Счастливые Земли Погуляй Юрий

Глава 7

Станет ли привычной утрата? Притупится ли боль при очередной потере? Или станет только хуже? Выгорят чувства или будут пылать еще ярче? Гезеш понять не мог. Покачиваясь в седле, он слушал мерный стук копыт да всхрапывание коней.

Путь Искателей лежал к Низинам.

Големы Родергрима сопроводили Диких только до барьера. Обеспечили лошадьми и вернулись к Стене, нести вечную вахту.

— Сколько нам ехать до парома, кэп? — Джаззи поравнялся с командиром.

— Откуда мне знать? — мрачно отозвался тот.

Первым ехал ссутулившийся Паблар. С ним старались не разговаривать. В глазах убийцы стыла ненависть ко всему миру, и под горячую руку никто попадать не хотел.

— Просто спрашиваю. — Джаззи со сдвинутым на затылок шлемом казался диковинной птицей.

— Не знаю. Неделя? Две? Может быть — три? — Лесоруб понуро пожал плечами.

— Интересно, как там Гнев?

— А что ему сделается? — неожиданно разозлился Гезеш. — Вот уж с кем все будет в порядке — так это с ним. Бессмертный! Бей-убивай — ему все равно!

— Не думаю, что его это устраивает. — Джаззи необычайно серьезно посмотрел на командира. — Мне кажется, ему похуже приходится.

— Да что ты говоришь? — съязвил Лесоруб.

— То и говорю... Он и живой и неживой одновременно. И повидал дерьма побольше нашего.

Сзади выругался отмахнувшийся от ветки Друз.

— Думаешь? — ехидно хмыкнул Гезеш.

— Уверен. — Джаззи потрепал коня по холке. — Просто уверен.

— Кто следующий, Джаз? — Гезеш не выдержал. — Кто?

— Вот не надо о таких вещах думать, — вздрогнул бывший шут. — Просто не надо...

— Да нет, давай подумаем! Родинка? Друз? Паблар? Ты?

Джаззи промолчал, глядя куда-то в сторону. Гезеш вдруг подумал, что не шутовское у него лицо. Отнюдь. Серьезное. Грустное. Больше подошло бы поэту или менестрелю.

— Никто! — резко ответил друг. — Никто! Так и запомни. Больше никто не умрет!

— Твои бы слова да Творцам в уши...

— Вот увидишь, — уверенно кивнул Джаззи. — Никто не погибнет! Я не позволю!

— Кэп, предлагаю на ночлег становиться. Темнеет, — раздался крик Друза.

— Не позволю! — повторил шут.

В небе прохрипел ворон.

У Низин отряд оказался через две недели.

Первой, что увидели Искатели, была россыпь шатров по берегу у парома.

Запах затхлой воды драл ноздри уже второй день, но на море Дикие внимание обратили позже. Сначала — чужой лагерь.

Шатров двадцать. Самый большой располагался на небольшом холме у леса. Над навесом красовался флаг с гербом. Повернутый вверх рукоятью окровавленный меч.

— Дикие? — предположил Друз. Наемник ехал первым, и едва увидел палатки — попятился, приказал затаиться. Про Зев помнили. Про Ловцов тоже.

— Похоже на них. — Гезеш внимательно оглядел лениво копошащийся лагерь. Человек двести, не меньше. Ждут чего-то.

— Что делать? — почему-то прошептал Друз.

— Дикий Дикому не враг, — вспомнил старую пословицу Лесоруб.

— Надеюсь. — Наемник был настроен более скептически.

— Торчать здесь будем? Или все же поедем? — окрикнул их Паблар.

— Там что, бабы голые? — поддержал его Джаззи.

— Сотни две. И любая даст, — парировал Друз.

— Заинтриговал! — Шут соскочил с коня и подошел к друзьям. Минуту молчал, изучая лагерь, а потом невинно поинтересовался: — Слушай, а чего даст-то? Чует мое сердце — любви от них не дождаться. Может, в лесу переждем?

— Чего даст, того не надо. Я тоже за то, чтобы в лесу подождать. Не люблю чужих... — Друз, прищурившись, посмотрел на главный шатер.

— Да, скорее всего, так и поступим. Мне к ним лезть не хочется. — Гезеш стряхнул с рукава невесть откуда взявшегося паука и по-детски шмыгнул носом.

Последнюю неделю непогодилось. Редкий день обходился без дождя. Искатели уже давно мечтали о сухом ночлеге, но пока что не везло.

— Стоим ровно, не шевелимся, — раздался голос за спинами Искателей.

Гезеш вздрогнул и хотел, было повернуться, как его одернули:

— Я сказал, не шевелиться!

— Точно — дадут, — кисло улыбнулся Джаззи.

— А теперь медленно поворачиваемся, — продолжил голос.

Дикие обернулись. Три арбалетчика в «шапелях» и серых ливреях. На каждой напротив сердца вышит меч.

Еще один стрелок замер неподалеку, поводя оружием от Родинки к Паблару. Последний, встретив взгляд Лесоруба, виновато пожал плечами. Да, мог бы и предупредить!

— Кто такие? — спросил арбалетчик справа. По всей видимости — старший.

— Дикий отряд Искателей Покоя, — вымученно отрапортовал Гезеш.

— Где остальные?

— Кто?

— Остальные бойцы, — поморщился арбалетчик.

— Да все здесь, — развел руками Лесоруб.

— Я сказал, не шевелиться! — напомнил стрелок.

— Хорош отряд! — фыркнул тот, что стоял по центру. — Важный, видимо.

— Молчать, — оборвал его правый и слегка опустил арбалет. — Кто главный?

— Я, — признался Гезеш.

— Ты со мной. Остальным к коням. Медленно. И не рыпайтесь, ребята с этих игрушек влет бьют.

— А вы сами-то кто будете? — осмелился спросить Лесоруб.

— Отряд Мечей. — Стрелок повел оружием: — Прощу к командиру.

Сопровождаемый взглядами друзей, Гезеш зашагал к лагерю. Арбалетчик следовал за ним в пяти шагах. Как раз хватит, чтобы наверняка всадить болт в спину, вздумай Искатель бежать.

Вода пахла омерзительно. И ветер сегодня дул со стороны Низин.

Лагерь при виде пленника слегка оживился. Сидящие вокруг костров бойцы привставали, разглядывая бредущего Искателя. На шум из палаток высовывались их товарищи.

— Иди давай, месяц вас тут ждем, — поторопил Гезеша арбалетчик.

Лесоруб не стал спорить, двигаясь к главному шатру Мечей.

У входа замерло двое солдат; при виде приближающихся один из них откинул полог и исчез внутри.

«Зачем их ждут?» Вот единственная мысль, что мелькала в голове Гезеша. И с какой целью? Варианта всего два... Оба Лесорубу не нравились.

Из шатра выскочил стражник, а следом за ним вышел невысокий, мускулистый человек. На смуглом лице, из-под черной гривы волос, сверкали хитрые цепкие глаза.

— Это кто? — неприветливо буркнул он.

— Взяли на северной тропе, Антаг. Говорят — Искатели Покоя.

— Да? — прищурился незнакомец. — Неужто сам Гезеш? По описанию вроде похож.

— Ну, я Гезеш, — насторожился Лесоруб.

— Ну-ка, подойди. — Антаг поманил его рукой.

— Вперед! — толкнул Гезеша арбалетчик, и Искатель вынужденно шагнул к пологу.

Страшный, испуганный вой раздался из палатки:

— Убери-и-ите его!

Охранники вцепились в оружие, порывисто метнулись ко входу, но командир их остановил. Лесоруб растерянно попятился.

— А-а-а! — надрывался голос в шатре.

— Антаг! — умоляюще попросил один из охранников. — Хватит, а?

— Уберите-е-е! ОНО РЯДО-О-ОМ!

— Значит, обойдемся без твоего убийства, — хмыкнул командир Мечей. — Не зря он в Храм пошел...

Голос верещал, не переставая. Как только дыхания хватало? И откуда в человеческой душе столько боли и ужаса? Что заставляло бедолагу так орать?!

— Что происходит? — Гезеш наткнулся спиной на арбалет безразличного стрелка и замер. Визг прекратился.

Антаг склонил голову набок, изучая Лесоруба:

— Не похож ты на героя...

— Да я и не говорил, что я герой! — возмутился Искатель. — Что вам надо? Кто это орал?!

— Орал — оракул, — нервно ухмыльнулся Антаг. — Должность у него такая — орать.

— Он полез за пазуху и выудил оттуда грязный свиток:

— Просил тебе передать. Я так понял — вы знакомы были.

— Что это? — Лесоруб шарахнулся от подарка как от ядовитой змеи.

— Письмо, — пожал плечами Антаг.

— Я не умею читать! Что происходит?! — Гезеш все-таки взял протянутое послание.

— Мы его в Эльнаи встретили. Точнее — он сам нас нашел.

— Да кто?!

— Оракул! — раздраженно рявкнул Меч. — Вернее, тогда он еще им не был. Бородой себя звал. Знакомо?

Борода? Гезеш едва сдержался от того, чтобы не взвыть. Разум зашелся в истерике, отказываясь понимать происходящее. Подручный Дмита, которого они искали в Аннтейр-Дарге?! Оракул? Знакомый?

— Я ничего не понимаю! — взмолился Лесоруб.

— Я тоже плохо вникаю, но ничего. Вместе быстро разберемся, — немного ехидно заметил Меч. — Ну-ка, еще раз подойди!

— Командир, — попросил арбалетчик. — Зачем Бороду так мучить?

— А ты, кстати, оружие-то опусти, — отмахнулся Антаг. — Давай, Гезеш, иди сюда!

— Зачем? — не понял Лесоруб.

— Подойди, я сказал!

Гезеш с замиранием сердца послушался, но едва в шатре заорали — отпрыгнул назад. Крик тут же стих.

— Здорово! — фыркнул Антаг. — Ладно, закончим это издевательство.

Он тяжело вздохнул, посмотрел на стражников, виновато улыбнулся и исчез в палатке, а когда вылез наружу — сжимал в руке окровавленный нож.

— Ты?.. — изумился Гезеш.

— Да, именно я! — с вызовом посмотрел на него Меч. — Борода как из Храма выполз — ходить не мог. Гадил под себя! Кормили его лишь бульоном и только с ложки! Ты хотел бы ТАКОЙ жизни, а? Если да — то я не прав, прости. Тебя убивать, если что не буду. А он отмучился!

— Куда пленных, Антаг? — окликнул его один из конвоиров. Остальных Искателей доставили к командному шатру.

— Отпускайте, свои это, — отмахнулся тот и кивнул охранникам: — Труп уберите. И похороните как полагается.

Солдаты послушно исчезли в палатке.

Антаг наклонился, сунул нож в голенище сапога и внимательно посмотрел на Лесоруба.

— Он сознательно в Храм пошел. Хотел сделать так, чтобы мы были уверены, что ты это ты! После твоей кампании и гибели тысяч в землях Колонны — доверия, как сам понимаешь, мало. Но оракул признал в тебе след Безумия. Теперь любой Дикий отряд присоединится к Прорыву, не задумываясь. А Мечи будут первыми!

— Какой Прорыв, твою мать?! Ты о чем? — заорал Лесоруб. Все, сорвался. Накопившиеся злоба и обида наконец нашли выход: — Я не собираюсь ни в какой Прорыв! Да на хрен он мне сдался-то, а?! Оставьте меня в покое! Я не хочу никуда идти! Я в Дундэйл направляюсь! Жить, понимаешь? Вы достали меня своими легендами! Я уже был в вашем Прорыве. Я видел, чем все закончилось! Я туда больше НЕ ПОЙДУ!!!

Гезеш осекся. Нет, не из-за выражения лица опешившего Антага и не от собственной храбрости.

Охранники вытащили из шатра труп оракула. Невероятно худое тело в грязной, изодранной одежде, сквозь которую виднелась изъеденная язвами кожа.

Лицо убитого Лесоруб узнал сразу...

Бартел!

Наступила тьма...

— А знаешь, когда мы свергнем Безумие, я женюсь, — убежденно говорит Бартел, улыбается, смотрит в небо. — Нет, правда! Без дураков! Ведь это так здорово — жить в уютном домике, с супругой, не думая о плохом, не ожидая, что до тебя какое-нибудь проклятие доберется!

Гезеш хмыкает.

Над полем, у которого остановились странники, гуляет летний ветерок. После дороги, после пройденных миль — отдых свят.

— А ты что делать будешь? — спрашивает друг.

— Не знаю, — протягивает Лесоруб. — Не знаю...

— А ты тоже женись! — советует Бартел. — Моя родит сына, твоя — дочку! И жить наши семьи будут в мире без Безумия! А потом, когда дети вырастут, сыграем их свадьбу и будем нянчить общих внуков! Каково, а?

— Договорились, — не удерживается от улыбки Гезеш. — Мне нравится!

— Все бы отдал, чтоб так оно и было! — произносит друг. — Скорее бы...

— Да. — Лесоруб чувствует неясное смятение в душе.

— Вот вы где, голубки. — К ним по полю спешит Фамуш. — Чего так далеко забрались?

— Будущее строим, — отвечает Бартел, приподнимается на локте и глядит на дорогу.

— Ну и как успехи? — Фамуш падает в траву, раскидывает руки и счастливо вздыхает: — Здорово!

— В порядке, — говорит Гезеш. — Вот, Бартел признался, что жениться хочет!

— Ну, значит, женится! Он такой! На все пойдет ради цели!

Фамуш был прав: Бартел действительно оказался готов на все...

— Ты живой? — раздался голос Антага, и Лесоруб открыл глаза. В душе стенала боль, хотелось заплакать, взвыть от отчаяния и с корнем вырвать воспоминания. Бартел... Борода... Оракул... Все перепуталось!

— С ним бывает, — рядом присел Родинка. — Видения...

— Он, — прохрипел Гезеш, — он пошел туда, потому что сомневался?

— Ну да! Странный был человек. Я не решился бы, — Антаг посмотрел в сторону, куда унесли убитого. — Так ты его знал?

— Да... Мы были друзьями...

Отряд Бартела, под названием Легенда, подобрал его и Фамуша в Ан-Да-Геде. Тогда тот город еще не напоминал кладбище. В нем бурлила жизнь, и о Топях думали как о чем-то запредельно далеком. Война с храмовниками Святых Земель осталась позади, и люди не ждали от будущего ничего плохого.

Как много образов, и как схожи они с тем, что Гезеш пережил, будучи Искателем. Те же дороги, те же города. Но только Безумия стало больше.

Они с Фамушем шли к Черной Стене, к Родергриму... Зачем? Тут память замолкала. Но к Стражу Врат надо было идти...

О Прорыве Бартелу рассказал Фамуш, и командир Легенды сразу ему поверил. Почему? Отчего капитаны отрядов готовы были ради мифической цели идти на край света? Да, не все, но большинство! Они сдружились... Почти побратались. Фамуш, Бартел и Гезеш. Два проклятых фурмагарца и капитан Дикого отряда.

Теперь остался только Лесоруб. Фамуш мертв, погиб и Бартел. А Безумие по-прежнему царит над Киманией.

Зачем они шли к Стене? Да, поговорить с Родергримом, но о чем?!

— Не хотел бы я быть твоим другом, — жестоко сообщил Антаг. — Послушал я твою истерику и подумал: а для чего погиб твой «старый друг»?

— Я не знал... Не знал! Я пойду куда надо...

— Эй, кэп, ты в порядке?

— Я давно не в порядке, Родинка, — проговорил Гезеш. — И никогда в порядке не буду.

— Ладно, пойду думать, куда вас пристроить... — поднялся Антаг. — Паром будет послезавтра. Больше сотни не погрузим, так что на ту сторону придется в два захода перебираться.

— Мы хотели, чтобы наши дети поженились, — вдруг сказал Лесоруб. После таких слов любая фраза показалась бы кощунством, но Гезеш продолжил: — Не вышло...

Поднявшись, он опустил взгляд на землю и увидел втоптанное в грязь письмо старого друга. Весть из прошлого... Что в ней?

Переборов непонятный страх перед свитком, он взял его в руки, развернул и вцепился глазами в неровные строчки.

Что хотел сказать Бартел? Знал ли он, что Лесоруб не умеет читать? Наверняка знал...

— Что тут написано? — прошептал Гезеш.

— Дай глянуть, — очутился рядом Джаззи. Получив письмо, он нахмурился. — Размыто много, но могу...

— Не сейчас! — Лесоруб отобрал послание мертвого друга. — Потом! Потом, ладно?

— Хорошо, кэп, — удивился шут. — Как скажешь...

— Ну что, — Гезеш натянуто улыбнулся, — готовы идти на Колонну?

— На Колонну так на Колонну. Хоть куда, — осклабился Джаззи.

Друз пожал плечами, с удивлением посмотрел на командира Родинка, хмыкнул Паблар.

«Все равно ничего не выйдет», — неожиданно объявился в голове знакомый голос. С того дня, на черном Поле, он ни разу не давал о себе знать, и Гезеш даже забыл о нем. Понадеялся, что это был дух Стены...

Лесоруб сорвался с места, едва сдерживаясь от ярости. Что надо проклятому невидимке?

— Эй, кэп! — окликнул его Родинка. — Ты куда?

— Сейчас вернусь! — огрызнулся алебардист.

«Ты меня удивляешь, — хмыкнул неизвестный собеседник в голове. — Зачем тебе это? Опять погубить тысячи? Тебе нравится ходить по кругу? В Колонну, из Колонны, в Прорыв, в Колонну, из Колонны, в Прорыв? Для чего это ТЕБЕ?»

— Мне этого не надо, — ответил Гезеш. Сейчас его никто не слышал, воин брел в сторону леса, украдкой оглядывался по сторонам, опасаясь увидеть кого-либо, кто станет свидетелем нелепой беседы.

«Раз не надо — то зачем? Не понимаю!»

— Ты не поймешь...

«Просвети, будь ласков, — фыркнул голос. — Если тебе не надо, то ради чего?»

— Ради тех, кто уже пожертвовал собой. Ради старой дружбы!

«Сколько пафоса! — хохотнул голос. — Пожертвовал собой, ну надо же!»

— Это моя роль.

«А если бы твоя роль была — голову себе разбить? Или утопиться?» — вкрадчиво поинтересовался невидимка.

— Смотря для чего...

«А для чего этот сумасшедший отправился в Храм? Для чего спалил себя малютка Род? А?»