На службе Великого дома Злотников Роман

– Куда едем?

– На крейсер, – хмуро буркнул Ник. Ему было от чего расстраиваться: судя по дефектовке, крейсер было проще построить заново, чем восстановить. Но Ник всегда исповедовал принцип – лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

От шестого ремонтного дока до корабля был проложен ремонтный рукав, так что для того, чтобы попасть на крейсер, им даже не пришлось надевать скафандры. Едва они оказались на борту, Ник двинулся ко второму трюму. Трис молча шла за ним.

Это было путешествие скорби. Почти за каждым поворотом коридора или стенкой очередного отсека были видны следы жестокого боя – пролом, оплавленная дверь, разбросанные по палубе обломки ремдроида, щербины от пуль и потекший металл от попадания плазмы. Вот здесь ранило Акринен. Здесь он потерял двух электронщиков, а вот тут они положили целую пятерку нападавших. Этот седой техник, Конкрин, оказался мастером минирования. А вот тут… Ник прикрыл глаза.

Эта группа была уже шестой по счету. Первую волну из восьми абордажных ботов они смогли изрядно проредить своими спарками непосредственной обороны.

Вообще, результаты их боя на первый взгляд выглядели просто невероятными, о чем уже начали шептаться на станции. Вырваться из системы при подобном соотношении сил по всем расчетам было просто невозможно. И то, что Нику это удалось, казалось всем настоящим чудом. Но все было не так просто, как казалось на первый взгляд…

Нет, если бы «Искатель Терры» начал бы свой поворот чуть позже, эскадра, состоявшая из корвета, двух эсминцев, легкого и среднего крейсера, а также среднего носителя, должна была покончить с ним почти молниеносно, одним лишь артиллеристским огнем, не потратив на это ничего дороже стандартных артбоеприпасов и ресурса стволов. Ему просто нечего было противопоставить даже орудиям эсминцев или корвета, не говоря уж о крейсерах. Да что там говорить – для того чтобы разнести в клочья картографический крейсер, достаточно было бы артиллерии одного среднего крейсера (местные, что наемники, что пираты, очень не любили тратить дорогие ракеты и потому всегда старались обойтись одной артиллерией, применяя ракеты только в самом крайнем случае). Правда, в этом случае ковырять тушу их корабля тому пришлось бы не менее часа, но тут уж ничего не поделаешь – слишком крупным был их кораблик. Для того чтобы быстро вывести из строя подобного левиафана, требуется линкорный калибр. Впрочем, при более позднем повороте этот час у них в любом случае был бы… Но даже в данной ситуации после первого же требования заглушить двигатели, перейти на баллистическую траекторию и приготовиться к принятию досмотровой команды решение Ника – отключить связь и продолжать поворот – многим показалось бы самоубийственным.

В зону поражения серьезным калибром из числа тех, что имелись на сближающейся с «Искателем Терры» эскадре, они должны были войти как раз к моменту окончания поворота и перехода к разгону для прыжка. То есть в этом случае преследователи оказывались прямо за кормой. Бить же их крейсер прямо в корму тем калибром, что имелся у преследователей, бесполезно: факелы маршевых двигателей той мощности, которые стояли на «Искателе», работают куда эффективнее любой брони. Истребители из авиагруппы носителя, в принципе способные догнать их довольно быстро и зайти сбоку, не обладали достаточно мощным вооружением для того, чтобы серьезно повредить картографический крейсер.

Но… его явно атаковали не местные. И, судя по составу эскадры, состоящей исключительно из боевых кораблей, у них, скорее всего, отсутствовала привычка местных экономить дорогостоящее оружие (да и в случае столкновения с местными полностью исключать атаку ПКР было бы непростительной глупостью)… Однако с этого ракурса атаки одиночных ПКР также оказывались не слишком эффективны: в этом случае требовалось произвести маневр, дабы обойти факел двигателя, столкновение с которым грозило уничтожением ракет, а маневр выводил прямо под орудия непосредственной обороны целого борта (причем с крайне невыгодного для атакующих ракурса).

Правда, от ракетного залпа «Искатель Терры» это бы не спасло: судя по произведенной искином идентификации вражеских кораблей, приближающаяся эскадра была способна одним залпом выпустить полтора десятка тяжелых и около пяти десятков средних ПКР. И это не считая того, что еще на борту носителя должно было находиться от двух до четырех десятков (в зависимости от конфигурации) штурмовых ботов, которые, будучи снаряженными в торпедной комплектации, также могли нести от одной тяжелой до трех средних ПКР. С такой массой ракет непосредственная оборона «Искателя Терры» ничего сделать не могла. Да что там их крейсер, переоборудованный из пусть и военного, но транспортника, – со столькими ПКР ничего не могла бы сделать непосредственная оборона одиночного корабля любого класса. Даже линкора. От массированного залпа ПКР имеется только одна защита – многослойная противоракетная оборона целого ордера. Такая оборона состоит из истребителей, перехватывающих ПКР на дальних подступах, и сосредоточенного огня малых кораблей ПРО, в качестве которых выступают как эсминцы и фрегаты, так и крейсеры, вооружение которых специально заточено под задачи ПРО. Еще необходима согласованная работа станций электронного противодействия, сброс ложных целей и имитаторов. Все это должно привести к тому, что до зоны непосредственной обороны кораблей должны добраться только отдельные разрозненные ракеты, на их перехват которых и была рассчитана непосредственная оборона кораблей. Так что в случае ракетного залпа спасти картографический крейсер не смогло бы ничего…

Однако после некоторого размышления у Ника зародились кое-какие соображения, благодаря которым он счел опасность массированного ракетного залпа не слишком значительной. Во всяком случае, в ближайшей перспективе. Наоборот, из этих соображений следовало, что их попытаются захватить, причем в максимально возможной целости и сохранности… Во-первых, само место засады – противник прятался неподалеку от той орбиты, по которой двигались вышедшие на баллистическую орбиту вокруг центральной звезды носители одноразовых зондов картографического комплекса. То есть если засада была именно против их корабля, место было выбрано просто идеально. Появившись в системе, «Искатель Терры» непременно направился бы к заранее известной орбите, чтобы собрать и загрузить картографический комплекс. Нет, вплотную к засаде они вряд ли подошли бы – сканирующий комплекс все равно обнаружил бы засаду, но только часа через три. А к тому моменту делать что-либо было бы уже поздно: никакой «нагруженный поворот» им уже не помог бы – слишком уж большая у их крейсера масса покоя. И ни совершить «нагруженный поворот» с хоть какими-то шансами на успех, ни просто затормозить и развернуться, а затем набрать скорость, как поступили бы лоханки поменьше, они бы просто не успели. Более того, рискни они сделать хоть что-то подобное – их просто догнали бы быстрее. Во-вторых – конфигурация ордера: вся эскадра была сосредоточена в одном месте, а не раскинута по всей системе с целью перекрыть все возможные векторы отхода.

Получалось, противник знал, что нужный ему корабль двинется в нужное ему место. А в ком он мог быть настолько уверен? Ник, кроме своего крейсера, других кандидатов на эти действия придумать не мог. Ну и в-третьих – состав эскадры. Если принять два первых предположения за истину, то формировать эскадру из подобных кораблей имеет смысл только в том случае, если ты собираешься взять корабль, подобный «Искателю Терры», на абордаж. Причем именно с минимальными повреждениями – в любом другом случае привлеченные силы не просто, а очень избыточны. А в этом… Истребители с носителя и эсминцы выбивают спарки ПКО, штурмовые боты с крейсеров и тех же эсминцев высаживают абордажные команды, а корвет… корвет, скорее всего, являлся носителем продвинутого сканерного комплекса, позволяющего надежно засечь любой корабль с очень далекого расстояния и под маскировочным полем. Против «Искателя Терры» он не особенно нужен, но от присутствия в ордере такого корабля вряд ли откажется любой командующий. То есть уничтожать их не собирались. А все возможные удары, не переводящие ситуацию в фатальную, здоровенная туша картографического крейсера должна была какое-то время переносить без особо тяжких последствий. Так что Ник решил рискнуть…

Но и те, кто называл их спасение чудом, тоже были правы. Ведь, как ни крути, операция была спланирована просто блестяще – кто мог знать, что Ваэрли насторожат мелкие нестыковки в телеметрии носителей по показаниям сенсоров, продолжавших в дежурном режиме мониторить систему? Организаторам засады пришлось взять под контроль несколько расположенных поблизости от места засады носителей и передавать искаженную информацию, которая показалась старшему картографу заслуживающей того, чтобы потревожить капитана. И уж тем более никто не мог предположить, что Ник, основываясь лишь на смутных ощущениях, решит попросту бросить в системе далеко не дешевый картографический комплекс (поступок, находящийся для обитателей Окраины просто за гранью добра и зла) и сразу же начать поворот. А он так поступил, ибо паранойя Ника, воспитанная жизнью на Свалке и вскормленная наставлениями Лакуна, просто кричала: «Если все идет лучше, чем ты ожидал, значит, ты чего-то просто не замечаешь!» Их предприятие на Окраине все это время развивалось не просто успешно – даже слишком успешно. Поэтому сообщение старшего картографа Ник воспринял даже с некоторым облегчением («Ну наконец-то! Началось!»), не слишком сложным волевым усилием задавил собственную жабу и тут же начал действовать, пытаясь удрать из этой системы во все лопатки…

Вражеский средний носитель сбросил свои истребители уже через полтора часа, крейсер они догнали еще через двадцать минут и принялись активно обрабатывать спарки непосредственной обороны. Впрочем, с весьма средними успехами – уж слишком их было много, а вот самих истребителей маловато. Чтобы надежно подавить орудия непосредственной обороны на поверхности подобной площади, по нормативам нужно было задействовать не менее двух сотен истребителей, а средний носитель выпустил всего семь десятков – вполне соответствующее флотским нормам для этого класса корабля количество. Впрочем, уровень подготовки у пилотов этих истребителей оказался настолько высок, что их эффективность превышала среднестатистическую как бы не вдвое. В общем, сразу после того, как отметки действующих спарок на развернутом перед мысленном взором Ника экране БИУСа крейсера стали активно гаснуть, ему окончательно стало понятно, что против них действуют отнюдь не местные. И состав кораблей (ни одного вооруженного транспорта), и умелые действия не одного-двух, а всей массы пилотов-истребителей, и общая четкость маневров, и продуманность засады, не завершившейся успехом только из-за того, что его паранойя за последние несколько месяцев взлетела на ранее недосягаемую высоту, прямо кричали о том, что против него действует элита. Это было очень плохо, потому что элита работает только на очень серьезных людей. Даже если в этот раз они и вывернутся (что пока еще не факт), как жить дальше – совершенно непонятно. Во всяком случае, до того момента, как выяснится, кому именно из весьма могущественных личностей или сил землянин (или, с куда меньшей вероятностью, кто-то еще из состава его экипажа) наступил на любимую мозоль. А это означало не только начало охоты на него, но и непосредственные материальные потери: до разрешения сложившейся ситуации заниматься дальше уже освоенным и начавшим приносить весьма солидные деньги делом было нельзя. А коли так, «Искатель Терры» превращался из солидной и приносящей такие же солидные доходы инвестиции в головную боль, тянущую никак не менее солидные ресурсы. Впрочем, об этом можно (и нужно) было подумать попозже…

Однако какими бы искусными пилотами ни были вражеские истребители, их было слишком мало, и это обстоятельство поворачивало-таки ситуацию в сторону «Искателя Терры». Спарки вели огонь, истребители получали повреждения и выходили из боя. Несмотря на всю искусность пилотов и снижение количества действующих спарок, количество активно действующих истребителей, даже в относительных величинах, уменьшалось быстрее, чем численность подавленных орудий, которые к тому же постепенно, но неуклонно снова вводились в строй ремкомплексом крейсера… Вот если бы одновременно с истребителями обстрел начали бы еще и эсминцы – спарки закончились бы довольно быстро. Но те, хоть и двигались заметно быстрее основной группы и сумели приблизиться к «Искателю Терры» на расстояние обстрела главным калибром, просто не успевали догнать крейсер и обойти его с боков: факел главных маршевых двигателей помешал бы им принять участие в обстреле до того момента, когда возможность помешать прыжку выглядела бы достаточно реализуемой.

Именно поэтому вражеский командир предпочел рискнуть и пойти ва-банк, выпустив одни истребители – видно, понадеялся на то, что на крейсере Ника только гражданский экипаж, штатские задергаются и наделают ошибок, которыми смогут воспользоваться его профессионалы (своим прежним опытом службы бывшие десантники, пилоты и техники флота клана Корт здесь особенно не светили). А может, он ни на что не рассчитывал, а лишь просчитал тактическим искином все возможные варианты и выбрал из них тот, который имел наибольшую вероятность успеха, пусть даже эта вероятность и не превышала двадцати семи процентов (ну, судя по тому, что выдала командная сеть крейсера)… В этом случае при условии, что Ник правильно просчитал цели и рамки действий противника, следующим действием должна была стать попытка абордажа. Хотя по всем классическим нормам при столь малом числе выбитых спарок непосредственной обороны идти на абордаж было рано. Однако противник все-таки рискнул.

– Наблюдаю восемь целей, скоростные, маломаневренные, предположительно десантные боты, – тут же доложил оператор кормового сканирующего комплекса. Ник несколько мгновений молча наблюдал за приближающимися точками, а затем коротко приказал:

– Старшему офицеру – рассчитать тактику противооабордажых мероприятий.

Согласно корабельному уставу именно Грокк возглавлял весь противоабордажный наряд крейсера – ему и карты в руки.

Самым важным в противоабордажной тактике было то, в какой момент и насколько необходимо снизить интенсивность разгона. Все противоабордажные подразделения на борту хотя и являлись, так сказать, нештатными (поскольку «Искатель Терры» являлся не боевым, а картографическим крейсером), были полностью оснащены и вооружением, и боевой броней, и даже достаточным количеством дроидов поддержки. Еще во время продажи содержимого трюмов транспорта Ник сохранил достаточно снаряжения, чтобы противоабордажная команда крейсера была вооружена по максимуму. Однако даже встроенный экзоскелет боевой брони восьмого поколения не позволял действовать с требуемой эффективностью при перегрузке более двух единиц. Так гласила и инструкция, и опыт, которым обладали бывшие десантники клана Корт. Впрочем, по слухам, при перегрузке в четыре единицы и более или менее аккуратных действиях оператора броня еще могла обеспечить действия ее носителя без серьезных повреждений в процессе использования, но в этом случае движения облаченных в боевую броню людей больше напоминали борьбу морских черепах, выброшенных из привычной среды на берег.

Они же все еще разгонялись при семи с половиной – учитывая состояние людей после двух с лишним часов такой перегрузки, интенсивность разгона так или иначе придется заметно снижать.

Грокк не подвел. Нет, Ник и раньше знал, что тот способен на многое, иначе давно бы нашел возможность убрать его из старших офицеров крейсера, но то, что он показал во время этого боя…

Интенсивность разгона они снизили в тот момент, когда вражеские боты находились на расстоянии нескольких сотен метров от обшивки крейсера и уже легли на боевой курс. Едва маршевые двигатели сбросили тягу, «Искатель Терры» будто слегка вздыбился и присел, а вражеские боты поволокло вдоль его огромного борта, отчего их пилотам пришлось закладывать сложный маневр, уходя от столкновения с бортом крейсера, а затем разворачиваться и снова заходить на цель. Это привело к тому, что время нахождения десантных кораблей в зоне поражения спарок непосредственной обороны оказалось раза в три больше изначально запланированного, и из восьми абордажных ботов достигнуть обшивки и зацепиться за нее смогли только два. Остальные шесть получили по полной и, резко снизив скорость, исчезли за кормой.

Две оставшиеся группы Грокк сумел заблокировать неподалеку от собственных десантных ботов, изрядно проредив нападавших, выбив у них дроидов поддержки и сбросив атмосферу в захваченных отсеках. Однако заставить их покинуть борт ему не удалось, а оставшиеся прикрывать абордаж полтора десятка относительно целых истребителей за то время, пока весь огонь спарок оказался сосредоточен на ботах, сумели снова изрядно проредить орудия непосредственной обороны. К тому же им неплохо помогли оба эсминца. Они приблизились к «Искателю Терры» настолько, что теперь угол обстрела позволял им бить по крейсеру, не задевая факел маршевых двигателей, из-за чего следующая четверка ботов достигла борта «Искателя Терры» почти беспрепятственно. Численность противоабордажного отряда крейсера была невелика, поэтому, если с первой волной им удалось справиться довольно быстро и без особенных потерь, со второй волной, оказавшейся вдвое больше, пришлось повозиться.

Однако Грокку удалось остановить продвижение по кораблю и этих нападающих. Оставив для контроля уже заблокированных абордажников весьма незначительные силы, он сформировал еще три дополнительные боевые группы из до сего момента не задействованных, но обладающих опытом непосредственной схватки ветеранов. Нику даже начало казаться, что все сейчас закончится, что они вырвутся, тем более что счетчик времени до начала прыжка уже отсчитывал последние минуты. Но тут с эсминцев подошло еще два бота с абордажными группами (очень похоже, это были те, которые удалось повредить при первой атаке, но, как видно, повредить не слишком сильно), а сил, чтобы отбиваться от вновь прибывших, у их небольшого по меркам военного корабля экипажа уже не осталось. Ну почти не осталось. Вот тогда-то он и выскочил из своего ложемента, собрал, кого смог, и ринулся навстречу судьбе в надежде, что они успеют хотя бы задержать продвижение противника и не дать ему захватить ключевые точка корабля до начала прыжка. И сначала ему вроде как это даже удалось, но потом его зажали вот здесь, у второго трюма, зайдя справа и сверху, через воздушные магистрали…

По останкам крейсера (а иначе это было назвать сложно) они с Трис лазали часа четыре. Причем то ли так случайно получилось, то ли просто Ник инстинктивно оттягивал момент встречи с инженером, в двигательный отсек они добрались уже под самый конец. Впрочем, лазал он не зря, по следам боя и комментариям Трис установив, что под конец боя противник все-таки рискнул ударить по крейсеру несколькими средними и парочкой тяжелых ПКР. И хотя сбить прыжок ему так и не удалось, именно эти ракеты и нанесли «Искателю Терры» основные повреждения.

В отличие от остальных палуб, в двигательном отсеке было относительно многолюдно. Во всяком случае, на трех верхних уровнях двигательного отсека им повстречалось четверо техников, в то время как на всем остальном корабле они встретили только двоих.

Гра Ниопол был в отсеке левого нижнего двигателя – как следовало из дефектовки, наименее пострадавшего из числа тех, которые были выведены из строя. Они со Страшилой разглядели его не сразу, тем более что он был в отсеке не один: пятеро техников возились прямо у двери, занимаясь, судя по всему, ремонтом главного энерговода двигателя. Еще трое ковырялись у сердечника со снятым кожухом, а чуть в стороне, у блока диагностических разъемов, маячила еще одна сгорбленная фигура.

Ник прошел через распахнутые и заблокированные в этом состоянии створки отсека и тихо поздоровался. Техники у энеговода и сердечника ответили ему вразнобой, но дружно, а вот фигура у диагностических разъемов просто обернулась. Ник замер. Несколько секунд они с инженером молча смотрели друг на друга, а потом Ник, сглотнув, растерянно произнес:

– Гра Ниопол, мне… я… черт, простите!

– За что, капитан? – грустно улыбнувшись, произнес инженер.

– За то, что затащил вас сюда, на Окраину, – глухо произнес Ник. – Вас и Акринен.

При звуках этого имени лицо гра Ниопола страдальчески перекривилось, так, что казалось – еще мгновение и из его глаз потекут слезы, но он справился с собой и, сделав пару глубоких вдохов, заговорил почти нормальным голосом:

– В этом нет вашей вины. Это… это было решение Акринен. И приняла она его без какого бы то ни было внешнего давления. Наоборот, я попытался отговорить ее. Но она была пилотом, причем военным пилотом и, кроме того, еще и лузитанкой. Так что у меня ничего не получилось. Да и не могло получиться. Вашей вины в этом нет.

Ник молча склонил голову. В принципе так оно и было, но у него не было никакой уверенности, что инженер это понимает. Когда людям плохо, больно и горько, очень у многих возникает желание найти виновного в этом. Хоть кого-нибудь. Ну не может же быть так, что нам плохо и больно, а в этом никто не виноват? Даже, например, стул или угол… А терять его Ник очень не хотел. Не в этой ситуации. Впрочем, то, что инженер все понимал правильно, ничего не гарантировало.

Они помолчали некоторое время, а потом Ник осторожно спросил:

– Вы занялись двигателями?

Гра Ниопол кивнул:

– Да… работа отвлекает, знаете ли. Хотя бы немного. К тому же для того, чтобы отремонтировать наш корабль, нам все равно придется отправляться в цивилизованный космос. Здесь для подобного ремонта нет ничего – ни эллингов подходящего размера, ни запчастей, ни людей. А если все это заказать – то это нам обойдется в сумму, равную стоимости десятка наших кораблей. Так что ремонтировать двигатели нужно при любом раскладе… – Гра Ниопол замолчал, повел плечами, кашлянул, а затем закончил: – Даже если вы решите не восстанавливать корабль, а продать его на запчасти.

Ник замер, а потом медленно кивнул. Да, все верно – есть и такой вариант. Смешно считать, что если тебе не хочется о нем думать, то его просто не существует. И в этом случае им тоже надо лететь в цивилизованный космос: несмотря на то что цены на запчасти на Окраине обычно заметно выше, чем там, здесь, во Фронтире, большую часть оборудования корабля просто никто не купит. Ну кому, скажем, могут пригодиться огромные движки, если подавляющее большинство местных кораблей принадлежит к классу вооруженных средних транспортов, а те, что из военных, – к корветам. Эсминец по местным меркам уже вполне себе крупный корабль, а уж крейсера здесь вообще считаются чуть ли не за линкоры. И причина этому одна – стоимость обслуживания.

Любая военная техника, что боевой корабль, что боевой самолет, что танк или дроид – это машины, так сказать, предельных параметров. В каждую из них всегда стараются напихать по максимуму оружия, боеприпасов, брони и обеспечить всему этому максимальную скорость и маневренность. Это требует от всех систем и механизмов того же боевого корабля возможности работать в максимально форсированном режиме, что очень и очень плохо сказывается на ресурсе, а также требует использования очень дорогих технологий, дорогих материалов и регулярного дорогостоящего обслуживания. Да, можно создать корвет со стоимостью текущего обслуживания обычного транспортника, но только с применением супердорогих технологий и материалов, поэтому стоить он будет не меньше легкого, а то и среднего крейсера. Экономика какого государства способна выдержать флот