Та, что подарила сына Кистяева Марина
– Тебе может показаться, что я говорю излишне жестко, но, поверь, я, наоборот, сглаживаю углы.
– Я поняла. Только легче не становится.
– Юля, наша с тобой самая большая загвоздка заключается в том, что ты не хочешь идти на сотрудничество.
Юля вскинула голову и посмотрела прямо в голубые глаза Тарисова, в которых по-прежнему не было и намёка на потепление. Лед, бескрайний и бесконечный.
– Демьян, ты предлагал мне деньги за ребенка! – сорвалась она, тщательно следя за тем, чтобы не повысить голос. – О каком сотрудничестве идет речь?
– Об обычном. Мы – родители Сергея. Ни ты, ни я от него отступаться не собираемся. И, кстати, я рад, что ты отказалась от денег.
Последняя фраза должна была унять бушующий в груди Юлии огонь, но не уняла.
Рад он, сука! А ей каково было? Получается, проверял, гад? Да, проверял? Игрался, прощупывал почву? А у неё эта самая почва из-под ног уходила!
– А если я нацелена на куда большее? – Юля не заметила, как горькая усмешка коснулась её губ. – Ты же не мог не подумать и об этом тоже! Я – мама на данный момент твоего единственного сына. Сколько ты мне предлагал? Десять миллионов? Пятнадцать… А сколько ты стоишь всего? Или как там у вас, олигархов, принято говорить? Я не знаю расценок на недвижимость в столице, но могу предположить, что этот дом, – она обвела рукой пространство вокруг себя, – стоит не меньше тех сумм, что ты озвучивал. Зачем мне довольствоваться малым, когда я могу получить значительно больше?
Юля выпалила всё это и резко замолчала.
В комнате образовалась тишина. Давящая и какая-то… злая.
Демьян с невозмутимым выражением лица допил алкоголь, поставил бокал на стол и начал подниматься. Если бы Юля на тот момент стояла, у неё подкосились бы ноги.
Она, почти не дыша, плотно сжав губы, наблюдала за мужчиной. Как он поднимается. Как огибает стол и направляется к ней.
У Юли в голове промелькнула крамольная мысль встать и бросится бежать, но она заставила себя сидеть на месте. Не ударит же он её…
Демьян подошёл к ней и встал за спиной, мгновенно усилив ощущение беззащитности.
Время перестало отсчитывать ход.
Сначала Юля ощутила, как её обоняния коснулся уже знакомый парфюм. Он окутывал её ненавязчиво, но неотвратимо.
Потом пришел черед горячего дыхания с нотками сладковатого алкоголя.
– Семнадцать миллионов стоит данный дом, – проинформировали её. – Спокойной ночи, Юля.
И под занавес – мужские губы коснулись её затылка.
Глава 14
Мама позвонила, когда Юля с Сережей гуляли по территории. Сын с самого раннего утра рвался на улицу. Ещё бы! Такие виды! Он не успел умыться, как уже торчал на подоконнике, рассматривая открывшуюся красоту. Все эти ухоженные дорожки, убегающие вдаль, деревья, беседки, альпийские горки. Аккуратно расставленные скамьи, кустарники. И много-много места, где можно порезвиться. И это только с их стороны спальни.
– Мама, поде-ём же! – Сережа тянул её к двери.
Юля противиться не стала. Смысл? Ребенок умылся, сам почистил зубы, позавтракал, собрал рюкзак игрушек – опять же самостоятельно – и готовился отлично провести время.
Юля завидовала детской непосредственности. Куда привезли, зачем… Главное, что мама рядом и много новых игрушек! А ещё есть возможность не ходить в сад и отлично проводить время. Что надо ещё для счастья? Ну-у, если ещё несколько новых игрушек. Почему бы и нет? Игрушек много не бывает. «Сельезно».
Сын уже заявил, что, когда вырастет, станет работать в игрушечном магазине. И обязательно будет продавать много-много динозавров.
Хорошо, что Юля взяла теплую куртку и себе, и Сереже. Конец октября пусть и баловал жителей столицы теплой погодой, но ветер может быть прохладным. Сережа безропотно позволил себя одеть в то, что положили.
– Курка так курка.
Юля перестала одергивать сына за неправильное произношение. Ребенок попал в новое общество, пусть он сам не понимает, но он постоянно испытывает перевозбуждение от новых эмоций.
Степан их ждал внизу.
Или не их, и Юля слишком много берет на себя?
– Доброе утро, Юля. Привет, Сережа.
– Какие планы на день?
Юлю так и подмывало поинтересоваться в его интересе, но решила промолчать. Её всё равно не услышат.
– Мы на прогулку.
– Я покажу вам, где и что.
– Достаточно будет рассказать, куда мы можем идти, а куда не следует.
Юля не хотела компании.
Степан слегка склонил голову набок, давая понять, что отлично понимает то, что осталось за кадром. Юля вскинула подбородок кверху. Ей всё равно кто и что думает лично о ней!
– Как скажешь. Сережа, как дела? Как настроение? Ты игрушек набрал для прогулки? Покажешь какие?
Кажется, кто-то за прошедшие сутки изучил несколько статей, как разговаривать с ребенком? Или у любовниц поинтересовался?
Степан доступно объяснил по территории.
– За ворота пока не следует выходить.
Юля кивнула.
Она не дура. Вчерашний разговор с Демьяном отлично помнила. И про журналистов, и про праздно любопытствующих.
Жаль, что она раньше об этом не подумала. Возможно, даже и думала, но в суете мысли затерялись.
Вчера перед Тарисовым она чувствовала себя беззащитной. И глупой. По отдельности эти два ощущения ещё ничего, а вот вкупе – опрокидывают на лопатки. Подобного больше допускать нельзя.
– Если что-то понадобится, Юля, подойдите к охраннику, который окажется поблизости, и передайте через него информацию мне. Или пусть он по рации свяжется со мной, и мы с тобой побеседуем.
Степан – сама любезность. Особенно сегодня. И особенно с утра.
Юля взяла Сережу за руку. Тому не терпелось уже пуститься вприпрыжку по брусчатке.
– Если обойдете дом, там увидите большую беседку. Внутри мебель для улицы с хорошими мягкими матрасами.
Именно туда они и направились с Сережей. Сын пришел в восторг. Прекрасная террасная доска, качественная мебель из ротанга. Стол из цельного дерева. И даже камин имелся с грилем!
Если бы Юлю пригласили на вечеринку, и она увидела бы подобную беседку, то весь вечер провела бы в ней, носа не показывая вне. Уютно и очень романтично. Особенно сейчас, когда осень окрасила двор желтой листвой и коснулась травы. Сереже в беседке тоже понравилось.
Согласовав действия, они решили обосноваться здесь.
Юля ждала звонка из дома и обрадовалась, когда на дисплее высветилось «мама».
– Привет.
– Привет, родная. Как вы? Как сама? Как Сережа?
Мама волновалась и говорила слишком быстро, дыхание немного сбилось. И это педагог со стажем, привыкший работать с детьми.
– Мама, все относительно нормально. Не переживайте. Мы живы, здоровы. В данный момент гуляем.
– Одни?
– Да.
Они обменялись незначительными впечатлениями, Юля скупо рассказала про дом Тарисова.
– Сереже, наверное, нравится, – с нескрываемой тоской сказала мама.
А вот это уже было больно.
Юля подняла голову и невидящим взглядом посмотрела на деревянную крышу беседки.
Бабушка с дедушкой тоже ревновали. И тоже имели на это полное право. Они жили обычной жизнью обычной российской семьи. Работали, занимались домом. Помогали с внуком. Давали ему и самой Юли всё, что могли. Юля видела и благодарила их. Иногда было непросто всем, но каждый член их семьи старался. У каждого были обязательства, и последние годы они неизменно крутились вокруг Сережи.
Семье Балаевых не хватало звезд с небес. Они им были не нужны. Они умели быть счастливыми и без них.
И когда давно слаженный мирок рушится – всегда больно. Радость сменяется неконтролируемой обидой и толикой отчаяния. Сразу приходят мысли о собственном несовершенстве.
– Мам! Даже не смей об этом думать! – Юля старалась не повышать голоса, чтобы не испугать Сережу. Пусть тот и занят игрушками, но ушки по-любому навострил.
– Я и не думаю.
– Кончено! Не думаешь! Я по голосу слышу! Ты сто процентов накрутила себя. Что, может, надо было больше игрушек покупать… Чаще некоторых товарищей баловать… И пиццу ту вредную с колой ему тоже надо было позволить! Мам! Я тебя очень прошу, прекрати.
Послышался вздох.
– Ты у меня умница, доча.
Ага. Была бы умницей, не переспала бы с незнакомцем. А переспав, потрудилась бы проследить за циклом.
– Мам, как папа? – Юля быстро перевела тему. Ни к чему её развивать дальше, разревутся обе.
– О-о-о…
– Так. И что означает это твоё «о-о-о».
– С утра приехал Василий Петрович.
– Дедушка?
– Он самый.
Юля не могла не улыбнуться. Теперь она понимала мамину реакцию. Когда приезжал дедушка, атмосфера в их доме стремительно менялась.
Дедушку Юля обожала, несмотря на его суровый нрав. Ещё больше его любил Сережа. Дед безбожно его баловал, а правнук и рад стараться. Маме с папой оставалось лишь качать головами и разводить руками.
Когда появлялся старший Балаев все начинали жить по его правилам. Бывший военный врач, он не растерял властные повадки, и когда ему перевалило далеко за семьдесят.
– Мам, он про нас спрашивал? – с осторожностью поинтересовалась Юля, заранее зная ответ.
– Спрашивал.
– Правду сказали? – Юля состроила гримасу, словно прямо сейчас в беседку войдет дедушка и начнет чихвостить внучку. За что – найдется.
– Конечно. Разве от него скроешь…
– Сильно ругался?
– Пересказать дословно? – мама многозначительно хмыкнула.
– Не надо мне обогащать великий и могучий.
– Вот-вот. Но это ладно… Юля, он же приехал не просто так. Деньги привез на операцию Михаилу. Четыреста пятьдесят тысяч. Миша же от него скрывал всю серьезность болезни. Василий Петрович, видимо, узнал. И вот… Приехал.
В горле у Юли запершило.
Дедушка… он такой. На вид суровый, добрый внутри. Это про него сказали: последнее отдаст.
– А что папа?
– Как будто ты нашего папу не знаешь, – фыркнула мама. – Пока ругаются. Я вышла в сад, дала им возможность поговорить по душам. Василия Петровича я понимаю, бушует, что сын не рассказал, насколько всё серьезно. Плюс, ты же понимаешь, связи у него остались… Вон слышу, как кричит, что ему достаточно позвонить какому-то профессору Севастьянову, а он между прочим… О-о-о… Дальше снова, как ты выражаешься, идет великий и могучий. Всё, Юля, я это слышать больше не могу. Пойду пересяду дальше.
– Мама, не переживай, давление поднимется. Папа с дедушкой разберутся.
– Пусть разбираются, лишь бы мебель потом цела была. Юля, готовься, Василий Петрович и до тебя доберется.
– Это я уже поняла. Сережа, осторожнее, ступени!
– Виж-жу.
– С бабкой будешь разговаривать?
Сын мотнул головой и полез на диван, где у него уже была обустроена целая база.
Женщины ещё немного поговорили и попрощались.
День шел своим чередом.
Пообедали. Юля уложила Сережу спать, тот яростно противился на словах, на деле же глаза слипались. Активная прогулка на свежем воздухе давала о себе знать. Уснул Серенька, обложившись игрушками, Юля даже сказку не успела прочитать.
Степан постоянно находился в доме. Давал понять, что рядом, и к нему можно обратиться. Сначала Юля злилась. Какого черта? Она не нуждается в надзирателях! Не заплутается в этом мавзолее. Потом немного отпустило, и она признала, что Тарисов старается обеспечить им максимум комфорта. Самого хозяина Юля не видела.
Дедушка позвонил ближе к трем.
– Значит, отец нашего Сереньки – финансовый упырь из «Россбанка», что половину страны в кредиты загнал?
Юля не могла сдержать улыбку.
Василий Петрович. Она иногда, дурачась, тоже называла его по имени-отчеству. Уже отошёл от ссоры с сыном и паясничал. «Включал» старика, как он любил иногда говорить.
Её дедушка – умнейший мужчина. Образованный. После того, как перестал практиковать, его приглашали преподавать в институт. Он ушел с кафедры, отметив семидесятилетие. Сказал: «Хватит. Хочу сидеть на веранде, смотреть на море и ни черта не делать». Матершинник при этом деда был знатный. Но всегда четко знал, где можно ввернуть крепкое словцо, а где лучше промолчать.
Юля не сомневалась: если бы дедушка захотел построить более впечатляющую карьеру, он бы ее построил. Но, как говорил сам же Василий Петрович, «мордой не вышел». За этой грубоватой присказкой скрывалось нежелание поступаться своими принципами, которых у Балаева-старшего было предостаточно.
– Дедушка! Как же я рада тебя слышать!
– Не юли, юла.
– Не юлю, – на Юлю накатила позабытая легкость от привычной игры слов.
Как же хорошо, что в этом мире есть нечто, что неизменно! Некий постулат, вселяющий надежду и веру в себя.
Порой не требуется громких слов и клятв, чтобы угасающий огонь внутри снова разгорелся.
Юля обожала свою семью. В её понимании семья такой и должна быть. Крепкой, надежной. Не без внутренних разборок, конечно. У каждого есть мнение, суждения, взгляды. Споры неизбежны. Но они все блекнут, когда наступает время вечернего чаепития.
Юлю воспитывали именно в таком ключе: чтобы ни случилось, какие бы невзгоды ни обрушились на всегда хрупкие девчоночьи плечи, знай, что есть место, где тебя всегда ждут. Дом, двери которого никогда не захлопнутся перед тобой. И люди, которые любят тебя просто за то, что ты есть.
Можно много говорить о самодостаточности каждого, но только вместе семья – сила.
– Рассказывай, внучка, как ты до такой жизни докатилась. Теперь будут лимузины, спа-курорты, и, когда я решу наведаться нечаянно в гости и увидеть правнука, мне придется достать с антресоли старую двустволку и отстреливаться от охраны господина сама знаешь кого?
– Дедуль, ты в курсе, что я тебя обожаю? И ты входишь в тройку моих любимых мужчин?
– Даже уточнять не буду, что нахожусь на почтенно-позорном третьем месте?
Дедушка ничего не спрашивал.
Не давил.
Даже почти не ругался.
Он давал понять, что она может рассчитывать на него.
К вечеру эмоциональный фон Юли нормализовался. Она, наконец, перестала видеть в окружающих врагов и даже неплохо поболтала с поваром. Начали они с разработки меню для Сережи, а закончили книгами. Последними новинками, которые читали.
Если ей в этом доме предстоит гостить некоторое время, нечего строить обиженку. А если откинуть предвзятость, то можно понять, что пока никто ей ничего плохого не сделал.
Но и расслабляться не стоит.
Определенно.
– Дядя Демьян не бу-ит меня мыыыть?
Этот вопрос задал Сережа, когда залез в ванну, чтобы искупаться перед сном.
– Видимо, нет, – Юля постаралась ответить дружелюбно.
И больше ничего не сказать. Не съязвить! Не прокомментировать занятость «дяди Демьяна».
Работает человек, решает финансовые дела банковской системы, а то что сын в доме… так это уже, наверное, второстепенное! Хотя нет. Сын же в доме. Значит, цель достигнута.
После того, как Сережа уснул, Юля подошла к окну. На душе снова повисла тяжесть. Спать совершенно не хотелось. В голове полнейший сумбур, и поговорить, обсудить происходящее она ни с кем не могла. Не с мамой – точно. Тут Юля должна сама разобраться, у мамы переживаний и так хватает. И не будет же дочь посвящать её в интимные подробности вчерашнего вечера? Не маленькая уже, чтобы рассказывать о первом поцелуе.
Да и не первый у неё поцелуй с Тарисовым. В двадцать пять лет принято проще относиться к мужчинам. И не задаваться вопросом: а почему он меня поцеловал? Глупо как-то.
Можно дождаться Демьяна.
Сразу же возникал вопрос: зачем?
И не факт, что он приедет ночевать. Дом расположен за городом, если у человека допоздна дела, встречи, совещания, тратить час на то, чтобы приехать и поспать именно в загородном доме – бессмысленно.
Юля горько усмехнулась и обняла себя за плечи.
Глава 15
– Мама! Мама! Смотррррии!
У Сережи от восторга даже «р» четкое получилось.
Юля отложила в сторону телефон и поспешила на зов сына. Тот сидел на толстом пушистом ковре, который, кстати говоря, чистили уже дважды за время их пребывания в доме Тарисова, и вертел в руках пульт от телевизора. Она ему включила мультики, но её дотошный парнишка решил пощелкать пультом.
Пощелкал.
– Дядя Демьян! Там! В телеке!
Маленький пальчик сына указывал на большую плазму, где Демьян Валерьевич Тарисов выступал на экономическом форуме.
Юля остановилась посредине комнаты. Сердце пропустило удар, в груди стало глухо. Почему – непонятно.
Она сотни раз видела аналогичные кадры и в девяносто девяти случаях не заостряла на них внимания. Политикой интересовался папа, и то последние годы, когда появилось свободное временя. Юля могла мысленно отметить импозантных мужчин, их умные, в большинстве своем непонятные для обычного обывателя речи, и пойти дальше заниматься делами. Могла задержаться, если слышала информацию о нововведениях, касательно карт, платежных систем. Не более.
У Юли всегда было ощущение, что то, что транслируется по телевизору, никогда не коснется её. Где она, и где все эти люди? Стоимость их галстуков – её месячная зарплата. А то и больше.
Оказалось, коснулось.
Демьян как раз выступал. Говорил четко, ровно. Сухо. Идеально белая рубашка, идеально завязанный галстук и не менее идеальный серый костюм.
Хозяин жизни. Хозяин положения.
Который не видел своего ребенка уже два дня.
Что он там говорит? Про какую-то интеграцию…
А раньше говорил, что намеревается жить в одном доме с Сережей и видеть сына, как можно чаще.
Н-да… Тут без комментариев.
– А почему он в телеке?
Юля автоматически поправила:
– Не в телеке, а в телевизоре.
– А в планшете тоже есть?
Вопрос сына позабавил Юлю. Она даже улыбнулась, живенько представив картину, как Демьяна Тарисова изображают в компьютерной графике. Обязательно с галстуком набекрень и с рубашкой навыпуск. И ещё непременно с выпученными глазами.
Ну а что? Мечтать не вредно.
Сегодня Сережа скучал. На улице покрапывал дождь, и прогулка сына ограничилась походом по верандам. Единственный плюс – веранд было несколько. Но Сережа всё равно умудрился быстро промокнуть, пришлось вернуться в дом. Этой прогулки оказалось мало, ребенок постоянно капризничал.
– Домой хочу, мам, – сказал чисто-чисто, засыпая в обед.
Она тоже хотела.
Сильно.
Юля не ответила Сереже. А что она могла сказать? Пообещать, что они скоро вернутся к бабушке и дедушке? Она не могла гарантировать. Юля с самого рождения Сережи придерживалась позиции, что врать ребенку нельзя. Что рано или поздно ребенок поймет, что ему врут, и примет такую же линию поведения.
Лучше промолчать.
Вечер прошёл так же за просмотром мультиков. Сережа поговорил с родными, рассказал про новые игрушки, но уже без былого энтузиазма, поведал, что подниматься в комнату по лестнице ему нравится всё меньше и меньше и под конец резюмировал, что погода в «дугом» городе плохая.
Не климатит им у вас, Демьян Валерьевич, ох, не климатит.
Второй день безделья для Юли не прошел даром, в обед она уснула вместе с Серенькой, поэтому вечером сна не наблюдалось. Поправив по привычке одеяло у сына, Юля постояла некоторое время у кровати, а потом решила спуститься вниз.
Степан всё-таки показал ей дом. Юля словно на экскурсии побывала. Ходила, стараясь головой не вертеть и не чувствовать себя провинциалкой. Работать в отеле и видеть роскошь – это одно. Осознавать, что один человек владеет подобным богатством, – другое.
Юля постаралась запомнить основные комнаты. А так же где находилась спальня Демьяна. Кстати, недалеко от спальни сына. Про себя Юля предпочитала не думать.
Вот кто-кто, а она в этом доме так… Временно.
– Здесь сауна. И бассейн. Пользоваться можно в любое время, – прокомментировал Степан, когда они оказались в правом крыле дома.
Юля ещё днем подумала, что наведается сюда как-нибудь. Сидеть без дела, переписываться с Катей, бездумно листать инсту – надоело.
И ждать у моря погоды, а конкретнее появления одного человека, – вдвойне.
Стоило подумать о Тарисове, который, может быть, не забыл про сына и, возможно, опять-таки очень сильно занят на своих симпозиумах и конференциях, кровь закипала, и у Юли возникала потребность выговориться. Поговорить, никого не расстроив, не получилось бы.
Поэтому весь негатив приходилось держать в себе.
А он неуклонно нарастал. От него необходимо было избавиться. Срочно. Иначе ненароком сорвется на Сереже.
Купальник Юля с собой не взяла. Да и зачем? Когда собиралась, не рассчитывала надолго задержаться в доме Тарисова.
Она вообще ни на что не рассчитывала.
Зато у неё имелся черный плотный атласный лиф без кружева и такие же черные трусики-танго с высокой посадкой. Подобные модели сейчас популярны и среди купальников, так что на первый взгляд и не поймешь, что на ней белье. А на второй… Никто её рассматривать не будет.
Сверху Юля накинула объемное домашнее платье, которое выбирала специально на несколько размеров больше. Ей нравились подобные фасоны, ничто не сковывало движений. Раньше она и вне дома часто носила платья в стиле бохо. Устроившись работать в отель, решила, что ей надо привыкать к более строгому стилю и задвинула любимые платья подальше в шкаф. Сейчас они ей пригодились бы. И ещё кроссовки на высокой платформе. Юля, не сдержавшись, хихикнула. Наверное, господин Тарисов предпочитает женщин в вечерних нарядах и в туфельках на двенадцатисантиметровой шпильке. И тут она расхаживает по его дому в платье-бохо и кроссах.
Спустившись вниз, Юля немного стушевалась.
Надо поговорить со Степаном. Ей было бы спокойнее, если бы в комнате Сережи установили камеру или какой-то вид связи. Часто становилось не по себе, что она оставила сына одного на втором этаже. Пусть Сережа после засыпания и спал крепко несколько часов, но бывали случаи, когда он просыпался.
Много времени проводить в бассейне не планировала. Немного разомнет мышцы и вернется в комнату.
Дом почти спал. Почему почти? Потому что Юля точно знала, что охрана патрулирует территорию. Здесь ты никогда не останешься в одиночестве. За окном дождь по-прежнему моросил, но, благодаря хорошей шумоизоляции, не было слышно, как капли ударялись о крышу и окна.
А жаль…
Юля прошла к зоне отдыха. Пока шла, прислушивалась к собственным шагам. И как можно жить в таком большом доме?
Пустом…
В прошлом Юля мечтала, что вырастит, выйдет замуж, и у неё будет большой и светлый дом. Не особняк, конечно. Но обязательно двухэтажный, квадратов под двести. Можно даже немного побольше. С красивым и ухоженным садом, беседкой небольшой. Но главный акцент она всё же делала на дом. Всегда хотелось чуть-чуть больше квадратов, немного больше пространства. Хотя родительский дом по меркам местных не считался маленьким.
Первый раз она задумалась о том, что большой дом – не всегда хорошо, когда смотрели какой-то ужастик на квартире у знакомой девочки. Собрались небольшой компанией. Сцена была, где маньяк бегал за жертвой, а та металась по дому, никак не могла спуститься вниз и выбежать во двор. Тогда кто-то из ребят и прикололся, что нечего хоромы строить; был бы дом попроще – давно спаслась бы.
Второй раз Юля о лишних квадратах подумала сейчас. Понятное дело, Тарисову для статуса положено иметь особняк. Но для чего? Если он здесь почти не появлялся.
Впрочем, не её это дело. А то, что ей некомфортно, – это только её проблемы.
Бассейн поражал. Как и атмосфера вокруг. Одна стена была полностью панорамной. Степан, когда показывал комнату, сказал, что стекла односторонние, то есть те, кто находятся внутри комнаты, могут видеть то, что происходит снаружи. В обратную – не работало.
Здесь, наверное, невероятно красиво зимой. Юля представила, как белые хлопья медленно кружат за тонированным стеклом, опускаясь на уже заснеженную землю. Вокруг огни, много-много. И даже гирлянды. Новогодняя сказка нарисовалась сама собой.
Юля негромко вздохнула и через голову стянула платье.
Читать бесплатно другие книги:
