Дракон в ее теле Ёрш Ника
Горничная бросилась закрывать замки, а я – судорожно соображать: что еще забыла? Ничего не шло в голову: жгучая обида застилала глаза слезами, даже руки слегка дрожали от смятения и неверия в происходящее.
– Идем, Мари. – Мама подошла и обняла меня за плечи. – Не волнуйся, все уляжется. Папа несколько дней будет злиться, но потом перегорит, ты же знаешь.
– Знаю.
– Тогда улыбнись, милая. Что плохого в поездке к Буджерсам? Многие девушки жизнь положили бы за возможность оказаться во дворце и увидеть принца, а ты будто на виселицу собралась.
– Мама, я обручена. – Посмотрев на нее, покачала головой: – Папа не имел права разрывать нашу с Яном договоренность. Только не так. А Буджерсам нужна спокойная девушка, которая почтет за честь рожать наследников и улыбаться любовницам принца. Это унизительно.
Мама обняла меня, поцеловала в щеку и тут же осторожно стерла след от помады.
– Послушай, – сказал она, – если Ян действительно… заинтересован в браке с тобой, то, получив отказ от твоего отца, он получит необходимую встряску. И потом, сейчас я скажу тебе сплетню, которую мне рассказала эра Тинт, а ей… Неважно кто, но доверять ей можно на восемьдесят девять процентов. Так вот! – Мама махнула рукой, образуя вокруг нас полог тишины, и прошептала заговорщицки: – Говорят, весь этот «отбор» невест – только дань обычаям, чтобы флоиришианцы не начали возмущаться. На самом деле принц уже выбрал даму сердца, и она будет среди вас.
– Быть не может! – Я округлила глаза.
Мама загадочно улыбнулась:
– Говорю тебе, там все продумано. Конечно, некоторые девушки, из тех, что приедут в замок, попытаются стать избранницей Максимилиана, но все будет зря.
– Это же замечательно!
– Вот именно. – Мама чуть сжала мои плечи. – Поэтому поезжай и будь там собой. Улыбайся, развейся. Ян, увидев тебя среди остальных невест, умрет от ревности и тут же назначит дату свадьбы, а папа к тому времени отойдет.
– Я тебя люблю! – Теперь уже я бросилась обнимать маму. – Ты – просто чудо!
– Знаю. А теперь поезжайте!
– Стыдно, – выразила мои мысли одним словом Мэделин, глядя в потолок нанятого экипажа. – Приедем во дворец среди ночи… в этом.
Я устало вздохнула. Желания оправдываться не было, просто поддерживать беседу – тоже.
– Почему мы не могли воспользоваться магобилем? – не унималась сестра. – Отец так волнуется о своем честном имени и совсем не понимает, сколько сплетен будет, когда мы явимся к Буджерсам вот так! Будто родители только и ждали момента, чтобы избавиться от единственных дочерей!
– Мы не можем запретить людям думать, – ответила ей сидящая напротив съерра О’Нил, – так зачем тогда волноваться? И потом, мне кажется, вы упускаете еще один важный момент.
– Какой?
– Не думаю, что мы единственные приедем ночью.
Мэди нахмурилась, а я, чуть поразмыслив, улыбнулась:
– Еще бы! Это ведь шанс первыми привлечь внимание принца.
– Вот именно, – съерра кивнула, перенесла магический светляк ближе и, осторожно расправив нитку, продолжила вывязывать замысловатый узор.
– Еще хуже! – Мэди закатила глаза. – Теперь они решат, что мы просто горим от нетерпения показать себя! Это так унизительно.
– Хватит стонать, – я повернулась к сестре, – можно подумать, нас сослали на каторгу, а не во дворец. Разве не все равно, что они подумают? Вот Ян…
– Ах, ну конечно! Корст будет волноваться, куда же девалась его ручная невеста?
– Что значит ручная?
– Как обезьянка в цирке. Одомашненная, приученная к рукам! Все тебе нужно объяснять по пять раз…
– Достала! – Я толкнула сестру в бок. – Сейчас узнаешь, кто здесь обезьянка!
– Сама напросилась. – Мэделин быстро оправилась от тычка и кинулась на меня, чтобы моментально замереть в самой неудобной позе.
Я, к слову, тоже потеряла возможность двигаться.
Теперь мы обе косились на продолжающую вязать съерру О’Нил и ждали ее приговора.
– Десять минут, – постановила она. – Этого времени как раз хватит, чтобы вы успели обдумать свое неподобающее поведение. А пока я расскажу вам одну замечательную историю о своей кузине Эллис…
Я хотела рвать и метать, но – увы – магические силки нашей гувернантки держали крепко, и поделать с этим можно было только одно: смириться. Через два дня, когда мы с Мэделин официально отметим свое совершеннолетие, Дарлин О’Нил потеряет возможность «успокаивать» нас таким вот варварским способом. А пока мы все еще значились детьми, и соглашение, заключенное между ней и родителями, продолжало действовать.
Прислушавшись к монотонной речи, я едва не застонала от скуки.
– Воспитание, самообладание и достоинство – важнейшие факторы, отличающие человека разумного от сволочи. Моя кузина Эллис забыла об этом и поплатилась честью семьи… – продолжала говорить съерра О’Нил, сворачивая вязание и убирая в корзину. – Эта поучительная история в который раз заставит вас задуматься над тем, как следует поступать. Так ведь?
Она внимательно посмотрела на нас с сестрой и легко взмахнула рукой, произнося замысловатое заклинание.
– У-уф, – Мэделин зло сверкнула глазами, но больше ничего не сказала.
– Шея затекла, – пожаловалась я, растирая кожу и недовольно поглядывая на съерру Дарлин.
– Так разомни ее, деточка, – улыбнулась наша добрая гувернантка. – Показать тебе, как делать гимнастику в таких случаях?
– Спасибо, не надо.
Больше за всю дорогу мы не произнесли ни слова. Мэди пыталась спать, но безуспешно: съерра О’Нил успела провалиться в бессознательное состояние раньше и теперь храпела так громко, что даже думать становилось тяжело. Потому я просто смотрела в окно, пока мы не достигли портального перекрестья. Дальше в глазах зарябило, и я отгородилась от места прыжка шторкой.
Остановившись у указателя, водитель экипажа вышел, чтобы оплатить телепорт в столицу, а вернувшись и дождавшись звона колокольчика, поехал вперед, громко предупреждая:
– Внимание, прыгаем!
Мы с Мэделин одновременно переглянулись и с гаденькими усмешками схватились руками за сиденье.
Экипаж понесло вперед, тряхнуло, дернуло в сторону.
Дарлин О’Нил в какой-то момент распахнула глаза и выкрикнула нечто неразборчивое на родном языке, едва успев удержаться за ручку двери.
– Переход, – поняла она. Посмотрев на нас, прищурилась и добавила: – Хорошо, что ваша старая съерра не злопамятна…
И сразу расхотелось улыбаться.
Глава 2
– Где он? – Ко мне в кабинет рвался Макс. – Андрис!
– Простите, ваше высочество, он сейчас не готов принимать, – услышал я Тина. – Старший советник истощен и…
– Ничего! Полежит, я все сам сделаю! – Макс злорадно хмыкнул и вошел.
Кто бы сомневался.
Я открыл один глаз и чуть повернул голову.
– Отдыхаешь? – Принц быстро приблизился, схватил стул и сел, закинув ногу на ногу. – Поговорим.
Закрыв глаза, я вернул голову в исходное положение. Казалось, будто мозг вот-вот взорвется, так адски все болело.
– Почему ты не нашел меня?! – Принц Флоириша чуть склонился вперед. Его дорогой парфюм заставил поморщиться – сейчас любой запах приносил лишь раздражение. – Во дворец со всех концов материка едут кареты, набитые благородными эрами! Это в момент, когда у нас и без того неприятностей по колено! И приглашения этим эрам приказал разослать ты! Это правда?
Я смирился с неизбежностью разговора и все-таки сел, скинув ноги с кушетки. Разминая плечи, устало посмотрел на Максимилиана – единственного наследника его величества Марка Буджерса. На будущего короля Флоириша. На мою главную занозу в заднице.
– Я жду! – Принц вскочил на ноги и отошел к бару, без спроса вынимая оттуда графин и бокал. – И не отрабатывай на мне этот свой прием! Когда ты так пялишься, кровь в жилах стынет, хоть и знаю, что ты не читаешь меня.
– Не читаю, – подтвердил я, продолжая наблюдать за ним. – Мне совсем не нужно заглядывать в головы некоторых: их мысли всегда на поверхности как для друзей, так и для врагов.
Принц резко обернулся, выплюнул зло:
– Твоя обязанность – предугадывать, а не отчитывать. Без нотаций тошно.
– Прекрати пить, и станет легче, – предложил я.
– Пошел ты…
– Я и пошел, но ты приперся за мной.
Вынув из нагрудного кармана рубашки пузырек с лекарствами, я открыл его и проглотил пару пилюль. Во рту появился вкус горечи; от резких движений еще сильнее заболела голова. Захотелось сдохнуть, и побыстрее.
Принц несколько мгновений наблюдал за мной, затем заковыристо выругался, плеснул в стакан рубиновой жидкости и вернулся на стул.
– Что теперь? – Он сделал глоток, смакуя безупречный вкус моего вина. – Ты ведь уже все спланировал, старший советник? Рассказывай.
– Отбор.
Во рту пересохло, в висках пульсировало.
– Так это все невесты? Серьезно?! – Макс выпил еще, засмеялся. Придвинувшись ближе, поделился результатом собственных размышлений: – Кто-то вешает на меня труп жены иностранного дипломата, а мы тут будем праздник устраивать? Я правильно понимаю? Выбирать мне жену? А, понял! Я должен успеть зачать наследника до заключения под стражу! Почему нет? Могу даже нескольких успеть сделать – отец выберет потом более стоящего.
Стало очевидно, что он не уйдет, пока не узнает хотя бы часть задуманного.
Жаль. После ментальных допросов у меня не было желания видеть и слышать, не то что открывать рот.
– Все хуже, чем мы думали. – Я устроился удобней на кушетке, подставляя подушку себе за спину, и заговорил совсем тихо: – Хистишский король знает о случившемся.
– Уже?!
Черт! Показалось, что голова вот-вот треснет от боли. Мое лицо перекосило.
– Либо говори тише, либо выметайся, – прошипел я.
Разговор превращался в пытку, а пилюли никак не желали действовать.
– Это точно, что он знает? – на этот раз принц говорил почти шепотом.
Он выглядел напуганным, и, не будь мне так плохо, я бы порадовался такой метаморфозе. Ему полезно хоть иногда понимать, насколько шатким может стать положение всей страны от необдуманных действий правящей семьи.
– Да, информация просочилась слишком быстро. – Я прервался, размышляя над последним допросом одного из хистишских доносчиков, вспоминая детали. – Есть подозрения, что сам Флебьести все и организовал.
– Думаешь, ему настолько необходим союз с нами? – Макс презрительно фыркнул.
– Возможно.
– А доказательства? – Его глаза блеснули яростью.
– Их нет.
Макс что-то пробормотал, вздохнул.
Я продолжил говорить:
– Эриус Флебьести выдвинул ультиматум.
– Свою дочурку, – сразу понял принц. – Хочет всучить мне это недоразумение и думает, что я приму такие условия!
– Не примешь?
– Никогда!
Я молча смотрел на Макса, перебарывая желание схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть. Но вместо этого продолжил говорить:
– Его величество выслушал мой доклад и внес конструктивное предложение. – Я проследил за тем, как принц одним махом допил вино, дождался заинтересованного взгляда и обрадовал его: – Мы пригласили хистишскую принцессу на отбор.
– Что?
– Она прибудет в числе остальных гостей, – подтвердил я ранее озвученную мысль. – И никто, кроме Флебьести, не будет знать, что ваша свадьба – дело почти решенное.
– Решенное? Я и это никчемное создание?! Девица бесполезна, и все это знают!
– Бесплодна, – поправил я принца, чуть поморщившись. – Мы не знаем о ней почти ничего, кроме этого.
– Бесплодная королева! – Макс подался вперед и язвительно добавил: – Прости, что ранил твои трепетные чувства, обозвав его дочурку никчемной! Ты ведь обожаешь подбирать всех заморышей и нуждающихся, пригревая их на своей груди! Но одно дело – всякие одаренные мальчишки, служащие потом верой и правдой своему благодетелю, и совсем другое – принцесса! Ее участь – монастырь, а не брак с наследником Флоириша!
Я закрыл глаза.
Силы возвращались ко мне, а вместе с ними усиливалось желание приструнить Буджерского ловеласа – именно так прозвали Макса в народе. Не лучшее имя для будущего короля. Впрочем, прозвище – самое малое из того, что мне хотелось бы в нем изменить.
– Тогда зачем все это? – не унимался принц. – Если вы уже все решили. Зачем в таком случае нужен чертов отбор и девицы в замке?
Я открыл глаза и подался вперед, пристально глядя на Макса. Он отпрянул, недовольно устраиваясь на стуле.
– Твой отец не может допустить волнений среди наших людей, – как маленькому, стал объяснять я. – Все они ждут, когда ты наконец женишься, Макс. И все хотят свадьбы по старым традициям – чтобы каждая достойная девушка имела шанс разбавить древнюю кровь. Короля распнут, реши он ни с того ни с сего женить единственного сына на хистишской девице.
– Есть еще Аннет. Можно выдать замуж ее.
Не в первый раз принц предлагал младшую сестру в качестве прикрытия. Я устало покачал головой:
– Твой отец никогда не согласится отдать ее за Флебьести. Он видел портреты изувеченных Эриусом любовниц. Правитель Хистиша – садист. Думаешь, Аннет заслужила такой судьбы?
– Ее избивать он не станет, – Макс качнул головой, – Флебьести кто угодно, но не идиот. Сделает ей ребенка и будет дальше развлекаться на стороне.
Я пожал плечами:
– Об этом можно было говорить до твоего пробуждения в постели с Иссой. Теперь условия диктует Хистиш.
– Не понимаю. – Макс запустил пальцы в волосы, растрепав безупречную прическу. – Для чего вы хотите продлить агонию? Пригласили всех этих девушек и думаете, что так будет лучше? Но в итоге я предпочту им всем… как ее зовут?
– Теона.
– Угу. Предпочту им Теону Флебьести. О, или вы думаете, за месяц найдутся доказательства того, что не я виноват в смерти Иссы?
– Я приложу все силы. – Кивнув, я поднялся, вынуждая Макса повторить мои действия. – Если ты женишься на его дочери, то союз между нашими странами обеспечен, но все знают, что она… не способна к некоторым вещам.
– Не сможет дать потомства, – кивнул принц.
– А другого наследника мужского пола у Флоириша нет, – закончил его мысль я. – Всем очевидно, как велика степень ответственности. Благодаря отбору у нас будет месяц на решение задачи. Умоляю об одном: не вляпайся еще больше.
Макс затих.
Мы чуть посоревновались в игре «гляделки», но принц быстро отвернулся.
Еще через несколько секунд за ним тихо притворилась дверь.
Призвав магию, я вслушался: лишь Тин и Бурис остались с той стороны.
Кивнув сам себе, я вернулся на кушетку, лег, чуть отклонил голову в сторону и нажал точку на шее. Сон пришел почти сразу, поглотив меня полностью.
– Ваш багаж доставят в предоставленные покои, – говорил дворецкий, при этом глаза его неестественно блестели, будто он что-то принял для бодрости.
Впрочем, что еще делать многочисленным слугам, если экипажи ко дворцу все прибывали, хотя на дворе давно была глубокая ночь? Подсчитав количество девушек «на выданье», толпящихся в одном с нами зале, я остановилась на цифре шесть, и это исключая нас с Мэделин…
Сестра появилась слева от меня, посмотрев с хитрым выражением лица.
– Чувствую, будет весело, – сказала она. – Ты как считаешь?
– Не скучно, – подтвердила я, слушая тихое бормотание съерры О’Нил, возмущенной обстановкой вокруг. – Интересно, сколько всего приглашенных?
– Завтра узнаем. – Мэди прикрыла рот ладонью, сладко зевая. – А сейчас дико хочу увидеть лишь одно – свою постель.
– Сюда! – Наша гувернантка возникла в поле зрения вместе с лакеем. – Нас проведут в гостевые покои. Представляю, как вы устали, бедняжки.
Переглянувшись и пряча улыбки, мы с Мэди поспешили за съеррой О’Нил. Каждая из нас представляла, насколько была травмирована ее тонкая душа от такого приема. Подопечным съерры пришлось стоять в очереди! Виданное ли это дело?
Петляя по коридорам вслед за лакеем, я иногда кивала в ответ на полные осуждения взгляды гувернантки, выражая полное с ней единодушие во всем, хотя и не слушала. Больше всего меня волновало одно: отправила ли Нира письмо для Яна? И что он предпримет?
– И это королевский прием, – сокрушалась съерра, пытаясь испепелить взглядом закрывшуюся за лакеем дверь. – Неужели они не могли предположить, какой переполох вызовут приглашения? Всем ведь известно, для чего зовут девушек! К таким мероприятиям готовятся заранее, долго и тщательно…
– Зато наши постели готовы, – обрадовала нас сестра, появившись из смежной комнаты. – Они застелены, и грелки под одеялами есть. А здесь разожжен камин. Не так тут и плохо.
Съерра О’Нил закатила глаза, но в этот раз промолчала.
– Что лакей сказал по поводу багажа? – переспросила я.
– Сейчас принесут. – Гувернантка устало вздохнула. – Но горничных за вами закрепят только утром. Так что лучшим решением станет сон. Бардак! Это ужасно, ужасно…
– Ничего, переживем, – улыбнулась я.
– А я о чем говорю! – Мэди снова зевнула. – Давайте ложиться. Утром все предстанет перед нами в новом свете. И даже вы, съерра, снова воспрянете духом.
Дарлин О’Нил сверкнула гневным взглядом и проследовала в третью комнатку, поменьше, также являющуюся смежной с гостиной, приготовленную для нее.
– Что ж, спокойных снов, эры, – пожелала она. – Дай всем нам боги терпения!
С этими словами она закрылась у себя, а мы с сестрой, снова переглянувшись, тихо прыснули от смеха.
Вбежав в свою комнату, мы тоже закрылись. Мэди закатила глаза, пародируя съерру О’Нил, и произнесла чуть более низким голосом, чем обычно:
– А где же стопочка настойки на сон грядущий? Ее нет! Это ужасно, ужасно!
Улыбаясь, я перехватила эстафету и, кривя лицо, тоже изобразила гувернантку:
– Как же все необдуманно! Как неподготовленно! Я бы упала в обморок, но кто тогда продолжит рассказывать всем, насколько все вокруг плохо?
Теперь мы рассмеялись громко и со вкусом.
Мэделин помогла расплести сложную косу на моей голове, и мы улеглись по постелям.
– Ты как? – услышала я, закрывая глаза. – Я имею в виду стихию. Все нормально?
– Да.
– Уверена? Съерра О’Нил захватила с собой успокаивающую настойку и просила тщательно следить за…
– Мне не нужна настойка… пока что, – перебив сестру, я посмотрела на нее. – Справлюсь.
– Хорошо, – Мэди кивнула и прикрыла глаза. – Потому что жизнь не заканчивается с разрывом помолвки. Просто тебе нужно…
Она зевнула и что-то тихо добавила.
Дыхание сестры быстро выровнялось, а лицо приняло выражение полного смирения – так бывало лишь во сне.
Я же, растревоженная ее напоминанием о помолвке, покрутила колесико, делая ночник чуть ярче, и уставилась в белый, украшенный лепниной потолок. Мне было неспокойно, отчего кончики пальцев то и дело покалывало, а в голове звенело.
Мэделин думала, что я рассталась с мыслью стать миссис Корст, но она заблуждалась. Мы обе понимали, что он – редкий случай, решившийся рискнуть и жениться на «той самой» дочери Ивара Айгари. Проклятой на неприятности.
Перевернувшись со спины на бок, я посмотрела на сестру: так похожа на меня внешне – и совсем другая внутри. В детстве мама и съерра О’Нил звали нас стихийным бедствием мирового масштаба. Мэди вечно «раздувала» огонь внутри меня, подстрекая и дразня, а я не могла себя контролировать, отчего шалости часто превращались в реальные проблемы… И немудрено, ведь стихия огня чаще всего выбирает мужчин, но на мне все дает сбой!..
Досадливо прикусив губу, закрыла глаза, вспоминая о самой большой своей печали – о проклятии ведуньи, брошенной моим отцом в глубокой молодости. Папа предпочел любви с той женщиной брак по расчету с мамой, и ведунья, обозленная этим поступком, отомстила – подстерегла на прогулке его ребенка и пообещала, что неприятности будут сыпаться на меня как из рога изобилия до тех пор, пока я не исправлю ошибку родителей. Так ужасные слова обрушились на меня еще в колыбели.
Отец только смеялся, когда ему передали слова няни. А мама радовалась тому, что Мэделин тогда приболела и ее оставили дома. Она сразу поверила в слова ведуньи, и не зря… Увы, неприятности и правда стали моим вторым именем, а желающих стать мужем такой эры было катастрофически мало, даже несмотря на солидное наследство.
Я тихо вздохнула, понимая, что Ян вполне мог стать последним шансом на семейное счастье. По крайней мере, он не боялся, как остальные, и смотрел на меня как на красивую женщину, а не ходячее бедствие.
В комнате было совсем тихо, а потому любой лишний звук заставлял обратить на себя внимание и отвлекал от сна.
Слышно было, как лакеи внесли багаж в гостиную, сразу ее покинув. Несколько раз беспокойно вздохнула Мэделин, переворачиваясь на другой бок, стукнуло нечто в окно… От последнего звука я вздрогнула и, осторожно откинув одеяло, подошла к окну, не забыв прихватить с собой ночник в виде зажженной свечи в канделябре.
Второй этаж западного крыла замка, куда нас заселили, находился в отдалении от подъездной дороги, а потому было странно слышать, как что-то второй раз стукается о стекло в окне. Я подкралась очень близко и аккуратно отодвинула тяжелую гардину, пытаясь рассмотреть хоть что-то в кромешной тьме.
Новый стук заставил подпрыгнуть. Я едва не уронила ночник и громко ойкнула, отчего Мэди вновь перевернулась на бок, лицом ко мне.
Отставив свечу в сторону, я подняла защелку на окне и потянула на себя тяжелую створку. В лицо тут же ударил поток свежего холодного воздуха. А еще до слуха донеслось едва слышное:
– Мари!
Пришлось чуть вытянуть шею и посмотреть вниз, чтобы увидеть… Яна! Он махал мне рукой и счастливо улыбался, освещаемый тусклым светом обычного фонарика.
– Это я! – развеял жених последние сомнения. – Слышишь меня?
Я нерешительно кивнула.
– Нам нужно поговорить, Мари. Сейчас…
– Что? – Я покачала головой. – Это никак…
Свет фонарика внизу дернулся в сторону. Лица Яна больше не было видно. Присев на корточки, он чем-то зашуршал. Затем снова появился свет – жених что-то писал на куске бумаги, уложив ту прямо на колене.
Около минуты я стояла, переминаясь с ноги на ногу и обдумывая, что делать. Самым разумным было закрыть окно, сказав гордо: «Ищи меня завтра и озвучь дату!» Но… он же приехал в замок! Пробрался под мои окна… И мне жуть как хотелось прочесть, что Ян писал! Может быть, это то самое предложение?! Со всеми вытекающими последствиями.
Как жених обнаружил меня, я поняла сразу: по перстню. Ян подарил его на помолвку. В кольце, по последним веяниям моды, хранилась небольшая часть его магии, благодаря чему он мог найти меня где угодно.
– Вот. – Ян поднялся, пробормотал заклинание, и письмо, сложенное вчетверо, подлетело ко мне, плавно опустившись прямо в руки. – Я буду ждать!
– Чего ждать? – нахмурилась я.
И тут внизу, совсем недалеко от Яна, появились сразу несколько «прыгающих» по траве кругов света. Теперь уже магические светляки скользили, приближаясь все быстрее. За ними последовали голоса охраны, призывающие выйти к ним…
Я быстро закрыла окно, прячась вместе с ночником за гардиной и крепко сжимая в руках бумажку – послание от жениха.
– Ох, – шепнула, ни к кому конкретно не обращаясь, при этом губы сами растянулись в глупейшей улыбке. – Вот и счастливая развязка.
Подбежав к постели, спряталась под одеялом, пытаясь согреться, и какое-то время разглядывала письмо жениха, а потом быстро-быстро его раскрыла и разгладила, жадно вглядываясь в «танцующие» буквы.
«Западное крыло, переход в конце твоего коридора, до третьего этажа! Там чуть левее, и найдешь выход на мансарду. Я буду ждать тебя, чтобы серьезно поговорить! Если ты все еще желаешь стать моей женой! Сейчас или никогда, Мари!»
«Если желаешь стать моей женой», – повторила мысленно.
Встав с постели, я с беспокойством посмотрела на сестру, ринулась к окну, но, опомнившись, поняла, что Яна там давно нет. Он держит путь на третий этаж нашего крыла, чтобы сказать что-то… Еще и угрожает, что если не приду, то потом уже никогда… Или это не угроза, а его попытка показать, насколько серьезно он настроен?
– Как же быть? – спросила, в сердцах комкая письмо в руках.
Мэделин громко вздохнула, заставляя меня затихнуть.
Обдумывая, как быть дальше, я замерла посреди комнаты, рассуждая про себя. Уже завтра в газете будет официальное опровержение нашей с Корстом помолвки, а значит, идти к нему среди ночи – очень рискованное мероприятие! Если он не озвучит дату свадьбы, а снова начнет темнить, но кто-то заметит нас вместе, я буду опорочена, и мой отец уже сам будет уговаривать Яна взять меня в жены.
– Хм. – Я не удержалась и чуть потерла подушечки пальцев друг о друга, они заискрили. Пришлось напомнить себе о спокойствии.
Что же делать?
Взгляд упал на дорожное платье, которое сняла совсем недавно. Полуботинки также искать не пришлось…
«Подлецом он никогда не был, – решилась я, – выясним для себя все раз и навсегда. Отец поступил отвратительно, не дав нам даже шанса на мирное разрешение проблемы. Я обязана пойти, ведь Ян и сам рисковал, придя ко мне вот так, а значит, у него серьезные намерения!»
Тут я снова глупо заулыбалась, понимая, что это первый безумно-романтичный поступок моего жениха за все время нашего знакомства! Он пробрался под мои окна во дворце и позвал на секретное свидание, рискуя даже возможностью стать чьей-то там правой рукой!
Осторожно выбравшись в гостиную, я оделась и заплела волосы в простенькую косу. Подумав, подошла к багажу и вынула из саквояжа Мэди небольшую трубку, узкую с одной стороны и с расширенным горлышком с другой. Магический исказитель голоса – любимая игрушка сестры – мог преобразить женщину в мужчину, но, увы, только на слух.
Так, больше не медля, я вышла в коридор, слабо освещенный магически напитанными светильниками, закрепленными на стенах под самым потолком. Звук моих шагов приглушали расстеленные на полу тонкие красные дорожки с замысловатым серебристым узором, а в царившей вокруг тишине, кажется, можно было легко расслышать, как бешено бьется мое испуганное сердце.
– Клянусь, это последняя моя шалость, – бормотала я, чувствуя, что решимость отступает, а руки слегка дрожат от волнения. – Последняя глупость. Ох, пусть она окажется оправданной…
В конце коридора действительно нашлась «черновая» лестница, для слуг. Осторожно поднявшись по ней до третьего этажа, я вся превратилась в слух. Уже жалея о собственном поступке, с раздражением стряхнула с пальцев несколько искорок, влетевших в стену и растворившихся в воздухе.
Куда же теперь? От ужаса внутри память отказала. Я с силой сжала виски, вспоминая только указание на третий этаж и мансарду. И тут послышался шорох, а затем тихое кряхтенье и звук притворяемой двери.
– Да пропади оно все, – шепнула, разворачиваясь к лестнице, готовая бежать назад, в комнату к сестре.
– Кто здесь? – словно в насмешку спросили снизу.
И я попятилась, теряя дар речи. Плотно сжимая кулаки, повернулась, быстро зашла за угол и наткнулась на лесенку, скорее всего, ведущую на мансарду. Только вот дверь туда была закрыта на амбарный замок! А соседняя – страшная и проржавевшая по периметру – оказалась открытой.
Не знаю, зачем я ее дернула за ручку, видимо от безысходности ситуации. Кто-то поднимался по лестнице, и был он уже совсем близко.
Я проскользнула за старую дверь, быстро закрыв ее за собой и удивляясь, что ее петли не издали ни звука. Совсем рядом, с той стороны, кто-то прошелся. Ковров там не было, а потому я хорошо слышала громкие уверенные шаги.
Читать бесплатно другие книги:
