Сердце Дракона. Книга 2 Клеванский Кирилл
Он превратился в того, кем и был всегда – забитого, испуганного труса. Такие не идут в армию, но, желая власти, ищут другие способы ее получить.
Хаджар повернулся к нему, и второго взгляда было достаточно, чтобы Элиот повторил судьбу своей напарницы. В очередной раз отшатнувшись, он запутался в своих длинных богатых одеждах и упал на землю.
Солдаты за спиной Хаджара засмеялись.
– Мы закончили, – будто отрезал Хаджар.
Он уже развернулся спиной к ищейкам, как слово взял не кто иной, как граф.
– Не торопитесь, старший офицер. – Он говорил тихо, но достаточно, чтобы его мог услышать каждый. – Гнари была в своем праве.
– О каком праве вы говорите, граф? – прорычал Хаджар. – Она нарушила…
– Моя коллега ничего не нарушала, – перебил его Васлиа. – Помимо пререканий, ваши рядовые позволили себе грубые оскорбления в ее адрес. Кто-то даже предложил согреть постель.
Хаджар посмотрел на рядового, прибежавшего к нему за помощью. Тот лишь потупил взгляд и отвернулся.
Хаджар тяжело вздохнул.
– Скажите мне, старший офицер, сколько в сумме должно было бы нанести ударов за подобный проступок?
Хаджару даже не требовалось напрягать память. Устав находился в «базе данных» нейросети, а, значит, был в постоянном и полном доступе.
– В сумме – тридцать два удара.
И не потому, что все так заботились о сквернословии или чести женщин. Нет, просто если спускать такое поведение, то очень вскоре в армии, где женщин было достаточное количество, возникла бы не самая здоровая атмосфера.
Поэтому за «сексуальное домогательство» здесь карали сразу и сильно, отбивая у остальных какое-либо желание повторить судьбу провинившегося.
Хаджар посмотрел на Гнари. Та, стоя прямо и с гордо поднятой головой, не выглядела как оскорбленная. Нет, она выглядела как лиса, забежавшая в курятник, сожравшая несколько птиц и сделавшая так, что в этом обвинили домашнего сторожевого пса.
Не оставалось никаких сомнений, что именно она повернула ситуацию так, чтобы спровоцировать и без того взвинченных солдат.
– Что здесь происходит? – прозвучал знакомый голос.
На поляну вышла одетая в полуброню Лунный Генерал. В руке она несла свое длинное белое копье. За ее спиной спешили Неро, Сера, командиры отрядов и огромные телохранители.
– Мой генерал, – тут же упал на колено Хаджар, как и несколько тысяч воинов за его спиной.
– Леди Лин, – поклонился граф, – позвольте мне рассказать…
Повтор истории не занял слишком много времени.
Генерал покачала головой и повернулась к выпрямившемуся Хаджару.
– Они в своем праве, старший офицер, – тихо произнесла она.
Хаджар видел, как крепко она сжимает свое копье и как буквально пышут жаждой битвы стоявшие у нее за спиной телохранители. Но она слишком устала и не вышла из битвы у хребта самой собой. Лин больше не была тем самым Лунным Генералом, которого боялись и уважали во всем королевстве. Лишь его призрачной тенью.
Настоящий генерал остался вместе со своими соратниками и друзьями на том поле смерти.
– Приведите мне провинившихся солдат! – крикнула Гнари.
Солдаты посмотрели на генерала. Та кивнула, и несколько десятков двинулись в сторону лагеря Хаджара. Вот только спустя мгновения, не веря своим глазам, они смотрели на происходящее.
Свирепый старший офицер, чей меч воспели в песнях сотни бардов, вдруг опустил оружие на землю.
– Эти пять солдат пережили битву с кочевниками. Они сражались на стенах форта, чтобы вы, госпожа дознаватель, могли спать спокойно и плести свои мелкие интриги. – Хаджар стянул рубаху, которую ему принес Неро. Собственно, недолго он ее носил… – Через месяц они отправятся на границу с Балиумом, где будут вновь проливать кровь, чтобы вам не пришлось греть постель иноземцам.
Гнари дернулась, как от пощечины. Из уст Хаджара это действительно звучало оскорбительно.
– И вы прекрасно знаете, что если еще десять ударов они и переживут, то останутся на всю жизнь калеками.
Хаджар развернулся и пошел к деревянным стойкам. Покрытые потом и кровью, они напомнили ему о десяти годах странствий в образе уродца. Кажется, в то время он знал свист кнута лучше, чем человеческую речь.
Солдаты расступались перед ним. Они плохо понимали, что происходит, но постепенно догадывались.
Хаджар опустился на колени перед стойкой и положил на нее руки.
– Вяжи, – бросил он в сторону одного из солдат.
Тот как раз стоял с веревкой в руках.
– Но, старший офицер…
– Вяжи.
– Но…
– Это мой прямой приказ, рядовой! Вяжи!
Дрожащими руками солдат крепко привязал руки Хаджара к стойке.
Над поляной все еще висела тишина.
– У вас в руке есть кнут. – В голосе Хаджара будто слышался звериный рык. – Перед вами спина. Чего вы ждете?
– Это весьма благородно, старший офицер Хаджар, – засмеялась Гнари, – но если вы хотите взять наказание на себя, то… Вам придется забрать не только десять ударов. Но десять ударов каждого из провинившихся.
По рядам солдат пронеслись шепотки.
Пятьдесят ударов семихвостым кнутом? Даже практикующий стадии трансформации тела вряд ли бы пережил подобное.
– Отвяжите его! – выкрикнула Сера. – Да чего же вы стоите! Отвяжите немед…
Ей на плечо опустилась ладонь Неро. Она посмотрела на него, но тот лишь отрицательно покачал головой.
– Ну раз вы так настаиваете.
И кнут со свистом рассек воздух. По спине Хаджара как раскаленным железом провели. Горячая кровь хлынула по коже, но ни крика не раздалось над поляной. Ни стона не вырвалось из глотки офицера.
В гробовой тишине, среди молчащих и смотрящих в землю солдат звучал свист кнута и удары плетей об окровавленную, иссеченную спину Хаджара.
Он знал, что переживет очередную пытку. Она была для него далеко не первой.
А вот те пятеро… Они бы так и остались лежать привязанными к стойкам.
Свистел кнут.
Молчали солдаты…
Прозвучал металлический удар.
Потом еще, и еще, и еще.
И так, пока тысячи солдат, наблюдавших за тем, как псы чиновников истязают их прославленного офицера, не начали стучать оружием по доспехам и щитам.
Хаджар улыбнулся.
Этот звук приятно заглушал свист кнута. Теперь тот больше походил на жалобный писк, затихающий под натиском океана из стали.
С очередным ударом Хаджар лишь крепче стиснул зубы.
Глава 86
За пятнадцать ударов кнутом даже самый могучий и стойкий человек, если остается в сознании, превращается в слабое, кричащее, плачущее создание. Когда плеть снимает кожу, окончательно обнажая мышцы – боль становиться нестерпимой. Когда же языки кнута начинают ласкать реберную клетку, тогда даже сами демоны могут пролить слезы от сочувствия участи наказуемого.
Хаджар же выдержал пятидесятый удар.
Без криков.
Без стонов.
Стойка, на которую он уже не опирался, а лежал на ней, была залита потом и кровью. Его колени буквально утопали в луже красного цвета. Он тяжело дышал, но все еще был жив и, что даже более удивительно, находился пусть и в мутном, но сознании.
Гнари, вытерев рукавом одежды пот со лба, опустила клинок и тяжело осела на скамью. Она выглядела уставшей и измотанной, но все еще не могла поверить своим глазам – чертов офицер был жив. И как бы она ни старалась, но не могла заставить его издать ни единого звука.
Проклятье, она доводила до слез мужей в сто раз крепче, чем этот высокий юноша. И все же…
Она лишь смотрела на кровавое месиво, в которое превратила спину офицера. Местами проглядывались белые кости, а лоскуты мышц и кожи буквально свисали, как шкурка с плохо очищенного фрукта.
Солдаты больше не стучали оружием о щиты. Они сжимали рукояти так крепко и дышали так яростно, что их желание убить, растерзать псов чиновников можно было даже пощупать.
«Золотые» солдаты уже давно встали в круг. Они дрожали, и от их доспехов сильно пахло потом и мускусом. Они боялись.
Боялись столпившейся вокруг них армии. Если вначале здесь стояло «лишь» несколько тысяч солдат Лунного Генерала, то сейчас… Весть о поступке Хаджара быстро разлетелась по лагерю, и теперь здесь уже собралось целое море из воинов. Десятки, если не сотни тысяч. Они стояли рядами, обнажив оружие и с ненавистью смотря на дознавателей.
Конные всадники держали оголенными копья.
Лучники положили стрелы на тетивы.
Солдаты то и дело переминались с ноги на ногу и поудобнее перехватывали рукояти оружия.
– Сейчас, сейчас, дружище, – Неро аккуратно отвязывал веревки с запястий Хаджара.
