Чужестранка. Книга 1. Восхождение к любви Гэблдон Диана

Глава 4

Я прибываю в замок

Остаток путешествия прошел непримечательно, если вам не кажется примечательной ночная поездка верхом по пересеченной местности и бездорожью, в обществе вооруженных мужчин в килтах и на одной лошади с раненым. По тем стандартам, к которым я уже начала привыкать, все это не выходило за рамки обыденности.

Светлые полосы занимающейся зари протянулись над погруженной в ночной туман вересковой пустошью. Конечный пункт нашей поездки возник впереди в виде огромной массы темного камня, обведенной серой каймой света.

Окрестности уже не были тихими и пустынными. Цепочка плохо одетых людей тянулась по направлению к замку. Они отступали на обочину, чтобы пропустить нашу процессию, и с любопытством рассматривали мое одеяние, явно казавшееся им странным.

Густой туман еще не рассеялся, но было достаточно света, чтобы разглядеть каменный мост, перекинутый через неширокий поток, бежавший мимо замка вниз к поблескивающему в четверти мили озеру.

Очертания замка казались грубыми. Никаких резных башенок или зубчатых стен. Он походил на хорошо укрепленный дом с толстыми каменными стенами и высокими узкими окнами. Несколько труб дымились над гладкой черепичной крышей, усиливая общее впечатление серости.

Ворота замка были достаточно широки: в них свободно могли проехать две телеги одновременно. Я могу это утверждать без опасения преувеличить, потому что именно это и случилось, когда мы въехали на мост. Одна телега, запряженная волами, была нагружена бочками, вторая – сеном. Наш небольшой отряд застрял на мосту, дожидаясь, пока телеги завершат свои маневры.

Когда лошади ступили на скользкие каменные плиты двора, я решилась задать вопрос. Я не обменялась со своим попутчиком ни единым словом с того самого момента, когда перевязала его на дороге. Он, как и я, молчал, если не считать стонов, когда оступалась лошадь.

– Где мы? – спросила я голосом, хриплым от холода и долгого молчания.

– У ворот Леоха, – коротко ответил Джейми.

Замок Леох. Теперь я по крайней мере знаю, где мы. В моем времени он представлял собой живописные руины милях в трех от Баргреннана. В нынешнем состоянии он, несомненно, стал еще живописнее благодаря свиньям, копошащимся у стен башни, и вездесущей вони нечистот. Я начала, наконец, мириться с невероятной мыслью о том, что попала в восемнадцатый век.

Я была абсолютно уверена, что в Шотландии 1945 года нет подобной грязи и антисанитарии, даже после бомбежек. А мы точно в Шотландии: местный говор не оставлял никаких сомнений.

– Эй, Дугал! – крикнул потрепанный конюх, подбегая, чтобы забрать коня у предводителя. – Ты рано вернулся, мы и не ждали тебя до собрания.

Руководитель нашей маленькой группы соскочил на землю, бросив поводья неопрятному юнцу.

– Да, это хорошо, нам повезло и на доброе, и на дурное. Я хочу сразу же увидеть брата. Можно ли вызвать миссис Фиц, чтобы она покормила ребят? Им нужен завтрак и отдых.

Он кивком приказал Мурте и Руперту следовать за ним, и они вошли под стрельчатую арку.

Мы спешились и добрых десять минут дожидались на мокром дворе, дожидаясь миссис Фиц, кто бы она там ни была. Орава любопытных ребятишек собралась вокруг нас, высказывая разные гипотезы о том, кто я такая и зачем приехала. Самые нахальные набрались смелости подергать меня за платье, но тут из дома вышла высокая полная леди в темно-коричневом домотканом платье и прогнала их.

– Уилли, милый ты мой! – воскликнула она. – Как я рада тебя видеть! И Недди!

Она приветствовала маленького лысого человечка сердечным поцелуем, от которого он едва не упал.

– Я думаю, вам нужен завтрак. В кухне все готово, идите поешьте.

Повернувшись затем ко мне и Джейми, она ошеломленно попятилась, словно ее укусила змея. Разинув рот, она глядела на меня, потом перевела взгляд на Джейми, ожидая объяснений.

– Клэр. – Он кивком указал на меня. – А это миссис Фицгиббонс, – добавил он, кивнув на нее. – Мурта нашел ее вчера, и Дугал сказал, что мы должны взять ее с собой.

Таким образом он дал понять, что он ни при чем.

Миссис Фицгиббонс закрыла рот и принялась изучать меня оценивающим взглядом. Должно быть, она пришла к заключению, что я безопасна, несмотря на странное появление, потому что улыбнулась – приятной улыбкой, хотя в ней и не хватало нескольких зубов. Протянула мне руку.

– Очень приятно, Клэр. Добро пожаловать. Пойдемте, и мы найдем для вас что-нибудь более… ммм…

Она посмотрела на мое короткое платье и чудные туфли и покачала головой.

Она уже повела меня твердой рукой, когда я вспомнила о своем пациенте.

– Подождите, пожалуйста! Я забыла про Джейми.

Миссис Фицгиббонс удивилась:

– Что вы, Джейми сам о себе позаботится. Он знает, где найти еду, кто-нибудь приготовит ему постель.

– Но он ранен. Сначала пулей, а ночью еще и штыком. Я перевязала рану наспех, чтобы он мог ехать верхом, но у меня не было возможности промыть ее как следует и перевязать по-человечески. Я должна сделать это сейчас, пока в раны не попала инфекция.

– Инфекция?

– Ну да, воспаление, понимаете? Гной, покраснение и лихорадка.

– А, вот оно что, теперь ясно. Вы хотите сказать, что умеете все это? Значит, вы знахарка? Как Битон?

– Нечто вроде того.

Я понятия не имела, кто такой Битон, но у меня не было желания обсуждать с кем-то свою медицинскую квалификацию, стоя на сыром и холодном дворе. Миссис Фицгиббонс, очевидно, была женщиной сообразительной, потому что подозвала Джейми, который уже плелся в противоположном направлении, взяла его за руку и повела нас обоих в замок.

После долгой прогулки по тесным холодным коридорам, слабо освещенным светом из узких окон, мы пришли в большую красиво обставленную комнату, где стояли кровать и несколько стульев и где – слава богу – горел камин.

Я на время забыла о своем подопечном и пошла греть руки. Миссис Фицгиббонс, явно нечувствительная к холоду, усадила Джейми на стул у огня и осторожно сняла с него остатки изорванной рубашки, заменив их теплым пледом с кровати. Она раскудахталась над его плечом, посиневшим и распухшим, и потрогала мою нелепую перевязку.

Я отвернулась от огня.

– Я думаю, повязку надо отмочить и снять, а рану промыть раствором… таким раствором, который предотвратит лихорадку.

Из миссис Фицгиббонс вышла бы прекрасная сестра.

– Что вам понадобится? – спросила она просто.

Я призадумалась. Чем пользовались люди для обеззараживания, когда не было антибиотиков? Особенно в простецком шотландском замке чуть ли не на рассвете!

– Чеснок! – радостно воскликнула я. – Чеснок и еще волшебный орех [6], если он у вас есть. Понадобятся чистые полотна ткани и котелок, чтобы вскипятить воду.

– Хорошо, хорошо, с этим мы справимся. А не стоит ли заварить укрепляющий чай из ромашки? Мальчик выглядит так, словно ночь выдалась трудной.

Молодой человек и в самом деле шатался от слабости, настолько измученный, что даже не протестовал, когда мы обсуждали его, словно какой-то предмет.

Миссис Фицгиббонс быстро вернулась, неся в подоле фартука головки чеснока, матерчатые мешочки с сухими травами и разорванное на длинные полосы старое полотно. На той же пухлой руке, которой она поддерживала край фартука, висел небольшой черный котелок, а в другой она держала большую бутыль с водой.

– Скажите мне, милая моя, чем еще я могу помочь? – бодро спросила миссис Фицгиббонс.

Я попросила ее поставить котелок с водой на огонь и почистить чеснок, а сама обследовала содержимое мешочков с травами. Я нашла и волшебный орех, и другие нужные для чая травы, а также нечто, по вкусу напоминавшее вишневую кору.

– Обезболивающее, – радостно бормотала я, припоминая бесценные теперь рассказы мистера Крука о травах.

Я опустила в кипящую воду очищенный чеснок и волшебный орех, а также несколько лоскутов. Укрепляющий чай настаивался в маленькой кастрюльке возле огня. Все эти приготовления немного успокоили меня. Я все еще не знала точно, где и почему нахожусь, но знала хотя бы, чем буду заниматься в ближайшие четверть часа.

– Благодарю вас, миссис Фицгиббонс, – сказала я как можно уважительнее. – Теперь я справлюсь сама, если у вас есть другие дела.

Грудь великанши заколыхалась от смеха.

– Девочка моя, дел у меня по горло! Я пошлю вам сюда похлебки. Если что понадобится, зовите.

Она покатилась к выходу с неожиданным проворством и скрылась за дверью.

Я снимала повязку как можно осторожнее. Накладка из вискозы прилипла к ране и отставала с легким хрустящим звуком из-за подсохшей крови. Капли свежей крови медленно проступали по краям раны, и я попросила у Джейми прощения за то, что причиняю ему боль, хотя он не пошевельнулся и не издал ни звука.

Он слегка улыбнулся – даже не без кокетства, игриво.

– Не волнуйтесь, барышня. Мне причиняли боль посильнее, и делали это люди куда менее красивые.

Он наклонился вперед, чтобы мне удобнее было обмывать рану отваром чеснока, плед соскользнул с его плеч.

Тут я воочию убедилась, что его слова были правдой: ему причиняли невероятную боль. Верхнюю часть спины сплошь испещряли пересекающиеся побелевшие рубцы. Его жестоко пороли, и не один раз. В тех местах, где рубцы пересекались, образовалась серебристая келоидная ткань, а там, где кнут попадал дважды в одно и то же место, виднелись пятна и даже углубления в коже.

Я, разумеется, повидала на своем веку всякое, работая военной медсестрой, но в рубцах, увиденных сейчас, было нечто особенно жестокое. Мое дыхание, как видно, выдало волнение, потому что Джейми обернулся и перехватил мой ошеломленный взгляд. Он пожал здоровым плечом.

– Красные мундиры. Выпороли меня дважды за одну неделю. Они сделали бы это дважды и в один день, но побоялись, что я умру. А что за радость пороть мертвого?

Продолжая промывать рану, я заговорила как можно ровнее:

– Не поверила бы, что существуют люди, которые делают подобные вещи с радостью.

– Да ну? А ведь вы его видели.

– Кого?

– Капитана красных мундиров, который исполосовал мне спину. Если он и не радовался в нормальном смысле, то уж точно был очень собой доволен. Куда больше, чем я, – добавил он с кривой усмешкой. – Его имя Рэндолл.

– Рэндолл!

Я не могла скрыть потрясения.

Холодные голубые глаза пристально изучали меня.

– Вы с ним знакомы?

В голосе Джейми звучало подозрение.

– Нет-нет! Очень давно я знала семью с такой фамилией. Давным-давно. – Разнервничавшись, я уронила тряпку, которой очищала рану. – Вот досада, придется ее снова кипятить!

Я подняла тряпку с пола и поспешила к камину, пытаясь за деловитостью скрыть смущение. Неужели именно этот капитан Рэндолл и есть предок Фрэнка с безупречным послужным списком, любимчик герцогов и прочей знати, любезный и вежливый даже во время сражений? Мог ли родственник моего нежного и доброго Фрэнка в любом колене нанести столь ужасающие увечья?

Я хлопотала у огня, добавляя в воду чеснок и волшебный орех, окуная в настой тряпки и изо всех сил стараясь овладеть собой. Решив, что уже могу держать под контролем голос и выражение лица, я вернулась к Джейми.

– За что вас пороли? – спросила я.

Вряд ли это прозвучало тактично, однако мне необходимо было знать, а сформулировать вопрос деликатнее мешала усталость.

Он вздохнул и беспокойно повел плечом, которым я занималась. Он тоже очень устал, и я, без сомнения, делала ему больно.

– В первый раз за побег, а во второй за воровство – так они написали в списке арестованных, где перечисляют преступления.

– А откуда вы бежали?

– От англичан, – ответил он, с насмешливой улыбкой приподняв бровь. – Может, вы слыхали про Форт-Уильям?

– Слыхала, что он принадлежал англичанам, – в тон ему ответила я. – Чем же вы занимались в Форт-Уильяме?

Джейми свободной рукой потер лоб.

– Мне кажется, это была обструкция, так оно называется.

– Обструкция, побег, кража. Да вы и в самом деле опасный преступник! – произнесла я беззаботно, чтобы немного отвлечь его от моих манипуляций.

Это подействовало – уголок широкого рта приподнялся, и голубой глаз сверкнул на меня через плечо.

– Конечно, опасный, – сказал он. – Дивлюсь, как это вы, английская барышня, не боитесь оставаться наедине со мной.

– Ну, пока вы выглядите достаточно мирно.

Это была неправда: даже такой, без рубашки, весь в рубцах, измазанный кровью, с покрасневшими глазами и ввалившимися щеками после бессонной ночи, он производил грозное впечатление. Хоть и усталый, он, конечно, нашел бы в себе силы в случае необходимости перейти в нападение.

Он рассмеялся – на удивление веселым, заразительным смехом.

– Мирный, как голубок, – согласился он. – Я слишком голоден, чтобы угрожать чему-нибудь, кроме завтрака. Если бы поблизости бродила заблудшая лепешка, я не стал бы за себя ручаться… Ой!

– Простите, – пробормотала я. – Рваная рана, глубокая и очень грязная.

– Ничего страшного, – успокоил он меня, но даже сквозь отросшую рыжеватую щетину я заметила, что он побледнел.

Я решила продолжить разговор.

– Что такое обструкция? – спросила я. – Мне кажется, что это что-то мелкое.

Он глубоко вздохнул и сосредоточенно посмотрел на резной кроватный столбик – я как раз полезла глубже в рану.

– Ну, думаю, что у англичан это расхожая формулировка, – заговорил Джейми. – В случае со мной оно означало защиту семьи и собственности, и во время этой защиты меня чуть не убили.

Он прикусил нижнюю губу, словно не хотел больше заговаривать об этом, но потом продолжил, по-видимому, отвлекаясь таким образом от своего плеча:

– Это было года четыре назад. На поместья вблизи Форт-Уильяма наложили оброк – продовольствие для гарнизона, лошади и так далее. Нельзя сказать, что это кому-то пришлось по душе, но большинство уступили. Небольшие отряды в сопровождении офицера разъезжали по округе с телегой или двумя, собирали еду и вещи. И вот в октябре капитан Рэндолл явился в Л… – Джейми вдруг запнулся, быстро поглядел на меня и закончил: – В наш дом.

Я кивнула и сосредоточилась на работе.

– Мы не думали, что они поедут в такую даль. До форта расстояние большое, дорога непростая. Но они доехали. – Джейми прикрыл глаза. – Моего отца не было дома, он уехал на похороны в соседнее поместье. А я был в поле вместе с другими мужчинами, потому что приближалась жатва, дел полно. Моя сестра хозяйничала в доме одна, не считая двух или трех помощниц, и они все убежали наверх и попрятались, когда увидели красные мундиры. Они думали, что солдат прислал дьявол, и, говоря по правде, не так уж они ошибались.

Я отложила тряпку, которой обрабатывала рану. Самая неприятная часть работы завершена; осталось только наложить припарку – без йода и пенициллина, это было лучшее, что я могла сделать, – и хорошенько перевязать рану. Паренек не открывал глаз и, по-видимому, ничего не замечал.

– А я как раз вернулся к дому, – продолжал Джейми, – потому что мне надо было забрать из амбара часть упряжи. Услышал шум, услышал, что моя сестра кричит в доме.

– Ну?

Я постаралась произнести слово как можно спокойнее и осторожнее, но мне ужасно хотелось узнать больше о капитане Рэндолле. Пока что история Джейми не расходилась с моим первым впечатлением от него.

– Я вошел в дом через кухню и увидел, что двое шарят в кладовой и набивают ранцы мукой и беконом. Одного я ударил кулаком по голове, второго выкинул в окно вместе с ранцем и прочей амуницией. Потом я кинулся в гостиную и нашел там свою сестру Дженни и двух солдат. У Дженни было разорвано платье, у одного из солдат расцарапано лицо. – Он открыл глаза и улыбнулся невеселой улыбкой. – Я не стал задавать вопросов. Началась драка, и я вмазал бы как надо им обоим, но тут вошел капитан Рэндолл. Он остановил нас самым действенным способом – приставил к голове Дженни пистолет…

Вынужденный капитулировать, Джейми был немедленно связан солдатами. Капитан Рэндолл улыбнулся своему пленнику и сказал: «Так-так. У нас тут две злые кошки, которые царапаются. Надеюсь, тяжелая работа поможет исправить характер, а если не поможет, придется познакомить вас еще с одной кошкой, ее еще называют девятихвосткой. Но для иных кисок имеются у нас и другие лекарства. Что ты на это скажешь, славная кошечка?»

Джейми прервал свой рассказ и тяжело задвигал желваками.

– Он заломил Дженни руку за спину и держал ее так, – продолжил Джейми через несколько секунд. – Но тут он отпустил ее, чтобы схватить за грудь.

При воспоминании об этой сцене Джейми неожиданно усмехнулся.

– Дженни изо всех сил наступила ему на ногу, а локтем двинула прямо в живот. Он скрючился. Она извернулась и ударила его коленом в пах. – Джейми фыркнул от смеха. – Он выронил пистолет, и Дженни потянулась за ним, но один из драгун, которые держали меня, опередил ее…

Я закончила перевязку и молча стояла возле него, положив руку на здоровое плечо. Мне было нужно, чтобы он рассказал все, но я боялась, что он перестанет говорить, если вспомнит о моем присутствии.

– Когда Рэндолл пришел в себя, он приказал мундирам вывести нас обоих во двор. С меня стянули рубашку, привязали к телеге, и Рэндолл начал плашмя бить меня саблей по спине. Он разозлился, но владел собой. Бил он меня больно, но недолго. Это было не самое плохое.

Оттенок злой радости в голосе Джейми исчез, и мышцы плеча у меня под рукой напряглись.

– Он перестал бить меня и повернулся к Дженни, которую держал драгун. Он спросил, хочет ли она посмотреть еще или предпочтет зайти с ним в дом и принять его поласковее.

Плечо резко дернулось.

– Я не мог пошевельнуться, но крикнул, что мне не больно – мне действительно было не очень больно, – и чтобы она не вздумала идти, даже если мне перережут горло у нее на глазах. Она стояла позади меня, я ничего не видел, но по звуку догадался, что она влепила ему пощечину. Следом Рэндолл схватил меня за волосы, запрокинул мне голову и приставил нож к горлу. «Я, пожалуй, последую твоей рекомендации», – прошипел он сквозь зубы и прижал лезвие к коже так, что капли крови западали в пыль под телегой…

Голос у него сделался какой-то сонный, и я подумала, что от боли и усталости он впал в подобие транса и забыл о том, что я рядом.

– Я хотел крикнуть сестре, что предпочту смерть ее бесчестью, но Рэндолл убрал кинжал с моего горла и вставил его мне между зубами. Я ничего не мог сказать.

Джейми вытер губы, словно почувствовал на них металлический привкус. Он умолк, глядя куда-то перед собой.

– А что произошло потом?

Наверное, не следовало спрашивать, но я не удержалась.

– Она пошла с ним, – отрывисто произнес он. – Она боялась, что он убьет меня, и, наверное, была права. Что случилось дальше, я тогда не узнал. Драгун ударил меня по голове прикладом мушкета. Я очнулся в телеге, связанный, окруженный курицами, меня везли в Форт-Уильям.

– Понимаю, – как можно мягче сказала я. – Простите. Наверно, это было просто чудовищно.

Он вдруг улыбнулся, и изможденность исчезла с его лица.

– О да, курицы не слишком приятная компания, особенно если дорога долгая.

Он понял, что перевязка закончена, и осторожно повел плечом, но тотчас поморщился от боли.

– Не делайте этого! – тревожно вскрикнула я. – Вам нельзя двигать плечом. Ни в коем разе.

Я окинула взглядом стол, чтобы проверить, остались ли там подходящие куски ткани.

– Сейчас прибинтую вам поврежденную руку к боку. Посидите спокойно.