Хотите быть герцогиней? Дэр Тесса

Глава 22

– Вот еще одна.

Отдышавшись, Никола добавила новую книгу к высокой, точно башня, стопке, которую протягивала ей Александра. Похоже, она решила взять по одной книге с каждого стеллажа в книжном магазине Хэтчарда.

Эмма изучала корешки.

– История Темзы, римская архитектура, венская кулинария, машиностроение… А есть ли какая-нибудь связующая нить, чтобы объяснить такой выбор?

– Есть, разумеется, – ответила Пенни. – Только она потерялась где-то в извилинах мозга нашей Николы.

– Я все слышала, – крикнула Никола через два ряда шкафов.

Александра не подняла глаз от чтения. Собранная Николой высоченная стопка книг в одной руке, в другой – одна книжка, зато выбранная ею самой. Что-то про звезды.

– Это комплимент. Ты же знаешь, как я восхищаюсь твоим умом. – Пенни прислонилась к книжному шкафу. – Только подумай: вот бы собрать в одной женщине твой ум, мое доброе сердце, здравый смысл Александры и чутье на моду нашей Эммы. Мы бы завоевали мир!

Алекс при помощи большого пальца и зубов перевернула страницу книги по астрономии.

– Получилась бы шикарно одетая дама, которая коротает дни за тем, что подводит часы и печет печенье, чтобы накормить сорок уток, коз, коров да еще ежей, кишащих на заднем дворе.

– Только сорок? – Скептически хмыкнув, Никола положила еще одну книгу поверх стопки в руках Александры.

На сей раз вышел явный перебор, потому что башня из книг покачнулась, зашаталась и с грохотом обрушилась на пол.

Все, кто был в магазине, воззрились на них в молчаливом неодобрении.

Глядя на рассыпавшуюся груду книг, Никола наморщила лоб.

– Мне следовало это предвидеть. Видите, вот поэтому мне и нужны книги по инженерному делу.

Александра отправилась разыскивать свою книгу, которая приземлилась в нескольких ярдах от остальных, однако, найдя ее, вдруг столкнулась с неким джентльменом, и теперь на полу очутились обе книги – его и ее. Она принялась бормотать извинения, хотя джентльмен еще стоял к ней спиной. Но вот он повернулся…

Алекс замолчала.

Они все замолчали – просто лишились дара речи.

Стоящий перед Александрой мужчина, должно быть, числился первым роковым красавцем Лондона. Это видела даже Эмма, хотя и была отчаянно влюблена в собственного мужа.

Правильные черты лица. Дерзкий взгляд зеленых глаз. Темные волосы, уложенные с щеголеватой небрежностью.

Джентльмен поклонился Александре.

– Примите мои глубочайшие извинения.

– Вам н-не стоит извиняться, – произнесла она, запинаясь, и густо покраснела. – Это всецело моя вина.

– Позвольте мне.

Присев на корточки у ног Александры, он поднял с пола ее книгу и подал ей, прежде чем приняться за поиски своей. Глаза Алекс сияли так, что могли бы приманить мотыльков даже днем.

Никола ничего не замечала, деловито собирала и раскладывала по стопкам свои книги, пытаясь найти наиболее устойчивое положение.

Пенни схватил за руку Эмму.

– Он с ней флиртует, – неподвижными губами прошептала она.

– Вижу, – прошептала в ответ Эмма. Хотя, если честно, незнакомец производил впечатление мужчины, который готов флиртовать с любой встреченной женщиной.

– Кажется, вы знаете толк в книгах, – сказал он Александре. – Не будете ли вы так добры поделиться со мной опытом?

– Разумеется, но вам необязательна именно моя помощь.

– Уверен, что именно ваша. Мне нужно купить несколько книг для двух молоденьких девушек, но я совершенно не представляю, с чего начать. Что вы думаете вот об этих? – Доверительно склонившись к Александре, он начал показывать ей книги, которые уже подобрал.

– Ах! – Александра застыла словно замороженная. Замерли даже ее ресницы. Через несколько мгновений она все-таки вспомнила, что джентльмен спросил ее совета насчет книг. – Но это же сказки!

– Разве не логично начинать именно со сказок, если речь идет о девочках? Какую из них порекомендуете?

– Ну, я не знаю…

– А какая из них ваша любимая?

Александра боялась поднять глаза.

– Я не могу сказать, чтобы…

Эмме было от души жаль подругу. Бедняжка Алекс.

Наконец Александра закончила фразу:

– …чтобы я их читала.

– Что ж, отлично. – Джентльмен не растерялся, но радостно продолжил, как будто Александра сказала что-то потрясающее: – В таком случае мне стоит купить их все, не так ли? Сам не пойму, почему я сразу не сообразил. Благодарю, мисс…

– Маунт… – Долгая пауза. – …баттен. Маунтбаттен.

– Мисс Маунтбаттен, я у вас в долгу – вы были так добры мне помочь. – Ослепительная улыбка, галантный поклон – и красавец джентльмен исчез.

Выждав секунды три, Пенелопа набросилась на бедную взволнованную Алекс.

– Почему ты с ним не поговорила?

– Я не знала, что сказать. Когда я была маленькой девочкой, читала только книги про пиратов. Сказки меня нисколько не трогали.

– Позволь тебе сказать, что многие джентльмены начинают знакомство именно так. – Пенни бросила задумчивый взгляд вслед незнакомцу. – Могла по крайней мере спросить, как его зовут. А вдруг это стало бы началом романа?

– С несчастным концом, – заметила Никола. – Не сомневаюсь, он отъявленный повеса.

– Да, давайте на этом и порешим, – сказала Эмма.

– Ах нет! – умоляюще воскликнула Алекс, не обращая внимания на их романтические намеки. – Не верю своим глазам! Смотрите… – Она указала на книгу, которую держала в руках.

– «Сборник рассказов для послушных девочек», – прочла Эмма. – Просто жуть какая-то.

– Но это ужасно! Должно быть, джентльмен перепутал книги и взял мою вместо одной из своих. Когда мы с ним столкнулись, у него были книги сказок, а ушел он с моим «Каталогом звездных скоплений и туманностей». Мне понадобится не один месяц, чтобы найти еще один подержанный экземпляр этого издания. Купить новый мне не по карману.

– Вот почему тебе следовало спросить его имя, – заметила Пенни.

Вмешалась Эмма:

– Любая из нас растерялась бы. Даже я, притом что я замужем за человеком, который умеет нагнать страху.

Внушающий страх, бесчувственный, жестокий человек, и это еще мягко сказано. Эмма все еще страдала после того, как он отказался от нового гардероба. Что ж, она заслужила это, раз позволила своему сердцу растаять. Возможно, когда-нибудь она чему-нибудь научится и перестанет бросать этот хрупкий орган под ноги мужчине.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Эмма стала просматривать журнал парижских мод, который держала в руках. В голову пришла замечательная мысль – ее пальцы застыли на раскрытой странице. Может, она могла бы использовать свой талант несколько иначе? Герцогиням нельзя заниматься ремеслом. А благотворительностью? Ведь это совсем другое дело! Тогда она сможет помочь и другим девушкам, попавшим в беду, как мисс Палмер, женщинам, которые по той или иной причине оказались в затруднительном положении и хотели бы начать жизнь заново. Помочь женщинам, которые оценят ее старания в отличие от неблагодарного герцога.

– Венский хлебушек, – ни с того ни с сего выпалила Никола. – Вот вам новое прозвище для вашего герцога, – пояснила она, просматривая книгу рецептов. – Добавьте в список.

Эмма рассмеялась. Да, сегодня оно ей понадобится.

– Спасибо, Никола. Лучше не придумаешь.

Это ласковое прозвище было настолько глупым и унизительным, что ее супруг вполне его заслужил.

Стрэнд-стрит являла собой сумятицу карет и экипажей. К тому времени, когда Эмма добралась из книжного магазина до дома, спустились сумерки. Проходя по коридору, она расстегнула свою накидку, намереваясь улечься в постель и поспать до обеда. В последнее время она быстро уставала.

Однако, войдя к себе в спальню, Эмма остановилась как вкопанная. Из-под балдахина ее постели выглядывало что-то ярко-алое.

Бросив шляпку и перчатки на стул, она приблизилась к кровати, как паломник к алтарю. Ее сердце стучало точно набат.

Поверх аккуратно застеленной одеялом постели лежало платье из самого красивого и тонкого материала, какой Эмме когда-либо приходилось держать в руках. Ее сердце замерло, когда она провела пальцем вдоль подола. Газ из рубиново-красного шелка поверх чехла из атласа цвета слоновой кости, вспыхивающий алыми искрами.

Покрой был смелый, по европейской моде: рукава-фонарики, спускающиеся чуть ниже плеча, и линия выреза, легко касающаяся груди. Никаких блесток и кружев. Единственным украшением были изящные цветы и виноградные лозы, с большим вкусом вышитые по подолу, рукавам и декольте.

Платье напоминало розу, которая пышно расцвела в центре сада.

Эмма не могла отвести глаз от платья и только потом заметила, что рядом лежат предметы, составляющие с платьем роскошный ансамбль: украшенные лентами туфли на каблучках, тюлевые в оборочках нижние юбки, атласные вечерние перчатки, украшенная вышивкой нижняя сорочка и дерзкого покроя корсет. И это еще не все! На туалетном столике лежали чулки, подвязки, украшенные драгоценными камнями гребни для волос и еще много дамских аксессуаров.

– Ах, ваша светлость, ну разве не красота? Никогда не видела ничего лучше!

Обернувшись, Эмма увидела Мэри, свою горничную, которая стояла в дверях с подносом в руках.

– Его светлость сказал, чтобы вы были готовы к восьми. И я взяла на себя смелость принести вам обед сюда, наверх. Подумала, что нам, наверное, понадобится больше времени, чтобы сделать вам особенную прическу и все успеть до того, как вы поедете в театр.

Эмма не верила своим ушам. Неужели муж собирается повезти ее в театр?

– Герцог тоже обедает у себя. Мистер Хан помогает ему подготовиться к вечернему выходу.

Поставив поднос, Мэри запрыгала от радостного возбуждения, порхая по комнате на цыпочках.

– Ваша светлость, это просто чудо! Он никуда не выходил с тех пор, как…

– С тех пор, как вернулся с войны? Знаю. И это было…

– Почти два года назад, – подхватила Мэри. – И это ваша заслуга, ваша светлость! Герцог в вас влюбился. Все случилось так, как мы и надеялись.

Но Эмма сомневалась.

– Герцог везет меня в театр только потому, что я его уговорила.

– Тем не менее! – Горничная взяла с кровати мерцающее и переливающееся платье и осторожно, придерживая за рукава, приложила к Эмме. Подвела хозяйку к высокому зеркалу в углу комнаты – Эмма могла видеть себя с головы до ног. – Если герцог пока не влюбился в вас, так влюбится еще до утра!

– Вы не оставите меня на минуту, Мэри?

Горничная была озадачена, но повиновалась.

– Конечно, ваша светлость.

И Эмма осталась одна и теперь вдоволь могла насмотреться на себя в зеркало. Шесть лет не надевала она вечерних платьев. Ни разу с той ужасной ночи, когда потянулась навстречу любви, но встретила жестокое разочарование. Отец назвал ее распутницей, Иезавелью и еще худшими словами. «Потаскуха в красном платье, – сказал он, – орудие соблазна! Ты сама хотела, чтобы тобой воспользовались».

Ничего подобного Эмма не хотела. Она своими руками сшила то платье, вложив в него душу и надежды. Не собиралась быть ни сладкогласной сиреной, ни соблазнительницей.

Она вовсе не просила: «Возьмите меня за живой изгородью».

«Смотрите на меня, – умоляла она. – Восхищайтесь. Любите меня!»

Ошибка, за которую она так дорого заплатила. И расплачивается до сих пор…

И теперь то же самое? Вопреки здравому суждению, вопреки твердо принятому решению. Она не заметила, как вновь исполнилась страстной надежды получить все это уже от мужа. Внимание. Восхищение. Чувство.

Возможно даже, любовь!

Рассмотрев себя в зеркало, Эмма грустно вздохнула. Если она наденет это платье и спустится к нему, ей придется шагать вниз по ступенькам, неся свое сердце на ладони. Такое уязвимое, такое беззащитное. Его так просто пронзить, ранить, разбить…

Разорвать на части.

Нужно быть полной дурой, чтобы так рисковать.

Но он ведь поклялся защищать ее, не правда ли? Однако долго ли живут обещания и клятвы?

Сегодня вечером, решила Эмма, она это выяснит.

Глава 23

Эшбери мерил шагами просторный холл, стуча тростью по мраморным плитам. То и дело бросал взгляд на часы. Надо отдать должное странной подруге Эммы – благодаря ее стараниям он мог доверять часам, которые теперь шли секунда в секунду.

Десять минут девятого.

Герцог прекратил беспокойный шаг. Получалось, что он ведет себя как влюбленный простак, а не герцог, ожидающий свою запаздывающую герцогиню. А ведь его уж точно не назовешь деревенским обожателем. Просто он терпеть не может ждать – в этом все дело.

Его тело требовало движения. Он держал трость перпендикулярно полу, пристроив на набалдашник шляпу. Рывком взметнул шляпу на несколько футов в воздух, потом поймал ее на трость. В следующий раз шляпа взлетела выше. Повторив так раз десять, Эш запустил шляпу под потолок и проследил траекторию ее падения, чтобы успеть подхватить свой головной убор прежде, чем тот коснется мраморного пола.

Герцог только что отправил шляпу в новый полет, когда краем глаза уловил красное мерцание на верхней площадке лестницы.

Эмма!

– Простите, я провозилась слишком долго, – сказала она.

Вздрогнув, Эш отбросил трость в сторону, чтобы она не догадалась, чем он тут занимался, и застыл в неподвижности, а тем временем бобровая шляпа спикировала вниз, задела его плечо и свалилась на пол. Как будто Зевс решил поразить его молнией, только сделанной по новейшей моде.

С верхней площадки лестницы на него смотрела Эмма.

Эш решил, что есть только один способ исправить положение – все отрицать!

Бросив суровый взгляд на потолок, он нагнулся поднять шляпу, затем с раздраженным видом стал отряхивать с нее несуществующие пылинки.

– Ну, Хан получит за это прямо сейчас.

Он услышал ее сдавленный смешок.

– Представление начинается через двадцать минут, – сказал он.

Эмма нерешительно застыла на верхней площадке лестницы. Впрочем, ее можно было понять. Ей предстоял выход в свет в сопровождении мужчины, который забавляется шляпой и тростью.

– Если не желаете ехать, – сказал Эшбери, – я не буду настаивать. Мне еще предстоит изучить отчет, присланный управляющим поместьем в Йоркшире.

– Вы бы предпочли остаться дома?

– Только если таково будет ваше желание.

– Я хочу поехать. То есть мне было бы жаль потраченных впустую стараний моей горничной. – Рукой, затянутой в перчатку, Эмма дотронулась до своей прически.

Вот плутовка. Она колебалась не потому, что ее волновала его наружность. Она ждала, что он сделает ей комплимент.

Эш поспешил вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки, и почувствовал, что задыхается, добравшись до верхней площадки, но не потому, что его так утомил подъем.

Блестящие волосы Эммы были зачесаны наверх, переплетены лентами и подколоты гребнями, осыпанными драгоценными камнями. Несколько локонов, ниспадая свободными волнами, обрамляли лицо. Эмма чуть подрумянила щеки. А каждый трепетный взмах ее густых ресниц пробивал брешь в его самообладании.

Но лучше всего были ее сияющие глаза. Огромные, внимательные, такие большие, что он мог бы в них утонуть, – с темно-карими радужками и золотистыми искорками.

А где-то там, ниже – он это знал, – было роскошное платье, прихотливый вырез которого открывал жадному взгляду ее грудь. Но он, похоже, не мог опустить глаза ниже шеи. Эмма очаровала его, парализовала его волю.

И сейчас, стоя рядом с Эммой, Эшбери никогда еще не казался себе таким уродом.

– Вы выглядите…

Его ум лихорадочно работал, подбирая слова. Он не приготовил комплиментов – по крайней мере, таких, каких она заслуживала. И вряд ли она хотела бы услышать правду: то, как его жена выглядела в этом платье, заставляло его почувствовать ее превосходство, что, конечно, не могло его не нервировать.

Следует ли использовать слово «изысканная»?

«Изысканное, прекрасное видение».

Все обнаруженные в его памяти комплименты были глупы и скучны. Эш предположил, что не ошибется, если скажет просто: «красавица», – хотя слово, конечно, изрядно потрепанное.

– Платье очень красивое, благодарю, – сказала Эмма.

Замечательно. Она его опередила. Начинай все заново.

– Вы бы сделали лучший выбор, – сказал он, – да и качество ткани оставляет желать лучшего, но время поджимало. – Он коснулся расшитого края ее рукава. – Кто бы ни вышивал эти цветы, мастерство не идет ни в какое сравнение с вашим.

– Однако мне очень нравится. – Ее губы тронула улыбка.

У него возникло исключительно глупое ощущение, что он мог бы стечь вниз по ступенькам.

– Счастлив слышать.

«Счастлив». Вот еще слово, которое так долго не слетало с его языка.

– Вы выглядите великолепно, – сказала она.

– Рад, что вы заметили. – Набрав в грудь побольше воздуха, Эш поправил лацканы черного фрака, который заказала для него Эмма. – Фрак выбран с большим вкусом и заказан у лучшего портного. Вот и результат. Вы оценили жилет? Ошеломительная вещь.

– Ну не знаю насчет ошеломительного…

– Зато я знаю все насчет ошеломления и могу вам сказать, что этот жилет – самая точная его иллюстрация.

– Что ж, верю вам на слово.

Эш подал жене руку, и она ее приняла. Он помог ей сойти вниз, сопроводил до ожидающей их кареты, стараясь не наступить на пышные юбки. Не хотел, чтобы она догадалась о его сомнениях.

Сегодня не имело значения, что он отвратительное, покрытое шрамами чудовище, которому хочется забиться в логово, подальше от людских глаз.

Эмма заслужила этот выход в свет. Вечер предназначался ей.

Путешествие в карете до «Друри-Лейн» прошло в глубоком молчании. Пока их подбрасывало на булыжной мостовой, Эмма чувствовала, как растут ее страхи. Ее так занимали нежные чувства, что она перестала тревожиться насчет всего остального. А ведь предстояло очутиться в величественном, роскошном театре, в окружении дам, чьи платья, возможно, были сшиты ее собственными руками.

Она сложила на коленях затянутые в перчатки руки. Ее сердце ныло, точно исколотый иглой большой палец. Наконец она решилась выговориться:

– Мне страшно. А вам?

Вместо ответа он проворчал что-то означающее отрицание, но Эмма восприняла это как утверждение. Она подозревала, что перспектива появиться на людях волнует супруга так же, как и ее, если не больше. Впрочем, ей достало ума не углубляться в эту тему.