Нелюбовь сероглазого короля Лавринович Ася

Я, помрачнев, завернула коржик в салфетку и взглянула на соседний ряд, где сидела новенькая. Может, в еду подсыпан яд? Или рыжая хочет, чтобы я поправилась и не влезла в платье для осеннего бала? Всегда мне самые мрачные мысли первыми на ум приходят. Не от чистого сердца же она…

Вита, прилежно разложив канцелярские принадлежности перед собой, задумчиво гипнотизировала доску. Прямая осанка, красивый профиль… И добрая душа? К ней обратился сосед по парте, а она с лучезарной улыбкой принялась ему что-то объяснять. А затем так звонко и искренне рассмеялась над его ответом, что я тоже едва сдержала ухмылку. Может, зря делаю поспешные выводы и придираюсь, и рыжая – отличная девчонка? И шмотки у нее классные. Я еще в первый день заценила.

Представила себя на месте Виты. А если бы мне пришлось в выпускном классе поступить в новую школу? Да еще в такой серпентарий, как наш класс.

Ведь я годами корпела над учебниками, получала отличные оценки, старалась находиться со всеми в дружеских отношениях, принимала активное участие в мероприятиях, которые устраивали в гимназии… Я так долго, по кирпичику, создавала отличное впечатление о себе. Если бы сейчас мне пришлось все бросить и оказаться в уже слаженном коллективе со своими правилами, установками, королями и королевами… И придворными шутами, вроде Елесина… Что тогда? А Елесин, кстати, успел отпустить пару пошлых шуточек по поводу Виты. Конечно, ребята смеялись. И рыжая тоже. Но я видела, что ей было неприятно слышать про себя ту ерунду, которую нес Клим…

– Вита обедала вместе с вами? – внезапно спросила я.

– Что? Нет! – испуганно замотала головой Вика. – Она просто подошла к нам… Когда мы поели.

– Надо будет как-нибудь пригласить ее к нашему столу, – проговорила я.

– Правда? – удивилась Викуля.

Я решительно кивнула. Правда. Где это видано? Севастьянова продалась за коржик с посыпкой из жареного арахиса! Но, может, пора перестать видеть в людях только плохое и подозревать их во всемирном заговоре? Хватит делить мир на черное и белое. Взрослей, Даша.

12 сентября 20…7

Папа не звонит, не отвечает в мессенджерах… Мама, узнав о моем беспокойстве, сказала, что у отца дел по горло, а тут я навязываюсь. И веду себя просто неприлично.

Отец. Неприлично. Навязываться. Эти три слова не очень сочетаются в одном предложении, не правда ли? Как жаль, что так думаю только я.

13 сентября 20…7

Сегодня днем столбик термометра дотянулся до плюсовой отметки в двадцать шесть градусов. Только я радовалась прохладным сентябрьским вечерам, как на тебе… В город вернулось лето.

– Ты чего уткнулась в окно? – тяжело вздохнула за моей спиной тетя Маша. – Такая погода…

– Нет настроения, – отозвалась я.

– Когда оно у тебя в последний раз было?

Я промолчала.

– Отец до сих пор не позвонил?

И я снова молчу. Потому что молчание – знак согласия.

– Ясно! – вздохнула Мария Архиповна. – Как же на тебя влияет внимание родителей.

– Нет внимания – нет настроения. Все логично, – проворчала я.

Мария Архиповна потопталась возле стола, на котором красовался корпус моего будущего судна.

– Что мастеришь? – спросила она.

– Вам, правда, интересно?

– Конечно!

– Это английский линкор «Виктори», – сказала я. – Одержал одну из самых громких морских побед в истории. Сражался против франко-испанского флота…

Тетя Маша, не дослушав, подошла ко мне и чмокнула в макушку.

– Зато подумай, сколько подарков он тебе привезет на новогодние каникулы, – улыбнулась она.

– Ой, да при чем тут они? – поморщилась я.

– Значит, подарками тебя больше не удивишь? – тихо рассмеялась Мария Архиповна. – Раньше ты бы прыгала от восторга.

– Я была маленькой. Конечно, новые игрушки приводили меня в восторг! Родители к этому привыкли, теперь считают, что можно откупаться от меня.

– Никто от тебя не откупается, – покачала головой тетя Маша.

– Вы считаете, они меня разлюбили?

– Что ты такое говоришь?

– А вдруг и не любили никогда…

– Слезай с подоконника, пыль протру!

И тетя Маша принялась за активную уборку в моей комнате, хотя обычно я сама поддерживаю здесь порядок и слежу за всем. Но, видимо, Мария Архиповна решила поддержать меня разговорами. Отвечала я односложно, потому что настроение, если честно, было на нуле.

– Пора переходить к радикальным мерам! – сказала тетя Маша после того, как робот-пылесос вернулся в исходную точку и отключился.

– Вы о чем? – удивилась я.

Неужели она надумала позвонить отцу? Я бы не решилась…

– Страдалица ты моя! – Мария Архиповна направилась к двери. – Ничего-ничего, скоро поднимем тебе боевой дух! Есть у меня один проверенный метод…

Хоть бы позвонила отцу, хоть бы позвонила отцу… Мне страшно его отвлекать от дел. А тете Маше – простительно. Он ее и ругать не будет.

Я опять забралась на подоконник. Прямо сейчас я пишу в дневнике. Сентябрь – мой самый любимый месяц. Но почему-то в этом году он приносит только разочарования. Знайте, потомки, сентябрь был просто ужасным. Жарким, душным, глупым… Вот закрою свой толстый блокнот и напишу на обложке новое название. «Мемуары выдающейся выскочки и злюки Даши Севастьяновой…»

13 сентября 20…7 (поздний вечер, дополнено)

Я валялась на кровати с телефоном в руках, когда в комнату снова заглянула тетя Маша.

– Уроки сделала? – спросила она.

– Угу!

– К тебе пришли.

– Кто? – удивилась я.

Наверное, Викуля или Карина решили вытащить меня в кафешку. Скоро начнет смеркаться. Но вечер теплый, практически летний. Правда, идти никуда не хотелось…

– Филипп.

– Филипп? – воскликнула я.

Вот ведь тетя Маша! Это и есть ее радикальные меры? Чтобы Фил отвлек меня от мрачных мыслей?

– Дарька, погуляй, проветрись, – попросила Мария Архиповна.

Голос ее был расстроенным. Да и перед Филом неудобно. Ждет в коридоре…

– Ладно-ладно. Уговорили! – я поднялась с кровати. – Пять минут дело терпит? Мне нужно собраться!

Тетя Маша довольно закивала и закрыла за собой дверь.

Я быстро переоделась в джинсы и худи, волосы собрала в хвост. И снова это странное чувство, когда вдруг понимаешь, что есть человек, с которым можно быть самой собой. И которому ты наверняка нравишься вот такой, настоящей.

Фил стоял в темном коридоре с любимым скейтом в руках.

– Тетя Маша, я думала, вы предложите гостю свой фирменный персиковый чай, – засмеялась я.

– Спасибо, я этого чая и дома попить могу, – улыбнулся в ответ Филипп. – Ну что? Идем?

Я кивнула.

Мы молча направились во двор, где несколько мальчишек запускали в небо разноцветных бумажных змеев. Один запутался в пожелтевшей верхушке осины. Мы с Филом остановились, задрав головы и с интересом наблюдая, как же парнишки выпутаются из столь щекотливого положения. Но те и не торопились спасать «зверя», попавшего в беду. Только громко и оживленно обсуждали что-то. Тогда мы с Филиппом побрели в сторону набережной. Я еще пару раз обернулась. Теплый осенний ветерок продолжал трепать разноцветного запутавшегося змея.

– Как у вас атмосфера в классе? – спросил вдруг Фил.

– Ты о чем? – удивилась я.

– Не знаю, просто столько слухов вокруг… – туманно отозвался он.

– Каких слухов? – насторожилась я.

Неужели Кайзер еще и параллельному классу разослал сообщения о моем «недуге»?

– Ну… по поводу Роберта… – начал Филипп.

Я с облегчением выдохнула. Что так болтают по поводу Роберта, меня вообще не беспокоило.

– И тебя!

– Меня? – повторила я и быстро выпалила: – Это неправда!

– Значит, вы не встречаетесь? – улыбнулся парень.

– Что? – я рассмеялась. – Скажешь тоже. Нет конечно! Ты с чего взял?

– Говорю же, слухи ходят.

Я озадаченно посмотрела на Фила. Не могла Нелли Николаевна пустить такую дурацкую сплетню. Взрослый же человек! Интересно, откуда тогда все пошло? Я вспомнила, что девчонки видели, как мы с Робертом выходили из лаборантской. Вот стервы! А может, это новенькая рыжая? И ведь на днях я решила начать думать о ней только хорошее…

– Пусть слухи и дальше ходят, – улыбнулась я. – Сплошная ложь.

Филипп улыбнулся мне в ответ и бросил на асфальт доску.

– Хочешь попробовать?

– Ой, я не умею, – смутилась я.

– А я тебя научу! – и он протянул мне руку. – Вставай.

Время от времени я отталкивалась правой ногой от гладкого сухого асфальта. Скейт катил меня практически бесшумно. Филипп крепко держал за руку. Внезапно я поймала себя на мысли, что этот нескончаемо летний сентябрь мне все-таки нравится.

– Знаешь, я часто нарезаю на скейте круги по набережной, – признался Фил. – Прямо под окнами вашей квартиры.

– Серьезно? – удивилась я.

– Да!

– Но почему именно здесь?

– Спокойно, уютно, а вечерами очень красиво…

– Это да, – согласно кивнула я, принимая из рук Фила картонный стаканчик с горячим кофе. – Бесконечно люблю это место.

Мы нашли местечко под одним из кленов. Я сидела на скейте, вытянув ноги. Филипп расположился рядом, предварительно бросив на землю потертую джинсовку. От реки веяло прохладой, поэтому я натянула на голову капюшон и крепче сжала в ладонях стаканчик с кофе.

– Мама сказала, ты расстраиваешься из-за того, что твой отец не звонит… – начал Фил.

– Есть такое, – согласилась я. – Тебе везет. Твой папа всегда рядом.

– Точно! – Фил улыбнулся. – Мне иногда кажется, что везет мне даже чересчур.

– Что ты имеешь в виду?

– Я – поздний и долгожданный ребенок. Родители меня слишком опекают. А я ведь взрослый мальчик.

Я рассмеялась:

– Для них ты никогда не будешь взрослым. Я знаю, тетя Маша относится ко мне как к родной дочери… А вот с моими настоящими родителями – как раз наоборот. Всю жизнь только и слышу: «Дарья, ты уже большая девочка! Неужели сама не справишься со своими проблемами?» Хотя в чем-то они правы. Как-то действительно справляюсь.

Я снова встретилась взглядом с парнем и грустно улыбнулась.

– Ты замерзла? – учтиво поинтересовался Фил, решив сменить тему.

– Нет, – отозвалась я.

А хотелось сказать совсем другое. Например: «Замерзла. Согрей меня, пожалуйста!» Но в последнюю минуту застеснялась.

Когда допила кофе, Филипп предложил:

– Прокатимся еще?

– Пожалуй! – рассмеялась я.

И мы стали кататься вдвоем на одном скейте. Сперва я немного смущалась из-за того, что Фил находится так близко ко мне. Обняв сзади за талию, парень с силой отталкивался от асфальта, и мы на большой скорости неслись вдоль пустой набережной. Иногда я от страха закрывала глаза, но Фил мастерски маневрировал на доске, и, в конце концов, я полностью ему доверилась, расслабилась и начала получать настоящий кайф. Слева – моя любимая уже пожелтевшая кленовая аллея, справа – широкая река с бликами вечернего солнца на воде. И закат – мягкий и теплый. В какой-то момент я почувствовала себя героиней «Титаника». Будто мы стоим на носу парохода и несемся навстречу неизвестности. А вокруг – бескрайний океан. Раскинула руки в стороны и, как в любимом фильме, прокричала:

– Я лечу-у-у!

Филипп хрипло рассмеялся над ухом. Одной рукой взял мою ладонь, наши пальцы переплелись. Сердце застучало громче. Еще мгновение, и от захватившей меня свободы рухну водопадом вниз. Навстречу счастью.

Когда на улице совсем стемнело, Фил принялся разъяснять мне, как делать простейшие (по его мнению) трюки.

– Итак, олли! – смеялся парень. – Одну ногу поставь примерно на середину доски, а вторую…

– Кошмар! – кричала я. – У меня никогда не получится! Покажи еще раз!

Ловкий прыжок.

– Нет, я так не смогу!

Один раз я чуть не свалилась со скейта, но Фил вовремя успел меня поймать. Я больше не стеснялась его прикосновений. Теперь то и дело хватала парня за руки, пытаясь исполнить хоть что-то похожее на трюк.

– О, твой одноклассник нарисовался! – внезапно недовольным голосом проговорил Фил.

– Кто? – завертела я головой, едва не навернувшись со скейта.

– Кайзер. Он ведь где-то рядом живет?

Я оглядела набережную. Роберт стоял у парапета и смотрел в нашу сторону. У его ног вертелся черно-белый пес в наморднике.

– Да, Роб живет в «председательском» доме, – кивнула я и, прищурившись, взглянула на одноклассника. – Ну и страшилище!

– Ты про Кайзера? – рассмеялся Фил.

– Про его собаку! Хотя и хозяину такое определение подходит.

– Бультерьер, – ответил Филипп. – Жуткая порода.

Я отвернулась от Роберта. Но оглянувшись через некоторое время, обнаружила, что Кайзер безо всякого стеснения буравит нас взглядом.

– Чего он уставился? – нахмурилась я.

Мне стало неловко, ведь Роб наверняка стал свидетелем наших с Филом случайных объятий.

– Может, подойти к нему? Поздороваться?

– Много чести! – к моему удивлению, зло отреагировал Фил.

Парням-то что делить?

– Как знаешь, – я пожала плечами. – Пойдем отсюда? Хочу домой.

Мы, держась за руки, перебежали полупустой широкий проспект. Фил нес доску под мышкой и молчал. Кайзер, сам того не подозревая, испортил нам настроение.

– Не знал, что он живет в «председательском», – сказал наконец Филипп. – Хотя где еще жить его величеству Кайзеру…

Мы одновременно посмотрели на красивый светлый дом с большими колоннами. В этот поздний час фасад был красиво подсвечен. «Председательским» здание прозвали из-за того, что в советское время, да и сейчас, там в основном жили высокопоставленные чиновники.

– Сколько катался на набережной, ни разу его не встречал. И на тебе! Заявился! – ворчал Фил.

– Вообще он тут часто с собакой гуляет, – объяснила я. – Наверное, вы просто в разное время…

– Получается, не один я нарезаю круги под окнами твоей комнаты, – усмехнулся Фил.

Я забежала вперед и заглянула ему в лицо.

– Послушай, то, что болтают про нас с Робертом… это какая-то ерунда! Кто мог такое сочинить? Мы, честное слово, не встречаемся!

Не знаю, почему я оправдывалась перед Филом. Сам факт того, что он мог подумать, будто мы с Кайзером – влюбленная парочка, приводил меня в ужас.

Филипп кивнул и молча направился к моему дому. Я не стала больше ничего говорить по поводу Роберта. Лохматое чудовище все мне портит, даже ничего не делая.

У подъезда Фил произнес:

– Похоже, мама еще у вас.

Я взглянула на наручные часы.

– Да, тетя Маша обычно дожидается, когда моя вернется с работы…

Я задрала голову и посмотрела на окна:

– В столовой горит свет. Значит, она дома.

– Передай, что я жду здесь, – буркнул Филипп, отвернувшись.

Сказать по правде, я надеялась, что на прощание парень решится на поцелуй… Даже пульс участился в предвкушении чего-то нежного, так мне недостающего. Но Фил не собирался делать шаг навстречу. Почему-то появление на горизонте Кайзера выбило его из колеи. Филипп не скрывал своей досады. Забавно. У него всегда все эмоции на лице написаны. В отличие от того же Роберта, который постоянно носит маску безразличия. Своей искренностью мне Фил и нравится. Хочется общаться с кем-то, кто совсем непохож на меня. С кем-то – кто лучше, чем я.

– Спасибо за вечер! – произнесла я напоследок.

– Тебе понравилось? – изумился Филипп.

– Я давно так не веселилась, – призналась я, не в силах сдержать улыбку.

Фил рассмеялся и протянул мне руку.

– До завтра? – спросил он.

– Увидимся в школе! – и я ответила на рукопожатие.

Конец сегодняшней записи будет примерно таким же, как и в тех заметках, которые я строчила в третьем классе. Дорогой дневник! Кажется, я влюбляюсь в Филиппа… Что теперь делать?

*сердечко*

*сердечко*

*сердечко*

14 сентября 20…7 (раннее утро)

Вчера долго не могла уснуть. Все время прокручивала в голове нашу с Филом прогулку. Каждый взгляд, каждое слово… Именно так зарождается это неведомое большое чувство под названием «любовь»?

Когда наконец задремала, зазвонил телефон. Честное слово, спросонья сначала испугалась, что включился будильник… И очень удивилась, когда увидела долгожданное слово «Папа» на экране.

– Дарья? – шепотом проговорил он. – Ты уже спишь? Прости, из-за разницы во времени…

– Ничего страшного! – выпалила я, но в душу сразу закрались смутные подозрения, что тетя Маша все-таки отчитала отца за то, что он так долго не звонил. Не мама же его надоумила. Ей на мои переживания наплевать. – Сам решил позвонить?

– Доченька, столько дел… – виновато проговорил отец. – Я знаю, ты мне писала…

– Писала, – согласилась я.

– А я – с одного совещания на другое.

– Понимаю, – вздохнула я.

– Я, кстати, завтра лечу в Берлин на несколько дней, – сообщил папа. – Тебе прислать любимые сладости? Например, «Риттер спорт» с клубникой и красным перцем?

– Пришли.

Не знаю, почему я отвечала так односложно. Будто, в томительном ожидании разговора с отцом, перегорела. И растеряла все заранее приготовленные фразы.

– Я посмотрю, какими еще вкусами смогут удивить тебя шоколатье, – продолжил папа.

– Посмотри.

Что со мной? Я не могла ни одного предложения толком связать. Мешала застрявшая в горле обида. Но отец, похоже, вообще не замечал в моем голосе металла, потому как весело сообщил:

– Так и думал, что ты оценишь! Знаю ведь, как тебя порадовать!

– Знаешь…

Попрощавшись, в изнеможении откинулась на подушку. Долгожданная беседа не принесла облегчения. Словно в самое засушливое лето ждала хоть каплю воды с неба, а промокнув под проливным дождем, стала ворчать из-за укладки или испорченных замшевых туфель. Отец позвонил. Чего еще надо, Даша? Хотя…

Иногда мне кажется, что папу я люблю больше. Может быть, оттого, что мне не приходится делить с ним одну крышу над головой? Ведь мы с матерью постоянно ругаемся… Поначалу я даже серьезно подумывала сменить школу и перебраться к нему. Но мама сказала, что это нерационально – переводиться в старших классах. Да и мне не хотелось «терять» сразу двоих родителей. Пока приезды и звонки папы были для меня отдушиной. Но в последний месяц он будто совсем забыл, что у него есть дочь. Почему он хочет все испортить?

На сей раз уснула я быстро. Есть один проверенный способ от бессонницы: и без того устав за день, поплакать в подушку.

15 сентября 20…7

Сегодня утром у гимназии меня встретила Карина.

– Привет! Ты кого-то ждешь? – удивленно спросила я, вытащив наушник.

Вместо ответа подруга крепко обняла меня, слегка приподняв над землей.

– Что случилось? – пропыхтела я.

– Мы с Викулей за тебя очень счастливы!

– Разве? – удивилась я.

– Ждали, что ты еще вчера нам обо всем расскажешь, но ты такая стесняшка… – Карина шутливо погрозила мне пальцем и рассмеялась.

Я улыбнулась, но, честно признаться, ничего не понимала. Они счастливы за меня?

Вчера я заметила, что девчонки как-то странно переглядывались и перешептывались, но не придала этому особого значения. У каждого из нас есть секреты. И мне до чужих дела нет. А они, оказывается, обсуждали меня.

– Теперь… когда об этом гудит вся гимназия… – протянула Карина. – Поздравляю вас!

– Спасибо, – кивнула я. – Только с чем? И почему ты обращаешься ко мне на «вы»?

Карина цокнула языком и, взяв меня под руку, повела к крыльцу.

– Дурашка ты, Севастьянова! Поздравляю вас с Кайзером. Давно было ясно, что между вами что-то есть…

Я вспомнила, как позавчера вечером о чем-то подобном говорил Филипп. Но кто распустил слухи? Может, эту глупость сочинили девчонки? Или Кайзер решил подложить мне свинью и выдумал такое? Нет. Хотя он меня терпеть не может, всякие сплетни ему не на руку.

– А можно узнать, с чего ты взяла, что мы – пара? – спросила я у Карины.

– А как же? – удивилась подруга. – Все ведь говорят. К тому же мы с Викулей видели, как вы практически в одно время из лаборантской выходили… Это, кстати, тоже обсуждают!

– Что-о? – протянула я.

– Ага! – Карина хихикнула. – Делают ставки, что тогда между вами произошло. Ну мне-то скажешь, а? Вы просто целовались? Ты была такая растрепанная!

Я непроизвольно схватилась ладонями за горящие щеки. Даже не верится, что все это приключилось со мной. Кто же распускает грязные слухи? Наверное, Елесин… Он видел, как я затащила Роберта в лаборантскую, а затем сочинил пошлую ерунду и другим растрезвонил. Да, наверняка так и было! Что за школа? Одни сплетники!

Когда зашли в класс, ко мне сразу подрулила наша староста Лена.

– Даш, а Роберт сегодня будет в школе? – спросила она.

– Мне откуда знать? – пытаясь скрыть раздражение, отозвалась я.

– Вы вроде как встречаетесь! – хмыкнула Лена.