Еще один шанс: Еще один шанс. Дикая война. И один в тайге воин Трофимов Ерофей

– Вот накручу вам патронов запасных и покажу, – решившись, пообещал Мишка.

– Добро. Работай, – кивнул урядник с неожиданным азартом.

Закончив разбирать ящики, Мишка поднялся к дежурному и, попросив у того лист бумаги и карандаш, быстро нарисовал требуемый верстак. Потом туда же вписал все недостающее для работы и, велев передать сию эпистолу уряднику, отправился домой, прихватив с собой свинец и пулелейку. Отлить сотню пуль при имеющихся у него приборах – вечер работы.

Утром, снова придя в участок, он вернулся к прерванному занятию. К огромному удивлению парня, в самом низу штабеля нашелся ящик, в котором лежали запчасти для десятка револьверов. Стволы, рамки, УСМы и даже накладки на рукоять. Удивленно почесав в затылке, Мишка быстро собрал один револьвер и, пощелкав курком, проворчал:

– Или я дурак, или жопа с двумя «п» пишется. Это ж оружие с самовзводом, а местные пользуются револьверами одноразового действия. Чует мое сердце, без урядника тут не разобраться.

Словно в ответ на его мысли, на лестнице раздались тяжелые шаги.

– А это у тебя откуда? – с ходу спросил урядник, едва протиснувшись в мастерскую.

– Вон, ящик вскрыл, а в нем таких десять штук в разобранном виде, – ответил Мишка, протягивая ему оружие рукоятью вперед.

– Вона как! – растерянно прогудел тот, вертя в руке револьвер.

– На спуск нажмите, – с улыбкой посоветовал Мишка.

Урядник послушно нажал на крючок, и револьвер смачно щелкнул.

– Это что ж за механика такая? – удивился урядник.

– Самовзвод. Не нужно перед каждым выстрелом курок взводить. Знай на спуск нажимай. Даже если осечка, просто нажал еще раз, и будет выстрел.

– Это выходит, шесть раз подряд выстрелить можно курка не касаясь? – уточнил урядник.

– Точно.

– Сильна машинка. Неужто так и работает?

– Так и работает, – кивнул Мишка. – Вот только я одного понять не могу, откуда они тут и почему про них никто не знает? Это ж оружие, его должны были по особой бумаге передавать. А тут валяется в ящике бог знает сколько лет. Да за такие дела по шапке бить надо так, чтобы уши отваливались.

– А-а, – махнул рукой урядник. – Наше посконное нерадение. И сколько там того добра?

– На десяток, не меньше, – вздохнул Мишка, ругая себя на недогадливость.

Нужно было припрятать уже собранную машинку и сделать вид, что ящик только что вскрыт. Уж что-что, а оружие в этой жизни лишним не бывает. На лестнице снова послышались шаги, и два мужика втащили в комнату еще несколько ящиков.

– Вот, Миша, все, как ты написал. Свинец, порох, капсюли. Верстак я уже в депо заказал. Обещали к завтрему собрать. В общем, как заказывал, – обрадованно пояснил урядник, положив револьвер на штабель ящиков. – Только работай.

– Ну и я без дела не сидел, – решив подыграть ему, кивнул парень и, развязав горловину холщового мешочка, показал сотню новеньких пуль. – Вот, отлил, как обещал. Верстак поставят, и снаряжать начну. Гильзы запасные тут есть. Так что хочу предложить все, что есть, использовать. Чтобы запас был. Тогда и на обучение, и на службу точно хватит.

– Добрая мысля, – кивнул урядник. – Так и сделай. И это, собери-ка мне все эти револьверы. Заодно и проверим. Думаю, они нам удобнее будут, чем старые.

– Сегодня и сделаю, – кивнул парень. – И это, Николай Аристархович… Мне б один из старых. В запас, – решившись, малость обнаглел Мишка.

– Наши тебе тяжеловаты станут, – задумчиво протянул урядник, окидывая его оценивающим взглядом. – Но у меня в запасе кое-что полегче есть. С бандита одного снял. Мне он не по руке. Маловат, а тебе в самый раз будет, – закончил урядник, демонстрируя парню громадную, словно лопата, ладонь. – Но, сам понимаешь, это строго между нами.

– Я не болтливый, Николай Аристархович, – понимающе усмехнулся Мишка, лихорадочно вспоминая, какие в это время были еще револьверы.

«Главное, чтобы не «бульдог» какой-нибудь. Из той пукалки только в комнате перестреливаться», – мелькнула у него мысль.

– Знаю, потому и решил подарить, – торжественно кивнул урядник и принялся протискиваться в двери.

«Худеть тебе надо, дядя. Скоро с лавки не встанешь», – подумал парень и принялся собирать оружие.

Два часа, и десяток револьверов улеглись ровным рядом на крышке ящика. Задумчиво окинув их взглядом, Мишка подтянул один из ящиков поближе и принялся упаковывать в него оружие. Завернув каждый револьвер в вощеную промасленную бумагу, он укладывал его в ящик. Упаковав всю партию, парень закрыл ящик и, крякнув, оттащил его в дальний угол. Потом, вскрыв привезенную тару, он оценил закупленный припас и, вздохнув, достал пару прутов свинца.

Пока не готов верстак, было время отлить запас пуль, а заодно и пополнить запас собственных малокалиберных зарядов. Потом, еще раз осмотрев кучу вскрытых ящиков, Мишка припомнил, как у них хранились патроны, уже извлеченные из пачек, и, хмыкнув, принялся разбирать ближайшую крышку, сколоченную из ровных широких досок. Быстро разметив на получившихся заготовках точки под отверстия, он увязал доски куском веревки и отправился домой.

На следующее утро он принес в подвал три десятка ровных деревянных плашек, в каждой из которых было просверлено двенадцать отверстий диаметром под револьверный патрон. К его удивлению, верстак уже был тут. Обойдя этого железного монстра со всех сторон, Мишка мрачно хмыкнул и, ухватив его за край, поволок к узкому окошку. Придвинув верстак к самой стене, он выставил на него пресс и принялся готовить себе рабочее место.

Подставив к верстаку пустые ящики, парень распаковал привезенный порох и взялся за дело. Вдавить в гильзу капсюль, отвесить меркой пороха, зажать в пресс пулю и одним плавным движением вогнать ее в гильзу. Готовый патрон в деревяшку, чтобы не катались и не бились. Спустя четыре часа он с удивлением понял, что все запасные гильзы закончились. Удивленно хмыкнув, Мишка аккуратно составил все готовые патроны на доску и, полюбовавшись на результат своей работы, отправился к уряднику на доклад.

Как выяснилось, того на месте не было, и Мишка решил отправиться домой. Нужно было еще продумать, как превратить отданную ему каморку в настоящую мастерскую. За этим занятием и застал его урядник, заглянувший на огонек, чтобы узнать, как идут дела.

Мишка, воспользовавшись оказией, тут же озадачил его своей идеей. Тыча пальцем в свои эскизы, он быстро и убедительно доказал, что в мастерской должен стоять небольшой письменный стол, несколько полок, этажерка и железный ящик, в котором будут храниться уже готовые патроны и неиспользованный порох.

Внимательно выслушав его, урядник растерянно крякнул и, покачав головой, вздохнул:

– Это сколько ж хлопот, Мишка?

– Зато никакая проверка вам не страшна. И место оружейника оборудовано, и все сложено аккуратно и безопасно. А что своего оружейника нет, так то уже не ваша забота. Вы своих подчиненных припасами обеспечиваете, как умеете, – развел Мишка руками.

– Добро. Прямо сейчас и закажу, – подумав, решительно кивнул урядник.

Усилия урядника не пропали даром. Через три недели после озвученного им предложения Мишка умудрился полностью переоборудовать выделенный подвал, превратив его в настоящую оружейную мастерскую. Урядник, в очередной раз проинспектировав сложенное там имущество и одобрительно крякнув, отсоединил от связки ключ от замка и, протянув его парню, велел:

– Сюда приходить можешь в любое время. С начальством все оговорено. Сам понимаешь, официально мы тебя на службу принять не можем. Молод еще. Но раз в табели должность такая есть, то господин майор приказал половинное жалованье тебе выплачивать, как приглашенному мастеру. Изволь, Михаил. Три рубля, как в ведомости и указано, – закончил он, выкладывая на стол ведомость и деньги.

– Вот уж чего никак не ожидал, – растерянно проворчал Мишка, расписываясь. – Спаси Христос, Николай Аристархович. Нам с мамой Глашей эти деньги сейчас в самый раз будут.

Потом, припомнив поговорку про то, что нужно делиться, мысленно усмехнулся и, повертев в руке трешку, спросил:

– Николай Аристархович, а вы случаем их по рублю не разменяете?

– Отчего же. Найду, – солидно кивнув, достал урядник бумажник.

Разобрав полученные рублевые бумажки, Мишка убрал два рубля в карман, а рубль молча протянул своему нечаянному заступнику.

– Ты чего это удумал? – неподдельно удивился толстяк.

– Господь делиться велел, Николай Аристархович. Да и не будь помощи вашей, нам бы тяжко пришлось. Не побрезгуйте, – сохраняя на морде лица серьезное выражение, ответил парень.

– Не надо, – с усмешкой хлопнув его по плечу, вдруг отказался урядник. – В этом деле ты мне сильнее помог. Так что эти деньги ты до последней копеечки честно заработал.

– Как пожелаете, – склонил голову в коротком поклоне Мишка и убрал деньги в карман.

– Да и помогаю я тебе не просто так, Михаил, – неожиданно добавил урядник. – Говорил уже, что знаю я тебя давно, и помню, что ты всегда себе на уме был. И уж если ты чего неправедного задумаешь, то сделаешь это так, что комар носа не подточит. А уж если вспомнить, как ты стреляешь, то вообще беды не миновать. Так что уж лучше я стану сам тебе помогать, чем потом со своими парнями стану по всей тайге бегать, в твоих задумках разбираясь. А уж накрутить ты можешь так, что сам черт ногу сломит. Умный ты. И смелый. Опасная смесь.

– Так я вроде повода к таким мыслям не давал, – растерянно протянул Мишка.

– А мне повода и не надо. Помню я, как ты на дядьку своего смотрел. Даже мне от того взгляда жутко стало. А то, что местные давно уже никакой каторги не боятся, мне лучше всех известно. Особенно такие лесовики, как ты. Тебе с этапа в побег уйти, что сплюнуть. А в тайге ты как дома. Вот и решил я тебя занять да дело подходящее подсунуть.

– Благодарствую, Николай Аристархович, – помолчав, тихо вздохнул парень.

Он и вправду не знал, что еще ответить ему на все услышанное. Кивнув, урядник еще раз хлопнул его по плечу и, развернувшись, выбрался из мастерской. Удивленно глядя ему вслед, Мишка судорожно пытался вспомнить, где и когда мог так сильно показать ему, что задумывает что-то криминальное. Вроде никогда подобных мыслей не возникало. Так и не вспомнив ничего подходящего, Мишка недоуменно пожал плечами и вернулся к работе.

Его идея с дощечками для выдачи счетного количества патронов нашла полное одобрение как у урядника, так и рядового состава полиции. Впрочем, удивляться тут было нечему. Так было гораздо проще. Получил дощечку, зарядил оружие и пошел.

Очень скоро такие же дощечки появились и в дежурной вахте, где получали винтовки и патроны солдаты из конвоя. К удивлению Мишки, на вооружении солдат были винтовки, очень похожие на обычные трехлинейные карабины. Калибр, во всяком случае, на глаз совпадал. Но самое главное, что заряжались они почему-то не обоймой, а по одному патрону. К тому же патронов в этом карабине было не пять, как в Мишкиной реальности, а семь. Сама винтовка была короче, длиной как обычный кавалерийский карабин. Во всем остальном – нормальная трехлинейка с продольно-скользящим затвором. Припомнив, что стрельбы были назначены через два дня, Мишка решил оставить «изобретение» обоймы на этот момент.

Закончив с текущими делами и наведя порядок, он поспешил домой. Нужно было порадовать тетку и заняться своими делами. Урядник явно положил глаз на его лампу и теперь, заходя к ним, регулярно выразительно поглядывал на парня, но понимая, что сделать такую вещь не так просто, помалкивал.

Попрощавшись с дежурным, Мишка вышел на улицу и с удовольствием вдохнул холодный осенний воздух. Дело шло к зиме, и морозы должны были грянуть со дня на день. Неспешно шагая по дороге в сторону дома, он услышал стук копыт и поскрипывание колеса. Оглянувшись через плечо, Мишка увидел две пролетки, катившие по дороге, и отступил в сторону. Кучера, в угоду выгодному клиенту, вполне могли перетянуть крестьянского мальчишку кнутом. В кожушке это было не больно, но обиду от какой-то шестерки Мишка терпеть не собирался.

Перейдя на обочину, он продолжал шагать, старательно прислушиваясь к происходящему за спиной. Тренированные чувства охотника заставили его подобраться, моментально превратив обычного паренька в настоящую машину. То, что у него не было при себе оружия, Мишку не пугало. Начав тренировки, он очень быстро начал превращать в оружие себя самого. Юное сильное тело быстро отозвалось на серьезную подготовку. Достаточно было вспомнить, что при нападении парень одним ударом сломал дядьке челюсть.

Подкатившие пролетки начали снижать ход, и Миш ка насторожился. Седоками в этих транспортных средствах были четверо молодых офицеров с какими-то дамочками полусвета. Откуда они тут взялись и куда направляются, парню было неинтересно, но они явно искали развлечений. Один из офицеров, уже заметно пьяный, дернул кучера за рукав, и тот натянул вожжи.

– Ты чего это не кланяешься? – спросил офицер у Мишки, пьяно усмехаясь и явно предвкушая развлечение.

– А я никогда лошадям не кланяюсь, – не полез Мишка за словом в карман.

– Это что, я, что ли, лошадь? – растерялся офицерик.

– Вы человек. Это я сейчас вижу. А до этого только лошадь и видел. Так что мне, ей, что ли, кланяться? – ответил Мишка, готовясь к драке и быстрому уходу с места преступления.

В наступивших сумерках рассмотреть его как следует пьяные седоки не могли, а кучера хоть и трезвые, но от такого дела постараются держаться подальше. Им в поселке еще жить, и что может удумать дерзкий отрок, одному богу известно. Так можно и без работы остаться, если вдруг пролетка сгорит.

– А ты дерзкий, – удивленно хмыкнул офицер. – Не боишься, что я тебя сейчас в околоток сдам?

– Дальше Сахалина не сошлют и больше десятка плетей не дадут. А жизнь – она штука странная. Никогда не знаешь, где споткнешься. Головой о камушек, – ответил Мишка с легкой угрозой в голосе.

– Ну ты наглец! – растерянно протянул офицер.

– Оставь мальчишку, Станислав, – проворчал второй седок, перекладывая гитару, которая жалобно брякнула.

Глядя на инструмент, Мишка невольно вспомнил посиделки с друзьями у костра, где они негромко пели под гитару любимые песни.

– Погоди, Володя, – отмахнулся офицер, заметив его взгляд. – Знаешь, что это такое?

– Гитара. Семиструнная. Ее еще цыганской называют, – пожал Мишка плечами. – Только она у вас расстроена.

– А ну давай, – приказал офицер, протягивая ему инструмент. – Споешь душевно, все прощу. Еще и денег дам.

– Я на такой не умею. Если согласны, я по-своему перестрою, – ответил Мишка, беря гитару в руки.

– Давай, – удивленно кивнул офицер.

Поставив ногу на подножку пролетки, Мишка быстро перестроил шесть струн и, прислушавшись к звуку, принялся вспоминать подходящие песни. На ум пришла знаменитая в юности его родителей «За туманом», и парень, недолго думая, запел. Ломкий тенор паренька растекался над вечерней улицей, заставив примолкнуть и пьяненьких дамочек и лошадей. Закончив, Мишка протянул инструмент офицеру.

– Еще, – тряхнув головой, потребовал тот.

На этот раз Мишка спел «Есть только миг…». Слова песен сами всплывали в памяти. Закончив, он прижал струны ладонью и, вздохнув, тряхнул головой. Сцены из прошлой жизни мелькали перед глазами, заставляя голос дрожать.

– Хорошие песни. Откуда знаешь? – опомнившись, спросил офицер.

– Каторжник один написал, – выкрутился Мишка.

– Ну вот, нагнал тоску, – капризно протянула сидевшая рядом с ним девица. – Лучше бы чего веселого спел.

– Сможешь? – тут же повернулся к парню офицер.

– Попробую, – кивнул Мишка, которому очень не хотелось выпускать гитару из рук.

Сделав несколько переборов, он припомнил подходящую песенку про чайную ложечку сахару и, сменив аккорд, запел. Последний куплет пели уже все вместе. Заметив, что настроение у седоков заметно улучшилось, Мишка допел песню и, протягивая гитару офицеру, сказал:

– Извиняйте, господин офицер, но мне на работу с утра. Идти пора.

– Вот что, парень, – чуть подумав и решительно хлопнув себя по коленям, ответил офицер. – Ты мое условие выполнил. Никто не может сказать, что Станислав Кшестинский когда-либо отступался от своего слова. Вот, держи, – с этими словами он протянул Мишке три рубля. – И гитару себе оставь. Ты с ней ловчее управляешься, чем мы тут все вместе взятые.

– Благодарствую, – коротко поклонился Мишка, убирая полученную трешку.

– Поехали, – скомандовал офицер, и кучер тряхнул поводьями.

«А вечер-то удался, – усмехнулся про себя Мишка, хрустя в кармане ассигнациями. – Вот уж не думал, что умудрюсь так на ровном месте заработать. Пятерку тетке на хозяйство, на остальное себе боеприпасы прикуплю. А на остаток опять в булочную наведаюсь».

Добравшись до дому, он с порога рассказал тетке о своем приключении, под конец сделав несколько переборов. Слушая его, Глафира только головой удивленно качала. Потом, вздохнув, растерянно протянула:

– Не знаю, что и сказать, Мишенька. Как же такое быть-то может? Ты ж раньше гитару эту и в глаза не видывал.

– Как не видывал? А на ярмарке? – быстро нашелся парень. – Там мужик какой-то в балагане играл. Точно помню.

– А ведь и вправду было, – подумав, радостно закивала тетка. – Так неужто ты, разок на него поглядев, запомнил, как играть?

– Выходит, так, – пожал Мишка плечами, почесывая в затылке. – Только ты это, мама Глаша, не говори пока никому. Я сначала сам во всем разобраться хочу. А то начнут дергать да по докторам таскать. Вот, лучше деньги прибери. Три рубля – жалованье от полиции, как мастеру-оружейнику. Урядник лично ведомость приносил и сам выдал. А два рубля от того офицера. Рубль я себе на боеприпас оставлю. Снег скоро. Нужно к выходу готовиться.

– Да бог с тобой, Мишенька. Как решишь, так оно и станет, – засуетилась Глафира.

Пустых гильз у парня в сундуке осталось всего два десятка. Доступ к свинцу и пороху у него был свободный, а вот капсюли придется докупать. К тому же в сезон боеприпасы будут разлетаться так, что только успевай патроны снаряжать. Ко всему прочему ему еще предстоял поход к хантам. Нужно было покупать щенков. Без собак охотник в тайге и не охотник считай.

Тетка, убрав деньги, принялась накрывать на стол. Привычная уже каша, хлеб и кружка молока. Поужинав, парень задумчиво посмотрел на случайно полученную гитару и, вздохнув, понес ее в дальний угол. Светить таким инструментом он пока не собирался. Особенно перед урядником. Уж больно умным и внимательным оказался этот толстяк. Пока отношения у них складывались хорошие, и портить их Мишка не собирался. Во всяком случае, специально. Более того, этот странный представитель местной власти был ему нужен. Что ни говори, но у толстяка в городке все было схвачено. Судя по некоторым признакам, организацией службы и настоящим поддержанием порядка занимался именно он. Начальник полиции, скорее всего, в этом раскладе играл чисто представительскую роль, в серьезные дела даже не вникая.

Очевидно, что это устраивало всех. Урядник выстроил службу и тянул свою лямку, наводя шороху среди обывателей, а майор важно надувал щеки на светских приемах и отдувался перед высоким начальством. В силу происхождения и отсутствия серьезного образования, уряднику выше было не подняться, а майору заниматься текучкой откровенно лень. В общем, все довольны. А раз так, то пусть оно все так и остается.

– Ну и зачем было так вылезать? – в очередной раз ругал себя Мишка, мрачно глядя на стоявшую в углу, за сундуком и накрытую рогожей гитару. – Опять не сдержался? Твою мать! И сколько мне еще так мучиться? Вот только чуть хватку ослабил, и на тебе… Хорошо удалось тетке голову деньгами задурить. Темная баба. С перепугу побежит попу каяться, вот тогда и попляшешь.

Вздохнув, он допил молоко, которое оставила ему Глафира, и, потянувшись, начал собираться. На сегодня были назначены стрельбы, и Мишке предстояло показать местной полиции, как нужно правильно стрелять. Опозориться он не боялся. И сам стрелял неплохо, и предыдущий владелец тела запросто птицу влет бил. Главное для него было не отстреляться, а показательно изобрести такую простую вещь, как обойма. В том, что урядник зацепится за такую интересную штуку, он даже не сомневался.

В этом деле главное не упустить момент, когда потребуется оформлять документы на патент. Дарить свои изобретения непонятно кому Мишка не собирался. А с такой поддержкой все должно было получиться. Урядник, хоть и малограмотный, но дело свое знает. К тому же в запасе есть еще и моральный должник инженер. Уж он-то точно должен знать, как такие вещи делаются. Значит, придется запрячь их в одну телегу.

С этими мыслями Мишка оделся и, повесив на плечо уже ставшую неизменной сумку, отправился в участок. Сбор был назначен там. К тому же он, как главный оружейный мастер, должен был погрузить в полицейскую пролетку ящики с боеприпасами.

«Учет и контроль наше всё», – усмехнулся про себя парень, здороваясь с дежурным и сбегая по лестнице в подвал.

Ухватив ящик с патронами за ручки, он крякнул и, закинув его на плечо, понес наверх. Оставив ящик под присмотром дежурного, Мишка вернулся обратно и, прихватив пенал со всяким инструментом, огляделся, пытаясь понять, не забыл ли чего нужного. Убедившись, что все нужное уложено, запер двери. Поднявшись к дежурному, он огляделся и, потоптавшись у стола, негромко спросил:

– А господин урядник-то когда будут? Рассвело уже.

– К начальству вызвали. Сказал, будет скоро. Специально велел пролетку заложить, чтобы обернуться быстрее, – вздохнул дежурный.

Кивнув, Мишка вышел на улицу. Тут уже собрались почти все подчиненные урядника. По мрачным лицам было видно, что эти тренировки восторга у них не вызывали. Мало того что пришлось бросить все дела и тащиться на службу в собственный выходной, так еще и делать все это с оружием. От стрельб были освобождены только те, кому выпало дежурить по поселку, то есть четверо плюс дежурный. И это на четыре деревни и станцию с чистым поселком.

Послышался стук подков, и из-за угла выкатилась знакомая пролетка. Полицейские быстро побросали цигарки и подтянулись. Глядя на эти потуги, Мишка только одобрительно хмыкнул. Внушить такое уважение этой вольнице нужно было уметь. Пролетка подкатила к участку, и урядник, не вылезая, скомандовал:

– Строиться и шагом марш на стрельбище. Михаил, грузи, что нужно, и сюда прыгай.

– Слушаюсь, ваше благородие, – бодро ответил Мишка и нырнул в двери.

Вынеся ящик с патронами, он аккуратно поставил его на пол пролетки и, быстро осмотревшись, запрыгнул на козлы.

– Ты чего, Мишка? – удивился урядник.

– Так не положено с начальством, ваше благородие. Я ж не в службе.

Все это парень выдал, оглядываясь через плечо и выразительно указывая глазами на идущий следом рядовой состав. Одобрительно кивнув в ответ, урядник откинулся на спинку сиденья и, расправив усы, скомандовал:

– Трогай, Ефим.

Кучера Мишка видел впервые в жизни, поэтому решил от всяческих разговоров воздержаться. Пролетка выкатила за территорию поселка и спустя десять минут въехала на старую просеку. Кучер натянул вожжи, и урядник, кряхтя, выбрался наружу. Спрыгнув, Мишка быстро развернул ящик и, откинув крышку, сказал, указывая на его содержимое:

– Вот, ваше благородие, извольте глянуть. По пять полных барабанов на каждого стреляющего. Это без учета тех патронов, что у них при себе. Те, как вы и приказывали, на службу пойдут.

– Маловато, – подумав, пробасил урядник.

– Так где ж больше-то взять? – развел Мишка руками. – Были бы гильзы, снарядил бы больше.

– Гильзы, говоришь? – задумался урядник. – Ладно. Подумаю. А пока вот. Держи. Как обещал, – добавил он, протягивая парню холщовый мешочек.

Едва взяв его в руки, Мишка понял, что это обещанный револьвер. Осторожно развязав горловину, он достал оружие и, отложив мешок, принялся задумчиво крутить его в руках. Револьвер и вправду был необычным. Небольшой, с примерно трехдюймовым стволом, калибром приблизительно 7,62. Но самое главное, у него был бескурковый механизм. С интересом хмыкнув, Мишка принялся искать хоть какую-то маркировку, но вместо нее обнаружил только сточенный металл на рамке.

Ни названия, ни номера, ни вообще каких-либо обозначений. Тщательно ощупав замеченное место, Мишка понял, что оружие явно готовилось к какому-то преступлению. Любая маркировка с него была удалена. Нажав на защелку, Мишка откинул барабан и вынул из гнезда патрон. Тупоносая свинцовая пуля, глубоко утопленная в гильзу. Сама гильза ровный цилиндр с закраиной.

– Что скажешь? – спросил урядник, с интересом наблюдавший за его манипуляциями.

– Интересное оружие. Я про такое слышал. В САСШ такие делают, для скрытого ношения. Курок специально убрали, чтобы за одежду не цеп лялся.

– Ну, тебе виднее, – удивленно проворчал урядник. – Там три десятка патронов к нему. Привез все, что было.

– Благодарствую, Николай Аристархович, – поклонился Мишка.

– Не за что. Тебе не дай, так ты сам найдешь. Или вообще придумаешь, как сделать, – усмехнулся урядник, оглядываясь на подходивших подчиненных.

Полицейские остановились у пролетки, и двое самых молодых, повинуясь команде десятника, побежали по просеке дальше. Спустя несколько минут они выволокли из кустов четыре треноги, на которые нацепили бумажные мишени. Глядя на это убожество, Мишка только вздохнул. Расстояние до цели было примерно метров сто. Для толкового стрелка это не дистанция. Урядник, дав подчиненным время отдышаться, откашлялся и, шагнув вперед, громко сказал:

– Дело, значит, вот какое. Есть слух, что хунхузы собираются у нас на станции безобразие учинить. И чтобы не дать им уйти безнаказанно, начальство приказало обучить вас правильной стрельбе.

– А чего там учить? Целься да стреляй, – хмыкнул седоусый полицейский, небрежно державший казенную винтовку прикладом вперед.

– Ванька, опять народ баламутишь? – грозно поинтересовался урядник.

– Николай Аристархович, ну вы ж знаете, что стреляю я лучше всех в участке. Так зачем сюда потянули? – не отступил седоусый.

– Вот сейчас и посмотрим, не разучился ли, – злорадно усмехнулся урядник и, повернувшись к парню, скомандовал: – Давай, Михаил.

– Дозвольте, господин полицейский, – попросил Мишка винтовку у ближайшего полицейского.

Неопределенно пожав плечами, тот скинул с плеча ремень и протянул оружие парню. Откинув затвор, Мишка развернул винтовку к свету и, осмотрев ударно-спусковой механизм, вздохнул.

– Ну, ладно хоть не кирпичом чистили, – проворчал он, жестом прося у полицейского патроны.

Быстро затолкав в магазин четыре патрона, он вышел на рубеж, обозначенный парой колышков, и, несколько раз примерившись, негромко объявил:

– Эти четыре пристрелочные.

– Оно и понятно, – кивнул урядник.

Сделав пару глубоких вздохов, Мишка приложил приклад к плечу и плавно повел стволом. Выстрел. Мякоть большого пальца захватывает лепесток затвора, и кисть перезаряжает оружие, не отрывая его от плеча. Выстрел. Все повторяется. И так еще два раза. Оставив затвор открытым, он вернул оружие владельцу и зашагал к мишени. Сняв ее, Мишка не удержался от довольной улыбки. Все четыре пули легли в яблочко, превратив центр мишени в одну дыру.

Вернувшись к нетерпеливо топтавшимся полицейским, Мишка молча протянул мишень уряднику. Осмотрев ее, тот довольно усмехнулся и, подняв над головой, громко объявил:

– Вот так должен стрелять каждый из вас. И это только пристрелочные.

– Ловкий бесенок, – одобрительно проворчал седоусый, осматривая мишень. – Не иначе охотник.

– Он и есть, – улыбнулся Мишка.

– Что, и с револьвером так? – не унимался тот.

– Дозвольте ваш револьвер, господин полицейский, – с усмешкой попросил Мишка.

Удивленно хмыкнув, полицейский покосился на урядника и, увидев его кивок, достал из кобуры оружие. Быстро откинув барабан, парень осмотрел револьвер и, защелкнув его на место, улыбнулся, указывая на мишени:

– Пошли. Со скольки шагов стрелять? – повернулся он к уряднику.

– А со скольки сможешь, – прогудел тот в ответ.

Дойдя до мишени, парень повернулся к ней спиной и принялся отсчитывать шаги, двигаясь в обратную сторону. Досчитав до тридцати, он остановился и вопросительно посмотрел на урядника. Прикинув расстояние, тот кивнул. Развернувшись на пятке, Мишка перехватил револьвер поудобнее и, вскинув его двумя руками, плавно нажал на спуск. Курок он успел взвести, пока поднимал оружие. Револьвер рявкнул, крепко подкидывая ствол.

Мягко отпустив крючок, Мишка прихватил курок большим пальцем левой руки и, дождавшись, когда ствол опустится, снова выстрелил. Выпустив все шесть пуль, он откинул барабан и, ссыпав гильзы в карман, направился к мишени. Все шесть пуль легли у центра. Для человека, который стрелял из подобного оружия впервые, впечатляющий результат. Отдав мишень уряднику, он вернул револьвер владельцу и, указывая на пролетку, подсказал:

– Патроны для тренировки там.

– А ловко у тебя получается. Двумя руками, да так быстро. Тут пока курок взведешь, преступник уже спрятаться успеет, – задумчиво проворчал полицейский, перезаряжая револьвер.

– Есть другой способ. Но ему учиться долго надо, – улыбнулся в ответ Мишка.

– Это какой же? – заинтересовался седоусый.

– Там много чего, – отмахнулся парень. – И кобура не на поясе носится, а на бедре. И не такая, с клапаном, а открытая. И стрелять надо не целясь. От бедра. Ребром ладони по курку, и на спуск. Очень быстро получается, – принялся пояснять он правила стрельбы «мельницей».

– А ну покажь, – потребовал полицейский, протягивая ему оружие.

Снова взяв револьвер, Мишка в неизвестно который уже раз проклял свой длинный язык и прошел к рубежу. Внимательно слушавшие их разговор полицейские поспешили разойтись, чтобы получше видеть, как оно все будет. Держа оружие в опущенной руке, Мишка пару раз примерился и, глубоко вздохнув, одним плавным движением вскинул револьвер. Ребро ладони ударило по курку, и тут же прозвучал выстрел. И так шесть раз, почти пулеметной очередью.

На этот раз результат был намного слабее, но все пули вошли в черный круг. Даже это для него было достижением. В прежней жизни один приятель переделал травматический револьвер под стрельбу боевыми патронами, и они, выезжая на природу, регулярно развлекались в подобных упражнениях. Закончилось все тем, что переделанное оружие вышло из строя, но навык остался. И вот теперь, отдавая мишень уряднику, Мишка удрученно вздыхал, кляня себя на все лады.

– Да, парень, умеешь ты удивить, – растерянно протянул седоусый. – Не приведи Господи с тобой перестреливаться. Пришибешь быстрее, чем противник вякнуть успеет.

– Я в добрых людей не стреляю, – угрюмо буркнул Мишка. – А злые сами не лезут.

– Что, боятся? – поддел его седоусый.

– Не нужен я им, – усмехнулся парень, отдавая ему оружие.

– М-да, Михаил. Удивил ты меня, – пробасил урядник, задумчиво глядя, как пуля проскальзывает в гильзу.

Разговор этот состоялся в мастерской, когда Мишка, выполняя порученную работу, занимался переснарядкой патронов. Как он и предполагал, умный толстяк с ходу зацепился за его странные познания в стрельбе из револьвера и на следующий день не поленился спуститься в подвал. И теперь, сидя у верстака, он мрачно поглядывал на молчащего парня.

– Чего молчишь-то? – не удержался он.

– А что тут скажешь, Николай Аристархович? – вздохнул Мишка. – Помню, учил кто-то. Не меня. Я из кустов подсматривал. А вот кто, кого, зачем… – Он удрученно покачал головой и, вздохнув, вставил в зажим очередную пулю.

– Каторжники? – последовал наводящий вопрос.

– Нет, – подумав, мотнул Мишка гривой. – Военные какие-то, – добавил он, чуть подумав. – Даже не совсем военные. Форма вроде какая-то была. А вот что за форма… Не военная и не путейская. Но физиономии вроде наши. Православные. Не помню, – снова вздохнул он, насупившись.

– Темнишь, Михаил. Так стрелять научиться, просто глядя, как другие стреляют, нельзя. Тут самому пострелять нужно. Своими руками, – не отступил урядник.

– Как я из ружья стреляю, вы знаете, – помолчав, тихо протянул парень. – А револьвер от ружья только размером да хватом отличается.

– А как ты понял, что револьвер, что я тебе подарил, в САСШ сделан?

– А вот это помню, – выпрямился Мишка. – Мы в тот год рыбу в Томск возили. А там на торгу лавка большая была. Оружейная. С книжками всякими про оружие. Так меня тетка от той лавки силком оттаскивала. Помню, еще приказчик смеялся, что настоящий солдат растет.

– Ну, это ладно. Похоже, – подумав, кивнул урядник. – Но как нам со стрельбой быть?

– Сами решайте, Николай Аристархович, – помолчав, вздохнул Мишка. – Я вам не враг. Наоборот. Помочь хочу. Сами видели, подчиненные ваши со ста шагов в сарай не попадут. А я их обучить могу. Времени маловато, да и дело к зиме, но хоть в руках путаться не будут.

– Это да, – мрачно кивнул урядник. – Стрелки они те еще.

– Вот и я про то. А если и вправду хунхузы налетят? Побьют же всех. Как хунхузы стреляют, не мне вам рассказывать.

– Снова прав, – кивнул толстяк, мрачнея еще больше.

– Ну так чего вы меня тогда пытаете? Знаете ведь, контуженый я. Себя не сразу вспомнил, не то что еще чего.

– Да я не пытаю, – смутился урядник. – Удивляюсь. То жил, словно бирюк малой, только глазами зыркал да помалкивал. То вдруг заговорил, да так, что взрослые мужики рты пораскрывали.

– Я в одной книжке прочел, что в начале жизни человек только и делает, что учится, а всю остальную жизнь других учит, – подкинул туману Мишка. – Выходит, у меня так и случилось. Не сложись, что вам оружейный мастер потребовался, то и у меня в голове б не всплыло.

– Тоже верно, – подумав, нехотя согласился урядник. – Ладно. Пусть идет как идет, – сдался он, понимая бесполезность любых расспросов. – Ты мой подарок с собой не таскаешь?

– Избави боже. Дома, в сундуке оружейном лежит, – затряс Мишка головой. – Здесь-то он мне зачем? В поселке мне и ножа хватит, – добавил он, демонстрируя тот самый клинок, что так удачно избавил его от пропойцы-дядьки.

– Это правильно, – одобрил урядник. – Ладно. Пойду я. А ты, домой идучи, по сторонам внимательно поглядывай. Глаз у тебя наметанный, может, чего и заметишь.

– Исполню, Николай Аристархович, – истово пообещал Мишка, мысленно перекрестившись, что избавился от неудобных вопросов.

Урядник протиснулся в дверь и тяжело затопал по лестнице. Проводив его взглядом, Мишка вздохнул и, быстро закончив с патронами, принялся наводить порядок. Попрощавшись с дежурным, он вышел на улицу и, вдохнув морозный воздух, вскинул голову к вечернему небу. По ночам уже заметно подмораживало, и со дня на день уже должен лечь снег. Даже днем раскисшие от дождей дороги уже не отмерзали.

Добравшись до дома, парень смыл с рук свинцовую пыль и, поужинав, задумчиво посмотрел на оружейный сундук. Всю дорогу до дома у него было чувство, что в спину упирается внимательный, враждебный взгляд. Только воля и нежелание насторожить возможного противника удержали его от того, чтобы оглянуться. Откинув крышку сундука, Мишка достал из него смазанный и заряженный револьвер, подарок урядника, и, подумав, прихватил десяток патронов.

– Ты чего это задумал, сынок? – всполошилась тетка.

– На душе маетно, – вздохнул Мишка, обдумывая, как ей все объяснить.

– С чего? – удивилась Глафира. – Вроде в порядке все.

– Знать бы самому, – качнул Мишка головой. – Мама Глаша, ты ж у меня из ружья стрелять умеешь, верно?

– Было время, на утку сама ходила, – улыбнулась женщина, разом помолодев.

– Вот и слава богу. Вот, смотри. Это мое старое ружье. Я его заряжу и у твоей лежанки поставлю. И патроны рядом положу. Тут все с картечью. Пусть заряженное стоит. На всякий случай.

– Бог с тобой, Мишенька! Ты с кем воевать-то собрался? – растерялась Глафира.

– Ни с кем не хочу. Но пусть лучше под рукой будет, – вздохнул парень. – Одну мамку я уже потерял. Так что пусть будет.

– Видать, и вправду беду чуешь, – растерянно охнула женщина. – Пусть будет. Как скажешь, сынок.

Отнеся оружие в ее закуток, Мишка поставил ружье в изголовье лежанки и, расставив патроны на полочке, рядом с гребнем и швейными принадлежностями, вернулся к сундуку. Достав полученное от инженера ружье, он зарядил гладкие стволы картечью и, чуть подумав, оставил малокалиберный ствол пустым. Вместо него он положил под подушку револьвер, напомнив себе сшить для него кобуру.

Не мешало бы подумать и насчет скорозарядника, но пока нужно было разобраться с изобретением обоймы. Еще на стрельбище он при уряднике расставил в ряд семь патронов и, вертя в руке винтовку с открытым затвором, несколько раз поднес ее к выставленному ряду. Глядя на его манипуляции, урядник только задумчиво хмыкнул и, покачав головой, занялся подчиненными.

Разобравшись с оружием, Мишка умылся и, проворчав, что утро вечера мудренее, улегся спать.