100 дней между жизнью и смертью Кох Лилия

День седьмой. Не мой день

8:30

Ночь была ужасной. Не люблю так начинать свои письма, но это правда. Вчера посмотрела на свою спину в зеркале и испугалась: из-за катетеров, похожих на провода, на ней не осталось живого места. Одна сплошная рана. Я действительно не могу больше на ней спать, а на боку пока невозможно. До часу ночи не могла уснуть, к счастью, снова пришла она, моя фея, спасительница. Принесла мне воды и таблетку против боли. Она наклонилась ко мне, и я наконец-то смогла прочесть ее имя. Ирис Ланге. Она, как всегда, расспросила обо всем, несмотря на «режим», я отвлеклась, успокоилась и не заметила, как заснула. Жаль, что, когда я просыпаюсь, ее уже нет.

Вчера долго не могла уснуть и опять думала о тебе. Я уже говорила, какое влияние оказывает на меня твое настроение, сила, уверенность, твердое слово, сказанное в нужный момент. Часы, проведенные вместе, исцеляют от боли. Когда ты рядом, чувствую себя настолько защищенной, мне так хорошо и спокойно… Я верю, что скоро снова стану здоровой и все будет по-прежнему, а значит – хорошо.

12:30

Норма по приему обезболивающего на сегодня перевыполнена. К сожалению, без толку. Наверное, пора научиться с этим жить, хотя, кажется, я и так уже смирилась с этой болью. Я всего несколько дней в больнице, а чувствую себя так, словно мучаюсь здесь целую вечность. Очень хочется домой. Даже представить себе не могу, как долго еще придется здесь оставаться. Было бы здорово, если бы то, что есть сейчас, оказалось бы самым плохим, страшным и больным на пути к выздоровлению… да, было бы здорово!

Не могу понять своего настроения сегодня. Не грустное, не веселое, скорее задумчивое. Только что ушла медсестра, делающая со мной гимнастику для руки и спины. Просто ужас! Моя левая рука совсем, совсем меня не слушается. Не хочет двигаться и работать, чувствую себя настоящим инвалидом! Что же это за день такой…

Сегодня действительно не мой день, много боли и слез… Завтра все будет намного лучше, жаль только, что ты не придешь.

Мне очень не хватает тебя, в одиночестве всю силу, веру и энергию мне приходится находить только внутри себя, в своих внутренних ресурсах. Конечно, я не хочу быть для тебя обузой и тяжелым бременем, поэтому не стану упрекать в редких посещениях. Или для тебя это совсем не редко, а вполне достаточно? За пять дней ты пришел лишь два раза…

Понимаю, что изменения в моей жизни не должны менять жизнь других, пусть даже очень близких людей. И ты не должен из-за этого страдать. Живи спокойно и размеренно, занимайся делами и любимой работой, не хочу ничем тебя обязывать. И если ты спешишь ко мне, то мне бы очень хотелось, чтобы твоим желанием руководило только сердце.

Я часто скучаю, но, наверное, это нормально, иначе мне не пришлось бы тебе писать сейчас. Мне так много хочется сказать тебе, что иногда кажется: тебе вот-вот надоест слушать мои бесконечные размышления, или мне надоест их записывать. В голове столько мыслей, и все их хочется передать тебе, что с этим делать, не знаю. Наверное, подсознательно я пытаюсь наверстать пробелы в нашем общении. Мне так хорошо сейчас, я так счастлива! Как бы мне хотелось, чтобы все, что есть между нами, длилось вечно. Разве я не говорила тебе, что собираюсь прожить целую вечность?

Сегодня приходил друг Аннет. Их встречи совсем не похожи на наши. Молча они умиленно подолгу смотрят друг на друга. Интересно, почему молча? Наверное, люди дошли до такой глубины в своих отношениях, что уже способны наслаждаться тишиной вдвоем. Как ты думаешь, мы могли бы так? Со мной это, наверное, очень трудно представить. А может, им не о чем говорить? Это самое ужасное, когда людям нечего сказать другу. Как важно пытаться сохранить все лучшее в отношениях! Что ты думаешь об этом? При следующей встрече обязательно расскажешь об этом!

Завтра мы не увидимся, но обязательно встретимся снова в моих письмах. Уже 23:30, надо ложиться спать, я буду очень стараться заснуть без боли и беспокойства, чтобы мне приснилось что-нибудь очень приятное.

День восьмой. Добрый ангел Ирис

9:00

Доброе утро! Как спалось? Хорошо? Я тоже сегодня выспалась! Вчера до глубокой ночи никак не могла уснуть, пока не пришла Ирис и не заболтала меня.

– Как поживает наша маленькая бунтарка?

В ее словах всегда так много любви и принятия. Рядом с Ирис я словно погружаюсь в теплые объятия и греюсь в ее одобряющем взгляде.

– На войне как на войне! – бодро ответила я.

– Расскажи, как прошел твой день? Что хорошего происходит в твоих письмах?

