Луна Верховного. Том 3 Эльденберт Марина
– Забирайте всех, – командует Ранеш. – И девочку не забудьте. Она особо ценный груз.
Я яростно сжимаю кулаки, но заставляю себя расслабиться. Я знаю какую цену я заплатила. Я готова была ее заплатить.
«Прости, любимый. Я только что разрушила наш план».
ГЛАВА 18
Меня с Сарой и Альваро усадили в большой черный лимузин, а вот Берн остался. Я передала фразу Рамона начальнику безопасности, очевидно, какой-то код, и он нас отпустил. Дал отбой своим вервольфам, и никто не пострадал. Пока.
К нам присоединился Ранеш, устроившись аккурат напротив меня, а вот Рауля я в этой толпе не рассмотрела. Если он и ехал туда, куда нас везли, то на другой машине. Альваро смотрел на меня, как если бы я была ожившим божеством, со смесью страха и обожания, и не отнимал ладонь от груди: то замирая, то сжимая ткань футболки в горсть.
– Исцеление. Хорошее умение. Что ты умеешь еще?
– Должно быть что-то еще?
– По легендам предки обладали массой талантов. Сверхскоростью, сверхрегенерацией, сверхсилой.
Я поймала его взгляд и смотрела-смотрела, пока верховный не занервничал. Клянусь предками, он взмок от такого моего внимания.
– Если бы могла, я бы раскидала твою армию.
– Это разве армия, Венера? Так, крошечный отряд. Ты даже не представляешь всю мощь Волчьего Союза.
– Почему нет? Мой истинный был на твоем месте, и я знаю о его силе. Уверен, что достоит быть вместо него?
– Поосторожнее с языком волчица. Если, конечно, у тебя нет способности отращивать новый.
– Ты угрожаешь женщине с ребенком на руках? Ниже падать некуда.
Он усмехается:
– Венера-Венера, я не трогаю тебя исключительно потому, что ты нужна Союзу. Когда в этом отпадет надобность, с удовольствием избавлюсь от тебя и Переса.
Пот тонюсенькой струйкой стекает по моей спине, и я решаю прекратить этот разговор. Тем более что в моей голове идет гораздо более содержательный.
Рамон на мой рассказ отреагировал на удивление спокойно. «Ты все сделала правильно», – сказал он, и я готова была расцеловать его за поддержку. Если бы, конечно, могла. Никто не знал о существовании нашей с ним мысленной связи, кроме Алиши, Хантера и джайо, и это был наш козырь. Наверное. Потому что я не представляла, что делать дальше. Не в смысле в ближайшие полчаса, здесь все было понятно – нас везли к Артуру и к другим верховным. А вообще! Я подвела джайо, подвела свою семью, свою дочь, в конце концов.
Поступила бы я по-другому? Это вряд ли. Я была рада видеть живого и здорового Альваро. И только голос Рамона по нашей связи и биение сердца дочери немного успокаивали меня. Хотя временами мне начинало казаться, что от всего этого шока мои чувства будто выключились. А может, прошло слишком мало времени, чтобы я могла накрутить себя еще больше. Или, скорее, меня убедили слова Рамона о том, что все складывается наилучшим образом.
«О чем ты?»
«Доверься мне».
С этим у меня проблем не было. Я ему доверяла больше, чем себе. Но мне не нравилось, что Рамон от меня полностью закрылся. С другой стороны, я буквально недавно делала то же самое, когда спасала Альваро. Мы должны доверять друг другу, иначе никак.
Мы действительно приехали в дом Артура, поднялись по широкой каменной лестнице. Все здесь дышало стилем и дороговизной. Но этот особняк не шел ни в какое сравнение с домом Рамона. В нем не было уюта, тепла, доброй истории. Здесь было так чисто, а каждая дизайнерская статуэтка или рама для картины выглядела будто музейным экспонатом. Самой жилой частью показалась гостиная, в которую нас привели, и то, наверное, потому что в ней присутствовали вервольфы. Все члены Вэ-Эс со своими спутницами рассредоточились по гигантской комнате. Стеллар и Кристина на большом белом диване, Мэнс и Таша возле бара. Артур расположился в массивном кресле возле камина, а Альма, как побитая собака, занимала свое новое место – на полу у его ног. Все напротив большого плазменного экрана, на котором беззвучно крутится видео, снятое Раулем. Как я бросаюсь на помощь к Альваро и излечиваю его.
Мы с парнем, наверно, вздрагиваем одновременно, когда он соскальзывает вниз, и бледнеем тоже. Потому что переживать это повторно – ужаснее ничего нет. Хочется закрыть глаза, отвернуться, но дальше на экране чудо. Одно дело исцелять, другое – смотреть на это со стороны. И это выглядит именно так. Невероятно.
Значит, Артур и остальные в курсе, что мне подчиняется сила предков.
Я отыскиваю взглядом Рамона. Они с Зеном словно заняли выжидательную позицию возле окна. Встретившись взглядом со мной, любимый еле заметно кивнул. Вроде, подыграй мне. Я согласна, но в чем? Так как он по-прежнему не отвечал по мыслесвязи, то я поняла, что придется импровизировать.
– Венера, – Артур растянул губы в торжествующей улыбке, – рад тебя видеть. Наконец-то все в сборе. Как я и хотел.
– Не все, – прорычал Рамон. Если бы не знала, что еще недавно разговаривала со спокойным мужем, решила бы, что он на взводе. – Не хватает этого урода, что манипулировал моей истинной. Напугал ее. Ты обещал мне его.
– Обещал, – нехотя соглашается верховный-верховный и приказывает Ранешу:
– Приведите Рауля.
Рауль появляется буквально через пару минут, он входит через другие двери у противоположной стены. Смотреть на него спокойно не получается. И прежде чем я успеваю подумать, зачем он Рамону, мой истинный с рычанием бросается на этого урода.
Это так резко, так стремительно, что Рауль даже не успевает сориентироваться, когда Рамон сбивает его с ног. Они вылетают в распахнутые двери, скрывая от членов Волчьего Союза происходящее. На время. Затем они снова влетают в гостиную, сметая все на своем пути. На этот раз Рауль не теряется, нанося кулаками удары моему истинному. Они не перекидываются в волков, но бой все равно получается грязным и каким-то звериным. До рычания, до резких выдохов, до крови. Это не красивый танец, это уродливая драка, каждый из участников которой преследует цель – вцепиться в глотку, выбить из другого победу.
Рауль силен, безумие в его глазах дает ему возможность продержаться дольше. Но Рамон сильнее, яростнее, и у него есть за что бороться. За кого бороться. Поэтому он ударяет лбом в лоб Рауля, и того отбрасывает назад. Он теряет равновесие, и мой истинный пользуется этим преимуществом. Его кулак врезается в лицо противника. Потом еще раз. Удар за ударом укладывают вервольфа на пол, с которого у него уже не получается подняться.
Из ступора меня выводит вскрик Альмы: побледневшая волчица прижимает руку ко рту. А еще то, что Рауль уже не отвечает, он вообще, кажется, без сознания, Рамон же продолжает с рычанием наносить удары, будто не по живому волку, а по боксерскому мешку. Я не могу на это смотреть, поэтому зову его:
– Рамон, хватит. Ты убьешь его!
Не будь у меня Сары на руках, я бы бросилась к нему, но он останавливается, будто опомнившись. Поднимается, отряхивая свой костюм. Они задели столик с закусками, которые теперь валяются на ковре и на мраморном полу. Он смотрит мне в глаза, и я странным образом не чувствую его ярости. Должна чувствовать, но почему-то не чувствую. Почему?
Я вздрагиваю от хлопка в ладони: Артур ударяет в ладони, и остальные представители Вэ-Эс поддерживают его аплодисментами. Точнее, они хлопают Рамону. Все кроме Ранеша, он готов испепелить моего истинного взглядом. И я понимаю почему, когда Артур говорит:
– Вот она, ярость верховного старейшины Волчьего Союза. Мы берем свое, выгрызаем его клыками.
– Да, – усмехается Рамон.
– Поэтому я хочу, чтобы ты вернулся на свое место. Там, где ты и должен быть.
Рамон раздумывает, сжимая и разжимая кулаки со сбившимися костяшками, раны на которых затягиваются на глазах. Он бросает взгляд на меня, возвращается к Артуру.
– У меня теперь есть семья.
– Семья не проблема. Сможем сделать исключение. Тем более что твоя семья составляет исключительную ценность. – Он едва не причмокивает от удовольствия, будто съесть нас хочет. Меня. Сару.
– Если моя семья станет неприкосновенной, то я приму твое заманчивое приглашение.
Что. Вообще. Происходит?
Подыграй мне.
Я вспоминаю его слова и понимаю, что так надо. Что бы ни задумал Рамон, так надо. Это всего лишь игра.
– Что ты такое говоришь, любимый? – я шагаю к нему, и получаю скупую улыбку в ответ.
– Все хорошо, Ви. Дай мне все решить. По-мужски.
Его «Ви» только подтверждает игру: Рамон никогда не сокращает мое имя. Я для него nena.
Артур протягивает моему мужу руку:
– Значит, идет?
– Зависит от того, сможешь ли ты организовать неприкосновенность моей семье.
– Конечно, – не задумываясь отвечает глава Волчьего Союза. – Когда все предатели пойманы, можешь быть спокоен.
Рамон шагает к нему и крепко пожимает ладонь. Кажется, мой муж снова верховный старейшина.
– Тогда присмотри за моей супругой, пока я привожу себя в порядок. – Он указывает на собственные испачканные в крови и крошках брюки и пиджак, и обращается уже ко мне: – Все в порядке, Ви. Тебя не тронут. Мы со всем разберемся.
Уверена, что разберемся, но как?
Рамон уходит, а я остаюсь среди врагов. От того, что Артур добился своего, и мой муж снова верховный старейшина, ничего не изменилось, они продолжают смотреть на меня, как стая волков на зайца. О Рауле вообще никто не вспоминает, кроме Альмы: она потихоньку отползает к нему. Я так понимаю, она в курсе, кто он ей. А может, всегда была в курсе.
– Как аборигены подарили тебе знания о магии? – спрашивает Артур, приглашающим жестом указывая на кресло рядом с собой. Я бы предпочла стоять, но слова Рамона вспыхивают в голове.
Подыграй мне.
Я до сих не могу до него достучаться и сдаюсь. Просто сдаюсь. Я действительно ему доверяю. Если надо отвлечь внимание на себя, то я сделаю это.
– Они ничего не дарили. Если верить главной жрице, магия всегда была со мной. Она спала. И когда я встретила своего истинного, то она пробудилась во мне.
– То есть как? – подается вперед Стеллар, его глаза алчно поблескивают. – Магию можно развить в каждом?
– У джайо ей обладают только женщины. И только те, кто встретил своего истинного.
– То есть без мужчин они все равно не справляются! – хохочет Мэнс, и остальные поддерживают его смех. Разве что взгляд Кристины становится более заинтересованным.
Предки, они здесь все на власти помешаны!
– Что ты еще умеешь, Ви? – спрашивает волчица.
– Не знаю, – пожимаю я плечами. – У меня не было времени во всем разобраться.
Я смотрю на Зена, но вервольф старательно делает вид, что он совсем дикий и не понимает языка. На пытающегося слиться со стеной Альваро. В этом доме слишком мало наших союзников. Силы не равны. Или…
– У тебя все будет, – обещает мне Артур. – Время и все возможности этого мира.
Не нужны мне все возможности. Мне важны только дочь и муж.
Рамон возвращается и встает за моей спиной. Становится чуточку легче.
– Я за все возможности, Артур. Обсудим все условия.
И они обсуждают. Обсуждают так долго, обсасывая каждый момент, каждый пункт, что не только Сара спит, я сама заснула бы, не накопись во мне столько стресса. Проходит, по меньшей мере, минут сорок, а может, час, прежде чем они заканчивают. Рамон то и дело поглаживает мои плечи, касается головки Сары. Это немного прибавляет градус напряжения, в котором мы все тут застряли. Помимо членов Волчьего Союза, конечно же. Они свободны, расслаблены.
Все, кроме Ранеша. Я так и читаю в нем яростное неприятие. Понятно почему: если Рамон займет его место, куда денут его самого? Он бросает на Рамона убийственно острые взгляды и крутит в руках телефон, периодически что-то проверяя на экране. Я упускаю момент, когда он все-таки что-то там увидел, но поворачиваюсь на его короткое рычание. Все поворачиваются.
– Сукин сын!
А вот Рамон мягко сжимает мои плечи и буднично интересуется у Ранеша:
– Что? Новость уже в эфире? – С таким видом можно спросить: скоро ли будет ужин? Но Ранеш в бешенстве. Рамон же приказывает:
– Включи Эхо Вилемии и прибавь звук, – и умный дом его слушается, а все смотрят на большой экран.
Сначала у меня возникает ощущение, что ничего не изменилось. На экране все еще я, спасающая Альваро, разве что теперь все со звуком, даже наш разговор с Ранешем. Но потом я замечаю полоску новостей внизу, значок главного канала страны, а после видео вовсе прерывается, и ведущая канала рассказывает, какие козлы Волчий Союз. Она, конечно, говорит не буквально, но посыл ясен. Кто-то слил им видео.
И этот кто-то – мой муж.
К сожалению, это понимаю не только я, но и Ранеш. Пока все остальные, включая Артура, моргают на экран, вервольф указывает на моего мужа:
– Это ты! Это сделал ты. Как?
– Одолжил у Рауля телефон.
Во время сражения. Он поэтому набросился на Рауля.
– Затем я просто отправил нужные сведения тому, кому нужно.
Когда он якобы вышел в уборную.
– А они сообщили всем СМИ во всем мире. Можем сменить каналы, но, уверяю вас, это показывают по большинству их них.
Волна облегчения накрывает меня. Облегчения и гордости за своего истинного, который решил все мирным путем. Можно сказать, взял Вэ-Эс за нижние причиндалы.
– Рамон, я думал, мы договорились, – низко рычит Артур, наконец-то отойдя от шока.
– Шантажировать меня жизнями моей жены и дочери? Использовать их в своих целях? Мне это не подходит, Артур. К тому же, подозреваю, после такого, – он кивает на экран, – существование Волчьего Союза теперь под большим вопросом.
– Ты нас подставил, – цедит Мэнс. – Не только нас, своих дикарей тоже. Когда весь мир узнает про магию, эти острова разорвут на части.
Зен вздрагивает, но Рамон качает головой:
– Отнюдь. Правительства уже более тридцати стран признало архипелаг Джайо чудом света, заповедной неприкосновенной зоной, и взяло их под свою защиту.
– Они заставят их поделиться с ними магией! – это уже говорит Кристина.
– Попросят, но именно жрицы джайо будут решать, делиться своими знаниями и религиозными ритуалами или нет. Отныне любое вмешательство в жизнь племен архипелага, любая атака на них, будет расцениваться как угроза благополучию всех стран.
Зен расслабляется, и я тоже. Джайо под объединенной защитой всего мира. Благодаря Рамону. Благодаря нашим друзьям. Всем нам.
– Пойдем, Венера, – он подает мне руку. – Уже поздно, а я хочу покинуть Сорте сегодня вечером.
Повисшую мрачную вязкую и тяжелую тишину разрывает женский смех, громкий и слегка визгливый: это смеется Альма. Она смеется так, будто услышала самую забавную историю своей жизни.
Все отвлекаются на нее, поэтому я вкладываю в ладонь Рамона свои слегка подрагивающие пальцы, и он тянет меня на себя. Обнимает за талию, когда мы идем к выходу, и с каждым шагом мне становится легче дышать. Легче и легче. Альваро и Зен следуют за нами.
– Куда собрались? – Ранеш преграждает нам путь, точнее, пытается преградить, когда Рамон бросает на него один долгий взгляд и спокойно отвечает:
– Если все мы не покинем этот дом в ближайшие полчаса, мой брат Микаэль Перес, альфа Золотых холмов, и мой друг Доминик Экрот, старейшина Легории, придут за нами, и проблем у вас станет больше.
– Оставь их, – рычит Артур нам в спину. – Пусть уходят. Кто-нибудь, уймите эту чокнутую и уберите этого полудохлого пса с ковра…
Возня позади нас меня больше не интересует. Мы покидаем особняк быстро, но на сердце впервые за долгое-долгое время спокойно. У меня и у Рамона. Я это знаю, чувствую, нам даже разговаривать мысленно не нужно, чтобы это понять. Попадающиеся нам вервольфы нас не останавливают, и это тоже хорошо. Закатное солнце окрашивает белые стены в золото, согревая своими теплыми лучами. Воздух свободы кружит голову, когда все волнения остаются за спиной. Даже не верится, что мы выиграли, но мы выиграли. Вырвали у судьбы собственное счастье.
«Спасибо», – просто шепчу я мысленно.
«Это стало возможно только благодаря тебе».
«Но я волновалась».
«Знаю, nena. Больше никаких волнений. Только приятности».
Зен догоняет меня на крыльце и складывает руки на груди.
– Благодарю тебя, Венера. От имени всех джайо.
– Я, кажется, теперь тоже джайо, – улыбаюсь и подмигиваю парню. – Рамон, меня к чудесам света не причислят?
– Нет, а надо бы. Ты мое чудо.
– У-а-а-а, – подает «голос» Сара и тянет руки к отцу, который с радостью забирает ее у меня.
– И ты чудо, малышка. Поехали домой.
ЭПИЛОГ
Два года спустя
Венера
Я приложила ладонь ко лбу, из-за яркого тропического солнца было сложно рассмотреть приближающийся самолет. Но слух меня не обманул: джет снижался, чтобы сесть на нашем острове.
– Папа прилетел, – говорю я играющей на песке Саре. – Поедем встречать?
Обычно дочь не оторвать от создания песочных скульптур, она просто фанат пляжа и океана, но больше пляжа она любит отца. Кажется, малышка любит Рамона даже больше, чем меня! Вот и сейчас вскакивает, вытирает руки о белое платьице и несется к лестнице, ведущей в дом.
– А как же мамочка? – кричу ей вслед.
– Догоняй! – раздается мне в ответ.
Это хорошо еще, что она не перекинулась, а то в первый год ее жизни были прецеденты. Сара тогда смекнула, что, когда она волчонок, у нее четыре лапы, которые слушаются ее лучше, чем человеческие ноги, и пользовалась этим при каждом удобном и неудобном случае. Пришлось показывать ей преимущества человеческого облика, но мы с Рамоном справились. Например, объяснили, что обниматься лучше руками, а не лапами.
Наверное, мы были теми сумасшедшими родителями, которые читали множество книг, научных статей и даже консультировались с детским психологом, желая, чтобы наш ребенок вырос здоровым и счастливым. Собственно, психолог нам и сказал, что счастливый ребенок вырастает у счастливых родителей, а мы с Рамоном были просто невероятно, невообразимо, до мурашек счастливы.
Конечно, в начале пришлось это счастье построить, и все наладить. Например, разобраться со СМИ. Весь мир сходил с ума, когда увидел запись волшебного исцеления Альваро. Волчий Союз тут же сориентировался и начал давить на то, что запись фальшивка. В итоге мне, точнее, нам с Рамоном, пришлось участвовать в нескольких пресс-конференциях, чтобы опровергнуть их слова. Но Вэ-Эс больше не имел такой силы. Рауля арестовали, Ранеш подался в бега, остальных решили их привилегий и, кажется, замучили всякими проверками. В общем, Волчьему Союзу теперь было не до нас.
Рамон поначалу опасался их мести. Он не говорил об этом в открытую, но я иногда считывала его чувства и даже мысли. А может, мой любимый просто не привык жить иначе. Со временем он начал расслабляться, и с каждым днем я все чаще и чаще ловила его улыбки. Сам же Рамон называл себя счастливейшим мужчиной в мире. Мужем и отцом. Не знаю насчет счастья, но, со своей стороны, я могла сказать, что он был лучшим отцом для нашей крошки и мужем для меня.
За два года мы успели пожить в Вилемее, в Легории, в Нельском княжестве и даже на архипелаге джайо. Мы искали свой дом. В Вилемее мне было слишком жарко, в Легории Рамону слишком депрессивно и сыро, а в Нельском княжестве слишком много журналистов. Джайо мы предпочитали проведывать короткими визитами, потому что, несмотря на близость к природе и к первозданной магии предков, мы с Рамоном не могли и не хотели отказываться от благ цивилизации. В итоге мы вернулись сюда, на острова, принадлежащие ему. Сначала – чтобы отдохнуть от всего мира, а после поняли, что нам не очень хочется улетать.
Здесь нравилось Рамону, здесь нравилось мне, а Сара просто влюбилась в белый песок и спокойный океан, в леса, в которых можно было бегать волчонком, в свою большую комнату с окнами на восток. Просыпалась эта непоседа вместе с солнышком. Вот и сейчас ускакала по деревянной лестнице, ведущей к особняку. Как будто ей моя помощь и не нужна вовсе.
– Иди, я здесь все соберу, – кивает мне Альваро, складывая плед. Наша бессменная нянька для Сары. Точнее, одна из. Есть еще Кристина, легорийка с медицинским образованием и самыми лучшими рекомендациями. Ее нанял Рамон в порыве «для дочери все самое-самое», даже переманил у каких-то аристократов из Нельского княжества. Кристина отрабатывала каждый вложенный в нее крайт, она искренне влюбилась в нашу малышку, но была в меру строгой. Если из отца и Альваро Сара веревки вила, даже из меня иногда, то с Кристиной такие номера не срабатывали. В общем, они были одинаково упрямы.
Может, поэтому Альваро все никак не мог добиться расположения девушки. Она считала, что они коллеги и ничего кроме. Но я в него верила. В конце концов, так получилось, что меня и Рамона окружали исключительно счастливые пары. Кто-то называл это волшебством, кто-то ссылался на квантовые поля, но факт оставался фактом. Хантер и Алиша. Доминик и Чарли. Зен и Мишель. Даже Микаэль с Сиенной окончательно помирились. Мы узнали об этом, когда встретили их на архипелаге. Брат Рамона с женой решили тоже посетить уникальное место и, получив разрешение Ману, отправились туда изучать местные обычаи. Поездка вылилась во второй медовый месяц, они до конца разобрались в отношениях, и Сиенна больше не косилась на моего мужа и теперь была увлечена своим.
Я поднялась по лестнице неторопливо, потому что знала, что спешить некуда: самолет только-только заходил на посадку, а ехать нам недалеко. Дочь же чуть ли не плясала возле открытого внедорожника.
– Мам, быстрее! – топнула Сара ножкой и с грозным видом забралась в салон.
– Куда ты так торопишься? – улыбнулась я, занимая место за рулем и заводя мотор.
– Соскучилась.
– Вы же всего пару недель не виделись.
– Две недели! – рычит маленькое чудовище.
Хоть я и подтруниваю над нетерпеливостью дочери, я понимаю ее чувства. Сама по нему соскучилась, мы нечасто расстаемся на недели. Но как у официального представителя интересов джайо, у Рамона много работы. Он посредник между жрицами и остальным миром, и потрясающе справляется с этой ролью. У меня тоже сейчас много работы, хотя я бы скорее назвала это самопознанием. Я изучаю свою силу, учусь использовать магию без дополнительного стимулирования вроде стрессовых ситуаций. Хочу со временем помогать с ее помощью человечеству и вервольфам. Но это в будущем. К счастью, у меня есть мой истинный, который ни с чем меня не торопит. Вместе мы передаем миру знания, которыми с нами делится Ману, и получаем благодарность всех джайо. Мы защищаем их, а они своей незримой поддержкой оберегают нас.
Сегодня не было дождя, поэтому дороги не размыло, и мы с Сарой добираемся до аэродрома минут за пятнадцать. Проезжаем через город, жители которого для меня теперь как родные, они останавливаются и машут нам с дочерью. Кстати, благодаря моей популярности на весь мир, платки с острова разлетаются по достойной цене. Настолько достойной, что их создательница построила себе дом побольше. Этой заслугой я сильно горжусь.
Рамон уже спустился по трапу из самолета, и, стоило мне затормозить, Сара рванула к нему. Муж подхватил малышку на руки и закружил, пока я просто любовалась воссоединением отца с дочерью. Когда первый восторг встречи схлынул, и Сара повисла на Рамоне, как мартышка, он направился ко мне.
«Здравствуй, любимый».
«Привет, nena».
«Соскучился?»
«Ужасно».
Он подходит ко мне, наклоняется и целует, так горячо, как будто мы не расставались. У меня даже колени подгибаются от сладости и силы этого поцелуя. Малышку он так не отпустил, так что она недовольно ерзает.
– Я вас слышу! – заявляет она.
– Подслушиваешь? – Рамон отстраняется и щекочет Сару, которая в ответ заливисто смеется.
– Вы громко думаете, – не растерялась смышленая дочь.
Сара меня удивляла с каждым днем: умна не по годам, способная, схватывающая все на лету. И она учила нас с Рамоном любви. Мы учились этому вместе.
Когда-то я мечтала об истинном, потому что считала, что в истинных парах все идеально. Но идеально не было, потому что ни я, ни Рамон не были идеальными. Иногда мы спорили как растить дочь, иногда раздражались, когда уставали, иногда требовали немного пространства, чтобы побыть в одиночестве. Но неизменно приходили друг к другу, сплетались в объятиях и разговаривали без слов.
Когда-то я мечтала о семье, но выходит, что я мечтала о любви, которая теперь рождалась во мне, и мне было кому ее дарить.
«Думаешь о нас?» – Рамон подмигивает мне.
«Думаю, как реализовать твое желание».
Взгляд мужа становится горячим, просто огненным, и я мысленно смеюсь.
«Какое из них?»
«О большой семье».
Устремленный на меня взгляд меняется: Рамон смотрит на меня с такой глубиной, с благодарностью, как на самую лучшую в мире женщину. По коже тут же струятся искорки возбуждения, а в моем воображении вспыхивают картинки того, как именно мы будем стараться увеличивать нашу семью.
«Ты и есть лучшая, любимая».
– О чем вы? – требует ответа все еще подслушивающая дочь.
Рамон усаживается в джип и устраивает крошку на коленях, заглядывает ей в глаза.
– Сара, как ты смотришь на то, чтобы у тебя появился братик или сестренка?
– Поло-жи-тельно, – кивает дочь, она пока с трудом выговаривает такие длинные слова. – А вы будете меня любить?
– Конечно, родная, – целует ее в щеку Рамон, а потом снова целует меня, устроившуюся за рулем. – У нас хватит любви на всех. На весь мир.
– Не надо весь мир, – дочь насупилась, – люби меня, маму и братика.
Мы смеемся, и Рамон сжимает мою ладонь. А я понимаю, что нашей любви точно хватит не только на весь мир. Но и на всю Вселенную.
Конец