Никогда не играйте в смерть Ефимова Юлия

Все события и герои, что встретятся вам в данной книге, – всего лишь плод фантазии автора, а все совпадения случайны.

СМС: Исполнитель – Заказчику

«Все идет по плану, для начала представления не хватает только одного героя.

Остальные на месте. Для его вызова применяю план Б, непредвиденных ситуаций не произошло».

Ася

Если начальник самодур, увольняйтесь и даже не думайте, хуже уже не будет. Но Ася не могла уволиться, она была в ответе за сестру. Сестру звали Генкой, нет, не подумайте, у нее было нормальное имя – Лена. В детстве она не могла выговорить довольно легкую букву Л и на вопрос «Как тебя, девочка, зовут?» гордо говорила: «Гена». Сначала мама с папой ее поправляли, но позже поправлять стало некому. Когда сестре было девять лет, родители разбились на машине. Ася тогда была студенткой престижного ГИТИСа, и разница в десять лет все равно не позволила бы оставить Генку, требовали, чтобы она сдала ее в детдом. Ася, мягкотелая избалованная родителями девочка, вмиг стала взрослой и серьезной. Она решила во что бы то ни стало оставить сестру, поэтому пришлось идти на поклон к бабушке.

Честно сказать, Елизавету Никитичну Круглову трудно было назвать бабушкой в полном смысле этого слова. Ася видела ее всего несколько раз в жизни. Это была красивая дама лет шестидесяти, при стильном макияже и прическе, одетая всегда только в лучшие бренды. Дочь академика и вдова академика, она имела много денег и безупречную, никем не испорченную родословную. Когда же ее единственный и неповторимый мальчик Коленька решил жениться на девушке из детского дома, она вычеркнула его из своей жизни. На тот момент она уже давно была вдовой, поэтому никто не посмел ей помешать сделать столь ужасную вещь. Елизавета иногда приходила к ним, вся пропитанная духами, хмурилась, брезгливо садилась на краешек стула, выпрямляла свою царственную спину и молчала. Ася запомнила с детства, что у папы всегда было плохое настроение, когда эта красивая женщина-императрица покидала их дом. Позже, когда Ася стала взрослой, отец попытался ей все объяснить.

– Пойми, принцесса, – сказал он однажды, – я не оправдал ее надежд. Но я искренне считаю, что мы не должны быть ничьими надеждами, каждый человек должен идти своей дорогой. Я очень люблю твою маму, тебя, Генку. Я люблю свою профессию, я выбрал свой путь осознанно. (К слову сказать, папа был неплохим кинооператором.) Елизавета же не может мне этого простить до сих пор, – грустно закончил он свои оправдания, и Асе показалось, что ему стало легче, что он не объяснял ей, совсем еще юной девочке, а договаривался сам с собой. Со временем визиты в их дом этой шикарной дамы происходили все реже, а их продолжительность становилась все короче.

Ася знала, где живет так называемая бабушка, иногда они с папой гуляли по широкой Котельнической набережной, и он с удовольствием показывал ей окна квартиры, где вырос и где прошло его счастливое детство. По окнам вычислив квартиру, Ася поднялась на четвертый этаж старого, но очень величественного дома, и позвонила. Дверь ей открыла маленькая кругленькая женщина деревенской внешности.

– Вам кого? – безразлично поинтересовалась она.

Ася растерялась, сказать «бабушку» неудобно, надо спросить официально.

– Мне нужна Круглова Елизавета Никитична.

– Как вас представить?

– Скажите: «Ася Круглова», – ей не хотелось унижаться перед женщиной, которая не пришла даже на похороны своего сына.

На лице маленькой женщины не дрогнул ни один мускул, она молча закрыла дверь, и ее шаги скрылись в глубине квартиры. Но довольно быстро шаги послышались вновь, дверь распахнулась, и на пороге появилась бабушка. Она была, как всегда, при полном параде, как будто собралась на прием как минимум к президенту.

– Ну, здравствуй, Ася Круглова, – криво ухмыляясь, сказала она, – что тебе здесь нужно?

Ася знала, что Елизавета Никитична не любит ни маму, ни внучек, да и сына своего, наверное, тоже, но все равно она не ожидала такого откровенного презрения по отношению к себе.

– Если бы не смерть родителей, я бы никогда сюда не пришла. Мне страшно, что ты моя родственница и что во мне течет твоя кровь, пусть не я, но ведь мои дети могут быть похожи на тебя. Сейчас я вынуждена идти на унижение перед тобой ради своей семьи, ради памяти о родителях. Лену забирают в детдом.

Ася намеренно назвала сестру официальным именем, ведь эта почти чужая ей женщина недостойна знать их маленький секрет.

– Мне не разрешают ее оставить, прошу тебя, сходи и оформи опекунство на себя, и я обещаю, нет, я клянусь, что больше ты о нас не услышишь никогда. В память о папе прошу, не дай им забрать ее, – когда Ася все это произносила, беззвучные слезы ручьями текли по ее щекам. Потом она опустила голову, встала перед ней на колени и, сложив руки в мольбе, попросила: – Пожалуйста, спаси сестру, ей нельзя в детдом.

Бабушка стояла и молчала, будто китайская статуя, застывшая в веках. Ася не стала ждать ответа, встала с колен и ушла.

Через два дня курьер привез ей оформленные документы, где опекуном Елены Николаевны Кругловой значилась Круглова Елизавета Никитична. Вот так когда-то большая семья Кругловых сократилась до Аси и Генки. И стали они жить дальше.

Ася со своими двумя курсами смогла устроиться только помощником директора, но, по сути, личным секретарем, поэтому терпела от своего начальника все и даже немного больше. Нет, ничего такого, Гарик Михайлович Манукян к Асе не приставал, мало того, он знал о ее судьбе и временами помогал – то пристроить Генку в театральный кружок, то зарплату выплатить за два месяца. Обычно это бывало, когда зима приходила неожиданно, а Генка вырастала из своих вещей, как обычно из всех сразу. Проработав на него уже пять лет, Ася знала, что человек он в принципе добрый, ну а то, что самодур, что ж, это издержки профессии – быть директором киностудии, пусть и небольшой, обычный человек не сможет, надо быть необычным. Именно таким и был Гарик Михайлович.

И вот сейчас она стояла в его кабинете и с ужасом слушала указания:

– Значит, так, Ася, собираемся в командировку в Крым к моему милому Сашеньке Озерову, у него там творится черт знает что, надо ехать и разбираться. Нет, ну я знал, знал, что ничего хорошего от этой затеи не жди. Этот проект был с самого начала неправильным.

– Но почему? Сценарий талантливый, бюджет спонсоры утвердили хороший. Что еще?

– Знаешь, я жуть как не люблю, когда хозяева лезут в работу, они, конечно, люди состоятельные, но ничего не понимают в этом бизнесе, а кино – это в первую очередь бизнес. Как понимаю, если такой огромный бюджет, а съемки поставили в первую очередь, значит, их кто-то попросил, а это уже давление, значит, и требовать результат будут жестче. По закону маятника, ну или, как вы, необразованные в этом смысле люди, думаете, по закону подлости, обязательно все пойдет не так, как надо. И вот, уже началось, полюбуйся, прислал мне сегодня сообщение.

Гарик передал Асе телефон, где было написано: «Приезжай срочно, схожу с ума».

– Не вижу повода для паники, – по-деловому сказала Ася, – перепил просто наш Санек, проспится и уже к вечеру позвонит извиняться.

– Не, ну как не стыдно, Ася, ты должна знать все, ты же моя правая рука. Наш Санечка Озеров уже два месяца как в завязке, причем закодировался как положено, по полной программе. Я перестраховался, позвонил его продюсеру, нашей Женечке Мирной, но и она тоже несет какую-то чушь. Самое главное, я понял, что Санек сухой, а из графика они выбились уже на две недели. Надо ехать и приводить всех в чувство. Забронируй билеты на завтра, как всегда, полетим с юга Москвы, то есть из Домодедова, мне бизнес-класс, себе не вздумай тринадцатый ряд брать. И смотри, чтобы в номере рейса не было шестерки. Гостиницу закажи ту, где живет съемочная группа, в моем номере чтоб окна на юг и чтоб кровать в номере стояла головой на восток, ногами на запад, про цифры помнишь? Себе тоже не вздумай тринадцатый номер брать. И не ухмыляйся, поедешь одна, на здоровье, порти себе ауру сколько хочешь, а ты со мной летишь. Также позвони и узнай телефон сценариста. Это не дело – то, что сейчас происходит. Как можно снимать без сценариста? Может, поэтому они и топчутся на месте. Кстати, ты сценарий читала? А то я как-то не успел из-за этого цейтнота, доверился полностью начальству. Он и вправду хороший?

– Читала, приличный детектив в стиле Агаты Кристи, мне понравилось, немного мастерства Озерова – и будет неплохой сериал. Думаю, даже на какой-нибудь федеральный канал продадим.

– Ну и хорошо, действуй.

– Гарик, вы же знаете, сейчас каникулы, мне не с кем оставить Генку. На лагерь у меня денег не хватило, а оставить в Москве четырнадцатилетнюю девочку опасно.

– Ничего с твоей Генкой не будет за неделю, да и сколько я тебе говорил, нельзя девочку называть таким ужасным именем, карма испортится. Есть же у нее человеческое имя, как там ее зовут по паспорту?

– Лена, – ответила Ася, на автомате просчитывая, что же она может придумать. Может, попросить бабу Аллу с третьего этажа за ней присмотреть? Хотя нет, она откажет, в прошлый раз Генка ее в подъезде так напугала, что Асе пришлось потом неделю ей в больницу фрукты носить.

– Ну и ничего, это тоже имя, хотя я предпочел бы Елена, а что, и паспорт уже получила?

– Да, ей четырнадцать две недели назад было, я потому и на нуле, что подарок ей сделала – телефон, она меня давно о нем просила.

– Ладно, не жалобь меня, не заставляй мои мысли сворачивать на негатив. Вот что сделаем, давай бери свою Генку с собой. Номер тебе в гостинице все равно полагается отдельный. Обедать будете ходить с киногруппой, там порции все равно никто не считает, а билеты на самолет я вычту из твоей будущей зарплаты.

На самом деле зарплата будущего месяца у Аси уже была вся расписана до копейки, но это был выход, работу она потерять не может и Генку одну тоже оставлять нельзя. А так и сестренка отдохнет, заодно в море покупается, фруктов поест, о таком отпуске для Генки Ася даже не мечтала. «А деньги, да и бог с ними, перезайму потом», – подумала она, а вслух сказала:

– Спасибо огромное, Гарик, у вас большое кавказское сердце, что бы я без вас делала.

К слову сказать, Гарик Михайлович Манукян был чистой воды москвич в десятом поколении. И его восточная кровь была разбавлена за это время раз пять. Вот, например, мама Гарика была чисто русская – Марина Владимировна Козакова, да и самого Гарика в паспорте зовут Игорь, но ему очень хотелось подчеркнуть свою южную кровь, и он представлялся Гариком. И он всего на пятнадцать лет старше Аси, но ему очень нравилось чувствовать себя покровителем, этаким меценатом. Как считал Гарик Михайлович, это чистит его карму и продлевает жизнь. Проработав с ним уже пять лет, Ася знала эту его слабость и благодарила именно так, как ему того хотелось.

– И насчет сценариста, Гарик… Если они вам, директору, не сказали, кто сценарист, то с чего вы решили, что они скажут мне, какому-то менеджеру? – попыталась отбиться от столь трудной задачи Ася.

– Значит, так, Круглова, уйди и не порть мне настроение, моя аура только восстановилась из-за доброго дела, и ты опять меня тянешь в цвет болота. – К слову сказать, болотный цвет Гарик считал цветом негатива и жутко его боялся. Он верил, что его носят только энергетические вампиры, которые вытягивают живую энергию из людей.

– Во-первых, ты не секретарша, а правая рука директора кинокомпании «Обзалирон». Давай так, ты находишь мне сценариста нашего долбаного сериала, а я оплачиваю билеты твоей Генке.

Это был удар ниже пояса. Но, тут же прокручивая в голове, кому она будет звонить, Ася согласилась.

– И позвони в гостиницу, а то они любят вешать шторы цвета зла, – уже в спину прокричал ей Гарик, – а также прихвати в самолет сценарий, прочту его, там не сильно много крови?

Гарик был фанатом эзотерики, и вот эта его страсть давалась Асе особенно сложно. Если они отправлялись в командировку, для нее это было абсолютным наказанием, поэтому Ася жуть как не любила любые поездки с начальством. И вот – бинго, она едет в очередное путешествие с шефом, да еще и со своей младшей сестрой.

– Да, Ася, чувствую, поседеешь ты за эту неделю, – под нос себе пробубнила она и набрала Генкин номер.

– Привет, систер, ты что это звонишь среди рабочего дня? Гарик уснул или ты оборзела? – попыталась пошутить младшая.

– Нет, звоню сказать, что я завтра уезжаю в командировку, – и, сделав небольшую паузу, добавила: – Тебя беру с собой.

– Фу, Ася, ты так-то не пугай, я опять подумала, что мне придется одной жить. Как вспомню последнюю твою поездку, если бы Аньку мама не отпустила ко мне ночевать, то я бы вообще все пять дней не спала.

– А нечего было бабу Аллу до смерти пугать, такой был хороший вариант.

– Да кто ее пугал? Я просто шла в школу, у нас был Хэллоуин, я была в костюме. А ножницы, торчащие из головы, – это накладка такая, часть костюма. Ну а то, что я сидела на ступеньках с закрытыми глазами, так это я Аньку ждала, копушу, и музыку в наушниках слушала. Я даже не слышала, как она закричала, открыла глаза, а она лежит на площадке, думаешь, я не испугалась?

Шуточный тон исчез, видно, и правда плохо ей было тогда, и она действительно перепугалась.

– Ну, куда едем, систер, в какую тьмутаракань Гарик послал тебя на этот раз? Сразу хочу сказать, я за любой кипиш, кроме голодовки, просто интересно.

– Мы едем в Крым, в Ялту, – сказала Ася, и после этого в трубке послышался какой-то треск, затем что-то упало и покатилось.

– Генка, ты что, упала? Или телефон, не дай бог, уронила, если так, я тебя точно прибью, – закричала в трубку Ася.

– Не переживай, Васек, это я от счастья мимо дивана села, с телефоном все ок.

Васей сестра называла ее в исключительных случаях прилива любви и нежности. В день, когда родителей не стало, они сидели вдвоем на кухне и ревели навзрыд. Первой успокоилась Генка, она подошла к Асе и спросила так, как могут спрашивать только дети:

– А ты меня никогда не бросишь?

Ася, с усилием остановив слезы и проглотив комок, что стоял у нее в горле, как можно уверенней сказала:

– Никогда, обещаю.

И Генка с разбегу бросилась ей на шею, да так, что Ася чуть не упала с табуретки.

– Спасибо, Васечка, я тебя тоже очень-очень люблю.

– Почему же Васечка? – спросила Ася, вытирая слезы.

– Это будут наши вторые имена, это будет наш с тобой секрет, наш код, – на ухо прошептала сестре Генка.

И теперь только в самых исключительных случаях Ася становилась Васей.

– Значит, так, собирай сумку, и мои вещи бери, и свои, мне еще надо решить вопросы с билетами, буду поздно.

– Есть, – бойко ответила Генка в трубку и побежала разбирать гардероб на «надо» и «может быть».

Ася осталась сидеть за столом, ей было необходимо подумать. Когда-то у нее были шикарные вьющиеся волосы и она любила размышлять, накручивая прядь на указательный палец. Все изменилось пять лет назад. Время, которое они требовали для укладки, она решила посвятить сестре и подстриглась под мальчика. Это помогало и экономило кучу времени и денег, но так как в последнее время она копила на подарок Генке, то пришлось экономить даже на парикмахерской. Волосы отросли и опять начали завиваться. Конечно, на палец их не накрутишь, но запустить пятерню уже можно было вполне. И вот, обхватив голову руками, Ася начала размышлять и планировать.

Первое – билеты, ну это решаемо. Она включила ноут, и ее пальцы быстро забегали по клавиатуре. Второе – гостиница, и это в современном мире не составляет труда. Третье – сценарист, вот здесь проблема, и очень большая. Гарик был просто директор, по сути, нанятый управленец, выше был совет директоров, в который входило три семьи. Подчиненные, естественно, никаких подробностей не знали, посвящены были только Гарик и Ася, но Ася совершенно случайно.

Однажды, три года назад, она застала Гарика очень пьяным в своем кабинете наедине с пустой бутылкой виски. И пока на правах правой руки она пыталась уложить его на диван, стоящий для таких случаев в углу, Гарик, обливаясь пьяными слезами, рассказал ей какую-то невероятную историю о том, что три очень дружные семьи создали эту кинокомпанию и поставили его ею управлять, и вот вчера одну семью убили. Но Гарик потерял не только их в тот день, дальше шел набор слов и ругательств. Он плакал, обливался слезами, материл себя, еще кого-то, потом резко начинал кричать что-то в стену. Наутро Ася попыталась расспросить Гарика о том, что же случилось, но он широко раскрыл глаза и прошипел с такой злостью, с какой ни до, ни после он с ней не разговаривал: «Забудь, ничего не было, и я ничего тебе не говорил».

Поэтому к Гарику за помощью идти не стоит. Надо самой зарабатывать на бесплатный билет для Генки. Сценарий прислали на почту Аси. А если пойти через эту дверь?

«Здравствуйте, пишет вам личный секретарь Гарика Михайловича. Не могли бы выдать мне телефон сценариста?»

Ответ пришел очень быстро: «Нет».

Ну это уже неплохо, они идут на контакт.

«Понимаете, нам это жизненно необходимо, мы не можем больше продолжать съемки».

«Почему?»

И тут Ася решила пойти ва-банк.

«У нашего режиссера проблемы, директор считает, что это из-за того, что на съемочной площадке нет сценариста».

Пятиминутная пауза, затем приходит сообщение: «Дайте телефон, он вам позвонит».

Ася быстро, пока там не передумали, написала свой номер и стала ждать.

Звонок поступил очень поздно, Ася уже завершила все свои дела. Навела порядок на рабочем месте. Позвонила Генке и проконтролировала сбор сумок. Два раза звонила в гостиницу, чтобы уточнить цвет штор и на всякий случай цвет коврового покрытия. Оставила указание Ниночке, которую босс всегда оставлял замещать Асю. В конце концов она уже окончательно потеряла надежду дождаться звонка, когда он наконец разбил тишину приемной.

– Ася, здравствуйте, – услышала она хрипловатый мужской голос из трубки. Было такое ощущение, что человек давно не разговаривал и от этого у него слова выходили такими хриплыми и незвучными. – Мне дали ваш номер и просили перезвонить. Сказали, у вас неразбериха в сценарии.

– Здравствуйте, очень рада вас слышать, меня зовут Ася, а как я могу к вам обращаться?

– Жора, – ответил собеседник, немного замявшись.

– Очень приятно, Жора, вас очень просят приехать в Крым. Там происходят непонятные вещи, режиссер требует сценариста, отставание от графика уже две недели. Даже босс летит разбираться на месте.

– Это исключено, – ответил хриплый голос из телефона, – я никуда не выезжаю.

– Ну почему? Мы закажем для вас бизнес-класс, чудесную гостиницу с окнами на море. Вы не будете даже сильно себя перетруждать, дадите пару указаний режиссеру и все, а потом будете купаться в теплом Черном море.

– Это исключено, – еще раз, но более раздраженно ответил Жора, – дайте мне телефон режиссера, я ему позвоню и все, что касается сценария, с ним обговорю, а с глупостями пусть ваш босс разбирается.

Ася поняла, что бесплатные билеты для Генки растворяются в упорстве этого писаки, и решила пойти ва-банк. Обычно она так не делала, но билеты в самый сезон встанут ей в двадцать тысяч, это огромные деньги. Поэтому, заранее извинившись за свое поведение перед родителями, которые, она была уверена, все видели, решила все-таки ударить ниже пояса и разжалобить оппонента.

– Послушайте, Жора, у меня сейчас трудная жизненная ситуация, после смерти родителей я одна воспитываю младшую сестру. Начальство мне обещало оплатить билеты для нее в Крым, но только в том случае, если я вас уговорю поехать с нами. Моя маленькая сестренка, – продолжала нагнетать обстановку Ася, – не была на море уже пять лет, я попросту не могу себе этого позволить. Помогите мне, вам это не будет ничего стоить, а мне вы окажете огромную услугу. Поверьте, я буду очень благодарна, даже такие помощники, как я, могут быть очень полезны, я могу все последующие ваши сценарии относить в разные кинокомпании, не только в нашу. Пять лет в кинопроизводстве, пусть всего лишь секретарем, – это огромный срок, у меня куча знакомых, вы знаете, иногда полезней иметь знакомого секретаря, чем босса. Как говорит наша кастинг-директор, на этаж ниже все решается быстрее. Поймите, на следующий год у нее ОГЭ, и мы уже сто процентов не съездим на море, а тут такой шанс.

В телефонной трубке стояла звенящая тишина, Ася всем телом чувствовала, как на другом конце мучительно разрушаются сомнения, и боялась спугнуть.

– Хорошо, – так же хрипло произнес Жора, – билет я куплю сам, также пришлите мне название гостиницы, сам выберу номер. Счет на оплату билетов и гостиницы скину вам на почту. Встречать не надо.

– Спасибо, – прошептала в трубку ошарашенная Ася, но ее уже никто не услышал, сценарист положил трубку.

Ася с Генкой стояли в аэропорту и ждали Гарика Михайловича. Приехали они, очень рано, была у Аси такая привычка, она боялась опоздать, поэтому приезжала везде заранее.

– Да, систер, мы, как всегда, раньше пилота, три часа до вылета, нет, ну вообще это уже победа, – продолжала рассуждать Генка, – в прошлый раз мы приехали за пять часов, вот где был провал.

– Зато не опоздаем, – парировала Ася, понимая, что на самом деле, конечно, Генка права, сидеть в аэропорту то еще счастье. На улице накрапывал мелкий дождь, и Асины отросшие кудри вздыбились и приняли форму одуванчика. Сейчас, как никогда, Ася жалела, что все-таки не раскошелилась и не подстриглась, на море прическа одуванчика ей будет обеспечена постоянно.

– Генка, я очень смешно выгляжу? – немного печально спросила Ася. За пять лет она привыкла к своей прическе «под мальчика» и совсем разучилась ухаживать за локонами.

– Я понимаю, – сменив свой шуточный тон на серьезный, сказала Генка, – ты ждешь от меня утешения, но я не могу тебе врать, ты очень смешная с этой прической, – и, не выдержав, прыснула. Огромный зонт в виде трости упал и покатился по полу. Это была Генкина гордость, в прошлом году младшая участвовала в качестве волонтера в одном большом турнире, и по окончании соревнований всем добровольным помощникам подарили такие зонты. Конечно, ничего не скажешь, он был шикарен, с деревянной ручкой, цвета ясного неба, а через весь зонт красовалась большая надпись: «Спасибо, волонтер».

– Зачем ты его с собой взяла? – больше рассуждая вслух, чем ругаясь, спросила Ася.

– Ты что, такая вещь, вот увидишь, нам не раз пригодится, – возмутилась Генка.

– Веселенькое начало – ехать на море и ожидать дождя. Ты пессимист, сестренка.

– Здравствуйте! – Гарик подошел неожиданно, и Ася, как школьница перед учителем, вскочила с сиденья. – Что у вас за прическа, Круглова, если вы собрались отдыхать, спешу вам напомнить, что ваша сестра еще может себе это позволить, а мы летим работать. Кстати, а ваша сестра летит за мой счет или вам не удалось развести меня на благотворительность?

– Вы меня недооцениваете, босс, за ваш, конечно, сценарист летит точно, правда, время я не знаю, сказал, сам все купит, ничего покупать не надо, потом придется только счет оплатить.

Гарик был ко всему еще и жадным, поэтому немного поморщился от новости, что ему придется платить еще как минимум за двоих, и выдал больше из вредности, чем от души:

– И вообще, Круглова, эта прическа вам жутко не идет, вы выглядите как Бонифаций.

Ася хотела возразить и сказать, что она вовсе ничего не делала, а дождик и прирожденные кудри сделали все за нее, но от обиды все слова как-то испарились.

– Все, девочки, вперед, нас ждут великие дела, – продекламировал босс, развернулся на каблуках своих дорогих туфель и направился на регистрацию, как вождь народов, что прокладывает путь своим непутевым почитателям.

И закрутилось: регистрация, сдача багажа, зона досмотра. Когда добрались до самолета, Ася была вымотана окончательно и мечтала уснуть в кресле до самого Симферополя. Но этому не суждено было сбыться. Пилот уже объявил об окончании посадки, как вдруг объявился Гарик и с бешеными глазами уставился на Асю.

– Псс, псс, – попытался привлечь ее внимание начальник, – у меня проблема.

– Что случилось? – попытка не заметить босса, просто притворившись спящей, провалилась.

– Сосед мало того что в болотной рубашке, так у него еще и штаны болотного цвета, – наклонившись к ним, полушепотом произнес он, – не зеленого, не травяного, не салатового, а именно болотного, улавливаешь? – и, еще больше выпучив свои и без того огромные восточные глаза, замолчал, ожидая их реакции.

Ася закатила глаза, предвкушая самое ужасное.

– Он точно вампир, – Гарик сказал это и закивал головой, приговаривая: – точно-точно, я тебе говорю.

Генка, не зная про такую странность Асиного шефа, взглянула вопросительно на сестру и произнесла:

– Ася, зря мы бургеры в кафе ели, видишь, как Гарика Михайловича плющит. Систер, мне срочно нужен антидот, доставай аптечку, – говоря это, Генка переводила взгляд с сестры на ее шефа.

Но Асе некогда было объяснять сестре все тонкости психологии начальства. Отмахнувшись от Генки, она попыталась поговорить со стюардессой о замене места, но та была непреклонна, как Конституция России, плюс еще угрожающе намекнула, что если они сейчас же не сядут на свои места, то их высадят из самолета.

– Гарик, садись на мое место, оно абсолютно безопасно. Когда мы взлетим, я попробую что-нибудь придумать. Иначе нас сейчас снимут с рейса, – Ася, как могла, пыталась решить ситуацию миром.

На лице Гарика были такой страх и замешательство, что ей стало жаль его, но ситуация требовала срочного решения. Между комфортом бизнес-класса и собственной фобией Гарик предпочел второе, он сел рядом с Генкой.

Генка

Больше всего в жизни Лена Круглова любила свою сестру. Любила неистово и самоотверженно, ей всегда было обидно, когда кто-нибудь ее обижал, и хотелось наказать грубияна, но, слава богу, таких моментов было немного, так как Ася была аккуратным, добрым и культурным человеком. А еще Ася была очень расчетливой, или нет, неправильное слово, она всегда все планировала. Генка понимала, что, скорее всего, ее такой сделали обстоятельства: девятнадцатилетнюю девочку бухнули во взрослую жизнь, да к тому же еще с малолетней сестрой на шее, поневоле ей пришлось научиться считать. За это Генка любила сестру еще больше и во всем старалась ей помогать. Вот, например, сейчас, глядя, как этот маленький армянин свысока с ней разговаривает, а еще, хуже того, командует ею, Генка чувствовала обиду за сестру. Ася, такая умная, такая талантливая, должна выполнять придури этого гнома, а все из-за денег, из-за того, что им надо на что-то жить. В этот момент Генка пообещала себе, что, когда она вырастет и станет знаменитой актрисой (а в том, что так и будет, она ничуть не сомневалась), сестра никогда и нигде не будет работать. Генка будет ее полностью содержать. Ася поедет путешествовать по разным странам, как она иногда мечтает, сидя на кухне, отдыхать на морях, а Генке только счета для оплаты присылать. Она же будет их оплачивать регулярно и с большим удовольствием, приписывая: «Спасибо, родная, отдыхай, ты это заслужила».

Места у Генки с Асей были хорошие, двенадцатый ряд, одно посредине, другое у прохода. Так как Генка на правах младшей сестры уже заняла место у прохода, Гарику пришлось сесть на неудобное, по его словам, место посредине. С другой стороны, у иллюминатора, сидела тетя Халя, коренная крымчанка с красивой фиолетовой химией на голове и приличными формами. По сути, тетя Халя была прекрасным человеком и уже успела подружиться с Генкой, но с Гариком у них не случилась любовь с первого взгляда. Наверное, оттого, что тот был заведен и ругал все вокруг, не стесняясь в выражениях.

– Места между сиденьями мало, вы же, бесстыжие, заняли мой подлокотник, – продолжал ныть Гарик, а самолет тем временем, согласно расписанию, набирал высоту.

– Мне это интересно, с чего это вам пришло в голову, что он ваш? На нем написано или как? – пыталась отвоевать свое пространство тетя Халя.

– Ну, конечно, мой: тот, кто сидит посредине, априори в неудобном положении, если у него еще и подлокотник один, то это вообще будет невозможное путешествие, – Гарик не собирался сдавать позиции, при этом еще немного работая локтем. – А вам с вашими габаритами вообще положено покупать два места в самолете, чтоб поместиться полностью и не мешать соседям.

– Да как ваш паршивый язык смел тронуть мои габариты? Даже мужьям, царствие им небесное, не всегда это было позволено, – тетя Халя вся покраснела и по причине волнения стала потеть.

От этого Гарик морщил нос и злился еще больше.

– Мне просто интересно, сколько у вас было мужей? – не унимался он.

– Своих или как? – очень естественно спросила тетя Халя, и было непонятно, издевается она над Гариком или правда уточнила.

– Вы всем довольны? – стюардесса, проверяющая ремни, заметила перепалку и решила помочь женщине поддержкой.

– А шо делать, тетя Халя гордая, тетя Халя довольна! – очень достойно и как-то по-философски ответила она.

Самолет тем временем плавно набрал высоту, табло «Пристегните ремни» погасло.

– Дайте выйти, я пойду узнаю, может, ваша сестра вспомнила о своих обязанностях и все-таки договорилась о замене мест и я наконец полечу в человеческих условиях? Боже, Елена, зачем вы таскаете с собой этот ужасный зонт? Он такой огромный, вы должны были сдать его в багаж, ну или, на худой конец, убрать на полку для ручной клади, – Гарик не собирался успокаиваться и, протискиваясь, перешел уже на Генку.

Пропуская его, она попыталась успокоить всех и нормализовать обстановку, как учила ее Ася, миром:

– Гарик Михайлович, давайте будем дружить, нас с вами так много связывает, – получилось немного неискренне, не так, как это всегда очень элегантно делает Ася.

– Глупости, кроме твоей сестры, работающей на меня, у нас нет и не может быть ничего общего.

– Как же, а первая буква в наших именах?

Но Гарик только хмыкнул в ответ и направился в салон бизнес-класса.

Тетя Халя решила воспользоваться тем, что ненавистный сосед ушел, и сходить в туалет.

Генка же сидела и мечтала, как будет купаться в голубом море, есть черешню и клубнику. Обязательно по вечерам в номере на балконе читать детективы. На втором месте после любви к сестре у нее были детективы. Она обожала всех авторов – женщин, мужчин, современных и классиков, но больше всех она любила, конечно же, Агату Кристи, стиль королевы детектива она называла вкусным и проглатывала ее книги, как пирожные из своей любимой кофейни «Волконский». Главным критерием, почему она считала их гениальными, было то, что их можно было читать даже по второму разу.

Вдруг загорелось табло «Пристегните ремни», стюардесса, предлагающая соки, оставив свою тележку, направилась узнавать у коллег, стоит ли продолжать обслуживание. Самолет все больше трясло, Гарик вышел из бизнес-класса жутко расстроенным и направился обратно на свое ненавистное место. С другой стороны, из туалета, вышла тетя Халя и, тоже испугавшись тряски самолета, решила поскорей добраться до места. Ее путь преграждала тележка с соками, оставленная нерадивой стюардессой. Но тетя Халя не привыкла сдаваться и решила снять тележку с тормоза, предполагая докатить ее до своего ряда и спокойно сесть в кресло, пока ненавистный коротышка не вернулся. Когда тележка оказалась без тормозов, самолет тряхнуло с такой силой, что Гарик, направлявшийся в это время по проходу, упал вперед руками, а тележка, вырвавшись из рук тети Хали, со скоростью паровоза рванула прямо на него.

У Генки было ровно три секунды на принятие решения, но даже за это время мысль «Гарик или зонт?» успела возникнуть у нее в голове, и, честно сказать, жизнь босса сестры победила с очень небольшим перевесом. Схватив свой зонт, она поставила его в проход между сиденьями как шлагбаум для тележки. Он выдержал, конечно, немного заскрипел и погнулся, но не подвел. Пассажиры, сидевшие и в ужасе наблюдавшие происходящее, начали хлопать и поздравлять всех участников события. Очумевшего от последних событий Гарика со вторым днем рождения, белую как мел тетю Халю, что не стала случайной убийцей, ну и, конечно, героя данного мероприятия – Генку – как главную спасительницу.

Жора

Он сидел в кресле самолета и ругал себя, зачем повелся на жалостливые рассказы помощницы директора, зачем летит туда. А все эта «правая рука» разжалобила его, осознанно или случайно затронув самые больные струнки в душе. И вот он, человек, который уже три года выходит из дома только для того, чтобы посмотреть новый фильм в кинотеатре, и то лишь исключительно ради очень хороших фильмов, летит в Крым. На соседнее кресло плюхнулся маленький человек с армянскими корнями и уставился на Жору в упор. Взгляд его не обещал ничего хорошего, это была смесь ужаса и презрения.

– Мы с вами знакомы? – не выдержал Жора.

Но сосед не поддержал разговора, вскочил и убежал в соседний салон.

«Боже, за три года затворничества я уже отвык от того, что в мире столько сумасшедших», – подумал Жора, поднимая папку, которую уронил его ненормальный сосед. На папке было напечатано: «Сериал “Никогда не играйте в смерть”. Сценарий».

– Добрый день, – приветствие прозвучало так неожиданно, что Жора вздрогнул.

– Здравствуйте, – ответил он молодой девушке с прической льва. Жора, скорее, по профессиональной привычке сразу оценил ее внешность. Девушка лет двадцати пяти, стройная, немного высоковата для среднестатистической девушки, как говорится, модельного роста. Лицо миловидное, но какое-то неухоженное, совсем без косметики. Да и прическа, скорее, «так получилось», чем «так задумано». Такое ощущение, что она проснулась как-то утром и решила: я не должна никому нравиться, надо срочно о себе забыть. Единственное, что девушка не смогла испортить на своем лице, – это глаза, огромные голубые глаза, они компенсировали все: и прическу, и неухоженность лица, и старенькую дешевую одежду. В эти глаза хотелось смотреть не переставая, подмечая в них то бездонность летнего неба, то глубину синего моря.

«Стоп, прекрати, тебе теперь этого не позволено», – оборвал себя мысленно Жора, пытаясь вернуться обратно из бездны красивых глаз своей соседки.

– Извините, но некоторое время я посижу рядом, – как-то уж очень неуверенно сказала она.

– Конечно, это ваше право, до вас тут сидел злой коротышка, но сидел недолго, так что я ни при чем, извиняться не стоит! – удивленно ответил он – голос у девушки был тоже очень красивым, глубоким и каким-то уставшим.

– Это был мой босс, но по определенным причинам он не может лететь в этом кресле, поэтому летит в моем. Вы просто его не знаете, он не злой, он добрый и беззащитный. Давайте знакомиться, меня зовут Ася, а вас?

– А меня зовут Жора, – представляясь, он протянул ей папку, – это уронил ваш босс.

– Жора – редкое имя, – произнесла Ася, переводя взгляд с папки на него. – Простите, если я сейчас ошибусь, но я не верю в такие совпадения. А вы, случайно, не наш сценарист?

От удивления она еще больше вытаращила глаза, на фоне ее прически это было очень забавно, и Жора рассмеялся:

– Да, скорее всего, ваш, а вы та самая Ася, которая вытащила меня своими уговорами. А где же ваша маленькая сестра или это была уловка? – смеясь, предположил он.

– Простите меня, – казалось, что Ася искренне радуется их знакомству, – я знаю, что это был запрещенный прием, но в свое оправдание могу сказать, что все, что я вам говорила, – чистейшая правда. Сестра сейчас сидит в соседнем салоне и развлекает моего босса. И благодаря вам мне это ничего не стоит.

Самолет набирал высоту, а Жора поймал себя на мысли, что ему приятно болтать с этой малознакомой девушкой и что уже давно он ни с кем так не болтал.

Сан Саныч

Новенький аэропорт Симферополя красовался на солнце. Волна, в виде которой был построен аэропорт, как и положено ей, переливалась и пыталась убежать. Сан Саныч встречал начальство и от этого чувствовал себя особенно некомфортно. Еще в армии он понял главный принцип благополучия: держись поближе к кухне и подальше от начальства. Так в последнее время он и делал, вел жизнь тихую и неинтересную.

– Все, навоевался я с ветряными мельницами, – говорил он жене, заседая по вечерам на кухне. – Теперь буду водить такси, а по выходным пить невкусное пиво.

Надо отдать должное, Сан Саныч не пил вообще никогда, но в последнее время нет-нет да и возьмет банку пива. Может быть, и пристрастился бы он, может, и спился бы в конце концов. Если бы не этот странный звонок, не это такое выгодное во всех смыслах предложение, а главное – тайна. После того как Сан Саныча Петрова уволили из органов, ему очень не хватало тайн.

– Приземлился рейс Москва – Симферополь, встречающих просим пройти.

Услышав это, Сан Саныч взял табличку «Киногруппа» и пошел встречать начальство. Почему-то у бывшего следователя, да и вообще неглупого мента было стойкое ощущение, что вот именно в эту секунду, с этой его встречи начинается что-то очень нехорошее. Начинается страшный спектакль, который неизвестно чем закончится.

Ася

Она первый раз за пять лет провела эти два с лишним часа как приятное развлечение, ибо в последнее время вся ее жизнь была расписана по минутам. Обо всем надо было подумать – на работе и дома. Подруг у Аси не осталось, так как интересы разошлись кардинально, просто так поболтать о жизни, о кино, о любимых актерах, о классике было не с кем, да и некогда. Этот сценарист Жора был шикарным собеседником, его хотелось слушать, ему хотелось рассказывать, с ним хотелось делиться и не бояться быть высмеянной. За время полета они выяснили, что им нравятся одни и те же фильмы. Ася с трепетом относилась к этому своему пристрастию к кинематографу. Узнав, что сценаристу тоже нравится фильм Витторио Де Сика «Похитители велосипедов», она была ошарашена и приятно удивлена. Сейчас редко смотрят черно-белое кино, тем более мужчины. С ним было что обсудить, о чем поспорить, о чем помечтать.

В общем, два часа сорок минут пролетели незаметно и приятно. Ася даже забыла про разозлившегося босса. Когда после взлета тот понял, что ему не судьба сегодня сидеть в бизнес-классе, и, надув свои восточные щеки, ушел обратно на Асино место, она без зазрения совести вычеркнула его из памяти. Не обратила она внимания и на турбулентность, которая, как карусель, качала их в кресле то сильнее, то медленнее. Не придала значения и тому, как захлопали пассажиры, поздравляя кого-то с чем-то. Она просто наслаждалась беседой, смеялась, удивлялась и взахлеб что-то рассказывала, а такое забытое чувство свободы, когда ты никому ничего не должна и можешь просто получать удовольствие от жизни, на миг вернуло ее в то время, когда были живы родители и все было по-другому.

Поэтому приземление не было таким радостным событием как обычно, оно было как возвращение к обычным будням после радостного праздника. Самолет очень плавно коснулся полосы, город Симферополь красивым новым аэропортом встречал путешественников, как бы говоря: приветствуем вас, вы прилетели в сказку.

– Первыми выходят пассажиры бизнес-класса, – раздался голос стюардессы в динамике.

Ася встала, но пошла совсем в другую сторону, ей надо было забрать свои вещи, которые благополучно летели в эконом-классе. Уже подойдя к Генке, она обернулась, чтобы помахать своему новому знакомому, но увидела лишь скособоченную фигуру, опирающуюся на трость.

«Вот почему он не путешествует, – подумала Ася, – хорошо, что он не видит сейчас моего жалостливого взгляда, мужчины не любят, когда их жалеют. По крайней мере, таким был папа. В следующий раз я справлюсь».

Гарик

Как летели два с лишним часа, как выходили и получали багаж, как ехали в черном микроавтобусе два часа до Ялты, Гарик помнил смутно. Каждый раз в голове всплывала металлическая тележка, приближающаяся с неимоверной скоростью к его голове. Лишь в автобусе из беспрестанного стрекотания секретарши, чего, кстати, обычно за ней не водилось, он разобрал, что вампир, из-за которого Гарик не смог счастливо лететь в бизнес-классе, оказался их сценаристом и в гостиницу он уехал на заказанном личном трансфере. Эта новость вернула его в реальность.

– Вот ведь жук, – заорал Гарик, – мог бы и с нами поехать, а мне это все оплачивать. Ну, когда мы уже приедем в отель? У меня был жуткий день, и я пахну тетей Халей.

– Да вот уже приехали, – сказала испуганная Ася, давно она не видела, чтоб Гарик так орал, – только это не совсем отель, это пансионат. Они здесь и живут, и снимают. Для съемок арендовали на месяц отдельно стоящий домик у моря, а живут в корпусе.

Дверь микроавтобуса открылась, и перед ними предстал головокружительный пейзаж. Все трое встали, открыли рты и пытались переварить увиденное. Даже Сан Саныч, который вот уже месяц видел эту красоту каждый день, достав багаж, встал рядом и залюбовался.

Пансионат «Золотая гвоздика» располагался на скале, этажи спускались по ней, как лестничные ступеньки. А самая нижняя ступенька упиралась в каменистый пляж, который ласково облизывало синее море. Вокруг стояли столетние сосны, как бы защищая строения от всего на свете. Парковка машин была на самом верхнем этаже. Так как солнце уже садилось прямиком в море, то казалось, что оно блестящей дорожкой бежит по нему прямо к их ногам через пляж, через все этажи пансионата, бежит поздороваться с новыми гостями: привет я радо вас видеть, будьте как дома.

– Скажи-ка мне, Круглова, вот это что за… – чуть не выматерился Гарик, прервав эстетический экстаз, – прошу прощения, то есть ничего себе у нас живет киногруппа. У них ничего не треснет? И еще здесь кто-то с ума сходит? А этот кто-то не обнаглел?

– Гарик Михайлович, это все было указано в контракте и оплачено спонсорами. Вы тогда разводились со второй женой и, видимо, не придали документам особого значения, – начала оправдываться Ася.

– Всё, заселяться, в душ и пойдем наших отдыхающих приводить в чувство, – скомандовал Гарик, направляясь к ресепшен.

СМС: Заказчик – Исполнителю

«Действуйте согласно инструкциям, никакой самодеятельности».

Заливные

Анна и Роман Заливные были в браке вот уже двадцать пять лет. Как говорил Глеб Жеглов, у них была не просто любовь, а любовь с интересом.

Анна никогда, даже в молодости, не отличалась красотой, а сейчас была и вовсе отвратительна. К своему некрасивому лицу с маленькими глазками и лошадиной челюстью, а также чересчур высокому росту она добавила еще килограммов шестьдесят лишнего веса и стала совсем безобразна. Не помогали ей ни последние веяния косметологии, ни приклеенные ресницы, ни увеличенная грудь, ни красивейшие белые локоны, так искусно наращенные и уложенные лучшими парикмахерами Москвы. От всего этого она становилась еще безобразнее и смешнее. Но еще нелепее Анна выглядела из-за тупой уверенности в своей привлекательности. Во всех социальных сетях она выставляла фотографии, которым не мог помочь даже любимый «Фотошоп», с подписью: «Я обворожительна». Или на пляже, одевшись в какой-нибудь неимоверный купальник ядовитого желтого цвета и раскидав свои шикарные локоны по толстым плечам, она кричала на весь пляж: «Рома, ты куда пошел? Здесь столько мужчин, они начнут ко мне приставать! Ты хочешь меня потерять?!» Мужчины, посмотрев на эту огромную гору с ресницами и локонами, пугались и быстро ретировались, боясь быть неправильно понятыми самоуверенной дамой. Рома, который, может быть, и был бы рад потерять такую красоту навсегда, не мог себе этого позволить. Анна была кладезем денег в их семье – получив огромное наследство от отца, она умудрилась не только не промотать состояние, но и приумножить его. Сейчас, в сорок пять лет, раздобревший и похорошевший Роман стал самым настоящим красавцем, хотя в молодости даже этим похвастаться не мог. Увидев его в одном из институтских кафе двадцать пять лет назад, Анна, посмотрев на неправдоподобно худого молодого человека, сказала своей подруге:

– Он будет моим мужем.

На что та, пьяно захихикав, ответила:

– Зачем тебе этот заморыш, да еще и с дыркой в кармане?

– Я сделаю из него человека, а деньги у меня и самой есть, – ответила она и не обманула.

В свои сорок пять Роман Заливной был красавцем мужчиной, высоким и статным. Хотя Анна втайне подозревала, что муж обманывает и просто сбегает в спортзал отдохнуть от нее, но ежедневные походы давали свои результаты – тело было в исключительной форме. Седина же, серебрившаяся в идеальной прическе, придавала ему особый шарм и интеллигентность. В общем, все было при Романе, но только не деньги. Подписав брачный контракт двадцать пять лет назад, он подписал себе пожизненное рабство. Пару раз попытавшись соскочить с Аниного крючка, он понял, что не готов: он привык к деньгам, работать не любит, зато любит, как говорится в пословице, кататься на саночках.

– Боже, Рома, этот твой друг Леха Ронин, ну никакой фантазии, отмечать свой день рождения каждый раз в одном месте – это паранойя, – в Анином голосе улавливалась еле слышная истерика. Роман знал: это начало бури, и, если ее не предотвратить, о спокойном отдыхе можно забыть.

– Милая, ты же знаешь, мы все родом из этих мест, а Алексей настолько сентиментален, что сначала отмечает день рождения с родителями, – Роман запнулся, – на кладбище. Потом он очень страдает, и вот здесь мы, как настоящие друзья, должны поддержать его.

– Если бы он при этом не был нашим компаньоном в трех направлениях, меня бы здесь не было, – капризно сказала Анна.

– Ты забываешься, милая, – Роман не выдержал, – нас связывает нечто большее, чем совместная юность и общий бизнес. Если ты предпочитаешь это забыть, то не получится.

Психанув, он хлопнул дверью и вышел из их шикарного номера в коридор. Сегодня его Аннушка немного зарвалась, но для Ромика это только плюс, можно позволить себе обидеться и выпить чего-нибудь в баре, там такая чудесная барменша.

Для того чтобы попасть в бар, Роман Заливной должен был пересечь Холл, где располагался ресепшен. Там была какая-то возня и разговоры на повышенных тонах.

– Рома, ты? – услышал он в спину, так запросто его могли называть лишь несколько человек. Поэтому, оборачиваясь на голос, он знал, кого увидит.

– Гарик, дорогой, – Роман подошел и обнял директора киностудии «Обзалирон», по сути, своего подчиненного, а на деле старого друга, – вот так встреча. Ты к нам? Что-то случилось?