(За)буду его Попова Елена

Глава 1

Послезавтра я выхожу замуж.

От этой мысли внутри поселяется волнение, руки покрываются мурашками.

– Дамы, прошу минуточку внимания!

Яна стучит вилкой по стакану с соком, отчего на нас оборачиваются люди за соседними столиками.

– Аленка, – глядя на меня, улыбается подруга, и поднимает стакан, – послезавтра ты станешь женой самого Черкасова! Офигеть! Поздравляя-ю-ю-ю!

Регина тоже чокается с нами и с мечтательным видом добавляет:

– И все новостные ленты будут пестреть заголовками: «Известный актер Олег Черкасов женился!»

– На девушке из подмосковной деревни, – прыскает со смеху Яна и, глядя на меня, стучит себе по губам.

– Во-первых, я не из деревни, а из села, – поправляю ее. – А во-вторых, я не вижу в этом ничего особенного.

– Вот именно! – поддерживает меня Регина. – Представьте, сколько селебрити пытались окольцевать Черкасова, а он влюбился в простую продавщицу цветов. А это значит, он разглядел в нашей Аленке то, чего нет в дамах из светского общества, – чокаясь с моим стаканом, подмигивает Регина. – Безумно рада за тебя, милая!

Я не собираюсь портить девичник из-за подколов Яны. Не знаю, зачем она постоянно напоминает мне, что я не ровня Олегу? Что на нее нашло вообще? Дружим с универа, и ни разу прежде я не видела ее такой. Как будто я увела у нее из-под носа мужика, ей-богу.

Да, мой Олег известный актер, очень богатый и привлекательный мужчина. Но и я далеко не серая мышь. Между прочим, когда мы отдыхали с ним в Дубае, меня даже пригласили сняться в рекламе нижнего белья.

Но Олег послал этого дубайского пляжного агента искать других желающих и закопал его визитку в песок.

– Твоя будущая свекровь еще брызжет ядом по поводу вашей свадьбы или уже успокоилась? – глядя в зеркальце и подкрашивая губы, спрашивает Яна.

– Умоляю, давай не будем портить такой прекрасный вечер разговорами о ней, – вздыхаю я и про себя думаю: «Очень надеюсь, что мать Олега больше не попытается сорвать нам свадьбу».

На столе оживает экран моего мобильника, на нем светится «Любимый».

– Алло? – милым голосом отвечаю я.

– Привет, малыш! Как там твой девичник? Веселитесь еще? – спрашивает Олег.

– Пока сидим, но скоро планируем расходиться. – Я замечаю, как глаза подруг лезут на лоб и тут же добавляю: – Завтра суматошный день: нужно еще раз увидеться с Вильманом, обговорить кое-какие детали, потом встретить на вокзале моих родственников.

– Вильманом? – одними губами спрашивает Регина и раскрывает рот. – Так он будет ведущим?

– О-бал-деть! – шокированно тянет Яна, а я хлопаю себя по лбу: «Блин, взяла и выдала им сюрприз».

– Все успеем, Ален, – обещает Олег. – Мы тоже потихоньку расходимся. Сейчас немного уберу тут все и лягу.

– Мне точно не нужно приехать сегодня? – спрашиваю я.

– Я не хочу, чтобы ты ехала в такую даль ночью. Оставайся дома, а завтра утром я приеду, и мы сразу отправимся по делам.

– Как скажешь, – с улыбкой вздыхаю я и целую в трубку. – Люблю тебя!

– Я тебя тоже. Позвони, как доберешься до дома, ок?

– Обязательно!

Убираю телефон от уха, и девочки тут же начинают вынюхивать, кто еще из известных артистов будет на свадьбе.

Я молчу как рыба.

– Одно могу сказать: скучно вам точно не будет! – подмигиваю я, и отпиваю томатный сок.

Через час я начинаю зевать, Регине звонит муж и интересуется, когда она вернется домой.

– Ну что, может, попросим счет? – смотрю я на девочек.

– Да, мне тоже уже пора, – отодвигая от себя тарелку с недоеденными роллами, вздыхает Регина. – Муж сам точно не уложит нашего разбойника спать.

– Ты, кстати, уже закончила с подарком для Черкасова? – вдруг спрашивает Яна, и я с ужасом округляю глаза.

– Бли-и-и-ин, – морщась, хлопаю себя по лбу. – Девочки, это полный капец!

– Что такое? – заглядывает в лицо Регина. – Не успели сделать?

– Успеть-то успели, но ваша подруга-растяпа забыла его на даче!

«Он спрятан в ящике моего трюмо, и если я попрошу Олега привезти его, то какой же тогда это будет сюрприз? – нервно кусаю губу я. – А до свадьбы мы уже точно не поедем на дачу».

– Короче, придется ехать! – решительно заявляю я и прикладываю карточку к терминалу.

– Ну, так и поезжай, – разводит руками Яна. – Подумаешь, заявишься на мальчишник. Зато быстрее выпроводишь его друзей, – смеется она.

– Да чет я не хочу тебя отпускать, – хмурится Регина. – Трасса скользкая и темная… Тревожно мне как-то. Может, все-таки завтра?

– Регин, завтра у меня дел выше крыши, я точно не успею. А оставить жениха без подарка, который я так тщательно готовила, не могу. Так что все, еду!

Ох уж эти переживания Регины. Я по этой дороге часто езжу, знаю ее отлично, да и за рулем не первый год.

Ну что может случиться?

Глава 2

Провожаю последних гостей до такси, вхожу в дом, снимаю куртку и смотрю на спящего в кресле друга.

– Казаринов, Казаринов, – вздыхаю я, когда понимаю, что растолкать его точно уже не получится.

Ладно, пусть проспится. Утром отвезу его в Москву.

Включаю чайник, засыпаю чай, пахнувший лавандой в френч-пресс, через пару минут наливаю в него кипяток, и пока мое «снотворное» настаивается, иду на второй этаж.

Надо принять душ, привести себя в чувство, выпить лавандовый чай, а затем как следует выспаться перед завтрашним днем.

Но не успеваю я подняться по лестнице, как меня останавливает звонок в домофон.

– Как всегда кто-то что-то забыл, – сдержанно говорю я и, спустившись на первый этаж, стреляю взглядом по гостиной в поиске чужих вещей.

Подхожу к двери, смотрю на экран домофона и непроизвольно раскрываю рот.

– Красовская? – хрипло проговариваю я и несколько раз моргаю.

«Чудится, что ли?»

Но нет. Это действительно она. Стоит у ворот в светлой шубе и, вытягивая шею, смотрит на окна.

Перед глазами появляется картинка, как она точно так же приехала сюда полтора года назад и сообщила, что хочет со мной расстаться.

И это было ровно за неделю до нашей свадьбы.

А еще чуть позже я узнал, что она уехала в Питер с одним режиссером, после чего ее актерская карьера стремительно пошла в гору.

Нажимаю на кнопку домофона и грубо, насколько это возможно, спрашиваю:

– Зачем приехала?

– Олег, нам надо поговорить. Это очень важно.

«Настолько важно, что приехала аж за пятьдесят километров от города?» – удивляюсь я и замечаю, как она жестом отпускает машину с шашками.

– Здесь о-о-чень холодно, – протягивает она.

«Черт… – сжимаю кулаки, несколько секунд думаю, что с ней делать. – Ладно, пусть выкладывает свое «важное» и катится отсюда на хрен».

Я нажимаю на кнопку домофона, вижу, как она проходит во двор, распахиваю дверь.

– Привет, – улыбается Лиза и бесцеремонно проходит в дом.

– Забыла, в какой стороне трасса на Питер? – закрывая дверь, спрашиваю ее.

– Питер? – смеется она. – Я уже полгода не живу там, Олежек. Ты разве не в курсе, что я рассталась с Беловым и вернулась обратно в Москву?

– Я не интересуюсь твоей жизнью, – отвечаю я. – Здесь ты что забыла?

– Узнала, что ты вскоре женишься, и не могла не поздравить, – подмигивает она и снимает шубу.

– А слово телефон тебе не знакомо? Это такая прямоугольная штуковина, которую можно прижать к уху и сказать все, что не можешь сказать лично.

– В том-то и дело, Черкасов, – вручает она мне шубу, снимает бордовый берет и поправляет темные волосы. – Ты мне не чужой человек. Все-таки мы три года были вместе. Поэтому я и решила поздравить тебя лично, а не по прямоугольной штуковине.

Развернувшись на высоких каблуках, она по-хозяйски цокает в кухню.

– Красовская, ты ничего не перепутала? – выкрикиваю я. – Эй, мадам! Выход в другой стороне.

Словно не слыша меня, она усаживается за барную стойку, обводит взглядом кухню.

– М-м, а здесь почти ничего не изменилось с тех времен. Кроме фото в рамочках.

Она щурит ярко-накрашенные глаза, глядя на наши с Аленой фотографии и кивает на френч-пресс.

– Чайку нальешь?

Меня это начинает выводить из себя.

Кладу шубу на ее колени, упираю ладони в мраморную столешницу и сверлю ее взглядом.

– Ты не у себя дома, Красовская. Приехала поздравить? Считай, миссию выполнила. У тебя есть две минуты, чтобы вызвать такси и уехать из моего дома.

От моего тона она быстро теряет уверенность и растерянно хлопает ресницами.

– Я тебя не узнаю, Черкасов. Прежде ты никогда не был со мной настолько грубым.

– Полторы минуты! – подгоняю я.

– Ба-а-а, какие мы сердитые, – цокает языком Лиза и грациозно выпрямляет спину. – На самом деле я пришла не только поздравить. Мне нужно сказать тебе кое-что.

– У тебя осталась минута. – Я скрещиваю на груди руки. – Ближе к делу.

– Ну, ближе так ближе, – хмыкает она и откидывается на спинку барного стула.

– Я приехала попросить у тебя прощения.

– Зря тратишь время, – усмехаюсь ей в лицо. – Твои извинения мне и тогда были не нужны, а сейчас – тем более.

– А мне нужны, – выставляет указательный палец Лиза и растягивает на губах мечтательную улыбку. – Знаешь, пока я жила с Беловым, все время вспоминала, как нам было хорошо с тобой, все наши поездки, вечера в этом доме, – обводит взглядом кухню. – Позже я поняла, какую допустила ошибку, расставшись с тобой, но у меня не хватило духу приехать.

– А сейчас что изменилось? Хотя дай-ка сам угадаю. – Я выгибаю бровь и прищуриваюсь. – Белов нашел тебе замену, и ты решила попробовать вернуться ко мне?

– О-о, – запрокинув голову, хохочет она на всю кухню. – Во-первых, не он меня бросил, а я его, а во-вторых…

Она устремляет на меня взгляд, медленно ведет кончиком большого пальца по безымянному.

– Ты уже почти окольцован, Черкасов. И, наверное, безумно любишь свою невесту? – Она вопросительно выгибает бровь, закусывает губу.

– И это, кстати, твоя единственная умная мысль за весь наш разговор, – отвечаю я и дважды хлопаю по столешнице ладонью.

– Твое время вышло. Вызывай такси.

– Значит, все-таки не простишь? – спустя паузу произносит она. – Жаль. А я так надеялась, что мы сможем остаться друзьями, – вздыхает Лиза и наглядно поправляет черные чулки. – Принеси мою сумочку, пожалуйста. Там телефон.

Я иду в коридор, беру с банкетки ее замшевую сумку, и по пути обратно слышу, как на кухне что-то гремит.

Застыв на пороге, наблюдаю картину: Лиза разливает по чашкам чай, затем ставит их на барную стойку, расстегивает две верхние пуговицы на белой шелковистой блузке и машет рукой у лица.

– Жарковато стало, – говорит она до боли знакомым низким голосом, наклоняет на бок голову, и, глядя на меня, ведет пальцем по декольте. – Впрочем, в этом доме всегда было жарко, не так ли? Особенно в спальне.

Я кидаю на барную стойку ее сумку.

– Вызывай такси! – велю я.

Пару лет назад я бы занялся с ней любовью прямо на барной стойке сразу после того, как она расстегнула пуговицы. Но это безумство давно иссякло. Я вырывал ее из сердца и из своей жизни. Так что зря она надеется, что на меня подействуют ее ахи-вздохи.

Красовская цокает языком и достает из сумки мобильник.

– Раз у нас не складывается душевный диалог, то мне и правда стоит уехать, – со вздохом роняет она. – Но пока ждем машину, давай хоть чокнемся чаем за твою предстоящую свадьбу, м?

Регина была права. Зря я поперлась на дачу ночью. Трасса – хоть глаз выколи, ничего не видно, а дворники едва справляются со снегом. Стрелка спидометра все время держится на отметке «40», и вместо обычных сорока минут я еду до дачи полтора часа.

Слава богу, я почти уже на месте.

Слышу по радио любимую песню, прибавляю громкость и, тихонько подпевая, поворачиваю в коттеджный поселок.

Уже издалека вижу, что в окнах нашего дома нет света.

– Фух, – выдыхаю я. – Слава богу, друзья Олега уже уехали. А то свалилась бы им на голову в разгар мальчишника, вот было бы весело, – тихонько смеюсь я и, подъезжая к воротам, нажимаю на кнопку брелока.

Кованые ворота едут в стороны, и я въезжаю во двор, сминая под колесами хрустящий снег. Паркуюсь рядом с черным «мерсом» Олега.

Быстренько бегу к дому, прикрывая сумочкой голову. Захожу в коридор, включаю свет и стряхиваю с пальто и сумки снежинки.

Мой взгляд падает на мужские ботинки, точно не принадлежащие моему Олегу.

Снимая сапоги, изумленно вытягиваю лицо.

«Блин, значит, еще не все разошлись».

Но тем не менее в доме почему-то подозрительно тихо.

Я на цыпочках крадусь в гостиную и замираю, видя в кресле большую фигуру. Включаю на телефоне фонарик, подхожу ближе.

– Казаринов, – глубоко вздыхаю я. – Ну, конечно, кто же еще…

Зажимаю нос от запаха перегара, крадучись выхожу из комнаты, тихонько закрываю дверь и проскальзываю в ванную комнату на первом этаже.

Умываю лицо, снимаю с хвоста резинку и кайфую от приятных ощущений в голове. Запускаю пальцы в свежевыкрашенные светлые волосы, по привычке навожу на голове пышноту.

«Ну и что, что пора спать, – улыбаюсь я. – С таким мужчиной, как мой Олег, красивой нужно быть двадцать четыре часа в сутки».

Переодевшись в шелковый халатик, я выхожу из ванной, иду к лестнице и, проходя мимо кухни, резко останавливаюсь.

Хмуря брови, всматриваюсь в темноту и не понимаю, что за меховая накидка лежит на диване.

«Олег купил новый плед?» – почему-то приходит в голову.

Ведомая любопытством, иду к обнаруженной находке, включаю в кухне свет и в следующую секунду мое сердце делает сальто. Чувствую, как учащается пульс, тело прошибает мелкая дрожь.

Я перевожу отрешенный взгляд на барную стойку, смотрю на две чашки. На автопилоте беру чашку, на которой оставлен след от красной помады, устремляю взгляд на дверь гостиной и с ужасом понимаю, что хозяйка шубы сейчас в доме и она точно не с Казариновым.

А другой чужой мужской обуви в доме нет…

Я резко поднимаю голову, сверлю взглядом потолок, с грохотом ставлю чашку на место и быстрым шагом иду на второй этаж.

Пробегаю мимо замшевых ботильонов на шпильке, лежащих на ступеньке, дальше вижу белую блузку, сворачиваю в коридор, застываю у двери в спальню и с колотящимся сердцем смотрю на бюстгальтер, что валяется в приоткрытом дверном проеме.

Толкаю дверь, нащупываю на стене выключатель, комнату озаряет яркий свет и в следующую секунду в мое сердце втыкается укол, парализующий все органы. Все, кроме зрения…

Отрешенным взглядом смотрю на кровать, на которой спит Олег в обнимку с брюнеткой. На подкошенных ногах и держась за стену, иду к ним, и теперь узнаю в ее спящем лице бывшую Черкасова.

Сквозь шум в ушах слышу какой-то грохот, кажется, я уронила со стены картину.

Девушка, щурясь от света, приоткрывает глаза, а в следующую секунду распахивает их и быстро натягивает одеяло до шеи. Не сводя с меня испуганного взгляда, она приподнимается, толкает в плечо Олега.

– Олег! Олег! – трясет его она. – Проснись же ты, черт возьми! Здесь твоя невеста!

Глава 3

Я видела ее в фильмах, в рекламе шампуня, во многих передачах и в фотоальбомах Олега, от которых он позже избавился.

Мне известно, что до меня он долго встречался с ней и даже сделал предложение. Но она ушла от него к другому.

А сейчас, видимо, вернулась.

И сразу в его постель…

– Прости, мы не думали, что ты приедешь… – опустив голову, вздыхает Лиза, а по моему телу бежит ток от одного слова «мы».

Отрешенным взглядом смотрю на спящего Олега и словно издалека слышу:

– Я заехала поздравить его с женитьбой, и… все как-то вышло само собой…

Перевожу взгляд на три порванные упаковки от презервативов, на синие боксеры Олега, что валяются у кровати, и касаюсь дрожащими пальцами губ.

Я не верю, что все это происходит сейчас. Не верю, что после всех слов любви, что шептали его губы, он переспал с другой накануне нашей свадьбы.

Сжимаю руки в кулаки, делаю шаг, отчего Лиза упирается в спинку кровати.

– Это было всего раз, – испуганно тараторит она. – Я не думала, что он набросится на меня, я…

– Заткнись! – вскрикиваю я и с размаху ударяю по лицу Олега.

Быстро дыша, смотрю, как он во сне прижимает к щеке ладонь и что-то нечленораздельно мычит, но даже мощная пощечина не смогла разбудить его.

– Как ты мог?! – толкаю его в грудь, и из моих глаз вырываются слезы. – Как ты мог так поступить со мной?! – кричу я и трясу его за плечи. – Проснись! Проснии-и-ись, Черкасов!

В это время его любовница спрыгивает с кровати, берет с пола чулки и пробегает в коридор, в чем мать родила.

Рывком стаскиваю с Черкасова одеяло и мутными взглядом смотрю на тело, покрытое отпечатками губ с красной помадой.

Они везде: на груди, на голом торсе и на каждом сантиметре его тела ниже пупка.

Еще секунду назад я хотела, чтобы он проснулся, хотела увидеть его стыдливые глаза, швыряться в него словами ненависти и требовать объяснений.

Но теперь смотрю на его зацелованное тело, представляю, как они развлекались здесь, использовав три презерватива, и все мои слова застревают в горле.

Я не желаю слушать его бредовые оправдания, от которых мне не станет легче. Сяду в машину и уеду отсюда как можно дальше. А потом приложу все усилия, чтобы вычеркнуть его из своей жизни и никогда больше не видеть. Даже по телевизору.

Не сводя с него взгляда, протягиваю руку к ящику трюмо, открываю его и нащупываю небольшую коробку с подарком. Ставлю ее на кровать рядом с ним и на ватных ногах выхожу из комнаты.

Наступаю на красный бюстгальтер, поднимаю его и, задыхаясь от слез, иду на первый этаж.

Замечаю, что на лестнице уже нет блузки и ботильонов, а когда спускаюсь, застаю у двери Красовскую, торопливо надевающую шубу.

– Ты забыла! – кидаю ей в ноги бюстгальтер, но она не обращает на него внимания.

– Можно я телефон заберу? – кивает она в сторону кухни. – М-мне нужно вызвать такси.

– Телефон? – сверлю ее взглядом. – Да-да, конечно. Где он?

– В кухне.

Иду в кухню, хватаю с барной стойки ее мобильник и замшевую сумку, разворачиваюсь и швыряю их к входной двери. По пути обратно вижу трещину на стекле телефона, а Красовская, глядя то на меня, то на мобильник, хлопает глазами.

– Ты разбила его!

– Разбила телефон? – выдыхаю я. – И эта говорит та, которая разбила мою жизнь?

Я медленно иду к ней, чувствую, как ногти до боли впиваются в ладони, тело начинает полыхать от желания вытащить ее из дома за волосы.

Красовская, испуганно глядя на меня, торопливо берет с пола сумку, пятится к двери, нащупывает ручку и выскальзывает на улицу.

Оставив после себя лифчик, разбитый телефон и мою разорванную на куски душу.

Слышу шаги за спиной, на мое плечо внезапно ложится ладонь, я сжимаю губы, разворачиваюсь и залепляю по колючей щеке мощнейшую пощечину.

Мутным взглядом вижу, как Саша, быстро моргая, трет щеку.

– Ален, т-ты чего? – Он делает шаг назад.

Я набираю в легкие воздух, запускаю пальцы в волосы и прерывисто выдыхаю.

– Я думала, это Черкасов, – спустя секунду отвечаю я и, пристально глядя на него, добавляю: – Когда он проспится, передай ему от меня эту пощечину.

Ничего ему не объясняя, иду в ванную комнату, быстро надеваю платье, которое оставила на стиральной машине, натягиваю капроновые колготки. Выйдя, слышу со второго этажа крик Казаринова:

– Черкасов, проснись! Аленка там вся в слезах закрылась в ванной. Иди к ней, идиот!

Я быстро надеваю пальто, сую ноги в сапоги, хватаю с обувницы ключи от машины и задерживаю взгляд на бордовом берете.

Через пару минут сажусь в машину, вставляю ключ в зажигание, поднимаю взгляд на входную дверь и вижу, как из дома выходит Черкасов.

Он завязывает пояс на длинном халате, спускается босыми ногами по ступенькам, и что-то выкрикивает мне.

Я нажимаю на кнопку брелока, резко сдаю назад, выкручиваю руль, разворачиваю машину и включаю фары, освещая ему пугало, стоящее во дворе в бордовом берете и красном лифчике.

Поворачиваю голову, смотрю, как Черкасов, глядя на пугало, запускает пальцы в волосы, болезненно кривит лицо и переводит на меня растерянный взгляд.

«Пусть оно стоит напротив твоих окон и напоминает, что ты сделал этой ночью…» – проговариваю про себя я, поворачиваю машину к открывшимся воротам и утапливаю педаль в пол.

– Ненавижу! Призираю! – рыдаю я, стуча по рулю рукой, и спустя секунду тишину машины разрезает мой неистовый крик. – А-а-а-а! А-а-а-а!

Вылетаю на трассу и с ужасом понимаю, что я даже не посмотрела по сторонам.

Понимаю, что в таком состоянии я могу разбиться, делаю несколько вдохов и сбавляю скорость. Потом быстро вытираю глаза и, включая дальний свет, двигаюсь со скоростью восемьдесят.

Под бесконечный поток слез вспоминаю, как еще сегодня утром Олег принес мне кофе в постель и разбудил словами: «Просыпайся, любимая».

Как вчера мы засыпали, грея друг друга в объятиях и рассуждая о том, что сразу после медового месяца будем пробовать зачать ребенка.

А сейчас перед глазами появляется его обнаженное тело, покрытое поцелуями, и в моем сердце с адской болью прокручивается отвертка.

«Я не думала, что он набросится на меня…» – звучат в голове слова его любовницы.

– Мразь! – выкрикиваю я, захлебываясь слезами. – Ненавижу! Ненавижу тебя! Ненавижу-у-у-у!

Сейчас же соберу все вещи и поеду к родителям. Ни на секунду не задержусь в его квар…

Я резко замираю, кидаю взгляд на пассажирское сиденье, и меня словно окатывает ледяной водой: сумка с правами, телефоном, ключами от дома и кошельком осталась на даче…

– О, боже, только не это… – протягиваю я и, включив аварийку, сворачиваю на обочину.

Останавливаю машину, откидываюсь на спинку сиденья и, закрыв глаза, массирую виски.

«Что же делать? Что же мне делать-то, а?.. Без ключей мне не попасть в квартиру, без прав не уехать к родителям в село…»

Я закипаю от одной только мысли, что мне сейчас предстоит встретиться с Черкасовым. Чувствую, как от злости учащается пульс, как лицо заливает краской.

Но мне ничего не остается, как развернуть машину и поехать обратно.

С каждым километром во мне все больше и больше разгорается пожарище.

«Он изменял мне на глазах у друзей, а завтра, при них же, собирался надеть мне кольцо на палец…»