Счастливые Земли Погуляй Юрий
— Кто ты такой? Чего тебе от меня надо? Не просто же так они...
«А вдруг они тоже не знали?!» — ударил голос.
— Кто ты такой?
«Я — разум. Подумай головой — зачем тебе все это? Поумней!»
— Стать Мудрым? — зло улыбнулся Гезеш и остановился. Тут его точно никто не услышит. — Или его братом? Бартелом или сбежавшим капитаном Черной Звезды? Выбор небольшой и очевидный!
«Глупец...» — фыркнул собеседник и замолчал.
Лесоруб присел, поднял комочек сырой земли и несколько минут переминал его в пальцах, потом резко развернулся и зашагал к шатру Антага. Голос не объявлялся.
— Че произошло-то? — спросил Джаззи, когда Гезеш подошел к друзьям.
— Они нас ждали, — глухо ответил Гезеш. — Дождались...
— Это-то я понял, а что за труп вытащили?
— Друг это его, — недовольно напомнил Паблар. — Слушал бы внимательнее...
— Вы его тоже знаете, кстати. — Лесоруб хрустнул шеей.
— То есть?
— Это Борода, которого мы в Аннтейр-Дарге искали.
— Гарду мне в зад, правда, что ли? — изумился Джаззи. — Ничего себе игрушки!
— В письме, надеюсь, найдется ответ на все вопросы, — хмыкнул Друз. — Гезеш, ты не переживай сильно. Понимаю — тяжко так на старых друзей натыкаться, но все ж — держись, а?
— Спасибо. — На душе Лесоруба потеплело.
Их подселили в шатер лучников. Главным там оказался долговязый умралец Керххар. Указав место, где Искатели могли разместиться, стрелок устроился у входа и с равнодушным видом уставился на серое небо. Любопытства он не проявил, как, впрочем, и большинство простых Мечей. Какая разница, кого подобрал командир? Кого ждали? Надо, значит, надо.
Равнодушие...
Вечером Искатели устроились у костерка, сжимающего письмо шута.
Джаззи с непривычно серьезным видом развернул послание, посмотрел на Гезеша и тяжело вздохнул:
— Как-то неправильно это... Письмо-то тебе...
— Читай. Если не ты — то кто?
— Ладно, — поморщился шут.
«Ну, привет тебе, Гезеш, — приступил к чтению он. — Привет-привет-привет. Если ты читаешь эти строки, значит, я не зря пойду в Храм. Значит, все было не зря. Сколько хочется сказать, ты не представляешь. А еще больше хочется дать тебе в морду. И это желание невыносимо, поверь. Времени у меня много, наверх двинемся лишь с восходом, в проклятую гору, а дальше... Дальше для меня ничего не будет». Это он о чем? — Джаззи посмотрел на Лесоруба.
— Видел того сумасшедшего? Это его письмо. Хватит дурку играть! Читай, не отвлекайся, — хмуро рыкнул Паблар.
— Ладно. Тут размыт кусок. С трудом разобрать можно.
— Читай!
— Хорошо... Так... Во! «Вспомнишь ли ты меня, интересно? Говорит ли тебе что-нибудь имя „Бартел“? Помнишь капитана Легенды?! Первого отряда, присоединившегося к тебе? Помнишь, как начинали? Как шли по Умралу в составе всего пятидесяти шлемов? Крохи... И чем все закончилось? Какая армия вошла в земли Колонны? Тысячи!» — Джаззи прервался. — А вот дальше — разобрать не могу! Кусок размыт...
— Дальше!
— Хорошо! Так... «Начало имеет свой конец, так уж повелось. Один вопрос мучает меня с тех пор, как я очнулся в Топях. Да-да-да. Я тоже побывал в Колонне. Как и ты!» Опять размыто! После этого: «Что, если весь Прорыв — фарс? А ты — самозванец, сумасшедший или вообще слуга Безумия?! Пишу тебе и знаю, что ответа не получу. Что никогда не узнаю правды! Впрочем, я надеюсь, что легенды не врали. Что ты и есть тот самый человек, способный победить ЭТО! Антаг обещал тебя убить, если то, чем я стану, промолчит при встрече. А мертвые не читают...» — Шут покачал головой. — Ух, ничего себе!
— Завязывай, Джаз! Читай без комментариев! — раздраженно заметил Паблар.
— Угу. «Знаешь, а мы ведь выследили тебя, когда ты в Колонну ушел. Выследили! Я и Фамуш. Мы целый месяц прятались в лесах. Искали тебя, ждали. И когда увидели...» Тут размыто... Вот, дальше: «Я говорил ему, что бессмысленно останавливать дошедшего до Колонны. Говорил. Но он не слушал, хотел тебя вернуть. Хороший был человек... Безумцы его не тронули, пока он бежал сквозь их ряды. О чем он думал, интересно? Но неважно. Они не тронули. А ты — убил! А потом в Колонну ушел я, и, когда очнулся, когда вспомнил все — решил выбросить прошлое. Уверен был, что все ложь, что ты — самозванец. Чудом добрался до Аннтейр-Дарга, устроился к Дмиту в подручные... И, знаешь, это были счастливые дни. Грязная работа, не грязная — она мне нравилась. Я столько повидал, что...» Опять размыто! Так... Вот, что дальше идет: «Помнишь ли ты ту повозку в Гур-Дарге? Не узнал меня? Ха! А я сразу тебя заприметил».
Джаззи закатил глаза к небу:
— Где письмо хранили? Это не чтение, а угадай букву! Снова кляксы какие-то!
— Он был в Гур-Дарге? — удивился Родинка.
— Похоже... — Лесоруб махнул рукой. — Дальше давай!
«Я тебя ненавижу, Гезеш. Всей душой ненавижу! За Фамуша, за ту ложь. Ты говорил — ворота откроются. Ты говорил, что мы войдем в Фурмагар без боя. А мы верили, идиоты... С чего ты взял?!»
— Я про ворота уже слышал, — насторожился Друз. — Ты уже говорил об этом, кэп!
«Сколько людей погибло! — продолжил шут. — А ради чего? Ради того чтобы их лидер окутался сиянием и ушел в Колонну?! „Так, тут что-то было, но он зачеркнул. Ладно...“ В Гур-Дарге я попытался тебя отравить, подсунул вино, убрал свидетелей. Бросился к Золотым Сотням... Кстати, знаешь ли ты, что они работали на Дмита? Думаю, нет! Я сделал все, чтобы тебя убить. Но Безумие хранит своих детей! Спасло от отравы, от стали золотосотенников...»
— Опаньки... — опешил наемник.
— Заткнитесь! — рявкнул Гезеш, вслушиваясь в послание из прошлого.
— «Младенчик хотел помочь. Перед тем как на корабль сесть, я все колдуну рассказал. И капитану запретил тебя на борт брать! Думаешь, там Дмит всем заправлял? Да они только и искали повода, чтобы насолить жирдяю. Прямые приказы, разумеется, выполняли, но если толстяк не обращал внимания — работали на меня. А Младенчик не справился. Я получил от него весточку, когда через Низины перебирался. Хотел в Дундэйл податься, а не вышло. Угробить тебя колдун пытался не раз, но не удалось...» Размыто. «Значит, я ошибался!» Размыто! «Но я искуплю свой грех. Страшно мне, Гезеш. Вдруг ты сам — одно из проклятий Кимании? Человек, ведущий армии на убой! А? Тут и оракул не поможет...» Размыто. Очень много размыто! Так... Нет, это почти все. Только последние строчки: «...я не сумасшедший. Если ты самозванец — то моя жертва спасет тысячи, если же ты очередное проклятие — то мне не хочется жить без надежды. А я хочу верить, что Безумие победят! Все. Прощай».
— Да... — только и промолвил Друз, когда Джаззи закончил читать письмо. — Да...
Лесоруб подавленно смотрел на костер, а в ушах звучали слова шута:
«Вдруг ты сам — одно из проклятий Кимании? Человек, ведущий армии на убой!»
А действительно — вдруг? Но Родергрим сказал, что у него определенная роль! Не врал ведь! Не просто же так шагнул в Стену?! Но кто поймет Безумие?!
— Кэп, Страж больше знал, не бери в голову, — словно прочитал его мысли Родинка.
Друзья переглянулись. В письме Бартела была своя логика. Никто не задумывался, какими бывают проклятия. Но то, что Гезеш — плод Безумия... Невозможно! Но вдруг?! Мало ли что бывает?
Из Лесоруба будто вырвали кусок плоти: такое чувство опустошения и невероятного сомнения его захватило. Как понять, кто он? Кто говорил правду? Что, если роль Родергрима была — соврать и умереть?
— Я — спать, — буркнул Гезеш и направился в палатку. Страх перед мыслями, стыд перед друзьями. Никого не хотелось видеть, а из желаний в голове металось лишь одно — исчезнуть и никогда не вспоминать болезненного письма. Сделать так, чтобы его не существовало.
Лесоруб не видел, как шут бросил свиток в огонь.
— Ерунда все это! — неуверенно произнес Джаззи. — Ерунда! Кэп — не проклятие!
— Угу, — буркнул Друз.
Утром к берегу пристал паром. Скрежет цепи, по которой полз огромный плот, скрип лебедки, запах гнили и моросящий дождь навевали уныние и тоску, Предстоящий путь казался мукой. Никуда плыть не хотелось. А на душе, при вспоминании письма Бартела, скребли кошки.
Бригадир паромщиков — плечистый, бледноватый мужик — сегодня плыть отказался, сославшись на усталость работников. Гезеш охотно ему поверил — выглядели те неважно. Еще бы, три дня ходить по скользким бревнам, вращая рычаг лебедки.
Антаг пообещал Гану, как звали бригадира, что Мечи помогут переправиться. Здоровяк отрицательно помотал головой, сказал: «Завтра» — и удалился в избушку, возвышающуюся над берегом на огромных сваях. Здесь работники отдыхали.
День прошел серо. Под вечер морось перешла наконец-то в ливень. На западе громыхала гроза, и Лесоруб лишь порадовался, что отправились не сегодня. По такой погоде плыть — приятного мало.
У входа в шатер лучники сколотили небольшой навес для костра, но, как только дождь усилился, Мечи перебрались внутрь. Кто-то завалился спать, кто-то принялся играть в кости.
Двадцать человек под одним тентом, по которому барабанят тяжелые капли. Обычный воинский уют.
Места Искателям достались в глубине шатра, чему Гезеш только радовался. Спокойнее почему-то именно в самом дальнем углу от входа.
Говорить не хотелось. Может, от вчерашнего потрясения, а может, от умиротворяющего шума дождя. В голове погибающей птицей билась одна-единственная мысль.
На Прорыв.
Глава 8
Отправились с утра. Паромщики с недовольным видом проследили, как перебираются на борт воины. Как тащат бряцающие железом мешки. Доспех на себе никто перевозить не решился, так как плавать в кольчуге, конечно, можно, но недолго и только на глубину.
Антаг дал последние инструкции своему помощнику. Звероподобного вида боец по прозвищу Дубина должен был сопровождать Гезеша.
Смачно хакнули паромщики, уперлись руками в рычаг. Зычно скомандовал отправление бригадир. Заскрипела лебедка, и паром с трудом двинулся с места.
Здесь воняло еще сильнее, чем на берегу. Низины... Земля, каждый год затапливаемая морем. Так было всегда, и Безумие тут совершенно ни при чем.
Спать приходилось на мокрых бревнах. Каждый выкручивался как умел, и тем, у кого были щиты, повезло больше всех. Остальные глухо матерились и скрипели зубами от постоянной сырости. Больше всего ругались кольчужники. Отдраивать такой доспех, чтобы свести ржавчину, — труд нелегкий.
На третий день, хотя Искателям казалось, что прошла вечность, в дымке вонючего тумана появился слабый огонек.
— Земля, едрить, — довольно громыхнул бригадир паромщиков. Сейчас за лебедкой стояли Мечи.
— Давай, братва, навались! — воскликнул один из воинов.
— А-а-а-а-р-р-рх! — взревели Дикие. Скрип цепи сводил скулы. Хотелось как можно быстрее избавиться от опостылевшего звука.
— Что за огонь, а? — крикнул кто-то из Мечей.
— Горящий стоит. Давно уже, — ответил бригадир.
— А! Точно! Видели же!
Джаззи, сидящий у края парома и поплевывающий в темную воду, вскочил на ноги. В тумане начала угадываться фигура Проклятого.
— Гне-е-е-ев! — заорал шут.
— Вашу мать! — долетел до парома яростный вопль. — Какого хрена вы так долго?!
— Гнев! — с улыбкой поднялся Паблар.
— Уроды! — донеслось с берега.
— Его трудно не узнать, — поделился с Гезешем сияющий убийца. — Здорово, а?
Лесоруб кивнул. Приятно слышать голос старого приятеля, которого не видели уже месяца два.
— Навались, мужики! — проорал один из Мечей у лебедки. — Мне уже обрыдло спать на бревнах! Эту ночь на травке поваляемся!
— Ну, прям! Мы тебя обратно отправим, — хохотнул кто-то еще.
— Зарежу!
Паром ожил. Бойцам не терпелось ступить на землю, покинуть ненавистный «корабль». Слышались шутки, веселая брань.
Гезеш улыбался. На душе неожиданно потеплело. Сейчас даже самый угрюмый Меч казался ему почти что братом.
Паром мягко уперся в берег, и воины повалили на землю. У самой цепи замер Гнев. Без доспеха. Просто огненный человек.
— Сжег совсем? — Первым с бревен соскочил Джаззи.
— Пока вас дождешься — можно и наковальню спалить, — рыкнул Горящий.
— Да ладно тебе!
Гезеш сошел на берег одним из последних. Не хотелось толкаться.
Оказавшись на земле, Мечи усердно разминали затекшие за время плаванья мышцы. Деревенское утро сотрясал веселый гвалт.
— А где остальные? — спросил Гнев, когда все Искатели собрались рядом с ним.
— Все, брат, — нахмурился Джаззи.
— То есть как — все?! — прогудел Горящий, и огонь поалел.
— Нет больше ребят. Мудрый сволочью оказался, Теккена убил... А Рыбак деревню свою нашел. Там и остался, — сообщил Гезеш.
Гнев вспыхнул, заставив друзей отшатнуться.
— У него там невеста, мать. Вот он и остался.
— Как погиб Тек?
— Черная Стена. Мудрый сбежал в Счастливые Земли. А туда, оказывается, можно пройти, только скормив Стене живого человека... Вот он и...
— Ах ты... — отшатнулся Гнев. — Вот скотина-то! — Пламя Горящего посинело. — Какой же я идиот! Ведь слухи ходили!
— О чем? — не понял Лесоруб.
— Я слышал про Дверь в Счастливые! И про цену прохода. Мудрый... Вот сволочь! Убил бы!
— Я попытался, промахнулся, — понуро признался Паблар.
— Мы идем на Прорыв, Гнев, — тихо сообщил Гезеш. Огненный человек замер. Казалось, даже языки пламени остановились.
— Все-таки решил? — с облегчением спросил он. — Когда я шел сюда, знал, что Низины не пустят. Боялся, что вы все же уйдете в Счастливые Земли...
— А если бы ушли?
— Тогда бы я тут стоял вечно. Мне терять нечего.
— Понятно. Да. Это отряд Мечей, — Лесоруб обвел рукой галдящих воинов. — Они уже с нами.
— Ты сделал правильный выбор.
— Надеюсь...
Искатели замолчали.
— Так ты был за Стеной? — вдруг удивленно спросил Гнев.
— Да!
— То-то я думаю, чем от тебя веет. Печать получил! — задумчиво проговорил он. — Тогда нам надо в Храм. В любом случае — по дороге.
— Зачем? — попятился Гезеш. Он вспомнил, что стало с Бартелом.
— Если ты его пройдешь — ни у кого сомнений не останется. И Проклятые присоединятся, — пожал плечами Гнев. — А это очень хорошая поддержка. В первый Прорыв ты к ним не пошел.
— Я и сейчас не пойду! — возмутился Гезеш. — Зачем вам умалишенный лидер?
— Ты прошел Стену и вернулся. Не знаю как и знать не хочу. — Горящий отвернулся от Лесоруба. — Храм тебя пропустит. Наверное...
— Слышь, Гнев, давай без «наверное», — заметил Джаззи.
Проклятый промолчал.
— Командир, предлагаю покинуть деревню. — Рядом появился Дубина.
Гезеш заметил, что Мечи спешно экипируются.
— Почему?
— Это север... — ответил за здоровяка Горящий. — Местные наверняка пошлют гонца в Дундэйлский форт. Если уже этого не сделали. А рыцари Диких не любят. Здесь, правда, никто их не любит. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что дундэйлцы из форта вылезут. Тут неподалеку Наемные Воины стоят. День-два пути. И еще где-то поблизости бродит Лавина.
— А это что? — Гезеш вспомнил Ветер. От таких названий ничего хорошего в голову не приходило.
— Отряд Лавина здесь? — оживился Дубина.
— Да, пытаются расчистить дорогу на Умрал. — Гнев повернулся к Мечу.
— Сумасшедшие, — хмыкнул тот. — В их духе... Так что, командир, выдвигаемся?
— Да, — кивнул Гезеш.
Едва Меч отошел, Лесоруб поинтересовался:
— Что за Лавина?
— Сотня бойцов, может, чуть больше. У них капитан — бывший дундэйлский паладин, — поделился Горящий. — Грамотный отряд, сейчас охотятся за тварями Свирепого Умрала. Наплодилось там гадости, скажу я...
— Ты-то как дошел? — опомнился Паблар.
— Да что мне сделается? Спалил одну деревушку, правда. Она, правда, другого и не заслуживала. Вы бы пока снарядились, — напомнил Гнев.
— Что за деревушка?
— Даже не спрашивай. Там Безумие хорошо развернулось. Одно скажу — это не люди, а животные какие-то были.
Искатели, поглядывая на Мечей, торопливо облачались в доспехи. Не хотелось задерживать весь отряд.
Минут через двадцать Дикие покинули пределы деревни. Пересекли огромное поле пшеницы и скрылись в еловом бору. И только там Дубина объявил привал и выставил дозоры, дабы отследить — попытаются ли местные жители снарядить гонца в форт.
Как сказал помощник Антага — к закату им необходимо было добраться до небольшого озерца к востоку отсюда, и там уже можно вставать лагерем. Тем более что по дороге сюда Мечи его немного обжили.
К ночи прибыли на место.
Деревня гонца не выслала, поэтому рыцарей Дундэйла не опасались. Осталось только дождаться вторую половину Дикого отряда Мечей.
Тиха и спокойна была эта неделя. Даже погода, и та вовсю баловала раскинувшийся в лесу лагерь. Близилось лето.
Гнев рассказал многое о путешествии через Свирепый Умрал. Деревня дикарей, почти потерявших сходство с людьми, утративших дар речи и регулярно уходящих в набеги. За едой. За мясом. Человеческим мясом. Безумие чудовищ не трогало. Зато с ними расправился Гнев. Просто так, по дороге.
Леса Свирепого Умрала кишели «умершими», несусветными тварями, то ли просочившимися из Урочища, то ли здесь уродившимися. Один раз Гнев набрел на заваленную камнями пещеру и с удивлением обнаружил, что в ее недрах обитает какое-то племя. Из разговора с невидимым часовым, затаившимся по ту сторону преграды, он узнал, что здесь находится один из городов-фанатиков. Эти звали себя Истинными Умральцами. На слова Горящего, что кроме них в мире полно народа — стражник пригрозил позвать магов и посоветовал убираться «монстру» подобру-поздорову. Мол, ему приятно, что проклятые твари обладают зачатками разума, но смущать его дух лживыми речами не стоит. Гнев ушел. С чародеями, памятуя о тюрьмах Святого Ларса, он связываться не рискнул. Магия бывает разной, часть пасует перед Проклятыми, а часть нет. Вдруг местные волшебники могут справиться с Горящим?
Гнев впервые шел прямиком через лес. Весной это можно себе позволить. Сырость убережет чащу от пожара. Обычно дорога его лежала по тракту и сводила только с местной живностью, опасающейся приближаться к огненному страннику.
Так что путешествие оказалось ему в новинку.
Искатели слушали истории Гнева и, в свою очередь, рассказывали об Эльнаи. Паблар, захлебываясь от смеха, вспоминал приключение с Дурнем. Джаззи не забывал напомнить Друзу и Гезешу о морском путешествии. Те смущались, а приятели добродушно хохотали над гримасами шута.
Что еще надо человеку? Спокойствие и близость друзей. Поэтому о дурном не думали.
Вечером седьмого дня у озера объявились остальные Мечи. Мир закончился. С утра вышли на дорогу и направились на восток, в сторону Ухкува.
Что есть путешествие? Как описать серые, унылые, наполненные переходами дни? Марш, привал, марш, привал!
Отдых.
Дикие, глухие места. Заброшенные деревеньки, дремучие леса — все укутано тяжелым душным туманом. Дымка рассеивалась только к вечеру, и то не всегда.
Единственное жилое поселение, на которое набрели странники, осталось у парома.
Гезеш удивлялся, вспоминал рассказ встреченного в Гаванях мага. Как правитель Эльнаи мог найти пленников в столь безжизненных краях? Или деревеньки таятся в глухих дебрях, а жители избегают встреч с чужаками? Скорее всего — второе.
Путники шли по следам Наемных Воинов. Незнакомый отряд опережал Искателей на четыре дня хорошего хода. Интересно, какую цель они преследуют? Куда идут?
Из рассказов Лесоруб знал, что для Диких в Кимании есть земля обетованная. Королевство Стургод. Там всегда найдется работа, там не так много Безумия, а с местными жителями, если что, разговор короткий. Сталь в руку, щит поднять, и доказывай свою правоту. Кто сильнее — тот и у власти.
Но пробираться к Стургоду надо через Серые Долины (те самые, что возникли после того, как Гезеш убил Фамуша), и немногие отряды решались на такой поступок. Путь Искателей тоже должен был вести по проклятым местам, но на вопрос Лесоруба: «Чего ждать?» — Мечи лишь хмурились и отмалчивались.
А Гнева Гезеш сам старался избегать. Прорыв, легенды... Одержимость Горящего угнетала капитана Искателей.
Почему он должен идти неведомо куда и исполнять неизвестную роль? Нет, «почему» — вопрос неверный. Да, обязан! Потому как многие пожертвовали всем ради того, чтобы он дошел. Но понятия «должен» и «хочу» — совершенно разные. И Гезеш о цели путешествия старался не думать. Идут и идут, а что дальше — потом узнает.
Порою Лесоруб ежился, понимая, что давно смирился с Безумием. Он видел, что и среды хаоса, ужаса люди могут смеяться, любить, жить!
Тогда в чем смысл избавления? Кому станет легче? Даже если представить, что путешествие увенчается успехом — что дальше?
Да, Кладбища омерзительны, но их можно избегать! Да, смертельно опасны Топи, но зачем туда ходить? Да, Колонна сеет смерть, но ведь Болотный Зуб существует! И Гур-Дарг с умершими! И закаленные Ветром и Бравым Легионом храмовники Святых Земель. А Зев Эльнаи? Ну а как бы он сам поступил, будучи на месте короля?
Чем Безумие хуже обычного мира? И почему Гезеш должен сыграть нелепую, таинственную роль в партии того, кто сотворил хаос в Кимании?
Ведь не Лесоруб его создал! Не он виноват!
Но справедливости нет и не будет!
Миля за милей, лес за лесом, десятки заросших кувшинками озер да быстрые речушки. Царство дикой природы. Каково же было удивление солдат, когда из чащи на тропу вышел человек.
Порванная одежда, старые, дрянные сапоги. В руках незнакомец сжимал грубо сделанное копье.
— Разойдись! — завопил кто-то из Мечей.
Воины, оказавшиеся на пути оборванца, бросились врассыпную.
Странника окутывало сияние. Еще один раб Колонны. Сколько ему идти до тех пор, пока он не встанет плечом к плечу с тысячами таких же обреченных, озлобившихся?
Что послужило причиной его проклятия?
Вставший на пути — уходит сам. Убивший — погибает.
Заповеди, которые должен знать каждый.
Гезеш вспомнил, сколько раз видел подобных странников. В Аннтейр-Дарге, зимой, один из воинов умральского гарнизона окутался сиянием прямо на глазах у Диких. Стоял, опершись на алебарду, хмурился. А потом пошел в сторону Колонны.
Тот моряк, спрыгнувший с корабля во время плавания к Гаваням.
Случайный путник в Эльнаи, которого, приняв за лазутчика, подстрелил молодой боец Синего Легиона. Арбалетчик умер на месте, даже удивиться не успел (как раз его оружие и заполучил Паблар).
Лир...
Как же много Проклятых ждало на юге? Сколько Колонн марширует по дорогам за Темной Крепостью?! Представить страшно.
День за днем шагать по пустым землям, вдыхать сквозь зубы запах дороги, слушать шумы леса — нетрудно, ноги привыкли. Странники даже расслабились немного.
В один из вечеров Антаг, подсевший к трапезничающим Искателям, сообщил, что таким темпом они достигнут Серых Долин уже через неделю. И что путь обещает быть спокойным.
Сглазил...
То утро обещало ясный, безоблачный день. По небу ползли крохотные облака, дул теплый ветер. Лето вступило в свои права. Сюрпризов никто не ждал, но судьба распорядилась иначе.
Первым встревожился Гнев. Горящий резко подозвал Антага и довольно грубо что-то сообщил. Гезеш не слышал его слов, но командир Мечей посерел лицом, и над отрядом пролетел вопль:
— Атака с юга!
Загорланили десятники, бойцы спешно доставали оружие, смыкали щиты, с непониманием смотрели то на капитана, то на лес.
— Следы Урочища! — крикнул Гнев.
Проклятые Безумием чувствуют его дыхание, но в словах Горящего все равно засомневались.
— До него с неделю топать! Откуда? — раздался удивленный возглас.
— Молчать! — сипло рявкнул на любознательного бойца один из десятников.
Лес молчал. Воины напряженно всматривались в густые заросли, неуверенно переступали с ноги на ногу.
— Гнев? — Антаг вопросительно покосился на огненного человека.
Тот полыхнул пламенем, шагнул к краю дороги.
— Я ж лес спалю, — почти провыл он.
Доспехи Проклятому так и не раздобыли. Не было драк, не на кого ему излить свои чувства.
— Ты уверен, что Урочище?
— Да! Безумие там! В лес даже не суйтесь!
Гезеш облизнул пересохшие губы. Что за ужас скрывается в чаще? Твари Урочища? Гневу виднее, но почему так тихо?
Читать бесплатно другие книги:
