Во сне и наяву Конофальский Борис

Глава 13

Сентябрь в Петербурге обычно тёплый, но в эти дни было холодно. Ночью было всего десять, и Светлана проснулась от того, что она замёрзла. Девочка лежала в спортивном костюме для бега, старых кроссовках и с молотком в руке поверх одеяла, рядом с нею лежал нож для резки мяса. Тихо шуршал в углу их старенький компьютер. Она его не выключила ночью. Дура, теперь счёт придёт за электричество, впрочем, он и так огромный приходит, всегда за три тысячи, мамины приборы контроля работают круглосуточно. Света разжала пальцы, кажется, молоток она сжимала изо всех сил, аж рука болит. Взглянула на братьев. Те спали, значит, будильник ещё не звонил. Значит, семи ещё нет. Девочка попыталась встать и поморщилась от саднящей боли под правым ребром. Точно, как она могла забыть, на зелёном костюме большое чёрное пятно. Эта долбанутая распорола ей там кожу. Света всё-таки села на кровати. Да что же это такое?! У неё уколы и порезы на руках болят от поганых кусак, нога едва зажила, а теперь ещё и это. Она подтянула одежду. Кожа была распорота, и распорота весьма глубоко. Какой же страшный ноготь был у этой долбанутой Аглаи, Мананы Гванци.

Светлана встала и пошла в ванную, разделась. Помимо распоротой кожи под ребром — ссадины на левом бедре и колене, эта долбанутая её так по асфальту тащила, синяки, порезы на обеих руках, ещё кожа горит на плечах, как от солнечного ожога. Она поглядела на себя в зеркало — ужас. А трусы! Можно выбрасывать, они и раньше были ветхими. Папа спрашивал, что подарить ей на день рождения. Да, ей нужно бельё. Ещё носки. И тут одна неожиданная мысль пришла ей в голову. Света стала быстро мыться, ни на секунду не расставаясь с посетившей её мыслью. Она ей нравилась. Быстро умывшись и почистив зубы, девочка нашла средство обеззараживания и залила им рассечение под ребром. Стояла, морщась, и дышала сквозь зубы, пока не стихла боль, залепила рану пластырем, потом вышла и оделась. Первым делом после пробуждения она шла к маме, это был у неё утренний ритуал. Она открыла дверь в её комнату… Телевизор работает, а Нафиса, дрянь, конечно же, спит, сидя в кресле, даже телефон выронила из руки. Света подошла и сказала зло:

— Нафиса, спать нельзя. Тебе уже говорили об этом.

Та открыла глаза, испуганно забормотала, хватая первым делом телефон:

— Я не сплю, не сплю… Глаза только закрыла.

Она врёт, и это бесит девочку ещё больше. Спать нельзя, у мамы иногда начинаются судороги, один раз из-за спазмов остановилось дыхание. Поэтому папа и нанял сиделок, отдавая им кучу нужных для семьи деньжищ. Света больше ничего ей не говорит, гладит маму по лицу, а потом, в наказание Нафисе, выключает телевизор. Нечего электричество тратить. Так сиди.

Пришёл со смены папа, он после резки и упаковки салатов всегда уставший приходит. Светлана повела его кормить, холодная жареная картошка с зелёным солёным помидором, хлеб, чай с пряником. Папа неприхотлив. Впрочем, как и все в их семье. Нафиса смылась, Света не стала говорить отцу, что застала её спящей, зачем ему ещё расстройства, у него и своих немало. Пока папа не лёг, она отводит близнецов в детский сад, возвращается. Теперь отец не гонит её в школу, кто-то должен остаться с мамой. Хоть это хорошо. Света не очень любит Нафису, Иванова, конечно, лучше как медицинская сиделка, хотя характер у неё намного хуже. Света сама перевернула маму на бок, сделала обтирание, контейнеры были чистые. Девочка всё делала тщательно, рана под рёбрами саднила, но это ей почти не мешало. После, поговорив с мамой, она пошла на кухню, взяла себе еды и села возле матери есть и смотреть телевизор. Но что бы Светлана ни делала, мысли о ночных путешествиях её не покидали, всё время она думала о том, что следующей ночью ей, возможно, придётся встретиться с этой сумасшедшей. И если она не хочет, чтобы мерзкие ногти Аглаи сдирали с неё кожу, то ей нужно будет встать и убежать. Если, конечно, Аглая будет её ждать на том месте, где она поймала Свету. Сумасшедшая сильна, но она слишком мускулиста, по-мужски тяжела, чтобы хорошо и долго бегать. Но она способна на рывок, поэтому будет опасна в первые минуты. Это тревожило девочку, а кого бы не тревожило?

А около двенадцати в домофон позвонили, она пошла узнать, кто это. Это оказался отец Серафим.

— Света, открывай, это я.

При всей своей нелюбви к попу, Света была ему всё-таки благодарна. Он вошёл в прихожую, снял свои знаменитые сандалии. Ряса, как всегда, в пятнах, в бороде, как всегда, крошки. Подмышкой книга. Какой-то Пруст.

— А мне отец Александр говорит, иди к хворой, помоги, а я за тебя службу проведу.

И тут поп замечает на брови у Светланы запёкшуюся кровь. Он бесцеремонно подтягивает девочку к себе и разглядывает ссадину:

— Та-а-ак… Это у тебя откуда?

Света освобождается из его рук:

— Да я сама ударилась.

— Сама? — кажется, священник ей не верит. — Точно?

— Сама, сама.

— Дева моя, если тебя кто обижает, ты приди ко мне и сразу скажи, слышишь? — назидательно говорит отец, ещё и палец свой указательный ей показывает.

И вот что она должна ему сказать? Что во сне она проснулась в могиле, где её ели чёрные жуки, что её чуть не схватила летающая медуза, что сумасшедшая Аглая порезала её ногтем?

Светлана молчит, а приставучий поп, кажется, начинает что-то думать себе и снова спрашивает:

— Точно тебя никто не обижает?

— Точно, точно, — пытается закончить разговор девочка.

— Хорошо, но имей в виду, если кто-то… кто угодно, обидит, сразу беги ко мне, и всё мы уладим, со всяким обидчиком разберёмся. Или даже просто нужно будет поговорить, приходи, о чём угодно поговорим, хоть о матушке твоей, хоть о горе твоём великом, а хоть о мальчишках. Или о тех, кто тебя в школе притесняет. Если есть такие, то на них управу найдём.

«В школе меня не замечают, я там пустое место. И что, вы это тоже уладите? Все со мной общаться начнут и перестанут прикалываться над моими рваными кроссовками?».

Но спорить с попом она не хочет, как и объяснять ему что-либо, девочка просто кивает и говорит:

— Хорошо, отец Серафим, я сразу вам скажу, если кто меня обидит.

Он кивнул и пошёл в ванную мыть руки, это Свете нравилось. Она подала ему полотенце. А священник продолжал:

— Вот, пришёл к вам, думал, твой батька пусть поспит, я его утром видел, когда он со смены усталый шёл, а тут ты. Значит, отец спит. Но я всё равно могу с матушкой твоей посидеть, на три часа получил благословение от настоятеля, а ты, хочешь, в школу сбегай.

Светлана обрадовалась, отец Серафим не раз уже с мамой сидел, приборы понимал, инструкцию от отца выслушивал, ему можно было доверить маму, уж он-то спать не будет:

— В школу поздно уже, я по магазинам пройдусь, — говорит Света.

— И ладно, и ладно, иди, куда надо.

— Я вам сейчас чай сделаю и пойду, — вспомнила о гостеприимстве Светлана.

— Будь так любезна, душа моя, сделай, сделай, я не откажусь.

Света побежала на кухню греть чайник, доставать кружку для гостей, а когда было всё готово, понесла чай гостю, принесла, поставила рядом с ним и, увидав, что он уже читает, спросила из вежливости:

— Интересная книга?

— О! Пруст, — священник, взглянул на свою книгу, на обложку, как будто первый раз её видел, — великий писатель, прелюбопытнейший, большой демагог, сам пустой, как барабан, душонка махонькая, кроме себя, никого не любившая, зато всю свою пустоту смог так красочно описать, что не оторваться. Не Достоевский, конечно, и не Шолохов, те писали о том, о чём душа у них болела, а этот как через бинокль всё видит и описывает от нечего делать, от лени, да философствует помаленьку. В общем, великий писатель.

Света ничего не поняла, она и не слышала, что говорит поп, только кивнула: понятно. И потом пошла в прихожую обуваться. У неё было дело.

В ТЦ «Радуга» она была… ну, наверное, сотню раз, если и меньше, то ненамного. Давно тут не была, а раньше, когда у неё ещё были подруги, они сюда заходили частенько, посмотреть кино, съесть что-нибудь вкусное, просто пошататься по магазинам. Это вообще было их место встречи.

Ей нужно было совсем немного времени, чтобы не спеша, самым лёгким шагом, добежать до ТЦ. Она даже не успела как следует разогреться. Секундомер на руке показал шесть тридцать семь, когда она вбегала на большую стоянку «Радуги». Пока отец Серафим сидел с мамой, у неё было время, чтобы всё отсмотреть ещё раз, ведь она тут давно не была. Может, что изменилось. Охранник на входе указал пальцем на своё лицо. Ах да… Она забыла… Ей пришлось надеть маску.

Она сразу пошла в свой любимый магазин. Конечно же, в «Спортмастер». Давно там не была, с удовольствием зашла, огляделась. Прошла в женский отдел, он был чуть подальше и левее. Столько всего красивого, классного. Розовые джемпера для бега, облегающие, по фигуре. Почти невесомые треники. Такие же невесомые и красивые маечки, цвета персика. Обалденные кроссовочки, носочки, перчаточки, шапочки. Она повертелась там, посмотрела ценник. Маечка — восемьсот рублей, приглянувшийся джемперок «Пума» на «молнии» — три девятьсот девяносто. Остальное даже смотреть не стала. Расстроилась. Но она была неглупая девочка, знала, что сейчас ей лучше смотреть вещи в туристическом отделе. И она пошла туда и нашла то, что искала. Вещи «Аутвенчер» как раз подходили ей, крепкие эластичные брюки, написано «антиклещ», такая же толстовка с капюшоном, перчатки, дождевик. Ну и что, что жарко, что солнце жгучее, она потерпит. И главное, очень крепкие, на мощной шнуровке, с отличным протектором, туристические полуботинки фирмы «Соломон». Да, ей всё это приглянулось, она даже померила ботиночки, идеально сели. Жаль, что нельзя пробежаться в них.

Очень были удобные. После, на выходе, остановилась около стенда с защитой для езды на скейте. Конечно, ей было нужно это всё, и наколенники, и налокотники, и шлем, и наголенники. Рядом стоял стенд с клюшками, вот и отличная палка, а дальше ещё стенды с инвентарём для фитнеса. Тоже есть то, что может пригодиться. В общем, она не зря сюда приходила. Девочка осталась довольна своим походом. Она уже всё для себя решила, что как только окажется во сне, сразу пойдёт сюда. Добежит, ей для этого нужно всего семь минут. Около СКК она видела трёх медуз, место там большое, открытое, тем не менее, ей казалось, что она легко уйдёт от них, ведь та медуза, с которой она встретилась, вовсе не показалась ей быстрой. Светлана даже не думала о том, что что-то может не получиться, например, магазины ТЦ давно разграблены или, ну… ну, например, что в «Радуге» просто не будет электричества, и там будет так же темно, как и в той щели под камнем, в которой она оказалась в первом своём сне. В общем, девочка была уверена в успехе, и единственным серьёзным препятствием своей затеи она считала Аглаю. Только эту страшную женщину.

Света вышла из «Спортмастера» и пошла дальше по торговому центру, и почти сразу ей на глаза попался магазин, о существовании которого она почти никогда не вспоминала. Сто раз проходила она мимо его некрасивой вывески, но теперь остановилась и прочитала: «Солдат удачи». За стеклом какие-то пистолетики, какие-то автоматики, ружья. Всё, что Светлана знала обо всём этом — так это то, что всё это оружие ненастоящее. Ну, игрушечное, что ли. Никогда бы не пошла в такой магазин, но там внутри, за стеклом, висела одна штука, о которой девочка кое-что слышала. Она даже помнила, как эта штука называлась. Это был арбалет. Вот что это было. Девочка нерешительно вошла в магазин. Покосилась на продавца, тот поглядел на неё:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — ответила она.

— Интересуетесь чем-то конкретным? — спросил мужчина, вставая.

— Ну, так…, — более определённо она ответить не могла.

— Подарок ищете для кого-то?

— Нет… Я просто посмотреть.

Продавец сразу утратил к ней интерес и сел на своё место, уткнулся в телефон. А она подошла к арбалетам. Нет, Света не очень понимала, как эта штука кидает стрелки. Должна как-то, но как? Непонятно.

И тут на соседнем стенде она увидала то, что ей было нужно на сто процентов. Это был огромный чёрный нож с верёвочкой на ручке и удобным футлярчиком, который можно было пристегнуть к поясу.

«Мачете туристический «Рубака» шестьдесят два сантиметра, с кордуровыми ножнами. Цена две тысячи двести шестьдесят рублей».

Сам чёрный, с одной стороны остро заточенный, а с другой стороны лезвия-пила. Да, эта штука даже на вид была страшной. Вот что было нужно девочке даже больше, чем арбалет. Она вышла, огляделась, чтобы запомнить местонахождение этого полезного магазина, и пошла дальше.

Зашла в «Интимисими». Девочки из класса покупают бельё тут. Поглядела, всё такое классное, особенно маечки и топики ей понравились, офигенные расцветки и принты, но ценник, как говорит папа, конский, ей такое бельё не по карману. Даже на день рождения дорого. Пошла на фуд-корт, есть-то ей хотелось. Но там тоже ничего не купила, если она купит гамбургер из «БургерКинга», то один день её семье нечего будет есть. Светлана так ничего и не купила, вышла из торгового центра немного расстроенная и весьма голодная. И побежала в магазин «Верный», что был рядом с её домом, посмотреть, что есть по скидкам. И хлеб купить.

Вечер. Папа давно ушёл «на салаты», пришла Иванова, братья уже спали. Света всё не могла решиться и лечь. Знала, что если не ляжет, то будет так же, как вчера, то есть она даже не вспомнит, как ложилась, просто проснётся на кровати. Тем не менее сидела за компьютером. Волновалась. Набрала имя «Аглая». Ничего не нашла, тогда набрала в поисковой строке «Яндекса» Манана Гванца. Яндекс никакой Мананы не знал, но знал Ираклия Гванцу.

То был лысоватый дядечка постарше папы, ресторатор, имевший в Петербурге два ресторана грузинской кухни. Вот и всё, что она смогла найти. Девочка еще немного посидела, бесцельно пролистывая ленту новостей в одной из социальных сетей. Что ни говори, но она боялась эту сумасшедшую Аглаю. Нет, нужно было уже решаться. Это как на соревнованиях, волнение сразу пропадает после выстрела стартового пистолета. Нужно было начинать. Девочка выключила компьютер, улеглась в свою кровать и укрылась одеялом.

Глава 14

Чокнутой не было. Света стояла в тумане возле стены дома. Она была одна, ну, насколько это можно судить, если дальше десяти шагов ничего не видно. Надо было действовать. Страшно? Конечно, но как бы ни было страшно начинать такое предприятие, ещё страшнее было оставаться тут. И девочка пошла вдоль дома. Хотелось перейти на бег, но пока… пока она не выйдет из арки, она просто будет быстро идти. В арке туман такой густой, что и на пять шагов ничего не видно, Светлана вспомнила слова Лю: не издавать звуков, не источать запахов. Так и пошла, а тут за спиной резкий звук! Пронзительный и тонкий. Крикун. И недалеко где-то орёт. Но в тумане она не могла точно угадать, откуда звук доносится.

Она вышла и свернула направо, там должен был быть проспект Гагарина. И только здесь перешла на бег. На самый неспешный шаг. Так как боялась повредить ногу, наступив на камень или ещё на что-нибудь. Сквер, что шёл вдоль проспекта, был зачем-то уничтожен. Большие деревья срублены, земля перекопана, это Светлана видела из окна, поэтому она побежала по асфальту к перекрёстку. Асфальт здесь был в хорошем состоянии, и она за минуту добежала до пересечения Бассейной улицы и Гагарина. Тут она остановилась. Из-за этого дурацкого тумана она не могла видеть, что происходит на той стороне проспекта. И уж тем более, что происходит над ним. Снова заорал крикун в тумане, не так близко, как перед этим, и ему ответил другой. Кажется, их тут много. Ждать новых криков девочка не захотела. Побежала по проспекту в сторону СКК, которого в реале нет уже год как. За спиной снова кричали, она перешла на шаг и на всякий случай обернулась… И вовремя. Света увидела, как из тумана её догоняет что-то большое и тёмное. Никаких сомнений у Светланы не было — медуза. Конечно, девочка видела только нижнюю её часть, её липкие жгуты с ладонями, свисающие с неба, но и этого ей было достаточно. Бесшумная, огромная, опасная тварь наплывала на неё из тумана.

«Вот так вот сразу!? Даже и проспекта не дали перейти?!».

Она, не раздумывая, побежала. Побежала быстро, но при этом старалась смотреть, куда ставить ноги. Оступиться или наступить на что-либо могло означать для неё… смерть!

Пробежав метров тридцать, обернулась. Через туман не сильно, конечно, разглядишь, но вроде бы эта медуза подотстала.

Проспект Юрия Гагарина без светофора пересечь непросто, движение здесь почти всегда оживлённое, но тут Света бежала по проспекту, не пытаясь заскочить на поребрик. Бежала, оглядывалась и смотрела по сторонам, и уже на перекрёстке увидела ещё одну большую тень, что летела на неё со стороны парка Победы.

Только тут она заскочила на поребрик и взяла правее, уже в сторону торгового центра. Стараясь не терять из вида приближавшиеся к ней жгуты. Здесь асфальт кончился, пошли бетонные плиты. Это, с одной стороны, хорошо, значит, СКК уже близко. С другой стороны, между плит растут какие-то неприятные растения. Жёсткие и колючие. О которые можно споткнуться или поцарапаться. И Светлане стало ещё сложнее. Оглядываться, смотреть по сторонам — и тут же смотреть под ноги, оглядываться — смотреть под ноги. А не оглядываться нельзя, ещё одна медуза, причём эта была ещё и быстрой, опять попыталась её догнать. Светлане пришлось прибавить шаг. Кажется, медузы нападают только сзади.

«Наверное, они видят или чувствуют всё, что движется в тумане. И догоняют это сзади».

Бетонные плиты кончилась, слева от девочки уже тёмной махиной нависало огромное здание Спортивно-концертного комплекса. Снова пошёл асфальт, но это была всего-навсего узкая дорожка, по краям которой лежала вздыбленная, перекопанная земля, заросшая редкой, какой-то плохой, некрасивой растительностью, соскакивать на эту землю босой ногой девочке очень не хотелось. И тут же она поняла, что ошибалась, когда думала, что медузы нападают только со спины. На неё летели жгуты, и не со спины, а наоборот, и они были близко, так близко, что Света кое-какие из них различала, даже «ладошки» на них видела. Жгуты разлетались в стороны, закрывая всё пространство перед ней, словно руки для объятий, в которые Света никак не хотела попасть.

А-а-а… Вот теперь ей было страшно, мурашки по коже, но всё равно она была быстрее медуз. Пришлось спрыгивать с дорожки на землю. Теперь попробуй разбери тут в тумане и перекопанной земле, куда ставить ногу. Но делать было нечего, она, буквально увернувшись от одной «ладошки», вынырнувшей из тумана, прибавила шаг, прибавила почти до максимума.

«Главное, главное — не напороться, не наступить на что-нибудь острое и не споткнуться», — думала девочка, делая большие шаги по влажной рыжей земле и при этом ещё успевая оборачиваться налево, чтобы не упустить из виду жгуты и «ладошки». Царапала голени о колючие чёрные кустики, что росли тут, утопала в мягком грунте, но довольно быстро, легко бежала в сторону торгового центра. И как раз в тот момент, когда ей стало казаться, что оставшаяся позади медуза отстаёт, опять прямо перед ней зашевелились эти страшные, упругие, разлетающиеся для объятий жгуты. Ещё одна! Сколько же их тут? Вчера она видела лишь трёх, или это были одни и те же медузы? До этого мгновения она ещё могла контролировать свой страх, девочка боялась, но справлялась, а тут даже закричала от страха.

Хорошо, что не остановилась, а по наитию, по интуиции, не думая, резко, утонув ногой в мягкой земле по щиколотку, затормозила, остановилась и, сменив направление на девяносто градусов, снова побежала и тут уже включилась на всю свою девичью мощность.

В три огромных шага выскочила снова на асфальт, тут ей пришлось просто пригибаться, так как на неё летело сразу две «ладошки»; перепрыгнув удобную для бега дорожку, она снова прыгнула на мягкий грунт, тут её почти догнала та медуза, что шла по её следу, снова пришлось, снова пришлось прилагать усилия. Но адреналин заливал её молодой организм, поэтому и намёка не было на усталость, Света её не чувствовала, хотя бежала изо всех своих сил. А тут и земля закончилась. Она выскочила на асфальт, обернулась ещё раз. Огромные тени парили в воздухе, но они уже отставали. Света снова побежала.

Она знала, что уже почти добежала до цели. Вскоре из тумана показалась сетка, ограда парковки торгового центра. На входе девочка опять обернулась, она не могла быть уверена, но, кажется, одна медуза ещё плыла за ней потихоньку. Светлане полегчало, она перевела дух. Медуз рядом не было. Всё-таки она была молодец, ловко оббежала все расставленные медузами «ладошки». Девочка даже была горда собой, и она пошла по парковке, всё время оборачиваясь. Оказалось, что на парковке есть машины. Вот только целых среди них не было, все они были измяты, у всех были выбиты стёкла, оторваны бамперы, вмяты крыши. Половина из них валялась на боку или вовсе вверх колёсами. Битое мелкое автомобильное стекло, острые куски пластика, всякие опасные железяки валялись повсюду. Тут нужно было быть очень внимательной. Поранить ногу… Лучше сразу умереть. Она пошла шагом, прошла немного и снова остановилась у одной из машин, что ещё стояла на своих колёсах. Рано она перевела дух и успокоилась. Света кинулась бежать, снова тварь летела за ней, и как только девочка отбежала от машины, «ладошки» проползли по её измятой крыше. Медуза хватать машину и не думала, она плыла дальше за Светланой. Девочка ускорила шаг, когда раздался страшный рёв. Шум был такой сильный, такой насыщенный, как будто где-то рядом пролетел на бешеной скорости товарный поезд. Девочка просто не могла не обернуться и увидала, как в тумане пронеслось что-то огромное и шумное, как грузовик. Ну, как «Газель», например. Это существо было настолько велико, что даже туман за ним пошёл завихрениями.

«Мамочки!». Девочка едва перевела дух. Но слава Богу, неслось ЭТО не на неё. Ей вовсе не хотелось, чтобы оно изменило свой маршрут. Света побежала к темнеющему в тумане торговому комплексу, и так была напугана новым существом, так торопилась, что первый раз за весь свой нелёгкий путь допустила оплошность. Она, чтобы не наступить на битое стекло, взяла чуть левее и ближе к одной из разбитых машин. И на всём бегу поставила свою правую ногу во что-то холодное, влажное и скользкое. Нога сразу уехала вперёд, не дав ей и намёка на опору, Света со всего маха упала на спину, ударилась попой — больно, правым локтем — очень больно, да ещё и затылком тюкнулась. Вот тебе и одна маленькая неосторожность. Маленькая! А медуза-то, наверное, летит. Девочка начала подниматься с земли, молясь лишь о том, чтобы с ногой всё было нормально. Ну да, конечно. Молись-не молись, а в ступне боль. Не сильная, но есть. Потянула. Бежать можно, но недолго и не интенсивно. Вот тебе и побегала. Как теперь через СКК, через кучу медуз возвращаться назад? А тут ещё до неё дошёл запах, который сразу, из-за боли, она не уловила. Это был острый запах ядрёных человеческих фекалий. И это воняла она. Света вся была перемазана этим, обе ноги, спина, даже… О! Её сейчас вырвет. Даже голова с волосами. Но там, за её спиной, разворачивались какие-то события, там опять страшно ревело огромное существо, и раздавался ещё и грохот, видно, оно не на шутку ворочало машины.

Вонь-не вонь, но нужно было бежать, быстрее скрыться, вдруг медуза её ещё не потеряла, или этот великан захочет узнать, кто тут благоухает. И Светлана опять побежала, вернее, пошла быстрым шагом, стараясь на напрягать повреждённую ногу. При этом пытаясь стряхнуть, хотя бы с руки, холодную и вонючую субстанцию. Ну хоть немного стряхнуть с себя этого… этой гадости.

Девочка обернулась — нет, кажется, жгутов медузы нигде не было видно, и она, чуть успокоившись, быстренько пошла к торговому комплексу, пытаясь вспомнить, где поближе вход. А за спиной снова заревело то огромное существо. И опять, и опять до неё стал долетать грохот, там, в тумане, происходило то, в чём Света никак не хотела принимать участие. А здесь, уже у самого торгового центра, её ждало ещё одно испытание. Вся земля перед входом была завалена осколками витрин и стеклянных дверей так густо, что ногу некуда было поставить. Но зато она нашла вход. Один из входов. Кое-как, кое-где на цыпочках, выискивая себе место для каждого шага, она подходила всё ближе к такому уже близкому и манящему зданию. Ах, как забилось её сердце, когда она поняла, что там, внутри, кажется, есть свет. И… ей не послышалось, там играет музыка. Да, тут где-то рядом ревел какой-то ужасный зверь, круша автомобили, а там внутри играла музыка.

Выбирай, девочка: музыка и свет — или туман, медузы, рёв чудовища и грохот разрушений.

Естественно, ей хотелось побыстрее убраться из тумана, тем более что через каждые три-четыре шага к ней изнутри подбирался рвотный позыв. Да, ничего другого её нынешний запах вызвать не мог. Не хватало ещё начать тут блевать. Девочка кривилась, давилась слюной, но шла и шла вперёд.

Конечно, конечно, ей нужно было срочно попасть туда, и уже смелее и быстрее она стала пробираться через битое стекло и вошла наконец в торговый комплекс.

Вот и он. Света из тамбура входа заглянула в зал, поглядела на галерею. А вот и первая за день удача. Витрина одного магазина разбита, там вся одежда свалена на пол в кучу, а другая витрина цела, освещена, в ней ещё стоят манекены, а на вешалках висит одежда. Освещения, конечно, было мало, под потолком едва одна лампа из десяти горела, в галерее было темновато, но лучше полумрак, чем тот ужас, что творился на парковке. Света сделала первый свой шаг. Да, до «Спортмастера» ей было идти очень далеко, он был в середине второй галереи, но она надеялась, что дойдёт. А не дойдёт — так вон сколько разных магазинов, витрины которых не разбиты, она точно не уйдёт отсюда без добычи.

У неё быстро выработалась привычка оборачиваться. Она сделала несколько шагов. Какой-то знакомый звук привлёк её внимание. Нет, не музыка, музыка была приятной. Этот звук был иной. Она думала, прислушивалась, смотрела вдоль торговой галереи вдаль и вдруг поняла. Это журчала вода. Точно, там, напротив узкого прохода во вторую галерею, был музыкальный фонтан, который очень любили мамочки с детьми. Вот! Это было сейчас как раз то, что нужно. Она, конечно, придышалась немного, и у неё уже редко случались приступы тошноты, заканчивающееся рвотными спазмами, но она всё ещё была перемазана вонючими и едкими, а теперь ещё и высыхающими на ней фекалиями. Фонтан был очень кстати.

Глава 15

Приятная, тихая музыка, журчание фонтана. Там светло. До такой желанной воды всего двадцать метров, не больше. Вокруг фонтана, вплотную к нему, скамейки. В жизни эти скамейки облеплены детьми, которые лезут руками в изящные струи воды. Сейчас тут никого. И Светлане немного страшно.

Двадцать метров по тёмному пространству, где не горит ни одной лампы, все магазины и справа, и слева целы, но за их неразбитыми витринами ничего не видно. За спиной у неё серый свет, проникающий с улицы, впереди свет нескольких ламп над фонтаном. Боязно… Но ей всё равно нужно идти к воде, именно там, напротив фонтана, есть проход, что ведёт к нужной ей торговой галерее. Тихая музыка, журчащая вода, тёмный пролёт галереи. Даже с улицы уже не доносится ни грохота, ни рёва. Светлана делает вздох… Фу… Лучше бы не делала, ей нужно, ей просто необходимо помыться. Она решилась и пошла по галерее через неприятную темноту. К свету. Пошла не спеша, прислушиваясь и разглядывая, что там впереди. На полу коробки и ещё что-то. Она даже раскрыла рот от удивления. Рядом с фонтаном была торговая площадка компании «Самсунг». Да, там на земле валялись белые коробочки и даже сами телефоны. Свете папа покупал хорошие телефоны, был у неё даже телефон за двадцать тысяч, его потом украли в раздевалке на тренировке, но там, на полу и на стендах, могли быть телефоны и по сто тысяч рублей. Впрочем, что от них толку, нельзя же взять дорогой телефон тут, во сне, и похвалиться им в школе там, наяву. Или можно? Она медленно прошла ещё несколько шагов, пытаясь разглядеть телефоны на полу, и увидала кое-что ещё. Увидала и остановилась. На красивом полу в двух метрах от фонтана стояла человеческая ступня. Словно потерянная кем-то впопыхах обувь. Нет-нет, Светлана прекрасно видела, никакая это не обувь, это была точная копия человеческой части тела. Или не копия. Сама нога была тёмно-серой, а пальцы почти чёрными, и сверху из ступни торчала… белела кость. Девочка замерла, разглядывая… это. А когда разглядела, поняла — никакой это не муляж. Это оторванная гниющая нога. Ведь в этом мерзком сне муляжей гниющих ног не бывает, тут все гниющие ноги настоящие. И тут ей померещилось, краем глаза она заметила, что за фонтаном в темном пролёте что-то пошевелилось. Точно, она не сомневалась в этом, там что-то шевелилось, девочка перевела взгляд с ноги на темноту за фонтаном. Ничего. Музычка, водичка журчит. Никто больше не шевелится. Тихо, спокойно, но страшно. Светлана ещё раз взглянула на ногу и стала потихонечку отступать назад в свой тёмный пролёт, из которого пришла. Света больше не собиралась идти в «Спортмастер» в глубину торгового комплекса. Нет, нет, нет. Даже думать об этом ей было страшно. Что-нибудь из одежды она подберёт себе здесь, у входа. Девочка ускорила шаг, стараясь пройти тёмный отрезок пути побыстрее, и опять новая привычка оборачиваться помогла ей. Обернувшись, она снова увидала движение, тёмное пятно загородило свет у фонтана. И как только она повернулась, пятно резко ушло в сторону, прильнуло к стене, слилось с ней, исчезло. И опять музыка, фонтанчик журчит, тишина, и никого нет. У неё не осталось никаких сомнений в том, что кто-то или что-то зачем-то за ней идёт. А если ещё вспомнить оторванные ноги… Светлана, не раздумывая, побежала к свету. Выскочила к выходу, через который пришла, и замерла. Прямо у тамбура входа, хрустя осколками разбитого стекла, ходило то самое огромное существо, рёв которого она слышала. Это существо имело тело человека, ну, почти человека, задние ноги его были похожи на мощные тумбы, передние ноги-руки, Света не знала, как назвать это… Стояло оно на четвереньках. Огромное, свисающее, наполненное чем-то жидким, колышущееся при движениях брюхо. Мощные руки были в два раза длиннее ног. Существо ходило, опираясь на кулаки. Белая его кожа была иссечена на боках лиловыми полосами, которые, кажется, причиняли существу боль, а само оно было огромным, как грузовичок «газель», не меньше. Великан повернул лохматую голову к ней, его лицо было каким-то детским, вернее, оно походило на небритое лицо раздражённого ребёнка с приоткрытым ртом, ребёнка, готового сорваться на крик в любой момент. Он всматривался в темноту своими тупыми, обиженными глазками, при этом шумно и тяжело сопел. Великан смотрел прямо на неё. Она была ещё в полумраке, у стены, ещё не выскочила на свет. Ей могло повезти…

«Видит? Не видит? Мамочки! Хоть бы не видел!».

Ей совсем не хотелось бежать от него. Да и куда ей бежать, если он кинется через тамбур входа к ней. Куда? Обратно в темноту? К отгрызенным ногам? И тут великан отвернул от неё свою голову, прорычал хрипло и негромко и стал медленно уходить от входа. Светлана сразу, бочком, бочком, пошла к широкому входу в один магазин. Нет, выходить на улицу она и не думала, но и стоять тут ей тоже не хотелось. Это был, как она до сих пор считала, мужской магазин «Тимберленд». Он был почти у входа, свет в него попадал. Ну, немного. Там, внутри, всё было перевёрнуто, одежда, обувь, всё вперемешку на полу. Она протиснулась между опрокинутыми прилавками и присела за ними. И сразу увидала это. Трудно было понять, кто это или что это такое. Но на фоне скудного, серого света, проникавшего через разгромленный вход в здание, Светлана отчётливо видела чёрный, абсолютно чёрный, чернейший из всего возможного спектра, бесформенный силуэт. Он, кажется, был ниже её ростом, да и вообще меньше девочки, но даже вид этого существа привёл её в оцепенение. Чернота той самой могилы, в которой она очнулась первый раз, и то не была так черна, как это существо. Казалось, оно вообще пожирает все частицы света, что попадают на него. Бесформенное, косматое нечто, живое пятно непроглядной черноты. Без единого намёка на звук, прямо с места, существо вдруг легко прыгнуло и, словно было нематериальным, ловко устроилось на краю перевёрнутого прилавка, непосредственно над Светланой. Она даже почувствовала, как пахнуло на неё теплом от него. Оцепенение её только усилилось, она просто смотрела, на это чёрное нечто, сидящее выше, над ней и загораживающее собой почти весь попадающий сюда свет. Она видела только косматую, живую, опасную темноту. Вернее, видела лишь контуры черныша, который уже тянулся к ней. Да, он, несомненно, тянулся к ней, этого она видеть не могла, это она чувствовала. А он и вправду тянулся к её голове, к её лицу. Ей казалось, что это её… Нюхает? Да, точно, Светлана уловила на лице, на левой щеке, едва заметное дыхание. И это не прекращалось, эта живая чернота нюхала и нюхала девочку, как будто не могла в чём-то разобраться, как будто что-то черныша смущало. А потом к лицу Светланы медленно и абсолютно беззвучно подплыла ещё одна косматая часть черноты, и, наверное, в единственном, каком-то отражённом луче серого света, девочка увидала едва различимый отблеск чего-то гладкого. Гладкого и закруглённого и, кажется, острого, похожего на толстый рыболовный крючок. Коготь! Светлана в этом не сомневалась, а чернота всё нюхала её, нюхала, но так и не поняв, что перед ней, решила попробовать это своим страшным крючкообразным когтем. Вот он, едва-едва блестевший в темноте крючок. Вот он у её лица, в десяти сантиметрах, и приближается. Приближается. Пять сантиметров до глаза. Она даже дышать перестала. И тут на улице, но совсем близко от входа, заревел великан, заревел так громко, так яростно, что, казалось, толстые стёкла витрин задребезжали. Коготь от лица тут же убрался, а девочка от напряжения опустила голову, пискнула и зажмурилась, полностью смирившись со всем тем, что могло произойти. Так и замерла и не шевелилась какое-то время, секунды шли, шли, шли, но ничего не происходило, а Света не могла поднять голову, только дышать начала тихонечко. Боялась. Боялась увидеть черныша снова. Так и сидела, пока там, на улице, опять не заревел великан, но на этот раз уже заметно тише, видно, отошёл подальше от входа. Лишь тогда она решилась поднять голову, а когда подняла, увидала, что черныш над ней уже не сидит, нет его и его страшного когтя. И Света, наверное, от облегчения, стала плакать, но тихонечко, глотая слёзы, и, пытаясь встать, нащупала рукой что-то на полу. Тряпка. Нет, не тряпка, вещь из хорошей материи. Из крепкой материи. И тут же рядом ещё одна, она стала шарить руками по полу. Что-то твердое, верёвки, шнурки… Обувь. Добротная, но большой размер. Она сразу престала плакать. Как раз то, что ей было необходимо: одежда и обувь, теперь нужно найти что-нибудь для себя. Не может же она ходить в ботинках большого размера. Стараясь не шуметь и всё делать быстро, Светлана стала хватать то, что находила на полу и поднимать это, подносить к свету. Куртка, большая. Очень. В сторону. Ещё куртка, уже меньше. Может быть, оставила. Майка, любая пойдёт. Ещё одна, тоже пойдет. Надевает её на себя, прямо на вонючую грязь. Штаны, огромные. В сторону. Джинсы, огромные. В сторону. Куртки, толстовки. Нет, нет, нет. Снова штаны, кажется, небольшие. Она влезает в них. Два размера лишних, три? Даже ширинку не нужно расстёгивать. Зато очень крепкий на ощупь материал, и по длине почти подошли. Дальше, дальше, нужно искать. Рюкзак! Отличная вещь, вот это и называется — везение. Запасная майка летит в рюкзак, а рюкзак за спину. Но обуви нет, все размеры, что она находит, огромные. Тут что, нет женского совсем? Светлана поглядывает на выход, на свет, торопится, она не хочет уходить отсюда без обуви, но ещё больше она не хочет встречаться с этим ужасным, без всяких оговорок, ужасным чёрным существом. Девочка ползает по полу в углу, там совсем темно, но именно там находится ботинок… Она не может рассмотреть, но этот ботинок не кажется ей огромным. Светлана засовывает в него ногу, не почистив ее, как она была перемазана нечистотами, так и суёт. Вонь опять дала о себе знать, но ей уже всё равно. Девочки из её класса, и даже из её команды, наверное, наблевали бы тут, но у неё сейчас и позывов нет. Всё, забыли, речь идёт о жизни… Время! Время! Нужно убираться отсюда, пока черныш не вернулся и всё-таки не проверил её своим чёрным и острым когтем. Плевать ей было на запахи. Ботинок сел идеально, он высокий, крепкий, удобный, у него длинные шнурки, а вот второго она найти не могла, как ни шарила. Так и ползала в темноте в одном ботинке, пока не ударилась головой о распахнутую дверь. Подсобное помещение, склад? Она пробралась туда, не вставая во весь рост. Да, так и есть, стеллажи с коробками. Света хватает первую, вторую, третью: мокасины, мокасины, всё не то, размеры на взрослых мужчин. Она бросает коробки на пол, но так, чтобы они не гремели. Потом уже не берёт коробки, она просто запускает туда руки, опять не то, опять. Лишь бы не вернулся чёрный. Ей всё равно страшно, и опять от неё исходит отвратный запах, но это всё ерунда, страх, запах… Надо найти обувь! И вот они. Кажется, она нашла нужный размер. Да, это такой же ботинок и такого же размера. Девочка вытаскивает его из коробки, на грязную и потную ногу он лезет плохо. Надев второй ботинок на ногу, быстро обмотав вокруг неё длинные шнурки, потопталась в ботинках. Да, ей сейчас, после бега по грязи и колючкам босиком, любая обувь понравилась бы, а это… Эти ботинки были просто чудо, очень удобны. Всё, нужно было уходить отсюда. Она, не глядя, схватила ещё какую-то вещь в руку — пригодится, и пошла, спотыкаясь, на свет выхода.

А света заметно прибавилось, он уже не серый, а жёлтый. Теперь прямые лучи пронизывают, заливают светом весь вход в ТЦ. Туман ушёл. Девочка задержалась, высунула голову из-за витрины, с опаской поглядела в тёмный проход галереи. Но ничего там разглядеть не смогла. Вышла из магазина и пошла на улицу. И тут, у разбитых и искорёженных дверей тамбура, опять остановилась. Кому охота попасть под огромные кулачищи великана? Здесь всё было тихо, гигант куда-то убежал. Вся, вся стоянка перед выходом завалена перевёрнутыми и помятыми машинами, а весь тамбур входа, и внутри, и снаружи, новыми и старыми осколками стекла. Но ничего, теперь у неё есть роскошные ботинки «Тимберленд». Светлана опустила глаза… Ну не дура? Один ботинок, который она нашла первым, был настоящего желто-коричневого цвета, а второй, тот, что она нашла в подсобке, был гламурного розового цвета.

Впрочем, фигня всё это, тут нет и быть не может её одноклассников, а если её поймает Аглая… то этой долбанутой будет всё равно, какого цвета ботинки у девочки.

Аглая. Как только Света вспомнила про неё, настроение у девочки, чуть улучшившееся после того, как она оделась, сразу испортилось. Ну, от черныша и великана девочка сейчас уйдёт, от медуз убегать она вроде как научилась, но что делать с Аглаей? Ведь сумасшедшая, по сути, считает своим то место, где у Светланы укрытие. Как им двоим ужиться на одной территории? Да никак. Девочка решила, что нужно поговорить с Лю.

Лю. Да, Светлане весь сегодняшний день его очень не хватало. Он мог подсказывать ей, давать советы, ведь он слышал или видел через туман. Значит, и в темноте видел.

— Лю, — тихонечко позвала она, пока никакой опасности вокруг не было видно.

Нет, никто ей не ответил.

— Лю, — повторила девочка чуть громче, понимая, что и на этот раз ничего не услышит в ответ.

Да, он говорил, что область его с ней взаимодействия ограниченна, просто ей так хотелось услышать его, прежде чем она двинется в обратный путь. Она вышла, и битое стекло захрустело под ее разноцветными ботинками. Теперь хоть прыгай по нему. Ботинки удобные, в них даже нога, что она потянула, не болела. Новая майка почти по размеру, она оторвала мешающую этикетку, штаны на три размера больше, их придётся придерживать, если вдруг надо будет бежать, в рюкзаке куртка и ещё одна майка. Было страшно, очень страшно, но кое-что ей удалось. Девочка поморщилась от собственного запаха. На солнце он приобретал новые, яркие оттенки. Она, конечно, воняла фекалиями, но всё равно была молодец.

На небе ни облачка и только одна медуза, высоко, высоко в небе, над самым СКК. Ей уже было жарковато и первый раз, за все сны, хотелось пить. И есть! Это было странно. И Светлана сделала первый большой шаг в своих новых ботинках.

Глава 16

А к ботиночкам ещё нужно привыкнуть, это совсем не лёгкие кроссовки для бега. Но это дело привычки, а вот то, что они очень «громкие», отдельный минус. Она пошла быстрым шагом. Ей приходилось придерживать брюки. Придётся потом придумать что-нибудь. Туман рассеялся, и теперь девочка могла осмотреться. Она не спеша шла по парковке, рассматривая битые автомобили, и тут, среди мелкого стекла и ломаного пластика она увидала то, отчего вокруг промок и почернел асфальт. Светлана сразу поняла, что это такое чёрно-лиловое лежит на земле среди мусора, длинное и мокрое. Она узнала это по ладошке с присосками. Да, это был длинный, метров десять в длину, мощный жгут медузы. Девочка даже остановилась, чтобы посмотреть на ладошку. Мерзкая, всё ещё липкая. Присоски похожи на чёрные вытянутые губы. Интересно, кто это отважился оторвать жгут у медузы? Скорее всего, тот, кто разворотил все автомобили вокруг. Ей находиться здесь больше не хотелось, и она, поправив рюкзак, пошла к СКК, а потом взяла чуть левее и перешла на бег.

Перед ней темнел парк, ограда, а за ней заросли. Кустарники, деревья, всё как настоящее. Девочка обернулась, ну так и есть, за ней увязалась некрупная медуза. Пришлось снова бежать. Ботинки, конечно, топают, но всё равно в них лучше, чем босиком. Пробежав немного, Света опять обернулась. Медуза отстала и плыла уже в другую сторону. Девочка отметила для себя: медузы медлительны и серьёзную опасность представляют лишь в тумане. Отлично. Ей захотелось посмотреть, узнать, в этом парке те же растения, что и в настоящем? А ещё ей хотелось пить и помыться, в парке было много прудов. Нет, конечно, она ни в коем случае не собиралась перелезать через ограду парка, слишком много там растительности, ничего не видно, кто угодно может притаиться за любым кустом, но поглядеть через ограду… Почему бы и нет? Солнце светит, всё вокруг видно на сотни метров, у неё есть ботинки, бегает она быстро, а ужас, который Светлана пережила в магазине за перевёрнутым прилавком, теперь казался ей весьма далёким.

От парка её отделяло большое пространство и проспект Гагарина. Пространство открытое, ей всё видно, но и её видно отовсюду. И девочка пошла от СКК не налево, к своему разрушенному дому, а прямо к проспекту Гагарина и виднеющемуся за ним парку. Пошла к столбу, что одиноко стоял у дороги. Еще не дойдя до проспекта ста метров, она увидела высохшие фрагменты останков какого-то мелкого животного. После ноги в ТЦ всё мёртвое сразу её настораживало. Даже разорванная крыса. Или это был крикун? Неважно. Валяющиеся куски мёртвой плоти — опасность! Девочка пошла помедленнее и увидала ещё кое-что неприятное. На сей раз это была голова какого-то зверя. Более крупного, чем крикун, и к тому же клыкастая. Страшная. Всё, хватит любопытствовать. Желание идти к парку у Светы уже испарилось. Если здесь кто-то рвёт на части существ с такими зубами, то лучше отсюда убраться. И побыстрее. До поребрика проспекта, до кривого столба, метров тридцать, но она уже изменила маршрут, повернула налево. Ближе к своему убежищу — а теперь она считала развалины двадцать восьмого дома своими.

Девочка остановилась, ещё раз огляделась. Посмотрела назад. Нет, медуза, что гналась за ней, где-то высоко в небе, далеко. Ничего такого, что Светлане могло бы угрожать, вокруг видно не было. И Света пошла к себе, решив, что перейдёт проспект южнее, ближе к убежищу. Она пошла вдоль дороги, поглядывая вокруг. Серый, старый, деревянный двухметровый столб, стоящий у дороги, привлёк её внимание. Ему тут не место. Зачем он тут? Странный, весь кривой и какой-то… Облезлый или… Лохматый? Она шла мимо этого столба, не отрывая от него глаз. А тут и ветерок налетел вдруг и взъерошил на столбе… Перья? И вдруг от верхушки столба отделяется длинный, размером как её рука, острый клин-кинжал, а над ним просто появляется отвратительный круглый глаз. У «столба» были глаза, и «столб» видел Свету. И зашевелился. Это огромная, двухметровая птица… Бежать! Думать тут нечего, а эта серая фигня, прохрипев что-то, кинулась за ней. Побежала быстро, переставляя свои страшные, голенастые ноги, причём помогала себе набрать скорость, громко хлопая куцыми крыльями. Светлана понеслась по бетонным плитам вдоль проспекта, топая новыми ботинками. Рюкзак за спиной, ботинки. Штаны! Чёртовы штаны нужно было придерживать руками, а ведь руки очень важны в беге, особенно при ускорении. А голенастая тварь со страшными длинными ногами орёт, хлопает крыльями и летит за ней, развив очень высокую скорость. Ей кажется, что эта птица догоняет её. Света ещё прибавляет, как перед финишем, уже не экономя сил, работая на максимуме. И, пробежав так почти до улицы Бассейной, она слышит, что крики за спиной и хлопки крыльев стихли. Света оборачивается. Птица отстала, остановилась.

— Что? Сдох, урод? — Светлана переводит дух. Она вдруг вспомнила название птицы, на которую очень похож этот бегающий «столб». Ту птицу, которую она видела в зоопарке в детстве, называли смешным словом «марабу». Слово было смешное, а птица была противной. Так вот, эта птица, что сейчас гналась за ней, была раз в десять отвратительнее той, которую она видела в зоопарке. Света ещё посмотрела, как марабу, на своих огромных ногах, со своим клювом-кинжалом, не спеша возвращается на своё место. Убедившись, что птица ушла далеко, Светлана перешла улицу Бассейную и после проспект Гагарина, и там остановилась. Перед ней лежала огромная поляна серебряного мха. Целое футбольное поле. Ослепительного и красивого и, на взгляд, мягкого мха, который так и призывал к себе. Ей очень хотелось кое-что проверить. Вернее, посмотреть, как это будет выглядеть. Как этот приятный на вид мох может наносить раны? Она огляделась, нет ли кого. И, убедившись, что сейчас она тут одна, девочка аккуратно и не спеша поставила ботинок на мох, присела, чтобы рассмотреть, что с ним будет происходить. Но почти ничего не увидела. Кажется, что мох чуть-чуть как бы приник к подошве. Но так могло случиться из-за того, что ботинок продавил мягкий грунт. Она подняла ногу, и едва заметные нити потянулись за подошвой. Ей показалось это забавным. «Что, тупой мох, пытаешься есть резину?».

Она решила пройтись по мху и сделала шаг, а затем и ещё один, в глубь серебряной поляны. О, оказывается под этим красивым ковром влажная и мягкая почва. Она ещё сделала один шаг. Тут мох был уже злее, даже не наклоняясь, девочка могла видеть, как к крепкой коже ботинка цепляются белые нити, тянутся, извиваются, слепо ища себе цель, и прикоснувшись, сразу приникают, прилипают к поверхности. Света сделала ещё шаг и поняла: чем дальше она уходит от края ковра, тем глубже в мох погружается её ботинок. Это было неприятно, тем более что тут повсюду были кочки, которых не было видно поначалу. Светлана сделала ещё один шаг, а после решила поставить ногу на бугорок, и почти сразу, с лёгким и неприятным хрустом, нога провалилась внутрь него.

«Мамочки». Девочка сразу поняла, что это хрустело под ботинком, она отчётливо видела белую, переломанную её ботинком решётку грудной клетки какого-то бедолаги. Света быстро вытащила ногу, ей бы уже привыкнуть ко всяким мерзостям, но нет… Она поспешно выбралась с серебряной поляны. И, рассматривая испачканные ботинки и оглядываясь по сторонам, пошла к домам, которые были уже рядом.

Тут, на углу первого дома, она остановилась, заглянула за угол. Большая стая крыс в два десятка особей пересекла двор, спешили по каким-то своим крысиным делам. Убежали. Проорала птица. И всё, вроде никого нет. Света быстро вышла из-за угла и поспешила за крысами. Теперь её волновала Аглая. Встретиться с ней ещё раз девочке не хотелось от слова вообще. И к счастью, на этот раз она быстро добралась до своего камня, а после и до своего двадцать восьмого дома по улице Гастелло. Она даже ещё не вошла в развалины, но уже сначала тихо, а потом и погромче позвала:

— Лю… Лю, вы тут?

Подождала нужное время и, не дождавшись, повторила:

— Лю!

Первый раз за все это время она проснулась у себя в постели, и у неё не текла кровь и не болели порезы. Никаких новых ран, никаких новых синяков на ней не было, зато запах… Пусть даже вся эта субстанция на её коже засохла, запах всё равно был ощутимым. Братья спят, она вскакивает, быстро собирает простыню, наволочку, вытряхивает одеяло из пододеяльника и бежит в ванну. Нога чуть-чуть болит, но это ерунда, она с подобной травмой, вопреки указаниям тренера, даже бегала немножко. Закинула всё бельё в машинку, сама села в ванну. И мылась, и мылась. А настроение у неё было отличным. Один раз такое было, когда она два года назад выиграла «зоналку» на пять тысяч метров. А второй раз чуть больше года назад, когда она на десяти тысячах метров «выбежала» из тридцати шести минут, в пятнадцать лет выполнив таким образом норматив на кандидата в мастера спорта. Казалось бы, ну нашла одежду, ну побежала, добыла себе ботинки со штанами, ну и что? Ну и что? А пусть кто-нибудь другой попробует побежать и добыть. Вон от одного такого добытчика только нога сгнившая осталась у фонтанчика.

Так и сидела, наслаждаясь мылом и горячей водой, пока в дверь не начал ломиться Колька:

— Света-а, Света- а-а… Открой, Макс в туалет просится.

Её приподнятое настроение близнецы заметили, болтали с ней всю дорогу до самого детского сада. На обратном пути она забежала в магазин, купила две «свердловские» булки, себе и папе на завтрак.

Дома с удовольствием съела одну, съела бы и другую, аппетит у неё сейчас был отменный, но оставила её папе, удовлетворившись варёным яйцом с майонезом.

Посидев и поговорив с мамой, дождалась отца, а он, придя со смены, сказал, что не устал и подежурит у постели больной, пока Светлана не вернётся из школы. Как всегда, девочке не хотелось туда идти, но с папами не спорят.

— Эй, Светка, — окликнул её отец перед уходом, — а что у тебя с рюкзаком?

Он протянул руку.

— Порвался, — отвечала Светлана. Конечно, она не будет говорить папе, что рюкзак ей порвал придурок-одноклассник.

— Сегодня возьму его на работу, всё поправлю, — сказал папа, оглядев рюкзак.

Да, папа мог всё поправить. Кроме здоровья мамы.

— Фома! — придурок орал так, что люди из окон выглядывали узнать, кто такой этот «Фома».

Света даже не обернулась. «Господи, да как же сделать так, чтобы не встречать этого урода каждое утро?». Она развернулась в другую строну и ускорила шаг.

— Погодь… Фома! — орёт Пахомов и топает сзади своими дорогими башмаками сорок шестого размера.

Девочка, даже не обернувшись, переходит на бег, она сворачивает на улицу Гастелло, до Московского проспекта можно добежать и так. А придурок снова несётся за ней. Она оборачивается. Пахом бежит резво. Но он вейпер, Света знает, что его надолго не хватит.

Так и есть, оббегая прохожих, она пробежала до перекрёстка, а у бани Пахомов отстал, только крикнул ей вслед обиженно:

— Фома… Овца ты кринжовая!

Но Светлану это не обидело, она даже посмеялась про себя и, не останавливаясь, добежала до Московского проспекта.

— Всем привет, — тихо сказала она, войдя в класс.

Как обычно, прошла к своей парте, кинула рюкзак. Завалилась на свой стул. И вдруг поняла, что две классные заводилы, Бельских и Катаева, смотрят на неё. Что-то не так? Чего им нужно? Девочка напряглась, а Люба Бельских спрашивает:

— Фомина, а что у тебя с лицом?

— У меня? — Светлана даже растерялась немного. Сами девчонки с ней давно первыми не заговаривали. — А что у меня с лицом?

— В солярий ходишь, — догадалась Оксана Катаева.

— Я? Нет. Не хожу, — отвечала Света всё ещё чуть растерянно. Но внимание одноклассниц было ей приятно.

— Понятно, — Бельских поджала губы, — а загораешь ты под жарким петербургским солнцем.

Но тут в класс ввалился Пахомов, он, ни с кем не поздоровавшись, сразу идёт к ней.

— Фома, овца тупая, ты чё, не можешь остановиться, когда тебя просят? — говорит Пахом. Он нависает над ней всем своим огромным ростом и хочет ей дать щелбан, уже руку тянет к её лбу, но Света её перехватила.

— Отвали, Пахомов, — говорит она негромко и смотрит на него снизу вверх, но без какого-либо намёка на страх.

Но Пахомов очень сильный, рука у него как из бетона, его согнутый для щелчка палец всё ближе к её лбу, и он ещё ухмыляется, видя, что Светлане удержать его руку нелегко. Наконец он пересилил её, щёлкнул по лбу. Щёлкнул и засмеялся. А у Светы на глаза навернулись слёзы. И хорошо. Ей очень не хотелось, смотреть на своих одноклассников.

— Овца стрёмная, — Пахомов вырывает свою руку, но больше не лезет к ней, отходит от её парты и плюхается довольный на свой стул.

Весь класс молча смотрит то на Пахомова, то на Свету. А девочки, которые только что разговаривали с ней, отворачиваются и начинают говорить о своём.

«Пахом урод». Настроение Светланы испорчено. А так хорошо всё было. Она хотела встать и уйти, но тут пришла учительница.

Девочка ушла из школы уже на следующей перемене, сбежала с уроков, протиснулась мимо охранника на выходе, когда тот отвернулся. Ей было тяжело. Тоскливо. У неё не было в классе друзей. Ни одного друга, ни одной подруги. Раньше были, а сейчас нет. Никто не хочет ни дружить, ни даже общаться с девочкой, у которой проблемы с родными и которая второй год ходит в школу в одной и той же спортивной одежде и рваных кроссовках. Ну, дружить пусть не дружат, но хотя бы…

Когда Пахом лез к ней при всех, никто из девочек за неё не вступился. Не одёрнул этого дебила. Ну, с мальчишками всё ясно, никто из них с этой каланчой ссориться не захочет. Пахом не дурак подраться. Его даже одиннадцатиклассники побаиваются. Но девочки… Даже не крикнули ему ничего, хотя всё видели. Наверное, им было всё равно.

Прийти домой и сказать папе, что сегодня отменили уроки? Нет, он поймёт, что она сбежала, и расстроится. Нужно было погулять немного. В богатом городе без денег делать нечего, пойти особо некуда. Она с удовольствием выпила бы чашку капучино. В кофейной сети «Этлон Кофе» можно было купить стакан отличного капучино всего за сто тридцать рублей. Но сто тридцать рублей — это половинка «Столичного» и два килограмма хорошей картошки.

С кофе придётся подождать, пока у папы не улучшится положение с деньгами. Папа всё ждёт февраля, в феврале у него будет последний платёж по кредиту, что он взял на медицинскую кровать и всё остальное оборудование для мамы. Света этого тоже ждет. Лишних семнадцать тысяч в месяц. Это хорошие деньги. Можно будет купить новую одежду близнецам, они из своей уже выросли. Лишь бы папа выдержал, Светлана видела, как за последние полгода устал отец. Человек, который не может передвигаться без костылей, работал на двух работах почти без выходных. На сколько его ещё хватит? Дотянет ли он в таком темпе до февраля? Девочка об этом даже думать не хотела. Впрочем, ей скоро шестнадцать, и она тоже сможет работать, хоть немного, например в КФСи. Света слышала, что там платят копейки, но там можно выбирать время работы, поэтому там много студентов. И она хотела там поработать. Размышляя об этом, она вышла на Московский проспект и пошла в сторону от дома. В сторону центра. Прошла библиотеку, прошла площадь Чернышевского с памятником ему самому. Она знала, куда шла. У неё не было какой-то определённой цели, просто она хотела дойти до сто пятьдесят первого дома по Московскому проспекту. Зачем? Ну… Девочка не могла ответить на этот вопрос однозначно. Просто в этом богатом доме, за охраной, за камерами, за забором с пиками, проживал человек по фамилии Мельник. Мерзкий человек. На всём белом свете не было человека, которого девочка ненавидела так же, как его. Это он на своём огромном «Ленд Ровере» ударил папину «Мазду». И даже попытался убедить милиционеров, что правила нарушил папа. Что в столкновении он, Мельник, не виноват. Хотя сам при этом пересёк сплошную. Это было зафиксировано камерой видеонаблюдения. Но у этого урода были деньги и знакомства. И судья, конечно же, подкупленная им мерзкая тётка, вынесла решение об обоюдном нарушении. Обоюдном. Может, папа и поборолся бы, но тогда он ещё даже ходить не мог, ему по кускам собирали кости в ногах. Суд состоялся без него. И этим дело не ограничилось. Мельник, его страховая и лизинговая компания, которой принадлежал разбитый «Ленд Ровер», подали на папу в суд ещё раз. И этот суд, приняв во внимание, что нарушение ДТП было обоюдным, решил разделить лизинговый платёж за машину, не подлежащую восстановлению, между виновниками ДТП. И теперь папа должен был платить каждый месяц тридцать шесть тысяч двести двадцать рублей. Маминой и папиной пенсии по инвалидности, да ещё зарплаты с двух работ семье Светланы хватало бы на всё, даже на кредит, не будь этого огромного ежемесячного платежа. Иногда Света приходила к богатому дому этого урода, чтобы увидеть его хотя бы из-за ограды. Она даже мечтала, что когда начнёт работать и заработает деньги, то купит как-нибудь себе пистолет с глушителем. Подстережёт его тут, около въезда, около автоматических ворот, и застрелит его. Главное в этом деле — не попасть в полицию. Этого она, конечно, боялась, случись такое, кто тогда будет помогать отцу, кто будет разговаривать с мамой? Что будет с близнецами? Тут ей нужно было всё обдумать. Дело, конечно, было непростое. Но сделать его Света очень хотела, этот Мельник, урод… Ведь это он виноват в том, что мама так болеет. Что папа стал инвалидом. Конечно, он, ну а кто, не папа же в самом деле?

Света прошлась вдоль забора, постояла немного и пошла домой: лучше она посидит с мамой и даст отцу лишний час поспать. А про школу что-нибудь соврёт.

Когда переходила Московский, девочка чуть ускорилась, чтобы успеть на зелёный сигнал светофора, случайно посмотрела в сторону и увидела её. Это опять была та самая элегантная, высокая женщина, в больших солнцезащитных очках, антиковидной маске, в красном платке и чёрных перчатках. Она тоже переходила проспект и шла чуть позади девочки. Света немного удивилась, но с другой стороны… Просто эта дама живёт где-то рядом.

Глава 17

Её одежда всё ещё реально воняла… Тем же, чем и вчера. Запах никуда не делся. Но Света стала к этому привыкать, странно, запах она всё ещё чувствовала, а вот соответствующих реакций на него не испытывала. Ну запах, ну воняет, но терпеть-то можно.

Девочка забралась на своё место на лестничной площадке. Сидела, пережидая туман. Как только девочка тут появилась, она сразу позвала Лю. Но голос ей не отвечал. Это было очень неприятно. Он же обещал ей помогать. Может, с ним что-то случилось? О нет. Только не это. Ей очень не хотелось бы остаться тут без его советов. Без поддержки. Светлана надеялась, что Лю всё-таки появится. Но начала тревожиться. Чтобы чем-то себя занять, она достала из рюкзака куртку. По низу этой отличной, крепкой куртки шёл затягивающий шнур, вот его-то она пыталась вытащить. Он ей был нужен для штанов, как ремень. Иначе на бегу их приходилось всё время придерживать. Ей бы ещё носки, всё-таки хоть и хороши были ботинки, но без носков всё равно натирали ноги. За стеной звонко заорал крикун. Света остановила свою работу. Стала прислушиваться. Лю считает их опасными. Честно говоря, девочка не понимала, почему слепое существо чуть больше кошки может быть опасно. Они ведь не ядовиты. Крикун опять заорал, и на этот раз ему сразу ответил другой. О, собираются. Света снова принялась за работу. Шнур никак не хотел выходить из куртки. Кажется, он был там пришит.

И тут девочка чуть не подпрыгнула от радости, когда услышала:

— Светлана-Света. Я вижу, вы обзавелись рядом необходимых для путешествия вещей.

— Лю, — тихо произнесла девочка, — ну наконец-то вы пришли.

— Я вас вижу, — произнёс голос, — у вас весьма крепкие приспособления для передвижения.

— А, ботинки, — догадалась Света, — да, крепкие. А вы меня сейчас видите, Лю?

— Да, вижу, я вам говорил, что наше с вами время протекает не совсем синхронно, мы существуем в разных временных потоках, но если вы находитесь на одном месте больше десяти секунд, я вас вижу, иначе вы представляетесь мне лишь смазанными пятнами.

Девочка не очень хорошо понимала, о чём говорит голос, но была рада, очень рада его слышать. Она произнесла:

— Лю, я вчера кое-что узнала. Кое-где была, кое-что видела… Но многое мне непонятно.

— Я буду рад, если смогу вам помочь, Светлана-Света. Вся информация, какой я располагаю, в вашем распоряжении.

— Угу…, — Света немного подумала, с чего бы начать, и начала с того, что волновало, вернее, пугало её больше всего. — Тут живёт одна… Аглая. Она… Ну, страшная. Очень сильная.

— Как выглядит это существо? — поинтересовался голос.

— Это не существо, — опять чуть подумав, отвечала девочка, — это женщина, она говорила со мной, она тоже слышит вой. Она… показалась мне сумасшедшей.

— Я понял, кого вы имеете в виду. Это местная суприм-особь, что обитает в этой локации. Вы смогли с ней договориться о совместном существовании? Это было бы разумно. Эта особь не позволяет многим сильным и опасным существам тут появляться. Если вы заметили, здесь живут только обитатели тумана, которых она не видит, всех остальных она уничтожает.

— Договориться с ней? Но она чокнутая. Она хотела меня убить и съесть мою печень.

— Да, скорее всего, она бы так и поступила, но я считаю, что было бы разумным попытаться ещё раз поговорить и обсудить с этой особью ваше совместное пребывание в этой локации.

Света даже чуть-чуть расстроилась, когда после уже привычной задержки на десять секунд услышала подобный совет. Нет, не потому что совет был плох, а потому что Лю, глядя сюда из какого-то там своего мира, не совсем понимал, что тут происходит. Он вовсе не был таким умным, как казался девочке всё это время.

«Обсудить с этой особью…! Да она меня просто сразу убьёт».

Ей стало не по себе, девочка поняла, что далеко не на все вопросы она найдёт ответы у Лю, кое-что ей придётся решать самой. Самой!

Она опять чуть помолчала, привыкая к этой неприятной мысли.

Вздохнула и произнесла:

— А ещё я видела мужчину, который был вымазан синей… фиолетовой краской с головы до ног. Он орал на меня и говорил, что он намазан фикусом.

— Да, мне известно это явление, многие из тех, что сюда попадают, используют одно растение, смазывая им себя. Насколько я мог судить, это растение защищает их от нападений других особей.

— Точно, он кричал, что я буду блевать, если попробую есть его мясо.

— И ещё, мне кажется, они применяют его как стимулятор, он повышает их физические возможности. Не могу судить, настолько это соответствует действительности, но это растение пользуется у посетителей этого временного Истока большой популярностью.

«Временные Истоки». Это всё Светлана пропустила мимо ушей, теперь её интересовал лишь один вопрос. Но задать его она не успела, Лю предвосхитил его:

— Я знаю, где растёт одно такое растение. Оно выходит за пределы радиуса моего функционирования, но я его видел. Я могу показать его вам, Светлана-Света.

Именно на это девочка и рассчитывала, раз она тут… ну, в этом опасном сне, то нужно использовать любую возможность защитить себя. Но прежде чем радостно согласиться, она спросила:

— Лю, а можно как-нибудь увеличить этот ваш радиус. Ну, радиус, как там вы говорили…

— Мой радиус функционирования? Да. Да, можно, можно создать здесь для меня опорную точку, точку концентрации моих ресурсов, базу временного пребывания. Такая точка позволила бы мне значительно увеличить мои наблюдательные возможности, я контролировал бы большую площадь, и ещё такая база увеличила бы время моего тут пребывания, но сам я создать подобную точку не смогу, я не обладаю физическими инструментами, которые функционировали бы в этом временном потоке. Ими обладаете вы, Светлана-Света, но полагаю, что вы ещё не готовы к тем сложным задачам, которые необходимо решить в процессе создания подобной опорной точки.

Но Свету этот ответ не удовлетворил, ей нужен был Лю. Например, вчера в ТЦ он ей точно не помешал бы, и она сказала:

— Лю, а что нужно сделать, чтобы вы тут со мной были подольше?

— Для этого необходимо найти место, где я смогу создать одну из моих физических проекций. Проекция при этом не должна испытывать давления местного временного потока, иначе она будет быстро разрушаться, и мне придётся постоянно тратить ресурсы на её восстановление. В общем, нужно найти место, в котором мы сможем синхронизировать ваше время и моё.

«Ну всё понятно, так бы сразу и сказал». Светлана вздохнула, она ничего не поняла из этой тарабарщины. Но она не хотела отступать:

— А что для этого нужно сделать?

— Первым делом нужно найти закрытое помещение. Тут недалеко есть одна конструкция, которая могла бы подойти для этого. Она как раз напротив большого здания, что отсюда недалеко на юге.

— На юге…, — девочка ещё недавно не очень хорошо разбиралась в сторонах света, разве что знала от папы, что Московский проспект вёл из города ровно на юг, но теперь, общаясь с Лю, она всё чаще пыталась определить, где юг, а где запад. — Это там? — девочка рукой указала через свои развалины на большое, ещё не до конца разрушенное здание больницы, которое через туман она видеть не могла.