Длинные черные волосы прилипли ко лбу от пота. Крепкие руки то и дело вздрагивали. Каждое дуновение ветра причиняло Хаджару нестерпимую боль.
Неро поднял друга, подставив крепкое, надежное плечо.
– Думаю, на этом мы можем закончить, – с улыбкой произнес толстяк Элиот.
Никто его не послушал. Не убрали стрелы лучники, не отошли в сторону солдаты. Они все так же держали ищеек в стальном кольце оскаленного металла.
– Мы уходим.
Толстяк сделал шаг в сторону выхода из лагеря. Никто из солдат не сдвинулся с места. Лишь гробовая тишина и карканье воронов, предчувствующих скорую добычу.
– Проваливайте! – взвизгнул толстяк.
Ничего не изменилось.
– Это измена! Это измена! Да я вас всех…
Генерал Лин, с тяжелым скорбным видом, уже собиралась отпустить ищеек, как произошло то, чего никто уже не ожидал.
– Я требую сатисфакции, – пронесся над поляной хрип.
Хаджар, держась за плечо друга, поднял с земли меч. Он выпрямился.
– Отпусти, – прошептал он товарищу.
– Ты уверен? – В голосе Неро звучало неподдельное беспокойство.
Вместо ответа Хаджар лишь кивнул.
Он не был уверен, что сможет произнести еще хоть одно слово без того, чтобы дать волю рвущемуся из глотки крику.
– По уставу вне одного формирования служащие могут кинуть вызов о сатисфакции только при наличии старших чинов, – толстяк так тараторил, будто боялся, что забудет хоть одно слово из формулировки.
– С нашей стороны присутствует сама Лунный Генерал, – рычал из-под забрала одноглазый Гэлион.
– А с нашей никого нет! – взвизгнул толстяк. – Мой чин слишком маленький, чтобы…
Вперед столь же внезапно, как и хрип Хаджара, вышел граф Васлиа.
– Я засвидетельствую дуэль.
– Но…
– Не забывайте, Элиот. Может, я и лишен офицерского звания, но мой дворянский титул все еще при мне. Я все еще граф. Этого будет достаточно.
Толстяк продолжил что-то бубнить, но его уже никто не слушал. Все смотрели на покрасневшую дознавательницу.
– Дуэль? – засмеялась Гнари, поднимаясь со скамьи. – Прославленный офицер Хаджар. Один из героев битвы у хребта Синего Ветра…
Она размотала кнут и взмахнула рукой. Оглушительно щелкнули семь хвостов, и высекли искры стальные наконечники.
– Этим вечером барды будут петь песни не о твоей смелости, Хаджар. А о твоей глупости. – В глазах ищейки вновь вспыхнули садистские огоньки. – Я принимаю твой вызов.
Неро с беспокойством смотрел на своего друга. Тот выглядел не просто плохо. Проклятье, живой мертвец по сравнению с ним был здоровее. Вот только все так же пылали синие глаза и все так же они светили несгибаемой, стальной волей.
Солдаты тут же сформировали круг.
Гнари, смеясь, обходила противника по спирали. Каждый раз она щелкала кнутом, осыпаю землю искрами.
Воины, дабы по ним не пришелся невольный удар, выставили вперед щиты.
Стоя посреди импровизированной арены, Хаджар был спокоен. К боли он привык больше, чем к ласкам. Но к чему он не мог привыкнуть, так к это к людям, забывшим о чести.
Никто не увидел, что произошло.
Вот Гнари взмахивает кнутом. Летят на окровавленную землю оранжевые искры. Вырывается из ее глотки надменный смех. Кажется, она сделала движение кистью в сторону Хаджара.
Тот лишь положил ладонь на рукоять своего Лунного Стебля.
Больше никто и ничего разобрать не смог.
Они лишь услышали крик, полный ужаса и боли.
Гнари опустилась на колени и сжала правую кисть.
На землю упал обрубок плоти, все так же сжимавший рукоять кнута. Гнари все кричала, пытаясь унять боль и кровь, хлещущую из культи, некогда бывшей рукой.
Хаджар, мгновение назад стоявший в нескольких метрах от противницы, внезапно перенесся за ее за спину. Он спокойно убирал меч в ножны, а в этот момент затихал крик дознавателя.
Ее голова следом за кистью скатилась на землю. Тело, вздрогнув в посмертной агонии, застыло.
– Убирайтесь, – произнесла генерал Лин.
Солдаты расступились, и толстяк, будто испуганный дворовый пес, бросился к выходу. Он то и дело путался в своих одеждах, пока, на манер юбок, не подобрал их. Под дружный смех солдат сверкали его гладко выбритые лодыжки.
Следом семенили «золотые» солдаты. Процессию замыкал граф.
Бросив быстрый взгляд на неподвижного Хаджара, он отдал честь генералу и отправился следом за коллегой.
В это время к Хаджару уже подходил Неро.
– Дружище, ты ка…
Взгляд старшего офицера стал стеклянным. Он все так же стоял прямо и держал руку на мече, но его сознание уже было не здесь.
Неро приложил ладонь к груди товарища и облегченно выдохнул, ощущая мерный стук сердца.
– Кто поможет мне отнести офицера к лекарю?! – крикнул Неро.
Воины разом сделали шаг вперед.
Сложив щиты друг на друга, они посрывали со спин плащи и укрыли ими импровизированные носилки. Бережно уложив на них бессознательное тело, они подняли Хаджара над головой. И десятки тысяч солдат, стуча оружием о щиты, отправились к лагерю «медвежьего» отряда.
Хаджар очнулся на третий день. Чуть кривясь от боли, он принял сидячее положение и огляделся.
Да, давненько он уже не бывал в лекарском шатре. Уже и забыть успел, как здесь всегда свежо и просторно. И около постели всегда стоит кувшин с кислой, но вкусной водой.
– Старший офицер! – Тут же с соседних постелей повскакивали пятеро виновников произошедшего.
Забинтованные, выглядевшие даже хуже, чем их спаситель, они тут же рухнули на землю и с силой опустили на нее свои лбы.
– Мы благодарим вас и просим наказать соответственно уставу! – хором кричали они.
– Наказать, – вздохнул Хаджар.
Он посмотрел на них. Тех, с кем сражался плечом к плечу во время битвы с кочевниками. Одного он даже помнил – именно он прикрывал их с Неро, пока они бежали на баррикаду. Может, если бы и не было этого стрелка, то…
– Слушайте ваше наказание.
– Да, старший офицер! – ударили лбами о землю солдаты.
– Ваше наказание – так же достойно сражаться на войне с Балиумом, как вы сражались в битве у хребта.
Ошарашенные солдаты подняли головы и увидели спокойное лицо Хаджара. На нем не отражалось ни злобы, ни ненависти. Он выглядел так же, как и всегда.
– Так точно, старший офицер! – глотая слезы, вновь ударили они лбами о землю.
Хаджар откинулся на подушки. Ему предстояла длинная ночь. Оставалось надеяться, что спина не подведет…
Черт, говорил, как какой-то старик.
Граф Васлиа сидел в своей небольшой комнате в таверне на окраине Весеннего. Забавно, раньше весь район, где находилось его временное пристанище, был бы меньше одного лишь крыла в его дворце.
Теперь же он, подчиняясь приказам простолюдинов, десятый год колесил по стране. Изгнанный из столицы. Лишенный должности. Лишь с дворянским чином, который пригодился ему чуть ли не впервые.
Он сидел на старом стуле, уставившись слепым взглядом на кровать, где от кишащих клопов, казалось, шевелилась простыня.
Он пил дешевое вино и смотрел на трепыхающиеся занавески. Через них проглядывали простые деревянные ставни, заменявшие здесь оконное стекло.
Если чему и научили его эти десять лет, так это смирению. А еще мудрости. И тоске…
Граф все эти годы не видел своей семьи. В каких красавиц выросли его дочери? Кем стал его сын? Ждет ли его жена или нашла себе иного фаворита?
Эти вопросы уже давно терзали его душу.
Граф приподнял свой «бокал» (простую, грязную, деревянную чашу) и отсалютовал окну.
Он видел, как по крыше к таверне бежит закованный в «золотую» броню воин. В его руках то и дело сверкала черная, изогнутая сабля.
Глупый, по мнению уставшего графа, маскарад.
Отодвинулись ставни, и в комнате стало чрезвычайно тесно. Она не была рассчитана на двух людей.
– Здравствуйте, мой принц, – слегка склонил голову Васлиа.
Незнакомец снял с головы шлем.
– Как вы меня узнали? – спросил Хаджар.
Глава 87
Хаджар, не найдя второго стула в этом крохотном помещении, сел на край стола. В легкой броне, стилизованной под «золотой» корпус, сделать это было несложно.
– Вы очень похожи на своего отца, – улыбнулся Васлиа.
Он выглядел как человек, готовый к своей участи. Спокойный, слегка задумчивый. Совсем не тот хищный стервятник, каким его запомнил Хаджар. Тогда, во время переворота, он руководил корпусом дворцовых стражей.
Именно он стоял за спиной Примуса, когда тот убивал мать Хаджара. Тогда он не выглядел как старик, а скорее, как мужчина в самом расцвете сил. Наверное, таким он и был.
Сейчас же это был умирающий человек. Нет, не от болезней, а от веса собственных дум. Если хотите – кармы.
– Глупости. – Хаджар отказался от протянутого вина.
Он не был похож ни на отца, ни на мать. Жизнь в облике уродца и сердце Травеса позаботились об этом. В его внешности не было ни единого намека на схожесть с королевской родословной.
– Я бы и не подумал вас травить. – И Васлиа залпом осушил предложенный «бокал». – Нет, внешне – конечно нет. Но что-то в вас есть, что было и в Хавере. И что, увы, отсутствует в нашем нынешнем короле.
– Которому вы помогли занять престол.
Хаджар крепче сжал рукоять сабли. Видят боги, больше всего на свете в данный момент он хотел взмахнуть клинком и снять с плеч голову предателя.
– У меня не было выбора, – пожал плечами граф.
Он был спокоен и без всякого страха смотрел на своего палача. Граф знал, что ему уже не уйти живым. А потому не видел никакого смысла беспокоиться. Он просто пил дрянное вино и думал о семье.
Его наказанием за предательство станет вовсе не смерть, а то, что он так и не увидит, как выросли его дети. Помнили ли они его вообще? Или забыли, как о портящем репутацию семьи пятне.
– Выбор есть всегда.
Васлиа лишь в очередной раз улыбнулся. Эта улыбка была одновременно снисходительной и уставшей.
– Молодые, – произнес он, – в ваших глазах мир так прост…
– Вы просто ищете себе оправдания, граф.
– Оправдания… интересно, а какие оправдания себе искал ваш отец, когда у него не было выбора?
Хаджар дернулся. Что-то такое он уже слышал от знахарки в деревне Долины Ручьев. Она говорила, что Хавер не был святым, и у Примуса имелись все основания для мятежа. Вот только сколько бы Хаджар ни пытался нарыть информации по этому делу – так ничего и не обнаружил.
Никто и ничего не знал.
– Что вы имеете в виду? – спросил он.
Васлиа лишь смотрел за окно. Он вглядывался в бесконечный космос, и звезды отражались в его взгляде. Вряд ли граф все еще оставался в своем уме.
– О чем ты говоришь, старик?! – Хаджар схватил графа за плечи.
Упал на пол деревянный стакан. Пролилось красное, пахучее вино. Дешевое и невкусное – единственное развлечение Васлиа в течение последних десяти лет. Он нему привык, и порой ему казалось, что в нем он ощущает вкус губ его жены и запах волос дочерей.
– У него была моя семья, – бормотал он, а в глазах не было ни единого проблеска разума. Лишь отражение ночных светил. – Примус грозился отдать их солдатам на развлечение… Я ничего не мог поделать… ничего.
– О моем отце! Что ты говорил о моем отце?
Внезапно во взгляде промелькнул отблеск разума.
– Я рад, что вы выжили, мой принц, – произнес он.
Возможно, Хаджар был слишком занят собственными мыслями, может – вмешалась сама судьба. Но он совсем не заметил, как и когда граф успел взять в руки кинжал.
Сверкнуло лезвие. Выстрелил поток горячей крови.
– Проклятье! – выругался Хаджар.
Он отпустил графа. Тот, выронив окровавленный кинжал, потихоньку съезжал по спинке стула. На его шее алела красная полоса, из которой толчками била темная кровь.
Васлиа дернулся в последний раз и замер уже навсегда. Он ушел так, как сам счел нужным. Он не хотел, чтобы кто-то другой оборвал его и без того жалкое существование. В последний раз перед смертью он хотел сделать что-то достойное. Пусть это «достойное» и означало оборвать собственную жизнь.
– Вы слышали? – донеслось из-за двери.
– Кажется, там был какой-то шум.
– Зовите стражу!
По лестнице послышался топот ног, но когда хозяин таверны, подобрав нужный к замку ключ, распахнул дверь, то увидел лишь мертвого постояльца.
– Демоны! Стражу зовите!
На ветру трепыхались занавески и мерно постукивали распахнутые деревянные ставни.
– Проклятье! – Хаджар кинул шлем обратно в сундук.
Он расхаживал по своему шатру, пытаясь понять, что ему сказал (вернее – не сказал) граф Васлиа.
Читать бесплатно другие книги:
