Сокол и Чиж Логвин Янина

Глава 11

Сокол

Но это так. Твою мать! Это всегда было так, и никогда за свои желания я не испытывал стыд. Все равно с кем, лишь бы телу нравилось. Красивые девочки, ни к чему не обязывающие свидания. Секс, секс и еще раз секс. К взаимному удовольствию обоих, короткий, без обязательств, всегда с холодным подходом на трезвую голову. Одна Зая, другая, третья… Они всегда находились сами и позволяли выбирать. Все предельно честно с самого начала, никаких обещаний и чувств. Почему к чертовой матери сейчас все должно быть по-другому?!

Чиж… Анфиса Чижик… Фанька. Мой непрошеный суетливый жилец, чудом попавшая в квартиру и за неделю превратившая ее в дом, в который хочется вернуться. Рассказали бы мне о том еще месяц назад — не поверил. О том, что буду с кем-то делить жилье — не поверил. Я и присутствие друзей-то с трудом выношу, а тут…

Не охотница на Сокола, как другие. Легкая и непосредственная девчонка, живущая в мире других ценностей — скорее приманка для него, интересная и живая. Добыча в опасной близости, к которой просто не подступить, потому что честно и четко обведены границы. За ними — не до игр и взаимных встреч-удовольствий, можно сломать. А что дальше? Разве у такого как я есть ответ?.. Нет. Все понимаю, так какого же черта снова и снова думаю о той, кого раньше не замечал. О хорошенькой зеленоглазой Чижик с нежными губами и открытой улыбкой? Со стройными лодыжками и тонкими запястьями, которые так и сверкают из-под пижамы, раздражая и зля? Почему вчера так опротивела Лерка, когда увидел ее рядом с Максом? Рядом с собой — готовую и ждущую внимания? Ведь я хотел ее, совершенно точно хотел, и она готова была идти…

Почему ответил нет, когда Чиж спросила уйти ей или остаться? Все можно было бы решить парой слов и забыть. Вернуть свою привычную жизнь до девчонки. Можно, если бы тело уже не болело ею, а я сам окончательно знал чего хочу, а чего нет. Не видел страха отказа в ее глазах. Не смотрел на нее — спящую — каждое утро, с неохотой признаваясь себе, что видеть ее мне нравится. Вид длинных волос, разметавшихся по подушке и щекам, нравится. Нравится, твою мать! Как нравится то, что она пахнет пупсами и моим шампунем, ходит на цыпочках по утрам, боясь меня разбудить, суетится рядом, носится с пылесосом или лопает, улыбаясь, свой шоколад, все время подсовывая мне лучшие кусочки. Не потому что хочет прийтись по душе, а просто потому, что по-другому не умеет, я уже успел ее узнать.

Вот и вчера игра со мной Чижу не удалась. Ни к черту из нее притворщица. До последнего был уверен, что не решится, признается недосводной в нашей сделке. Когда все же робко потянулась ко мне, насилу сдержал при себе руки. Опешил от такой смелости и осторожного прикосновения губ. Но все равно смог, сдержался бы, если бы не ладонь, ласково огладившая щеку. Горячий взгляд зеленых глаз, блеснувших в полутьме, и слова, одним обещанием выкрутившие нутро: «Надеюсь, этой ночью тебе приснюсь именно я».

Жестоко.

Чуть не взвыл, схватив девчонку и подмяв под себя: «Чиж, ты и так мне снишься каждую ночь, и это чертова мука!»

Ей понравилось то, что случилось после — моей мелкой провокаторше, пусть и случилось неожиданно. Я слышал, как стучит ее сердце, когда дал возможность вздохнуть. Нам обоим понравилось. Что до меня, так чуть крышу не сорвало, так захотелось девчонку. Впервые почувствовал каково это, когда от желания ломает кости, выбивает дыхание и хочется брать. Еще и еще, досыта, потому что запах и нежность Чижа пьянит, а вкус близости хорошо знаком. Если бы не боялся ее напугать — вышвырнул Илонку в шею и не отпустил.

Впрочем, я и так не смог отпустить девчонку, испытывая острую необходимость ощущать рядом, как только она сама пришла ко мне. Долго смотрел на нее в темноте, вспоминая картины из сна, сдерживая руку, чтобы не коснуться груди и не прижаться самому. Спрашивая себя — так ли нужна мне эта игра в новое, незнакомое прежде чувство собственника? В ее парня?

Ответ я не знал, но точно знал одно: если бы я на самом деле оказался парнем чижика, она была бы сейчас подо мной или на мне, и определенно мы были бы одни в квартире.

Точно помню, как выпроводив недосводную, вернулся в кровать и отодвинулся от девчонки, желая наконец-то успокоиться и уснуть. Лег на спину, закинув руки за голову, твердо намереваясь к утру протрезветь от ее близости и вкуса губ. А когда проснулся… Черт! Про скорость, это Чиж верно заметила. Держа ее в руках, я совершенно точно не намерен был тормозить.

Это все голод. Проклятый голод и недотрах. Кажется, у меня не было секса чертову уйму времени — с тех пор, как Чиж проснулась в моей квартире. Надеюсь, сегодняшний вечер вернет прежнего Сокола к жизни и избавит от глупых мыслей, что отвернули вчера от Лерки. И все решится быстро и просто, как решалось всегда.

Да, определенно, требуется закончить вечер так, как он заканчивался не раз. Но это позже. А сейчас я обещал кое-кому встречу и был намерен сдержать обещание…

Я стопорнул автомобиль на перекрестке и тяжело отер лицо ладонью. Дождавшись сигнала на поворот, свернул в проулок, промчался улицей, и остановил «Тойоту» у кованых ворот красивого двухэтажного коттеджа из красного кирпича, с фигурным портиком и белыми колонами у входа. Меньше, чем у отца, но куда пафоснее с виду. Звонить по телефону не стал — я знал, что Лука уже ждет меня, — но дверь для пацана распахнул. Он тут же, выскочив из ворот с рюкзаком за спиной, без шапки, промчался тротуаром и скользнул внутрь салона, раскрыв рот в дерзкой мальчишеской улыбке.

— Привет! — радостно выдохнул, обнимая за шею, встречая меня таким же восторженным взглядом, каким встретил однажды шесть лет назад, когда впервые увидел после возвращения матери из Южного Китая. Сейчас брату было двенадцать и ничего не изменилось.

Впрочем, я тоже любил его.

— Артем, как здорово, что ты приехал! Я ждал! Представляешь, Даршит купил мне новый плеер со сменным усилителем и суперскими наушниками. Хочешь покажу?! Звук зашибись, отвечаю, ты в таких еще не слушал! Я сам выбирал!

Мальчишка полез за подарком очередного мужика матери в рюкзак, сбросив его со спины, но я уже схватил последний и кинул на заднее сиденье.

— Потом, Лука! Пристегнись, — приказал, выруливая на дорогу и направляясь к центру города. Сейчас я хотел убраться отсюда подальше.

— Ну, Артем, чего ты? — возмутился мальчишка. — Что я, маленький…

Не маленький. За последний год вон как вымахал, почти до плеча старшему брату дорос, но еще и не подросток.

— Кому сказал! И шапку надень. Куда мать смотрит?

Она смотрела в окно — все еще яркая тень на таком же ярком фоне. Надо же. Я старался не думать, сколько времени ее не видел. Сегодня прогнать мысль о ней оказалось достаточно легко.

Лука не растерялся. Послушно щелкнув у бедра ремнем безопасности, сказал со смехом.

— Мать смотрит на Сандхира — друга Даршита. Мужик из Бомбея и у него свой фармацевтический завод. А еще яхта и куча денег! Он у нас тоже будет новый завод покупать, она мне сама рассказала!

— Интересно… — но интересно ни к черту не было. Скорее наоборот — тошно, как от Лерки.

— А еще сказала, что стала старой, и ее все уже порядком достало, — неожиданно признался Лука. — И мужики — тоже. Знаешь, — он вдруг притих и совсем по-взрослому вздохнул, — она пьет, когда Даршит не видит. Один раз даже валялась на полу, а потом просила никому не говорить.

Это была не новость. Точнее, не та новость, которая оглушает и заставляет за нее зацепиться. Лет пять назад отец помещал Алису в частную клинику, и я думал, она смогла справиться.

— Артем, — глаза брата, так похожие на мои, заглянули в лицо с робкой надеждой. — Может, расскажешь ему, а? Я боюсь за нее.

Мои пальцы крепче обхватили руль.

Ему. Человеку, который дал брату фамилию, помогал бывшей жене деньгами, и на этом, пожалуй, все. Я уже был достаточно взрослым, чтобы помнить их ссоры с Алисой. Помнить, как мать уходила — просто в один день исчезала без предупреждения, — затем возвращалась. Всегда каялась, клялась в любви… проклинала, и снова исчезала. На месяц, на два, на годы… отучив меня плакать и ждать. Бесконечно-долго ждать и выискивать глазами в толпе ее — маму.

Однажды она вернется с известием о ребенке, снова появится на пороге нашего дома еще красивее и ласковее, чем прежде, но отец не поверит. В прошлом простоватый парень Василий впервые не примет назад свою Алису, напьется, разобьет машину и попадет в больницу с сердечным приступом и переломом плеча. Душевной и физической болью, наконец, зачеркнув прошлое.

А я, верил ли я тогда и сейчас, что этот шустрый остроглазый мальчишка, точная копия своей матери — сын моего отца?..

Я думал об это не раз, но каждый раз, вспоминая Луку, понимал, что мне плевать. Как только увидел брата — плевать на выбор родителей и их жизнь. Алиса смогла подкупить меня, дав мальчишке имя моего лучшего друга, который погиб в детстве на моих глазах, и это я тоже не мог ей простить.

— Ему? Лука, может, уже назовешь его отцом? Какая к черту разница, если он за тебя платит? Он не такой уж плохой мужик…

— Нет, — мальчишка упрямо дернул губами и отвернулся. — Ну и что, я его не просил! Ты тоже не зовешь Алису матерью. Никогда, даже при мне. И я не стану.

— Ладно, скажу, — я выехал на проспект и взял направление к «Макдональдсу». Один раз в месяц, иногда чаще, мы вместе обедали в какой-нибудь кафешке, после — гуляли или ходили в кино. Это было самое малое, что я мог дать Луке, как старший брат, и он всегда ждал наших встреч. — Это ведь она попросила тебя рассказать мне, да? — не составило труда догадаться. Для интриг Алисы Лука был еще мал и доверчив.

По короткому взгляду, брошенному на покрасневшие щеки брата, понял, что оказался прав.

— Хорошо, скажу, — повторил. — Но не рассчитывай особо на помощь отца, Лука. Он собрался жениться на своей Сусанне, так что не думаю, что ему есть дело до Алисы.

— Плохо.

— А как же этот ваш — Рашид? — спросил мальчишку, когда он вновь вздохнул, — Совсем слепой, что ли? Расскажи ему, может, поможет?

— Даршит — он индиец. Не могу, Артем. Мама говорит, что если Даршит узнает — он ее сразу бросит. Он и так на ней никак не женится, хотя обещал. А еще она думает, что у него на родине есть семья. Потому что дядя Даршит становится слишком дерганным, когда она спрашивает его о свадьбе. А мне кажется это потому, что он маму не любит. Ну, по-настоящему не любит. Иначе зачем бы ей пить, а ему уходить, ведь так?

— Много ты понимаешь, мелкий. В жизни по-всякому бывает.

Похоже, я озадачил брата. Сейчас, когда Чижик по-прежнему не выходила из головы, а тело помнило тепло девчонки, совершенно не хотелось думать о матери. Но мальчишка хмуро смотрел на дорогу, и я чувствовал, что ему необходим этот разговор. Хоть с кем-то поговорить о ней.

Кому как не мне было о том знать.

— Не знаю. Мне просто кажется, что это неправильно. Артем?

Глаза брата снова с восторгом смотрели на меня. Честное слово, если бы Лука был щенком — у него бы сейчас вилял хвост, и стояли торчком уши. Я усмехнулся ему, поглядывая на дорогу.

— Ну что еще, шкет? Опять что-то придумал?

— Ага! — мальчишка кивнул, качнувшись на сидении в мою сторону. — А давай жить вместе! Только ты и я! Представляешь, как будет здорово!

— Нет.

— Ну, Артем! — руки брата вцепись в мой рукав и задергали. — Давай, а? Будем сколько хочешь играть в Дарк Соулс и мочить зомби! Я же знаю, ты любишь! — он сложил пальцы пистолетом и стал «стрелять» по машинам: — Или играть в стрелялки! Пах! Пах! Ты уже играл в последнюю версию Бателфилд? Видел, какие у них танки?! Скажи, круто!

— Нет.

— А я все равно к тебе сбегу!

— Только попробуй, Лука! Я тебе не Рашит. Всыплю по заднице, и выкину на улицу.

— И все ты врешь!

— А ты проверь!

Лука обиделся и отвернулся. Засопел носом в стекло, ковыряя пальцем серый пластик консоли. Этот разговор повторился не впервые, но почему-то именно сегодня я решил брату ответить честно:

— Думаю, ты нужен Алисе. В этом все дело.

Мальчишка тут же повернул лицо, забыв обиду. Захлопал недоверчиво длинными ресницами.

— А ты?

Я ничего не ответил, продолжая вести машину, и он спросил снова:

— Артем, ты же не жил с ней, откуда тебе знать: кто ей нужен, а кто — нет?

— Ну, почему же. Жил. Когда-то давно. Но я был ужасным ребенком — вредным и непослушным. Таким всегда достаются отцы и ремни. Ты, Лука, не такой. Алиса тебя любит.

— И снова врешь! Как будто я по-прежнему маленький, чтобы это съесть! Когда-нибудь ты обязательно мне все расскажешь, слышишь!

Я пожал плечом, останавливая машину на парковке возле «Макдональдса». Когда-нибудь — не сейчас, возможно, и расскажу.

— Выходи, шкет! — оскалился на правах старшего брата. — Раскричался тут.

— И шапку надевать не стану, не проси! Ты сам без шапки, а я что — рыжий?

Пришлось все же дать «не рыжему» по затылку и дернуть за ухо. Догнав за парковкой, схватить со смехом в охапку, достать шапку из кармана и натянуть на нос. А после — отстреливаться от снежков, прилетевших в спину.

— Пошли уже есть твой Биг-мак, мелкий! — легко поймал хохочущего мальчишку за капюшон и притянул к входным дверям в ресторан. Выбил из рук снег. — А то доиграешься! Отвезу назад к твоему Рашиту!

— Не отвезешь! Чур, мне два! И МакШейк с МакФлури! И вообще, Артем, ты обещал, что мы пойдем в кино. Давай возьмем билеты на последний ряд?

— Что? Дорасти сначала до последнего…

Когда привез Луку — мать вышла к воротам и смотрела, как брат неохотно выбирается из машины ей навстречу. Я не ждал — подойдет ли она, окликнет своего старшего сына? Как всегда высадил мальчишку и уехал, сорвавшись с места. Но сегодня не думал о ней, как прежде. Не чувствовал, что остаюсь один. Тут же забыл, как только отъехал от дома с белым портиком и колоннами. Мне впервые оказалось не больно прикоснуться к ее жизни.

Домой заезжать не стал. Уже было около семи вечера, мы с Лукой провели остаток дня в игровом клубе, и ребята уже ждали в баре и доставали звонками, заказав столик в «Маракане», собираясь вместе посмотреть чемпионат по боксу, поиграть в бильярд, да и вообще с пользой провести время.

Я не знал, уедет ли Чиж домой, останется в моей квартире или выйдет на работу к Тимуру, но когда увидел ее в баре, показавшуюся из кухни с большим подносом полным закусок в руках, чуть встрепанную от субботней беготни — решил, что так даже к лучшему. Да, к лучшему — держать чижика перед глазами в поле моего привычного мира, чтобы выбросить из головы. Она права: мне все равно с кем, и даже все равно где. Я хорошо помнил зачем сюда пришел и как намеревался закончить вечер. И в этих планах не было зеленоглазой девчонки с вопросом «А как же любовь?», как не было места глупым пупсам и пижаме с мышами в моем мире. Только друзья, футбол, выпивка в меру и секс.

Компания оказалась в глубине бара, возле одного из бильярдных столов, и даже в толпе посетителей я легко нашел Севу, Лешку и Макса. Последние как раз разыгрывали партию в «Американку», толкаясь и привычно дурачась между собой. И хоть для девчонок еще время не настало, Макс уже не скучал, поглядывая по сторонам.

— Оба-на! Нарисовалась птичка! Давай к нам, Сокол! Сюда! — окликнул меня, пропустив момент, когда Леший ударил кием шар и тот, перейдя центральную линию стола, коснулся противоположного короткого борта и мягко скатился в лузу.

— Есть! Второй за мной! — радостно сообщил.

Я подошел к друзьям и пожал протянутую Мартыновым руку.

— Привет, Сокол. Поздно ты.

— Которая по счету партия?

— Уже шестую разыгрываем. — Сева кивнул в сторону парней. — Чувствуешь, кто сегодня снова будет платить за выпивку? — спросил, запуская пятерню в волосы, отбрасывая со лба длинную челку. — Что сказать, не везет Титову, — усмехнулся. — Полировать кий, это тебе не баб клеить. Здесь сноровка нужна.

— Точно! — с готовностью отозвался Леший и заржал, опуская кий на кисть левой руки и примеряясь для нового удара. Недолго думая, я подошел ближе и хлопнул друга по плечу. — Артем, твою мать! — услышал возмущенное в ответ. — Какого…

Но мы оба знали «какого», и почему я не мог смолчать.

— Леший, ну ты жук! Кончай топить Макса, я видел, там был отыгрыш.

Если у Лешего и была совесть, то она мертвецки спала. Впрочем, как всегда.

Ким сделал невинное лицо, блеснул черными глазами, и почесал затылок.

— Правда?

— Точно. Сева свидетель. Так что дай человеку нормально отыграться, если не хочешь сам получить по шарам.

— А пусть не пялится по сторонам! Какого черта!

Но эту партию Макс все равно проиграл, и мы с Мальвином встали за стол. Разбили пирамиду и разыграли «Американку» вничью. Следом еще одну.

— Ребята, вы что, сговорились, что ли? — возмутился Лешка, вертя в пальцах пустой бокал. — У меня сейчас скулы сведет от скуки! Давай уже на победителя, мать твою! Я что сюда зевать пришел? Кто дальше платит?

Я опустил левую руку на сукно, вскинул локоть и наклонился над кием, поднимая подбородок… Прицелился… Платить я не привык, проигрывать — тем более. А уж Мальвину… Когда дело касалось азартных игр или девчонок, Севе никогда не удавалось обойти меня. Улыбка сама скользнула на лицо, предвкушая партию на победу и халявное пиво… но тут же сползла, едва перед глазами, в другом конце бара, мелькнула стройная фигурка Чижика. Взгляд сам нашел девчонку, с длинными волосами, завязанными в хвост, остановившуюся с бланком заказа возле столика с незнакомыми парнями, и зацепился за пальцы одного из них, опустившиеся на белую рубашку и сжавшие плечо…

— Черт! — Кий мазнул по сукну, впустую отогнав шар, а я выпрямился, чувствуя, как натягивается спина.

Чиж вежливо сняла с себя чужую руку и отступила, продолжая принимать заказ. Белобрысый незнакомец, мотнув толстой шеей, со смехом отвернулся к друзьям.

— Сева, чтоб я сдох! — отозвался Лешка где-то рядом. — Ты видел, как красиво Сокол промазал? Давай, дружище, сделай Тёмыча и, клянусь, я сам вытрясу из него бабки!.. Эй, Мальвин, ты на кого там пялишься?

Мартынов, кажется, тоже отвлекся и не увидел моего промаха. Подняв на друга глаза, я с заминкой передал ему кий, поглядывая за плечо.

— Девчонки в бар зашли, — Сева мотнул головой в сторону входа. — Симпатичные. Вроде я раньше был с одной, но точно не помню. Макс, ты их случайно не знаешь? Не хотелось бы сейчас лишних сцен…

Он положил кий на пальцы, наклонился над столом, примерился к удару… шар со стуком врезался в бортик, пройдя мимо лузы.

— Черт! — в свою очередь выругался Мальвин, отбрасывая деревянный шест на стол. — Сегодня не наш день, Сокол, — засмеялся, глядя на меня. — Предлагаю ничью! Вместе и выставимся! Ты как?

Я пожал протянутую руку.

— Идет.

— Да что это с вами, парни? — изумился Макс. — Сокол, я тебя не узнаю — когда это ты соглашался на мировую? Ну, девочки, ну знакомые… Сева, ***дь!? Бьют — беги, дают — бери! Какое, нахрен, раньше? Не помню, чтобы ты из-за девчонок парился! А насчет подруг — не знаем мы, знают нас, ясно? Главное, что это обещает всем нескучный вечер, на остальное плевать! Какие сцены? Я сам тут Отелло в два акта сыграю, если надо! Только покажи кого душить?

— Ладно, Макс, не заводись, — Лешка обнял друга за плечи, увлекая к нашему столику, который мы обычно занимали. Обернулся, показывая большим пальцем в сторону бара. — Мы с тобой по-любому в выигрыше! А эти лузеры пусть ставят выпивку и чего-нибудь закусить. Не знаю, как ты, а я жрать хочу!