Умоляй, ведьма. Часть 2 Лайм Сильвия
Я вздрогнула и подчинилась.
Не знаю, что он делал. Не знаю, что двигало мной, заставляя отдаваться его воле так, будто он не может причинить мне вред, а я в этом абсолютно уверена.
Я не уверена.
Но, чувствуя, как его длинные аристократические пальцы касаются моей шеи, будто что-то прощупывая, как напряженный взгляд скользит по лицу, я испытывала странное спокойствие.
Мне становилось легче.
А еще я невольно любовалась тем, как длинные черные волосы падают на его лицо, как сверкают зеленые глаза из-под густых бровей и как сжимается в линию красивый алый рот.
– Ты что-то пила, да? – спросил он быстро, неожиданно склонившись к моим губам так, словно собирался поцеловать.
Я вздрогнула и зажмурилась, старательно игнорируя мурашки, заскользившие по коже.
Но колдун втянул воздух и тут же отстранился.
– Да, вино, – пробасила я в ответ. – Но его пили и принц, и Иветта. Я была уверена, что все в порядке, ведь бокалы стояли на одном подносе. И что теперь, Дрейгон, я умру, да?
– Успокойся, недоведьма, ты выпила лишь порошок сакрары. Это растение, которое лишает голоса, – ответил колдун, тут же отпустив меня и отойдя обратно к столику с зеркалом. Совершенно неожиданно он оперся на столешницу кулаками и опустил голову, будто устал.
Черные волосы упали на лицо и скрыли его выражение. А мне стало холодно.
Захотелось дотронуться до его широкой спины, коснуться лопаток, чуть торчащих вверх и натянувших черную шелковую рубашку.
– Хорошо хоть, не смертельно, – констатировала я, пытаясь мыслить позитивно. – А долго действует эта отрава?
– Сутки, – послышался мрачный ответ. – Ведьмы не стали бы травить тебя прямо во дворце на глазах принца, а вот испортить жизнь могли легко.
Дрейгон не поворачивался ко мне. А я вдруг поняла, что, похоже, он был очень расстроен.
– Значит, я провалила испытание и должна буду вылететь с Отбора, – задумчиво проговорила, осознавая масштаб проблемы. – Но не переживай, я найду способ получить Искру Солнца как-нибудь иначе. В конце концов, Ведьмономикон придумает мне какое-нибудь свое испытание. Ничего страшного!
Вместо ответа колдун вдруг резко повернулся ко мне и замер. Его темно-изумрудные глаза пылали так ярко, что казалось, можно обжечься.
А еще казалось, что он в бешенстве…
Но почему?
– Искра Солнца не менее сложна в получении, чем Искра Огня, – проговорил он медленно. – И другие способы, кроме поцелуя, тебе могут не понравиться.
– Что же это за способы? – выдавила я басом, прикусив губу.
Мне очень хотелось говорить тише, нежнее, более женственно. И, признаться, я почему-то ужасно стеснялась, что Дрейгон слышит мой голос таким. Мужским, грубым, некрасивым. Казалось, со стороны я должна выглядеть просто ужасно.
Однако его слова заставили меня немного отвлечься от впечатления, которое я произвожу, разговаривая, как сапожник-пропойца.
– Например – убийство короля, – ответил он, внимательно глядя мне в глаза.
– Но… – ахнула я.
Звук был такой, словно медведь икнул.
Мысленно я приняла решение говорить как можно меньше.
– Как же… другие колдуны? Не всем же целоваться и убивать королей? – коротко уточнила я.
Дрейгон передернул плечами.
– Можно совершить паломничество в храм бога Солнца.
– Ну вот же! – воскликнула я и тут же зажала себе рот рукой.
– Успокойся, – скривился Дрейгон, убирая у меня ладонь ото рта. – Оттого, что будешь говорить, хуже не станет.
– Не хочу мучить твой слух этим! – проговорила я, махая руками, но почему-то вышло так, словно старый забулдыга признается кому-то в нежных чувствах.
Дрейгон приподнял бровь, словно был крайне удивлен моим ответом. И несколько мгновений молчал, не сводя с меня глаз.
Я же, чтобы еще сильнее не смущаться, добавила:
– А храм бога Солнца меня вполне устраивает. Вот где он находится?
– На другом континенте, – ответил Дрейгон негромко, все еще глядя мне в глаза. – Полгода пути на корабле.
– Ох, – крякнул старик внутри меня. – А как насчет других членов королевской семьи? – ухватилась я за последнюю надежду, как за соломинку утопленница.
В глазах колдуна снова мелькнуло что-то неуловимое.
– Не все члены королевской семьи способны передать Искру, – ответил он неторопливо. – Не все захотят это сделать. Ну и… не все могут в силу определенных обстоятельств… – как-то туманно проговорил он. – И не забывай, что Искра передается вкупе со страстью, Искра Солнца – это внутренний огонь. Королевский Отбор – это был твой шанс получить Искру незаметно и совершенно официально. Без Отбора же придется искать иной способ привлечь внимание герцогов и принцев крови. Полагаю, что в твоем случае это трудный и маловероятный путь.
Приходилось признать, что Дрейгон прав. Благодаря Отбору мне не нужно было бегать за Альфианом. В некотором роде он сам бегал за мной. А стоит мне вылететь, как даже просто проникнуть во дворец будет почти нереально.
Несколько мгновений утекли в полной тишине, а затем будто со стороны я услышала грубый голос, доносящийся из моего горла:
– Наверняка предыдущая претендентка уже заканчивает петь. Или закончила. Надо идти домой, если я не собираюсь участвовать…
Сразу накатила какая-то апатия.
– Еще сестры эти… хорошо бы улизнуть, не встретив их на пути.
Дрейгон оборвал мой на ходу придуманный план буквально на корню. Он вдруг неторопливо подошел ко мне и, остановившись так близко, что у меня разом закончились все слова, негромко произнес:
– Все еще боишься меня, недоведьма?
Я чувствовала жар его тела, и на этот раз все происходило вовсе не во сне. Мне нечем было успокоить себя, не получалось обмануть разум тем фактом, что все вокруг – лишь сон.
Это уже не было сном, а мое сердце билось так же чудовищно быстро, как и тогда. В те ночи, о которых я старательно пыталась не думать и о которых все равно думала постоянно.
Я попыталась хмыкнуть в ответ на его вопрос, но получилось довольно жалко, потому что щеки мгновенно запылали, а во рту пересохло.
От Дрейгона пахло пряной горечью горячего шоколада, а сам воздух вокруг него был жгучим и сладким одновременно.
Он пах дымом и магией.
И казалось, что от этого запаха я безнадежно пьянею.
– Боишься, – почти по-кошачьи промурлыкал колдун, подняв руку и проведя костяшками пальцев у меня по щеке.
– Вот еще, – фыркнула я хрипящим шепотом, и, хотя на этот раз голос уже не звучал так уж страшно, мне все равно стало неловко. В шепоте ведь почти нет голоса, но в этот момент я вдруг почувствовала себя еще уязвимей из-за такого уродливого несовершенства.
Однако, казалось, Дрейгон и правда не обращал внимания на мой мужской тембр. Его губы изогнулись в какой-то темной и задумчивой улыбке, словно он что-то решал.
Или просто играл со мной…
Потому что уже через мгновение его лицо стало опускаться к моему настолько болезненно медленно, будто он пытался дать мне шанс отвернуться.
Колдун продолжал улыбаться, не сводя с меня обжигающего ядовито-зеленого взгляда, а его губы с каждой секундой становились все ближе.
Губы – ближе, а мои нервы – тоньше.
Все внутри напряглось растянутой пружиной, готовой в любой момент лопнуть и разлететься острыми осколками.
Я боялась, что все это шутка. Что проклятый колдун издевается надо мной. Что это лишь очередной его жестокий подкол, а он сам вот-вот остановится и спросит что-то вроде:
«Влюбилась в меня, недоведьма?..»
И я сгорю со стыда на месте.
Что мне мешало прямо сейчас оттолкнуть его и сказать, что я не позволяю всяким там пернатым птичкам нарушать мое личное пространство?
Что мне мешало просто отойти назад?
Может, бешено бьющееся сердце или шаровая молния где-то под желудком. Может – сдавленное спазмом горло и дикое, почти неконтролируемое желание ощутить губы Дрейгона по-настоящему.
Не во сне.
Хотела бы я знать, зачем он делал это со мной.
Но правда была в том, что эта игра мне нравилась. А в присутствии Дрейгона я волей-неволей превращалась в кого-то другого. Неуверенного, краснеющего и наивного цыпленка. В тень самой себя.
И так было с первого дня. С первой ночи, в которой я увидела его длинные черные волосы, очерчивающие безупречный овал лица, его аристократическую фигуру в лунном свете и его пылающие зеленью глаза. С того момента он целиком пустил корни мои мысли, и с каждым новым появлением его в моей жизни корни только крепли.
Как бы я ни старалась игнорировать их, ничего не получалось.
И вот, когда между нашими губами оставалась лишь тончайшая прослойка воздуха, напряжение у меня внутри стало почти нестерпимым.
Я чувствовала его запах. Вдыхала его, ощущая себя так, словно Дрейгон уже внутри меня.
В легких, в мыслях, под кожей…
А потом, когда ждать больше не было сил, чуть качнулась вперед и поцеловала.
И утонула.
Это было похоже на падение или бесконечный полет. В один момент я вдруг ощутила крылья за своей спиной и ветер, путающий волосы и свистящий в ушах.
А еще я почувствовала, как сжимается под сердцем от чего-то глухого и невысказанного, незнакомого и пугающего. От чего-то, что страшно назвать по-настоящему.
В какой-то момент Дрейгон замер, напрягся всем телом, словно… его шутка совершенно неожиданно перестала быть таковой. И он сам был к этому не слишком готов.
Он поднял руку и коснулся моей щеки таким легким и осторожным движением, что я едва узнавала в нем того черного колдуна, который последние несколько недель нещадно сводил меня с ума.
Он… был другим.
А затем он отстранился, разорвав поцелуй, и мне стало неловко. Зеленые глаза горели пьяняще-жгучим светом, не отрываясь от меня ни на миг, и мне хотелось спрятаться. Сделать все что угодно, лишь бы он на меня так не смотрел.
Ведь что теперь получается? Сперва Дрейгон издевался надо мной в образе ворона, затем – в образе человека. И, надо заметить, последние его шутки были многократно жестче.
А теперь, после всего этого, единственное, что я могу, это подняться на цыпочки и неловко поцеловать его в губы?..
Волшебненько!
Пропащая ты душа, Мартелла Довилье…
– Не надо было мне пить то вино, – пробубнила я тогда, чтобы хоть как-то сгладить неловкую паузу. – Только святая наивность могла рассчитывать, что Сафира или Иветта не попробуют отравить неудобную для них сестру.
В этот момент я так распереживалась, что даже не заметила: мой голос звучал точно так же, как и прежде. Яд перестал действовать!
Но Дрейгон почему-то не торопился обращать на это мое внимание. Напротив, он медленно убрал рыжую прядь мне за ухо, отчего у меня по спине прокатилась мелкая дрожь, и ответил:
– Не выпить вина тогда, когда рядом с тобой пьет дофин, – это оскорбление. Словно ты подозреваешь наследника престола в попытке тебя отравить.
– Но…
– На это и рассчитывали ведьмы, подсыпая сакрару в твой бокал, – продолжал как-то глухо колдун. И на какой-то миг его взгляд стал жестче. – Они, конечно, не знали, что ты не в курсе дворцового этикета, но, как видишь, их фокус сработал в любом случае. Так что тебе не стоит переживать. Выбора не было.
– Ясно, – задумчиво кивнула я и вдруг удивленно замерла, повторив: – Ясно… Ясно? Дрейгон, я нормально разговариваю!
Голос и впрямь полностью вернулся, а я наконец это осознала.
Мужчина кивнул и натянуто улыбнулся в ответ.
– Поторопись, – говорил он все тише и тише. – И пой как птица, чтобы мои усилия не пропали даром.
– Твои усилия?.. Ну конечно, твои, – кивнула, отвечая на собственный вопрос.
Кто же еще мог мне помочь?
Впрочем, при мысли о том, что Дрейгон целовал меня не потому, что хотел, а потому, что таким образом снималось заклятье, мне стало еще более неловко и как-то даже грустно. Но я улыбнулась через силу, сделала шаг навстречу колдуну и чмокнула его в щеку.
Дрейгон широко распахнул глаза, но не сказал ни слова.
– Спасибо, – бросила весело. – Буду петь как ворона, честное слово!
– Поторопись, – вместо ответа бросил он, а потом еле слышно добавил: – И лучше уж как соловей…
Я помахала ему рукой и ураганом вылетела из комнатки. Уже стуча каблуками по коридору, я услышала, как захлопывается за спиной дверь и сквозь тонкую деревянную перегородку будто бы доносится хриплый стон.
Но, решив, что мне показалось, я побежала быстрее.
У меня не было права проваливать этот этап Отбора.
Глава 5
8 число месяца Костлявых ручьев.
Хозяйственная каморка на третьем этаже Лебединого дворца.
Дрейгон держался за угол стола, едва стоя на ногах. И как только рыжая недоведьма скрылась с глаз, а перестук ее каблучков затих в коридоре, как силы окончательно стали покидать черного колдуна. Он наконец-то смог позволить себе слабость. Сейчас, когда никто не видел его, когда никто не мог понять, что он уязвим.
Дрейгон хрипло закашлялся, с уголка губ потекла багряная кровь.
Ему не нужно было смотреть в зеркало, чтобы знать, насколько бледным стало лицо. Чтобы заметить черные круги под глазами и посиневшие губы. Он все это ощущал на своей шкуре.
– Ну что, колдун, сам себя лишивший имени, стоила ли этой боли твоя жертва? – внезапно раздался над ухом мужчины тихий рокочущий голос.
Дрейгон едва заметно повернул голову, ровно настолько, чтобы боковым зрением заметить, как от стены рядом с крохотным балкончиком отсоединилась черная каменная фигура. На глазах она приобретала форму и объем, становилась заметна рельефная фактура гладкой кожи. И в самом конце этой метаморфозы поднялись ее веки и сверкнули в полумраке желтые, как огонь, глаза.
– Катись к демонам, Хьельгвирана, – прохрипел Дрейгон, сделав еще несколько шагов к балкону.
Но ему самому, как и горгулье, казалось, что он вот-вот упадет.
Руки дрожали.
– Очень благородно, – глазом не моргнув, ответило существо. – Ты же черный колдун, не забыл, что такие, как ты, не жертвуют собой ради других?
– А я и не жертвовал собой, отстань, без тебя тошно, – проговорил он и снова закашлялся, потому что от пары слов глотку едва не разорвало.
Он пытался прикрыть рот рукой, и теперь вся тыльная сторона ладони оказалась в крови.
– Проклятье… – выдавил он еле слышно, одним дыханием.
С горем пополам он добрался до балконной двери и распахнул ее настежь.
Ему нужен был воздух. Много воздуха.
Дрейгону казалось, что он задыхается. Легкие резало, создавалось впечатление, что кто-то насыпал битого стекла ему под ребра, и теперь каждый вздох сопровождался чудовищной болью.
Впрочем, он знал, на что идет, когда забирал на себя чужое отравление. Если яд, попавший в тело, не лечить и не пытаться вывести, а просто магией переносить его действие на другого человека, то сила отравления увеличивается в несколько десятков раз. Фактически сакрара осталась в теле Мартеллы, но она более не могла причинить вреда, потому что весь вред на себя забрал Дрейгон.
И если из-за ядовитого порошка Мартелла просто едва не потеряла голос, то горло Дрейгона буквально разрывало на части. Его голосовые связки кровоточили, готовые в любой момент окончательно прийти в негодность. С легкими тоже что-то произошло, но колдун не знал, что именно.
– Может, стоило просто убить ведьму? – спросила тем временем горгулья своим глухим, низким голосом, в котором слышался скрежет камня.
Дрейгон, нахмурившись, взглянул на нее, но ничего не ответил.
Глаза горгульи горели все тем же спокойным желтым светом, и никто бы не заподозрил прислужницу дракона Рока в обмане.
Дрейгон тоже не заподозрил. И Хельвиграна невозмутимо вела свою игру дальше.
– Ты бы освободился, ведь мощь вашего договора уже не так сильна, как в самом начале. Договор не убьет тебя, ты и сам это знаешь. Уничтожь ведьму – и всего делов. Рыжее недоразумение наконец-то оставит тебя в покое. Снова будешь один, как всегда и мечтал. И ничей звонкий смех уже не нарушит бесконечность твоей тишины, Антрацитовый принц.
Дрейгон вздрогнул.
Через силу он толкнул балконную дверь и шагнул в узкое пространство, окруженное высокими перилами.
Прохладный ночной воздух ударил в легкие, но это принесло слабое облегчение. Грудная клетка все равно горела в агонии.
Дрейгон сжал зубы и молчал, глядя вдаль.
Когда-то в этом замке его собственные покои выходили как раз на эту сторону дворцового сада. Он любил ночами смотреть, как белая луна восходит над пушистыми кронами аметистовых яблонь и серебрит васильково-синее небо. Любил наблюдать, как гуляют внизу редкие влюбленные парочки, и представлять, что он умеет летать и может расправить крылья, под которыми будет свистеть ветер.
Тогда это была лишь мечта. Теперь он вновь смотрел на знакомый пейзаж, его мечта стала реальностью. Вот только окружающие красоты больше не вдохновляли, а сбывшиеся фантазии казались насмешкой судьбы.
И только Мартелла Довилье, неожиданно появившаяся в его бесцельном существовании, полном яда и накопившегося раздражения, дарила странную освежающую волну смысла.
Опустив руки на гладкие каменные перила, колдун зажмурился. В черноте опущенных век мелькнуло светлое лицо его недоведьмы.
Ее большие грустные глаза – зеленые, с желтой сердцевиной…
Мартелла была зеленоглазой, как и он. Однако только дурак мог сказать, что они похожи. Радужки девушки напоминали зеленую лужайку в яркий день. Внутри них, прямо вокруг зрачка, словно горело солнце цвета золотого авантюрина.
Глаза же самого Дрегона напоминали темные колдовские изумруды, с помощью которых проводили свои ритуалы самые черные волшебники всех королевств.
Они с Мартеллой были очень разными, и все же что-то влекло Дрейгона к этой ведьме. Он и сам до сих пор не знал, почему помог ей сегодня. В конце концов, они и впрямь могли подождать пару месяцев, может даже пару лет, до того момента, как появился бы наиболее удачный способ получения Искры Солнца. Мартелле действительно незачем было так торопиться. Он сам уже не испытывал настолько сильного раздражения в ее присутствии, чтобы мечтать избавиться от нее поскорее.
В конце концов, Дрейгон собирался сбросить оковы их кровавого договора уже в ближайшие месяцы. Ему ни к чему было помогать недоведьме получать инициацию. Как только их связь разорвется, Мартелла окажется предоставлена самой себе.
И все же он продолжал выручать ее и доставать для нее Искры всеми возможными способами. Словно… и впрямь хотел помочь ей до того момента, как повод для этого окончательно испарится.
Ведь едва их договор будет разрушен…
Дрейгон не думал об этом. Просто знал, что он исчезнет из ее жизни так быстро, что она не успеет сказать и слова. Даже если ему самому будет хотеться обратного…
Что бы там ни говорила Хельвиграна, любовь все еще способна его убить. А собственную жизнь Дрейгон Ранвидаль ценил превыше всего. Тем более превыше какой-то глупой влюбленности или интереса.
Колдун моргнул, но улыбающееся лицо Мартеллы, глядящей на него в эту ночь с каким-то наивным, нерациональным доверием, никак не выходило из головы. А ведь он столько раз издевался над ней, пытаясь хоть немного отыграться за печать кровавого договора, что логичнее было бы увидеть в ее глазах хотя бы раздражение.
Но его не было. Несмотря на все, что он говорил и делал, несмотря на сарказм и черные шутки, эта девушка продолжала тянуться к нему, как и прежде. Может быть, даже еще более доверчиво, чем когда-либо.
Понимание этого факта сломало что-то в Дрегойне. И теперь он никак не мог построить это заново. В груди странно тянуло, словно тонкая царапина на коже от листа острой травы. Царапина столь незначительная, что ее и заметить-то сложно. Вот только о ней не забыть, потому что ноет.
– Ты уже принял решение, принц, – проговорила горгулья, о которой Дрейгон уже успел забыть. – Вот только сам еще этого не понял.
Но колдун не обратил внимания. Он снова закрыл глаза, подавив очередной приступ кашля, а в следующий миг его фигура подернулась дымкой тумана и ворохом перьев. Короткая вспышка, и на перилах балкона оказался черный ворон с медными отблесками на крыльях. Он распахнул их и спрыгнул вниз, чувствуя, как ветер подхватывает его и несет вперед.
Дрейгон не смотрел по сторонам. Лишь один раз, пролетая мимо Малахитового зала, он заметил через высокое стрельчатое окно Мартеллу Довилье, сходящую с помоста и принимающую поздравления от принца Альфиана. Дофин целовал ей руку, а девушка улыбалась. Ее щеки были румяными от легкого смущения, а полные красивые губы влажно блестели.
Антрацитовый принц отвернулся, стараясь не обращать внимания на ноющую царапину где-то под сердцем. И улетел прочь.
С медного клюва тонкой струйкой капала кровь.
Глава 6
Все еще 8 число месяца Костлявых ручьев.
Сад возле Лебединого дворца.
– Вы прекрасно пели, любезная ронна Довилье, – сделал мне комплимент принц, пока мы прогуливались по узким тенистым тропинкам дворцового парка. – Смею заметить, ваш голос покорил меня с первого куплета!
Когда он сказал это уже в третий раз, я даже не покраснела. Хорошо, что на улице уже давно зашло солнце и повсюду разливалась кромешная тьма. Только свет магических фонарей, которые встречались тем реже, чем глубже мы проходили в парк, немного приподнимал тяжелые и непроглядные крылья ночи.
Впрочем, несмотря на то, что слова принца не могли заставить меня засмущаться, я все равно чувствовала себя изрядно неловко. А именно – оттого, что он находился ко мне слишком близко и даже в какой-то момент предложил мне руку для прогулки. И теперь мы шли с ним рядом, как парочка влюбленных.
– Ну что вы, ваше высочество, – проговорила я, держась за локоть дофина и чувствуя, как уверенно распространяется на меня жар от его тела даже через ткань плотного, расшитого золотом камзола.
От этого ощущения где-то под желудком начало нагреваться.
– Вы знаете, вокруг меня так много разных людей – и так мало по-настоящему интересных. Я бесконечно рад, что судьбе было угодно столкнуть нас в том лесу.
От его слов и мягкой, какой-то кошачьей улыбки по коже запрыгали мурашки.
Альфиан тем временем чуть склонился ко мне и взял за руку, на которой ярко блестело в магическом свете фонарей кольцо-пропуск с желтым камнем.
Мы остановились под раскидистым деревом, усыпанным сверху донизу белыми ароматными цветами, и принц неторопливо коснулся губами тыльной стороны моей кисти.
– Вы слишком добры ко мне, ваше высочество, – неловко проговорила я, чувствуя, что вот именно сейчас в прохладных лунных лучах Альфиан выглядит вполне даже симпатичным и приятным мужчиной.
И почему прежде я думала, что он не привлекателен? Ну и пусть наследнику престола чересчур сильно нравятся цветы и украшения… В конце концов, в этом мы с ним похожи!
Я искоса взглянула на выдающуюся золотую цепь на его шее и на черно-золотую розу в петлице камзола цвета темного ореха. И решила, что сегодня Альфиан выглядит очень даже стильно.
– О, поверь, Мартелла, я никогда не лгу, – перешел он с официального тона на неформальный и снова поцеловал мою кисть.
Только на этот раз поцелуй оказался значительно дольше прежнего, взгляд наследника не сходил с моих глаз, а губы жгли кожу.
А я неожиданно почувствовала, как от руки вверх словно разбегаются раскаленные змейки, проникая в самые отдаленные уголки тела.
Читать бесплатно другие книги:
