Сокровище Нефритового змея Лайм Сильвия

Как ни странно, сейчас большая часть угроз, нависших надо мной и Лориавель, исходила вовсе не от этой пугающей и молчаливой фигуры.

Нас могли казнить. В таком случае перспектива оказаться в чьей-то постели уже не так пугала. Хотя я старательно гнала от себя мысли, что постель должна была делиться вот с этим… пауком.

Пауза начала затягиваться.

– Великий?.. – повторил свой вопрос Ильхамес.

Громадную пещеру наполнила гробовая тишина. А затем губы, что я совсем недавно так горячо ощущала на своем теле, приоткрылись.

– Нет, – прозвучал спокойный, но пронзающий насквозь ответ.

И толпа людей резко загомонила. Ильхамес не сдержался и закрыл лицо рукой, задержав дыхание. Лориавель заплакала, едва остальные жрецы резко шагнули к ней и схватили под руки.

– Нет! – воскликнула я, не вполне адекватно оценивая происходящее. Бросившись наперерез жрецам, я оттолкнула несколько рук, заслонив собой девушку и отстраненно обдумывая тот факт, что мой крик практически стал отражением ответа Айша. – Вы не имеете права наказывать Лориавель за то, к чему она отношения не имеет! Она пострадавшая сторона, которая была подвергнута насилию! Немедленно уберите свои ручищи!

Несколько жрецов схватили и меня тоже.

– Вы трогаете следующую алу! – я взвизгнула, пнув кого-то ногой.

Лориавель плакала, не переставая. Толку от нее никакого не было, складывалось ощущение, что она уже смирилась со своей участью. Но я-то не смирилась!

Не знаю, что подействовало на жрецов, мои ли слова или нечто другое, но они вдруг отошли от нас с Лори на пару шагов назад и сцепили руки за спиной, словно ничего и не произошло.

Ильхамес вдруг выпрямился и под гомон толпы подошел ближе ко мне. Его глаза стали синими-синими. Холодными, словно что-то умерло в них.

– Даже если не виновата моя дочь, она обманула Великого Айша, явившись сюда, – проговорил он, бросив короткий разочарованный взгляд на Лориавель, отчего та зарыдала еще громче.

– Да какое ему дело, вашему Айшу? – выдохнула я, заслоняя девушку спиной и заталкивая ее туда подальше. – Он вон стоит и смотрит на все происходящее, словно в театр пришел!

– Тише, дева, – оборвал меня шерш, вдруг зажав мне рот рукой. – Великий Айш не человек, а полубог. Он мыслит иначе, чем мы. И он может убить тебя за любое неверное слово. Не знаешь ты законов наших, только потому прощается тебе. Но недолго это будет продолжаться.

На угрозу я не поддалась.

– Это я надоумила Лориавель прийти сюда и всех обмануть, – спокойно ответила я Ильхамесу достаточно громко, чтобы мои слова слышали и остальные жрецы. – Давайте, наказывайте за обман меня! И останетесь без алы! Потому что Лори уже не может ею быть, а меня вы казните вместо нее. Кто тогда будет рожать вашему Айшу великого наследника? А? Может, вы и родите?

У меня аж пот на лбу выступил. Ладони стали мокрыми, белоснежное платье с красными камнями прилипло к телу.

Холодно в пещерах? Пф-ф-ф!

Ильхамес выпрямился, отстраняясь от меня, словно я его ударила. На его лбу появилась складка.

Несколько секунд под гомон толпы утекли в тяжелом молчании жреца. Он смотрел на меня не отрываясь, но его взгляд был не тяжелее того, другого, на который я старательно не обращала внимание.

А затем жрец вдруг резко развернулся лицом к Айшу и простер обе руки в воздух.

Тут же, словно по невидимому сигналу, вновь заиграли музыканты, рассредоточившиеся где-то по краям круглой площади из рододендронов. Дудочки заиграли пронзительно медленную торжественную мелодию, под которую шум толпы тут же стих. И тогда Ильхамес, опустив голову, громко проговорил:

– Примешь ли ты другую алу в этот день, о Великий?

Пульс ударил в виски. Мелодия взяла новый виток и стала звонко-пронзительной.

Я хотела закрыть глаза, чтобы не видеть происходящего. Но не могла оторваться от горящего взгляда Айша. Не могла пошевелиться, когда он шагнул ко мне, перебирая длинными острыми ногами, унизанными огромными перстнями, и вдруг склонился со своей громадной высоты, обхватив рукой мой подбородок.

Он был так близко… что от ужаса сжалась каждая мышца моего тела. Его глаза оказались напротив моих, и казалось, что огонь внутри них меня вот-вот сожжет. Горячая рука держала крепко, словно намертво соединяя наши взгляды.

А еще я не успела задержать дыхание. За миг до того, как мои легкие судорожно сжались от страха, не давая мне вздохнуть, я успела почувствовать тонкий аромат.

Что-то дикое и речное, с примесью золы и пепла. Как дягиль и кувшинки на одиноком побережье, как пылающий костер на стылом берегу… Горячий запах, который я узнала мгновенно. Запах моего незнакомца, который я вдыхала, прижимаясь к его груди там… далеко в пещерах. В голове тут же всплыла старая мысль, которая почему-то успокаивала меня прежде: «Когда он рядом, другие враги уже вовсе не страшны…»

Теперь эта мысль работала как-то иначе, кардинально поменяв свое значение.

«Примешь ли ты другую алу в этот день, о Великий?..» – стучал в голове эхом голос жреца.

– Приму, – низким, немного рокочущим голосом ответил Айш, не сводя с меня колдовских глаз.

Его мягкое горячее дыхание коснулось моих губ, и я невольно вздрогнула, словно меня кто-то погладил.

Под кожу нырнула раскаленная волна.

А в следующий миг он меня просто отпустил. Развернулся и ушел прочь под сотни провожающих его взглядов и под шорох упавших на колени людей.

Я смотрела, как легко передвигаются огромные паучьи ноги, невольно ощущая их непередаваемую силу и ловкость, скрытую за медленными движениями. Разглядывая широкую обнаженную мужскую спину, на которой бугрились мощные мышцы, от которых было трудно отвести внимание. И какой-то внутренний диссонанс резал и мучил, не давая слить вместе эти картинки. Заставляя страдать оттого, что они уже слиты.

Впрочем, я поняла, что мне больше не страшно.

Мой план удался. Плачущую Лориавель увел под руку отец, а меня любезно пригласили следовать за ними, чтобы «подготовиться перед встречей с Великим».

Похоже, я вот-вот должна была переселиться во дворец Айша, только перед этим, как оказалось, меня еще ждала пара сюрпризов.

На поверхности солнце должно было уже давно подняться высоко в небо. Вся Шейсара сейчас наверняка залита слепящим золотым светом, раскрашивающим купола и крыши богатых мирайских поместий, домов мильеров и людей. А меня в неизменном полумраке Стеклянного каньона привели под крышу-шляпку громадного гриба Тираана, и я могла лишь догадываться, сколько сейчас на самом деле времени.

Главный жрец отошел с Лориавель в сторону, едва стражники и другие жрецы покинули нашу церемониальную процессию. Теперь в центре внимания была я, а не Лори. А бедная девушка утирала слезы на бледном лице, пока отец что-то тихо и строго говорил ей, склонившись низко-низко к ее уху.

Под сердцем екнуло, пока я глядела на них, ненадолго предоставленная сама себе. Я боялась, что отец будет ругать дочь за то, в чем она не виновата. Ведь если ее едва не казнили за такое «страшное прегрешение», как секс, да еще тот, на который она не соглашалась, то Ильхамес вполне мог серьезно наказать бедняжку.

Было обидно за нее заранее, хотя я понятия не имела, что жрец ей говорит. Однако, когда через минуту он вдруг крепко обнял девушку и погладил трясущуюся хрупкую фигурку, у меня отлегло от сердца. Лицо главного жреца было хмурым, губы сжаты, но я поняла, что злился он по крайней мере не на Лориавель.

К счастью, успокаивать девушку долго не пришлось. Едва стало ясно, что первая буря опасностей улеглась, Лори утерла слезы и, повернувшись ко мне, улыбнулась, быстро сокращая между нами расстояние.

– Я новую алу должна подготовить, – проговорила она, взяв меня за руку. – Времени мало у тебя, Эвиса.

– Может, не надо? – нервно спросила я.

– Почему? Это обязательная процедура, – покачала головой она. – После того как официально представлена ала Великому Айшу и принимает ее он, деву готовят для Сердоликовой дороги, что ведет в теларан[1] – покои наследника божественной силы.

– Тебе, наверное, не хочется готовить меня к тому, чего ты сама так страстно желала, – объяснила я, осторожно коснувшись ее руки.

Девушка улыбнулась, немного болезненно сжав губы, но не переставая улыбаться. Она опустила взгляд и несколько мгновений молчала.

Ее отец за это время успел исчезнуть, вновь оставив нас вдвоем. И только редкие люди, снующие туда-сюда по тропинкам каньона, иногда глазели на нас, словно на диковинку.

– Ты добра, Эвиса, – проговорила она наконец, сжав мою руку. – Пойдем, не нужно тебе думать об этом. Коли не стала я алой, значит, не судьба.

И она с видимым спокойствием подвела меня к ножке гриба, который оказался на ощупь словно и не грибом вовсе. Поверхность его была твердой, как особая порода дерева, белого и гладкого, с легким серовато-голубым отливом.

Подняв взгляд вверх, я попыталась разобрать, откуда здесь льется желтовато-зеленый свет. Но оказалось, что светится вся шляпка с внутренней стороны. Тонкие длинные пластинки, выстилающие всю поверхность этой необычной «крыши», излучали призрачное сияние без каких-либо видимых на то причин. Просто светились, и все.

– Проходи, – проговорила Лориавель, пока я рассматривала дивные вьющиеся растения, укрывающие крышу и спускающиеся с нее, словно живые сосульки. На них росли мелкие белые цветочки, источающие приятный запах, и от них создавалось невольное ощущение праздника.

Дочь жреца толкнула полукруглую дверь в ножке гриба, и мы проникли внутрь.

Здесь было довольно мало места, все внутреннее убранство составляло маленькую комнатку, со всех сторон украшенную цветами и сталагмитами, которые явно были принесены сюда нарочно. Они излучали розоватый свет, и от этого комната приобретала какую-то по-девчачьи волшебную атмосферу.

В центре стоял красивый каменный стол круглой формы и с низкими ножками. А на нем располагался кувшин с бокалом из серебра и еще несколько мисочек, разрисованных паучками, паутиной и украшенных драгоценными камнями.

– Садись, – указала мне девушка на мягкий коврик. Стульев и табуреток тут не было. Наверное, это было не принято, потому что потолок гриба располагался довольно низко и с него тянулись к полу развешенные на веревочках травы, сильно пахнущие венички и цветы.

Я втянула их аромат и на миг зажмурилась. Где-то в груди родилось странное спокойствие и будто бы легкое предвкушение чего-то. Под желудком сладко сжалось.

Также я отметила, что некоторые веревочки остались пустыми.

– Это мой отец позаботился, – заметив мой взгляд, проговорила Лориавель. – Снял травы, которые тебе не нравятся.

– Мне что-то не нравится? – удивилась я, учитывая, что мне вообще были не известны местные растения.

– Да, – улыбнулась довольно девушка. – Здесь все сделано для удобства алы будущей. Для меня были развешаны цветы вот эти. – Она указала на несколько сухих веточек с дивными голубыми соцветиями, которые показались мне знакомыми. – Это небесные глазки, – улыбнулась Лориавель.

– Правда? – удивилась я, приглядываясь. Ведь эти цветы росли на поверхности. У нас в Шейсаре их можно было встретить только возле пресных водоемов.

– Да, – подтвердила она. – Их собирали для меня наши следопыты, под покровом ночи на поверхность выбираясь. Все для того, чтобы этот праздник запомнился мне…

Она на миг загрустила, но через мгновение вновь улыбнулась.

– Прости, твои любимые цветы нам не известны, а подготовиться не было времени. Но для тебя отец приказал убрать амостреллу, и, пока приближались мы к грибу – Серебряному тираану, в котором мы сейчас находимся, – помощники жрецов унесли ненужные букеты.

– А разве мне не нравится эта… амострелла? – удивилась я.

А Лориавель опять улыбнулась.

– Отец очень наблюдательный. Он занимает свое место не зря, – с гордостью проговорила она. – На платок из амореллы у тебя начали слезиться глаза, когда он нашел тебя в пещере.

А я и впрямь вспомнила тот день, когда упала в каменный тоннель. Мгновение, которое, кажется, было вечность назад, а по факту минуло лишь вчера утром.

– И правда… – выдохнула я. – Что ж… спасибо.

– Если Красная мать будет к тебе милостива, Эвиса, ты должна стать женой Великого Айша, – торжественно проговорила девушка, наливая в бокал чуть светящуюся жидкость из круглого кувшина с узким горлышком. Я мгновенно узнала их местный сок тираана и не слишком впечатлилась.

– Вы всегда пьете этот напиток? – спросила я тогда.

Но Лориавель меня удивила.

– Обычно пьют его лишь те, кто близок к жреческому сословию, или те, у кого достаточно средств, чтобы купить его. Он очень дорогой, потому что, как я уже говорила, нервы успокаивает прекрасно да заодно и магические силы повышает. Но сейчас перед тобой смесь сока тираана и настойки черногриба.

Я пригляделась к новому напитку и заметила, что его цвет и впрямь еле заметно отличается от прежнего. Чуть более тусклым было желто-зеленое свечение жидкости, которая отливала беловатой мутью.

– И зачем мне эта смесь? – скептически приподняла бровь я.

И так ясно, что выпить заставят, если откажусь. Но хотя бы узнаю, на что меня подписывают.

– Она снимет боль и усилит… наслаждение, – скромно улыбнулась Лориавель и покраснела.

Я тоже покраснела.

– А… – Во рту пересохло. – Это свойство понадобится мне уже сегодня? – выдохнула я нервно.

Перед глазами вспыхнули громадные, сверкающие серебром паучьи ноги, и все внутри похолодело. Но буквально через мгновение их место заняли ослепительные пылающие зеленые глаза.

И о холоде пришлось забыть, потому что во рту снова предательски пересохло, а ребра лизнуло горячим.

Лориавель не спешила отвечать, за что мне захотелось ее чем-нибудь пристукнуть. Ну зачем так тянуть? Эдак от страха сердце остановится, пока ждешь.

Впрочем, мое билось сейчас так быстро, что об остановке не шло и речи.

– Сила Красной матери желает рода продолжения, – задумчиво проговорила она. – Поэтому вряд ли Великий Айш будет тянуть с этим. Сила ему не позволит.

Я не поняла ровным счетом ничего. Как будет тянуть его эта сила и куда?

Разве что становилось совершенно ясно, что в девственницах мне ходить осталось недолго.

В голову закралась крамольная мысль: и какого жука я хранила «свой цветочек» так долго? Была бы, как все мои одногодки, пошустрее, поулыбчивее, так давно бы уже лишилась этой ненужной части своей интимной жизни. Однако сколько бы парней ни проходило мимо меня в прошлом, никому не удавалось протоптать дорожку к моему сердцу. И вот теперь, похоже, по нетоптаному кустарнику преспокойненько пройдутся ловкие паучьи лапки.

Я закрыла глаза рукой, задержав дыхание. Щеки начали гореть, в висках застучало.

Я попыталась представить, где у полупаука располагается мужской орган, и потерпела фиаско. Но дышать стало еще сложнее.

– Успокойся, выпей, – протянула мне бокал Лориавель. – Для того этот напиток тут и стоит. Тебе легче станет.

И я не задумываясь выпила. Не хватало еще свалиться в обморок в самый ненужный момент. Впрочем, это, конечно, мог бы быть выход! Упал, очнулся, а все уже сделано!

Но подобный вариант решения проблемы меня все же не устраивал, поэтому я допила напиток с острой перчинкой до конца. На этот раз в нем появился сладковато-кислый привкус, и несмотря на неприглядный цвет я решила, что он вполне сносен.

В желудке стало горячо, и я начала ощутимо успокаиваться. Даже паучьи лапы уже пугали не так сильно.

– Кстати, сказать забыла, – хитро улыбнулась Лориавель. И ее ухмылка мне не понравилась. – Тут еще и легкий афродизиак. Чтобы тебе понравилось, – подмигнула она, пока я давилась последним глотком.

Но возмущаться было уже поздно. Может, это и к лучшему? Шаррвальцы все продумали, чтобы бедной але ночь с Великим Айшем не показалась такой уж ужасной.

Мне же пришло в голову, что, вообще-то, у меня все еще есть шанс ее избежать. К примеру, лишиться девственности прямо сейчас и заявить об этом.

Правда, в таком случае меня тоже могли казнить, поэтому вариант это был так себе.

А еще я могла договориться с Айшем. Ведь им был мой спаситель! Мой первый знакомый, которого я узнала, едва упав в пещеры. И память подсказывала, что он был вполне адекватен и ничуть не походил на того грозного монстра, чьи глаза горели и даже голос которого звучал хриплым подземным рокотом.

Казалось, это были два разных существа. Человек и полупаук-полубог. Но лица-то у них были одинаковые!

Впрочем, скоро я должна была разгадать эту тайну.

– Теперь масла, – проговорила Лориавель, вставая с колен. До этого она сидела прямо передо мной за столом, а теперь взяла мисочку с каким-то веществом и опустилась у меня за спиной.

– Для чего они? – спросила я, пока она отодвигала мои волосы, убирая их на одно плечо.

– Для запаха, конечно, – улыбнулась Лори. – Но много не нужно.

Она дотронулась пальцами до ямочек над ключицами, до затылка и до точек за ушами.

Затем встала и взяла новую мисочку. На этот раз она коснулась запястий и ложбинки груди, размазывая несколько капель масла.

Оно и впрямь пахло очень хорошо. Разве что запах был едва различим и ничуть не напоминал сладкий, цветочный или фруктовый. Он был скорее природным, прохладным и чуть травянистым.

– Любимые ароматы Великого Айша, – проговорила Лориавель.

А меня вдруг пронзила острая и резкая мысль, осознание.

Именно такие духи или похожие предпочитали мираи. Обладая тончайшим обонянием, наги терпеть не могли сладкие запахи, которыми душились люди и иногда мильеры. Для них подобные ароматы были слишком резкими…

А мой незнакомец, кажется, упоминал, что прежде был мираем. Нагом. В таком случае он наверняка пришел сюда с поверхности, но с какой целью?

И куда тогда делся его хвост? А ещё – как вышло, что вместо него оказались паучьи ноги?..

Вопросов было больше, чем ответов. И хуже всего было то, что даже в вопросах я могла ошибаться. И, возможно, Великий Айш никогда не был мираем и не жил в Верхней Шейсаре.

Впрочем, что-то подсказывало мне, что я не ошиблась.

– Кстати, зачем ты прикидывалась слепой? – спросила Лориавель.

– А я все ждала, когда ты захочешь узнать, – виновато улыбнулась я, когда девушка снова села напротив меня.

Но по лицу моей собеседницы нельзя было сказать, что она злится, и это меня успокоило.

– Я надеялась, что вы меня отпустите, если я прикинусь слепой.

– Интересное решение, – задумчиво кивнула Лориавель. – Прежде никто из девушек с поверхности подобного не предпринимал. Но была однажды ала, которая оказалась глухой. Много лет назад. Ее не допустили до храма Тираанских мужей, и она не была богиней благословлена. Кажется, после этого ее и впрямь вернули на поверхность в качестве исключения. Здесь слепым и глухим может быть опасно. Ночью могут убить солааны, и ты должна слышать и видеть. Полагаю, что ее пожалели.

Теперь мне стала более ясна просьба моего спасителя. Что ж, план у него был неплохой, но почему-то не сработал. Либо шерш Ильхамес оказался очень прозорливым и раскусил меня с первого момента, либо…

В перст судьбы верить не хотелось. Ведь это означало, что мне предначертано было попасть в Стеклянный каньон и пропасть здесь навечно.

– Жаль, что план не сработал, – проговорила я, не скрываясь больше. И Лориавель неожиданно грустно улыбнулась. – Мне тоже жаль, что не дома больше ты… Но еще я рада, что ты оказалась со мной в такие ужасные дни.

Она опустила голову, не переставая улыбаться, но в глазах ее снова стояли слезы.

Я неожиданно даже для себя самой схватила ее за руку и проговорила:

– Те, кто обидел тебя, будут наказаны. Знай это.

– Но как?.. – удивленно вскинула на меня взгляд девушка. – Никто не видел их, кроме той женщины. Ее уже увели на допрос, но я чувствую, что от него не будет толку.

– А я чувствую, что справедливость восторжествует, – уверенно кивнула я. – В конце концов, не я ли теперь буду любовницей самого Великого Айша? – ухмыльнулась я нервно. – Вот у него и попрошу разобраться и найти виновников.

– Правда? – ахнула Лориавель.

– Правда-правда, – заверила я, с трудом представляя, как буду выполнять эту просьбу, но дав себе слово, что так и сделаю.

– Будь осторожна в просьбах, – все же заметила явно удовлетворенная моим ответом девушка. – Великий Айш не человек. Ему может не понравиться твоя настойчивость.

По спине пробежали колючие мурашки.

Почему не человек? Ведь я видела его вполне в человеческом облике и с человеческими поступками. Он был… нормальным.

А шаррвальцы его боялись и почитали, как высшее существо. Впрочем, он и выглядел здесь под стать общему мнению.

Но какова все же была правда? Кем являлся Великий Айш на самом деле? Человеком или монстром?

Ответить на этот вопрос тоже не представлялось возможным. А пока я размышляла, Лориавель вдруг нервно заерзала.

Она потянулась назад, отбрасывая на грудь ручеек светлых волос, и расстегнула ожерелье, которое ей подарил отец.

– Вот возьми, – проговорила она, протягивая мне цепочку с десятком маленьких разноцветных бутылочек, по размеру не превышающих крупные бусины. – Это моя благодарность тебе.

– За что? – ахнула я, отодвигая подарок подальше. Не могла я взять украшение, подаренное девушке отцом! – Я ничего не сделала, да и вообще из-за меня тебя чуть не казнили.

Лориавель покачала головой, раскрывая мою ладонь и вкладывая в нее подарок.

Маленькие бутылочки все еще хранили тепло чужого тела.

– Ты не могла знать наверняка, что за правила управляют Стеклянным каньоном. Но их знала я, и я согласилась на твою авантюру, потому что больше всего на свете желала алой быть. Но обман не удался, и ты заступилась за меня, хотя ничего не должна мне. Я… одна из твоих мучителей, тех, кто держит тебя здесь вопреки воле твоей. И пусть не в моих силах тебя вызволить, положения дел не меняет это. И я хочу поблагодарить тебя за то, что была ты рядом тогда, когда никого больше не оказалось.

Ее губы дрогнули, и эта мелкая дрожь передалась в кисть, которой она все еще сжимала украшение. Затем она распахнула пальцы и убрала руку.

Мне же стало ясно, что если я не приму подарок, то глубоко обижу девушку, которой за последние два дня и так пришлось несладко.

– Спасибо, Лориавель, – кивнула я, сжимая украшение. – Твой отец не будет против?

– Не будет, – покачала головой она. – Я спросила его позволения, и он согласен с тем, что новой але Великого Айша мой подарок может понадобиться больше, чем кому-либо другому.

Под сердцем слегка закололо.

В чем-то Лориавель была права. Я оставалась пленницей в этом месте, и все люди, что меня окружали, являлись ни больше ни меньше тюремщиками. Даже Лориавель, которая непосредственно не участвовала в моем «похищении», никогда не поможет мне сбежать, если я попрошу ее об этом.

Поэтому я и не просила. И все добрые чувства, которые я испытала к ней с момента попадания в подземный город, можно было классифицировать как болезненную привязанность жертвы к агрессору. И хоть Лориавель на агрессора никак не тянула, мое спокойствие от перспективы всю жизнь проторчать в Стеклянном каньоне тоже нормальным не назовешь.

– А что это за бутылочки? – спросила я тогда, пытаясь справиться с замочком на украшении.

Лориавель подошла ко мне со спины и аккуратно застегнула подарок.

– Сейчас расскажу, – улыбнулась она. – Клянусь, тебе понравится.

Она немного поерзала, словно ее саму процесс изучения бутыльков очень увлекал.

– Вот это, – ткнула она пальцем в крохотный сосуд, внутри которого плескалась прозрачная жидкость с приятным розоватым оттенком, – настойка из священного Турмалинового рододендрона. Она потому редка и почти бесценна, что сбор лепестков этого древа запрещен. А между тем лишь цветы этого растения способны открыть человеку силу Красной матери.

– Силу вашей паучьей богини? – выдохнула я с легким испугом, мгновенно решив, что этот бутылек мне точно не пригодится. Если сила Красной матери из моего прекрасного спасителя сделала страшного Великого Айша, то мне такой радости и даром не надо.

– Да-да! – восхищенно продолжила девушка, а затем ловким движением пальцев отсоединила бутылочку от цепочки, протягивая мне. – Здесь одна порция всего, но если будет в твоей жизни трудный момент, когда, кажется, никто уже не будет способен помочь, то выпей это. И Красная мать откроет тебе истинный путь.

– Она сама явится, что ль? – ужаснулась я.

Но Лориавель только хихикнула, покачав головой.

– Никто не знает путей богов. Но если бы обычная настойка из рододендрона могла вызвать Красную мать, то мы уже давно были бы на поверхности благодаря ее священной милости. Но увы.

Я так и не поняла, за какой сколопендрой мне сдалась эта священная дрянь и на что она вообще способна. Но, не желая особенно вдаваться в подробности и оскорблять Лори своим скептицизмом, просто кивнула в ответ. А Лориавель тем временем продолжала:

– Вот здесь у нас чистая настойка черногриба. – Моя собеседница хитро улыбнулась, и ее щеки порозовели. Я мгновенно вспомнила, что буквально пару минут назад это название Лориавель уже упоминала.

В бутыльке плавно переливалась крайне мутная белесая жидкость, напоминающая молоко.

– Как ты, наверное, помнишь после моих слов, этот бутылек способен поднять наслаждение от любви на небывалый уровень, а заодно голос страсти усилить. И чтобы жидкость подействовала, достаточно употребить всего несколько капель, так что тебе хватит ее надолго.

Теперь уже я покраснела.

Отнекиваться и отдавать подарок не стала: действительно, никто не знает, что там мне предстоит испытать в ближайшие дни. А уж если не удастся сбежать и любовные утехи с местным полубожеством растянутся на обещанные полгода, пожалуй, бутылек может мне здорово пригодиться. Если повезёт, еще и во вкус войду, потом от этого их Великого Айша меня за уши не оттянешь?..

Но как бы я ни пыталась себя успокоить и развеселить, даже сейчас, во время рассказа Лориавель, казалось, что все нервные окончания у меня внутри обострились и мелко вибрируют от страха.

– А вот здесь… – Дочка жреца улыбнулась и слегка выпучила глаза. Я стала ожидать чего-то крайне важного, как она закончила: – Средство от липких мошек.

– От кого? – фыркнула я, трогая пальцем флакончик с зеленоватой водичкой.

– Ну-ка, нюхни! – воскликнула она почему-то с радостью и, откупорив крышку, сунула мне под нос бутылек.

Я не успела отшатнуться, как резкий запах, напоминающий раздавленного клопа, настоянного на горчице, ударил в нос.

– Ни одна мошка не подлетит к новой але, тирааном клянусь! – добавила она, подняв в воздух кулак с торчащим вверх мизинцем.

Я внимательно проследила за этим движением, но, собственно, все равно ничего не поняла. Разве что в данный момент некие «липкие мошки» привлекали меня значительно больше, чем средство против них.

– Этот отвар изготовила сама я, – важно добавила Лориавель, и мне стало гораздо более очевидна причина ее резкого воодушевления. – Он отгоняет вообще любое насекомое, но против мерзких мошек особенно действенен. Жаль только, что варить его тоже очень трудно, а потому он не менее редкий, чем остальные жидкости в этом ожерелье.

Лориавель выглядела ужасно довольной собой, и у меня в мыслях не было ее разочаровывать. Я покивала, поблагодарила и стала слушать дальше.

– А вот эта штука с голубоватым оттенком – сложно-комбинированная сыворотка, что защитить способна от укуса солаана. Крайне дорогая вещь! Яд червя обычно можно нейтрализовать, только лишь если вовремя попасть к медику на стол. Тогда несколько уколов и переливание крови могут дать шанс на спасение. Хоть и не стопроцентный. Но вот этот бутылек, если выпить содержимое его сразу же, способен поставить на ноги даже самого солаана, если его укусит другой солаан!

Дочка жреца вдруг рассмеялась, явно обрадовавшись собственной шутке.

Я же улыбнулась в ответ и, хотя юмором не прониклась, настойку вполне оценила. Учитывая, сколько, по словам самой Лори, тут кругом водилось солаанов, быстрое противоядие явно не помешает.

Она рассказала еще про пару бутылочек, а я старательно пыталась запомнить все, чтобы в нужный момент не перепутать. Это было непростой задачей, стоит признать.

– Ну… думаю, все, Эвиса, – сказала, наконец, моя собеседница и неторопливо встала из-за стола. – Пора.

А у меня сердце больно ударило в ребра.

– Что, сейчас опять торжественной процессией пойдем ко дворцу? – едва шевеля резко пересохшим языком, спросила я.

– Нет, – покачала головой девушка. – На этот раз лишь я да ты. По Сердоликовой дороге, что ведет в теларан, пройти могут лишь две женщины: ала и та, что готовила ее для Великого Айша.

Лориавель неожиданно поклонилась, еще сильнее нервируя этикетом.

А затем она вдруг шагнула куда-то в сторону, присела на корточки и схватилась за какой-то коврик. Лишь в тот момент, когда коврик откинулся назад, превратившись в крышку люка, стало ясно, что гриб, в котором мы находились, вел куда-то вниз.

– Скорее подходи, – поманила меня дочка жреца. – Уверена, Великий Айш заждался уже.

– Ага, заждался он, – похолодевшими губами пробубнила я, через силу повинуясь. – Мне-то как не терпится…

Под люком, как ни странно, оказались не простые ступеньки, а будто бы из какого-то удивительного золотого камня. По бокам от каждой ступеньки стоял желтый сталагмит, светящийся изнутри и освещающий прекраснейший тоннель, что вел по направлению ко дворцу Айша.

– Это сердолик, – пояснила Лориавель, – золотой камень, которым наши мужчины дорогу в теларан украсили.

В женском голосе звучало отчетливое уважение к работе неизвестных мастеров. Видимо, она привыкла гордиться своим народом, и изредка в разговоре со мной, шейсаркой, эта гордость проскальзывала.

– Красиво, – подтвердила я, тем более что это была правда. И пускай прямо сейчас мне было не до местных красот, потому что все внутри переворачивалось от страха.

Сердоликовую дорогу мы преодолели почти мгновенно. И едва передо мной выросли высокие, с два человеческих роста, золотые двери, как Лориавель осторожно постучала в них и тут же низко склонила голову, почти коснувшись длинными белыми волосами пола.

В этот миг створки скрипнули и распахнулись. А мое сердце едва не остановилось раз и навсегда.