Фиалки в марте Джио Сара
На долю секунды мне показалось, что в глазах Эвелин промелькнула тень воспоминания.
– Я все думаю, кто автор дневника? Может, Би? – прошептала я. – Хотя, насколько мне известно, она никогда не занималась писательством. Со мной-то она бы поделилась, учитывая мою профессию.
Эвелин поставила бокал.
– Что там еще было, в этом дневнике? Сколько ты уже прочитала?
– Только первую страницу, но знаю, что главную героиню зовут Эстер. – Немного помолчав, я продолжила: – Там еще есть Эллиот и …
Эвелин торопливо закрыла мне рот ладонью.
– Не говори Би. По крайней мере, не сейчас.
Мне вдруг пришло в голову, что дневник мог быть наброском романа, который так и остался ненаписанным. Одному богу известно, сколько черновиков исписала я сама, пока мою книгу не опубликовали. Однако к чему такая анонимность? Непонятно.
– Эвелин, чей это дневник?
Темные круги под глазами Эвелин выделялись резче, чем днем, когда я встретила ее на рынке. Она встала, глубоко вздохнула и взяла с каминной полки засушенную морскую звезду.
– Загадочные создания эти морские звезды, не находишь? Такие хрупкие, ни единой косточки, но в то же время подвижные и цепкие. Яркие. Легко приспосабливаются. Живучие. Ты знаешь, что, если у морской звезды оторвать щупальце, она отрастит новое?
Она положила звезду на место.
– Твоя бабушка обожала морских звезд и море тоже очень любила. – Эвелин усмехнулась про себя. – Она много времени проводила на берегу, собирала обкатанные морем стеклышки и придумывала истории о жизни крабьих семейств под скалами.
– Странно. Мне всегда казалось, что бабушка терпеть не могла залив. Разве не из-за него они с дедушкой переехали в Ричланд? Вроде как морской воздух не подходил для ее носовых пазух?
– Прости, что-то я увлеклась воспоминаниями. – Эвелин села и повернулась ко мне. – Теперь о дневнике. Похоже, он неспроста попал в твои руки. Прочитай его. Это очень важно, потом поймешь почему.
Я глубоко вздохнула.
– Жаль, что сейчас ничего не понятно.
– Я и так наговорила лишнего. Не мне обсуждать эту историю, но ты должна ее знать. Продолжай читать и найдешь ответы.
На долю секунды лицо Эвелин затуманилось, словно она мысленно вернулась в тот год, когда началась история Эстер и Эллиота.
– А как же Би? Я не смогу читать втайне от нее.
– Нам приходится защищать любимых людей.
Я смущенно покачала головой.
– Не представляю, чем может навредить ей этот дневник.
Эвелин на миг закрыла глаза.
– Давно я не думала о том, что тогда случилось, и, поверь, когда-то эта мрачная история всех нас тяготила. Но время лечит все раны. Честно говоря, я полагала, что эти страницы навсегда исчезли, уничтожены, хотя в глубине души надеялась – в нужный час они появятся.
Она немного помолчала.
– В какой комнате ты поселилась?
Я махнула в сторону коридора.
– В розовой.
Эвелин кивнула.
– Понятно. Продолжай читать дневник. Ты сама поймешь, когда наступит время поговорить с Би. Будь к ней добра.
В комнату вошла Би с дымящимся блюдом.
– Девочки, ужин готов. Еще у меня есть бутылочка местного белого вина, подставляйте бокалы!
Спать я пошла около полуночи – Би и Эвелин рассказывали о своих эскападах, и я увлеклась. Однажды они сбежали с урока французского, чтобы распить бутылку джина с двумя парнями из футбольной команды. В другой раз стащили брюки у весьма симпатичного учителя математики, когда тот купался в пруду. Глядя на их искреннюю, проверенную временем дружбу, я невольно вспомнила Аннабель. Мне не хватало наших ежедневных – частенько по два раза на дню! – бесед, даже ее подначек, порой довольно язвительных.
Взбив подушку, я залезла в постель, но уже через пару секунд рылась в чемодане, разыскивая маленькую картину, которую привезла из Нью-Йорка. Она обнаружилась под свитером. Я достала ее и принялась разглядывать. Двое на холсте смотрелись совершенно естественно; казалось, они созданы друг для друга. В композиции было что-то очень гармоничное: соединенные руки, череда набегающих на берег волн, флюгер под порывами ветра. «Что скажет Би, когда вновь увидит этот холст?» Он стал окном в дальний уголок ее мира, о котором я почти ничего не знала. Я обернула картину свитером и спрятала в чемодан.
Дневник словно манил меня, и я послушно достала его из тумбочки. Мысли крутились вокруг слов Эвелин, но в основном я думала о тете и о том, какое отношение имеет к ней та давняя история.
«Бобби был хорошим человеком – честным и работящим. В тот не по сезону теплый январский день мы возвращались на пароме из Сиэтла, когда он вручил мне кольцо и предложил выйти за него замуж. Глядя ему в глаза, я сказала просто и ясно – да. Другого ответа и не предполагалось. Глупо было бы отказаться.
Шла война, но Бобби освободили от службы по медицинским показаниям: из-за плохого зрения. Как ни хотел он пойти в армию, его не взяли, даже в очках с такими толстыми стеклами, что, казалось, в них фунтов десять веса. Кто знает, может, если бы он стал солдатом, мы бы не угодили в эту ужасную ситуацию.
В общем, Бобби остался дома и сделал карьеру. Многие жители острова сидели без работы, а у Бобби она была, причем очень хорошая, в Сиэтле. Бобби мог меня обеспечить, а в то время о большем женщины и не мечтали.
Помню, как он выглядел, когда я согласилась стать его женой, – счастливая улыбка, руки в карманах коричневых штанов, которые всегда плохо сидели. Ветер раздувал его тонкие каштановые волосы, и Бобби, держа меня за руку, казался почти красивым. Почти.
По воле судьбы – или злого случая – на борту парома в тот день был и Эллиот с другой женщиной. Женщины вились вокруг него как мухи. Ту я запомнила благодаря ее красному платью, плотно облегавшему тело, и белому шелковому шарфу.
Судно уже заходило в док, когда мы с Бобби прошли мимо их мест, хотя эта женщина могла бы обойтись и без отдельного сиденья: она практически висела на шее у Эллиота.
– Бобби, Эстер, привет! – Эллиот помахал нам рукой. – Знакомьтесь, Лила.
Бобби пробормотал что-то вежливое, я просто кивнула.
– Я скажу или ты? – спросил Бобби, поворачиваясь ко мне.
Я сразу поняла, куда он клонит, и невольно спрятала руку в складках платья. Конечно, Бобби купил очень красивое кольцо – простой золотой ободок и восхитительный драгоценный камень в полкарата. Нет, я смутилась из-за того, что было у нас с Эллиотом.
– Мы помолвлены! – выпалил Бобби, прежде чем я успела помешать.
Услышав громкий возглас, многие пассажиры стали оборачиваться, чтобы посмотреть на нас. Я встретилась взглядом с Эллиотом и увидела надвигающуюся бурю: волны боли от измены плескались в этих темно-карих, таких знакомых, глазах. Спустя мгновение он отвернулся, встал и похлопал Бобби по спине.
– Ну надо же! Бобби досталась самая красивая девушка на острове! Поздравляю, дружище.
Бобби просиял, а Эллиот вновь уставился на меня.
Лила кашлянула и нахмурилась.
– То есть как самая красивая?
– Конечно, после моей Лилы, – добавил Эллиот и ласково притянул ее к себе.
Я отвела взгляд. Он не любил Лилу, мы оба это знали, как знали и то, что Эллиот принадлежит мне, а я – ему. Я чувствовала, что наши сердца разрываются от боли, но это ничего не меняло. Я приняла решение и согласилась выйти за Бобби. Через два месяца я должна была стать миссис Бобби Литлтон, хотя любила Эллиота Хартли».
Только через три главы, почти в два часа ночи, я, наконец, закрыла дневник. Эстер на самом деле вышла за Бобби. У них родился ребенок, девочка. Эллиота отправили воевать в южную часть Тихого океана через тринадцать дней после их свадьбы, на которой он из полумрака последнего ряда церковных скамей наблюдал, как Эстер и Бобби клянутся хранить верность друг другу. Эстер думала о нем, пока Бобби надевал на ее палец кольцо, а когда она давала клятву, то посмотрела на Эллиота, и их взгляды встретились. Никто ничего не слышал об Эллиоте с тех пор, как он ушел на фронт, и Эстер с ребенком в коляске каждый день ходила к мэрии, чтобы проверить, нет ли его имени в списках убитых и раненых.
Я закрыла глаза и подумала о Би. Только человек, который любил и страдал, мог бы так написать.
Глава 5
– Эмили! – позвала Би из коридора.
Дверь со скрипом приоткрылась, и в комнату заглянула Би.
– Ох, прости, детка, не знала, что ты еще спишь. Почти десять. Тебе звонит Грег.
Она улыбалась наполовину ободряющей, наполовину поддразнивающей улыбкой.
– Хорошо, – сонно пробормотала я. – Секундочку.
Я встала, накинула зеленый флисовый халат и отправилась в гостиную, где меня ждала Би.
– Держи, – прошептала она, протягивая мне телефонную трубку. – Похоже, ему не терпится поговорить с тобой.
– Ш-ш-ш!
Еще не хватало, чтобы Грег решил, что я сижу и жду его звонка! И вообще, без утреннего кофе мой уровень терпения застрял на отметке «минус два».
– Алло.
– Привет, Эмили.
– Привет.
От его голоса мне сразу стало теплее. Как от двойного эспрессо.
– Знаешь, я никак не привыкну, что ты на острове, – сказал Грег. – Помнишь, как мы нашли старую тарзанку на пляже мистера Адлера?
– О, да, – улыбнулась я, вдруг вспомнив цвет его плавок: зеленые с синей отделкой.
– Ты вначале боялась прыгать, а потом я пообещал, что буду ждать тебя в воде и поймаю.
– Да, но ты забыл упомянуть, что перед этим я плюхнусь животом.
Мы рассмеялись, и я вдруг поняла, что ничего не изменилось и в то же время все поменялось.
– Что ты делаешь сегодня вечером? – спросил он немного смущенно, совсем не так, как Грег Эттвуд, которого я знала летом восемьдесят восьмого. Похоже, он либо подрастерял уверенность, либо научился смирению.
– Ничего особенного.
– Я тут подумал… если захочешь, мы могли бы поужинать в ресторане «Гнездо дрозда». Мой друг открыл его в прошлом году. Ничего особенного по сравнению с нью-йоркскими, но нам, островитянам, нравится. Там потрясающая винная карта.
– Заманчивое предложение, – весело сказала я, чувствуя взгляд Би.
– Отлично. В семь часов? Я могу за тобой заехать.
– Да, буду ждать.
– Замечательно.
– Пока, Грег.
Я повесила трубку и повернулась к Би, которая слушала весь разговор из-за кухонного стола.
– Ну?
– Что «ну»? – переспросила я.
Би многозначительно посмотрела на меня.
– У нас свидание. Сегодня вечером.
– Умница!
– Даже не знаю. – Я состроила гримасу. – Все как-то странно.
– Глупости, – заметила Би, складывая газету. – У тебя были другие планы на вечер?
– Ты права, – согласилась я, запуская руку в банку с маленькими ракушками, которая стояла на журнальном столике. – Просто сперва Грег, потом Джек… Отвыкла я от внимания.
Услышав имя Джека, Би отвернулась и стала глядеть в окно. Она всегда так делает, когда затрагивают не самые приятные темы, например, если речь заходит о ее покойном муже Билле или о ее картинах.
В конце концов, я нарушила молчание:
– Не хочешь говорить, и не надо. Но если тебе не нравится Джек, то хотя бы скажи почему.
Она покачала головой, запустила пальцы в седые волосы. Мне нравится, что она носит прическу «боб», а не коротко стрижется, как все мои знакомые женщины, которым перевалило за семьдесят. В моей тете все необычно, даже имя. В детстве я как-то спросила, почему ее назвали Би, и она ответила, что похожа на пчелу: милая, но с опасным жалом[3].
Еще немного помолчав, Би вздохнула.
– Прости, дорогая, – сказала она отстраненным голосом. – Не то чтобы не нравится. Просто тебе нужно быть осторожнее со своим сердцем. Когда-то я очень сильно страдала, и мне бы не хотелось, чтобы с тобой случилось то же самое, особенно после всего, что ты пережила.
Она попала в точку. На острове я спасалась от сердечных переживаний, от которых не скрыться в Нью-Йорке, и не стоило подвергать себя новой опасности. Тем не менее, Аннабель считала, что мне нужно научиться принимать все происходящее как данность, не задавая слишком много вопросов и не пытаясь редактировать, словно неудачное предложение в тексте. Ладно, в этом марте моя жизнь будет спонтанным письмом, решила я.
– Пообещай, что будешь осторожна, – ласково попросила Би.
– Постараюсь, – ответила я, надеясь, что мне это удастся.
Грег заехал за мной на двадцать минут позже, чем мы договаривались. Я вспомнила все те давние летние месяцы, когда он не приходил к тарзанке или кинотеатру на берегу, хотя обещал. На какой-то миг мне даже захотелось, чтобы он не приехал. Смешно, что я вообще согласилась поужинать со своим школьным ухажером. Я вдруг запаниковала: «Кто так делает? Что я творю?» Затем на дороге сверкнули огни фар. Грег гнал, как будто пытался наверстать каждую потерянную секунду. Я схватилась за дверную ручку и глубоко вздохнула.
– Приятно провести время! – пожелала Би, помахав рукой.
Я вышла во двор и увидела, как Грег паркует автомобиль – тот самый старый голубой четырехдверный «мерседес», на котором ездил еще в школе. На машине возраст сказался сильнее, чем на самом Греге.
– Прости, что опоздал.
Он вышел из машины, нервно сунул руки в карманы, потом вытащил.
– Работы было невпроворот, еще и в самом конце смены. Помогал покупательнице найти вино «Шатонеф-дю-Пап». Она целую вечность не могла решить, какой год выбрать, восемьдесят второй или восемьдесят шестой.
– И на чем остановилась?
– На восемьдесят шестом.
– Хороший год, – сказала я с иронией.
Одно время я встречалась с мужчиной, который относился к выбору вина как к серьезной науке. Он вращал бокал, нюхал и делал первый глоток со словами «превосходный год» или «изумительный букет». Именно поэтому я перестала отвечать на его звонки.
– Ну да, хороший, – кивнул Грег, по-мальчишески улыбаясь. – Год, когда мы встретились.
Господи, неужели он помнит? Я сама почти забыла. Внезапно в моей памяти всплыло все.
Я была плоскогрудой четырнадцатилетней девчонкой со светлыми лохматыми волосами. Грег уже оканчивал школу и выглядел обалденно – загорелый красавчик, в крови которого бурлили гормоны. Он жил через несколько домов от Би. Не могу сказать, что это была любовь с первого взгляда, во всяком случае, для Грега. Но к концу лета я уже красилась, носила лифчики с пуш-ап эффектом, позаимствованные у Рэйчел, моей двоюродной сестры, и Грег впервые обратил на меня внимание.
– Отличный бросок, – заметил он, увидев на берегу, как я кидаю Рэйчел тарелочку «фрисби».
Я так удивилась, что ничего не ответила. Подумать только, со мной заговорил парень! Да еще и симпатичный! Рэйчел уронила «фрисби», подбежала ко мне и ткнула острым локтем в бок.
– Спасибо, – наконец выдавила я.
– Грег, – сказал он, протягивая мне руку.
Странно, что он не обратился к Рэйчел, подумала я.
Мальчишки всегда замечали ее первой, но по какой-то непонятной причине Грег смотрел на меня. Только на меня.
– Меня зовут Эмили, – пропищала я.
– Хочешь зайти ко мне сегодня вечером? – спросил он, придвинувшись ближе.
От него пахло лосьоном для загара. Мое сердце стучало так громко, что я едва расслышала продолжение.
– Придут мои друзья, будем жечь костер.
Я никогда не жгла костер. Мне показалось, что это что-то противозаконное, вроде курения марихуаны, но я все равно согласилась. Я бы пошла за этим парнем куда угодно, даже на незаконное сборище, где употребляют наркотики.
– Отлично, придержу для тебя место, – сказал Грег и подмигнул. – Рядом со мной.
Он вел себя дерзко и самоуверенно, и от этого нравился мне еще больше. Потом он повернулся и пошел к своему чарующе обветшалому дому, а мы с Рэйчел, открыв рты, уставились на мускулистую спину.
– Вот придурок! – оскорбленно заявила Рэйчел.
Я ошеломленно молчала. Симпатичный парень только что пригласил меня на свидание! Если бы я могла говорить, то наверняка бы сказала: «Нет, он классный!»
Грег обошел машину и открыл мне дверь.
– Надеюсь, ты голодна, – ухмыльнулся он. – Наверняка ресторан тебе понравится.
Я кивнула и заглянула в салон автомобиля. Смахнула с кресла засохший ломтик жареной картошки и села. Внутри пахло, как когда-то от Грега: пьянящей смесью аромата немытых волос, машинного масла и одеколона.
Грег дернул рычаг переключения скоростей и случайно задел меня.
– Ой, извини.
Я ничего не ответила, надеясь, что он не заметил, как моя рука покрылась гусиной кожей.
Ресторан находился меньше чем в полумиле от дома Би и, судя по забитой машинами парковке, пользовался популярностью. Грег повел меня по дорожке к вершине крутого холма, где возвышалось строение, похожее на искусно сделанный домик на дереве. Я достала из сумочки две таблетки аспирина и незаметно сунула в рот.
– Правда, здесь уютно? – осматриваясь, спросил Грег.
– Угу.
Меня одолевали сомнения, что я поступила правильно, согласившись на свидание.
Нас провели к столику в западной части ресторана.
– Я подумал, что мы успеем полюбоваться закатом, – с улыбкой заметил Грег.
Когда я в последний раз смотрела на закат? Не помню. А ведь для жителей острова Бейнбридж это самое обычное занятие, о котором ньюйоркцы давно забыли. Я улыбнулась Грегу и выглянула в окно. Тучи слегка разошлись, и сквозь просвет выглядывали два оранжевых солнечных луча. Официантка принесла бутылку выбранного Грегом красного вина и под нашими взглядами наполнила бокалы. Воздух будто слегка искрился от напряжения. Тревожная атмосфера, как выразилась бы Аннабель.
– Что-нибудь еще? – спросила официантка.
– Нет, – торопливо сказала я, одновременно с «все» Грега.
Я рассмеялась. Он извинился. Неловко получилось.
– Я имел в виду, что все в порядке, ничего не нужно, – пояснил Грег, теребя воротник.
Мы подняли бокалы.
– Рада, что вернулась, Эмми?
В последний раз Грег назвал меня Эмми в восемьдесят восьмом году. Мне понравилось, как он произнес мое имя.
– Да, – без обиняков ответила я, намазывая булочку толстым слоем масла.
– Удивительно, я и не думал, что мы еще встретимся.
– Знаю, – кивнула я, под действием вина глядя на него чуть дольше, чем следует. – Как там сложилось с Лизой?
– Какой Лизой?
– Девушкой, с которой ты встречался в колледже. Мне сказала твоя сестра.
– Ах, Лиза… на первом курсе все и закончилось.
– Ну, ты бы мог мне позвонить, – попеняла я с полуулыбкой.
– Разве я не звонил?
– Нет.
– Уверен, что звонил.
Я с притворно сердитым видом покачала головой. Грег вымученно улыбнулся.
– Подумать только, если бы я позвонил, может, мы поженились бы и сидели бы сейчас здесь как семейная пара со стажем.
Он пошутил, но никто из нас не засмеялся. Повисло напряженное молчание. Грег налил еще вина.
– Прости, зря я это сказал, после того, через что ты прошла, – развод и все такое.
Я покачала головой.
– Не нужно извиняться. Честно.
– Вот и ладно. – У Грега явно отлегло от сердца. – Знаешь, сижу я с тобой и думаю, хорошо бы вернуться в прошлое, чтобы все исправить. И остаться с тобой.
– Это в тебе вино говорит, – улыбнулась я.
– Хочу тебе кое-что показать, – сказал Грег, взглянув на часы после того, как официантка принесла счет. – Еще ведь не слишком поздно? Здесь недалеко.
– Конечно.
Он протянул кредитную карту, я даже возмутиться не успела. Мне стало стыдно. Конечно, я давно ничего не писала, но наверняка зарабатываю куда больше Грега. Впрочем, на острове Бейнбридж это совершенно неважно. Здесь я просто Эмили, племянница Би, и, честно говоря, быть ею мне нравилось гораздо больше, чем писательницей-разведенкой в творческом кризисе.
Мы ехали примерно милю до какого-то парка. Грег остановил машину и повернулся ко мне.
– У тебя есть с собой пальто?
Я покачала головой.
– Только кофта.
– Вот, держи. – Он вручил мне темно-синюю флисовую куртку. – Пригодится.
Я пошла за ним вниз по скалистой тропе, такой крутой, что пришлось схватиться за его руку. Другой он обнял меня за талию, чтобы поддержать, если я потеряю равновесие. Мы шли в темноте, и только у самого берега я увидела на воде лунные блики и услышала, как плещутся волны – нежно и тихо, словно боятся разбудить спящих островитян.
Читать бесплатно другие книги:
