Городской детектив. Часть 3. Смерть в отпечатках Карташева Мария

Глава 1

Острый железный край крыши гулко тёрся о дребезжащий водосток, и вместе с ветром этот звук носился в воздухе тягостной заунывной какофонией, оседал на мокрой грунтовке, путался в свете фар одиноко бредущей по окраине города машине. Вскоре автомобиль, окончательно сбившись пути, остановился, из тёплого нутра вышла женщина, покрутила головой, надеясь что-то рассмотреть в еле освещаемой фонарями темноте, но испугавшись метнувшейся по обочине тени, снова забилась в машину.

Новый порыв ветра, а может, наступающий восход слизнули электрические разряды в стёклах фонарных столбов, ненадолго этот отрезок грунтовой дороги погрузился в ночное непроглядное безмолвие, и только фары автомобиля протыкали тяжёлое чёрное покрывало, да не успокаивалась крыша с трубой, противно вереща и надрываясь ещё сильнее. Вскоре рассвет окрасил в серое сумрак ночи, стали видны лужи, блестящие от влаги и лежащие на земле облетевшие листья, часть чьего-то поваленного забора и опустевший автомобиль, который стоял заведённый, чадя выхлопной трубой.

– Алё, милиция, – стоя напротив пустой машины и подслеповато щурясь, проговорила старушка с маленьким лицом и полностью закутанная в длинный плащ, поминутно поправляя на голове косынку. – Чё, мне кудась звонить, если здесь машину посреди дороги раскорячили? Милый, ты мне не говори, как правильно, я в четыре встала, в окно глянула, она стоит. Я в девять второй раз чай пить пошла, она опять стоит, сейчас полдень, она стоит. Причём всё время она была взведённая, сейчас, наверное, издохла совсем или топливо гикнулось. Так кудась звонить, чтобы разобрались?

После звонка дремлющее пространство окраины стало потихоньку просыпаться, сначала от рычащего двигателя машины участкового, потом воздух взволновали сине-красные маячки машины ДПС, так как прошёл сигнал, что оставленная машина принадлежит их сотруднику, а потом к месту прилетел беспокойный отец, почти всю ночь обзванивавший знакомых дочери, так как она обещала быть на семейном ужине, но так домой и не приехала.

– Мужики, чего происходит? На фига она вообще сюда приехала? – стенал он, нарезая круги вокруг машины. – Ни черта не понимаю. Сказала, папа, я еду. – мужчина стал нервно вырывать из кармана куртки застрявший там телефон и, вытащив вместе с порвавшейся подкладкой, быстро набрал номер. – Стас, это Митя Кононов. Можешь приехать? У меня дочь пропала.

***

Открыв глаза, Глафира сначала не сразу поняла, где находится, и только потом осознала, что если она перестанет быть маминым Воробушком, то ей совсем не на что будет опереться в этой жизни. В пятницу, улизнув с работы пораньше, Глаша взяла билет на самолёт и уже ближе к вечеру предстала перед удивлённым взором родителей, только недавно добравшихся до нового места папиного назначения. Потом был долгий весёлый ужин, бесконечные тосты за новый замечательный большой дом на берегу Обского моря и за новую папину работу в составе преподавателей Академгородка в Новосибирске.

Выйдя с отцом на веранду, Глаша огляделась, подсела к отцу и проговорила:

– Папа, почему тебя раньше не пригласили?

– Глаша, наверное, потому что я не спрашивал. Мне казалось, что наш переезд в Европу будет каким-то радостным, но, наверное, этот отрезок своей жизни я не буду вспоминать с удовольствием. Дом, Глаша, есть дом. И потом, я же не привык продвигать себя, что ли. А здесь просто обстоятельства сложились очень удачно, позвонил старый товарищ, разговорились, а он декан, и они как раз искали преподавателя моего уровня.

– А Никита?

– Они решили, что тоже останутся здесь. Но купят квартиру в городе, сейчас решили смыть с себя нервозность переезда, поехали в Сочи.

– Я так рада, что вы вернулись.

– Хорошо, что ты приехала, мама просто сразу расцвела. Ты, Глашенька, пожалуйста, больше не отдаляйся.

– Не буду, папа. Не буду. – девушка покачала головой, чмокнула отца в щёку и пошла наверх, в небольшую спальню, которую оставили специально для Глафиры.

Утром, спустившись на кухню и распахнув тяжёлые шторы, Глафира стояла в хороводе солнечных лучей, смотрела, как красиво скачут морские волны и вдруг нащупала внутри себя прежнее тёплое счастье. Это было словно давно забытое чувство, помогающее держаться на плаву.

– Доброе утро.

Глафира развернулась, улыбнулась настороженно вошедшей Ане и кивнула на холодильник:

– Давай завтрак вместе приготовим?

– А уже всё готово, – девочка пожала плечами, – мы ещё в восемь встали и просто ждали, когда все проснуться. Мама, – выпалила Аня, но сразу осеклась, – простите.

– Аня, давай условимся, – подойдя ближе, сказала Глаша, – ты имеешь полное право называть родителей «мама» и «папа». Хорошо? Это твой дом.

– Я стараюсь, но столько случилось, что иногда не понимаю, как себя вести.

– Давай поступим следующим образом, – Глаша взяла девочку за руки и, глядя в глаза, сказала, – попробуй воспринять меня как старшую сестру. Не замыкайся в себе, ты же понимаешь, кто, как не я, знает твою историю. Если тебе будет трудно, сложно или просто захочется поболтать, ты всегда можешь мне позвонить. Ну, а по своему опыту, скажу, что лучшей подружки, чем наша мама, не найти. Кстати, где родители?

– Они во дворе, думают, что устроить в сарае. Папа настаивает на мастерской, мама говорит про курятник.

– Да? – удивилась Глаша. – Можно подумать, папа хоть раз держал в руках молоток. А мама кур видела только в магазине в виде тушек, я боюсь, что она плохо понимает, что в живой природе они с перьями. Беги зови всех завтракать, я пока кофе сварю.

Аня рассмеялась и побежала на улицу, а Глафира, поискав на полках кофейные зёрна, счастливо выдохнула:

– Я дома, какое счастье.

Одновременно с поднимающейся кофейной пенкой у Глафиры зазвонил телефон, и она, обжигая руки, быстро переставила турку с плиты на стол и схватила мобильник.

– Слушаю. – дуя на пальцы, проговорила девушка.

– Глафира, привет. Это Яна Кислицына.

– Кто? – Глаша нахмурилась, пытаясь откопать в памяти едва знакомое имя.

– В школе мы с тобой вместе учились. – нетерпеливо добавила девушка и перед внутренним взором Глаши чётко нарисовался образ королевы класса, пренебрежительным взглядом окидывающей тех неудачников, кто не сумел попасть в толпу её свиты.

– Да, Яна, вспомнила. Привет. – со вздохом отозвалась Глафира и загрустила.

С тех пор как она стала работать в органах, к ней постоянно обращались с просьбами, казалось бы, совершенно посторонние люди, о которых она не слышала годами. Одним нужно было вернуть права, другим помочь с соседями, а третьим пугнуть мужа, последнее нравилось Глаше особенно, потому что она явно представляла себе, как она пугает этого самого мужа, надевая на себя страшную маску и бегая за ним по городу.

– Ты же в полиции работаешь? – без предисловий спросила Яна.

– В следственном комитете. – вяло поправила её Глафира.

– Это, наверное, ещё лучше. Глаша, у меня подруга пропала.

– Когда? – спросила Глафира, внутренне благодаря Вселенную, что на этот раз не собака и не хомячок, потому что такое в её практике уже было.

– Утром, сегодня.

– Яна, сейчас три часа дня, – терпеливо проговорила Глафира, – ты уверена, в том, что говоришь? Может, она просто телефон забыла зарядить, например.

– Глаш, я ж не дура совсем. Мы с ней рано с утра сегодня ехали за город, машина сломалась, хорошо, что рядом был сервис, мужики сказали, что там что-то серьёзное полетело. Недалеко была станция, мы решили вернуться в город на электричке, зашли вместе на платформу, я отошла воды купить, там магазинчик недалеко, вернулась, а её нигде нет. Телефон выключен.

– Яна, давай, я задам несколько уточняющих вопросов, – осторожно проговорила Глафира, – вы точно не ругались?

– Нет, Глаша. Я обыскала там всё вокруг, вызвала полицию, даже заставила камеры посмотреть. Видно, что мы с ней зашли на вокзал, видно, как я отошла от неё, она повернула за столб и пропала! – почти выкрикнула Яна. – Прости, я просто вся на нервах. Я приехала в город, пошла к ней домой, никто не открывает. Но я точно знаю, что к ней кто-то приходил после нашего отъезда.

– Почему ты так решила?

– Коврик.

– Что? – не поняла Глаша.

– Пунктик у неё, коврик перед дверью должен ровно лежать. Мы, когда выезжали, я его сбила, так она вернулась, поправила, сейчас он снова сбит. А квартира у неё, как бы в коридорчик утоплена, там мимо никто не ходит. Домработница сегодня точно не должна была прийти.

– Так, поняла. – шумно выдохнула Глафира. – С родственниками связывалась?

– Польская, поверь, ты последний человек, кого бы я стала о чём-то просить, если бы не что-то серьёзное.

– Да? – удивилась Глафира. – А почему?

– Ты реально сейчас хочешь обсудить прошлые обиды?

– Короче, я сейчас не в Питере. – перебила её Глафира. – Сейчас я позвоню своим, с тобой кто-нибудь к ней на квартиру скатается. Хорошо?

– Да, я здесь во дворе, возле её дома. Она в квартире родителей осталась жить, а они в новую перебрались, но они сейчас где-то на Алтае.

– Сейчас я тебя наберу.

Глафира положила трубку, потрясла головой и немного помявшись, набрала номер Визгликова. Сегодня была суббота, и Стас был на связи, ибо вызвался быть дежурным по отделу.

– Стас Михайлович? – спросила Глафира, когда Визгликов поднял трубку.

– Нет. – серьёзно ответил Стас.

– В смысле? – недоумённо протянула Глаша. – Это ж вы.

– Польская, ну а что ты тогда глупые вопросы задаёшь? – лениво гаркнул следователь. – Что тебе?

– Есть дело. – набрав воздуха в лёгкие, выпалила Глаша.

– Денег нет. – сразу отозвался Стас.

– Да не нужны мне ваши деньги, у меня своих тоже нет. Случай странный, бывшая одноклассница попросила помочь. Можете смотаться, посмотреть что там?

– А ты где?

– В Новосибирске.

– Где? – изумлённо протянул Стас.

– Родители мои вернулись, папе здесь предложили очень хорошую должность, вот помогаю обустраиваться на новом месте. Я завтра вечером уже приеду обратно.

– А, а я думал, решила обследовать те территории, куда мы клиентов своих отправляем. Скидывай контакты. Проверю.

***

Выскочив из такси, Визгликов сверился с адресом и, войдя во двор, сразу увидел одиноко слоняющуюся девушку.

– Вы Яна? – Визгликов поморщившись оглядел высокую белокурую девушку, точёная фигура которой должна была вызвать в нём радость, но он прекрасно понимал, что если он будет с ней флиртовать, Глаша вынесет ему весь мозг. Да и потом почему-то в последнее время всё больше мысли Визгликова занимала фигура Лисицыной, особенно после того, как он её чуть не потерял.

– Да, – живо отозвалась девушка, – а вы?

– А я не Яна. Ну, показывайте, где ваш сбитый коврик. Ведь следователю по особо важным делам больше-то нечем заняться.

Скорчив недовольную мину, Визгликов пошаркал за девушкой к подъезду, но остановился, когда услышал короткий визг тормозов.

– Простите, вы Станислав Михайлович? – из подъехавшей машины вышел высокий мужчина в полицейской форме.

– Да. Вы участковый?

– Так точно! – коротко взяв под козырёк трубно ответил мужчина. – Слесаря я вызвал, понятые ждут у квартиры.

– Можно я вас сфотографирую и повешу на доску, чтобы показывать другим пример идеального участкового.

Мужчина, не понявший воспринимать это как шутку, или Визгликов и правда решил устроить ему фотосессию, заметался взглядом, неловко пожал плечами и громко сказал:

– Если нужно для дела, я готов. Куда встать?

Визгликову очень хотелось рассмеяться, но видя совершенно серьёзный взгляд участкового, Стас помотал головой:

– Не, такие важные вещи на бегу не делаются, нужно же фотографа вызвать и в более торжественной обстановке всё обтяпать.

– А может мне парадную форму надеть? – оживился участковый.

– Не, – цыкнул Стас, – лучше фрак.

– А у меня нет, – расстроенно протянул мужчина.

– Вот так и рушатся самые светлые идеи, – посетовал Стас и открыл дверь в подъезд. – Позже обсудим.

Слесарь, быстро справившись со своей задачей, раскрыл дверь в жилище Яниной подруги и уже хотел переступить порог, но Визгликов быстро оттеснил его и обернувшись сказал:

– Уважаемый, не нужно такого рвения, вам переработку не засчитают. – и, выцепив взглядом участкового, добавил, – пусть товарищ пока подождёт. Посмотрим, что здесь, может, придётся закрывать квартиру и опечатывать. – поманив рукой стоящую позади всех Яну, он проговорил. – Стойте здесь, я скажу, когда можно зайти, а вот понятые за мной.

Квартира была обычной, чисто прибранной, стандартной и словно только что сошедшей с картинок интерьерного журнала, где рекламируют бюджетные мебельные гарнитуры. Единственным оригинальным украшением были фоторамки с чёрно-белыми снимками, висевшие по всему периметру квартиры. Визгликов не увидел ничего такого, что могло бы его насторожить. Он прошёл на кухню, заглянул в санузел, потом вернулся в гостиную-спальню, но ровным счётом ничего не увидел.

– Яна, зайдите сюда, пожалуйста. – матерясь про себя и обещая устроить Польской «райскую жизнь», крикнул он в коридор. – Проходите, – широким жестом открыв дверь, проговорил Стас. – Убедились? Здесь всё в порядке.

Яна придирчиво огляделась, прошла по маршруту Визгликова и расстроенно всплеснула руками.

– Я ничего не понимаю. Где же она тогда?

– Я думаю, что вы напрасно накручиваете и себя и всех остальных, – пробормотал Визгликов, – а был ли мальчик? – вдруг задумчиво спросил он. – Яна, а на какой машине вы поехали? В какой сервис её сдали? На какой станции сели в поезд?

– К чему все эти вопросы? – нахмурилась девушка.

– Ну, вы подняли в субботу на ноги кучу народу, но у вас нет ни единого доказательства, что вы и правда куда-то ездили. Всё только с ваших слов.

– Да что вы такое говорите?

– Ну, может быть, вы здесь видите что-то, чего не вижу я?

Понятые заскучали, поняв, что ничего интересного не будет, и вылазка из своего жилища была просто напрасной тратой времени. Две пожилые женщины, чтобы хоть как-то себя развлечь, стали активно разглядывать стены под аккомпанемент занудного голоса Визгликова, который умел прекрасно выпиливать дыры в нервной системе собеседника.

– Смотри, Антонина Петровна, какая мода нынче. Какие-то неясные силуэты нафотографируют и говорят, что это искусство.

– Ага, или смотри, бумажку в клеточку сняли и вставили в рамочку. Может, там дельное что-нибудь написано хоть? Гляньте, Ольга Сергеевна, а то я очки забыла. Главное, чтобы не матерное было.

– Да нет. С детектива какого-то, что ли, строчки, – женщина, чуть сощурившись, приблизилась к висевшей на стене картинке и громко прочла, – «если я не объявлюсь до послезавтра, то ищите меня по адресу».

На последних словах Визгликов резко замолчал и выглянул в коридор.

– Что это? – спросил он, быстро подойдя к старушкам.

– Да картинки какие-то. А что читать нельзя было? – приоткрыв рот от испуга, произнесла Ольга.

– Можно. – севшим голосом сказал Стас.

– А что такое? Что это за адрес? – Яна подошла поближе и глянула на картинку. – Этой фотографии здесь не было. И почерк Эмкин.

– Да я уже понял. – Стас набрал номер и быстро спросил. – Тёма, можешь подъехать? Отлично, сейчас адрес кину, жду.

– Так а что это за адрес? – не унималась Яна.

– Криминального морга. – тихо уронил Визгликов и набрал номер телефона. – Алё, кто сегодня вместо Казакова дежурит? Новенькая, что ли? Впрочем, какая разница, присылайте криминалиста.

***

Утро в квартире Астаховых проходило под визжащую трель скандала. Не прекращающаяся с вечера перебранка, хорошо набирала обороты, и Артём бегал по квартире с багровым лицом, пытаясь побыстрее собраться и ускользнуть из дома, лишь бы больше не слышать криков жены.

– Ты абсолютно стираешь понятие ответственности, ты решаешь всё в одиночку, ты меня растёр в пыль. – громко переставляя посуду на кухне, тревожила пространство громкими звуками женщина.  – Артём, мы собирались пожениться и завести ребёнка, у тебя была нормальная спокойная работа. А что сейчас? Я тебя спрашиваю, что мне делать сейчас?

– Я прошу тебя, у меня уже мозг кипит. Хватит кричать! – мужчина чуть повысил голос, но сразу оборвал предложение и более миролюбиво добавил. – Я и так всем говорю, что ты моя жена, если тебе необходима печать в паспорте, пойдём в ЗАГС. – он попытался обнять Аллу за талию, но та резко отстранилась.

– Мне одолжение с твоей стороны не нужно, и я хочу нормальную свадьбу. Тебе-то что, ты ещё молодой, потом бросишь меня и ещё раз женишься, – некрасиво скривила лицо и заплакала женщина, – а я хочу, чтобы всё красиво было, чтобы было о чём в старости вспомнить. Я последний раз спрашиваю, ты уйдёшь с этой работы? – поставив руки в боки, гаркнула она.

Артём шумно вздохнул, опустился на стул и, покрутив в руках пустую чашку, сказал:

– Я не хочу и не могу работать водителем, а сейчас я делом занимаюсь. Пожалуйста, пойми и меня тоже, поперёк горла уже стоят все эти покатушки.

– Не хочешь водителем, я тебе другое место нашла, – немного оживилась женщина, – охранником в магазин. Очень похоже на твоё нынешнее занятие, тоже охранять порядок.

– Не выкручивай мне руки, – застонав Артём стал легонько биться затылком о стену, – мне нравится оперативная работа. Как ты не понимаешь, что я совсем закисну. Ты меня просто убиваешь.

– Короче, Артём, выбирай. Либо ты увольняешься, либо я от тебя ухожу. – твёрдо сказала женщина, сорвала с себя передник и с треском захлопнула за собой дверь в ванную.

Тёма глянул на зазвонивший телефон.

– Да, Стас. С удовольствием. Я выезжаю. – быстро сказал Артём и подорвавшись опрометью бросился из квартиры.

***

Ветер, разогнав стадо тучек, ненадолго стянул паутину непогоды с солнца, и в осеннем воздухе сразу разлилось тепло, из леса выкатился тёплый грибной аромат, с берега реки потянуло щиплющим ноздри дымом от костерка, который упорно раздувал Погорелов, стоя на коленках.

– Серёга, что ты там возишься?

– Так, болезный, сиди и не возражай. Тебе доктор что сказал? – откашливаясь спросил Погорелов. – Побольше бывать на воздухе. Вот сиди и наслаждайся.

– А Кирилл-то где?

– Сейчас пивка захватит и приедет. О! Получилось!

Еле тлеющее пламя, наконец быстро забралось по сухим веткам в самую середину древесной пирамиды, и костёр весело заплясал под мелодичные аккорды слабого потрескивания.

– Мы ж на сухую решили, какое пиво? – удивился Латунин.

– Рома, кто ж такими природными красотами любуется на сухую? – Погорелов обвёл руками огромную заводь, колышущийся осенний лес и крохотную полянку, где они расположились на пикник. – Это ж не романтично, в конце концов.

– Ну тогда как-то нехорошо. Надо было Визгликова позвать.

– А, ну да, где водка там Визгликов, – прыснул со смеха Погорелов, – ты ему ещё ляпни, он тебе больняк продлит.

– Да не, я к тому, что он потом весь мозг выест, что бухать без него поехали.

– Ладно, не нуди, я его приглашал, но он дежурный сегодня. – отмахнулся Погорелов. – Сейчас мангал запалю, а ты пока шашлыки нанизывай. Как там Надя твоя?

– Отвали. – моментально оборвал интерес приятеля Латунин.

– Странно, а мне казалось, всё хоккей.

– В хоккей у тебя сорванцы под окнами играют, – буркнул Рома, – правда, Серёга, отвали, не расположен я что-то. – Латунин открыл контейнер с ароматно пахнувшим маринадом, подхватил шампур и, надев первый кусок мяса, вздохнул. – В больнице был, она чуть не каждый день ездила, как вышел, снова отстранилась. Не пойму её.

– А ты выведи на разговор.

– Серёга, вот ты такой смелый, я прямо удивляюсь. А, ну да, – зло всплеснул руками Латунин, – у тебя же богатый жизненный опыт в разрезе общения со слабым полом. Напомни, когда ты на свидание-то ходил последний раз? А, точно. Никогда!

– Ладно, не шуми. – миролюбиво отмахнулся Сергей. – Что там, кстати, по Кононову?

– Ничего. Там Визгликов с дэпээсниками весь лес исползали, девушка как сквозь землю провалилась. Неделя уже прошла.

– Слушай, а Кононов это тот, кто нашёл тогда газель с холодильником? – передавая готовые шампуры Погорелову, спросил Латунин.

– Ага. Там следак районный совсем юный приехал. А Кононов – калач тёртый, сразу понял, что сейчас всё загубят, и Визгликову позвонил.

Со стороны дороги послышался шум автомобиля, на полянку выкатился новенький внедорожник Кирилла, из-за руля выпорхнула красивая девица, с заднего сиденья ещё парочка таких же красоток, а с пассажирского места медленно и вальяжно вышел Кирилл.

– Здорово, отдыхающие. – захлопывая двери, проговорил он. – Принимайте пополнение.

– Это наш Кирилл? – переглянулись оперативники.

– Ну судя по оболочке, вроде да, только я не очень помню, когда он успел таким мачо стать, – расплываясь в улыбке, сказал Погорелов.

***

Выгнав за дверь чересчур суетливых и словоохотливых бабулек, Визгликов ещё раз осмотрел квартиру, но пока что ровным счётом ничего не нашёл.

– Здравствуйте. – с порога послышался приятный женский голос. – Криминалиста вызывали?

Выйдя из комнаты, Стас увидел высокую, темноволосую женщину, скромно одетую в джинсовый, нынче не очень модный, костюм и держащую перед собой чемодан с инструментами.

– Да. – вздохнул он. – Станислав Михайлович, можно просто Стас, так быстрее.

– Юлия Дмитриевна, можно просто Юлия Дмитриевна. Покажите фронт работ.

– Вот эту картинку мне на пальчики обработайте, пожалуйста. – Стас указал на фотографию. – И ещё обстановку нужно посмотреть на наличие следов крови. Хотя я очень сомневаюсь.

Женщина, вынув из кармана клеёнку, аккуратно поставила на неё чемодан, ловко натянула перчатки и, сняв раму со стены, рассмотрела её со всех сторон.

– Вы это видели? – спросила она, поворачивая рамку тыльной стороной.

Визгликов нахмурился, внимательно рассмотрел жирный отпечаток пальца и, шевеля губами, прочёл адрес.

– Нет, не видел. Не трогал ничего до вас. Так, давайте вы здесь осматривайтесь, а я по этому адресу метнусь, это недалеко.

– Но мы нарушаем процедуру…

– Юлия Дмитриевна, давайте вы будете выполнять указания следователя по особо важным делам без лишних слов. – оборвал её Стас и помолчав добавил. – Пожалуйста.

Во дворе, встретившись с запыхавшимся Астаховым, Визгликов махнул ему рукой и поманил за собой.

– Пошли дворами. Нам до проспекта, а там по прямой, так быстрее.

– А мы куда? – спросил Тёма.

– Надо кое-что проверить. – пространно ответил Стас, потому что и сам пока не очень понимал куда.

Добравшись до адреса, Стас походил вокруг жилого дома, потом его взгляд остановился на затянутых тканью витринных окнах с вывеской «АРЕНДА». Он подошёл к прорехе немного раздвинутых штор и, прислонившись к стеклу, посмотрел внутрь.

– Тёма, глянь туда, – оторвавшись от окна, сказал Стас.

– А что там? – быстро подойдя к витрине, проговорил Тёма.

– Вот ты мне и скажи. – раздражённо проговорил Стас.

– Палец, что ли, лежит на прилавке? – недоумённо протянул Астахов.

– Ну, значит, я не ошибся. – Визгликов быстро набрал номер и гаркнул Погорелову. – По коням, пьянь! Сейчас адрес пришлю, чтобы все были. – Стас снова набрал номер и произнёс. – Алё, Польская. – глухим голосом проговорил Визгликов. – Я тебя просто ненавижу.

– Я к вам так же трепетно отношусь. Что случилось?

– Польская. Ну почему там, где ты, там обязательно какие-то долбанные загадки. В этот раз у нас записка и отрезанный палец. Срочно возвращайся, у нас новое дело.

***

Ветер раздражающе стучал сухой веткой в окно кабинета, и Нинель Павловна всё время отвлекалась на этот монотонный звук, потом снова пыталась втянуться в чтение отчётов. Но мысли опять разбегались в разные стороны, и заведующая моргом, в конце концов, не выдержала, бросила ручку на стол и откинулась на хрустнувшую спинку кресла.

– Нет, они дождутся, что я шею себе сверну, когда эта рухлядь сломается. – погрозила она неизвестно кому кулаком.

– Можно? – в приоткрытую дверь просунулась голова Лисициной.

– А тебе что дома не сидится в выходные? Ладно у меня квартальные отчёты не оформлены.

Анна Михайловна вынула из-за спины руку и поставила на стол тортик.

– Поболтаем?

Сидящая перед ней женщина состроила кислую мину, похлопала себя по бокам и проворчала:

– Ну что, жировые складки, ждите прибавление. – Нинель вздохнула и добавила. – Аня, что встала-то, заходи, ставь чайник.

Лисицына подставила чайник под струю воды, набрала воду и, включив кнопку, тяжело опустилась на стул напротив Нинель Павловны.

– Я сплю с Визгликовым. – неожиданно для себя тихо проговорила она.

В какой-то момент Лисицына и Нинель Павловна вдруг поняли, что несмотря на разницу в возрасте они близки по духу, и это стало отправной точкой для ненавязчивой дружбы, где каждая могла открыть самый сокровенный секрет и не бояться, что это когда-то всплывёт.

– С ним теплее, что ли, спать? – не меняя выражение лица, отозвалась Нинель. – Или вы всё-таки какими-то взрослыми вещами занимаетесь?

Лисицына рассмеялась, выдохнула и почувствовала, что сковывающая её тайна теперь не такая тяжёлая.

– Да как-то всё глупо и сумбурно получилось. Выпили, поговорили и проснулись вместе.

– Один раз не считается. – отмахнулась Нинель.

– Так мы уже не один раз разговаривали. – Анна развела руками, встала и, покрутив головой, спросила. – А заварка у тебя где?

– В коньячной бутылке. – выдвигая ящик стола, вздохнула Нинель. – Вон в шкафчике возьми в упаковках баночки для анализов, вместо рюмок будут. Опять черти всю посуду растащили. – посетовала женщина. – Такие разговоры под чай как-то неприлично вести.

– Я честно не знаю, что делать. – опрокинув пряную жидкость в рот, развела руками Лисицына.

– Ну если он тебя устраивает, то чего мучиться-то? Вы оба свободные, чем плохо-то? – Нинель отпила глоток из пластиковой рюмки и прыснула со смеху, – Что наш Визгликов, огонь? Или только хвастается?

– Да не знаю, я. – закрывая лицо руками, покачала головой Анна.

– В смысле? – не поняла Нинель.

– Мы все разы до синих чертей напивались. – почти шёпотом проговорила Лисицына.

– А.

Нинель держалась сколько могла, мяла лицо, сдерживая улыбку, но потом прорвался первый смешок, и за ним понёсся оглушительный водопад хохота. Смахнув с лица очки, Нинель смеялась от души, трясясь всем могучим телом, переваливалась в кресле с боку на бок и вытирала ползшие по щекам слёзы, а Лисицына только смущённо улыбалась в ответ и разводила руками, пока заведующая моргом наконец не свалилась на пол из-за сломавшегося под ней стула.  Лисицына бросилась её поднимать и вскоре, всё ещё посмеиваясь, Нинель встала и, пнув ногой распавшееся на две части кресло, сказала:

–Аня, как хорошо, что ты пришла, а то у меня такое плохое настроение было.

– Я тебя прошу, – Лисицына подняла руки, – давай на какие-то отвлечённые темы поговорим, а то у меня лицо, как у молодухи уже полыхает от смущения. Мне и так этот разговор не просто дался.

– Аня, ну неужели опять про работу, – улыбнулась Нинель, садясь на диван, – а так весело было. – она похлопала по месту рядом с собой. – Ладно, выдыхай. Давай я тебе расскажу, про тело из холодильника.