– Ах, Ирис! Сегодня не лучший день, мне больно и грустно.

– Все пройдет, нет ничего, что надолго задерживалось бы в нашей жизни, ни люди, ни события, ни чувства, ни эмоции, ни боль, ни грусть, ни радость.

Ирис никогда не пытается копаться в причинах происходящего, мне это и не нужно. Порой мне кажется, что ее предназначением и миссией в жизни является создание пространства любви и тепла. Никаких доводов, анализов, размышлений. Только успокоение и поддержка. Знаю, что бы я ни сказала ей, ответ на беды и радости у нее один: «Все изменится». И за короткое время нашего общения пришлось убедиться в этой, казалось бы, простой, но очень мудрой и глубокой истине. Каждый день, каждый час и каждое мгновение все меняется, проходит одно и приходит другое. Плохое, хорошее – все циркулирует с одинаковой периодичностью, независимо от нашего желания удержать то, что мы субъективно оцениваем как «хорошо», и избавиться от такого же субъективно «плохого». Хм, с каждым днем и событием я все больше убеждаюсь в этом. Стоит лишь присмотреться, прислушаться, и этот факт станет очевидным каждому. Но не каждый может или хочет остановиться, присмотреться и прислушаться к себе и своей реальности. В этом случае жизнь сама останавливает нас и разворачивает лицом к себе, внутрь себя… чтобы мы увидели и осознали эти очевидные истины. Это то, что происходит сейчас со мной…

И вчера, как обычно в разговоре с Ирис, я не заметила, как заснула.

А сегодня с утра уже много новостей. Мне сделали рентген и УЗИ для обследования сердца и легких, а еще медсестра сказала, что скоро меня освободят от еще одного дренажа. Дренажей было три, один в спине и два в груди, как всегда боюсь, когда их вынимают, хотя знаю: как только во мне не останется ни одного «провода», я смело смогу проситься домой. Ты же знаешь, как я хочу домой!

Медсестра только что закрыла за собой дверь, готово! Она наклеила пластырь на очередную дыру, которая образовалась от дренажа, и все! Даже не очень больно!

Зато я хорошенько позанималась сегодня, меня очень радует, что двигаюсь я уже лучше, и рука постепенно начинает слушаться!

Сегодня утром приходила Надин, потом папа и все… на сегодня больше никого, хотя еще так рано. Хорошо, что хоть неделя пролетает быстро. За исключением тех дней, когда тебя нет. Они длятся целую вечность.

16:00

Только я уснула, как раздался звонок. Как же приятно слышать твой голос! И так приятно осознавать, что с каждым днем я намного лучше понимаю немецкий. Уже почти спокойно могу общаться с тобой, с Кристин и Ивонн по телефону! Еще пару месяцев назад я не могла себе этого позволить, зато теперь!.. Я улучшаюсь! Медленно, но верно!

Всё-таки я ужасно любопытная, и не всегда это хорошо. Опять разглядывала свою спину в зеркале, очень интересно было. Ты даже представить себе не можешь, как это выглядит! О мою маленькую, некогда хорошенькую спинку словно тушили сигареты.

Помнишь, ты сказал, что я само совершенство, без единого изъяна… теперь во мне, точнее на моем теле, огромное количество неисправимых изъянов, и нечто уродливое найти проще, чем красивое, и это еще не все…

А ведь твоей матери тоже пришлось немало пережить. Инес очень сильная, если смогла все выдержать. С первого взгляда и разговора я поняла, что это за женщина. Удивительно, у нас с твоей мамой дни рождения почти в один день! У меня двадцать первого марта, а у нее двадцать второго! Наверное, поэтому мы сразу поняли, приняли друг друга и испытываем взаимную симпатию. Да, и заболели мы одинаковой болезнью, в одинаковое время, с разницей в десять лет. Это удивительно… Она так мужественно прошла этот путь. Для меня она прекрасный пример для надежды и подражания. У меня тоже все получится, я знаю!

Тебе очень повезло, что она такая! Наверное, это единственная женщина в твоей жизни, которая по-настоящему тебя понимает и принимает, поверь, не все матери такие. Не каждая мать может одновременно быть сильной и жесткой и в то же время понимающей и не пытающейся диктовать и навязывать свою волю. Так же как и то, что далеко не все родители в состоянии настолько уважать своих взрослых детей. Мне бы тоже очень хотелось быть такой для Германа, этому придется еще долго учиться.

Моя мама тоже очень сильная личность. Бедная моя, она даже не знает, что я в больнице. Но как я могла рассказать ей об этом, если она сама вот уже несколько месяцев тоже находится в больнице между жизнью и смертью? Мы договорились с папой ничего ей не говорить. Сказали только, что я с тобой в отпуск на пару недель уехала. Да, это вранье, но сказать ей правду сейчас нельзя, это убьет ее. Возможно, позже, когда мы вместе будем дома и сможем поговорить с глазу на глаз. Так странно: мы заболели почти одновременно, сначала мама, а через несколько месяцев я. Никогда не смогу понять и простить врачей, которые не обращали внимания на ее жалобы. Бедная мамочка, родная моя, она так жаловалась на боли в животе, а врачи за несколько месяц жалоб не могли взять анализ мочи и крови. Как это возможно? Спустя несколько месяцев почки отказали безвозвратно…

Это случилось через полтора года после нашей эмиграции в Германию. Мама единственная сопротивлялась этому переселению. Мы с отцом, в отличие от нее, были полны энтузиазма и желания переезда и вообще перемен.

Очень хорошо помню свои мысли, чувства и впечатления, когда мы попали во Фридланд, лагерь для переселенцев. О том, что повсюду все аккуратно и чисто, я была наслышана, поэтому лощеные дорожки, стриженые газоны и цветы на клумбах меня ничуть не удивили. Маленькие домики барачного типа, внешне похожие на те, что когда-то были в пионерских лагерях. В каждом много комнат и куча кроватей. Мы с Германом спали на двухъярусной. Что мне сразу бросилось в глаза, так это сотни табличек с правилами, где на непонятном нормальному русскому человеку русском очень мило было изложено все, что нам можно и что нельзя. На каждом шагу они висели на стенах, большие и маленькие, квадратные и прямоугольные. Знаешь, я видела нечто подобное у нас в старых фильмах о войне.

А когда Герман обнаружил в комнате радио, из которого странный голос с тем же акцентом, что и на табличках, давал инструкции на весь день, меня вообще охватил ужас, и очень захотелось домой… Только вот дома уже не было! За две недели в лагере я многое поняла, несмотря на то что каждый новый день не отличался от предыдущего. Тот же голос из радио в шесть тридцать утра объявлял «подъем», потом столовка, толпа людей и опять очередной «допрос с пристрастием» в следующей инстанции…

Наверное, я зря рассказываю тебе все это, извини. В любом случае думаю, что очень даже не плохо, что все мы такие разные. Всегда есть что сравнить и чему поучиться.

Сегодня Хайди занесла мне лекарства, на удивление была не злой. Может, потому, что без Керстин. Наверное, они такие недружелюбные оттого, что рабочий день у них начинается друг с друга! Хайди зашла и сказала: «Фрау Кох, вы еще пишете? И все на немецком?» Что важно, она сказала это без иронии! Правда, потом на мой встречный вопрос: «Почему бы и нет?» – она ответила: «Да вы и говорить-то толком не можете!» – «Зато писать научилась!» – выпалила я. Это было смешно!

Когда я рассказываю эти истории своей подруге Ленке, она говорит: «Вот всегда у тебя так! В России ли, в Германии, всегда найдутся те, кого ты шокируешь своим отношением к жизни и просто манерами». Может, она и права, только я до сих пор так и не поняла, что это в ее устах – критика или похвала?!

Просто хочется быть собой, открытой и искренней, не пытаться подстраиваться под субъективные представления каждого о том, что «хорошо» и «правильно». Для меня это важно! Всем ведь не угодишь, да и не хочется!

Ты заметил, я снова в хорошем настроении? Всё-таки когда день начинается с Ирис, мое настроение будет отличным весь день! А еще забыла сказать тебе нечто важное, моя сестра приехала! Она прилетела специально побыть со мной! Сначала Лариса поедет к маме, а потом сразу ко мне! Мне очень хочется, чтобы вы познакомились. Она из тех людей, которым достаточно одного взгляда, чтобы понять, кто перед ней стоит. Ну что, испугался?!

День девятый. Родные души

8:00

Представляешь, сегодня познакомилась с новым доктором, и она оказалась русской! Она пригласила меня на УЗИ и сразу спросила, не хочу ли я говорить с ней по-русски! Ты даже не представляешь, как я обрадовалась! От счастья чуть не захлебнулась, отвечая ей в спешке: «Да!»

Мы долго болтали, и она не только ответила на мои вопросы, но и разъяснила те тонкости, которые я никак не могла понять из-за недостаточного немецкого языка. Она оставила свой номер телефона, сказав, что, если мне снова будет что-то непонятно, я смело могу позвонить ей. Не знаю ее фамилии, она представилась просто Ириной.

Наверное, это типично для нас, русских: если мы испытываем симпатию к кому-то, то моментально готовы смести все границы и условности! И вот уже в новом знакомом, которого встречаем впервые, мы видим близкого человека и настоящего друга! Не знаю, плохо это или хорошо, но со мной такое случается часто. В одночасье человек становится родным существом, и между нами моментально возникает безграничное доверие, понимание и много общего. Это невероятное ощущение потока, бурлящей энергии, соединения и приятия. Но в этом есть и обратная сторона, нередко посещают и последующие разочарования. Но я не жалуюсь. Понимаю, что ничего поделать с этим не могу. Да и не хочу, наверное. Очень хочется снова верить в себя, в людей, никак не могу отучить себя от этого, а разочарования… Ну, подумаешь, ошиблась, ну и что? А может, и не ошиблась вовсе, просто сейчас мне это так видится. Так или иначе, ничто не может заставить меня перестать верить и надеяться, что завтра новый день, новые встречи и все обязательно будет лучше!

Вчера весь вечер провела с сестрой! Лариса наконец-то добралась до меня, и с этого момента я перестала чувствовать себя больной и одинокой! Весь вечер мы прохохотали как сумасшедшие, что, собственно, для нас является совершенно нормальным состоянием! Я даже побаивалась, что придут Хайди с Керстин и наденут на нас смирительные рубашки или пижамы!

Лариса – не просто моя родная сестра, она моя лучшая подруга. И это не потому, что я так взяла и определила: этот самый лучший, а этот так себе, а этот хуже, чем лучший, но лучше, чем так себе, и так далее. Она лучшая потому, что ей одной достаточно услышать мой голос и увидеть глаза, чтобы на девяносто девять целых и девять десятых процента точно определить, что произошло, даже если я это тщательно скрываю.

Много раз ловила себя на мысли, что могу сколько угодно говорить и общаться с другими, тоже близкими мне людьми, на разные важные темы. И все очень интересно и, казалось бы, значительно. До тех пор, пока не начинаю обсуждать все то же самое с ней, с сестрой. Сразу становится очевидным, что многочасовое общение с кем бы то ни было не идет ни в какое сравнение с пятью минутами разговора с Лариской.

Мы хоть и не близнецы, но чувствуем друг друга на расстоянии. Хотя, может, это и неудивительно, потому что с самого детства мы были очень близки. Помню, у нас была одна комната на двоих, с двумя кроватями вдоль противоположных стен. Это позволяло подолгу болтать перед сном. Так мы провели много лет, а когда мне было лет десять, я знала про всех ее женихов и очень гордилась, что она такая умная, красивая и все парни бегают за ней.

В детстве очень хотела быть похожей на нее. Лет до шестнадцати была уверена, что мы абсолютно одинаковы по характеру. Наверное, мне так хотелось думать. Правда, еще немного повзрослев, я поняла, насколько мы разные. Независимо от этого наше присутствие в жизни друг друга мощно влияет на нас обеих. Это происходит естественно, не всегда осознанно, иногда болезненно, само собой. Но я уверена, что благодаря взаимному уважению, доверию и любви полученный опыт добавляет драгоценные осознания в каждую из нас. Разные мнения, взгляды и отношение к жизни не породили непонимания и отчуждения. Ведь нет ничего страшного в том, что кто-то с тобой не согласен или имеет противоположные взгляды. Гораздо хуже непонимание. Мое мироощущение часто расходилось с Лоркиным, но я всегда понимала ее мысли, мотивы. Также и с ее стороны нередко несогласие со мной и моими взглядами, но как же ценно знать, что тебя понимают, хоть и имеют отличную точку зрения. Неприятие твоего мнения ничто по сравнению с непониманием.

День десятый. Скарлетт

17:20

Только что вошла медсестра, видя, что я опять с листками, сказала:

– Ну, молодая писательница, отложите-ка на минутку ваши рукописи и отвлекитесь!

– Не могу оторваться! – ответила я.

– И все же отвлекитесь, у меня для вас важная новость!

Она сказала, что если результаты последних обследований будут без изменений и в воскресенье мне «вытянут» последний дренаж, то в понедельник я могу с чистой совестью отправляться домой! Даже не верится: через несколько дней – домой!

20:15

День подходит к концу, чувствую себя умиротворенно, сегодня был очень хороший день. Как всегда к вечеру, я размышляю и над прошедшими за день событиями. И конечно же, как обычно, перед сном хочется посмаковать главные события дня. Было много хороших, главных событий, но среди них лишь одно, поглощающее все мои мысли. Это наша встреча. Странное дело: я отдала тебе все скопившиеся письма, и теперь мне как будто чего-то не хватает.

Мои письма и дневники должны всегда лежать рядом, они меня успокаивают, внимательно слушают, когда хочу выговориться, не критикуют и понимают. Я так много писала в последнее время, а тебя все не было, потому и скопилось очень много. Это хорошо, что я все отдала.

До сих пор думаю о том, с чем ты приходил. Сегодня ты был расстроен. Рассказывал о рабочих неурядицах. Кто-то что-то не так сказал на работе. Иногда мне кажется, я совсем не понимаю тебя. Прости, но все это видится мне малозначительным. Ты так многого добился в жизни и делах, зачем изводить себя неприятными мелочами? Мне трудно даже представить, что кто-то так переживает из-за грубой реплики коллеги, из-за разбитого стекла на кухне, из-за порванных шнурков и несвежих булочек на завтрак. Каждый раз, слушая твои переживания по похожим причинам, мысленно спрашиваю себя: «Что это? Откуда? Это немецкая привязка к порядку или что-то еще?» Зачем тебе это?

Извини, наверное, в стенах больницы я сильно переняла философский взгляд Ирис, но мне так и хочется сказать тебе: «Все это мелочи. И все пройдет…»

Мой красненький хэнди1 завибрировал под подушкой, от тебя пришло СМС. Прочитав его, я оцепенела: «…ты такая сильная и смелая, а я не могу справляться с тем, что моя подруга больна».

Что это? Я не понимаю, что ты хочешь сказать, но все замерло внутри, мысли повисли в воздухе. Извини, я не могу даже размышлять сейчас, почему и зачем ты написал мне это. Казалось, мы все проговорили и темы твоих беспокойств исчерпаны. Мне нужно принять снотворное и как можно быстрей уснуть, иначе голова лопнет, как воздушный шар. Надо попытаться, как Скарлетт О’Хара, подумать об этом завтра, сейчас просто нет сил…

День одиннадцатый. Не хочу быть обузой!

9:00

Я действительно не знаю, с чего начать и о чем говорить… Совсем не могла спать ночью, много думала, а отвлечься и успокоиться никак не получалось. С утра сообщили плохую новость от врача. После выписки придется ходить к хирургу для откачивания жидкости из глубокой раны на спине. Кажется, своим беспокойством я притягиваю настоящие проблемы, но это меня волнует сейчас меньше всего.

Как ты думаешь, почему я всегда в хорошем настроении и состоянии? Почему я никогда не жалуюсь тебе, разве что немножко в своих письмах? Почему, когда мне плохо и больно, я готова рассказать об этом целому миру, но только не тебе? Не знаешь? Потому что твои проблемы, чувства и страхи всегда важней и страшней. Когда ты приходишь и рассказываешь, что происходит в твоей жизни без меня, складывается впечатление, что все рушится. С каждым днем твое положение становится все хуже и хуже. И это по всем фронтам. И на работе, и на стройке дома, и в отношениях с партнерами. Когда я слышу все это и вижу твои страдания, мгновенно срабатывает реакция: у меня нет проблем, у меня все отлично, немного приболела, но это ерунда, пройдет. Иногда мне кажется, ты боишься всего. Жить, любить, страдать, дышать! Есть повод или нет, ты начинаешь паниковать. Что тебя пугает? Что тебя так беспокоит? Ты боишься, что при таком «натиске» проблем и я стану для тебя обузой? Ты боишься, что из-за болезни я буду требовать много внимания и заботы? Тебе страшно что-то изменить в своей привычной жизни? Скажи, что мне нужно сделать, чтобы ты стал сильнее?

Помнишь, как-то ты сказал мне: «Я хочу, чтобы ты была такой, какая ты есть, будь сама собой». Но как это возможно, если ты не выносишь ни малейшего моего недовольства и несогласия, чего бы это ни касалось? Стоит мне высказать малейшую жалобу, как слышу от тебя незамедлительное: «Не будь такой». Какой такой??? Я такая, какая есть. Ведь ты же хотел этого? Так позволь же мне быть собой! Иногда мне кажется, что при встрече я только и делаю, что пытаюсь тебя успокаивать, потому, что ты переживаешь из-за «навалившихся проблем». Повсюду тебя «преследуют» проблемы и несчастья. Коллеги не помогают, друзья не понимают, партнеры не идут на сделки, а тут еще эта больная со своими притязаниями… Разве я могу позволить себе такую роскошь, побыть слабой?

Если бы ты только знал, как часто мне хочется упасть на твое плечо и расплакаться, но ты так часто занят, что такие моменты проходят мимо. Жаль! Иногда я представляю, что сейчас откроется дверь и появишься ты, но этого никогда не происходит. Наверное, сегодня я слишком эмоциональна, но тебя рядом нет, и ты не можешь этого наблюдать, а завтра все пройдет и, когда ты придешь, я снова буду «нормальной».

Послушай, любимый, наверное, ты прав, может, я и сильная, но сейчас все свои силы я бросила на борьбу с болезнью, других запасов больше нет, понимаешь? Я не могу вечно пытаться и стараться быть или казаться сильной, особенно с тобой. Сейчас мне так важно иметь возможность опереться на твое сильное плечо и рассказать о своих страхах, которые, к сожалению, у меня тоже есть. Все это ты мог бы и сам знать, не дожидаясь этих разговоров, но то, что ты вчера написал… Неужели ты пытаешься нас сравнивать? Зачем, да и как это возможно? Каждый человек в чем-то сильнее, а в чем-то слабее другого. Глупо сравниваться друг с другом, лучше друг от друга учиться.

Ты знаешь, что я всегда прямо говорю то, о чем думаю, и мне бы очень хотелось не бояться быть искренней в своих проявлениях и чувствах, которые не всегда могут тебе нравиться. И это совершенно нормально и, так же как и все хорошее, составляет нашу жизнь. Мне бы очень не хотелось всю жизнь пытаться соответствовать какому-то несуществующему идеалу. Я люблю и принимаю тебя со всеми достоинствами и недостатками, так позволь и мне иногда быть слабой и несовершенной, быть собой…

День двенадцатый. Снова одна

7:30

Утро началось без привычного «гутен морген». Вчера Аннет выписали, и она ушла домой. Она так радовалась, складывая вещи.

Окрыленная разрешением пойти домой, Аннет тихо напевала, аккуратно собирая маленький чемодан. Обращаясь ко мне, она радостно приговаривала:

– Ты даже представить себе не можешь, как я рада, что через пару часов буду дома! Ульрих уже ждет меня на улице внизу!

Увлеченная процессом, она металась то к чемодану, то в ванную комнату, то ныряла в тумбочку, чтобы ничего не забыть.

– Всё-таки это так здорово, когда все хорошо заканчивается! Я знала, что именно так и будет! – продолжала приговаривать Аннет.

Наконец она остановилась, повернулась ко мне и, пристально взглянув на меня, сказала:

– Мне так хочется быстрее попасть домой, но совсем не хочется оставлять тебя здесь одну… ты только не грусти, пожалуйста…

Лицо Аннет вдруг резко изменилось, и она начала плакать.

– Не переживай, иди спокойненько, меня тоже скоро выпишут! – Я старалась произнести это как можно беззаботнее. Аннет не слышала меня. Она плюхнулась рядом, обхватив меня за шею. Комок подкатил к горлу, я почувствовала, как застучали виски и горячим потоком хлынули слезы.

На самом деле тяжело было наблюдать, как радостно она собирается. Изо всех сил я старалась не показывать грусть, но все равно расплакалась в ее объятиях. А когда Аннет закрыла за собой дверь, я разревелась с еще большей силой, будто все скопившиеся обида, печаль и отчаяние должны были непременно выйти наружу. Всхлипывая, спрашивала саму себя: ну что случилось, ну чего ревешь-то?

Не знаю, грустно оставаться одной. С Аннет мы вместе смеялись и вместе боялись, а теперь снова эти давящие белые стены. Спасают только мои дневники. Интересно, захочу ли я прочесть их когда-нибудь? Эта мысль мгновенно заставила переключиться и немного успокоиться.

Благодаря тому что пишу я на отдельных листах, которые сразу отдаю тебе, мне не приходится их перечитывать, и я моментально забываю, что было написано на предыдущих. Трудно представить, какие чувства я буду испытывать при чтении этих писем через год, два или пять лет? Возможно, буду стараться все забыть и не стану к ним даже прикасаться, а может, и нет. Что будет через пять лет, я не знаю, хотя еще пару лет назад будущее казалось мне предсказуемым, ясным и понятным, казалось, я точно знала, чего хочу и что будет.

Теперь все иначе, словно в один миг мой мир изменился, и я понятия не имею, чего хочу в будущем и что будет завтра. Такое впечатление, словно старую программу вырубили, а новую не загрузили. Наверное, организм фокусирует все мысли, силу и энергию на том, что происходит здесь и сейчас, а значит, сегодняшний день – вот что самое важное.

Какая мне разница, что будет завтра или через пять лет, если сегодня меня не станет? Только сейчас я осознаю, как много тратила времени и энергии на то, чтобы «красивенько» распланировать свою жизнь на годы вперед, не замечая, что происходит сейчас, у меня под носом. Стыдно признаваться в этом даже себе. Все рухнуло словно карточный домик, многое из запланированного теперь просто не имеет смысла, да и невозможно.

Почему нам так сложно остановиться, оглядеться вокруг и прочувствовать, что наслаждение жизнью заключается не только в достижении определенных целей, а в самой жизни? И я говорю сейчас не только о каких-то сложных и высоких целях, а о самых элементарных ежедневных и бытовых, с которыми мы все сталкиваемся непрерывно, когда бежим в ларек за пачкой сигарет, в гараж за машиной, на встречу с другом, на работу. Разве при этом часто возникает желание сконцентрировать внимание не только на том, что мы идем куда-то и зачем-то, а на том, что мы «идем»! Встречая по пути других людей, видя вокруг дома и деревья, солнце и небо, с которого, кстати, может идти дождь. И именно это и есть жизнь, прекрасная и многообразная. Так здорово, когда умеешь наслаждаться и испытывать радость от происходящего.

Наверное, если бы прежде я умела жить не эфемерным будущим, а своим настоящим, каждый миг осознанно проживая и наслаждаясь, возможно, все было бы иначе. Но вместо этого я здесь. И снова одна.

И возможно, я никогда больше не увижу Аннет, которая в эти дни стала для меня чуть ли не самым родным и близким человеком на земле.

День тринадцатый. Доктор Цан и мои мамы

9:30

Я все еще неподвижно сижу на кровати, хотя плакать больше не хочется. В окошко светит солнце. Если бы оно лучиками не дотягивалось до меня, щекоча плечи и шею, добираясь до самой глубины души, мое настроение бы не поднималось и не хотелось бы улыбнуться. А мне теперь хочется!

В палату зашел доктор Цан

– Привет, принцесса! Как самочувствие? По-прежнему боевое? – спросил он, усаживаясь на краешек моей кровати.

– Все отлично, на войне как на войне! – ответила я, радуясь его визиту.

Этот человек не бывает в плохом настроении, ему всегда удается в самых сложных и негативных ситуациях найти что-то хорошее. Внешне он производит впечатление доброго, сильного и бесстрашного человека, который точно знает, что делает. Не знаю, но в доброте мне всегда видится сила.

Я не удержалась и сказала ему, что считаю его настоящим доктором и нисколечко не боялась доверить ему свою жизнь. Он рассмеялся и сказал:

– Ну раз жизнь доверяешь, показывай тогда, как заживают наши ранки!

– На последней перевязке медсестра наклеила пластырь! – Я показала спину.

Он осмотрел каждую ранку и убрал почти все пластыри, сказав, что все должно дышать! А еще он сказал, что в понедельник меня отпустят домой!

– Отпущу в понедельник, если пообещаешь, что не будешь переоценивать себя и свои силы…

– Обещаю! Буду тихо дома сидеть! Ну и лежать иногда, если сидеть устану!

– Ну, ну, посмотрим! – улыбнулся он мне и вышел из палаты.

Ура! Я так счастлива! Ты спросишь отчего? От всего! Оттого, что получается в любых условиях и ситуациях генерировать вокруг себя счастье, оттого, что хочу быть здоровой и смотрю в будущее, оттого, что ты есть на свете и я люблю тебя! Разве не достаточно причин для счастья?! И да, я точно знаю, что хочу домой!

12:40

Маму тоже должны выписать из больницы, надеюсь, ничто не помешает. Больше двух недель мы с ней не виделись, и она по-прежнему думает, что я где-то отдыхаю. Представляю, как она обижена! Разве нормально отправляться в путешествие, когда мать в таком состоянии? Конечно нет! На самом деле я все еще боюсь ей что-то рассказывать, она сейчас очень слаба, чтобы воспринимать такие новости.

Мама очень любит меня. Она любит нас обеих, просто у меня с ней всегда были особенные отношения. Лариса рано ушла из дома, выйдя замуж за, мягко говоря, не очень подходящего для семейной жизни человека. Мама долго и упорно противилась этому, но тщетно. Возвращение «блудного попугая» не заставило долго ждать, только теперь с ребенком. Думаю, тогда они немного отдалились друг от друга. Мама всегда очень любила ее, хотя доверие было несколько подорвано, а может, его и не было достаточно, потому она и противилась. Трудно рассуждать нам, детям, о том, на чем базируется доверие родителей к нам. А через какое-то время Лорка снова вышла замуж и уехала жить в другой город, теперь уже навсегда. Она, конечно, приезжала к нам в гости и сейчас приезжает, но редко.

Я же почти всегда была рядом с мамой. Всю жизнь между нами ощущалась прочная связь, побуждающая меня не отдаляться даже физически. Не помню, чтобы меня посещали желания и мысли поскорее улизнуть, спрятаться, отделиться и уехать подальше от родителей. Долгое время мы жили вместе, в одной квартире. А когда я впервые переехала в отдельную, то и она была совсем рядом с отчим домом. Недалеко от родителей чувствовала себя хорошо и комфортно. Не мешали и частые встречи, и общение, скорее наоборот, родители были первыми в списке «лучших друзей», которым я всегда могла все рассказать.

В браке с отцом Германа я несколько лет прожила в Таллине, но письма домой писала каждую неделю, скучала.

Часто вспоминаю, как в детстве и юности мама верила моему каждому слову. Не могу сказать, что злоупотребляла этим, но до сих пор так до конца и не понимаю, на чем основывалась эта безграничная уверенность в правильности моих решений и поступков.

Уже взрослой я нередко спрашивала:

– Мам, ну скажи, ну неужели ты и вправду верила тогда, что я ни разу не пробовала закурить?

– Да, верила, – гордо отвечала она.

– Ну почему??? Ведь тогда все девчонки курили, и ты знала об этом!

– Но я знала и то, что ты не такая, как все! Если помнишь, ты сама призналась, что пробовала курить, помнишь, когда от тебя табаком несло?

Я действительно хорошо помню, как приперлась тогда домой, вся зеленая от тошноты и головной боли. Это был мой первый опыт курения.

– Да, помню. И все же, почему ты так безоговорочно доверяла мне? – не успокаивалась я.

– Да просто знала и была абсолютно уверена, что ты сделаешь правильные выводы и примешь нужное решение. Так было всегда, с детства, просто ты не могла наблюдать саму себя в пять или десять лет, а я наблюдала и никогда не была разочарована. Не знаю почему, может, материнская интуиция подсказывала, хотя уже в три года ты была очень серьезная, и у тебя чувствовался железный характер. Казалось, с такой смелостью и самостоятельностью тебя и на мамонта отправлять можно!

– И ты вот так бы отправила и не побоялась? – уже в шутку интересовалась я.

– Нет… А я вообще за тебя никогда не боялась, знала, все будет хорошо…

Думаю, это правда. Я очень люблю расспрашивать ее про мое детство, жаль, что сама не помню себя в три года с «железным характером»!

19:15

Через три дня я вернусь домой! Это совсем скоро!

Мне пришла мысль, что если здесь, в больнице, началась моя новая жизнь, значит, и дома все будет по-другому! А «по-другому» – значит, намного лучше! Здорово я придумала, да?! Наверное, ты спросишь, а что значит «по-другому»? Это как? Хороший вопрос. Если честно, у меня пока нет на него ответа, но знаю, что здесь началась моя новая, вторая жизнь. Чувствую себя новорожденным, которому посчастливилось сохранить память прошлой жизни. И у него есть шанс иначе прожить свою новую, вторую жизнь. Осознанно, проделав работу над ошибками, наслаждаясь каждым моментом, с бережным отношением к себе и жизни.

Все дни в больнице, мои письма, точнее, сам процесс передачи своих мыслей и чувств на бумаге очень помог мне. Интересно, а дома я не буду больше писать тебе письма? Может, и буду, посмотрим, хотя очень надеюсь, что для этого у меня не найдется больше причин, ведь мы будем вместе! И обо всем, что со мной происходит, ты будешь узнавать в «прямом эфире» из первых рук!

Сегодня какой-то сумасшедший день! Каждые десять минут разрываются телефоны. Стоит мне снять трубку больничного аппарата, как уже трезвонит мой мобильный. Что же это такое! Каждый хочет все знать! Обо мне, конечно! Ну и я, конечно, со всей своей скромностью рассказываю, я не против! На самом деле мне очень важно видеть и чувствовать истинное отношение ко мне близких мне людей. Особенно сейчас.

Для меня также очень важно, что твоя мама звонит мне, а сегодня и вообще поехала в такую даль, чтобы меня навестить и поддержать. Наверное, она как никто другой понимает меня. И это неудивительно, ведь десять лет назад она сама пережила то же, что и я теперь. Возможно, поэтому мы особенно близки с ней.

22:30

Снова вечер, а спать и не хочется. Вспоминаю, как приятно мы провели сегодня день.

– Ну, дорогая, устроилась ты очень неплохо! – сказала Инес, бережно укрывая меня одеялом. – Видели мы твой водоем с теми самыми золотушками. Красивый сад, прекрасный вид, и погода замечательная, рада, что ты скоро тоже сможешь выходить на улицу.

Инес, мама Томаса, беспокоилась, что больница находится далеко от города и она не сможет часто приезжать ко мне.

– Да, тут очень хорошо, совсем не как в больнице, это радует! Завтра мне можно будет выходить на улицу с моими гостями.

Герхард, муж Инес, протянул мне маленькую книжку немецких стихов.

– Посмотри, что мы привезли тебе, это Инес выбирала, ее любимые стихи. Уже наслышаны о твоих письмах, о том, как стремительно улучшается твой немецкий!

– Томас, ты все уже рассказал всем! – воскликнула я.

– Ну могу же я похвастаться своей храброй, гениальной и целеустремленной девушкой!

Когда вы приезжаете, время пролетает незаметно, и еще больше хочется домой, чтобы чаще бывать всем вместе.

Вот-вот придет Ирис с «волшебной палочкой», и я опять не замечу, как провалюсь в глубокий сон.

День четырнадцатый. Прощальные дни

21:00

Весь день я пробездельничала! Как последняя лентяйка, валялась на кровати, много спала, объедалась, без конца болтала по телефону и принимала «посетителей»! Мама бы назвала меня «лодырем»!

Сегодня две мои знакомые устроили мне настоящий сюрприз! Нагрянули без предупреждения! Для нас, русских, это в порядке вещей! Мы вообще любим «забегать» без предварительных «переговоров». Это так приятно! Представляешь: сидишь ты один, совсем один, а тут вдруг кто-то пришел разделить с тобой грусть и печаль, и настроение резко улучшается!

Заранее знаю, что ты ответишь!

«Без предупреждения??? Как так, это невозможно, это неприлично!» И все такое. Ну что, угадала? Можешь не отвечать, знаю, что угадала.

Ну сам подумай, разве можно при нынешней занятости найти подходящее для всех время встретиться? Разве что раз в году, но ведь это уже не дружба. А так – появилась свободная минутка, идешь мимо, ну почему бы не зайти хоть ненадолго? Ты рискуешь еще полгода не увидеться с приятелем только потому, что вовремя не предупредил! Подобную «вежливость» считаю глупой, или по меньшей мере излишней. В любом случае мы, русские, смотрим на это проще, и эта наша особенность мне очень нравится. Даже если в данный момент я не готова кого-то принять, а он все равно уже пришел, я искренне этому рада.