Великие Спящие. Том 2. Свет против Света Зыков Виталий
Число пострадавших и жертв начало расти. Однако Нараккет все так же тянул с приказом об ответном контрударе или хотя бы о создании защитной формации, призванной прикрыть собранные силы от дальнобойных атак. Он целиком и полностью был сосредоточен на наблюдении за происходящим на поле битвы.
– Наставник! – не выдержал подобного отношения Минош, но был прерван решительным взмахом руки.
Кажется, Тверен все-таки был посвящен в замыслы Нараккета!
И варрек замолчал, так же как и остальные делая вид, что ничего серьезного не происходит, но держа наготове самые мощные свои Щиты.
К этому моменту набравшая скорость масса скелетов достигла переднего края маленькой армии Фердинанда. И там закипела рукопашная схватка. Скелеты в броне и с хорошим оружием, укрепленные чарами короля Тлантоса и наполненные магией Черепа Некронда, оказались настолько могучи, что составили конкуренцию древесным големам и химерам. Справиться с ними никак не получалось, и линия противостояния постепенно начала поддаваться напору, искривляясь в сторону варреков.
Когда к скелетам подтянулись Темные Косари и Кровавые Молотобойцы, а их поддержали волшбой находящиеся за спинами сражающихся противников некроманты, возникла прямая угроза прорыва. И только тогда Нараккет отдал следующий приказ.
Из-за деревьев и кустов вдоль подножия холмов, а также из-под защиты зарослей держидерева показались стрелки со снаряженными луками. И они первым же залпом показали, что не зря Перворожденные считаются лучшими стрелками под небесами Торна.
Заговоренные стрелы пронзали нежить, разрушая управляющие центры, разбивая черепа и кости, изгоняя из их тел саму сущность Тьмы и Смерти. По рядам нежити словно прошлись косой, одним махом лишив войска Фердинанда сотен воинов. Сохрани эльфы прежний напор, и они перестреляли бы солдат нежити всех до единого, но тлантосцы вовремя опомнились. Атакующие резко сбавили шаг и сомкнули щиты, темные же маги принялись крепить колдовские Щиты.
Однако цель была достигнута – прорыв захлебнулся. И у Погонщиков появилось время перебросить в наиболее напряженные участки противостояния свежие силы.
О том, каким будет следующий удар Фердинанда, догадался бы и полный бездарь в военном деле. Метатели Праха прекратили бомбардировать центр войска М’Ллеур и дружно перенесли огонь на правый фланг. Туда, где располагался отряд лучников. И на этот раз магам все-таки пришлось озаботится защитой от вражеских колдовских снарядов.
Плотность обстрела мгновенно упала, чем тотчас воспользовалась нежить. Медленно плетущиеся скелеты внезапно резко ускорились и рванули навстречу М’Ллеур. Только вот целью их стал не центр войска, а… левый фланг. Не обращая никакого внимания на размахивающих конечностями големов и ревущих от бешенства химер, они обогнули их по дуге и врубились в ряды стрелков… Вернее, попытались врубиться. Потому как между лучниками и волной немертвых несокрушимой стеной встала цепочка эльфийских Мечников и Мастеров меча. И поток костяных солдат разбился о нее точно о волнолом.
Непонятно, чего добивался Фердинанд подобным самоубийственным маневром, но открывать тылы боевым монстрам М’Ллеур ему точно не стоило. Большая часть химер покинула центр войска и устремилась к увязнувшим в бою скелетам. На новую угрозу увязнувшая в сражении с лучшими воинами эльфов Ночи нежить отреагировать уже не успела. Со своего места Минош увидел, как вламываются в скопление поднятых магией мертвецов рукотворные монстры, как взлетают в воздух обломки выбеленных Силой костей и как рвутся нити управляющих чар.
Будь противником Темных эльфов живые разумные, на этом сражение можно было бы считать законченным. Гибель товарищей плохо сказывается на боевом духе войск. Хорошенько ударь по деморализованному противнику, и он побежит, теряя оружие. Однако сейчас М’Ллеур противостояла нежить – суть магические конструкты, ничего кроме голода и ненависти к живым не испытывающие. Бой продолжался.
А затем до химер наконец-то добрались замешкавшиеся – или, может, специально отставшие? – Темные Косари и Кровавые Молотобойцы. И столь блистательно начавшаяся контратака захлебнулась в ихоре гибнущих монстров. Левый фланг охватил хаос, а сражающиеся там отряды потеряли всякое управление.
– Центр, надо срочно укреплять центр! – выкрикнул Минош, надеясь достучаться до Тверена или Нараккета.
Правый фланг сейчас не испытывал сильного давления – если не считать непрекращающийся обстрел Метателями Праха, – и можно было спокойно перебросить размещенных там Мечников и Мастеров меча в центр войска. Но командиры, видимо, считали иначе и совету варрека не последовали.
Чем и воспользовался враг.
Все поле перед передней линией армии М’Ллеур внезапно заволокло даже не дымкой, а словно накрыло каким-то мерцающим покрывалом. Искажающим зрение и глушащим звуки.
Вот здесь Нараккет заволновался и хрипло заорал:
– Вторая команда, вы там спите, что ли?! Почему этот выкидыш Бездны маскировочные чары смог поставить?!
Коллеги, на которых обрушился гнев Старейшины, заметно занервничали и спешно принялись творить какое-то составное заклинание. Сложное, запутанное и пугающе сильное. Раньше Минош обязательно постарался бы проследить за их работой, но не в этот раз. Под ступнями внезапно возникли короткие отрывистые вибрации, с каждым мгновением становящиеся все сильнее и сильнее. Бух, бух, бух! Словно невидимый гигант поднялся на ноги и быстро зашагал в сторону М’Ллеур.
Гигант?! Страшная догадка пронзила Миноша. Он уже раскрыл было рот, чтобы выкрикнуть предупреждение, но его опередил Тверен.
– Команды с третью по шестую, Барьер Молний!!! Живо! – мрачно прорычал Наставник и первым подал пример.
Когтистые пальцы затанцевали в воздухе, вычерчивая сложные узоры. Между ладонями заискрили многочисленные голубые разряды, запахло свежестью. Тверен же не останавливался, все больше и больше накачивая плетение Силой, пока его молнии не начали сливаться в единое полотно. Лишь тогда Наставник позволил себе едва заметно усмехнуться и метнул заклинание под ноги переднему ряду древесных големов.
Удар сердца, и вот уже перед центром войска вырастает полоса защитного экрана – несколько десятков саженей в длину и семь или восемь в высоту. Еще удар, и следом за первой вырастает вторая – это постарался Минош, числящийся в шестой команде. Причем оба барьера не существовали по отдельности друг от друга, а слились в единое образование.
Затем выросла третья… четвертая… оборонительная линия становилась все крепче и крепче. Но закончить колдовскую стену М’Ллеур не успели. Маскировочные чары вдруг рассыпались невесомой пылью, и прямо перед Барьером Молний возник огромный силуэт бег’хеме’оот с человеческой фигуркой на спине. Возник, чтобы, не сбавляя набранной скорости, врезаться грудью в незаконченную защиту. Словно она была не творением магии, а плодом усилий кузнеца или плотника.
Будь на месте бег’хеме’оот какая-нибудь иная нечисть, и запрятанная в молниях Сила испепелила бы ее на месте, но Барьер на прочность пробовала поистине легендарная тварь. И мощнейшая защита была прорвана как лист бумаги. Не навредив не только чудовищу, но и его всаднику. Единственное как столкновение повлияло на бег’хеме’оот, это заставило его несколько сбавить шаг, но не более того. Когда же он вломился в ряды древесных големов, то – попутно изничтожая в труху всех попадающихся на пути дендроидов – ухитрился даже немного вновь ускориться.
Погонщики Зверей, разумеется, не оставили успехи бег’хеме’оот без внимания и принялись ему активно мешать. Они стали натравливать на чудовище не только големов, но и своих питомцев. Львов, ягуаров, кабанов и волков – магически измененных и прекрасно обученных, однако абсолютно бессильных против древнего монстра.
До варреков донесся ликующий хохот Фердинанда – король Тлантоса явно наслаждался происходящим. Внезапно он крутанул над головой жезлом, и во все стороны от бег’хеме’оот побежало кольцо серого дыма. Деревянные големы, магические звери, эльфы – все, чего касалась серое колдовство, моментально иссыхало и погибало. А от обратившихся в мумии тел к Темному Высшему магу тянулись ручьи украденных жизненных сил и вереницы плененных душ.
– Да какого хфурга?! – прошипел Минош, не понимая, почему Нараккет никак не реагирует на происходящее.
Неужели это все уловки, которые подготовлены для торжественной встречи хозяина Черепа Некронда?! Старейшина действительно надеялся остановить его силами обычных воинов и магов?!
Миноша так и подмывало наплевать на приказ и самостоятельно атаковать Фердинанда. Не важно как – ударить магией Стихий, натравить обитателей Нижних или Верхних миров, атаковать посредством Тьмы или Крови – главное, сделать хоть что-то, лишь бы не сидеть пассивно и не ждать… Однако каковы бы ни были его желания, он продолжал бездействовать.
Вот только не у всех оказалась столь же крепкая выдержка. Часть лучников с правого фланга вдруг покинула свои укрытия и выпустила по Фердинанду целое облако магических стрел. Снаряды с древками из ветвей меллорнов, оперением из перьев редких птиц и кристаллическими наконечниками сначала взмыли в небо, чтобы уже оттуда дождем пролиться на короля Тлантоса с его тварью.
От такого могла спасти не всякая защита. И пусть сотворенные Фердинандом чары, подкрепленные поглощенной Силой, задержали или отклонили большую часть стрел, две или три из них все же нашли бреши в защите. Сам король не пострадал, но его кошмарный скакун оказался ранен в спину. И проявил несвойственную для поднятых из мертвых тварей чувствительность.
Истошно заревев, бег’хеме’оот устремился к своим обидчикам, забыв о прошлых приказах наездника и думая об одной лишь мести.
И именно этот миг Нараккет счел самым подходящим для атаки.
– Мне нужна Сила! – прошипел он сквозь сжатые зубы.
Сложил пальцы в замок и забубнил под нос заклинание на неизвестном языке. Неизвестном для всех эльфов поколения Миноша…
Приказ Старейшины ни для кого не стал неожиданностью, и варреки с готовностью принялись делиться энергией. Магические жгуты протянулись от чревных сплетений каждого из чародеев к телу Нараккета, а по ним, точно по трубам, побежали потоки Силы. За несколько ударов сердца отшельник вобрал в себя невиданную мощь, способную при удаче расколоть небольшого размера гору, а затем выплеснул ее вовне. Но не просто так, а поразив строго определенную точку в пространстве.
Реальность дрогнула и распалась, открывая прореху, а из нее вывалилась громада живой и агрессивной плоти. Впрочем, словами не передать истинное ощущение от появления непонятного существа. Пять или шесть саженей в высоту, столько же в ширину и Тьма ведает сколько в длину – Миношу с его места не было видно, – одни только размеры подавляли. Когда же понимаешь, что это создание состоит из бесчисленных комков перекрученных мышц, вздувшихся вен, кривых шипов, пластин брони, сверху донизу покрыто тягучей слизью и источает непереносимую вонь, равнодушным остаться точно не получится.
Минош был шокирован видом этой мясной горы. Он оказался настолько выбит из колеи, что сразу и не понял, что за создание появилось на поле битвы. И это его непонимание продолжалось ровно до той поры, пока из ладони Нараккета не выстрелила красная молния управляющего заклинания – железистый запах, перебивший даже миазмы твари, прямо указывал на магию Крови – и не вонзилась в центр туши. После чего гора содрогнулась всей своей поверхностью и… увеличилась чуть ли не вдвое, выпустив во все стороны ложные конечности в виде лап, щупалец или чего-то вроде голов.
В распадке перед входом в Источник Силы М’Ллеур появился П’ятт Илим Ксуарлбен – легендарное порождение Темного океана, веками и тысячелетиями сеющее разрушения в прибрежных поселениях. Давний враг, с которым приходилось драться и которого приходилось убивать даже Миношу!..
Уж кому-кому, а этой твари на стороне эльфов Ночи точно было не место. И вдруг оказывается, что это едва ли не питомец старейшего Погонщика Зверей!
Виски сдавило тисками животной магии пробудившегося зверя, и Минош привычно укрепил защиту разума. Кажется, Большой Илим, которого он убил когда-то вариацией Молнии Богов, был заметно слабее. Как в плане физической мощи, так и в плане магической Силы. Да и такой давящей ауры он что-то не припомнит.
Пока Минош пытался оправиться от потрясения, понукаемый Нараккетом Илим резво пополз к отвлекшемуся бег’хеме’оот. Ни перенос в непривычную для него среду, ни близость к М’Ллеур, ни даже эманации от находящегося рядом Источника никак не сказались на поведении монстра. Он получил приказ и теперь спешил его исполнить. Ну а чтобы бег’хеме’оот не отвлекался, плюнул в скакуна Фердинанда огромным сгустком кислоты.
Миношу уже приходилось сталкиваться с этим оружием Илима, и вид короля Тлантоса, пытающегося принять разъедающий все и вся снаряд на Щит Тьмы вызвал у него холодок между лопатками. Если бы от оружия зверя было так просто защититься, тот не считался бы самым грозным чудовищем Темного океана. Вторя мыслям варрека, магический барьер тлантосца стремительно распался на части и… плевок Илима исчез в пасти обнаружившегося под Щитом гигантского черепа. И с этим порождением магии Великого артефакта кислота уже ничего не смогла сделать. Колдовской же конструкт, оставляя за собой дымный шлейф, устремился к Большому Илиму.
– Вот это скорость, – пробормотал Минош.
Окажись он на месте Фердинанда, варрек вряд ли смог бы колдовать быстрее. Даже при помощи могущественного артефакта. Хотя… если вспомнить про недавно поглощенную жизненную силу и захваченные души, продемонстрированные умения уже не кажутся настолько впечатляющими.
Сотканный из душ и жизненной энергии, а также магии Смерти и Тьмы череп вонзился в Большого Илима. Не помогли ни десяток Щитов, которые выставили прикрывающие зверя варреки, ни плотная энергетическая оболочка – атака Фердинанда достигла своей цели. В центре туши буквально исчез огромный кусок плоти, открыв исходящую черным ихором рану, и… Большой Илим продолжил движение как ни в чем не бывало. Разве что по всей поверхности тела вспыхнули золотом нанесенные на него руны, но и они быстро погасли. Этого гостя из Темного океана просто так не убить даже хозяину Великого артефакта!
Что-то такое понял и Фердинанд. Он развернул своего демонического скакуна мордой к приближающемуся Илиму и принялся колдовать, не отвлекаясь на защиту. Минош было обрадовался, что правителя Тлантоса смогут достать если не его коллеги, то лучники, но, как оказалось, зря. Спустя мгновение короля некромантов накрыл мощный купол малознакомого заклинания из школы Тьмы.
– Темные маги, разорви их Кали! Эти безумцы своих же в жертву приносят!!! – донесся до Миноша вопль одного из варреков.
Он бросил взгляд в тыл противника – благо маскировочная завеса уже рассеялась – и увидел одетых в темные хламиды магов, увлеченно режущих на переносных алтарях каких-то орущих бедолаг. Над местом ритуала уже кипело облако из жертвенной Силы, и ее было столько, сколько не даст и Малый Круг магов. Неудивительно, что кто-то из старших чародеев смог создать столь плотную защиту вокруг их лидера.
Впрочем, Большого Илима какими-то барьерами было не удивить. И он, замерев на миг и как-то подобравшись, вдруг взмыл воздух, чтобы спустя пару ударов сердца всей массой обрушиться на своего противника. И никакой купол тут не помог.
– Какого хфурга?! – не удержался от возгласа Минош, и он был не одинок в проявлении своих эмоций.
Трюк зверя его потряс. Никогда доселе он не слышал о том, чтобы Илим так себя вел в бою. И точно не был готов к подобному. А что насчет Фердинанда?!
Потекли томительные минуты. Большой Илим, накрывший короля своей тушей, почему-то замер на одном месте и больше даже не шевелился. Словно опять впав в спячку. Сотни взглядов были направлены в его сторону, сотни глаз пытались поймать мельчайшие изменения в этой зловонной горе мяса… Искали и не находили. Неужели на этом… все? Фердинанд раздавлен, разбит в труху бег’хеме’оот, а их сущности перевариваются в колдовском желудке монстра?!
Сердце кольнула радость, но оно тут же успокоилось. Минош отказывался поверить в столь бесславный конец владельца Великого артефакта. Очень хотел, но не мог.
И оказался прав.
Внезапно в небо из центра Большого Илима ударил столб света, качнулся влево-вправо и пропал. Вместо этого зашевелилась туша зверя. Точнее, ее части, которые сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее принялись расползаться в стороны. Пока не открыли залитую черной слизью фигуру бег’хеме’оот вместе со стоящим на его спине Фердинандом.
Удар монстра не прошел для них даром. Бег’хеме’оот был весь какой-то перекошенный, без передних лап и с десятком отверстий по всему телу. Досталось и самому королю. От горла до паха Высшего мага тянулась рваная рана, кожу покрывали язвы, а спина была согнута под немыслимы углом. По всем признакам оба давно должны были быть мертвы, но глаза и магическое чутье говорили обратное. А еще Минош видел, как от Черепа Некронда, зажатого в правой руке Фердинанда, во всадника и его скакуна вливаются реки энергии. Энергии, которая латала не только их тела, но и исцеляла разорванные, а местами просто исчезнувшие тонкие оболочки.
Фердинанд выжил и, судя по катящимся от его фигуры волнам исступленной ненависти, совсем скоро планировал разобраться со своими обидчиками.
– Не получилось… Нараккет, как я и говорил, не получилось!! – раздался яростный голос Тверена, ухитрившегося перекрыть даже грохот от все еще сражающихся на левом фланге М’Ллеур и остатков нежити.
– Зато сейчас получится! – огрызнулся Нараккет, скинув маску все знающего и все умеющего старейшины.
В его голосе Миношу даже послышались нотки испуга, но в этом варрек был неуверен. Слишком могуч отшельник, слишком большой за его плечами опыт смертельных схваток, чтобы терять контроль над эмоциями. Пусть даже и в столь поганой ситуации.
Тем временем восемь варреков из молодых – Минош хотя и знал их лично, но ни с одним близко не сходился – встали в круг и затянули речитатив заклинания. Древнекайенский, язык магов и аристократов империи Заката странно звучал из уст М’Ллеур, но еще более странно выглядели жесты молодых чародеев народа Ночи. Непривычные, чужие, словно бы не предназначенные для исполнения эльфами, но оттого не менее действенные. Они словно бы вычерчивали последовательности рунных знаков, каждый из которых пускал по воздуху видимую простым взглядом рябь. Знаки образовывали «слова», из «слов» складывались «предложения», а из «предложений» получалось… колдовская песнь? Заклинание? Чудовищной силы магия?
Творящие волшбу варреки в какой-то миг начали терять привычный облик. Иссыхала кожа, еще больше заострялись уши, сильнее выпирали клыки, наливались кровью глаза, и даже одежда начинала расползаться по швам, бесстыдно оголяя тела. Но коллеги Миноша все равно не прерывали пожирающий их жизни ритуал, добровольно жертвуя собой во имя всех М’Ллеур.
А затем они просто стали умирать. Один за другим рассыпаясь пылью и оставляя после себя лишь желтые кости. И когда упал последний из восьмерки героев, из центра круга вылетела возникшая словно из ниоткуда гроздь зеленых пузырей. Непонятная конструкция устремилась ко все еще не восстановившемуся Фердинаду, все больше и больше увеличиваясь в размерах, пока не стала похожа на неровный шар диаметром в сажень. И было в этом шаре нечто такое, от чего даже видавшему виды Миношу хотелось развернуться и бежать сломя голову прочь.
Тверен и Нараккет все-таки решились применить Выдох Вечности – чары, с таким трудом выкупленные у К’ирсана Кайфата и столь чуждые сущности М’Ллеур, что за их применение надо платить жизнями магов. Если и они не убьют короля Тлантоса, то Минош просто не знал, что делать дальше. На Юрговом поле он, правда, был свидетелем того, как Светорожденные собратья с помощью жертвенной магии отбили удар К’ирсана Кайфата. Но разве сотворенный смертным Выдох сравнится с заклинанием, впитавшим жизненную силу аж восьмерых бессмертных М’Ллеур?! Да и цель убийственной волшбы уже не та: под ударом не боевые маги Перворожденных, а всего лишь раненый наследник Некронда…
Однако списывать Фердинанда со счетов было преждевременно. Вместо того чтобы стоять и смирно дожидаться смерти или, на худой конец, попытаться убежать, он направил Череп Некронда на приближающийся Выдох Вечности и выстрелил в него грязно-серым магическим Копьем. Ничего особо изощренного – обычный поток Силы. Но энергии было столь много и она была столь плотной, что скопление зеленых пузырей попросту ничего не смогло с ней сделать. Сначала заклинание М’Ллеур замедлилось, а затем, буквально в пяти-шести саженях от Фердинанда, и вовсе остановилось. Назад не отступало, но и вперед не двигалось, постепенно сокращаясь в размерах. Той Силы, что Фердинанд прокачал через жезл, вполне хватило бы, чтобы поднять еще десяток бег’хеме’оот, но для уничтожения Выдоха Вечности этого было недостаточно. Цена же пусть даже такого успеха была высока.
В какой-то миг стало казаться, что правитель Тлантоса выказывает признаки истощения. Череп в его руке начал трястись, вновь открылись не до конца исцеленные раны, а аура пошла пятнами, как бывает во время тяжелой болезни. Наступал момент истины…
Все испортил списанный со счетов бег’хеме’оот. Без приказа он вдруг скинул своего всадника со спины и… грудью прыгнул на скопление грозных пузырьков. Мархуз знает на что рассчитывала древняя нежить, но Выдоха ее тело не выдержало. Бег’хеме’оот внезапно оказался покрыт шевелящейся зеленью с головы до ног и с утробным воем повалился на землю. Через минуту от его туши остался лишь скелет, а еще через пять не осталось и этого. Чудовище погибло. Вот только и от заклинания тоже ничего не осталось. Сила Выдоха Вечности целиком ушла на уничтожение бег’хеме’оот, и у М’Ллеур не было возможности повторить эти чары вновь.
– По моей команде бьем на истощение. Всем, что есть в ваших арсеналах!.. – громко прокричал Тверен, выведя Темных эльфов из ступора.
Нараккет, уже дважды ошибившийся в этой битве, промолчал, позволяя Наставнику принять командование на себя. И оставшиеся на ногах и сохранившие силы варреки приветствовали это решение одобрительным гулом. Умирать – а многим, если не всем, именно придется сегодня умирать, – большинство предпочитало под предводительством славного Тверена, но никак не злобного Нараккета.
Однако пока М’Ллеур проясняли вопросы командования, инициативу на себя взял Фердинанд. Но не для коварной атаки или подготовки обороны – до сих пор казавшийся всемогущим и неубиваемым король Тлантоса выбрал… бегство. Не дожидаясь очередного удара, со сноровкой, недоступной другим чародеям, он внезапно открыл проход на Тропы Мертвых и торопливо скрылся в серой мгле иной реальности. Судьба оставшихся без командования тлантосских магов и все еще сражающейся нежити его будто и не волновала.
Поле битвы осталось за М’Ллеур. Вот только нужна ли им была такая победа?
– Минош, за мной! – севшим голосом сказал Тверен и, пока остальные пытались осмыслить случившееся, набросил на себя и Миноша чары ускорения и помчался к медленно гаснущему овалу пространственного перехода.
Фердинанд должен сегодня уйти к предкам, и, если для этого маги М’Ллеур должны преследовать его в Серых Пределах, значит, так тому и быть. И пусть среди присутствующих варреков к подобному готовы лишь они двое, это совсем не повод праздновать труса и отказываться исполнять свой долг. В решении ученика Тверен не сомневался ни на мгновение, и Минош не собирался разочаровывать Наставника. В серую мглу Тропы они нырнули одновременно…
Глава 2
Возвращение домой К’ирсана Кайфата после нолдской авантюры – а называть операцию по захвату жизненно важных для молодого государства секретов как-то иначе он отказывался даже мысленно – прошло вполне буднично и спокойно. Троица авантюристов на прыгающем по волнам кораблике без происшествий добралась до места встречи, пересела там на пузырь и уже в относительном комфорте – все-таки первое воздушное судно империи было маловато – долетела до Старого Гиварта. А там… там на тряхнувшего безрассудной стариной правителя опять навалились скучные государственные дела.
Нет, разумеется, грозному Владыке пришлось выслушать немало упреков от членов ближнего круга, ошарашенных выходкой своего господина. Даже первый министр, все еще опасающийся лишний раз обращать на себя внимание Кайфата, и тот попенял императору на излишнюю тягу к риску. Что уж говорить про остальных, затянувших заунывную песню про обязанности монарха и долг перед народом. И ведь не поспоришь – они были правы!.. Как прав был К’ирсан, который ради одной только возможности вырваться из тупика незнания не побоялся поставить на кон свою жизнь… и победил! А победителей не судят.
Жаль только отодвинуть прочь заботы ради вдумчивого изучения добытых материалов и последующих магических опытов никак не получалось. Обладание ресурсами целого государства хоть и сильно расширяло возможности К’ирсана как исследователя магической науки, но в то же время налагало на него серьезные ограничения. Всегда есть список дел, которые никак нельзя отменить или перенести на более позднее время. Всегда есть распорядок, под который приходится подстраиваться и которому необходимо следовать.
Империя только-только завершила тяжелую завоевательную кампанию, которая заметно ослабила страну. И теперь внимания государя требовала не только предстоящая борьба с остатками сопротивления на захваченных территориях, но и необходимость восстановления разоренных земель, борьба с голодом, разрухой, беззаконием. Спихнуть проблему подобного масштаба на советников и помощников не получится.
Пока Кайфат отсутствовал, в двух провинциях, граничащих со Стеклянной пустыней, случился мятеж. Местные барончики, не иначе как науськанные Длинноухими, вдруг решили выразить недовольство политикой императора-мага и напали на размещенные в их вотчинах гарнизоны Северной армии. Хотя восстание и удалось быстро подавить силами Шипов и клана Серебряной луны, не дав ему перерасти в нечто большее, считать вопрос закрытым К’ирсан не спешил. Расследование случившегося он взял под личный контроль, и Чиро Кунише теперь каждые три дня докладывал о результатах.
А ведь своего часа еще ждали накопившиеся бумаги – прошения, письма, предложения и воззвания. Просили об аудиенции советники и придворные, именитые маги и влиятельные воины, представители сословий и цеховые старшины, послы иностранных государств… А еще, мархуз побери, у К’ирсана была семья, сын. И обделять их вниманием тоже было нельзя.
Впрочем, седмицы через три после возвращения Кайфата в Старый Гиварт произошло нечто такое, из-за чего планы все же пришлось менять и многое откладывать на потом. В столицу империи прибыл чрезвычайный посол Восточного Кайена и привез предложение, от которого никак нельзя было отказаться. Торгаши из страны, лежащей за Стеклянной пустыней, без военных угроз и каких-либо дипломатических усилий со стороны Кайфата вдруг изъявили желание стать частью молодого и – чего уж там скрывать – агрессивного государства. Мало того что они привезли предложение одним махом увеличить территорию империи почти в полтора раза, так еще и про дары не забыли. Золото, артефакты, предметы искусства – подарков оказался целый грузовой пузырь.
Все это было настолько хорошо, что даже ответные просьбы хозяев Восточного Кайена не показались чрезмерными. Торгаши, слишком увлекшиеся помощью повстанцам в Пяти королевствах и теперь потерявшие доступ на тамошние рынки, жаждали защиты от гнева Перворожденных, мечтали об участии в восстановлении земель бывшего Харна и очень хотели равных прав с имперцами во внутренней торговле. Отвечать отказом на подобное предложение было бы совершеннейшей глупостью, вот К’ирсан и не стал совершать подобных ошибок.
Разве что спросил у посла внезапно:
– А вы уверены, что назвали все причины, побудившие вас пойти на столь сложный и… необратимый шаг?
Намек на неприятие самой идеи возможного разрыва достигнутых договоренностей прозвучал достаточно угрожающе, но гость из Восточного Кайена сделал вид, будто и не заметил этого предупреждения.
– Ваше императорское величество, ваша проницательность может соперничать лишь с вашим могуществом! – с поклоном ответил посол и с немного натянутой улыбкой продолжил: – Богатство Восточного Кайена известно далеко за пределами Сардуора. И пусть наше государство не столь влиятельно, как Джуга или любая другая страна Протектората, свою славу оно заслужило… Однако там, где достаток, там и зависть, желание разбогатеть за чужой счет. Ранее мы справлялись с угрозами своими силами, вербуя наемников… – Посол замолчал.
– И что же изменилось? – уточнил Кайфат.
Посол впервые за весь разговор посмотрел прямо в глаза К’ирсану.
– Появился молодой, влиятельный политик, огнем и мечом расширяющий границы своего молодого государства. И если сегодня проигнорировать его устремления, то завтра или послезавтра – не важно когда именно – Восточный Кайен станет его следующей целью… Собственно, чтобы понять это, не надо быть политиком, достаточно посмотреть на карту.
Гость из Восточного Кайена неловко, даже как-то заискивающе улыбнулся.
К’ирсану ничего не оставалось, кроме как кивнуть с каменным выражением лица. Хорошо, когда ближайшие соседи настолько высоко оценивают твои способности. Выше, чем оцениваешь их ты сам!..
Организацией торжественной церемонии по присоединению Восточного Кайена к Империи Сардуор – или воссоединению Западного и Восточного Кайена, отношение к происходящему зависело от точки зрения – занялся Курам грасс Суом. Лидер партии роялистов взялся за дело с пылом неофита, дорвавшегося до настоящего дела. Аннексия юга Зарока и Саурмы, завоевание Харна – ничто не отмечалось столь же пышно, как вхождение Восточного Кайена в состав Империи Сардуор. Поначалу К’ирсан планировал участвовать в подготовке к торжествам наравне с Курамом, но чем глубже вникал в вопрос, тем меньше ему хотелось этим заниматься. Выбор места проведения мероприятия, составление списка гостей и списка выступающих, работа с пропагандистами Мигуля Шесть Струн и проповедниками Гарука – вот лишь малая часть забот организаторов. Забот очень важных и вместе с тем абсолютно неинтересных для Кайфата.
И в какой-то момент он попросту отошел в тень, самоустранился, вернувшись к привычным делам императора-мага. Точнее, делу – старому, немного подзабытому, но внезапно всплывшему на поверхность именно в связи с появлением посольства Восточного Кайена.
Речь идет о странноватой истории с попыткой ограбления королевской сокровищницы змееногом. И пусть с порождением Бездны К’ирсан разобрался сразу, причины его самоубийственной попытки ограбления оставались невыясненными. Да, император поручил Канду докопаться до истины, но особых иллюзий на этот счет не питал. Сложно найти то, не знаешь чего, особенно когда и без того полно других обязанностей.
Но Кайфат недооценил способности Канда. Его упертость и умение нестандартно мыслить. Рырга знает как он до этого дошел, но в одной из ножек кресла старинной работы молодой маг обнаружил непонятного назначения сферу. Белую, немного неровную и даже бугристую, на ощупь похожую на кость и лишенную характерной для артефактов магической ауры. Какое-то время Канд пытался разобраться с ней самостоятельно, рассчитывая вручить Владыке не только свою находку, но и ответы на неизбежные вопросы. Однако, несмотря на все старания, потерпел фиаско. И сразу по возвращении К’ирсана с Нолда передал сферу своему Наставнику.
Находка Кайфата заинтересовала. И он честно потратил несколько часов на попытки разгадать ее секрет. Но разыскиваемая змееногом вещица оказалась крепким орешком, и в конце концов Владыка тоже сдался, отложив ее до лучших времен.
Наверное, загадочная сфера так и валялась бы в хранилище артефактов среди зачарованных предметов всех размеров и форм – всеми забытая и никому не нужная, если бы посол Восточного Кайена уже под конец переговоров вдруг не поднял тему ордена Памяти. Как оказалось, разведка торгашей пристально следила не только за военными успехами правителя молодой империи, но и за тем, какие решения тот принимает во внутренней политике. Поэтому странная нелюбовь К’ирсана Кайфата к жрецам Орриса, особенно творящих обряды в старых храмах времен постройки еще до Принятия Скипетра, не могла укрыться от их глаз. И мастера тайной войны начали расследование… Расследование, которое закончилось штурмом тайного молельного дома и полноценной битвой с жаждущими смерти фанатиками. О жертвах сторон посол умолчал, зато передал К’ирсану в дар еще один костяной шар. Чуть меньшего размера, но в остальном, как выяснилось позже, почти идентичный уже имевшемуся у Кайфата. Что это и для чего нужно, гость с восточного побережья не имел ни малейшего понятия, однако из допросов пленных знал, что вещь эта весьма ценная и важная для иерархов ордена Памяти. А значит… вполне достойная стать подарком для императора-мага.
И у Кайфата не осталось иного выхода, кроме как опять вернуться к исследованию таинственных костяных сфер…
– Наставник, а ты уверен, что в подобных предосторожностях действительно есть необходимость? Ведь в прошлый раз ни ты, ни я ничего не нашли, как ни старались… – спросил Канд, задумчиво окинув взглядом внутреннее убранство нового Заклинательного покоя.
Отделку зала для занятий особо опасной магией закончили буквально на днях, и в завершенном виде молодой маг его еще не видел. Сетка из черного железа по всему периметру комнаты, сложные симметричные геометрические узоры на полу и потолке, бесчисленные рунные цепочки и рунескрипты на стенах, рядом со входом, за барьером из закаленного стекла, место для мага-исследователя – в столь подготовленных помещениях для занятий магией Канд еще не бывал. И потому он искренне не понимал, зачем затевать возню с абсолютно безвредными игрушками именно здесь.
– Значит, плохо старались, – поморщился К’ирсан, раздраженно массируя набухшие от крови рубцы на лице.
С тех пор как он начал активно использовать иллюзии для сокрытия своего уродства, рана стала напоминать о себе гораздо чаще обычного. Ноющей болью, пульсацией, резями… словно поразившая Кайфата магия сопротивлялась любым попыткам исправить ситуацию. В свете окончательной утраты контроля над полыхающим в глубине глаз чародейским зеленым огнем возможный отказ от навыка маскировки сильно портил императору настроение.
– Уверен, что все так! Но даже представить не могу, что тут еще сделаешь. Можно было бы у Гхола спросить совета, однако я его уже спрашивал. Он тоже руками разводит… – немного скучающим тоном сообщил Канд.
В успех предприятия он не верил, но и прямо сказать Владыке, чтобы тот перестал тратить время на ерунду, не мог. Оставалось терпеливо ждать, когда Наставник дойдет до этой мысли самостоятельно.
Однако у К’ирсана было иное видение ситуации.
Положив одну из сфер в центре Заклинательного покоя, он вернулся за барьер, облокотился на пустующий пюпитр и задумался. На минуту или две, после чего с жутковатой усмешкой покосился на ученика и… разделился надвое. Точно из его тела внезапно вышла его совершеннейшая копия, неотличимая от императора как под обычным взглядом, так и под Истинным взором.
– Двойник?! Наставник, ты все еще продолжаешь возиться с этим плотным мороком? – удивился Канд.
– Не мороком, ученик, давно уже не мороком… – фыркнул К’ирсан и с удовольствием окинул взглядом свое создание.
Сотворенный в качестве хитрой уловки искусственный дух давно уже превратился в нечто гораздо более серьезное и важное. Еще не полноценный помощник, но уже и не безмозглый примитивный инструмент, потенциал которого до сих пор не исчерпан.
Больше не отвлекаясь на разговор, К’ирсан выпустил из ауры длинный щуп и погрузил его в область затылка двойника. И лишь затем приказал подойти к лежащему на полу шару. Бестелесный вполне мог выполнить приказ и без прямого управления, однако Кайфат предпочел не рисковать. Аурная связь с двойником позволяла ему не только контролировать происходящее, но и открывала доступ к органам чувств искусственного создания.
И это было самое важное.
– Наставник, думаешь, мы ничего не добились, потому что обладаем телами? – заинтересовался Канд, быстро стряхнув охватившую его скуку.
Учитель, повелитель и кумир молодого мага, кажется, опять собирался доказать, что он не зря считается лучшим чародеем в империи!
– Нет, Канд. Потому что мы живые, – мрачновато сказал К’ирсан, полуприкрыв глаза и прислушиваясь к ощущениям.
Пока они болтали, двойник приблизился к сфере, медленно опустился, простер над ней руки… и почти без паузы исторг из центров ладоней зеленое пламя. Но не взрывающийся сгусток Силы, а в виде невесомого полупрозрачного облака, накрывшего костяную «игрушку».
Побежали томительные мгновения. Если К’ирсан был прав, то сфера просто обязана как-то отреагировать на происходящее. Правда, когда Рошаг возился с подобной вещицей в своих подземных чертогах, внешних проявлений таящейся в ней магии Кайфат не заметил. Но для того он и связь с двойником наладил, чтобы не пропустить ничего важного.
Неожиданно К’ирсан почувствовал странную вибрацию энергии, идущую от шара. Ничего неприятного или угрожающего – просто колебания Силы, причем едва заметные и слабо ощутимые. Стихшие столь же быстро, сколь и возникли… Им на смену пришли гораздо более заметные изменения. Вокруг сферы внезапно закрутился белесый дымок, заметный даже сквозь магию Двойника. Он густой плотной струйкой поднялся на высоту полусажени от пола, где разделился на две гораздо более тонких нити с утолщениями на концах. И тогда же стало понятно, что это никакой не дым, а две пляшущих над полом змеи с одним общим хвостом и отчетливо прорисованным узором в виде перечеркнутого круга на коже каждой из голов.
– Шар уменьшается, – вдруг сказал Канд, нарушив тишину Заклинательного покоя.
Впрочем, материализующаяся в центре комнаты тварь на его голос никак не прореагировала.
– Вижу. А еще от него теперь магией веет… Свет ощущаю, немного Бездны и что-то еще… – ответил Кайфат напряженным голосом.
Мысленно же он приказал двойнику прекратить обрабатывать остатки сферы магией и отойти на пару шагов назад. Тот немедленно выполнил приказ, но на трансформациях артефакта это не сказалось. Белый шар все так же исходил дымом и таял на глазах, а змеи приобретали все большую материальность.
Не дожидаясь приказа Наставника, Канд активировал защитные контуры, и вокруг непонятного создания и находящегося подле него двойника развернулись магические барьеры. Однако на связи между искусственным духом и его хозяином сделанное не отразилось.
– А ну-ка, если так, – произнес Кайфат, словно не замечая ничего вокруг.
И заставил двойника схватиться за змею. Если бы это сделали К’ирсан или Канд, то эта затея закончилась бы неудачей: дым не удержать руками. Но призрачная копия императора-мага справилась с задачей до обидного легко… Вот только делать этого, кажется, не стоило! С внезапной яростью двухголовая змея набросилась на двойника, обвила его руки, плечи, грудь, а затем словно бы слилась с его призрачным телом. И через магический канал атаковала разум К’ирсана потоком образов.
Хотя, наверное, слово «атаковала» здесь было не слишком уместно. Очень быстро Кайфат понял, что в случившемся нет злого умысла. Никто не пытался нанести ему вред, просто порождение сферы буквально фонтанировало мыслями, чувствами, эмоциями. Не своими, нет. Ни одно существо не способно одновременно испытывать исступленную надежду и беспросветное отчаяние, безгранично радоваться жизни и ненавидеть окружающий мир, бояться до дрожи в коленях и рваться в бой с яростью берсерка… К’ирсан оказался под ударом миллионов чужих переживаний и чаяний, неведомо как накопленных и сохраненных в сфере. Грозящих не только свести с ума, но сокрушить таящейся в них Силой.
– Вот оно что… – вслух сказал осознавший все это Кайфат и отгородился от потока образов ментальным барьером.
Стало легче, но император-маг не собирался ограничиваться полумерами. И по каналу к двойнику устремился испепеляющий жар его собственной воли, веры в себя и свои силы, подкрепленный всей мощью Источника магии.
Уже начавший бледнеть искусственный дух тотчас озарился зеленым огнем, с пугающей скоростью охватившим все его тело. Двойник на время словно бы превратился в элементаля Огня, горящего, но не сгорающего. Проходящего через очищение не столько Стихией или Древней магией, сколько мощью закаленного адскими испытаниями духа.
И таящаяся в сфере Сила, так неосмотрительно поглощенная двойником, начала стремительно преображаться, теряя окрас чужих переживаний.
– О чем ты, Наставник? – донесся до К’ирсана голос Канда. – Что ты имел в виду?
– А что ты сейчас видел? – задал встречный вопрос Кайфат.
– И видел, и слышал… Мы словно бы оказались на краю пропасти, заполненной душами людей… Хотя нет, не душами – тенями людей! Каждая из которых чего-то страстно хотела, о чем-то… – медленно ответил Канд, явно погрузившись в воспоминание.
– Молила. Ты хотел сказать – молила! – произнес Кайфат резко. – В этом шаре была заперта некая сущность, плод коллективной веры сотен людей или нелюдей. Чего-то жаждущих, о чем-то просящих… и ничего не получивших!
– Веры?! – переспросил Канд.
– Что за скепсис, ученик? – делано рассмеялся К’ирсан. – Вера – это всегда Сила, а там, где Сила, там и те, кто захочет ею воспользоваться… – О том, что однажды и он смог воспользоваться силой веры своих последователей, Кайфат пока решил промолчать.
Но Канд его словно не слышал.
– То есть мы сейчас видели частичку живого бога?! – воскликнул он в крайнем удивлении.
– Скорее мертвого бога. Очень-очень злого и очень-очень хитрого, – уточнил К’ирсан, криво ухмыляясь. – Потому как вряд ли добрый и честный будет рядить Бездну с запертыми в ней чужими устремлениями в одежды Света. Согласен?
Канд медленно кивнул. Желание задавать вопросы у него куда-то пропало. А вот К’ирсан продолжил говорить:
– Но вообще Сила эта странная. Непонятная. Напрямую работать с ней не только практически невозможно, но и опасно… Если дорожишь ясностью ума, без очистки в огне собственного Дара к этой энергии лучше даже не подступаться. Да и особый помощник не помешает…
К’ирсан покосился на стоящего как ни в чем не бывало двойника и жестом приказал ему исчезнуть. Как на того повлиял контакт со «змеей» и ее последующее уничтожение, еще только предстояло выяснить. Но позже.
– Учитель, но если все так непросто, зачем Рошаг охотится за этими сферами? Сил не жалеет? – вдруг спросил Канд.
– А вот это мне бы тоже хотелось узнать, – протянул К’ирсан задумчиво. – Потому как набирать мощь можно и без привлечения столь экзотических средств… Или мы чего-то пока не понимаем? – Император-маг встряхнулся, взгляд его прояснился. – Хотя к мархузу сомнения! Не разобрались сегодня, разберемся завтра. Сейчас гораздо важней решить, что делать с культом Орриса. Потому как больше я мириться с присутствием этой секты на своих землях не собираюсь.
И в подтверждение своих слов хлопнул ладонью по поверхности пюпитра, как припечатал.
Несмотря на недовольство культом Орриса и скрывающимся за ним орденом Памяти, сразу начать войну с храмами К’ирсан не мог. Здесь, как и во всякой войне, требовалась серьезная подготовка. Каковы реальные силы противника, насколько он готов к долгому противостоянию, уровень поддержки в обществе, и есть ли спрятанные в рукаве козыри – это только основные вопросы, ответы на которые следовало найти.
Да что там далеко ходить, если никто даже примерно не представляет, сколько всего храмов Орриса и обеих его супруг находится на землях империи. Понятно, что немало, но сколько точно? Кое-что было в архивах, но спешно организованная Чиро Кунише проверка найденных там сведений выявила серьезное расхождение между написанным на бумаге и реальностью.
За полторы седмицы удалось проверить хорошо если пятую часть указанных адресов, но и тут какие-то храмы оказались разрушены, какие-то «переехали» в другие, порой весьма отдаленные места, какие-то просто стояли заброшенными или же использовались иными культами. В той же бывшей Саурме ситуации, когда дом Двуликого Орриса вдруг становился святилищем Феникса, встречались весьма часто. Но бывало и наоборот – в селе или городе обнаруживался всем известный, но нигде не отмеченный храм или молельный дом.
В общем, с кавалеристского наскока проблему было не решить. Задача требовала вдумчивости и осторожности, исключающих возможность ухода большей части жрецов в подполье.
Радовало лишь состояние дел в Харне. Долгая и кровопролитная война списывала многое, в том числе и разорение храмов. Согласно докладу агентуры Чиро Кунише в Южной армии, счет разгромленным святилищам и капищам Двуликого бога шел на десятки. И слава Творцу, что местные не пытались заступаться за священнослужителей. Кое-где изнуренные и измученные жизнью крестьяне, наоборот, с явным одобрением встречали громящих храмы солдат Владыки. И судя по тому богатству, что удалось там захватить, причина ненавидеть жрецов у простого харнского люда все же была. Караван с трофеями в Старый Гиварт еще только собирался, но опись груза уже лежала на столе Кайфата. Чего там только не было: серебряная и золотая утварь, старинные книги и свитки, редкие травяные сборы, низкоуровневые артефакты и даже коллекции вин.
В имениях мятежных дворян не находили столько богатств, сколько нашлось в храмах Двуликого и обеих его жен!
Война с Оррисом поворачивалась неожиданной стороной, но радоваться грядущим успехам не стоило. Помимо трудностей с поисками предсказуемо вылезла проблема нехватки людей. В тайной службе попросту не было столько специалистов, способных справиться с этим поручением императора-мага, и Чиро Кунише пришлось снимать подчиненных с других направлений деятельности службы. Очевидно в ущерб общей эффективности!
Не обошли стороной противостояние с храмовниками и подчиненные Мигуля Шесть Струн и Гарука. Но если люди менестреля и главного пропагандиста никаких особенных хлопот не приносили – все, чего они хотели, это фарлонги, келаты и гильты, – то последователи верховного жреца пугали своим энтузиазмом. Им было мало участия в сборе сведений о культовых сооружениях верующих в Двуликого, они жаждали священной войны. Войны, в которой сгорят еретические храмы и сгинут с лица земли ересиархи.
Неудивительно, что К’ирсан рубил на корню все поползновения в этом направлении, грозя карами Гаруку за любые столкновения на почве веры… И одновременно не скупился на поддержку миссионерской деятельности, ставшей традиционной для подопечных верховного жреца культа Владыки. Рано или поздно новая религия станет доминировать в империи, и К’ирсан всем сердцем желал, чтобы это произошло без кровавой резни инакомыслящих…
За заботами Кайфат не заметил, как наступил день проведения церемонии Воссоединения – и ближний круг императора, и члены делегации Восточного Кайена единогласно решили остановиться именно на таком названии. И пусть сейчас не разделенный еще в седой древности Кайен восставал из пепла, а формировалось новое государство, все же за громким словом скрывался всем понятный смысл. Соединялись две части некогда единого целого, а то, что это целое сильно выходит за пределы старых границ, дело десятое.
Место проведения церемонии тоже выбрали со смыслом. Им стал небольшой город Ким, расположенный неподалеку от самой южной точки Стеклянной пустыни и по странному совпадению находящийся примерно посередине между двумя Кайенами. Этакая подчеркнутая демонстрация равенства сторон – не соответствующая реальности, но весьма полезная в плане политики. Была, правда, идея организовать все на севере, в землях, уже успевших немного оправиться от войны, но близость к границе с Пятью королевствами поставила на ней крест.
А еще Ким, как оказалось, не требовал серьезных вложений в подготовку церемонии. Едва ли не с Эпохи Войн там сохранился вполне приличный амфитеатр, способный вместить не только основных участников мероприятия, но и несколько сотен почетных гостей. Дом же городского головы и поместья местных дворян вполне подходили для проживания самых именитых – императора, его соратников, самых влиятельных магов, торговцев и цеховых старшин.
На взгляд К’ирсана, церемония Воссоединения не должна была стать чем-то затянутым, чрезмерно пафосным и утомительным. Сначала торжественная речь главы делегации Восточного Кайена, предлагающего убрать границы между двумя странами, затем ответное выступление Кайфата и торжественное подписание документов. Все, на этом официальная церемония заканчивается и плавно переходит в празднество.
Но не обошлось без сложностей, причем со стороны торгашей с востока. Ураган интриг вокруг вхождения страны в состав империи заставил тамошних буквоедов стряхнуть пыль со сборников законов и кодексов времен единого Кайена. И выудить на белый свет странный закон, требующий от каждого правителя государства пройти через ритуал обручения с землей. Не магически выверенную процедуру вроде той, что уже проходил Кайфат ради борьбы с засухой – с формулами, точечными вливаниями Силы и призывами духов, – а нечто иное, не требующее от участников ни капли энергии. Что-то вроде построенной на суевериях театральной постановки – бессмысленной в колдовском смысле, но важной с точки зрения закона…
Ритуал обручения с землей назначили на раннее утро, до произнесения речей и подписания документов, словно подчеркивая, что именно это и есть самое главное во всем Воссоединении. Едва рассвет разогнал ночную тьму, К’ирсан спустился в заранее подготовленный сухой «колодец». Его размеры были строго прописаны в законе: восемь саженей диаметром и две сажени глубиной, стенки укреплены мореным дубом, дно – рыхлая земля. Из одежды на императоре-маге были лишь сшитые из грубой холстины штаны и рубаха с длинными рукавами. Ни оружия, ни артефактов или амулетов, ни каких-либо украшений не допускалось.
Как только Кайфат оказался на дне огромного «колодца», он тотчас проследовал в самый его центр и лег на живот, расставив ноги и руки, словно пытаясь обнять землю под собой. На этом его роль заканчивалась. Далее от него требовалось лишь лежать, ожидая, пока истекут положенные по ритуалу четыре часа, и по возможности не шевелиться.
Основная работа ложилась на его помощников. Пока К’ирсан бездельничал, именно Терн, Храбр, Канд и Мокс – как самые близкие и самые крепкие соратники императора, – и совершали все положенные по ритуалу действия. Сначала впряглись в специально выкованный плуг и опахали им, иначе не скажешь, горловину «колодца». Затем разделили борозду на четыре отрезка и, сориентировавшись по сторонам света, принялись складывать в нее заранее подготовленные материалы, так или иначе связанные с каждой из входящих в Империю Сардуор провинций. Части бывших Зарока с Саурмой были представлены веточками омелы, пучком перьев и двумя горстями глинистой земли. Харну соответствовали семена лекарственных трав, кусок гранита и еще одна горсть земли. Западный Кайен оказался связан с морской водой, береговой галькой и щепотью крупной соли, а Восточный добавил к списку еще и виал с кровью почти двух десятков членов старых аристократических родов, правящих страной.
Все это отправилось в борозду. И едва последний сверток занял полагающееся ему место, как четверка соратников опять взялась за плуг. И следом за первой полосой вывернутой земли прочертили вокруг «колодца» еще три. После чего бросили свой инструмент и заняли сориентированные по сторонам света позиции за пределами последней борозды.
Впрочем, ничего этого К’ирсан не видел, сосредоточившись на возникшем в теле ощущении. Никакой магии, никаких Сил или Стихий, но с каждым проведенным в «колодце» мигом в сердце Кайфата росло чувство, словно сквозь него проносится стылый ветер. Вымораживающий нутро и изгоняющий все внешнее и наносное.
Все это было настолько мощно и необычно, что К’ирсан далеко не сразу осознал свою неспособность шевельнуть и пальцем. Неизвестно как запущенный ритуал – а в том, что все происходящее именно часть ритуала, Кайфат не сомневался – напрочь лишил его подвижности, изрядно притом напугав.
А потом вдруг словно Тасс из-за туч выглянул. Незримые лучи пробежали по телу императора сверху донизу, принеся с собой тепло, негу и… нежность. Возникло ощущение, что на Кайфата одобрительно смотрит кто-то бескрайне огромный, древний и беспомощный. Лишенный привычного разума, но словно бы все равно мыслящий и чувствующий.
Словами пережитое было не передать, как ни старайся. Ну нет ни в гральге, ни в торне таких понятий, что могут описать испытанные К’ирсаном чувства. Слишком редко люди сталкиваются с чем-то подобным, чтобы придумать подходящие к случаю фразы и термины.
Хотя Кайфат и не пытался, наслаждаясь переживаниями…
Так продолжалось все отведенное под ритуал время, пока внимание чего-то невообразимого не пропало столь же быстро, как появилось. И К’ирсан вновь получил возможность двигаться.
Он в два захода встал, немного постоял, бездумно покачиваясь на носках, и принялся медленно подниматься со дна «колодца» по специально оставленной для него лестнице. Уже наверху, на поверхности, вдруг понял, что окружающих зацепило точно так же, как и его самого. Всерьез. Причем не как раньше, когда все понимали рукотворный характер чудес, а по-настоящему. После чего никто из тех, кто присутствовал на ритуале, даже мысленно никогда не назовет К’ирсана самозванцем, диктатором или лжеимператором.
– Это все… – спросил К’ирсан у попавшегося ему на глаза главы делегации Восточного Кайена, неопределенно покрутив в воздухе пальцем, – как-то предполагалось с самого начала?
Торгаш, еще явно не отошедший от пережитого, замотал головой, отрицая саму мысль о наличии чьего-то злого умысла.
– Почему-то я так и думал, – пробормотал К’ирсан и не оглядываясь направился в сторону городских окраин, где участников церемонии ждал каменный амфитеатр и где все уже давно было готово к празднеству.
За императором потянулись и остальные. Образовалась процессия, во главе которой двигался К’ирсан Кайфат в компании с видными представителями делегации Восточного Кайена и ближайшими соратниками, группа охранников, а следом все прочие участники церемонии. Маршрут пролегал через центральные улицы Кима, так что в каждом окне, с каждой крыши и из каждой подворотни выглядывали любопытные лица горожан. Всем хотелось увидеть императора, при жизни ставшего легендарным, а потому, несмотря на все усилия внешнего кольца охраны, оградить К’ирсана от назойливого внимания потенциальных ассасинов у них не получалось.
«Говорят, что истинные тираны никогда не погибают от рук убийц. Клинок, удавка, яд – все это удел слабых правителей, деспоты умирают в своих постелях, – внезапно подумалось К’ирсану. – Интересно, а кто в этом смысле я?»
Странная мысль заставила вздрогнуть и более внимательно прислушаться к себе. Выбитый из колеи ритуалом Кайфат вдруг понял, что внутри него пускает кровавые всполохи чутье на опасность. И это было явно не беспокойство из-за высокого риска встретить среди горожан убийцу – воина разгромленной харнской армии, какого-нибудь обиженного его властью дворянина или наймита врагов рангом повыше. Нет, приближалась какая-то иная, но отнюдь не вымышленная угроза… И вместо императора К’ирсана Кайфата появился прошедший сотни сражений воин и маг. В ауру хлынула энергия, одно за другим начали занимать отведенные им места подвешенные заклятия.
Глядя на Владыку, забеспокоились и Канд с Моксом. Так же скрытно, как и Кайфат, они принялись готовиться к нападению: связывались через амулеты с подчиненными, формировали заготовки защитных плетений. По знаку К’ирсана остальную охрану предупреждать не стали – те и так сохраняли повышенную бдительность. Да и Кайфата не оставляло ощущение, что приближающаяся опасность не из той категории, что может быть предотвращена силами простых вояк.
Однако время шло, и ничего не происходило. Никто не нападал, не швырялся чарами, не обрушивал на голову императора гнев Стихий и не натравливал демонов. Уже впереди показался вход в амфитеатр, а недруги так себя и не проявили.
Покушение случится на месте проведения празднества?
Кайфат собирался отдать приказ начальнику охраны о повторной проверке амфитеатра, как ощущение приближающейся опасности вдруг стало нестерпимым и… невидимый враг сделал свой ход.
Все началось со знака. Высоко в небе прямо над головой К’ирсана возник туманный круг, перечеркнутый вертикальной полосой. За считаные удары сердца все его линии приобрели неестественную четкость, а сам он начал испускать стремительно нарастающее давление. Мархуз знает что испытали в тот момент остальные, для Кайфата это проявилось в виде навалившейся на плечи незримой тяжести. Причем тяжесть эта постоянно увеличивалась, тянула к земле и давила на внутренние органы, обещая в скором времени раздавить императора точно букашку. Знак ордена Памяти, казавшийся ранее не более чем примитивным рисунком, теперь воспринимался как колоссальных размеров гора. Сосредоточившая в себе достаточно мощи, чтобы сокрушить сколь угодно могущественного мага.
Какой сюрприз!
Вокруг что-то кричали люди, пытались сыпать приказами офицеры охраны, творили волшбу маги – К’ирсан краем сознания отметил, как над головой возникли несколько стихиальных Щитов. Но все было бесполезно. Привлеченные орденом Памяти Силы были такого порядка, что простыми мерами с ними было не справиться. Потому как небеса корежила мощь не понятной и предсказуемой колдовской энергии, а вера сотен разумных, слитая воедино властью Света и Бездны.
Кайфат даже не стал подбирать подходящее защитное плетение, чутьем опытного практика понимая, что в обороне этот поединок не выиграть. Сознание как всегда погрузилось в Сат’тор, многократно выросла скорость мышления и способность манипулировать потоками Силы. И К’ирсан принялся создавать противника для материализованного в небе символа враждебной ему Стихии.
В качестве основы взял структуру того же двойника. Добавил где нужно необходимые цепочки рун, увеличил пропускные каналы и, наконец, изменил облик своего создания на рыцаря в сияющих доспехах и с прямым двуручным мечом в латных рукавицах. Единственное, не стал тратить время на управляющие элементы, напрямую соединив рыцаря астральным каналом с двойником. Такая задача вполне по плечу сотворенному духу, так что Кайфат мог сосредоточиться на накачке Силой главного оружия нового воина – чар Разрыва, которым был придан вид честного клинка.
Рыцарь появился в небе столь же внезапно, как и перечеркнутый круг. Получился он действительно удачным, внушающим уважение и оставляющим ощущение достоинства и какой-то… праведности. Да чего там, он даже свет испускал, словно какой-нибудь благородный обитатель высших планов. Ну и в качестве финального штриха на груди и спине воина полыхал зеленым знак в виде ока с двумя завитушками – символ Владыки.
Рисунок К’ирсан добавил в последний момент. Потому как противник использовал не классические заклинания, а знаки и символы, за которыми стоял глубочайший смысл, противопоставлять им стоило уже свои собственные символы и свои смыслы…
Однажды К’ирсан уже оказывался в ситуации, когда в небе отпечатывались отголоски его сражения с врагом. Во время призыва Рошага в Козьих горах из-за особенностей использованных чар у их драки появились тогда тысячи свидетелей. Сейчас ситуация была иная. Энергетические конструкты К’ирсана и ордена Памяти были не отражением, а активными участниками битвы. И для Кайфата подобный подход к сражению был несколько необычен.
Тем временем рыцарь отсалютовал символу ордена Памяти мечом, сделал шаг и с размаху опустил клинок на могущественный знак. Грохнуло так, что заложило уши, а кого-то из самых нестойких и вовсе швырнуло на землю. По воздуху от места столкновения во все стороны пробежала волна в виде расходящегося дымного кольца, однако это стало единственным зримым проявлением столкновения двух сил. Сам знак уцелел и все так же давил на Кайфата своей мощью.
Но и рыцарь не собирался ограничиваться единственным ударом. За первым ударом клинка последовал второй, третий… Гром гремел уже не переставая, небо исчертили десятки колец, а некогда сияющий светом меч теперь полыхал изумрудным пламенем Древней магии и любого другого противника уже давно бы обратил в пепел. Но символ ордена Памяти все так же держался. Больше не набирал мощи, но и не терял ее. Сил К’ирсана для поединка подобного рода явно не хватало…
Как вдруг Кайфат ощутил, что в управляемых им ручейках энергии появилось что-то новое. Непокорное, строптивое и… могучее. И это новое вливалось в рыцаря все более и более плотным потоком, поднимая его мощь на совершенно иной уровень. Кайфату понадобилась доля мгновения, чтобы понять, что энергия поступает через связь с двойником. После инцидента со сферой, когда двухголовая змея ворвалась в призрачное тело рукотворного помощника К’ирсана, магические узы между творением и его создателем заметно окрепли. И теперь принесли свою пользу: впервые на памяти императора-мага не он подпитывал Силой двойника, а двойник стал для него источником энергии. Не использовать такой шанс было глупо, и К’ирсан не раздумывая перенаправил всю эту дополнительную Силу все в тот же меч.
И следующий взмах клинка принес уже совсем другой результат.
С оглушающим треском знак перечеркнутого круга был рассечен надвое, и вся содержащаяся в нем мощь трансформировалась в гигантскую молнию, которая ударила куда-то за амфитеатр. Огненная вспышка в месте попадания разряда полыхнула на полнеба. Пропала удушающая тяжесть, знак ордена Памяти на глазах превратился в туманные следы в небе, и наконец перестало панически вопить чутье на опасность.
Осознав, что все закончилось, Кайфат развеял рыцаря, заставив его эффектно раствориться в воздухе.
– Отправьте кого-нибудь в место удара. Хочу знать, что это за умелец такой выискался, раз не побоялся против главного жупела Сардуора выступить, – приказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.
И словно все только и ждали этих слов, вокруг зашевелились впавшие было в ступор люди. На тех, кто находился поодаль, атака подействовала не столь сильно – все же в фокусе удара был именно К’ирсан, – но и ее отголосков хватило, чтобы появились пострадавшие. Немного, не больше пары десятков, но и они нуждались в помощи. Поэтому К’ирсан быстро разогнал окруживших его охранников и, поманив за собой Мокса с Кандом, направился к ближайшей группе раненых. На пути попался глава делегации Восточного Кайена, где-то ухитрившийся заработать кровоточащую царапину через все лицо. Кайфат, не сбавляя шага, одним взмахом ладони затянул ему рану, и, кажется, это стало последней каплей, доконавшей высокопоставленного гостя. Сначала вдруг заработавший древний ритуал, затем покушение и бой с противником столь подавляющей силы, и вот наконец это. Переживший сложнейший поединок император-маг вместо отдыха лечит раненых, точно простой целитель.
– Владыка! – неожиданно сказал посланник Восточного Кайена с почтением в голосе.
Читать бесплатно другие книги:
