Луна Верховного. Том 3 Эльденберт Марина
– Благодарю за доверие, но нет. Все чего я хочу, вернуться к семье.
Артур кивает.
– Твоя ситуация за все существование Волчьего Союза уникальна и неоднозначна, но за личную преданность мне и действия в интересах нашего альянса я могу обещать тебе, что ни я, ни Волчий Союз больше не имеют к тебе никаких претензий, Рамон.
Он протягивает ему ладонь, и они скрепляют договор крепким рукопожатием.
– Спасибо, Артур.
Рамону остается только развернуться и покинуть это место. Домой-домой.
Но голос Альмы нарушает эти планы.
– У джайо есть магия. Он умер дважды. Я его своими руками убила, а он стоит тут. Пусть расскажет.
Для Артура это должно быть звучит бредом окончательно рехнувшейся волчицы. Смешно и грустно, но в глазах верховного вдруг вспыхивает заинтересованность. Он останавливает Рамона взмахом руки.
– Подожди, Рамон. Магия, говоришь?
Альма не упускает своего шанса:
– Магия. Благословение предков. Называй как хочешь. То, что возвращает с того света. Залечивает даже самые страшные раны. Они призывают это. Представляешь, как это можно использовать для Волчьего Союза?
По спине Рамона проносится холодок дурного предчувствия, потому что Альма слишком хорошо знает Артура. Знает, чем его зацепить, чем заинтересовать. А он сейчас заинтересован. По лицу заметно, что даже не думает списывать это на бред. А надо бы, чтобы списал. Если Рамон не убедит его сейчас в том, что Альма съехала с катушек, то он и его семья останутся под угрозой.
– Магия, Артур? Мы живем в реальном мире.
Это ошибка. Он понимает это практически сразу, когда Артур хмурится, пожевывая губы.
– Но ты же как-то выжил после чудовищного взрыва, Рамон. Ты единственный, кто выжил, хотя кроме тебя на том вертолете было еще много вервольфов. На тебе не осталось ни единого шрама. Как так получилось?
– Мне повезло.
– Его спасли местные жрицы, – встревает Альма. – Они могут общаться с Предками. И его истинная тоже жрица.
– Это не так. – Вся выдержка Рамона уходит на то, чтобы сдерживаться, но у него все равно вырывается короткое рычание. Откуда она узнала про Венеру, если не знает язык джайо? Воспоминание похоже на вспышку: Мишель. Мишель сказала на празднике, что Венера оживила его, а остальное Альма додумала сама. Додумала и теперь манипулирует им и Артуром. – Не вмешивай сюда мою истинную.
– Венера, – улыбается верховный, но его улыбка теперь больше напоминает оскал хищника. – Прекрасная женщина. Интригующая. Настоящее сокровище. Еще и с магией.
Это уже не дурное предчувствие, в груди Рамона ворочается нечто темное, сдавливающее легкие, отдающее металлическим привкусом на языке. Кажется, он прикусил щеку изнутри и даже не заметил этого.
– Знаешь, Рамон, я передумал, – говорит Артур. – Останься еще ненадолго. Я хочу, чтобы ты послушал рассказ Альмы вместе со мной. Так случилось, что эта дрянь меня предала, а тебе я доверяю полностью. Проследишь за тем, чтобы она на этот раз рассказала правду. Я знаю, ты меня не разочаруешь.
К счастью, Альма слишком мало знает о религии джайо, об их обрядах. Наверное, ее больше всего интересовала возможность спрятаться на их землях, а отец Зена, с которым она сотрудничала, не спешил делиться информацией о жизни в племенах. Но Альма в мельчайших подробностях рассказывает о том, как выстрелила в него отравленным жалом и попала в сердце, и о том, как увидела его живым. Она ничего не приукрашивает, не преуменьшает, и Рамон не может обвинить ее в лжи. Он на протяжении всего этого допроса раздумывает над тем, что будет отвечать, когда очередь дойдет до него. Но после того, как Альма замолкает, Артур задает лишь один вопрос:
– Она действительно попала в тебя?
Можно солгать, и тогда верховный все поймет, будет только хуже. Поэтому он отвечает правду:
– Да. Она меня ранила. Но, как видишь, я жив.
– И это чудесно, – снова оскаливается Артур. – Оказывается, земли – не единственная ценность джайо. Они полны открытий.
– Они просто дикари, – говорит Рамон.
– Не просто, – качает головой верховный, и он уже знает этот взгляд: волк учуял добычу, взял след. – Тем и интригуют. Мне известно, что вместе с тобой прилетел представитель джайо.
Об этом Альма не сообщила, значит, за ними следили с тех пор, как они оказались в Сорте. Этот факт заставляет Рамона нахмуриться, ему хочется бежать к Венере, ни на минуту не оставлять ее одну, но разговор с Артуром не закончен, а сделка не заключена.
– Да, Зен пожелал сопровождать меня.
– Кто он?
– Он альфа своего племени.
Глаза Артура вспыхивают ликованием.
– Альфа? Какая удача. Пригласи его сегодня на ужин. Я хочу пообщаться с ним. Приезжай с супругой. Будут все наши.
– Венера не сможет присутствовать. Она предпочитает проводить больше времени с дочерью, а Саре ходить по вечеринкам еще рановато.
– Уважительная причина, – усмехается верховный. – Тогда жду вас вдвоем в твоим новым другом.
– Я передам Зену приглашение.
К бесам! Как говорят на родине его истинной. Он действительно передаст приглашение Зену, но волк не обязан его принимать. «Все наши» – это Волчий Союз. Артур созывает Союз. Дела плохи. Он заинтересовался магией. Заинтересовался землями джайо. И не отпустит их с Венерой, если не убедить его в том, что никакой магии нет.
ГЛАВА 17
Венера
– Вы должны уехать, – это первое, что сказал мне Рамон, вернувшись от Артура. Я знала только часть из того, что там произошло: в какой-то момент он полностью закрылся от меня, не позволяя дальше «подслушивать». Для меня их разговор закончился, когда Альма рассказала про магию и про чудесное исцеление моего истинного, а Артур этим заинтересовался. Но он же не мог по-настоящему поверить в магию? Даже если она правда существует. Мог или не мог, но скрытность Рамона и его мрачный вид, когда он вернулся в номер, говорили о том, что их разговор прошел совершенно не так, как он планировал.
– Мы? – тихо переспросила я, осторожно укладывая спящую малышку в предоставленную отелем кроватку. Сара только недавно уснула, видимо, чувствовала мое беспокойство. Мне пришлось тоже поставить некий блок, чтобы дочь не считывала мои эмоции. У нее и так было слишком много волнений для ее возраста, и еще неизвестно, как это повлияет на нее в будущем. Надеюсь, к психологу она будет ходить не потому, что ее будут мучать кошмары!
– Ты и Сара.
А как же «все делаем вместе»?
Рамон бросил короткий нежный взгляд на дочь, а потом снова замкнулся в себе и отошел к окну. Я же подошла к нему и обняла со спины.
– Что случилось? – поинтересовалась мягко, чувствуя напряженные мышцы под ладонями.
– Артур узнал о возможностях джайо, о магии и о том, что ты тоже ей владеешь.
– Но я не владею никакой магией! – нахмурилась я. – Я смогла спасти тебя, потому что ты мой истинный.
– Его это не волнует.
Рамон рассказал мне обо всем: что Артур поверил Альме, что он хочет познакомиться с Зеном, что меня тоже пригласили на вечеринку Волчьего Союза, что Артур ни перед чем не остановится, чтобы заполучить еще больше власти, чем он уже имеет.
Может, это интуиция, или на островах джайо я действительно раскрыла в себе особый дар, но направляясь сюда, в глубине души я знала, чувствовала, что с Вэ-Эс просто не будет. Будто темные тучи все время ходили над нашими головами – и вот, пожалуйста.
– Зачем ему Зен?
– Сначала Артур захочет его купить. Он ему магию, Артур… все, что Зен пожелает.
Я качаю головой.
– Зен не такой, как его отец. – Я успела познакомиться с джайо. Они гордые и любят свою родину. Хранят свою магию, особую. Волшебство нельзя продать или купить, оно сразу перестанет быть таковым. – К тому же, он не пожелает ссориться с другими племенами сейчас, когда его племя приняли обратно, когда у него появилась Мишель.
Рамон мрачнеет сильнее.
– Магию создают жрицы. Если Артур узнает про них, про их силу, ни перед чем не остановится. И благодаря этой скользкой ведьме, он теперь знает о тебе. Надо было свернуть ей шею, когда была возможность!
Во мне поднимается волна злости, не моя, Рамона. Я учусь различать, где мои чувства, а где его. Поэтому я разворачиваю его к себе лицом, прижимаюсь щекой к широкой груди мужа.
– Я рада, что не свернул. Не надо ее крови на твоих руках. А мы справимся. У тебя же есть план?
– Я с этого и начал. Хочу, чтобы вы с Сарой улетели в Легорию.
– А ты?
– Я останусь, чтобы убедить Артура, что магия острова – сказки, или, по крайней мере, в том, что для него она бесполезна.
Глухое раздражение – это уже мое. Ну что за муж мне достался? В любой непонятной ситуации хочет отправить меня в бункер или в его аналог.
– Как ты собираешься убедить его в отсутствии у меня магии, если сам просишь меня срочно бежать?
– Здесь опасно, Венера.
– Везде опасно, Рамон. Я могу сбежать, мы даже можем сбежать вместе, но тем самым мы подставим джайо под угрозу. Зена, Мишель, Ману… Предки, это же то, что она говорила!
Я распахиваю глаза широко-широко, отодвигаюсь от Рамона и опускаюсь, падаю в кресло, потому что от осознания меня уже ноги не держат.
– О чем ты? – Рамон опускается рядом со мной.
– Она говорила про реки крови, про взрывы, что цивилизация джайо скоро погибнет. И что я единственная, кто может помочь. Спасти ее детей.
– Как это на нее похоже. Переложить на кого-то свои проблемы.
– Я думаю, она это увидела с помощью своего дара.
– Лучше будет, если о таком даре никто не узнает.
Тут я с ним совершенно согласна. Если Волчий Союз завладеет знаниями предков, станет использовать провидческий дар Ману и других жриц в своих интересах, то ни к чему хорошему это не приведет. Это если джайо согласятся, а они не согласятся, и тогда случится война. Артур сотрет архипелаг с лица земли.
– Рамон, я не могу улететь. Мало того, что побег только убедит Артур в его правоте, так еще… Сомневаюсь, что он нам это позволит.
Рамон тихо, но цветасто ругается на вилемейском, таком, что я даже половины не понимаю.
– Альваро меня даже такому не учил. Что значит «мусто»?
– Потом расскажу, – решает не раскрывать секрет муж. – Ты права, Венера. Но что ты предлагаешь, снова рисковать тобой?
– Нет, предоставить доказательства, что на джайо магии нет.
– Какие? Я тоже об этом думал, но не представляю, как это сделать.
Рамон заметался по комнате, как замкнутый в клетке волк. Я бы к нему присоединилась, но слабость в ногах по-прежнему никуда не ушла. Я прикрыла глаза и сдавила пальцами виски, пытаясь все переосмыслить. Магия джайо существует, и Артур о ней знает – этого уже не отменить. Но что, если…
– Убедите его в том, что это бесполезная ерунда, – единственное, что мне приходит в голову.
– Продать ему пустышку? – ловит мою мысль Рамон, а я улыбаюсь, впервые за весь наш напряженный разговор.
– Он наверняка считает Зена дикарем, так пусть так считает дальше. Пусть поверит, что вы продаете пустышку.
– Возможно, это будет даже проще, чем я думал. – Рамон возвращается ко мне, склоняется и дарит долгий чувственный поцелуй, от которого сладко екает в груди. – Спасибо, любовь моя.
Кажется, теперь сладость растекается по всему моему телу. Я никак не привыкну к этому, к тому, что он так откровенно признается в собственных чувствах. Но это так приятно.
– У нас есть немного времени на двоих, – шепчет он, но поцеловать меня вновь у него не получается: включается маленькая полицейская сирена по имени Сара.
– Уже нет, – усмехаюсь я, спеша к дочери. – Тебе нужно подготовиться и договориться обо всем с Зеном. Верю в его актерские таланты. От него теперь зависят все племена джайо.
– Почему тогда Ману сказала, что все зависит от тебя? – интересуется он, пока я вожусь с Сарой.
– Потому что это мой план?
– Хорошо бы.
Да, хорошо бы. Потому что несмотря на идеальное решение, я продолжаю чувствовать эти сгущающиеся тучи, будто магия во мне пытается о чем-то меня предупредить. Я считала, что, покинув остров, перестану ее чувствовать, но ничего подобного. Иногда все было как обычно, а иногда вот так, словно меня кто-то за плечо дергает. Или же я просто себя накручивала, что было вероятнее всего. Я просто волнуюсь за Рамона и Зена.
Просто волнуюсь.
Когда мужчины уезжают на вечеринку Волчьего Союза, в перерывах между сном и бодрствованием Сары, читаю на вилемейском или слушаю музыку. Вспоминаю, как пела крошке, будучи беременной. Тогда я учила язык с Альваро. Но, к сожалению, я ни разу не связалась с парнем с тех пор, как случилось все, что случилось. Мне даже стыдно по этому поводу. Когда все закончится, я напишу ему. Приглашу его к нам, где бы мы с Рамоном ни обрели свое семейное гнездо.
Звонок с незнакомого номера застает меня в ванной, где я вытираю Сару полотенцем после купания. Рамон убежден, что у нас будет классная няня, но мне в радость ухаживать за дочкой, для меня все это в новинку и приятно. Я, наверное, слишком долго этого ждала и слишком сильно хотела нянчиться с ней.
Я пропускаю звонок, раздумывая, ответить или не ответить. Но он повторяется, и я все-таки беру трубку, напомнив себе, что телефон у меня новый, и незнакомый номер может оказаться вполне «знакомым».
– Да?
– Венера, здравствуй. – Это Альваро. Очень странно, но это он.
– Привет! Я только что думала о тебе!
– Обо мне? – удивление в его голосе перекрывает некую напряженность. – Почему?
– Потому что мы друзья, которые расстались не лучшим образом. В смысле, я улетела, ни о чем тебе не сообщив.
– Тебя похитил Рамон.
– В общем-то, да. Но мы разобрались в своих разногласиях.
– Очень этому рад.
Какой-то он совсем нерадостный.
– Ты звонишь по какой-то определенной причине? – интересуюсь я. Альваро ничего особенного не говорит, но я чувствую растущее напряжение. Всегда позитивный парень сейчас скован. Между нами будто стена, которой никогда не было.
– Да, Венера. Я хочу тебя увидеть.
– Я тоже этого хочу. Думаю, что когда мы с Рамоном наведаемся в Вилемию, то обязательно тебя навестим.
– Не надо в Вилемию. Я сейчас в Сорте. Встретимся в фойе твоего отеля?
Напряжение взрывается, будто взрывается та самая стена.
– Откуда ты знаешь, что я в Сорте и в каком отеле?
На том конце провода повисает пауза, а после друг цедит на легорийском:
– Венера, беги и прячься…
Финал фразы я слышу практически издалека, на заднем плане раздается звук какой-то потасовки, удары и крики боли. Которые быстро заканчиваются, в трубке раздается совершенно другой голос:
– Ты слишком умна, женушка. Тебя не проведешь.
Рауль, чтоб его!
Я сдавливаю телефон с такой силой, что он рискует развалиться в моей руке.
– Что тебе нужно?
– Что непонятного? Встреча в отеле. Иначе со своим дружком вы больше никогда не увидитесь.
Перед глазами будто проносится вспышка: первый этаж отеля, друг, идущий навстречу мне. Избитый, замученный, бледный. Выстрел, и Альваро падает на колени, на его футболке растекается красное пятно.
Видение исчезает так же быстро, как и появилось, я вся взмокла, словно вошла под душ в одежде или упала в бассейн. Пульс шумит в ушах, словно я до сих пор под водой. Но я уже здесь. Я уже вернулась в реальность после своего первого видения.
– Если тронешь его еще раз хоть пальцем, – рычу я, – то не только меня, больше вообще никогда ничего не увидишь, смотреть будет нечем. Ты меня услышал, Рауль?
Не знаю, откуда во мне столько злости, столько мгновенно вспыхнувшей звериной ярости, но во мне сейчас больше волчицы, чем человека.
– Услышал. Жду тебя внизу. Только давай без свидетелей.
Я нажимаю отбой и едва сдерживаюсь, чтобы не разбить телефон о кафель. Не бросить в стену. Где были мои мозги, когда я выходила за него замуж, когда соглашалась на авантюру Микаэля? Точно не на месте, не в голове. А теперь этот псих схватил Альваро, чтобы на него выманить меня. Меня и Сару. Предки, когда же это все кончится?
– У-у-у? – Сара будто спрашивает, в чем дело, и я тут же подхватываю дочь на руки. Целую в маленький лоб.
Беги и прячься. Альваро так сказал. Этот добрый парень, который столько раз мне помогал. И сейчас его избивает мой свихнувшийся недомуж, а мой настоящий муж занят переговорами с Волчьим Союзом. Не вовремя все это. Ой как не вовремя. Хотя тут и никакой пророческий дар не нужен, чтобы понять, что Рауль следил за нами, за мной и Рамоном. Дождался, пока мой истинный уйдет, и все это сделал. Трус! Вместо того, чтобы разобраться по-волчьи с Рамоном, один на один, он шантажирует меня, беззащитную женщину и мать. Только малышка в моих руках не позволяет сжать кулаки в ярости.
«Венера, что случилось?»
Вот только этого не хватало. Чтобы у Рамона сорвалась эта встреча. Чтобы он оставил Зена одного. Сама справлюсь. Точнее, с помощью толпы вервольфов Хантера, что прилетели вместе с нами.
«Я просто разозлилась».
«Я это почувствовал».
«Все в порядке. Правда. Просто делай то, что должен. Не отвлекайся по пустякам».
Случившееся с Альваро, конечно, не пустяк. Но это мое дело. Справлюсь.
«Все связанное с тобой не может быть пустяком».
«Может, если ты спасаешь мир».
Я закрываюсь от Рамона, как могу. Эмоции, чувства, волнение, злость. Конечно, он по-прежнему может «считывать» Сару, поэтому лучшее, что я могу сделать – это позаботиться о дочери.
– Малышка, нам нужно кое-куда сходить. Обещаю, это быстро.
Рауль же не станет требовать меня назад? Как свою жену. Я истинная другого волка, не может же он не понимать этого? А Рамон мне потом спасибо скажет, за то, что не бросила Альваро, его друга. Нашего друга.
Только давай без свидетелей.
Конечно. Разбежалась и бегу. Я больше не отчаявшаяся, напуганная Венера, за которую некому постоять. На моей стороне Рамон, джайо, вервольфы Хантера во главе с Берном. К нему я первым делом и направляюсь. Далеко ходить не нужно, главный безопасник остановился в соседнем номере, а возле моего дежурят волки. Сару я, естественно, беру с собой.
Я рассказываю Берну о звонке подробно, но быстро, а он слушает с тем выражением лица, словно профессионализм и преданность альфе борются со здравым смыслом в его голове.
– Мы его схватим, – говорит он, когда я заканчиваю объяснять.
– Нет, вы подставите под удар Альваро. Я должна к нему спуститься.
– У меня совершенно четкие инструкции насчет тебя и дочери. От Рамона и от альфы Хантера.
– Я знаю, и не собираюсь вас подставлять. Но у меня было видение. Его нельзя игнорировать. Как нельзя игнорировать зацикленность Рауля на мне. Кто его знает, что он задумал. Лучше схватить его на открытой местности, чем ждать, когда он постучится ко мне в дверь или в окно. Пожалуйста, прикройте меня, у вас же достаточно вервольфов, и побудьте с малышкой, – я вручаю громадному начальнику службы безопасности Сару. Он буквально зависает, уставившись на крохотный сверток с ребенком. – Просто укачивайте ее. Она очень любит спать на руках у мужчин.
Никогда бы не подумала, что Берна можно смутить, но мне это удается. Мне кажется, что с этого и надо было начинать. Просто передать ему Сару, сэкономила бы время на объяснения.
Боюсь ли я, спускаясь вниз? За жизнь Альваро – да. За свою – нет. Во мне столько ярости, а еще много-много уверенности. Я будто черпаю ее откуда-то с небес. Из царства предков. Я словно знаю, что они меня хранят. Знаю, и все. Они не просто так открыли мне будущее.
Чтобы я его исправила.
Я знаю, что вервольфы Хантера рассредоточены по всему периметру, что они следят за мной с безопасного расстояния. По сути, они охраняют меня, как и должны. Просто теперь они знают немного больше, чем нужно.
Рауль и Альваро ждут на диване, между декоративных деревьев, растущих прямо в холле первого этажа, напротив стены-водопада, по которой, подсвеченная разноцветными бликами, с тихим журчанием струится вода. Альваро выглядит именно так, как мне пришло в видении, на нем даже футболка точно такая же: белая, с надписью «Сорте» на груди. Я замечаю синяк на смуглой скуле и разбитую губу. Сколько еще ран и ссадин на его теле? Это у вервольфов – полчаса и ничего нет, а человеку потребуются недели на заживление.
Заметив меня, Рауль поднимается, вздергивает на ноги парня. И я замечаю еще кое-что – он слишком близко держится к Альваро, держит руку в пиджаке. Пистолет? Не страшный для вервольфов, но смертельно опасный для людей. Тот самый, который выстрелит, если я с ним не поговорю.
– Ты не одна, – говорит Рауль, когда я подхожу ближе. В Вилемие он казался мне добрым, робким и здравомыслящим, но сейчас я разглядываю в его взгляде некую безуминку. Знакомую какую-то, но я все не могу понять, где я уже ее видела.
– А ты достаточно следил за мной, чтобы знать: у меня есть охрана, которая не выпускает меня из поля зрения.
– Я рассчитывал на приватность.
– Отпусти Альваро, и мы поговорим наедине.
– Венера, уходи немедленно, – цедит друг, за что получает удар под ребра. Со стороны не сильный, но он морщится от боли, и мне приходится сдерживаться, чтобы не выпустить ярость вовне. Чтобы не обернуться волчицей и не напасть первой.
– Молчи! – приказывает Рауль и смотрит на меня: – Поговорим, Венера. Все вместе поговорим.
– Что тебе нужно?
Я не подхожу ближе, чем на двадцать метров – наш уговор с Берном. Но мы с Раулем вервольфы и прекрасно друг друга слышим.
– Вернуть самую близкую мне волчицу.
– Я не твоя жена, Рауль, – объясняю терпеливо. – Это был фарс. Наша свадьба. Я теперь супруга Рамона.
– А речь не о тебе, – усмехается вервольф.
Это, по меньшей мере, неожиданно.
– Не обо мне?
– Да. О моей матери. Я хочу ее освободить. Для этого мне нужна твоя магия.
Мать? Освободить? Я уже совершенно ничего не понимаю, но настораживаюсь. Откуда он про магию знает?
– Разве твоя мать живет не в стае Микаэля?
– Моя приемная мать – да, а моя настоящая, та, что меня родила – сейчас в плену у Волчьего Союза. И ты поможешь вытащить ее оттуда с помощью своей магии.
Он с Волчьим Союзом заодно? Поэтому он в курсе про магию и прочее.
– А твоя мать?.. – интересуюсь, хотя догадка и так витает в воздухе.
– Альма.
Это плохо. Это очень-очень плохо.
– Как я могу тебе помочь? – спрашиваю, пытаясь заговорить ему зубы. Я вряд ли могу как-то повлиять на судьбу Альмы.
Он толкает ко мне Альваро, закрывая самим парнем мне обзор, но я понимаю, что вервольф целится ему в спину.
– Оживишь этого, и Артур обменяет тебя на нее.
Альваро начинает идти ко мне, и вздрагивает от выстрела. Все как в моем видении.
Мир замедляется, реальность словно превращается в густой туман, я бросаюсь вперед, к Альваро, но меня перехватывают сильные руки и не позволяют сделать и шага. Мне не надо вскидывать голову, я по запаху узнаю Берна. Не знаю, куда он дел Сару, но сейчас удерживает меня он. Значит, был рядом, прикрывал, выполняя свое обещание меня защищать.
– Пусти, – приказываю я.
– Это ловушка.
– Понятно, что это ловушка. Он заодно с Союзом, который хочет магию. Но я должна его спасти. Он там кровью истекает. – Мой голос садится до змеиного шипения. Я веду носом: аромат Берна, мой собственный аромат перебивает удушливый запах крови, который ни с чем не спутать.
– Ты ему ничем не поможешь.
Я смотрю туда, где другие вервольфы, подчиненные Берна, сбили Рауля. Пистолет валяется на полу в нескольких метрах от него. Они его схватили, но с этим эсдеринос никогда нельзя быть ни в чем уверенным. Даже поверженный, схваченный и связанный он усмехается мне в лицо.
– Только я и могу помочь.
Если воспользуюсь даром предков. Проблема в том, что я не на землях джайо, а Альваро не мой истинный, и мне придется делать это без дочери, иначе Рамон все поймет раньше, чем я захочу ему рассказать. И отговорит меня. Или не отговорит. Я не знаю, что он скажет, но когда я слышу стон Альваро, вижу его сереющее на моих глазах лицо, я принимаю решение. Я уже его приняла. Сердцем.
И это самый правильный выбор.
Руки Берна разжимаются, и я устремляюсь к Альваро. Опускаюсь перед ним на колени. Сейчас у меня нет ритуальных песен, нет поддержки жриц, но я помню это состояние потока, помню это обращение к Предкам. Я кладу ладони на лицо Альваро и сосредотачиваюсь на его исцелении. Просто хочу, чтобы этот добрый парень выжил. Я будто вхожу в транс, где не существует времени, материи, его, даже меня. Это похоже на молитву или глубокую медитацию, но я не думаю, что у меня не получится, по сути, я не позволяю даже возникнуть такой мысли. Во мне только вера, в себя и в него. И когда в меня ударяет поток силы, я направляю его в грудь Альваро, туда, где рана, после которой люди не выживают.
Правда, для меня, для моей силы, это не настолько сильное ранение. Может, дело в отсутствии яда, а может, в том, что теперь я уже умею это делать. Но я останавливаю кровотечение силой мысли и залечиваю края раны,. Когда я выхожу из этого волшебного транса, то обнаруживаю зажатую в моей ладони пулю и спокойно дышащего Альваро на полу. К другу постепенно возвращается его смуглость, его сердце бьется ровно, он без сознания, но больше не умирает. А в следующую секунду он громко выдыхает и распахивает глаза.
Я не позволяю ему подскочить, удерживая за плечи. Глаза у парня испуганные, поэтому спешу его успокоить:
– Все хорошо, Альваро. С тобой все хорошо.
Почему-то я в этом уверена. Он прижимает ладонь к груди, растирая ее. Но сейчас только кровь на футболке напоминает о том, что случилось.
– Я живой, – шепчет он.
– Ты живой, – подтверждаю я.
– Сработало. – Он смотрит на меня со страхом и недоверием. Будто у меня выросли оленьи рога. – Не надо было, Ви.
– Ты мой друг.
Он сжимает мои руки крепко-крепко.
– Я же просил: просто беги. Но теперь они от тебя не отстанут. Все это было спланировано. Он должен был все снять на камеру, – он мотает головой в сторону, наверняка, подразумевая Рауля. – Я хотел тебе сказать, но не успел. Венера, прости меня.
В его глазах слезы, а мне надо не надо спрашивать, чья это идея.
Волчий Союз. Так я и думала. Стоит мне это осознать, как я чувствую опасность. Не знаю откуда это чувство, что мы все окружены, но оно есть. И, в подтверждение моему чутью, в холл отеля устремляется поток вервольфов, и их много. Настолько много, что вряд ли они в этот холл поместятся. Во главе всей этой немалой армии верховный старейшина Ранеш. Тот, кто занял место Рамона в Волчьем Союзе.
– Любопытное представление, – бросает он, глядя мне в глаза. Пытается продавить своей силой, но она отскакивает от меня, как нечто незначительное. Его глаза по-волчьи сверкают, когда это до него доходит.
– Не могу сказать того же о вас, – отвечаю я. – Я думала, что Волчий Союз не убивает людей. Что скажут их представители, когда узнают об этом? Убийцы из Волчьего Союза.