Последний выход Матадора Ольховская Влада

Глава 3

Педро Родригес Фильо

Для нарядов, обуви, париков и грима у нее была целая гардеробная. Иначе нельзя, с ее образом жизни не обойдешься базовыми вещами. Анне нужны были зеркала, правильное освещение, а главное, спокойствие, чтобы создать персонажа, которому все поверят. Поэтому раньше она и мысли не допускала, что позволит кому-то войти сюда – даже если она впустила этого кого-то в свой дом.

Но им с Леоном нужно было обсудить расследование, до встречи с потенциальной свидетельницей оставалось меньше двух часов, так что времени на капризы не было. К счастью, Леон понял, что ей все еще непривычно вот так работать, и лишний раз не отвлекал ее. Он просто устроился в кресле неподалеку от столика, за которым она накладывала грим, и внимательно наблюдал за ней.

Анна решила, что сегодня ей нужно выглядеть старше своих лет, а еще – строго и показательно официально. Она выбрала черный брючный костюм, слишком темный для августа, но сейчас это к лучшему. Свои волосы, выкрашенные в медовый цвет, она спрятала под париком невразумительного русого оттенка. Теперь ей предстояло наложить грим так, чтобы прибавить себе десяток лет. А что делать? Есть люди, на которых молодость и красота действуют, как репейник под пяткой: не ранят, но бесят.

Движения были привычными, как использовать косметику – она знала, поэтому действовала Анна почти машинально, ей не сложно было сосредоточиться на расследовании, не отрывая взгляда от зеркала.

– Пока нельзя установить, когда этот тип начал охоту, – сказала она. – Если, конечно, мы по умолчанию допускаем, что эти три убийства – дело рук одного маньяка.

– А нам придется это допустить, иначе не получится расследовать.

– Именно. Так вот, за дело он взялся далеко не в этом году, но убийство Артура Мотылева как раз непрозрачно намекало на это. Его предыдущей жертвой, если я права, была Надежда Серенко, скрывавшаяся под псевдонимом Ирэн.

Два года назад видеоблоги уже вовсю набирали популярность. Но если кто-то рассказывал там о безобидных развлечениях вроде кино и музыки, кто-то другой решил, что мирная ниша перенаселена. Один за другим появлялись те, кто играл на худших проявлениях человеческой природы. Те, у кого хватало технической грамотности, уходили в даркнет – темную сторону интернета, где их сложнее было отследить и поймать.

Однако оставались еще малолетки, которые мало что знали о даркнете, но легкой славы уже хотели. Среди них оказалась и Ирэн – юная особа, скрывавшая лицо под маской. У нее были причины скрываться: Ирэн была садисткой. Правда, издевалась она не над людьми, а потому считала, что это ее оправдывает. Она находила на улицах бездомных собак и кошек, мучила их и убивала прямо перед камерой.

Сначала полиция вообще не реагировала на ее выходки. Логика была проста: куда им за убийцей котят гоняться, когда не все преступления, связанные с людьми, раскрыты? Но армия противников Ирэн постепенно росла, зоозащитники били тревогу, и властям пришлось заняться делом.

Вот только поймать Ирэн оказалось не так просто. Несмотря на юность, она научилась неплохо заметать следы. На ее роликах невозможно было опознать ни ее, ни «мастерскую», в которой она работала. Ролики она заливала в интернет через разные компьютеры, их удаляли, а она все дублировала. Она считала себя неуловимой, и долгое время так и было.

– Но ее все-таки поймали? – поинтересовался Леон.

– Да, только вот не полиция. Думаю, когда все произошло, она как раз мечтала о полиции!

До Ирэн добрался неизвестный – подозреваемых по этому делу не было даже сейчас. Он не только определил, кто скрывается под псевдонимом, он узнал, где находится комната пыток, организованная Ирэн. В этом Анна видела определенное сходство с тем, как убийца выследил Артура Мотылева.

Вот только этот неизвестный не стал сдавать Ирэн властям. Он прекрасно знал, как знала и она, что серьезного наказания за ее грехи не будет. Животные – не люди, законы защищают их куда хуже. Некоторые воспринимают это как знак того, что животных можно убивать. Вот и Ирэн надеялась, что даже при худшем раскладе она отделается штрафом или условным сроком. Она не готовилась к тому, что произошло на самом деле.

Тот, кто ее поймал, оказался куда большим психом, чем сама Ирэн. Он притащил ее в мастерскую, связал прямо перед камерами – и убил.

– Как именно?

– До такого еще додуматься надо было, – поморщилась Анна. – Он вставил ей в рот больничную трубку – пластиковую такую. Ее обычно используют, чтобы пациент не задохнулся во время операции. Некоторые в интернете писали, что это трубка для кормления была, но это бред. Никого в больницах не кормят, запихивая еду через огромную трубу прямо в горло! Так только гусей откармливают.

– Что он ей скормил?

– Я бы не назвала это «скормил»… Он заставил ее выпить несколько литров воды, густо перемешанной с собачьей шерстью.

Кому-то такая мера показалась бы обычным наказанием, которое один подросток придумал для другого. Кара для живодерки! Однако Анна, едва прочитав об этом в отчете, сразу поняла, что убийца выбрал жестокий и болезненный вид казни.

Собачья шерсть обладает сразу несколькими свойствами, которые в случае Ирэн оказались орудием пыток. Во-первых, каждая шерстина жесткая и плотная, она способна вонзиться в нежную слизистую оболочку горла не хуже иглы. Во-вторых, мокрая шерсть легко слипается в комья. В горло Ирэн постоянно шел сильный поток, ей приходилось глотать, чтобы не захлебнуться. Но постепенно шерсть все больше травмировала ей горло – и оно опухало, забиваясь. Ирэн одновременно задыхалась и захлебывалась, совсем как Артур Мотылев. Их убийства на первый взгляд были совсем разными, а на второй – очень похожими.

– Когда все закончилось, он выложил запись в интернет прямо с компьютера, установленного в «мастерской» Ирэн, – подытожила Анна. – Через этот компьютер полиция и нашла место преступления. Но когда они туда добрались, было уже поздно. Они обнаружили только труп Ирэн – и никаких следов ее убийцы. С тех пор прошло два года, но не появилось даже подозреваемых. Таким образом, у нас сразу два сходства Ирэн и Мотылева: они убиты странным способом, и они оба – преступники.

– Не сравнивай, все-таки эта девица, какой бы стервой она ни была, людей не убивала.

– Не убивала, – согласилась Анна. – Но по какой причине? Потому что не хотела – или потому что не могла? Потому что понимала святость жизнь – или потому что боялась серьезного тюремного срока? Я видела ролики, которые снимала Ирэн, посмотрела парочку для общего представления. Поверь мне, это было опасное существо. Можно долго спорить о том, достойны ли животные такой же жалости, как люди. Лично я верю, что ни одному живому существу нельзя причинять дикую боль ради собственного удовольствия. Чтобы ты правильно понимал, я не оправдываю убийцу Ирэн. Но я вижу причины, по которым он выбрал именно ее.

– Получается, у нас все-таки серия…

– Не совсем. Я сказала тебе, что нашла три убийства. Третье как раз отличается.

Третьей жертвой, и первой хронологически, стал Алекс Арташов, погибший четыре года назад. Он едва окончил обучение за границей, вернулся в Россию и с помощью родителей открыл собственный бизнес. Дела у него шли хорошо, он был молод, умен и красив. Всем казалось, что его ждет блестящее будущее.

Так и было бы, если бы он однажды не пропал. Он отправился в клуб с друзьями, а потом будто растворился в толпе. Этому не придали большого значения: решили, что он подцепил какую-нибудь девицу, мигом оценившую его золотые часы и айфон последней модели. Он такое уже проделывал, взрослый холостой мужик, имеет право!

Лишь на следующий день друзья и родные узнали, что участь Алекса была печальней. Кто-то вывез его за город, оглушил и залил горло гипсом. Убийство произошло в машине Арташова на пустынной дороге, свидетелей там не было. Да и среди многочисленных посетителей клуба не нашлось того, кто видел бы, когда и с кем ушел Алекс. Дело осталось «глухарем», несмотря на все давление влиятельной семьи Арташовых.

– И вот за Алексом как раз серьезных грехов не водилось, – указала Анна. – Я проверила, полиция тоже проверяла. По мелочи он куролесил: штрафы за превышение скорости, подрался в баре один раз, в Европе его с «травкой» брали. Но все это можно списать как погрешность. По словам свидетелей, он не был особо агрессивным или слишком наглым, ему это было не нужно, не в бандитской семье все-таки рос. Обычно такие мажоры имеют более весомый послужной список в полиции, так что Арташова можно считать почти ангелом.

– Но почти ангела убили…

– Да. Возможно, не тот, кто остальных двух, вот только по отчету судмедэксперта можно предположить, что убийца Алекса Арташова – рослый, физически развитый мужчина.

– Слишком много совпадений на один квадратный метр. Понял, будем копаться в деле Арташова!

Было и еще одно обстоятельно, о котором Анна не стала говорить – просто не хотела. Арташова убили четыре года назад, и это было проделано так грамотно, что не тянуло на первое убийство импульсивного маньяка. Нападая на Алекса, он уже не боялся крови, уже знал, что делать. Когда же этот тип вообще начал охотиться?!

На сегодня у них была назначена встреча с Ингой Арташовой – матерью погибшего. Ей Анна представилась сотрудницей прокуратуры, взявшейся за проверку этого дела. Четыре года «глухарь» висит – уж не отлынивает ли полиция от своей работы?! Ингу эта версия вдохновила, она, как и все потерпевшие по нераскрытым делам, считала полицейских круглыми идиотами и стремилась рассказать об этом.

Они встретились в обед в офисе Инги. Она вела бизнес наравне с мужем, родила сыновей очень рано, поэтому теперь никак не тянула на старушку. Впрочем, и красавицей ее бы никто не назвал. Было во внешности Инги что-то слишком строгое, стервозное даже, холодное. Она окинула Анну и Леона оценивающим взглядом и, кажется, осталась довольна. Но это не значит, что она сразу поверила им, и оба удостоверения, предъявленные ей, изучала долго и придирчиво.

В конце концов Инга осталась удовлетворена подделкой. Она понятия не имела, что долгое рассматривание качественной фальшивки ничем не отличается от беглого взгляда: обыватель все равно не заметит разницу.

Пока Инга возилась с документами, Анна изучала ее кабинет. Все строго, минималистично, по делу. Никаких тебе фотографий или портретов убитого сына, ничего лишнего. Пока рано было делать выводы, и все же Анне казалось, что убийство Алекса не причиняет его матери боль. Скорее, для Инги это было оскорблением, чуть ли не вызовом: как это так, кто-то осмелился убить ее сына, позариться на ее собственность!

– Мы изучили материалы уголовного дела, – объявила Анна, когда Инга наконец благосклонно ей кивнула. – Поэтому нет нужды повторять все, что вы рассказывали следователям четыре года назад. Мы пришли узнать, есть ли у вас замечания к их работе, считаете ли вы какую-то версию недостаточно проработанной.

– Конечно! – с готовностью отозвалась Инга. – Я считаю, что главную подозреваемую, ту проститутку, просто отпустили! Она явно откупилась от следствия и вы, прокуроры, должны с этим разобраться!

Анна ожидала выяснить на этой встрече какие-нибудь мелкие детали, за которые можно зацепиться, а сорвала джек-пот. Никаких упоминаний о проститутках в материалах следствия не было.

– Можно подробней? – попросила она.

– Еще как! Раз уж следователи ведут себя, как тряпки последние, на вас одна надежда!

Отношения с женщинами у холостого Алекса Арташова были примерно такими, как и следовало ожидать. Ему не нужно было никого добиваться, искательницы наживы висли на нем гроздьями. Но его такие дамочки не устраивали, их, продажных, он считал недо-людьми и искал кого-нибудь из своего круга.

Он заводил романы, но долго они не длились, он оставался свободным. На одной из закрытых вечеринок он познакомился с обеспеченной молодой девушкой, такой же богатой наследницей, как он сам. Дальше, по словам Инги, молодые люди добровольно направились в отель и переспали, а уже потом протрезвевшая девица испугалась и начала твердить об изнасиловании. Анна подозревала, что не все было так просто. Вечеринка для богатеньких, закрытый клуб… Наверняка дело не обошлось одним лишь алкоголем. Возможно, девушка была под воздействием наркотиков, не соображала, что творит, а утром, проснувшись в постели с незнакомым мужчиной, испугалась и устроила истерику.

Версию Анны подтверждало то, как Арташов успокоил любовницу. Выяснилось, что он снял все, что происходило ночью, на мобильный телефон. Кто вообще будет такое делать, не получив согласие партнера? Но Арташов сделал, и на записи было видно, что девушка не кричит и не сопротивляется. А уж трезвая она или нет – кто в темноте разглядит!

– Не знаю, чего эта дрянь хотела добиться, но ей это не удалось, – торжествующе объявила Инга. – Когда Алекс показал ей видео, она мигом отстала. Мы считали, что все закончилось…

Девушка не подавала никаких заявлений и сделала все, чтобы об этой истории поскорее забыли. Вполне возможно, без шантажа тут не обошлось: Алекс мог пообещать обнародовать видео, если она поступит иначе.

Но не прошло и полугода, как он погиб. Вот тогда Инга сама вспомнила про историю с изнасилованием. Она рассказала полиции – да только это ни к чему не привело.

– Следователь мне пообещал, что все проверит… Но я-то вижу, когда мне врут, половину жизни в бизнесе верчусь!

– В материалах уголовного дела ничего нет про ту девушку, – кивнула Анна.

– Да потому что ее родители вмешались! Они погасили конфликт, добились, чтобы ее имя не упоминалось в связи с этой историей! Решили, что кошелек закроет любые двери!

Как и многие люди, привыкшие к подкупу, Инга терпеть не могла тех, кто действовал ее же методами. Это как раз Анну не удивляло, ее больше заинтересовало другое.

– Если ее родители так влиятельны, почему они в свое время не настояли на расследовании дела об изнасиловании?

– Да они не знали! Я только тогда это выяснила. Она им не сказала! Разве это не доказывает, что на самом деле ее никто не насиловал?

– Мы здесь не ради обсуждения изнасилования.

Картинка постепенно начинала складываться. Алекс Арташов встретил в клубе пьяную, едва соображающую, что происходит, девушку, отвез ее в отель, соблазнил. Возможно, изнасилования как такового и не было, она вообще не соображала, что происходит. А утром проснулась и начала соображать… И раз она ничего не сказала родителям, она и правда была застенчивой и скромной. Такая девушка пошла бы на все, чтобы скрыть свой позор.

Вряд ли она и правда отомстила Арташову сама. Такая женщина, как Инга, наверняка не смирилась бы с бездействием полиции. Анна не сомневалась, что бизнес-леди наняла целую армию частных детективов, охотившихся за несчастной девушкой днем и ночью. Если бы была хоть одна ниточка, связывавшая ее со смертью Алекса, ее бы давно обнаружили.

Так что дело не в девушке. Просто об изнасиловании и шантаже каким-то образом узнал серийный убийца – и судьба Алекса Арташова была решена.

– У вас есть материалы о той девушке и ее семье? – поинтересовалась Анна. – Мы, конечно же, проведем прокурорскую проверку. Я чувствовала, что в этом деле что-то неладно, но такого не могла и предположить!

– Конечно, у меня все есть! – злорадно объявила Инга. – Там еще и копия видео есть, которое снял мой мальчик. Вы посмотрите, посмотрите, как эта шалава себя ведет! Если кто-то назовет это изнасилованием, я сама себе голову отпилю!

Она протянула Анне папку, заполненную бумагами – в основном ксерокопиями и отчетами частных детективных агентств. Похоже, утереть нос следствию для Инги было важнее, чем установить, что случилось с ее сыном на самом деле.

Всерьез расследовать версию с изнасилованием и местью за него Анна не собиралась, здесь и так все было ясно. Самый важный ответ она уже получила: Арташов был преступником, как и Ирэн, как и Артур Мотылев.

Связь между убийствами становилась все отчетливей.

Эта девица определенно знала, как подчеркнуть свои лучшие стороны. Она работала в тесной комнате, при скудном освещении, но всегда смотрелась великолепно – и всегда носила красное. Наверно, потому что на красном не видна кровь. Лицо она скрывала за насмешливо забавной маской панды, а вот фигуру демонстрировала очень умно и эффектно. Это сочетание хрупкой красоты и чудовищных действий вызывало тошноту.

Ярослав уже не первый раз помогал Анне и Леону с расследованиями. Согласился он и теперь – сразу, без раздумий, потому что это было ему нужно куда больше, чем раньше. Он уже устал от постоянного раздражения, непонимания того, чего ему не хватает и что делать дальше. А расследование – это тема! Ему сейчас очень нужно было осознание того, что он делает нечто важное.

Так что он сначала подписался на это, а только потом разобрался, что от него требуется.

Анна и Леон уже достаточно доверяли ему, чтобы сообщить, чем они занимаются. Им сейчас нужно было понять, совершил ли три разных преступления один человек. Они занялись делом какого-то задушенного мажора, потому что там оставался непонятен мотив. А Ярославу доверили скандальное дело с убийством живодерки.

Там все сводилось к наблюдению за компьютерами. Никаких свидетелей не осталось – по крайней мере, таких, с которыми легко поговорить. Когда выяснилось, что Надежда Серенко – это Ирэн, даже ее смерть не защитила ее семью от нападок толпы. Они потеряли близкого человека, а на них еще лились тонны грязи, постоянные крики о том, что она это заслужила. К тому же, насколько удалось выяснить Ярославу, старшая сестра Ирэн почему-то обвинила в ее смерти себя и даже пыталась резать себе вены. После неудавшейся попытки суицида вся семья переехала в Канаду.

Сначала Ярослав даже пожалел их, а потом начал смотреть ролики, которые снимала Ирэн, и забыл о жалости. Нет, умом он понимал, что ее родители и старшая сестра не несут ответственности за то, что она творила. Но как, как они могли вырастить такое чудовище?!

Ярослав всегда был силен. Природа щедро одарила его, ему не раз говорили, что он похож на викинга, и он прекрасно знал, что это правда. То, что досталось ему при рождении, он еще и развил тренировками. Он уделял этому не так много времени, как Леон, но мог за себя постоять. Как и все сильные люди, он не понимал, какое удовольствие вообще способно приносить причинение боли слабым.

А вот Ирэн это прекрасно знала. Теперь сложно было сказать, что манило ее больше: популярность или власть над чужими жизнями. Но останавливаться она не собиралась! Сварить в кипятке заживо, снять шкуру, выколоть глаза и засыпать раны перцем – это было лишь малой долей того, до чего додумывалась «хрупкая девочка». Даже Ярославу, взрослому мужчине и бывшему солдату, иногда приходилось ставить видео на паузу, просто чтобы перевести дух. А Ирэн делала все это, ее не останавливали ни отчаянные вопли животных, похожие на плач младенца, ни кровь, заливавшая ее руки и одежду. Судя по комментариям в сети, одни ее любили, другие – ненавидели, но все смотрели, кликали на ее видео снова и снова. Этим толпа была виновна не меньше, чем сама Ирэн! Лучшее, что могли сделать люди, – не поощрять это, не добавлять ей просмотров, жаловаться на нее сразу, не глядя. Сделать ее занятие бессмысленным и не приносящим доход. Так нет же, они внесли свой вклад в ее популярность…

Ярослав от просмотра этих видео никакого удовольствия не получал. Будь его воля, он бы вообще забыл их, как страшный сон! Но он занимался расследованием. Леон попросил его изучить ролики и разобраться: мог ли убийца вычислить, кем была Ирэн, по ее видео? Или он использовал какой-то другой метод?

Пока Ярослав не получил от этого ничего, кроме тошноты, усталости и бессильного чувства ярости. Ирэн была бессердечной – но не безмозглой. Она учитывала все, она ничем себя не выдавала. Как бы ни был гениален ее убийца, из этих роликов он ничего бы не почерпнул. Ее ведь многие хотели найти – а справился только один.

Под конец он все-таки отважился и запустил запись смерти самой Ирэн. Полиция, естественно, давно уже удалила оригинал из Сети – но все, что попадает в интернет, мгновенно становится бессмертным. Эту дрянь тут же растащили на копии, и найти ее было куда проще, чем уничтожить.

На этой записи Ирэн уже не была самоуверенной хозяйкой жизни. Она тряслась, как трехмесячный котенок, с которого она когда-то сняла шкуру, она рыдала и пыталась что-то сказать, но ей мешала трубка, закрывавшая рот. Когда началась казнь, Ирэн выла так, что Ярослав вынужден был выключить звук. Он не смотрел на нее, он смотрел по сторонам. Может быть, убийца оставил в кадре какую-то вещь? Или он появится в отражении? Но нет, так бывает только в кино. Этот тип знал, что делает, не хуже, чем Ирэн.

Закончил Ярослав только поздней ночью. Не было смысла так спешить, его никто никуда не гнал, но ему самому хотелось поскорее покончить с этим. Он не брался сказать, как долго эти образы будут его преследовать.

Выключив компьютер, он подошел к окну и посмотрел на спящий город. Отчаянно хотелось закурить, но он сдерживался. Нужно просто поехать домой – и сразу в душ. Попытаться смыть с себя то, что смыть нельзя…

Его взгляд опустился вниз, на парковку перед зданием. В такое время она уже пустовала, сам Ярослав ею больше не пользовался: после того, что случилось с его машиной возле ресторана, он предпочитал платить за охрану на паркинге. Так что он ожидал, что площадка и вовсе окажется пустой.

Но одна машина там все-таки была. Да еще и какая-то старая развалюха, таких Ярослав здесь давно не видел! Сначала это показалось ему забавным, а потом он вспомнил рассказ Леона о том, как на него напали какие-то молодчики из древнего «Мерседеса».

Леон тогда не стал скрывать, что с ним случилось, сразу сообщил. А вот Ярослав так и не упомянул про случай возле ресторана. Сперва это показалось ему неважным – подумаешь, подростки хулиганят! Потом – неуместным. Да и нападение на Леона больше напоминало какую-то неудачную шутку…

Но вот и третий случай. То есть, ничего преступного пока не произошло. Но машина на парковке очень уж походила на ту, которую описывал Леон!

Ярославу не обязательно было спускаться туда. Он мог из паркинга сразу выехать на другую улицу, и из машины на парковке его бы даже не заметили. Но он устал за этот день – как за целый месяц каторжных работ. Поэтому потенциальная слежка со стороны непонятно кого раздражала его больше, чем когда-либо.

Он понимал, что поступает опрометчиво. Сейчас – глубокая ночь, свидетелей на улице мало, никто ему не поможет… Но все это почему-то казалось неважным и несущественным. Ярославу нужно было выместить на ком-то злость, появившуюся в душе из-за просмотра роликов Ирэн.

Поэтому, спустившись на первый этаж, он сразу направился к парковке. Он издалека видел, что в машине кто-то есть. Ну точно, это слежка, отсюда можно разглядеть, горят ли окна в офисе!

Это еще больше разозлило его, и он поспешил к машине. В голове вдруг мелькнула шальная мысль: а что, если в него выстрелят? Вот прямо сейчас! С такого расстояния невозможно промахнуться, да и спрятаться ему негде. Это будет бездарная смерть, достойная премии Дарвина!

Но человек, сидевший в машине, не выстрелил. Вспыхнули фары, ослепляя Ярослава, взревел мотор, и машина сорвалась с места, спеша к пустым улицам. Спустя пару секунд Ярослав остался на парковке один, разглядеть автомобиль он так и не сумел, но уже решил, что об этом Леон точно узнает.

– Сериал же есть такой, – заметил Леон. – Забыл, как называется… Про то, как маньяк убивал только преступников.

– Я знала, что ты вспомнишь, – кивнула Анна. – И любой, кому будут говорить о том, что у нас тут, возможно, серийный убийца, избавляющийся от преступников, будет вспоминать этот сериал и судить ситуацию по нему.

– Но так нельзя?

– Я вообще не рекомендую судить жизнь по голливудщине.

Леону до сих пор было сложно поверить, что они докопались до правды – хоть в каком-то ее проявлении. Он доверял интуиции Анны и сразу допустил, что она может оказаться права. Но когда дошло до дела, признать, что существует серийный убийца такого рода, что он охотится уже много лет – и остается незамеченным… Не слишком ли это сложно?

А с другой стороны, если учесть все детали, ситуация получается не такая уж дикая. Пока им удалось вычислить только три убийства с промежутком примерно в два года. Жертвы не были знакомы и метод убийства не очевидно одинаковый. Когда происходило новое преступление, шумиха вокруг предыдущего успевала улечься, да и дела эти вели разные следователи.

Так что да, серийный убийца мог укрыться от полиции, но вот его мотив…

– Что, считаешь, что благородство серийного убийцы – это только задумка Голливуда? – усмехнулся Леон.

– Именно так я и считаю. Если даже этот сериал разобрать на составляющие, так будут одни штампы. Главный герой – плохой парень, который, как может, старается быть хорошим. Он любит свою семью, но не умеет сопротивляться своей темной страсти. И все же убивает он только плохих, да и от этого стремится избавиться. А еще он умеет грустить, радоваться, сопереживать, любить и далее по списку, его главная мечта – жена, дети и домик в ипотеку. Да, я смотрела эту муть, и у меня остался только один вопрос: при чем тут вообще серийные убийцы?

– Это всего лишь шоу для развлечения, – напомнил Леон.

– Вот именно. А у нас – настоящее расследование, которое не стоит судить по примеру шоу. Маньяки-мстители действительно существовали. Но их мотивация имеет ту же природу, что заявление насильника о том, что жертва сама его спровоцировала. Основа – «я имел право убить», остальное – условности.

– Что-то мне подсказывает, что настоящие маньяки-мстители не такие напомаженные, как в Голливуде.

– Это «что-то» не ошибается.

После разговора с Ингой Арташовой они вернулись в дом Анны, чтобы разобрать предоставленные им документы. Леон подумывал заехать еще и в офис, но решил, что Ярослав со всем справится сам. Ему сейчас не хотелось оставлять Анну одну: расследование становилось все более серьезным.

Теперь они работали в библиотеке. Точнее, Анна возилась с компьютером, а Леон лениво просматривал многочисленные распечатки Арташовой, не особо надеясь найти в них что-то ценное.

Анна повернула ноутбук к нему, чтобы он смог рассмотреть фотографию молодого человека – смуглого, полуголого, покрытого таким слоем татуировок, что их оказалось куда больше, чем свободной кожи. Взгляд у молодого человека был удивленный и растерянный, будто он вообще не понимал, что его снимают.

– Педро Родригес Фильо, – представила Анна. – Он же – Матадор. Вот тебе пример реального «убийцы убийц», а не голливудской помадки с запахом ванили. За свою жизнь убил больше семидесяти человек.

– Солидно! – присвистнул Леон.

– Сам он, однако, утверждает, что убил больше сотни, но с семьюдесятью все более-менее ясно. Вот это куда более реальный пример того, за кем мы охотимся, чем киногерой. Хотя что-то общее с сериалом у него есть… Так, отвлеченно. У киношников, насколько я помню, маньяк стал маньяком, потому что искупался в крови матери – достоверность прямо зашкаливает.

– Зато драматично и зрелищно. А в реальности что?

– В реальности у Фильо было два фактора, которые вполне могли повлиять на его дальнейшую судьбу. Один из них – это генетическая предрасположенность. Его отец был буйным и агрессивным. Второй фактор вытекает из первого: еще до рождения Фильо его отец так сильно избил мать, нанося удары в том числе и по животу, что младенец появился на свет с травмой головы. В случае с тем, кого мы ищем, тоже наверняка есть некое изначальное условие… То, что заставило его выбирать именно преступников.

– Хорошо хоть со мной не сравнила! Я, считай, тоже немало времени посвящаю охоте на преступников, хотя с профессиональной точки зрения не имею к ним отношения.

Это было шуткой лишь наполовину. Сейчас Леон не мог сказать, что его так уж терзает груз прошлого. Но не мог он и закрыть глаза на все те годы, когда старший брат твердил ему про «дурную кровь». Когда, взрослея, постоянно слышишь, что у тебя есть все шансы стать чудовищем, радости это не добавляет.

Да и потом, Леон начал замечать в себе кое-что… настораживающее. Когда он преследовал преступников, он испытывал определенный азарт. Его порой не пугало то, что привело бы в ужас любого другого человека. Это ли не повод задуматься?

Но каждый раз, когда это начинало всерьез его беспокоить, он напоминал себе, что Анна присматривает за ним. Да она первой заметит, если что-то пойдет не так! Ну а Дима с его мнением может не выпендриваться. Он, конечно, врач – но на его способности к психоанализу это никак не сказывается.

Вот и теперь Анна бросила на него укоризненный взгляд:

– Не сравнивай себя с серийными убийцами, сколько можно тебе повторять? Поверь мне, какие бы мелкие вспышки радости от охоты ты ни ощущал, ты понятия не имеешь, что такое жажда убийства.

– Ты так во мне уверена?

– Больше, чем в себе самой. Тот же Фильо с детства отличался агрессией. Это взрослые учатся такое скрывать или хотя бы маскировать. Детей читать проще… Он был готов убить в тринадцать лет, просто не получилось, сноровки не хватило. А так у него было все просто: повздорил с родственником – попытался запихать под пресс. Ты хоть раз пытался Диме шею свернуть? Подозреваю, что поводы он давал.

– Не смешно, – сухо отметил Леон. – Ну, подраться я был не дурак в любом возрасте…

– Подраться и убить – не одно и то же. Фильо сумел убить уже через год. Прямо посреди улицы, на глазах у толпы взял ружье и застрелил заместителя мэра. И уже тогда он начал оправдывать себя. Есть такие убийцы, которые сразу выстраивают для себя четкую мотивацию и с ее помощью оправдывают себя, освобождают от грехов и не терзаются муками совести, свойственными некоторым другим преступникам.

– Чем же четырнадцатилетний пацан мог оправдать убийство мэра?

– Заместителя мэра, но не суть. Тем, что этот самый заместитель обидел отца Фильо, обвинив в преступлении, которое тот не совершал. Папаню уволили за то, что он якобы крал продукты из школы, где числился охранником. Фильо был о своем родителе невысокого мнения, но с таким обвинением не согласился и решил проблему радикально. Потом он, кстати, успел пристрелить охранника, который на самом деле крал продукты.

– Значит, уже в детстве этот Фильо сел…

– Не сел, – покачала головой Анна. – Забыла сказать тебе: все это имело место в Бразилии примерно в семидесятых годах. Там отношение к преступлениям и законам иное, даже если речь идет об убийстве. Фильо убил двух человек и сумел скрыться в трущобах, его не поймали. Даже само его прозвище Матадор – по-русски получается красиво. Но полностью оно звучит как «Педриньо-Матадор», что можно перевести как «Петя-Убийца». Короче, даже к тому, что он пристрелил двух взрослых мужчин, отнеслись с легкой насмешкой.

С насмешкой, которая наверняка поощрила самого Фильо, Леон видел, к чему она клонит. Но по-настоящему важным здесь было другое… Мальчишка убил – неловко и глупо. То, что он не попался, можно считать дурным везением, никакого особого таланта у него не было.

И это нормально для первого убийства. Вопрос в том, как его совершил нынешний маньяк и как сумел остаться незамеченным.

– Значит, ты считаешь, что наш Матадор агрессивен, почти как Фильо? – спросил Леон.

– Матадор, значит… Ладно, пусть будет так. Но давай без «наш», меня право собственности на этого упыря не прельщает. Да, я более чем уверена, что он агрессивен. Из трех смертей, о которых нам известно, только смерть Алекса Арташова не была долгой, он, по мнению экспертов, был без сознания, когда его убивали. Но, по сравнению с другими, это раннее убийство, Матадор еще не набрался опыта и боялся иметь дело с сопротивляющейся жертвой. Да и Алекс Арташов был физически сильнее, чем Ирэн или Артур Мотылев. Но дальше убийца не сторонился причинения боли и насилия.

– Короче, по аналогии с Фильо мы узнали, что он псих, – вздохнул Леон. – Радость-то какая!

– Мы узнали не только это. Думаю, как и у Фильо, у него было непростое детство.

– Почему это?

– Из-за его фиксации на травмах горла. Это никак не связано с теми преступлениями, которые совершили его жертвы, – кроме Мотылева, который задушил свою жертву, но сходство не стопроцентное. Значит, это у Матадора что-то связано с горлом, удушением или утоплением.

С ней, как всегда, сложно было спорить, да Леон и не собирался.

– Почему ты решила, что с ним что-то случилось именно в детстве? – уточнил Леон. – Может, позже!

– Выше вероятность. Детская память – самая чистая, соответственно, и отпечаток, оставленный в ней, будет самым ярким. Матадор агрессивен, как Фильо, но он куда умнее и сдержаннее. Фильо-то особо не заметал следов, он просто умело пользовался тем бардаком, который творился на улицах. Убежав из дома после убийств, он пацаном сумел отвоевать себе место среди уличных банд. Это стратегия боевого пса: вижу цель – атакую цель. Но Матадор живет в совсем других условиях. Он чувствует ярость, которая способна его погубить. Поэтому он сдерживается во время подготовки к преступлению и внимательно выбирает себе жертв. Возможно, даже с надеждой, что убийство преступника будут расследовать не так тщательно! Но, добравшись до жертвы, он дает себе волю. И если проследить цепь убийств Арташов-Ирэн-Мотылев, можно увидеть, что Матадор становится все более жестоким. Он уже не остановится, он ведь даже не знает, что мы вышли на его след – полиция по-прежнему ищет того, кто отомстил насильнику. Но даже если бы он знал… он не смог бы остановиться.

В какой-то момент Леону захотелось отказаться от этого дела, передать его полиции и забыть. Не потому, что он действительно оправдывал Матадора или боялся его – вот уж чего не хватало! Просто, вопреки всем словам Анны, Леон боялся найти сходство между собой и убийцей. Это сразу обесценит все, чего ему удалось достигнуть…

Он отогнал это наваждение. В сомнениях нет смысла, нужно действовать. Это Дима верит, что серийных убийц не так уж много, а значит, Анна точно не права. Здесь они наткнулись на нечто совершенно особенное.

– Так что будем делать? – спросил Леон.

– Для начала я хочу поговорить с Чихушей.

– С кем?..

– С Антоном Чеховским, – улыбнулась она. – Это следователь, который ведет дело Мотылева. Он не дурак, умеет свободно мыслить, ему можно доказать, что эти преступления связаны. Поддержка полиции нам не помешает! К тому же, без него я не выйду на следующий уровень.

– Какой же?

– Я нашла три убийства, но это наверняка не все. Раз в два года – слишком мало. Я хочу, чтобы Чихуша просмотрел полицейские отчеты и нашел другие убийства, которые могут быть связаны с Матадором. Это план номер один. А план номер два – узнать, что связывало уже известных нам жертв, кроме очевидного. В мире в целом и в Москве в частности очень много преступников, не получивших достойного наказания – увы! Но Матадор почему-то выбрал именно этих троих. А ведь их преступления не были на виду, нужно было постараться, чтобы все выяснить! Получается, он выбрал их до того, как все выяснил. Как? Почему?

– Узнать это будет сложно.

– Вне всяких сомнений. Но когда нас с тобой это останавливало?

У нее все было просчитано, однако иначе и быть не могло. Похоже, Матадор, сам того не зная, задел Анну за живое. Она ведь выследила Мотылева и почти добилась его ареста! А Матадор опередил ее и увел добычу у нее из-под носа. Она, конечно, не признается в этом, но работать будет в два раза усердней.

Леон не сомневался – если она не разберется в этом деле, никто другой точно не справится. Сейчас он должен был помочь ей – и уж точно не отвлекать…

Поэтому он так и не рассказал ей про свой недавний разговор с Яриком, обнаружившим ночную слежку. И про проколотые шины. И даже про нападение. По сравнению с тем, чем занималась сейчас Анна, это казалось ничтожной проблемой, не заслуживающей ее внимания. Леон уже не сомневался, что это не происки титана вроде Юпитера, а возня какой-то мелкой шпаны. Причем связанная не с расследованиями дел маньяков, а с Леоном и Ярославом – следовательно, с их фирмой.

Это какие-то конкурентные разборки, не больше. И прекратить их Леон был намерен самостоятельно, не впутывая в это дело эксперта по серийным убийцам.

Глава 4

Мария Апаресида Олимпия

В этом деле, которое обещало быть таким простым, не оказалось ни-че-го. Если смотреть только на факты, получалась слишком уж мутная история. Убийца появился ниоткуда, просто возник из воздуха, и никто в деревне его не видел. Он несколько часов безжалостно пытал Мотылева, убил, а потом исчез в никуда. Очень удобно!

Антон Чеховский прекрасно понимал, что эмоциональный мститель, как бы умен он ни был, на такое не способен. Выследить маньяка – да, может быть. Но провести по-военному идеальную операцию – ни за что на свете. Поэтому теперь следователь был готов не просто встретиться с Анной Солари, а внимательно ее выслушать.

Хотя в глубине души ему не хотелось, чтобы она оказалась права. Антон терпеть не мог серийных убийц, он ставил их на один уровень с террористами и военными преступниками. Маньяки убивают массово – и без причины. Нет, нельзя сказать, что причина оправдывает убийство, но все же… Это не люди, это животные, которым не место в нормальном обществе. Антон просто радовался, что их немного, и каждый раз, когда Анна рассказывала ему о новом таком существе, следователю хотелось возразить.

Но тут обстоятельства выступали на ее стороне, и она это знала.

– Нет, я была бы рада сказать тебе, что мир состоит преимущественно из радуг и бабочек, а зла в нем нет совсем, – рассуждала она, размешивая сахар в чашке кофе. – Но у тебя в морге сейчас лежит труп, который намекает, что все не так просто.

Они встретились в кафе, подальше от участка. На этом настояла Анна, ей почему-то казалось, что преступник сейчас внимательно наблюдает за следствием – и за тем, кто это следствие ведет. Антон считал такую меру предосторожности излишней, но не стал спорить. Почему бы не мелькнуть на публике рядом с красивой женщиной, если появилась такая возможность?

Вообще-то, Чихуша был давно и счастливо женат. Но он об этом не распространялся и даже не носил обручальное кольцо: успешная семейная жизнь не вязалась с образом неудачника, обделенного женским вниманием.

– Хватит глумиться, скажи лучше, чего ты хочешь, – проворчал Антон.

– Хочу, чтобы ты для начала вышел из тупика, в который Матадор тебя затолкнул.

– Я отказываюсь называть его Матадором.

– Как тебе будет угодно, но отказаться от тупика уже не получится. Он мастерски все провернул, когда использовал для убийства платок второй жертвы. Теперь полиция только и делает, что проверяет ее знакомых – включая друзей по детскому саду из ясельной группы. Забудь о платке и о том, что сделал Мотылев, сосредоточься вот на этом.

Она положила на стол перед ним три тонкие картонные папки. Антон поспешил убрать их в сумку, не читая. Ему не слишком нравилось, что рассказы о жестоких убийствах лежат рядом с его десертом. В жизни все должно быть в свое время – начиная с сытного обеда.

– А тебе с этого что? – спросил следователь без малейшей язвительности. За все в жизни нужно платить, он от этого принципа никогда не отказывался.

– Мне от этого – другие убийства, совершенные Матадором.

– Он, насколько мне известно, не подписывается.

– Тогда обойдемся просто нераскрытыми убийствами по Москве за последние пять лет – для начала. Теми, которые связаны с удушением или утоплением.

– Это не такие редкие параметры, как тебе кажется, – указал Антон. – Стопка будет солидной, ты не найдешь его там.

– Но это лучше, чем работать с пустотой. Просто принеси их мне, дальше я разберусь сама.

– Как скажешь. И зря ты не заказала чизкейк, он у них тут знатный!

Да, он воспринял Анну Солари всерьез. Но это не значит, что он сразу же бросился выполнять ее поручение. Вечером того дня Антон нашел среди архивов электронные копии тех дел, которые дала ему Анна. Хотел изучить их – и не успел: рабочий день закончился. Поэтому он убрал папки в сейф, таскать их с собой он не собирался, отключил компьютер и отправился домой.

Он не обсуждал с семьей свою работу. Это было небезопасно – и всех напрягало. Возможно, поэтому Антону и удалось сохранить брак, в отличие от других полицейских, считавших себя куда более успешными.

Так что к файлам, оставленным Анной, он вернулся только поздним утром следующего дня. Заварил себе чашечку чаю, приготовился читать – и увидел на компьютере синий экран, предупреждавший, что в систему ему не войти.

Это было странно. Компьютер у него был старый, как и у всех следователей в участке, но вполне рабочая машинка. С ним даже особых проблем никогда не было, а тут – сразу такое! Вызванный к столу системный администратор угрюмо резюмировал:

– Вирус вы подхватили. Хреновый.

– Какой еще вирус? – поразился Антон. – Где?

– По порносайтам надо меньше лазить! – Судя по довольной ухмылке, администратор считал шутку на удивление удачной.

– А ведь за такие разговоры и дорогу к выходу показывают, – холодно указал Антон.

Администратор сразу растерял желание шутить.

– Да ладно вам! Я понятия не имею, как на компьютер попал вирус, откуда ж мне знать? Но вообще, если проблем с компьютером раньше не было, а тут – синий экран смерти, это должна быть серьезная штука. Такие просто так поймать тяжело, обычно их намеренно подсаживают, чтобы сломать компьютер. Вам кто-нибудь мог так удружить?

Антон ненадолго задумался, потом покачал головой. Среди дел, которые он вел, не было ни одного, связанного с компьютерной безопасностью.

– Нет, вряд ли.

– Тогда вам просто не повезло, – заключил администратор. – Бывает.

– И что теперь делать?

– Систему переустанавливать! Это несколько часов займет.

– Тогда начинайте. Видите? В мире есть дела поважнее, чем выдумывание нелепых шуточек.

Администратор с оскорбленным видом утащил куда-то компьютер, а Антон вернулся к почти остывшему чаю. Прочитать документы, которые добыла Анна, он мог и с бумаги, так что проблемы в случившемся он не видел.

После долгих размышлений Анна вынуждена была признать, что этот убийца может оказаться особенным. Но уж точно не потому, что изображает из себя Робин Гуда, героя американского сериала и еще непонятно кого. Дело не в том, что он делает и почему, не в самих действиях, а в том, какой он – чисто на физиологическом уровне. Ведь тяга к убийству, особенно такая, влияет на тело, просто не все об этом знают.