Еще один шанс: Еще один шанс. Дикая война. И один в тайге воин Трофимов Ерофей

Но так ли оно называлось здесь и сейчас, он не знал, так что, не рискуя, называл площадь просто торгом. Он вообще старался не использовать специфические словечки. Ну, когда получалось. Была суббота, и народ из церкви тянулся на площадь. Людей посмотреть и себя показать. Подогнав телегу к коновязи, Мишка привязал лошадь и, подхватив Глафиру под руку, негромко скомандовал:

– Мама Глаша, ты тут лучше все знаешь. Так что смотри, где и что нам нужно, а я торговаться стану. О, давай-ка вон там пройдем. С урядником поздороваемся, – добавил он, заметив знакомую шарообразную фигуру, вальяжно прохаживавшуюся по рядам.

Увидев парня с матерью, урядник расправил усы и, дождавшись приветствия, ответил:

– И ты здравствуй, Глафира. Что, Мишаня, решил тетке помочь?

– А как иначе-то, Николай Аристархович? Она хозяйка в доме. Кому как не ей знать, чего в доме не хватает, – нашелся Мишка. – Тут мое дело малое. Принести, подать да выгоду соблюсти, – намекнул он на вчерашнее обещание.

– Это верно, – с достоинством кивнул урядник. – А чего прикупить решили?

– Так это, солонины бы нам. На зиму, – пролепетала Глафира, заметно робея перед властью.

– А! Это вам вон туда. К купцу Никанорову в лавку. У него самая солонина добрая. Сам беру, – ответил урядник, подбородком указал он в нужную сторону. – Пошли, сам с вами пройдусь, – закончил он, усмехнувшись в усы и едва заметно подмигивая Мишке.

– Спаси Христос, Николай Аристархович, – улыбнулся в ответ Мишка, осторожно направляя движение тетки.

Спустя несколько минут они стояли среди мясных туш, окороков и бочонков с солониной. Едва завидев урядника, купец ловко оттер в сторону своего приказчика и, степенно поклонившись, спросил, оглаживая бороду:

– Ищете чего, господин урядник, или так зашли, посмотреть?

– И посмотреть, и покупателей к тебе привел, Ефрем Тимофеевич. Вот, знакомься. Это, значит, Михаил. Почитай, лучший охотник в деревне. А это тетка его, Глафира. Ну, про взрыв в белом городе ты знаешь. Вот там Мишку и контузило. Так что пока охотиться он не может. А тут зима на носу. Вот и зашли они к тебе за припасом.

– Как же, наслышан, – окинув Мишку внимательным взглядом, кивнул купец. – Что ж, смотрите, выбирайте. А там посмотрим, – указал он вокруг.

У Мишки сложилось стойкое убеждение, что, едва глянув, купец уже точно знал, сколько у него денег и где они лежат. Урядник же, многозначительно кашлянув, негромко добавил:

– Ефрем Тимофеевич, Мишка, пока здоров был, помогал мне изрядно. Так что ты не обидь сироту.

При этом взгляд урядника стал неожиданно колючим. Явно не ожидавший такого купец, заметно смутившись, огладил бороду и, покосившись на Мишку, кивнул:

– Не извольте беспокоиться, господин урядник. Все сделаю честь по чести.

Кивнув, урядник вышел из лавки. Проводив его взглядом, купец неопределенно хмыкнул и, вздохнув, спросил, поворачиваясь к странным покупателям:

– Так чего ищете, почтенные?

– Солонины всякой мясной на зиму, Ефрем Тимофеевич, – вступил Мишка в разговор. – А уж сколько, тут от цены зависит.

– Со мной пошли, – решив что-то для себя после недолгого молчания, позвал купец.

Выведя их на склад, он прошел в середину рядов товара и, похлопывая ладонью по бочонкам, принялся пояснять:

– Тут у нас говядина, тут свинина. А тут дичина всякая. И сохатина есть, и кабанятина. Первое по семидесяти копеек с бочонка вам встанет, а остальное по пятидесяти. Дешевле, извиняйте, не могу.

Вспомнив, что в лавке те же товары стояли в среднем по полтора рубля, Мишка быстро кивнул и, не обращая внимания на растерянно замершую тетку, ответил:

– По три бочонка сохатины и кабанятины. Нам на двоих должно хватить, – повернулся он к тетке.

– Да бог с тобой, Мишенька, нам столько и не съесть. А в леднике еще и рыба есть, что ты наловить успел.

«Вот ведь…» – мысленно скривился Мишка, но купец только усмехнулся:

– Много – не мало. Куда сгружать?

– У коновязи телега стоит. Я отведу, – кивнул Мишка.

Два мужичка быстро закинули купленный товар с тачку и, следуя указаниям Глафиры, покатили ее к телеге. Мишка, отдавая купцу деньги, еще раз окинул склад быстрым взглядом и, убедившись, что бочонки им сгрузили не из общей массы, тихо спросил:

– Не сочтите за обиду, Ефрем Тимофеевич, а чего не отсюда грузить стали? Или с мясом что не так?

– Солонина свежая, этого года. А оттуда сгрузили, потому что в том углу я для особых гостей товар держу. Урядник ведь не просто так с тобой приходил. Так что не беспокойся. Доволен останешься, – уверенно заявил купец.

– Спаси Христос, Ефрем Тимофеевич. Не забуду милость вашу, – кивнул Мишка, глядя купцу в глаза.

– Благодарствую. Не забудь уряднику сказать, что сделано все было, как обещано, – кивнул купец.

– Не извольте беспокоиться. Все как есть скажу, – нашелся Мишка. – За этим дело не станет.

Выйдя из лавки, он быстрым шагом добрался до телеги и, выдав каждому из грузчиков по медной полушке, повернулся к тетке:

– Ну что, мама Глаша, теперь посиди тут, в телеге, а я по своим делам пробегусь.

– Как скажешь, Мишенька, – растерянно кивнула женщина, явно пораженная их удачей.

Убедившись, что телега и товар под присмотром, парень быстро огляделся и помчался в лавку, где торговали всякой посудой. К его удивлению, урядник уже был тут. Делая вид, что рассматривает товар, толстяк то и дело бросал на парня короткие внимательные взгляды. Усмехнувшись про себя, Мишка подошел к прилавку и, оглядев ровные ряды чайных сервизов, спросил у молодой дебелой продавщицы с румянцем во всю щеку:

– Хозяюшка, мне бы чайник заварной да четыре комплекта чашек. Найдется у вас?

– А деньги-то у тебя есть, чаевник? – иронично хмыкнула деваха.

– За деньги не переживай. Найдешь товар, найдется и оплата, – усмехнулся в ответ Мишка.

– Бери сервиз. Чайник и шесть чашек с блюдцами. Два рубля все удовольствие, – указала продавщица на расписанный петухами сервиз.

– Не дороговато загибаешь, красавишна? Два рубля за комплект – это уж совсем не по-божески, – запустил Мишка пробный шар торга.

– А ты тут особо-то не тявкай, – вдруг раздалось откуда-то из подсобки. – Сказано тебе: два рубля, плати и забирай. А нет, так выметайся.

– Это кто там такой смелый? Ленька, ты что ли? – вдруг забасил урядник.

– Ой, – послышалось из подсобки, и в лавку выглянул молодой, лохматый парень. – Простите, господин урядник, не видел, что вы зашли. Да и не вам я это все…

– Покупателям дерзишь? Или тебе его деньги не деньги? – насел на него урядник.

– Так какой же он покупатель, ваше благородие? Голь перекатная, – попытался отговориться то ли приказчик, то ли еще какой приближенный к хозяину.

– А вот за голь я тебе, душонка торговая, уши бантиком на затылке завяжу, – зарычал Мишка, чувствуя, что начинает звереть.

– Погодь, Мишка, – осадил его урядник. – Ты, Ленька, хоть и дослужился до приказчика, а ума так и не нажил. Придется мне саму с хозяином твоим поговорить. А пока пошли, Мишка, отсюда. Не умеют выгоду свою блюсти, пускай голодными сидят, – скомандовал он и, круто развернувшись, направился к выходу.

Услышав про хозяина, девка испуганно ойкнула, огромными глазами рассматривая набычившегося Мишку.

– Твое счастье, упырь, – прошипел парень, вы ходя.

– Проваливай, пока не выкинули, – попытался оставить последнее слово за собой приказчик, но все впечатление смазалось: под конец фразы он пустил петуха.

– А ты попробуй, – развернулся к нему Мишка. – Давай, рискни. Узнаешь, как медведя на нож берут.

– Ленька! Дурак! Это ж промысловик, – взвизгнула деваха, одним могучим движением бедер задвигая приказчика обратно в подсобку.

Рассмеявшись от такой картины, Мишка вышел на улицу. Урядник, которому произошедшая сцена явно подпортила настроение, хлопнул его по плечу и, развернувшись, скомандовал:

– За мной ступай. Сейчас все купим.

Пройдя мимо нескольких лавок, он вошел в неприметный лабаз и, подойдя к прилавку, потребовал у продавца:

– Парню сервиз чайный продашь. С петухами. И учти, я из него сам чай пить буду.

Стоявший за прилавком человек, судя по одежде, очередной приказчик, молча выставил на прилавок требуемый товар и, указывая на него ладонью, только и ответил:

– Извольте, сударь.

– Сколько? – спросил Мишка, щелкая по чашкам ногтем и прислушиваясь к звуку.

– Полтора рубля, с ложками.

– Беру, – кивнул парень, доставая деньги.

Забрав тщательно упакованный товар, Мишка, вежливо поблагодарил приказчика и направился к выходу.

– Не забуду, – негромко буркнул урядник, выходя следом. – Ну, тебе еще чего надо, или домой по едешь? – повернулся он к Мишке, вытирая лицо платком.

– В лабаз оружейный еще загляну, и хватит, – вздохнул парень. – Да вы не беспокойтесь, Николай Аристархович. Дальше я уж сам как-нибудь. Дело-то знакомое. Благодарствую. Заходите вечером чай пить.

– Буду рядом, загляну, – кивнул урядник, заметно успокаиваясь. – А пока надо еще повидаться кое с кем, – прогудел он, многозначительно поглядывая в сторону лавки, где случился конфуз.

Мысленно мстительно усмехнувшись, Мишка вежливо склонил голову и поспешил к телеге, где тетке уже пытался впарить какую-то ерунду местный коробейник.

Осторожно уложив хрупкую покупку в телегу и обложив пакет соломой, Мишка повернулся к коробейнику и настороженно посмотрел на то, что рассматривала Глафира. Это были швейные иглы. На переносном лотке было много всякой мелочи, но взгляд женщины уцепился именно за них. Подойдя к тетке, Мишка осторожно развернул бумажный пакетик и, рассматривая пять игл, спросил:

– Мама Глаша, они тебе нужны?

– У меня одна осталась, и та старая, – еле слышно вздохнув, призналась женщина.

– Что просишь? – повернулся Мишка к продавцу.

– Двадцать копеек комплект, в комплекте пять игл. Сам взгляни, сударь. Две малых, две средних да большая одна. Товар добрый, заводской, не в кузне деревенской кованный.

– Два по пятнадцати возьму, – оборвал Мишка его излияния.

– Бога побойся, вьюнош! Говорю же, товар заводской, Саратовской мануфактуры. Да тут одна дорога стоит столько, что и не представить, – завопил торговец на всю площадь.

– А ты меня на горло не бери, – рыкнул в ответ парень. – Торгуешь, так торгуйся, а орать в тайге будешь. И помни, такой товар не у тебя одного есть. Так что?

– Не могу по пятнадцати, – вздохнул продавец, понизив голос до нормального. – Вот как бог свят, не могу. По восемнадцать копеек отдам, и то себе в убыток.

– Опять врешь. Шестнадцать, и ни копейкой больше. Вон, в лавке сейчас по такой цене сам возьму. – При этом Мишка умолчал, что в лавке в комплект входило только три иглы.

– Семнадцать, и забирай, – почесав в затылке, обреченно махнул коробейник рукой.

– Уболтал, черт языкастый, – усмехнулся Мишка, отдавая тетке два пакетика с иглами и доставая из кармана мелочь.

Отсчитав оговоренное, он повернулся к тетке и, улыбнувшись, спросил:

– Может еще чего надо? Ну, спицы там для вязания или еще чего?

– Неужто можно? – растерянно спросила Гла фира.

– Нужно, мама Глаша. Ты сходи в лавку да глянь, какие нужны, а потом придешь и мне скажешь, сколько штук, какие именно и сколько стоят. Я торговаться пойду.

Обрадованно кивнув, женщина моментально соскользнула с телеги и растворилась в толпе. Спустя десять минут она принеслась обратно с квадратными глазами, испуганно сообщив:

– Совсем купцы совесть потеряли. За пару спиц в вершок длиной ажно пятьдесят копеек требуют.

– В вершок, говоришь? – мрачно протянул Мишка. – Посиди тут. Я сам гляну.

Зайдя в указанную лавку, парень попросил показать указанный товар и, покрутив спицы в пальцах, презрительно фыркнул:

– Вы, почтенные, хоть бы постеснялись такой товар людям предлагать.

– А что тебе не так? – разом помрачнел мужик с бородой веником.

Из-под его кустистых бровей недобро поблескивали непонятного цвета глаза.

– А все не так, – усмехнулся Мишка и, положив спицу на прилавок, плавно катнул ее пальцем. – И прямоты нет, и заточены коряво. Даже пальцем заусенцы нащупать можно, – продолжил он, кончиками пальцев оглаживая острие. – Такой товар всю пряжу испохабит, а вы за него дикие деньги просите.

– Ишь, товар ему не нравится, – заворчал мужик, отбирая у него спицы. – Хм, и вправду карябает, – удивленно закончил он, проверив товар. – Прощенья просим. Не доглядел. Вот, изволь, – закончил он, выкладывая на прилавок другие спицы.

– Малость получше, но все одно – корявые, – вздохнул Мишка, быстро проверив их. – Сам взгляни, уважаемый.

– Да уж вижу, – скривился мужик. – Не мой это товар. Артель заместо платы отдала, вот и маюсь с ним.

– Четыре шутки за полтину отдашь? – помолчав, спросил Мишка. – Сам видишь, лежать он у тебя будет, пока не заржавеет. А так хоть какой навар.

– А зачем они тебе? Сам же сказал, пряжу тянуть будут, – насторожился продавец.

– Есть способ, как в порядок их привести. Ровнее не станут, а вот цеплять не будут. Но тут осторожно работать надо, – напустил туману Мишка, отлично понимая, что других спиц в их глуши не найдешь.

– А-а, забирай, – чуть подумав, махнул мужик рукой.

– Четыре за полтину, – быстро напомнил парень.

– По рукам, – кивнул мужик и, достав из-под прилавка четвертушку бумажного листа, аккуратно завернул покупку.

Отсчитав деньги, Мишка вернулся к телеге и, отдавая тетке покупку, уточнил:

– Глянь, мама Глаша, эти хотела?

– Они, – растерянно кивнула женщина. – Мишенька, это ж в целый рубль должно встать!

– Не шуми, – усмехнулся Мишка. – За полтину все четыре взял. Так что с тебя носки на зиму.

– Ой, родненький, для тебя что хочешь свяжу, – залопотала счастливая Глафира.

– Вот и договорились. Посиди еще тут, а я за припасом охотничьим схожу.

Войдя в почему-то знакомую лавку, Мишка словно оказался в очень знакомом месте, где давно не бывал. Именно такое чувство у него возникло. Быстро осмотревшись, он прошел к прилавку и, рассмотрев цены, мысленно присвистнул. Готовые патроны крепко кусались. Поэтому, еще раз осмотревшись, он отправился в тот угол, где продавались составляющие.

Как оказалось, крутить патроны самому было гораздо дешевле. Свинцовый прут длиной в полметра и толщиной в большой палец стоил сорок шесть копеек. Порох любого вида по тридцать пять копеек за фунт, а капсюли по три копейки за пять штук. При этом готовая дробь или картечь подбирались в цене к рублю за примерно сто грамм.

Для Мишки переводить местную измерительную систему в привычную метрическую было сущим мучением. Так что, не мудрствуя лукаво, он закупил пару прутов свинца, порох двух видов, при этом пытаясь вспомнить, когда в его мире бездымный порох был вообще изобретен, и по сотне капсюлей двух видов. Накрутить патронов к нарезному стволу теперь было просто необходимо. Те полторы сотни, доставшиеся ему от инженера, для промысловика – чистые слезы. На пару раз в тайгу сходить.

Уложив все купленное в полученную в булочной сумку, он не спеша отправился обратно к телеге. Программа максимум была выполнена, и теперь ему предстояло как-то модернизировать сам процесс сборки патронов. Припомнив, что почувствовал, когда разобрал ради интереса один патрон, Мишка невольно скривился.

Вместо ровной округлой дроби там было нечто неровно нарубленное и кое-как откатанное, судя по всему, на деревяшке. Как подобный боеприпас сказывается на меткости и кучности, он даже задумываться не хотел. Про пыжи и говорить не приходилось. Хорошо, хоть не тряпочкой горловину заткнул. Значит, нужно сделать пробойник подходящего диаметра и найти несколько старых валенок. Благо свечи в доме были.

Вспомнив про свечи, Мишка свернул в попавшуюся по пути лавку и, прикупив два десятка осветительных приборов, снова вышел на улицу. Денег после всех покупок у него осталось шестнадцать копеек. Остальные деньги он успел отдать тетке, перед тем как отправиться в оружейку. Зная себя, рисковать всей имевшейся наличностью парень не стал. Подойдя к телеге, Мишка улыбнулся внимательно наблюдавшей за ним тетке и, выпрямляясь, сообщил:

– Все, мама Глаша. Что мне надо было, купил. Теперь домой. Дел еще много. А времени как всегда, мало.

– И правда, пора, Мишенька, – улыбнулась в ответ Глафира. – Ты, небось, голодный у меня.

– Ну, до дому доживу, – рассмеялся Мишка, делая шаг в сторону и замечая, как женщина округляет глаза и начинает открывать рот.

В спину дохнуло холодом и ненавистью. Подсознательно уловив, что там возникла какая-то опасность, Мишка дернулся еще дальше и, в следующую секунду левый бок обожгло болью. В нос шибануло ядреным перегаром, и Мишка, чуть довернув корпус, не глядя ударил левым локтем назад. Резко, со всей дури, как когда-то учили. За спиной тихо всхлипнули и что-то, точнее, кто-то, с плеском упал в лужу у коновязи. Чувствуя, как по боку течет что-то почему-то холодное, Мишка развернулся и, увидев Трифона, зарычал:

– Удавлю, мр-разь.

– Ой! Мишенька! Убили-и! – раздался вопль с телеги и только тут Мишка понял, что ему что-то сбоку мешает.

Опустив голову, он осторожно подтянул полу брезентового дождевика и с недоумением увидел рукоять ножа. Дядька пытался всадить его в спину, под ребра, но промахнулся, и лезвие вошло в бок, пропоров кожу и слегка зацепив мышцы. Накатила тупая ноющая боль. Сообразив, что все не так плохо, Мишка оглянулся на тетку, жестко приказав:

– Не голоси, мама Глаша. Жив я. А вот этого упыря сейчас точно не станет, – закончил он, всем телом разворачиваясь к луже.

Удар парня оказался сильнее, чем можно было подумать. Судя по приоткрытому рту и расфокусированному взгляду Трифона, Мишка сломал ему челюсть. Плюнув на свидетелей и обещания, данные тетке, парень уже собрался доделать начатое, когда на вопль Глафиры подскочил городовой и, увидев торчащий из Мишкиного бока нож, растерянно замер.

– В этой луже и утоплю, паскуда, – пообещал Мишка, не обращая на него внимания.

– Это он тебя так? – быстро спросил городовой, кивая на Трифона.

– Он это, он, господин полицейский, – вдруг заголосила какая-то баба, крутившаяся рядом с их телегой. – Вот вам крест. Сама видела, вот этими глазами.

Городовой принялся аккуратно отодвигать Мишку обратно к телеге, негромко приговаривая:

– Уймись, парень. Уймись. Мы с ним сами разберемся.

– Что тут происходит? – раздался знакомый бас, и урядник, раздвигая толпу словно ледокол весенний лед, подошел к телеге.

– Осмелюсь доложить, господин урядник. Этот вот варнак парня ножом ткнул. Извольте сами глянуть, – закончил городовой свой доклад, тыча пальцем то в Трифона, ворочавшегося в луже как свинья, то в нож.

– Сзади бил, – резюмировал урядник, едва глянув на оружие. – Ну, Трифон, молись. Доигрался ты, – загремел он, тяжело разворачиваясь к виновнику. – Выньте эту свинью и в холодную. Завтра же рапорт мировому судье подам. Благо, свидетелей хватает, – приказал он подскочившим подчиненным. – Ну, ты как, Мишка? – повернулся он к парню. – До доктора потерпишь?

– Да тут и без доктора обойтись можно, – проворчал Мишка, остывая и через горловину рубахи заглядывая себе за пазуху. – Нож, считай, под кожей прошел. Пронесло. Крови только много. Всю одежку испоганил. Да что ж мне так не везет-то?! – в сердцах сплюнул парень. – То взрыв, то каторжники, теперь еще этот…

– Ну, раз выжил, значит, теперь долго жить будешь, – усмехнулся урядник, расправляя усы. – Сам знаешь, бог троицу любит.

– Вашими бы устами, – буркнул в ответ Мишка, поворачиваясь к нему спиной. – Придержите рукоять, Николай Аристархович. Сам его выну, а то двигаться мешает.

– Ну, давай, – хмыкнул урядник, крепко обхватывая рукоять.

– Ох, мать твою, небо в алмазах, звезды в хрусталях… – выругался про себя Мишка, делая широкий шаг вперед.

Нож остался в руке урядника. Отерев его пучком соломы, тот поднес оружие к лицу и, внимательно осмотрев, уверенно заявил:

– Каторжная работа. Точеный, а не кованый.

– Дозвольте глянуть, Николай Аристархович, – попросил Мишка, прижимая к боку поданную теткой чистую тряпицу.

– Забирай. Твой трофей, – усмехнулся урядник, отдавая ему нож. – Думаю, ты ему более подходящее дело найдешь.

– Благодарствую, – кивнул Мишка и, отвязав лошадь, осторожно уселся на передок. – Поедем мы. Теперь еще и это лечить придется.

– Бог в помощь, – кивнул урядник. – Я к вечеру загляну, допрос с тебя сниму. Чтоб все честь по чести было. Сажать будем голубчика. Доигрался, упырь сушеный.

– Милости просим, Николай Аристархович. Заодно и чаю попьем, – усмехнулся Мишка, и тряхнул поводьями.

Дома, кое-как разгрузив телегу и вернув экипаж хозяину, он вернулся в избу и, убедившись, что тетка уже успела вскипятить воды, осторожно стянул рубаху. Рана была не опасной, но крепко кровила. Между тем Глафира заварила травяной взвар и, окунув в него тряпицу, принялась смывать с кожи запекшуюся кровь. Убедившись, что рана поверхностная, она накрыла ее тряпицей со взваром и, обвязав живот парня куском полотна, устало присела на лавку.

– Не печалься, мама Глаша. Он свою судьбу сам выбрал, – вздохнул Мишка, заметив ее влажно заблестевшие глаза. – А мы с тобой все перебедуем. Как там на кольце у царя Соломона было написано? Все проходит, и это пройдет.

Утро принесло новые задачи, которые предстояло решить. Порывшись в оружейном сундуке, Мишка мрачно оглядел весь свой боезапас и понял, что вопрос перезарядки патронов нужно решать кардинально. Одевшись, он накинул уже заштопанный теткой дождевик и вышел из дома. Для того чтобы навести в личном охотничьем промысле порядок, ему предстояло найти или изготовить несколько станков.

Добравшись до депо, парень не спеша огляделся, пытаясь припомнить, куда именно из мастерских выносили различный металлический лом. Обойдя слесарный цех, он только усмехнулся и растерянно покачал головой, рассматривая громадные кучи различного цветного металла. Внимательно осмотрев ближайшую, Мишка с ходу зацепился взглядом за подходящую для изготовления пробойника трубку и небольшой брусок меди для паяльника.

Обойдя этот курган, парень откинул в сторону пару листов жести и, найдя подходящую по размеру медную пластину, с довольным видом проворчал:

– Теперь бы еще сталистой проволоки пару кусков, и можно работать.

– Ты чего тут роешься?! – послышался грозный окрик.

– День добрый, дяденька, – развернувшись, и шипя сквозь зубы от ноющей боли в боку, ответил Мишка. – Сделать кое-что хочу, вот и подбираю, что вам в деле не нужно.

– Мишка, ты, что ли? А говорили, что порезали тебя, – присмотревшись, удивленно протянул средних лет мужик в железнодорожной тужурке и такой же фуражке.

– Да поцарапали только, – отмахнулся Мишка. – Больше тетку напугали да одежку кровью испачкал.

– Ну и слава богу, – кивнул мужчина. – А нужно-то чего?

– Да вот, нужно паяльник собрать. Кое-что вылудить да спаять надо, – ушел парень от прямого ответа.

– Ну, бери, бери, – махнул мужик рукой. – Только кучи сильно не раскидывай.

– Совсем не буду, – истово пообещал Мишка. – Да и нашел уже почти все, – добавил он, заметив бутылку прозрачного стекла с отбитым горлом.

В голове парня тут же сформировалась очередная идея. Задумчиво покосившись на отложенные куски тонкой жести, он почесал в затылке и, чуть усмехнувшись, принялся решительно ворошить мусор. Подобрав все подходящее, он внимательно осмотрел собранный материал и, уложив его прихваченную с собой сумку, отправился в слесарный цех.

К его удивлению, весть о нападении на него уже стала достоянием всего поселка, так что первые десять минут ему пришлось потратить на рассказ о происшествии. Выслушавший его рассказ мастер цеха одобрительно хлопнул парня по плечу и, разогнав подчиненных по рабочим местам, спросил:

– Ну, рассказывай, зачем пришел. Не просто ж так, языком почесать?

– Это верно. Мне тут кое-что обточить надо, закалить и выгнуть. Дозволите?

– Ишь ты! Целый производственный процесс, – усмехнулся мастер. – Ну, пошли. Посмотрим, как ты с этим делом справишься.

В тоне мастера явно был подтекст, на что Мишка только мысленно усмехнулся. Уж что-что, а работать руками он любил и умел. Подойдя к точильному станку, он достал из сумки обрезок трубки и, дождавшись, когда мастер запустит механизм, приложил его к камню. Десять минут, и почти готовый пробойник. Стоявший рядом мастер с интересом наблюдал за каждым его движением. Увидев, что парень закончил, он отключил станок и одобрительно проворчал:

– Молодец. И где только научиться успел?

– Так у вас тут и учился, – пожал Мишка плечами, направляясь к горну, где мастера калили нужные детали. – Вы делали, а я смотрел. Так и выучился.

– Ловко. А я и не думал, что ты сюда учиться ходишь.

– Так я и сам не думал. Кто ж меня сюда без специальной школы возьмет? Так, для себя больше, – вздохнул парень.

– Это да. Но все равно молодец, – кивнул мастер, явно пытаясь его поддержать.

Сунув наточенную трубку в горн, Мишка дождался, когда она равномерно нагреется докрасна, и, прихватив ее клещами, сунул в жестяное корыто с водой. Выждав, когда заготовка остынет, он вынул ее из корыта и снова сунул в горн.

– Никак чего рубить им хочешь? – сообразил мастер, увидев его манипуляции.

– Ага. Пыжи для патронов из войлока вырубать.

Пока пробойник нагревался, он перешел к сверлильному станку и, вынув из сумки брусок меди, быстро разметил пару отверстий на нем.

– Давай просверлю, – улыбнулся мастер, уже понимая, что это будет.

– Там еще бы резьбу нарезать, – решив обнаглеть до конца, ответил Мишка, протягивая ему заготовку.

– Капитально делать решил? – с интересом поинтересовался мастер.

– Так для себя, – развел парень руками.

– Тоже верно.

Отдав ему заготовку под паяльник, Мишка вернулся к закалке пробойника. Вернувшись, мастер протянул ему и само жало, уже просверленное и с нарезанной резьбой, и пару стальных прутков с подходящей резьбой. Быстро перекинув пробойник в корыто с водой, Мишка в соседних тисках выгнул прутки как ему надо и тут же вкрутил их по месту. Нижнюю часть получившейся ручки он соединил и принялся обматывать отогнутые куски медной же проволокой.

Нагрузки на это место никакой не приходилось. Главное, чтобы не крутились в резьбе.

– А дальше чем? – с интересом поинтересовался мастер.

– Бечевой окручу, а потом кожей обошью.

– Ловко. Из ерунды брошенной толковый инструмент соорудил.

– Теперь бы олова кусок найти, канифоли – и вообще мечта, – с намеком проворчал Мишка, снова зарывая пробойник в горящий уголь.

Буркнув себе что-то под нос, мастер отошел куда-то в сторону и спустя пару минут вернулся обратно. Незаметно сунув в сумку парню пару каких-то предметов величиной примерно с кулак, он подмигнул Мишке, тихо проворчав:

– Только не доставай тут, а то решат, что я тебе его продал.

– Благодарствую, – так же тихо ответил Мишка, кивнув.

Достав из корыта пробойник, он взял с ближайшего верстака напильник и, пару раз шаркнув по заготовке, одобрительно кивнул. Не сталь, конечно, но для его целей вполне достаточно. Перейдя к токарному станку, Мишка осмотрел кучу всяких металлических болванок и, повернувшись к мастеру, спросил:

– Дозвольте пару кусков из этого взять.

– Много? – насупился мастер.

– Не, с ладошку длиной каждый, – тряхнул Мишка головой.

– Ну, бери, – подумав, кивнул мастер.

– А можно станок запустить? – решил наглеть до конца парень.

– Ну, ежели ты и на токарном работать научился, то я уж и не знаю, как тебя и назвать, – удивился мастер.

Выхватив из кучи болванок прут подходящей толщины, Мишка сунул его в патрон и, затянув губки, подвел резец, плавно вращая маховички. Наблюдая за каждым его движением, мастер только удивленно хмыкал и крутил головой. Сточив на заготовке фаску, чтобы прут плотно входил в пробойник, Мишка на ладонь выдвинул ее из патрона и принялся обрезать.

Забрав у Мишки получившийся инструмент, мастер задумчиво покрутил его в руках и, удивленно посмотрев на парня, протянул:

– Вот уж и вправду, век живи, век учись. Знай руби себе пыжи, да в патроны закладывай. Ловко! И как только додумался?

– Охотой живу, вот и приходится под это дело всякое разное придумывать, – ответил Мишка, вставляя в патрон следующую заготовку.

Тут он возился недолго. Обработав напильником край, он обрезал прут и, накернив в его боковине пару точек, отправился к сверлильному станку. Уже понимая, что это будет, мастер сам просверлил и увеличил нужные отверстия. Хорошие сверла были большим дефицитом, и поэтому саму операцию по сверлению он парню не доверил. Обработав получившееся отверстие напильником, Мишка повертел получившийся боек в руке.

– И молоток специальный решил под это дело приготовить? – уточнил мастер.