Чертова баба, или Приют для фамильяров Амеличева Елена
– И это ее вина, по-твоему?
– Нет, моя.
– Ей больно, понимаешь? Тугие косы вызывают головную боль у малышки. Это жестоко, не находишь?
– Боль? Я не знал, – пробормотал он. – Пусть тогда ходит с локонами.
– Спасибо! – я прикоснулась к его руке.
– За что? – Янур вздрогнул и непонимающе нахмурился.
Я промолчала, улыбнувшись. На некоторые вопросы ответы попросту не требуются.
***
Думая о том, чем помочь Януру с его проблемами, я ворочалась с одного бока на другой, взбивая ни в чем не повинную подушку кулаками. Деньги он не возьмет, это и Шушику понятно. По хозяйству тут главная Соломея, мне и соваться не стоит – не пустит, а если пустит, то что-нибудь непременно подгадит, подлая душонка!
– Ай! – я моментально вышла из раздумий, когда что-то ледяное скользнуло вдоль моей ноги. – Кто тут? Янур? – резко развернулась, в глубине души надеясь увидеть полыхающие огнем демонические очи.
Но увы, это был не он.
Тьфу, то есть ура, конечно же, чего это я!
– Пружинка, ты откуда взялась? – посмотрела на девочку в белом ночном чепце.
– Можно с тобой посплю?
Эх, услышать бы от супруга эти слова!
Тьфу на меня снова, что за мысли?!
– Почему нет?
– Спасибо! – она прижалась ко мне.
– Холодная-то какая! – я укутала ее одеялом. – Нельзя бегать босиком ночью, простудишься!
– Больше не буду, – сонно прошептала она и тут же засопела.
Я улыбнулась. Эта кроха мне определенно нравится! Поправила ее чепчик с оборочками и вздохнула. А ведь не стоит к ней привязываться, я всего лишь до дня Урожая здесь. А что будет потом? Придется оставить кроху со злобной теткой?
Выдохнула протяжно, потом вдохнула нежный детский запах. И почему жизнь такая сложная?..
***
Когда я проснулась, уже светало. Вокруг разливался жемчужный свет юного рассвета. Понежилась немного в постели, потом осторожно вылезла из-под одеяла, чтобы не разбудить Пружинку, и подошла к окну. Тонкие пряди – предвестники солнечного света – ласкали нежно-голубой небосвод. Мир понемногу просыпался.
Я поставила тазик на табурет и спустила ночную сорочку до талии, намереваясь приступить к гигиеническим процедурам, но дверь распахнулась.
– Лола, Генриетта пропала! – выпалил Янур и замер – как я вчера.
Вот только нагой по пояс мужчина – это почти одетый, а вот если до талии обнажена девушка, то она практически голая!
– Ты!!! – выдохнула я и прикрыла грудь, на которую он бессовестно глазел, руками.
Сорочка тут же сползла на бедра и, мерзавка такая, упала к моим ногам!
Бамбошки сороконожки, что ж такое-то!
Сначала сделав, и лишь потом подумав, резко развернулась к Януру попой – не менее голой, чем вся я в совокупности. Сообразила, что устроила ему круговой показ своих выпуклостей, выругалась и, повернувшись обратно, схватила таз.
И чего эти тазики такими маленькими делают?
Я прикрылась им и заставила себя посмотреть на нахала.
– Ты почему без стука врываешься?! – прошипела злобно, чувствуя, что на моих щеках можно яичницу жарить.
– Думал, ты еще спишь, – ухмыльнулся, потом нахмурился. – Генриетты нигде нет, она…
– Вон она, спит! – я кивком указала на кровать.
– Почему здесь? – рыкнул он.
– Тише, разбудишь. Она замерзла ночью, пришла ко мне. Все, иди отсюда, а то тазиком по лбу получишь!
– Тогда тебе придется снова показать мне свои прелести, – парировал демон.
– Размечтался! Вон пошел, развратник! – я мелкими шажками добралась до двери.
Таз уперся в его живот, но Янур не сдвинулся с места.
– Какая-то ты неправильная черепаха, – пробормотал он со смешком. – Панцирь должен быть на спине.
– Конечно, неправильная! – подтолкнула его назад. – Еще и покусать могу!
– И банкет для всех соседей устроить, я в курсе.
– Еще слово и тебе точно прилетит тазиком – очень больно! – выдавила его в коридор, закрыла дверь и облегченно выдохнула.
Черт-те что ведь происходит!
А на губах заиграла довольная улыбка.
***
Навестив фамильяров, я познакомилась с любвеобильной Жар-птицей, парой сварливых гномов и волком-вегетарианцем. Все это благодаря Шушику.
– На тебя платьев не напасешься, зараза этакая! – услышала, подходя к дому.
– Опять Соломея лютует, – фамильяр, сидящий у меня на плече, передернул плечиками и тут же исчез.
Жаль, что у меня нет волшебной палочки – сделать п-пух, чтобы эта злыдня растворилась в воздухе!
– Что стряслось? – спросила, войдя в дом и увидев, что тетка распекает Пружинку.
– Платье опять порвала, неряха, – ответила Соломея. – Второе уж за неделю. Дырищи такие, что и штопать бесполезно, будет оборванкой бегать, соседи застыдят!
– А вы их поменьше в гости зазывайте, – лелейно пропела я, вспомнив подлянку, которую она мне устроила. – И вином не поите самым дорогим!
– Не понимаю, о чем вы, – широко мне улыбнулась и снова принялась за девочку. – Повезло тебе, что защитница явилась, а то быть бы тебе поротой, засранка! – прошипела она, глянув на девочку, что ни жива, ни мертва, замерла перед ней.
– Внимательно меня послушайте, – с трудом обуздав клокочущую внутри ярость, я встала между ними. – Бить Генриетту я вам, как ее мачеха, строжайше запрещаю, ясно?
– Разбалуется и…
– Я повторять не буду, – шагнула к Соломе вплотную. – Ударишь ее, получишь взбучку от меня, поняла? Драться я хорошо умею! Отделаю так, что вся морда твоя наглая в синяках будет месяц, поняла меня?!
– А еще дочь лорда, – презрительно скривилась она, но с опаской косясь на меня, отступила назад.
– Какой лорд, такая и дочь! – с усмешкой отрезала я. – А теперь иди положи в корзинку обед для Янура. Теперь еду ему будет относить жена!
Соломея зло сверкнула глазами, но перечить не стала. Поджала губы и ушла в дом. Зная ее, что-нибудь придумает в отместку, это уж точно!
– Ну, а ты поведай мне занимательную историю о том, где порвала платье, – я обернулась к девочке.
– На чердак полезла, там гвоздь торчал, – она вздохнула. – Вот и, – показала на дырку в подоле.
– Сама не поранилась?
– Нет.
– А на чердак зачем полезла?
– Куклу хотела найти, она маминой была.
– Напомни потом, вместе найдем, а сейчас пойдем отнесем твоему папе обед в поле, хорошо? – я сжала ее маленькую лапку. – Беги переоденься пока.
***
Я зашла на кухню. Корзинка уже стояла на столе. Проверила содержимое, и, как оказалось, не зря, вредина Соломея не положила соль и ложку. Хороша бы была жена, которая принесла мужу суп без ложки и соли! За этой теткой демонят глаз да глаз нужен!
Весело распевая песенки, мы с Пружинкой дошагали до поля. Судя по его виду, скоро будет большой кусок добротной пахотной земли. Все валуны Янур уже выкорчевал, теперь только засеять останется. А вот и он сам, сидит в тени дерева.
– Привет! А мы тебе покушать принесли! – я поставила на траву рядом с ним корзинку. – Пружинка, помогай!
Девочка принялась доставать обед.
– Пружинка? – демон изогнул бровь, улыбаясь.
– Из-за чудесных локонов так зову, – села рядом с ним. – Ну, чего не ешь? Из рук Соломеи вкуснее, что ли, было?
– Безопаснее, скорее, – он ухмыльнулся и снял крышечку из теста с чугунка с супом.
– Детка, ты слышала? – поперхнулась я. – Он боится, что мы его отравим?
– Безобразие! – она захихикала.
– Держи, – отец протянул ей вареное яйцо. – Кушай. В соль чуть-чуть макни, так вкуснее будет.
– И сам ешь, – я улыбнулась. – Соломея варила, не я, не переживай.
Усмехнувшись, Янур взял ложку и принялся за суп.
– А что будет с полем? – обвела его взглядом.
– Засею пшеницей, будет отличный урожай.
– Здорово.
Вот и хочется чем-то помочь, но чем? Я улыбнулась. Хотя есть у меня одна мысль!
Глава 8. П-пух!
Накормив мужа, я собрала посуду обратно в корзинку, и мы с Пружинкой отправились в обратный путь.
– Стой, паразит! – раздалось, когда половина пути осталась позади.
– Что там такое? – я обернулась и, приложив ладонь козырьком ко лбу, вгляделась в дорогу.
Пыль коромыслом, ничего не разобрать! Только топот ног и крики.
– Из-под топота копыт пыль по полю летит, – пробормотала я.
– Там Том! – крикнула малышка, ткнув пальчиком вперед.
– Какая ты глазастая! – я пригляделась.
Ведь и правда, наш хулиган бежит – да так, словно за ним все гончие псы ада несутся, кусая за пятки!
– Стой! – встала на его пути, он врезался в меня и закружил юлой. – Том, что случилось?
– Они… – пытаясь отдышаться, махнул рукой назад.
А вон оно что! Я увидела все тех же парней, которые недавно втащили мальчишку в кузню Янура.
– Чем ты опять не угодил Уолтерсону? – со вздохом осведомилась я. – Снова неизгладимую травму нанес его любимому хряку?
– Нет, это личное, – пробормотал он, исподлобья глядя на подбежавших к нам ребят.
– Добрый день, господа, – я улыбнулась им, как ни в чем ни бывало. – Спортом занимаетесь? Похвально! Бег весьма полезен!
– Здрасьте, миледи, – кивнул мне один из парней.
– Не прячься за бабскую юбку, – процедил второй, буравя глазами Тома. – Выйди, разберемся по-мужски!
– А меня просветите, что произошло?
– Не для женских ушей это, – отрезал тот, что был постарше на вид.
– Да не сахарная, не растаю, рассказывайте. Или будете и со мной драться?
– Он обидел нашу сестру, леди Редроуз. – Веско сказал старший. – Она купалась, а он по берегу полз, подглядеть хотел!
– Хорошо, я заметил охальника! – поддакнул второй. – Честь сестры не пострадала!
– Том! – с укором посмотрела на демоненка, лицо которого меняло оттенки будто хамелеон – от пурпурного до мертвенно-синего. – Это правда?
– Неправда! – крикнул он. – Не собирался я подглядывать!
– А чего тогда по берегу ужом полз? – один из Уолтерсонов усмехнулся. – С поличным тебя взяли, нечего изворачиваться!
– Полз, – Том кивнул, едва не плача, – но не подглядывал, памятью матери клянусь!
– Просто не успел! – младший погрозил ему кулаком. – Смотри, будешь к Дженни лезть, наподдаем, землю жрать заставим!
– Ребята, все. Выяснили, как было, давайте по домам, – сказала я, пожалев демоненка. – Честь сестры не оскорблена, идите.
– Повезло тебе с мачехой, – хором ответили Уолтерсоны. – Доброго дня, леди.
Зыркнув на обидчика, они пошлепали обратно.
– Не собирался подглядывать, честно, – понурившись, пробормотал Том. – Это же Дженни… – он так нежно произнес ее имя, что все стало понятно.
Вот я глупая ведьма! Едва не расхохоталась в голос. Все ведь просто – ему нравится девочка, а как ответной симпатии добиться, он не знает, маленький еще. Отсюда и хулиганства через край – пробовал в прямом смысле на хряке к своей зазнобе подъехать, не вышло.
– А что на самом деле было? – когда мы зашагали к дому, спросила я. – Что ты на берегу делал? Верю, что не подглядывал. Но что тогда?
– Я… – он шмыгнул носом. – Короче, букетик ей нарвал, даже специально за кувшинкой сплавал, к пруду в развалинах бегал, там они жирнющие. Очень красиво получилось.
– Что же не отдал девочке букет?
– Еще чего! – фыркнул тут же. – Подумает, что я в нее втюрился, надо мной все ржать будут, позорище ведь!
А, ну да, чего это я, недогадливая мачеха!
– И ты решил…
– Подкинуть ей этот букетик, – со вздохом признался мальчик. – И неизвестно от кого, мне без стыда, и ей, это, приятно. Выждал, когда купаться пошла, пополз к одежде на берегу, чтобы на нее букет положить. И тут эти налетели, как ястребы, братовья ее. Я и дал деру, а то накостыляли бы знатно. За борова им еще торчу.
И смех, и грех! С трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться в голос. Но нельзя. Мне смешно, а у него трагедия. Ведь это же первая любовь.
– Том влюбился, – пропела Пружинка и захихикала.
– Цыц, мелкая! – демоненок вновь покраснел, как хорошо разваренный рак. – А то за косу дерну!
– А нету кос больше! – она показала ему язык. – Лола уговорила папу разрешить мне носить локоны!
– Том, можно совет? – я посмотрела на него.
– Конечно, миледи.
– Если хочешь привлечь внимание девочки, узнай, что ей нравится, что она любит.
– Это как? – нахмурился, но умные глазищи засияли надеждой.
– Смотри и слушай, все поймешь.
– Да у вас, у женского полу, разве поймешь? – вздохнул с тоской. – Без бутылки не разберешься, как Титькус говорит.
– А ты хотел, чтобы тебе сразу все на блюдечке преподнесли? – я усмехнулась и сорвала по пути травинку. – Ну, если попроще, то путь ты выбрал правильный – с цветами. Но – вызнай, какие у нее любимые, те и подари. Пусть тайком, ладно уж, коли ты такой стеснительный. На окошко положи вечером, только братьям ее не попадись.
– Спасибо, миледи! – просиял демоненок. – Так и сделаю!
– Ты бы набрался храбрости, оделся прилично и пришел бы к ее батюшке.
– З-зачем? – вытаращил глазищи.
– Руку и сердце его дочери попросить, конечно же! – с серьезным выражением лица заявила я, а потом расхохоталась. – Шучу, глупыш! Просто попроси разрешения дружить с Дженни.
– Неее, – Том махнул рукой, тяжело вздохнув. – Он меня поганой метлой погонит со двора! И до самого дома гнать будет! Заодно и папке нажалуется еще!
– С чего ты взял?
– Так ведь они зажиточные, миледи, – мальчик пнул камешек. – А про нас он говорит, что мы нищеброды.
– Не обращай внимания на сплетни, ладно?
– Это не сплетни, – он посмотрел на меня. – Ты же видела, отец сам пашет, в кузне тоже все сам. Плохо все у нас. Мама, пока жива была, наследство каждый месяц получала, то есть, частями его ей выплачивали. На него она и содержала приют для фамильяров. А после ее смерти дед подсуетился и нам эти выплаты перекрыли. Теперь еле-еле концы с концами сводим.
Вот, значит, как.
– Но папа никогда приют не закроет, мама ведь в него всю душу вложила. Это все, что у него от нее осталось.
– Не все, – я взлохматила его волосы. – Вы еще у него остались, общие дети, в которых ваша мама продолжает жить!
Я вздрогнула, услышав всхлипы. Посмотрела по сторонам.
– А Пружинка где, Том?
– Вон, ревет! – он ткнул пальцем на обочину, на которой сидела девочка, размазывая слезы по чумазому личику.
– Ну, ты чего? – я села рядом. – Не плачь, зайка!
– Эт-то я, – прошептала она сквозь всхлипы. – Я в-винотаааа! Ч-что мама ум-мерлаааа!
– Ни в чем ты не виновата! – прижала вздрагивающее тельце к себе.
Какая же она худенькая, надо откармливать срочно!
– Успокойся, золотко, – сама заревела за ней следом. – Ну, маленькая, не плачь.
– Скоро потонем, – Том отвел взгляд, но у самого тоже предательски задрожал подбородок.
– Иди уже сюда, – я притянула его к себе и крепко обняла.
Поревели вместе, успокоились. Уф, мне это тоже было нужно, много переживательного накопилось в последнее время.
– Так, давай мордашку вытру, – достала платок и протерла щечки Пружинки. – Все, хватит плакать, сидя на обочине, как погорельцы, пойдемте домой!
***
– Вас ожидает гость, – сообщила Сара, едва мы вошли в гостиную.
– Опять Соломея половину окрестных дворян пригласила? – усмехнувшись, осведомилась я. – Тогда вино подавать запрещаю.
– Пришел только лорд Спенсер.
– Это который из них? – наморщила лоб, вспоминая.
– Блондин, у которого сестра Дороти, – подсказала Пружинка.
– А, Хью! Спасибо, крошка. Беги, умойся и сделай кое-что важное, хорошо? Поройся в моих сундуках – если что, скажи Соломее, что я велела, выбери платье, цвет и материал, которые тебе понравятся.
– Зачем?
– Пока секрет, беги, я скоро приду!
Детские ножки протопали по лестнице, а я отправилась в сад. Хью сидел на качели и мурлыкал песенку.
– Здравствуйте, – подошла к нему.
– Лола, никакого вы, – поморщился и сунул мне большущий букет полевых цветов. – Прогуляемся?
– Спасибо, – понюхала цветы, пахнущие раздольем жаркого дня. – Но лучше на лавочке посидим, находилась за день, ноги гудят.
– Садитесь немедленно! – он почти силой усадил меня на качель. – Редроуз что, заставляет вас пешком ходить? Даже лошадь не выделил? Скареда жуткий!
– Хью, еще одно плохое слово о моем муже, и я вас выгоню, – пригрозила ему. – И букетом вслед запущу.
– Не буду, не буду, – пробурчал недовольно.
– Вот и отлично. В честь чего ты нагрянул в гости, могу полюбопытствовать?
– Может, соскучился, – он начал меня раскачивать.
Н-да, так себе из него ловелас.
– Напоминаю, что перед тобой замужняя дама.
– Опять не то сказал?
– Именно.
– Прости, но, – подмигнул мне, – я кое-что принес!
– И что же?
– Вот, – вытащил из кармана сюртука конвертик и протянул мне, перестав раскачивать качель.
– Приглашение на бал в честь празднования Дня рождения лорда Тарда, – прочитала я. – Спасибо. Если супруг будет не против…
– Не против чего? – раздалось за моей спиной.
***
Я обернулась. Надо же, Янур тут! Посреди дня, с чего бы это?
– Лорд Спенсер, а вы к нам зачастили, – он уперся взглядом в Хью, подойдя к нам, и положил руку на одно из веревочных креплений, на которых висела качель.
– Навестил подругу, – вскинулся блондин. – Или вы ей запрещаете с другими общаться?
– Вряд ли леди Редроуз можно что-либо запретить, – ответил демон, попытавшись вырвать качель из рук Спенсера.
– Это уж точно, у нее имеется характер! – Хью дернул многострадальную качель на себя. – Она сама решает, с кем проводить время!
– Сегодня, думаю, она решит уделить несколько часов супругу, а не знакомому, которого едва знает, – Янур вновь дернул за веревку – так, что мне пришлось вцепиться в сидение.
Читать бесплатно другие книги:
