Во власти зверя Владимирова Анна
– Что угодно, – пожала я плечами. – Главное – мы оба знаем, что никто не питает иллюзий.
– Иллюзии вообще опасная вещь, – неожиданно заметил он.
Взгляд его при этом потух.
– Именно, – согласно кивнула я. – Я устала от них. Хочу просто принять все, как есть.
– Я вас понял, Робин, – серьезно кивнул он. – Критерий, по которому будут судить мою работу – только ваше итоговое мнение. Скажете – меня казнят.
– И почему вы такой спокойный? – восхищенно усмехнулась я.
– Ну а смысл мне суетиться? Моя профессия состоит не в том, чтобы делать женщин довольными. Даже не так – я в этом ничего не смыслю, как показывает опыт.
– Тем лучше, – кивнула я, чувствуя себя неожиданно расслаблено. Я так нервничала и дергалась, что меня снова пустят по кругам ада, что даже не поверила в согласие доктора. – Тогда давайте приступим?
– Давайте, – вздохнул он тяжело. – Но мне все равно нужно знать, от чего вас пытались лечить. Тесты должны быть адекватными.
– Вас будут контролировать, – догадалась я.
– Еще бы, – усмехнулся он.
– А этот ваш босс… Он вам завидует, да? – Не знаю, почему я вдруг позволила себе столь личный вопрос.
– Не думаю, – с готовностью отозвался он. – Я вообще о нем не думаю. Да и завидовать нечему.
– Ну не ему же выпала столь сомнительная честь. Не на него возложили надежды…
– Он привык к этому. Хотите кофе? – сменил он тему.
– Давайте, – согласно кивнула я. – Папка с предыдущими обследованиями смягчила полет вашего ноутбука.
– О, – оглянулся он за спину. – Неужели? А я думал… Хм…
Я нехотя улыбнулась тому, как его брови поползли вверх, пока он вытаскивал талмуд о моей болезни из-под своих вещей. Симпатичный доктор, кстати сказать. Около тридцати ему, но взгляд какой-то слишком сложный, дикий, неприрученный.
Кажется, не я тут буду правила устанавливать. И это не нравилось…
Когда принесли кофе, я устроилась с ним на кресле, поглядывая на доктора с моей папкой. Он к своей чашке даже не притронулся, поглощенный данными. На меня не взглянул ни разу, хотя я ждала его внимания. Но только не того вопроса, который последовал:
– Ты его до сих пор любишь?
Я опешила, потеряв дар речи. Откуда он узнал?
В папке были просто описаны симптомы – неконтролируемые обращения и полная амнезия по утрам, а еще предистория моего заболевания времен подростковых изменений. Но ни слова о том, что послужило толчком к началу этого ада.
– Простите?
Он вздохнул и покачал головой:
– Начала обращаться, когда потеряла девственность, так?
– Мы же договорились, – раздула я ноздри.
– Я все еще занят подбором адекватного алиби с учетом наших договоренностей, – откинулся он на спинку кресла и хмуро взглянул на меня. – Или ты думаешь, что обойдусь парочкой анализов крови? Это не ко мне.
– Да, – недовольно кивнула я.
– Ну, то есть, все врачи до меня это знали, – и он снова подтянул к себе папку. – Но здесь нет никаких об этом заметок… Где осмотр гинеколога?
– Это конфиденциальная информация, – напыжилась я.
– Это прекрасно. Тогда почему бы тебе не обратиться к белоглазому шаману с Заячьей горки?
– Может, не стоит со мной так разговаривать, доктор? – поднялась я с кресла.
– Может, и не стоит, – смерил он меня взглядом. – Но я не позволю тратить мое время. Либо ты принимаешь тот факт, что я – твой доктор, и говоришь мне все, либо твой папочка найдет кого-то еще…
– А ты? – усмехнулась я. – Он же тебе чем-то угрожал…
– И тебе правда есть разница? Сколько врачей, которым не дали всех карт в руки, полегло на твоем пути?
– Нисколько, – пожала я плечами. – Особенный только ты.
– И я теперь должен за это заплатить? Правда?
Его взгляд метал тихие молнии, и это показалось мне опасней, чем если бы он возмущался в голос.
– Что ты хочешь знать? – нахмурилась я, складывая руки на груди. – Привязана ли я к тому, кто стал моим первым?
– Мне не важно, сколько у тебя их было после, – потянулся он к ручке в нагрудном кармане. – Мне важно, кто был первым и испытываешь ли ты к нему чувства.
– У меня был один мужчина. Да, испытываю чувства. – Сухо не вышло – голос дрогнул. Я не сразу обратила внимание, что этот въедливый тип смотрит на меня пристально, но его взгляда выдержать не смогла.
– Ты с ним не встречаешься. – Это был не вопрос. – Что случилось?
Я напряженно вздохнула. Но все же наш разговор был конфиденциальным, и за пределы этого кабинета моя история не выйдет.
– Мы не можем быть вместе, – подняла голову, снова встречая взгляд из-под бровей.
– Первый оборот случился при расставании?
– Да.
Я знала, что мой зверь рвется к Рэну. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Но никому из докторов такой истории мы не рассказывали.
Этот уникум протер лицо, глядя на какой-то лист из папки:
– Тут нужен психолог, а не генетик, – заключил вдруг неожиданно.
– Серьезно? – скривилась я. Хотя, а что удивительного? Я все еще страдала от болезненной привязанности и обиды к мужчине, которому была нужна не более, чем для временного пользования.
– Серьезно, – сурово глянул он на меня. – Твои обороты – только часть проблемы, и они действительно по моей части. Но, может так случиться, что я не помогу тебе перестать оборачиваться неосознанно. А вот то состояние, в котором ты находишься, абсолютно точно и запустило этот процесс, в котором ты мучаешься сейчас. Убирать психологическую составляющую важно.
– Мы договорились на фикцию, – напомнила я.
– Но тебе плохо, – подался он вперед. – А я предлагаю шанс попробовать облегчить состояние.
Невозможный тип. Теперь он нашел в себе сочувствие ко мне?
– Давай вернемся к прежним договоренностям? – обрубила я. Хватит с меня сочувствия. Уж лучше бы он продолжал изображать полное наплевательство на меня и весь этот центр вместе взятых.
– Ладно, – пожал плечами наконец доктор, отодвигая папку. – Тогда пойдем брать кровь…
– Ты же сказал, что за этим не к тебе, – возмутилась я.
– Ну надо же с чего-то начинать, – пожал он плечами. – Пошли…
Я нехотя прошла за ним в процедурный кабинет, привычно содрогаясь внутри. За время этого ада запах антисептиков отбил все другие – они заменили мне воздух. Иногда ловила себя на том, что хочу переехать в больницу, чтобы привыкнуть уже ко всему этому и не дрожать… Но это бы значило сдаться. А сдаваться я не собиралась.
– Ну, как прошло? – Найвитц заявился в кабинет почти сразу, как вышла Робин.
– Наверное так, как ты и задумал, – перевел на него взгляд. – А приятный ракурс – я сижу, ты стоишь…
Он закатил глаза и опустился в кресло, в котором еще недавно сидела Робин.
Я был уверен, что меня сложно удивить после всего, что я повидал в Смиртоне. Но Робин удивила. Прежде всего тем, что в ее случае я был бессилен. Полностью. И именно это, пожалуй, и зацепило.
– Что думаешь? – потребовал он.
– Что мы с тобой сядем. Если ты не наврал, конечно…
– Наврал, конечно, – закатил он глаза. – Надо же было тебя мотивировать.
– Ты ни черта не смыслишь в мотивации сотрудников, Теренс. – Говорить с ним не хотелось. Мне хотелось пойти в город, посидеть в каком-нибудь баре, выпить… и подцепить какую-нибудь сговорчивую кошку. Наверное, Робин отрезвила меня, наконец. Звучало паршиво, но я понял вдруг, что трачу время впустую, в то время как у Робин его вообще нет. Сложно представить условия, в которых она живет. Как это вообще – оборачиваться ночами и не помнить?
Это как если бы я бежал в беспамятстве к Лали ночами. Сама мысль об этом ставила шерсть дыбом, а ведь она меня не бросала. Мы были никем друг другу, временным пристанищем… А этот тип, к которому рвалась Робин в звериной ипостаси, ее бросил. Я не знал подробностей, но был уверен, что там какая-то драма, с которой девочка не может справиться.
А девочка-то хорошая. Со стержнем такого диаметра, что зубы сломаешь. И она что-то задумала. Звучат ее слова слишком обреченно, согласно с обстоятельствами. Она приняла их в отличие от ее отца. Странно, что не он сидит сейчас в моем кресле, а только Найвитц.
– Почему ее не водили к психотерапевту?
– Водили.
– Почему нет записей?
– Семья считает их конфиденциальными…
– Теренс, я на каком-то шоу «угадай диагноз» по цвету пальца? В какие эротические игры ты тут играешь с ее папашей?
– Тебе до таких далеко. Что по делу?
– Взял анализы, – прикинулся я идиотом, разводя руками. – А секретарь у меня будет?
– Обойдешься, – поднялся он. – С тебя отчеты после каждого ее визита. Ежедневного.
– Ага, жди… – огрызнулся я.
Только в баре я понял, что потерял и желание и квалификацию. Обманывать себя я разучился еще с Викой. С Лали отточил эту способность. Надираться тоже не хотелось. Я откровенно не понимал, что тут забыл.
– Молока, – глянул бармену в блестящие в софитах глаза. Но тот не разделил сарказма моих собственных инсайтов, и мне пришлось убраться к чертям. А точнее – ломать голову над загадками Робин Райт. Я забрал ее дело с собой, слишком хорошо себя зная – если не напьюсь и не загуляю, буду изучать и придираться всю ночь. Так и вышло.
Я пришел домой и сразу полез в папки с карточками своих пациенток, хранящиеся на ноуте. В Смиртоне через меня проходили оборотни с разными вариациями отклонений – люди изучали наши слабости, а я изучал и копался во всем, то попадало в лапы. Мне тоже были важны слабости… Но такого яркого нарушения, как у Робин, я еще не встречал. Уверен, они фиксировались и ранее. А это значит, что мне не додают данных со всех сторон. Проблема была в том, что я слишком рано стал персоной нон-грата в собственном мире, не успел заручиться поддержкой, а, соответственно, и доступа к местным исследованиям у меня не было. Но это не значит, что я не могу их потребовать теперь…
Утро следующего дня я начал с требования предоставить мне все, что могло быть похоже на этот случай.
– Ты издеваешься, Карлайл? – У Найвитца ночка была ни к черту. – Что значит «похожие случаи»? Одинаковый вес? Рост? Толщина папиного кошелька?
Босс сидел в своем кабинете, держась за голову, и явно мечтал быстрее от меня отделаться.
– Короче, мне нужен доступ ко всей базе, – весомо заключил я, сложив руки на груди.
– Как бы тебе не хотелось, ты – не самый умный. До тебя уже сравнивали несколько дел с этим случаем…
– Интересно, что же тогда мне осталось?… – драматично закатил я глаза.
– Черт с тобой – будет тебе допуск, – прорычал Найвитц. – Иди отсюда!
Необходимость выдирать информацию зубами нервировала. Как можно лечить болезнь, историю которой прячут все кому не лень? В своих мыслях я вернулся в кабинет, и тут же обнаружил в кресле Робин. Она сидела, поджав ноги и уложив голову на локоть… и, кажется, спала. И почему-то не захотелось разрушать эту тишину. Мне все равно нечем было ей помочь, так смысл мучить?
Я прошел к столу и бесшумно опустился в кресло. Не собирался пялиться на Робин, но взгляд, вдохновленный какой-то новой мыслью, сам метнулся к ней и замер. Робин и правда спала. Смятая щека, приоткрытый рот и дрожащие ресницы вынудили мои губы дрогнуть в улыбке против воли. Она должно быть страдает еще и хронической бессонницей ко всему прочему. Почему, черт возьми, ей не предлагали помощь психотерапевта?
Врут же, что она показывалась специалисту…
– Ну и попадалово, – прошептал себе под нос для острастки, только чувствовал, что меня уже несло в эту тайну на полной скорости. Мне ведь нечего терять – никого нет. А это верняк, что сверну себе шею – Найвитц все же прозорливый и талантливый управленец.
Глава 3
Я вскинулась на кресле и вздохнула рывком, моргая. Кажется, уснула прямо в кабинете доктора.
– Вот черт…
– Кофе будешь? – послышалось тихое откуда-то сбоку.
Обернувшись, я обнаружила мужчину на диване. Он лежал на спине, повернув ко мне голову.
– Что вы делаете? – хрипло потребовала я, усаживаясь. Шея затекла и протестующе заныла.
– Жду, когда проснешься, – уселся доктор.
– Почему вы меня не разбудили?
– Ты же и так не высыпаешься, – поднялся он и направился к двери. – Почему бы не дать тебе поспать?
Справедливо. И, судя по сумеркам за окном, проспала я так полдня. Впервые выспалась за эти четыре месяца. Странно…
Доктор Карлайл вернулся с двумя стаканчиками с кофе и в одной руке и сандвичами в другой.
– И что, я спокойно спала? – подняла на него глаза, когда он протянул мне стаканчик.
– Абсолютно. Только больно было смотреть, как ты скрючилась… – Я проследила его мимолетный взгляд и только сейчас заметила сверток из пиджака, который выпал на пол, когда я заерзала. – Пытался тебя устроить…
– Спасибо, – съежилась я. – Давно я не высыпалась.
Он бросил на меня внимательный изучающий взгляд, но тут же отвернулся, усаживаясь за стол:
– Давай, ешь. И поедем.
– Куда?
– К дому твоего бывшего.
Я так и застыла с кофе в руках, позабыв обо всем:
– Зачем?
– Мне надо хоть с чего-то начать строить свои гипотезы. – И он, как ни в чем не бывало, откусил большой кусок от сандвича.
– И какое отношение к этим гипотезам имеет чужой дом?
– Пфямофе, – промычал он с набитым ртом.
– Я никуда не поеду, – решительно возразила. – Мы же договорились.
– Ты не спасешь меня своими договоренностями, – неожиданно жестко парировал он. – Мне грозит тюремное заключение за некомпетентность в твоем вопросе…
– Какого?… – моргнула я.
– Такого. Ты – просто повод.
– И ты только сегодня это узнал?
– Послушай, – нахмурился он. – Нам надо просто немного навести суеты, чтобы наше с тобой лечение выглядело более правдоподобно. Все знают, что я – гений, понимаешь? – нагло усмехнулся. – Я не могу просто взять анализы…
– Давай возьмем не просто анализы, – упиралась я, путаясь в иллюзиях. Карлайл казался то доступным простым собеседником, то совершенно чуждым пугающим незнакомцем, которому и слова против не скажешь. Он сбивал с толку.
– Давай ты не будешь меня учить? – снова нахмурился он. – А то я же тоже могу папочке сказать, что не могу работать в условиях странных договоренностей!
– Так он тебе и поверит, – задохнулась я от возмущения.
– Поверит, – уверенно пообещал он. – Родители – не идиоты, они все видят.
– Какой же ты… – презрительно сузила я глаза.
– Какой? – оскалился он недобро. – Умный? Неотразимый?
– Сволочь ты, доктор Карлайл.
– Это первая строчка в моем резюме, – сморщился он. – Ешь давай, а то поедешь голодная.
– Никуда я не поеду! – зарычала я, поднимаясь.
Сама мысль о том, чтобы вернуться к дому Рэна выстужала все внутри и повергала в ужас. И этот доктор все это видел!
– Что ты задумала? – прищурился он. – Покончить с собой? – Не знаю, как, но ему понадобилась секунда, чтобы все понять. – Сбежать?
– Ты понятия не имеешь, каково это, видеть каждый день лица родителей по утрам!.. – заорала я, опираясь на стол. И уже было развернулась, чтобы вылететь пулей из его кабинета, когда он поднялся мне навстречу:
– Если я облажаюсь – помогу тебе сбежать.
– Что?
– Что слышала.
– Я не хочу лечиться!
– А я и не собираюсь тебя лечить. У меня нет опыта и знаний.
Я обескураженно хмыкнула. Ни один врач до него не признавался, что у него нет опыта и знаний – все брались с энтузиазмом тратить папины деньги.
– Дай мне неделю.
– Всего неделю? – недоверчиво переспросила я.
– А в чем сомнения? – И он снова расплылся в улыбке. – Прошло всего полдня, а ты уже со мной спишь.
А я и не помню, когда улыбалась последний раз. Но тут было не устоять – доктор восхищал. Меня шокировала его наглость, с которой он пер напролом. А еще эта его манера бомбить из всех орудий сразу – он то угрожал, то уговаривал, то поднимал ставки до заоблачных, которые мне нечем было крыть.
– Ну, тогда, полагаю, сбегать будем вместе, – мстительно заключила я.
– Я подумаю над твои предложением, – победно оскалился он и поднялся. – Поехали.
Сон вернул мне отголоски здорового аппетита. Я купила себе еще кофе с сандвичем и нагло уселась с ними на переднее сиденье его тачки. Мало ли, как дальше пойдет – надо ловить момент.
– Вот только не кроши в машине, – усмехнулся он, выкручивая руль со стоянки. Машина у него была как раз для побегов – вместительная, высокая. – Куда ехать?
– Сначала объясни, зачем мы едем? Между прочим, для меня это не так просто…
– Это не так просто только потому, что ты слишком серьезно к этому относишься, – как ни в чем не бывало, вел он машину.
– Отлично. Мы завалимся на газон к моему мужчине и устроим там представление с клоунами?
– Нет, – нахмурился он. – Куда ехать?
– Сворачивай на Летто-драйв, – нахохлилась я и отвернулась в окно. Аппетит пропал.
Дом ее мужика был крайним по улице. Дальше начинался лес. Я бросил машину за квартал, чтобы наблюдать за всей клинической картиной по мере приближения к главному страху Робин. То, что она не хотела идти вообще, не в счет. За пару домов начала мерзнуть и кутаться в куртку, а когда массивные ворота оказались в поле зрения, остановилась и ринулась в кусты противоположного палисадника.
Я шагнула за ней, раздвигая ветки, и обнаружил ее у стенки.
– Мне плохо, – выдохнула она, глядя в ту сторону, откуда мы пришли.
Я бросил рюкзак на траву и сел у ее ног:
– Слушай. – Дождался, когда она посмотрит мне в глаза и продолжил: – Единственный способ избавиться от этого кошмара – пройти через него.
– Что это значит?
– Это значит, что сегодня мы дошли почти до ворот. Честно, думал, ты вообще откажешься…
– Я и отказалась! – рявкнула она.
– Но ты же здесь, – посмотрел на нее спокойно.
– Что ты задумал?
– Что в конце недели ты постучишься этому ублюдку в ворота и наденешь торт со взбитыми сливками ему на голову.
С ее губ сорвался смешок.
– Я и сейчас могу. Это глупо.
– Не можешь. И это не глупо. Он – средоточие твоего стресса, страха и загубленной жизни, как ты думаешь.
– Я превращаюсь в зверя ночами, Карлайл! – воскликнула она и зашагала обратно.
Я подхватил рюкзак и последовал за ней, но не спешил. Смотрел, далеко от меня убежит? В десяти шагах ей стало неуютно, и она обернулась:
Читать бесплатно другие книги:
