. Он много чего умеет, а его тело великолепно, поэтому меня не покидает мысль, какой он в постели.
Снова опускаю глаза.
– О, он просто секси, – слышу я за спиной женский голос.
Я моргаю и быстро оглядываюсь. Кэм.
Она стоит у кухонного островка, небрежно опираясь о гранит. Судя по ее веселому выражению лица, она догадывается, что я не слышала, как она вошла в дом.
Возвращаюсь к картошке, хотя сердце бешено колотится в груди.
Мало того, что я пялилась на чужого мужчину, так еще именно Кэм застукала меня за этим занятием.
– Никогда не видела, чтобы ты так смотрела на Коула, – говорит она.
Как долго сестра там простояла?
– Как так? – выпаливаю я, решив, что лучшая защита – это нападение. – Давай сегодня без нотаций?
Слышу ее шаги, когда она подходит ко мне и встает рядом. Пайк все так же работает, совершенно не обращая внимания на то, что происходит в доме.
– Вам двоим так уютно здесь, – повернувшись ко мне, поддразнивает Кэм. – Он работает во дворе. Ты готовишь. Словно вы пара.
– Заткнись. Да я ему в дочери гожусь.
– Вот только ты не его дочь, – наклонившись ближе, парирует она. – Ты молодая и сексуальная кошечка, которая живет под его крышей. И знаешь, что он понимает это. Может, он и отец Коула, но мужчиной быть не перестал. – Сестра поворачивается к окну и смотрит на Пайка. – Красивым и отлично выглядящим мужчиной.
– У меня есть парень. Его сын.
Верно, Джордан. И именно это тебе следовало сказать самой себе, когда ты пялилась на Пайка минуту назад.
Но сестра лишь пожимает плечами.
– И от этого он еще сексуальнее.
– Если он тебе так нравится, чего же ты ждешь? – с горькой усмешкой интересуюсь я.
– Не-а. – Кэм шутливо кривит губы. – Я слишком взбудоражена этой фантазией. И очень хочу отца своего парня.
Чер-р-рт… Щеки снова начинают гореть.
– Ты пошлячка. К тому же у тебя нет парня, – напоминаю я.
– Значит, надо его найти. И обязательно с сексуальным отцом.
Я качаю головой. Надо закрыть тему. Она уверена, что я пялилась на Пайка, и будет дальше подначивать меня. Значит, надо перестать реагировать.
– Кроме того, ты моя сестра, – заявляет она. – А мне не хочется, чтобы ты ревновала, если я свяжусь с ним.
– С чего бы мне ревновать? – выпаливаю я, дочищая последнюю картофелину. – Я серьезно. У меня есть парень. И меня совершенно не волнует, кого трахает Пайк Лоусон. Так что дерзай.
Отвернувшись, вытираю руки, поднимаю кастрюлю с картошкой и, обойдя сестру, ставлю на плиту, а затем включаю конфорку. Свиные отбивные замаринованы. Тесто для печенья готово. Быстро перебираю в уме список дел, стараясь отвлечься от мыслей о Пайке.
Он может встречаться с кем захочет. Это его дом.
– Ну, – слышу я голос Кэм, – если ты не против…
Я замираю у плиты, делая вид, что проверяю конфорку, но при этом стискиваю ручку, а внутренности сжимает страх.
Затем раздается хлопок задней двери, я резко вскидываю голову и понимаю, что Кэм вышла на задний двор.
Черт побери…
Подойдя к раковине, смотрю в окно и вижу, как она идет по лужайке к дереву, которое обстригает Пайк. Она оглядывается, словно знает, что я наблюдаю за ней, и ухмыляется. А у меня получается лишь хмуриться.
Я же пошутила. Мысль о ее руках на его теле, его ладонях на ее талии… Не хочу на это смотреть. А ведь она – моя сестра.
Он замечает приближение Кэм и поворачивается к ней. Опустив сучкорез, Пайк внимательно слушает ее, вероятно, задаваясь вопросом, зачем ей понадобился.
А может, ему интересно ее слушать?
Сестра очень сексуальна, и немногие мужчины откажут ей, если она положит на них глаз. Может, Пайку она тоже приглянулась? Все-таки он мужчина.
К тому же она старше меня, у нее есть квартира, машина и свое место в этом городе. Конечно, она значительно моложе его, но уже не ребенок.
Не маленькая девочка.
Кэм скрещивает руки на груди и слегка переступает с ноги на ногу, притворяясь скромницей. Вот только она не скромница. Я качаю головой. Уж точно нет.
Просто сестра прекрасно разбирается в людях и понимает, что слишком сильный напор ему не понравился бы.
Через мгновение она касается его руки, и я с трудом могу сделать вдох, пока наблюдаю, как Кэм склоняет голову набок, рассматривая его татуировки, а затем выпрямляется, поднимает руку и показывает черного феникса у себя на боку.
Пайк наблюдает, как она приподнимает белую майку и бюстгальтер, и я замираю в ожидании его реакции. Обычно в такой ситуации он чувствует себя некомфортно и краснеет, но не в этот раз. Вместо этого он молча слушает оживленную и взволнованную речь сестры, затем внезапно улыбается, и его тело начинает дрожать от смеха.
Мое горло тут же сжимается, а живот переворачивается. Пайк не отрываясь смотрит на сестру. Он не сводит с нее взгляда с тех пор, как она вышла из дома. Он хочет ее? Она его заводит?
Конечно, мне хочется, чтобы Кэм ему понравилась, но не хочется, чтобы все зашло так далеко. Это неправильно. Не хочу случайно слышать ее стоны всю ночь напролет в соседней комнате.
Кроме того, он не ее типаж. Пайк слишком замкнутый. И довольно скучный на самом деле.
Но с ней ему точно будет хорошо, хотя бы какое-то время.
Закрываю глаза, чувствуя себя так, словно удерживаю на плечах пятитонный груз.
Кэм поворачивается и принимается поднимать ветки с земли, а он вновь возвращается к своему занятию, и они принимаются работать в счастливой гармонии. Но затем сестра разворачивается и одними губами что-то говорит мне с дерзкой улыбкой.
Мне требуется несколько мгновений, чтобы понять, что она сказала: «Уже ревнуешь?»
Не в силах сдержать рычание, показываю Кэм средний палец, затем отворачиваюсь и отхожу от окна. Черт бы ее побрал. Она не станет к нему приставать, потому что считает, что Пайк нравится мне. Просто пытается меня разозлить.
Я оттягиваю воротник футболки, каждым сантиметром кожи чувствуя раздражение. Мне нужна передышка.
Подойдя к плите, выключаю конфорку, затем выхожу из кухни и взлетаю по лестнице на второй этаж, захожу в нашу с Коулом спальню, достаю из комода чистую одежду и отправляюсь в нашу ванную.
Но, как только переступаю ее порог, сразу же останавливаюсь. Пайк устроил тут полный разгром. Ванны нет, трубы отсоединены от раковины, а белый кафельный пол усыпан строительным мусором.
Я забыла, что он все еще не закончил ремонт.
Дверь его спальни приоткрыта, поэтому мне прекрасно видна его кровать с изголовьем у противоположной стены. Каждый раз на этой неделе, когда приходилось проходить мимо нее, чтобы принять душ, я испытывала неловкость оттого, что находилась в его спальне одна.
Стараюсь не смотреть по сторонам, но трудно сдержать любопытство.
Его кровать всегда заправлена. Пусть он лишь небрежно набрасывает на нее покрывало, но для меня и это удивительно. Отец никогда не подумал бы заправить свою постель, за него это делает мачеха.
Направляясь в ванную, вижу фотографии Коула с рождения до выпускного, которые прикреплены к раме зеркала над комодом. На стене висит тонкий телевизор, но шнур от него не воткнут в розетку, а просто болтается вдоль стены. На комоде стоит модель шхуны, и на ее белых парусах практически нет пыли. Рядом маленькая тарелочка со старыми часами с потертым кожаным ремешком, которые я раньше никогда не видела, но больше нет никаких украшений.
Помимо кровати, двух комодов, телевизора и прикроватных тумбочек, в комнате нет ничего. Из освещения только черное бра с серым абажуром, но сейчас комната залита солнечным светом, который проникает сквозь щели полуприкрытых рольставен.
Мне ненавистна мысль, что он так долго прожил тут один. Кто-то должен оживить это место, но не сестра.
Заперев дверь ванной, тянусь к крану в душе и включаю воду. Затем кладу сменную одежду рядом с раковиной, достаю с полки полотенце и вешаю его на крючок возле душа.
Уже ревнуешь? Я качаю головой, чувствуя, как меня вновь охватывает гнев, когда захожу в душ и закрываю за собой стеклянную дверь.
Я не ревную. Просто не хочу видеть, как она заигрывает с ним, ведь знаю, что у нее это прекрасно получается. Для сестры это лишь игра, и за таким легкомысленным поведением и сарказмом она скрывает неуверенность в себе.
Но Пайк не такой. Ему нужен кто-то спокойный, кто сможет успокоить его самого, кто обнимет его и заставит весь остальной мир исчезнуть.
Откинув голову назад, закрываю глаза и мочу волосы. Обжигающие струи жалят плечи и шею. По рукам бегут мурашки, а голова неожиданно начинает кружиться от удовольствия.
Повернувшись, упираюсь руками в стену и подставляю голову под воду, затем откидываю волосы назад, отступаю и прислоняюсь спиной к стене.
Мой желудок сжимается. Если бы я не встречалась с Коулом, а Пайк однажды вечером заглянул бы в бар, уселся за стойку и заговорил со мной, он мне понравился бы.
Он мне очень понравился бы.
Читать бесплатно другие книги:
