Лабиринт простых сложностей Романова Галина
– То есть малейшая передозировка влечет летальный эффект? – уточнила Хмельнова, потирая виски.
У нее начинала болеть голова. Срочно требовался завтрак, которым она пренебрегла, простояв под душем дольше обычного. Или хотя бы крепкий кофе.
– Совершенно верно. Именно этим была вызвана массовая смерть заключенных в той самой зоне, где в тот момент находился в заключении Золотов. Никакого яда не было. Был наркотик, который не рассчитали в дозировке.
– Где он его берет? – поинтересовалась Хмельнова. – Его квартиру обыскивали, когда прикрыли бордель по соседству?
– Да. Никакой лаборатории на кухне, – пошутил Игорь Семенович. – Но где-то он его берет. И сбывает. И вот тут я подойду вплотную к делу, которое вы сейчас ведете, товарищ подполковник.
– Может, чаю? – нехотя предложила она, выразительно глянув на капитана. – Или кофе? У нас в автомате приличный вполне.
– Нет, спасибо. Некогда чаи распивать, – чуть развел руки в стороны майор. – Мои сотрудники сейчас как раз выехали на задержание Золотова. А я здесь затем, чтобы сообщить вам об этом лично.
– Есть что-то, что вы можете ему предъявить? Мужик тертый, его просто так…
– В тайнике в гримерке убитой Баловневой были обнаружены двадцать пять доз данного вещества. Думаю, были предназначены для распространения среди посетителей ночного клуба.
– Мои люди осматривали ее гримерку. Не нашли никакого тайника.
Она раздраженно посмотрела в сторону капитана. И подумала, что еще один повод для упреков у полковника только что появился.
– На тайник нас навели осведомители, – нехотя признался Гарин. – Так бы тоже не нашли. Слишком мудро было придумано.
– Но вы же не по этой причине решили Золотова задержать? Вряд ли кто-то видел его в клубе с пакетом дури! Что указывает на его причастность, майор?
– Отпечатки пальцев. Все пакетики с веществом были захватаны его пальцами. Теперь он не соскочит, будьте уверены…
– Вор сменил квалификацию и заделался наркодилером, – проговорила Хмельнова, откинувшись на спинку рабочего кресла. – А что нам теперь с убийствами-то делать, Андреев?
– Может, Грабова никто и не убивал, Маргарита Сергеевна? Может, он просто дозу не рассчитал?
– И совершенно случайно в этот промежуток времени, когда он что-то там не рассчитал, к нему в гости заглянула дочка Золотова, у которой был доступ к наркотику, поскольку ее папка торговал им на широкую ногу. Твою мать! – отчетливо скрипнула она зубами. – Что докладывать полковнику, Андреев?..
С доклада Хмельнова вернулась темнее тучи. На Андреева не смотрела, старательно обходя взглядом место, где он сидел. Он с вопросами не лез, не высовываясь из-за монитора компьютера. То ли работал, то ли делал вид, что работает.
– В общем, так… – нарушила она томительную тишину. – Начинаем все сначала. Сейчас ты едешь к тому доктору, что выдал заключение о здоровье Новиковой. Потом везешь ее сюда. Будем допрашивать заново. Но вопросы теперь будут другими. И с заключением… Отнесись к этому серьезно, капитан. Если у тебя возникнет хоть малейшее сомнение по поводу этого заключения, будем обследовать ее заново.
– Новикову? – высунулась из-за монитора Димина голова.
– А кого еще? – процедила она сквозь зубы, глянув на него с остервенением. – Выполнять, капитан!
– Есть.
Он так поспешил выскочить из-за стола, что ударился коленом о средний ящик, сморщился от боли.
– О господи! – закатила она глаза под лоб. – С кем приходится работать!
Дима еле сдержался, чтобы не напомнить ей, что Новикову подозревал с первого дня. И не верил ни одному ее слову, и заключению докторов не верил. Но благоразумно промолчал. На Хмельнову было жалко смотреть, такой она казалась раздавленной.
– А что с риелторшей, товарищ подполковник? Вы ее допросили?
– Когда, Андреев?! – вспыхнула она и послала ему в спину прямоугольный ластик.
Уже закрывая за собой дверь, он услышал, как его интеллигентная начальница некультурно матерится.
– Ведите ее в допросную, – проговорила она в трубку внутреннего телефона двумя минутами позже. – Надо решать, что с ней делать. Либо задерживать до выяснения, либо выпускать.
Последние слова были адресованы уже самой себе. И они ей совсем не понравились, особенно последнее слово. Если Илюхина сейчас сообщит ей нечто, оправдывающее ее с головой, она окажется не просто у разбитого корыта. Она окажется в нем.
Так ей сказал полковник, устраивая разнос по полной программе.
– У тебя убийство произошло у двери квартиры, где жила дилерша, торгующая наркотой, а ты ищешь по всему свету не пойми кого! Ясно же, Хмельнова, что все это из-за наркотиков! А теперь что? Трупы посыпались! Сахарова, Грабов, Баловнева. Молись, чтобы Харин выжил!..
И еще полковник обвинял их в непрофессионализме. Из-за того, что не провели обыск в квартире Баловневой.
– У ее двери произошло убийство, а вы просрали момент со своим голубоглазым капитаном! Позвонил, не открыли, и ладно. А чего? А зачем? Убийца с ножом стоит и ждет, когда на него браслеты наденут! Ну, Рита… Ну, подгадила ты мне к отпуску…
Вообще-то в отпуск собиралась она. И полковник ей обещал. Но напоминать об этом она остереглась. Не до отдыха сейчас. Совсем не до отдыха.
Глава 26
– Гражданка Илюхина, вы признаете, что нарушали закон в части… – Хмельнова зачитала ей статью закона об ответственности за использование поддельных документов.
Побледневшая до синевы девушка часто моргала, переводя растерянный взгляд с Хмельновой на старого адвоката. Он едва заметно показал ей распахнутую левую ладонь. То есть согласиться она должна была на пятьдесят процентов. Так они условились: он подает ей знак, она выполняет.
– Нет, не совсем так, – проговорила она неуверенно.
– Что значит «не совсем так»? – глянула на нее строго Хмельнова. – Вы жили по поддельным документам?
– Нет. Не жила. Я всего лишь один раз использовала паспорт умершей девушки, мне его Иван Грабов вручил. Уже после того, как зарегистрировал нас в загородном отеле, – спохватившись, добавила она. – Я даже не знала, что он другой паспорт администратору показал.
– То есть оформлял заезд он?
– Он.
Девица снова глянула на адвоката. Заметила, как он едва заметно одобрительно кивнул, и немного успокоилась.
– А так – ни до этого дня, ни после я этот паспорт не использовала. Он потом его сразу же у меня и забрал. Может, дома у него где и валяется. Не находили?
– Как вы с ним познакомились? С Грабовым? – пропустила ее вопрос мимо ушей Хмельнова. Никакого чужого паспорта в квартире Грабова они не находили.
– Я не знакомилась с ним особо. Меня друг мой попросил с Иваном съездить за город. И посветить там немного. В смысле алиби Ивану обеспечить.
– Про лжесвидетельствование в части фальшивого алиби статью зачитать? – ухмыльнулась Хмельнова и покосилась на старика. – Или вас адвокат уже проинформировал?
– Прошу прощения, – перебил ее вкрадчиво старый адвокат. – Намерение противоправных действий, не совершенных впоследствии, не может быть вменено в вину моей подзащитной. Она же не свидетельствовала в пользу Грабова, если я не ошибаюсь?
Хмельнова стиснула зубы и минуту восстанавливала дыхание. Девчонка, судя по всему, соскочит. Старый лис хорошо ее проинструктировал.
– Она не свидетельствовала в пользу Грабова, потому что убила его впоследствии, – уставилась на адвоката Хмельнова жестко и непримиримо. – У нас имеются записи с камер наблюдения, на которых отчетливо видно, как ваша подзащитная заходит в его подъезд и выходит из него во время, предположительно соответствующее времени смерти Грабова.
Он медленно кивал в такт каждому ее слову, подслеповато прикрыв глаза. Но стоило ей замолчать, как он встрепенулся и глянул на нее совершенно ясными, молодыми глазами.
– Судя по заключению патологоанатома, смерть Ивана Грабова наступила в результате передозировки наркотиков, к которым у моей подзащитной не было доступа. Тогда как у другой вашей подозреваемой – гражданки Новиковой – доступ к этому веществу имелся. Ее отец, как оказалось впоследствии, занимался распространением этого вещества. И Новикова была в гостях у Грабова как раз за несколько минут до появления в его квартире моей подзащитной.
– Он был жив, когда вы к нему вошли?
Мария снова стрельнула взглядом в старика. Он показал ей обе распахнутые ладони.
– Да. Но дальше прихожей он меня не пустил. Суетился очень. Вообще вел себя как-то странно. Сказал, что нет времени на разговор со мной. Что перезвонит позже. Даже странно. Сам вызвал. И тут выставляет. И я ушла. Но если что… – она посмотрела на Хмельнову исподлобья, – Иван не употреблял наркотиков. Ни в каком виде. Даже траву не курил. Презирал это дело. Так что однозначно его этой дрянью отравили. Только не я.
Старик отчаянно закашлялся. Было видно, что сценарий девчонка чуть подправила. И не в свою пользу.
– Да ладно вам, – толкнула она его локтем. – Не хочу я врать. Я правду хочу сказать. А вы ищите.
– Хорошо, – подумав, кивнула Хмельнова. – Расскажите мне о квартире Сахаровой, которую должен был унаследовать Грабов. Как он решился на убийство? Делился с вами своими планами?
– Нет. – Маша твердо выдержала подозрительный взгляд Хмельновой. – Я обо всем узнала уже после того, как он вернулся из Москвы. Белый весь, трясется. Господь, говорит, уберег от смертоубийства.
– Точнее, гражданка Илюхина. Что он говорил о своих намерениях, когда отправился в Москву, а вы остались в загородном отеле?
– Когда туда поехал – ни слова. Нет, я, конечно, догадывалась, что они с Тимосом что-то там мутят. Но чтобы убить кого-то… Я на это не подписалась бы никогда. Тимос – это мой парень. Теперь уже бывший, как я понимаю. Удрал он в Таиланд, шепнули мне наши общие друзья, – пояснила Маша, перестав замечать, как сердито шипит ей на ухо старый адвокат. – Иван Грабов вышел на него как на опытного компьютерщика. Что-то надо было с телефонным звонком замутить, как-то позвонить этой хозяйке квартиры. Чтобы никто и никогда Ивана не заподозрил. Так вот Тимос голосом Ивана вызвал эту девушку в подъезд. Велел ей спуститься по лестнице, не на лифте. Типа где-то на этажах он ее станет ждать, чтобы попрощаться перед отъездом на Сахалин.
– Он собирался ее убить?
– Я не знаю. Может, просто покалечить хотел, чтобы объявить потом недееспособной. Я не знала ничего! От слова «совсем»! Мое дело было в отеле светиться. И потом сказать, что мы там вместе были. Дело Тимоса – состряпать этот «левый» звонок. Что там у Ваньки в голове было, мы не знали. И ни на какие убийства не подписывались. Может, он и сам ничего такого не хотел. Я видела, как он собирался, когда какой-то знакомый за ним на машине приехал. При нем точно не было ни ножа, ни пистолета.
– Номер машины, марку запомнили?
– Нет. Я не провожала его до дороги. – Маша пожала плечами. – Зачем мне?
– Грабов с вами расплатился?
– Если бы! – возмущенно фыркнула Маша и снова проигнорировала, как адвокат двинул ее ботинком по щиколотке. – Поначалу говорил, что как квартиру оформит на себя, так сразу будут деньги. А потом Тимос мне такой звонит и говорит, что деньги наши уплыли вместе с квартирой.
– Не поняла? – нахмурилась Хмельнова.
– Ему Грабов сказал, что квартиру у него увели из-под носа. И подробностей не сообщил. Но обещал с нами расплатиться по минимуму. Я когда приехала к нему, чтобы откорректировать наши показания, он мне рубля не дал. Нет денег, говорит.
– Что он имел в виду, когда сказал, что деньги уплыли вместе с квартирой?
– То, что убитая девушка продала ее незадолго до своей смерти, – почти счастливо улыбнулась Маша, потому что старый адвокат сказал, что это самая хорошая новость для ее защиты. – Уже после того, как завещала ее Ивану…
– А я сразу тебе сказал, что версия с черными риелторами нерабочая, – будто даже обрадовался полковник после ее доклада. – Версия с квартирой – вообще пустышка. Хотели убить Баловневу. Сахарову убили по ошибке, все! Найдешь убийцу Баловневой, найдешь убийцу Сахаровой. Думаю, это одно и то же лицо. Все, подполковник. Иди работай.
Конечно, она мысленно оспорила его заявление. Сахарову в тот роковой для нее вечер все же хотели убить. Кто? Грабов Иван. Он просто опоздал. Или испугался того, что Сахарова сбежала по лестнице не одна, а со своей соперницей Новиковой. И с квартирой ее до конца не все понятно.
– Кому она могла ее продать, капитан? – округляла она глаза, когда Дима вернулся с повторным медицинским заключением. – Почему мы об этом не знаем? Снова успокоились с тобой, узнав о завещании? Дурдом какой-то! И деньги куда подевались? Из ее квартиры исчезли восемьсот с лишним тысяч рублей. Потратить их она не могла.
– Могла в долг дать, – вяло отреагировал Дима.
Ему, если честно, было обидно. Знала бы Хмельнова, каких сил ему стоило вытянуть из доктора повторное медицинское заключение – без постановления. Тот уперся и долго и нудно бубнил про врачебную тайну и все такое. Но потом неожиданно разговорился. И даже кое-что добавил сверх текста в подписанном им заключении.
– Но я вам этого не говорил, – предупредил он Диму, прощаясь с ним у двери.
На обратной дороге Дима пробил себе колесо. И пришлось менять его на обочине. А он сегодня в белоснежной рубашке и новеньких брюках. Для Веры, если честно, вырядился. Она что-то в последние дни стала избегать его. И на телефонные звонки не отвечала. И кто-то пустил слух по отделу, что она собирается переводиться в соседний район. Он и решил, что надо поговорить. Что-то осталось недосказанным. И если уж откровенно совсем, он неожиданно почувствовал, что скучает по ней.
Конечно, он выпачкал рубашку и брюки грязными руками. Хотя и перчатки надел, и старался быть аккуратным. Два пятна на брюках и на рубашке возле верхней пуговицы. К Вере в таком виде он, конечно, не пойдет. Планировал отпроситься на час у Хмельновой. Съездить домой и переодеться, но…
Но она не заметила его паршивого настроения. Не поблагодарила за хорошо выполненную работу – он обязан ее делать и без похвалы. Она тут же принялась раздавать дальнейшие указания.
– Необходимо выяснить в Росреестре, кто является новым хозяином квартиры Сахаровой. Найти этого человека и поговорить под протокол. – Хмельнова указала ему на дверь: – Бегом, капитан, чего сидим?
– Товарищ подполковник, а если квартира в стадии оформления? Как мы можем это выяснить?
– И как же? – она уже задумалась о другом, и взгляд ее был рассеянным.
– Никак, товарищ подполковник. Пока квартира не будет оформлена, мы не сможем ее отследить, – он поразмышлял и добавил: – Я так думаю. Во всяком случае, без официального запроса.
– Думает он! – фыркнула она беззлобно. – А еще что ты думаешь? Что со смертью владелицы недвижимости сделка затормозится? Правильно думаешь, капитан… И такое может быть. А что, если… А что, если деньги, которые Сахарова прятала в рабочем сейфе и которые потом бесследно исчезли, – это были деньги за квартиру?
– Так мало? – Дима с сомнением покачал головой. – Квартира стоит в разы дороже.
– Задаток? Это ведь мог быть задаток, капитан? И если учесть, что Сахарова собиралась укатить с Грабовым на Сахалин, она могла… Что? Правильно, капитан! – заулыбалась во весь рот Хмельнова. – Она могла выдать покупателю генеральную доверенность. А где она ее могла оформить? Снова правильно! У своего любимого нотариуса. Так что поезжай прямо сейчас к Веригину Илье Александровичу и выясни у него все, что только можно и нельзя. Жду результатов, капитан!
Глава 27
– Снова вы?!
Нотариус стоял, опершись костяшками пальцев о стол. Он с такой силой и шумом втягивал носом воздух, словно хотел оставить капитана Андреева в вакууме.
– Снова я, Илья Александрович, – скупо улыбнулся Дима.
– Что на этот раз привело вас ко мне? Желаете составить завещание? – губы нотариуса сложились насмешливой дугой.
– Нет, но вот в отношении завещания, оформленного вами гражданке Сахаровой, мне с вами хотелось бы подробно поговорить.
Он без приглашения сел в удобное глубокое кресло слева от стола нотариуса. Закинул ногу на ногу и с преувеличенным вниманием уставился на свои ладони.
В очередной раз втянув с шумом воздух через ноздри, нотариус опустился на свое место.
– Что вас интересует, молодой человек? – скрипучим голосом поинтересовался Веригин, принявшись теребить запонку на левом рукаве лиловой сорочки. – Что с завещанием не так?
– Вступать в него некому.
– В каком смысле? – голова нотариуса дернулась, шея полезла из застегнутого доверху воротника.
– Тот, кому завещала квартиру Сахарова, мертв. И как теперь быть?
Дима наблюдал за растерянностью Веригина, не решаясь перейти к самому важному вопросу, ради которого прибыл сюда. Правда, с небольшой задержкой.
Он все же заскочил домой, хотя ему было и не совсем по дороге. Переоделся. И на всякий случай послал Вере сообщение.
«Надо поговорить!» – написал он ей, трижды стирая восклицательный знак, но потом все же его оставив.
«О чем?» – ответила Вера.
То, что ее ответ был кратким, безо всяких там «все уже сказано» или «разговоры не имеют никакого смысла», его немного и успокоило, и насторожило. Это было так не похоже на Веру. Она романтик. Влюбленный в него романтик. Что поменялось?
«Нам надо поговорить о нас с тобой», – отправил он ей после долгих исправлений. И замер, ожидая ответа. Что-то типа «нет никаких нас» его бы точно не устроило.
Но Вера ответила лаконичным «хорошо».
И теперь, сидя в глубоком удобном кресле нотариуса, Дима понял, что волнуется перед предстоящей встречей с Верой. Надо продумать разговор. Надо правильно его построить, чтобы и лишних надежд ей не дарить, и не зародить в ее душе новых обид…
– Грабов Иван мертв? – ахнул нотариус после продолжительной паузы. – Как он умер?
– Предположительно, его убили. Отравили.
– О господи! – воскликнул Веригин, и его пальцы перешли к правой запонке, принявшись ее теребить. – Средневековье какое-то, согласитесь.
– Да нет. Средство вполне себе современное. Синтетический наркотик, который можно просто развести водой и выпить как лекарство. Но… Малейшая передозировка, буквально миллиграмм, вызывает остановку сердца. И что самое главное – через сутки следов этого вещества в крови не обнаружить.
– Ничего себе – чудеса! – озабоченно округлил глаза Веригин. – Откуда же… Чьи это разработки?
– Коллеги из отдела по обороту наркотиков теперь разбираются. Это не моя работа. Моя – найти убийцу Сахаровой и Грабова. А заодно и еще одной молодой девушки, которая была убита в своей гримерке после танца у шеста.
– Она была стриптизершей? – губы Веригина брезгливо изогнулись. – Женщины с подобным родом деятельности принадлежат к группе риска. Проститутки, стриптизерши. Они…
– Ее убили не из-за того, что она танцевала без одежды. Ее убили так же, как и Сахарову: ударом ножа в грудь. Несколько раз.
– Один и тот же убийца? – вытаращился нотариус.
– Возможно. Окончательно скажут эксперты. Заключение еще не готово. Но стриптизершу совершенно точно не убил Грабов. У него был мотив в смерти Сахаровой. Завещанная ему квартира. И можно было бы предположить, что он убил стриптизершу по причине того, что она что-то такое видела. Могла стать свидетелем.
– Почему?
Нотариус слушал с интересом, его раздражение, вызванное внезапным появлением Димы, исчезло. И дышал он теперь ровно и бесшумно.
– Потому что вашу клиентку Сахарову убили возле двери квартиры Баловневой.
– Это стриптизерша?
– Так точно, Илья Александрович. – Дима глянул на него по-доброму, проникновенно заговорил: – И можно было бы заподозрить Грабова в смерти стриптизерши, но…
– Но на тот момент его уже не было в живых? – предположил Веригин со странным азартным блеском в глазах.
– Бинго, Илья Александрович! – громко хлопнул в ладоши Дима. – Бинго! Грабов обладал бесспорным мотивом, соберись он убить Сахарову. А впоследствии и Баловневу. Преступник зачищается. Так? Так… Но он сам пострадал. Его тоже…
– Зачистили! – выдохнул нотариус, и кожа его шеи, не закрытая тугим воротничком рубашки, покрылась крупными мурашками.
– Да… Поэтому я и здесь, – безо всяких переходов оборвал свою речь Андреев.
– Помилуйте! Но… – вывернутые ладони Веригина легли на стол, рот приоткрылся. – Но не думаете ли вы, что я…
– Что вы – убийца? – перебил его Дима с коротким смешком, заставив нотариуса побледнеть. – Нет, что вы, Илья Александрович. Вы не убийца. Вы всего лишь нотариус, который оформил завещание для Сахаровой. Тем самым заставив Грабова желать ее смерти. И вы, возможно, тот самый нотариус, который оформил генеральную доверенность для Сахаровой. На чье имя – не знаю. Надеюсь, вы сможете прояснить этот момент… Так, о чем это я? Ах да! Так вот эта самая генеральная доверенность лишила Грабова возможности надеяться на наследство по завещанию. Поскольку почти сразу после смерти Сахаровой он узнал о том, что квартиру она продала. А так как новый хозяин пока не объявился, мы смеем предположить, уважаемый Илья Александрович, что сделка находится в стадии оформления. А возможным это стало только благодаря генеральной доверенности. Которую вы, возможно, состряпали для вашей клиентки – Сахаровой Аллы Геннадьевны.
Дима умолк, почувствовав, что даже вспотел во время своей речи, которую счел восхитительной и витиеватой. Нотариус, когда он замолчал, не указал ему на дверь. И не принялся тут же требовать постановления от прокурора. И призывать капитана следовать букве закона.
Он задумчиво покручивал одну из запонок в манжете своей дорогой лиловой сорочки и размышлял.
– Я прекрасно понимаю муки вашей совести, Илья Александрович, – осторожно начал Дима. – Ваша безупречная репутация и все такое…
– Вот именно, репутация! – воскликнул с обидой Веригин. – А вы черт знает что с ней делаете! Теперь каждый второй сыщик будет думать, что со мной можно так вот, посредством разговора, попирая все этические нормы…
– Нет, – повысил голос Андреев и, встав с кресла, навис над столом нотариуса. – Никто так не станет думать. Потому что никто из сыщиков не разглашает своих методов работы. Я в том числе. Но могут случиться новые жертвы. Этот человек может не остановиться. И продолжит убивать, если почувствует, что ему кто-то мешает.
– Вы всерьез полагаете, что убийца – это тот, кто купил квартиру у Сахаровой и сейчас оформляет ее на себя?
– Не исключаю такой вероятности. Помогите, Илья Александрович. Мы же все равно придем. С постановлением. Но на это уйдет время. И могут появиться новые жертвы.
– Добавьте еще, что они будут на моей совести! – нехотя возмутился нотариус.
– Так точно…
Минут пять Веригин колебался, без конца дергая шеей, которой было тесно в наглухо застегнутом воротничке. Потом тяжело поднялся и медленной походкой двинулся в правый от двери угол кабинета. Нажав какую-то невидимую Диме кнопку, Веригин привел в движение стеновую панель, за которой обнаружился огромный – от пола до потолка – несгораемый шкаф. Он его отпер. Вытянув руку, он почти не глядя извлек с полки тонкую папку. Развернул ее, полистал и зачитал:
– Генеральная доверенность на право совершения сделок с недвижимостью, а точнее: с квартирой площадью… расположенной по адресу… – последовал метраж и адрес, который Дима уже выучил наизусть, – выдана гражданке РФ Крутовой Александре Николаевне. Сейчас я вам сделаю копию, товарищ капитан. Конечно, не обязан. Но коль такие дела ужасные творятся…
– Товарищ подполковник! – заорал в телефон Дима, едва вышел из нотариальной конторы. – Это Крутова! Она купила квартиру у Сахаровой.
– Крутова-а… – протянула Хмельнова потрясенно. – Это сексуальная партнерша Баловневой? Она проживала с ней до тех пор, пока на пороге квартиры не было совершено убийство?
– Так точно!
Хмельнова неожиданно умолкла. Дима слышал лишь ее шаги по кабинету, лязг дверцы сейфа и грохот выдвигаемых ящиков стола.
Она собралась на задержание? Он прикусил губу, чтобы не возмутиться в полный голос. Он сегодня сделал все и даже больше! У него сегодня с Верой назначена встреча. Им надо серьезно поговорить. А для этого ему надо хорошо подготовиться. А у него в шкафах и холодильнике – мышь повесилась! Вряд ли Вера сегодня снова придет с бутылкой шампанского. Он должен обо всем позаботиться сам. А если он сейчас с Хмельновой поедет на задержание, то плакали его планы…
– Поезжай домой, капитан. Ты сегодня молодец, – неожиданно удивила его Хмельнова.
– А вы? На задержание? – укол совести неожиданно случился вполне ощутимый. – Одна? Товарищ подполковник, там байкеры – ребята опасные. Да и сама Крутова… Одной нельзя!
– Заботливый какой, – фыркнула Хмельнова. – Возьму кого-нибудь с собой, не переживай. Не девочка-стажерка, понимаю, что иду задерживать убийцу. А ты, капитан, готовься к намеченному свиданию.
– Откуда вы… – он прикусил язык и тут же догадался: – Вера разболтала?
– Ой, никто мне ничего не выбалтывал, капитан, – раздраженно оборвала его Хмельнова. – Достаточно было увидеть тебя в новых штанах и белой рубашке, чтобы догадаться. Да и она запорхала по коридору с горящими глазами. Какая тайна, скажите, пожалуйста!
Он вздохнул, покачивая головой. Так он этой женщины и не разгадал до конца. Не переставала удивлять.
– Да, вот еще что… – отчетливо хлопнула кабинетная дверь. – Я прочитала заключение по Новиковой. Там же все слово в слово, что и в предыдущем заключении.
– Так точно. Он просто распечатал предыдущее заключение, хотя и долго ломался, если честно.
– Ну, понятно тогда. – Хмельнова как раз дошла до дежурной части и попутно отдала распоряжение на выезд с ней двух оперативников.
– Там один нюанс имеется. Это он мне так просто сболтнул. Из личных симпатий, как он выразился. Но…
– Ладно, капитан. Некогда. Обо всех нюансах завтра с утра. Отдыхай. И да… – прервала себя Хмельнова коротким смешком, – Веру не обижай. Она по-настоящему к тебе привязана. Такие искренние чувства сейчас большая редкость, капитан…
Глава 28
Рабочий день в гараже по ремонту байков подходил к концу. Ветошь убирали в мусорные пакеты. Инструменты складывались в порядке на стеллажах. Спецодежда убиралась в шкафчики. Пахло бензином, маслом, солидолом и мужским потом. Хмельнова поморщилась, заходя внутрь.
– День добрый! – крикнула она достаточно громко. – Как мне найти Александру?
Три пары мужских глаз поерзали по ее фигуре с головы до ног. Двое мужчин отвернулись. Один, отвратительно улыбаясь, шагнул в ее сторону.
– Я Саша. Что хотели, милая дама?
Он только-только принял душ и переоделся, и даже пахло от него вполне себе ничего: мылом и дезодорантом. И с виду казался приличным малым. Если бы не его гадкий сальный взгляд.
– Вы Александр. А мне нужна Александра. Я ясно выражаюсь? – она холодно глянула и показала ему свое удостоверение.
– Александра… Александра… – он наморщил лоб, изображая мыслительный процесс. – Что-то не припомню.
– Хватит валять дурака, уважаемый. – В проеме гаражных ворот возникли фигуры двух оперативников, которые приехали вместе с ней. – У нас к ней разговор.
Он быстро сообразил – расстановка сил была не в его пользу. К тому же двое остальных его коллег в разговоре участия не приняли. Изо всех сил изображали занятость, негромко переговариваясь между собой.
– Повторю вопрос: где нам найти Александру Крутову? По последним данным, она проживает на втором этаже этого помещения. Позовите ее.
Механик отступил на пару шагов, широко развел руки в стороны.
– Мне неведомо, кто у Гришки живет на втором этаже. Об этом вам лучше с ним поговорить. Но… – он вытянул шею в сторону гаражных ворот. – Если на улице нет Сашкиного байка, то нет и самой Сашки. Соображаете, товарищ начальник?
– Кто из вас Григорий?
– Гриша! – громко позвал один из тех, кто не участвовал в препираниях с Маргаритой. – Тут к тебе полиция!
Над головой Хмельновой громко затопали, потом на лестнице, ведущей наверх, показались тупые носы рабочих ботинок, потом колени, обтянутые трико. И через несколько секунд перед ней почти по стойке «смирно» встал высокий, широкоплечий молодой мужчина.
– Полиция? – недоуменно вытаращил он заспанные глаза. – В чем проблема? Мы ничего не нарушаем. Пожарные только три дня назад были с проверкой. Роспотребнадзор приходил в прошлом месяце. Кто-то опять нажаловался на шум? А как, скажите, проверять работу двигателя мотоцикла, не заводя его?
– Меня это не волнует, – покачала головой Хмельнова. – У меня вопросы к Александре Крутовой. Вы… Вы ведь живете с ней? Она к вам съехала после того, как бросила свою любовницу Баловневу?
– Вопрос поставлен некорректно, – нахмурился Григорий. И сунул крупные ладони себе под мышки.
– Не буду против, если на него вы корректно ответите.
Она потерла ладонью лоб, пытаясь избавиться от зарождающейся головной боли. Судя по симптомам, часа через два будет гроза. Она в последнее время стала очень метеочувствительной. Ей бы не за преступниками гоняться, а с внуками возиться. Пусть и не на океанском побережье, а на даче в Подмосковье. Тоже вполне себе ничего. Беда только, что внуков нет и не предвидится. И как себя с ними вести, она не вполне понимает. А вот что касается преступников…
– Сашки сейчас здесь нет, – нарушил тишину мастерской Григорий. – Она отъехала куда-то. Сказала, к вечеру вернется. Она вообще в последнее время стала какой-то загадочной. Все сюрпризом мне каким-то угрожает. А что касается любовницы Баловневой… Не были они ими. Сама Баловнева предложила ей эту фишку. Чтобы от мужиков отделываться. В ночном клубе-то вокруг шеста прыгала почти в чем мать родила. Они ей досаждали – ее воздыхатели. Вот она и предложила Сашке, давай, говорит, будем типа парой. И мне удобно, и тебе все равно.
– На тот момент у вас уже были отношения с Крутовой?
– Ну да. Они у нас с того дня, как она сюда свой мотоцикл в ремонт загнала. А что? Мне она нравится. Крутая девушка. Умная. Сильная.
– Не помните, где была Крутова в тот день, когда перед дверью квартиры, где они проживали с Баловневой, произошло убийство?
Хмельнова назвала число. Осмотрела рабочих, замешкавшихся с уходом.
– Вас это тоже всех касается. Кто что помнит?
Момент был удобным. Они не смогли бы при ней согласовать свои показания.
– Это во сколько по времени? – наморщил лоб дерзкий парень.
Хмельнова назвала точное время убийства.
– О, так это вечер. Нас уже тут не было. Мы же до шести работаем. Я вот лично лишней минуты не переработаю. Потому что Гришка мне за это не платит. По мне часы можно сверять. Да мы все так. Верно, пацаны?
Один кивнул, второй замешкался, третий отвернулся. Хмельнова заметила и сделала знак оперативникам: вывести их и опросить. Того, что ее нагло рассматривал, она отпустила через пару минут. Толку от разговоров с ним не было никакого. Они остались с Григорием с глазу на глаз.
– Я прошу вас вспомнить тот день, Григорий. Я знаю, что она уходила из квартиры еще до момента убийства. Отключила дверной звонок, чтобы Баловнева выспалась перед работой в клубе. Так у них было заведено. Знаю, что пошла прямиком сюда. Что было потом?
– Не помню… Не знаю… – он подергал широкими плечами, старательно уводя от нее взгляд. – Времени-то сколько прошло.
– Три недели всего, Григорий. За эти три недели произошло еще два убийства и одно покушение на убийство. Вы не можете просто отмалчиваться и…
– Зато я запросто могу не свидетельствовать против себя и против членов моей семьи.
– Она вам не семья.
– А вот и нет. Мы подали заявление, – с тоской в голосе сообщил он. И кивнул в сторону гаражных ворот. – Их допрашивайте. Я отказываюсь давать показания на любимую девушку.
– Тогда вы становитесь ее соучастником. И вам придется проехать с нами.
– Зачем? – он даже не взглянул на нее, но плечи его опустились.
– Для дачи показаний под протокол. И возможно… – она посмотрела на него тем самым взглядом, который бывшие ее коллеги называли «змеиным», – обстановка немного разрядит напряженность, освежит вашу память, заставит вас быть сговорчивее.
Она позвала сопровождающих. Один из них даже попытался надеть на Григория наручники.
– Не сбегу, – пообещал он, хмуро глянув. – Зачем?..
– Везите его в отдел. И этих двоих тоже. Пусть дают показания под протокол, – скомандовала она, проходя мимо служебной машины.
Читать бесплатно другие книги:
