Хотите быть герцогиней? Дэр Тесса

Глава 19

«Ах ты, маленькая воровка!»

Хотя Эш вынужден был признать, если говорить о ворах, эта была чертовски хорошенькой.

Его утро было отдано утомительной корреспонденции. Отправив своим поверенным контракт для повторной проверки, Эш решил, что настала пора второго завтрака. Потом он вернулся в библиотеку и увидел, что его жена обшаривает книжные шкафы.

Очевидно, толстый том в ее руках настолько поглотил ее внимание, что она не заметила его присутствия. Герцог стоял в дверях и наблюдал, а она тем временем, заправив прядь за ухо, лизнула палец и перевернула страницу.

Он почувствовал, как слабеют колени. В своей памяти он запечатлел – до мельчайших подробностей – эту долю секунды, которая теперь останется с ним на всю жизнь. Движение ее тонкого пальца. Яркие губы, сложенные в сосредоточенной гримасе. Мимолетный, возбуждающий эротические фантазии промельк розового.

И вот еще раз!

Эш схватился за дверной косяк, да так сильно, что костяшки пальцев побелели и потеряли чувствительность. Пусть бы она так и читала эту книгу до конца, а он бы смотрел. Пусть бы в этой книге была тысяча страниц.

Эмма закрыла книгу и положила на стул, где уже собралась целая стопка. Затем, повернувшись к Эшу спиной, встала на цыпочки, чтобы дотянуться до следующего тома. Туфельки без задников свалились с ее ног, открывая взгляду неописуемо возбуждающие белые чулки.

Кровь Христова! Какой мужчина это выдержит?

– Не двигайтесь.

Она застыла на месте. Рука так и осталась поднятой – пальцы тянулись за книгой в зеленом переплете.

– Я только хотела взять книгу.

– Нет, не двигайтесь, – повторил он.

– Я хотела найти что-нибудь, чтобы провести время: роман, стихи, – вот и подумала: стоит, наверное, попробовать почитать Шекспира. Я не хотела мешать…

– Останьтесь. Так. Как. Вы. Стоите. – Эш приблизился медленным многозначительным шагом. Одно слово – один шаг. – Не шевелитесь. Ни одним пальцем. Ни единой веснушкой на вашей заднице.

– У меня нет веснушек на… Неужели есть?

Он подошел к ней вплотную. Накрыл своей рукой ее протянутую вверх руку. Одним движением пальца отправил зеленый том на место.

– Я вас оставлю, чтобы не мешать работать. – Эмма хотела опустить руку, но он прижал ее запястье к полке.

– Не сейчас.

Она судорожно вздохнула. Успев хорошо изучить Эмму, Эш узнал этот вздох. Она не испугалась. Она предвкушала… Хорошо. Очень хорошо!

– Знаете, – начал он безразличным тоном, поглаживая ее запястье большим пальцем, – я вот тут подумал…

– Настораживающее начало.

– Вы правы. – Свободной рукой Эш обхатил холмик ее груди, обтянутой тонким муслином. – Цель нашего брака – рождение ребенка.

– Да, – ответила она, словно во сне. – Кажется, я припоминаю, что мы договаривались именно об этом.

Эмма склонила голову набок, а Эш провел языком по длинному грациозному изгибу ее шеи и ощутил терпко-сладкий вкус. Восхитительно.

– Поэтому, если мы будем делать это дважды в день, – промурлыкал он, – мы достигнем нашей цели в два раза быстрее.

– Да… Предполагаю…

– Тут нечего предполагать. – Он надавил на ее сосок. – Это простая арифметика.

После недолгого молчания Эмма проговорила:

– В самом деле, мой олененочек.

В ее голосе ему почудилась улыбка.

Дерзкая, непочтительная девчонка!

И понеслось. Эмма сама помогла ему поднять юбки к талии. Он погладил ее расселину, чтобы отыскать самое средоточие. Она вскрикнула от удовольствия, обеими руками схватившись за книжные полки. Он едва успел расстегнуть брюки.

Казалось, этой возне с одеждой не будет конца. Но вот их тела соединились – плоть к плоти.

– Сейчас? – прорычал он решающее слово.

– Да, – почти беззвучно отозвалась она.

Да, да, да!

Свидание в библиотеке стало первым в череде последовавших дневных любовных встреч. Теперь, когда Эш знал, что Эмма не возражает против любых способов занятия любовью, его фантазии не было предела. Жизненные силы били в нем ключом, он не ведал усталости и пресыщения, но раздеться среди бела дня по-прежнему казалось ему слишком рискованной затеей.

Когда они были вместе, в интимной близости, ему была невыносима мысль, что жалость Эммы испортит тот волшебный момент, когда от него требуется сила. Он боялся, что Эмма может отпрянуть, стоит ей до него дотронуться.

«Как можно лечь с… таким?»

Нет, он не мог так рисковать. Однако с предприимчивой, идущей навстречу его желаниям партнершей можно было избежать таких ситуаций. Наслаждение необязательно получать в спальне, в постели, по ночам.

Эш обнаружил, что Эмма не возражает, если ее опрокинуть на какой-нибудь устойчивый предмет мебели. Эксперимент на бильярдном столе оказался особенно восхитительным.

Герцог увлекал жену в темные ниши, в глубокие шкафы и брал ее, пригвожденную к стене, в горячей, пахнущей мускусом темноте. Они использовали шейные платки, кушаки, носовые платки – ими можно было отлично завязать глаза.

Что бы он ни предложил, она никогда не говорила «нет».

Она всегда говорила «да», «еще», «пожалуйста»…

И всегда ее тихие вздохи и стоны действовали непосредственно на его ствол, подводя к финалу.

По мере того как их страстные дни превращались в недели, он даже полюбил ее бесконечно абсурдные ласкательные прозвища. Они разглаживали его шрамы, разрушали клетку, в которую он заключил свое сердце.

Но каждый день Эш старательно восстанавливал баррикады.

«Не придавай слишком большого значения ее готовности», – корил он себя. Эмма страстная по природе женщина. Без сомнения, ей просто не терпится поскорее покончить с этой задачей – родить ему ребенка.

И все же он не мог быть вдали от жены. Не мог утолить свое желание. Не мог воздвигнуть между ними барьер. Его влекло не только ее тело – он хотел близости, свидетельств того, что его принимают таким, какой он есть, что его никогда не отвергнут.

«Да!»

Эмма всегда говорила «да».

Пока однажды произошло по-другому.

В тот вечер Эмма не вышла к обеду. Горничная принесла от нее записку и положила на стол. Глотнув бренди, Эш развернул и прочел послание от жены.

Она испытывала недомогание, гласила записка, и подозревала, что для полного восстановления ей потребуются несколько дней. Она с извинениями сообщала, что его визиты сейчас нежелательны.

Что же, пусть так. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы уразуметь то, что было скрыто за этими учтивыми выражениями. Наступили месячные. И это означало, что она пока не беременна.

Ему следовало бы на это досадовать, но он почему-то испытал лишь облегчение.

Она не понесла его дитя, а это означало, что у него есть еще месяц, чтобы увлекать ее в темные уголки, поворачивать лицом к стене и чувствовать, как ее зубы впиваются в его ладонь, когда наступал пик наслаждения.

Эш был готов скакать от радости.

Он допил свой бренди, оперся локтем о стол, коснулся лба большим и указательным пальцами и стал массировать бугрившийся узлом шрам на правой щеке.

«Ты, Эшбери, болван. В тебе ума как у земляного червя». Это больше, чем влюбленность. Он позволил расцвести в себе наивному, неразумному чувству привязанности. И нужно что-то с этим делать.

Он велел слуге налить в свой бокал еще одну порцию бренди. Потом еще одну. Осушив целый графин, он потребовал шляпу и плащ и выскользнул на улицу, которая уже погрузилась в ночной мрак.

Герцог собирался найти грубиянов, которых следовало проучить, или расфуфыренных денди, которых стоило напугать, – пусть спасаются бегством, теряя свои облитые шампанским сапоги.

И он тогда скажет себе, с досадой и отвращением, которых заслуживал: вот как окружающий мир встречает чудовище, вот каким его видят люди!

Возможно, у него есть еще месяц «да», но он не должен забывать: затем его ожидает долгая жизнь, в которой будет только бесконечное «нет».

– Чтоб мне провалиться! Я так и знал.

Эш застыл на месте. Его рука лежала на дверной щеколде, другая покрепче стиснула трость. Он обернулся, чтобы увидеть нарушителя спокойствия.

В переулке позади конюшен его дожидался мальчишка. И не просто мальчишка, а тот самый мальчишка. Тот, которого он уже встречал.

– Я так и знал, – повторил паренек. – Я знал, что это вы.

Святые угодники и угодницы!

Схватив мальчишку за шиворот, Эш оттащил его в темный угол и оглянулся по сторонам – не слоняется ли поблизости конюх или кучер, которые могут их подслушать.

– Чудовище из Мейфэра – это герцог Эшбери!

– О ком это ты? – сурово спросил Эш.

Как будто по ночным улицам Мейфэра мог разгуливать другой обезображенный шрамами человек в плаще и с тростью с золотым набалдашником.

– Я знал, с той самой ночи – так и сказал приятелям, что знаю. Вы, должно быть, важная персона, – трещал мальчишка. – Об остальном догадался сам, читая сплетни в газетах. Герцог Эшбери вернулся в Лондон всего за несколько недель до того, как газеты сообщили про чудовище в первый раз. Болтали, будто он был жутко ранен в битве при Ватерлоо. Я решил подежурить здесь и проверить, прав ли я. Черт подери, вот и вы, как кто-то из табакерки! – Парень даже всплеснул руками. – Вот дружки обо всем узнают!

– Твои приятели ничего не узнают. – Эш как следует тряхнул наглеца. – Ты меня понял?

– Не надо меня пугать. Я знаю, что вы не сделаете мне ничего плохого. Обижать слабых не в ваших правилах, правда же?

Действительно, это не в его правилах. К сожалению. Он отпустил ворот его куртки.

– Отлично. Я дам тебе монету в пять шиллингов, но ни гроша больше.

– Пять шиллингов – за что?

– За то, что ты будешь держать язык за зубами. Ведь за этим ты сюда и пришел, верно? Хочешь меня шантажировать. Рановато начинаешь, малец.

– Моя мать говорит, что я очень сообразительный для своего возраста. – Мальчишка ухмыльнулся, демонстрируя щербинку между передними зубами. – Только я тут не из-за денег. У моих родителей их полно. Мой отец разбогател на торговле углем. Кстати, меня зовут Тревор, если что.

– Если ты, Тревор, попробуешь распускать обо мне слухи, тебе никто не поверит. Ты живешь в Мейфэре; тебе уже пора знать, как мыслят снобы из общества. Некий паршивец, сын недавно разбогатевшего торговца, против герцога? Да они не поверят ни единому твоему слову.

Эш обошел мальчишку и быстрым шагом двинулся дальше по переулку. Разумеется, парень побежал за ним.

– Вы меня не так поняли. – Тревор едва поспевал за Эшбери. – Я не хочу вас разоблачать. Я хочу стать вашим товарищем.

– Моим товарищем? – Герцог остолбенел.

– Помощником. Учеником. Подручным. Вы же понимаете, о чем я.

– Нет, не понимаю.

– Я хочу бродить вместе с вами по ночным улицам. Помогать вам вершить правосудие. Колотить разбойников, и все такое.

Эш осмотрел мальчика с головы до ног.

– Ты не сможешь поколотить даже ком теста.

– Не будьте так уверены. У меня есть оружие. Секретное оружие притом. Мальчик огляделся по сторонам, прежде чем извлечь из кармана некую штуковину, которую он протянул Эшу.

– Рогатка? Вот, значит, какое у тебя секретное оружие.

– Ну так у вас же есть трость! А пистолет или кинжал нам, наверное, не подойдут.

– Кому это – «нам»?

– Убить или ранить – это слишком жестоко! Мы ведь миротворцы.

– И никаких «мы»!

– Я все предусмотрел! Могу стрелять из своего оружия, как из пращи, а сам быть далеко. – Парень поднял с земли камешек и сунул в кожаный кармашек рогатки. – Видите тот ящик на углу?

Он покрутил рогатку несколько раз, набирая обороты, потом отпустил. Камешек ударил в дверь конюшни на противоположной стороне переулка. Заржала лошадь. С чердака сверху послышался сонный сердитый голос:

– Кого там еще принесло?

Тревор и Эш переглянулись. Оба одновременно произнесли: «Бежим!»

Оказавшись на безопасном расстоянии, за углом, Тревор остановился и схватился руками за колени.

– Я… Ф-ф… Мне еще нужно научиться целиться, – проговорил он, тяжело дыша.

Эш пошел вперед в надежде, что запыхавшийся парень отстанет.

– А еще мне понадобится маскировка, разумеется. Я вот думаю сделать себе маску. Черную! А может, красную? И мне, конечно, нужно имя.

Эш зарычал:

– Не нужно никакой маскировки. Не нужно никакого имени. Ты меня слышишь? Иди домой, пока я сам тебя туда не отвел и не поговорил с твоим отцом.

– Как вам нравится такое: Мститель с Беркли-стрит?

– Уж лучше Вредитель с Пиккадилли.

– Но можно обойтись каким-нибудь попроще: например, Страшный Суд или Ворон.

– Я предлагаю Гнус. Или Холера.

– А как вам – Ворон Судьбы?

Эш покачал головой:

– Клянусь Юпитером, ты просто угроза для общества.

– Погодите-ка. Это же здорово! Я прославлюсь как… – Он провел рукой перед глазами, будто читая газетный заголовок. – Гроза Мейфэра.

Действительно, грозный малый.

Эш остановился и строго взглянул на паренька.

– Послушай, я возвращаюсь к себе домой. Ты тоже идешь к себе домой. На этом и закончим.

– Но еще не пробило полночь! И мы не побили ни одного бандита!

Эш сгреб Тревора за шиворот и вздернул. Нагнувшись, понизил голос до грозного шепота.

– Считай, что тебе повезло: я не задал тебе трепку.

Уходя прочь, на этот раз он не услышал топота догоняющих ног. И слава богу!

– Вы правы, – весело закричал Тревор вдогонку. – Лучше завтра ночью! А мне все равно нужно подыскать, что бы такое надеть, чтобы не узнали…

Надвинув шляпу поглубже, Эшбери даже застонал. Если этот парень – типичный представитель молодого поколения…

Боже, храни Британию!

Эмма отправилась в служебный холл, намереваясь просить кухарку включить яйца в обеденное меню на каждый день. Говорят, яйца повышают вероятность зачатия. Разве не так? Возможно, это всего-навсего выдумка, но ведь попытаться-то надо.

Она остановилась, чуть приоткрыв дверь. Похоже, слуги проводили что-то вроде собрания. Хан стоял возле большой грифельной доски – на ней обычно писали меню на день, – а остальная прислуга расселась вокруг длинного обеденного стола.

Она собиралась уйти, чтобы вернуться позже, когда ее уши поразила тема собрания.

– Шевелите мозгами, вы все, – говорил Хан. – Суонли оказалось недостаточно. Нам нужен новый план.

Новый план?

Эмма не любила подслушивать, однако дальнейший план, касающийся ее замужней жизни, был хорошим предлогом, чтобы сделать исключение. Она спряталась за полуоткрытой дверью. Отсюда можно было не только слышать, но и подглядывать за происходящим.

– Ну, это может быть бал, – предложила Мэри. – Бал – это так романтично! Они наверняка получат приглашение на какой-нибудь бал.

– Да только герцог туда не поедет как пить дать, – возразил один из лакеев.

– Тогда мы могли бы провести бал здесь, – не сдавалась девушка. – Как сюрприз!

– Может быть, – сухо сказал Хан. – Если мы хотим, чтобы нас казнили всех скопом.

Мэри вздохнула.

– Что бы мы ни придумали, действовать надо быстро. Как только ее светлость забеременеет, будет поздно.

Девушка-судомойка захихикала:

– Этого ждать недолго! Они скачут по всему дому точно кролики.

– И не только в доме, – подал голос конюх. – Еще и в конюшнях.

Мэри замахала руками:

– Нам не полагается ничего замечать!

– Да ладно. Сложно такое не заметить…

О господи! Стоя за дверью, Эмма съежилась от стыда. Какой ужас! Хотя этого следовало ожидать. Они протерли каждый предмет мебели Эшбери-Хауса ее задранными юбками. И тишину, в общем, тоже не соблюдали. Естественно, слуги поняли все. Как сказал конюх, сложно такое не заметить?

Хан постучал грифелем по доске.

– Прошу вас, давайте вернемся к списку.

Слуги принялись наперебой сыпать идеями.

– Устроим небольшой пожар…

– Пусть у кареты сломается ось. Случайно. В грозу!..

– Они могли бы поплавать в Серпентайне!

Это предложение Хан отмел сразу, не записывая.

– Декабрь на носу. Они простудятся до смерти.

– Я думаю, – согласилась Мэри. – Только, если хочешь, чтобы люди влюбились друг в друга, их надо хорошенько напугать. Вернейший способ! Может, надо сделать так, чтобы один из них немножко заболел?

– Герцог провалялся в постели почти год, – возразил дворецкий. – Это будет очень жестоко. Хотя небольшой несчастный случай…

Все тот же лакей поднял руку.

– Пчелы! Шершни! Пауки! Змеи!

– Лягушки. Саранча. Кровавые реки, – невозмутимо закончила кухарка. – Кажется, мы перебрали все казни египетские, Моисей!

Эмму разбирал смех. Она зажала рот обеими ладонями.

– Ее светлость могла бы войти к герцогу, когда он будет одеваться, – предложила Мэри.

Все слуги встрепенулись.

– Вот это да. Да!

Похоже, и Хан был согласен.

– По крайней мере, тут есть некие возможности.

Эмма больше не могла хранить молчание, вышла из засады и сказала, обнаружив свое присутствие:

– Это уже случалось.

Собравшиеся вскочили из-за стола, дружно покраснев. Добрых полминуты только и слышно было, что изумленное аханье.

Тишину нарушила Мэри:

– И что? Как отреагировал герцог?

– Как отреагировал герцог – не ваша забота.

Но вмешался лакей:

– А что вы думаете про укусы пауков?

– Я думаю, что вам пора это прекратить. Все эти глупости. Вам нужно поумерить ожидания. Романа не будет. Герцог не собирается влюбляться.

Эмма нуждалась в напоминании не меньше остальных.

Какая разница, если даже он в нее влюбится. В конце концов они расстанутся. Герцог был настроен решительно, да и Эмме необходимо оказаться в Суонли к зиме – ради Девины Палмер. Но прежде чем Девина сможет получить разрешение от отца приехать к ней в гости, Эмма должна убедить герцога, что надо вращаться в обществе – хотя бы самую малость.

– Я думаю, – сказала она тихо, – что герцогу нужны друзья.

Хан тяжело вздохнул.

– Его все бросили, – сказала Мэри. – Кроме нескольких… Так тех он прогнал сам. Больше у его светлости нет друзей!

Эмма раздумывала. Если правда, что у герцога остались друзья только в доме…

Значит, она должна убедить его выйти за пределы этого дома.

Глава 20

Эш обходил помещения Эшбери-Хауса. Куда, гром и молния, запропастился дворецкий?

Хана не было в библиотеке. Не было его ни в бильярдной, ни в бальном зале, ни в главной гостиной, ни в малой гостиной, ни в музыкальной комнате. Впрочем, зачем было проверять музыкальную? Не далее как прошлым летом было установлено – весьма мучительным образом, – что этот человек напрочь лишен слуха.

В конце концов Эш обнаружил дворецкого на кухне.

Над горшком, который кипел на плите, витал острый пряный аромат трав. Хан сидел на стуле, прижимая к глазу компресс, а вокруг него суетилась Эмма.

Посмотреть на нее, так просто умилительная идиллия домашней заботы. Из нее бы вышла идеальная мать. Он предположил это сразу, как только ее увидел, но было приятно убедиться собственными глазами. Его наследнику понадобится кто-то, кто все время будет рядом, кто будет его любить. Но это точно не Эш.

Эмма подняла голову и увидела мужа. Ее полные тревоги глаза сузились.

– Вы?

– В чем дело?

– Вы отлично знаете, в чем дело. – Она указала на дворецкого. – Взгляните-ка! У Хана распухли глаза, под глазами синяки. Я знаю, это ваших рук дело!

Похоже, с дисциплиной в Суонли тоже будет порядок. В ее осуждающем молчании Эш почти почувствовал себя виноватым. А ведь он никогда не стыдился своих поступков – только своей внешности.

– У нас было занятие по боксу. И он сам виноват, что получил травму.

– Сам виноват? Неужели он сам двинул себя в глаз?