Под ударом-2. Операция «Арлекин» Афанасьев Александр

– Предатель никогда не выглядит как предатель, иначе бы предателей не было. Обычно – предатель тот про которого в жизни не подумаешь. И мотивы – обычно такие про какие не подумаешь. Понял?

– Что надо делать, товарищ полковник.

– То же что и раньше. И не искать оправданий.

…

– Пропустишь Аслана, когда генерала на месте не будет. Проведем спецтехмероприятие. Иди.

…

– Что говорили про спецтехмероприятие?

– Послушаем твоего шефа – Аслан лихо управлял машиной – хотя вряд ли что это даст. Он не такой дурак, чтобы…

– Когда?

– Как оборудование придет.

Они остановились на том же месте.

– Иди. Лицо попроще сделай.

…

Оказавшись за рулем Волги, Николай задумывался. Все вписывалось за исключением одного. Утреннего разговора в машине.

В виновность генерала в предательстве он верить не хотел.

…

Когда ехали обратно – от генерала пахло спиртным…

Дрезден. ГДР. 20 февраля 1989 года

С утра – Злата Иосифовна собралась уезжать, и Николай вынужден был заниматься отправлением ее и набранного ей контейнера вещей…

А это не так просто. Они думали, что так контейнером и можно отправить. Оказалось – нельзя. Пришлось перегружать весь контейнер в багажный вагон, для чего припахали целое отделение солдат. Все это было под строгим надзором и покрикиванием Златы Иосифовны.

И если ночью Николай думал даже о том чтобы подать рапорт и – к чертовой матери, то сейчас – решил: да. Этот клубок надо размотать до конца, что-то неладное здесь.

Тут он стал свидетелем еще одной сцены у машины – их Волга стояла на грузовом дворе, и он видел, как Ирина Альбертовна передала своей матери какой-то газетный сверток. Судя по форме и размерам, там были деньги и немалые.

Интересные дела…

Николай пошел окончательно улаживать дела с документами на погруженный товар, обе женщины считали это ниже своего достоинства, да и не знали что да как если честно. В коридоре, где толкались и суетились офицеры и прапорщики – он увидел Аслана. И даже не удивился

Аслан кивнул – пойдем…

…

– Вот этот установишь дома. И этот. Сам посмотри, где.

…

– Вот этот в кабинете. Ты туда доступ имеешь, посмотри. Лучше – за батареей.

Николай смотрел на странные устройства, размером примерно с половину спичечного коробка.

– Как ставить?

– Любой клей. Только смотри, не просвисти. Японские, если пропадут жуки – нам за них голову оторвут…

…

– Перчатки надень. Вытри, перед тем как ставить.

…

– Вот это вот ретранслятор, похож на обычный радиоприемник. Поставишь у себя в комнате и держи все время включенным…

…

Вечером того же дня – Аслан остановил свою шестерку у тротуара одной из неприметных городских улиц. Дважды мигнул фарами – это означало «да», единица – нет, любая другая комбинация – тревога. Шедший навстречу по тротуару типичный немец, возвращавшийся из магазина – резко свернул, споро забрался в машину. Шестерка тронулась.

– Ну?

– Жуки забурчали, товарищ полковник.

Басин довольно кивнул.

– Как работают?

– У Тимура ретранслятор. Дальше сигнал идет на запись, в багажник машины. Машина легальная стоит на стоянке.

– Запись там на сколько?

– Технари сказали, минимум на четыре дня, пока аккумулятор не сядет.

– Потом?

– Поменяем машину.

– Радиоконтроль там есть?

– Есть, но сигнал маскируется под обычный. Периодического контроля помещений там нет.

Басин кивнул.

– Куда едем?

– В Дружбу народов…

…

Надо сказать, что полковник Басин никогда бы не получил ни японские жучки (они закупались за валюту и использовались только для важнейших операций ПГУ и ВГУ, военной контрразведке такие не полагались), ни спецаппаратуру такого уровня, если бы не два обстоятельства.

Первое – розыскное дело «Дурман». Это дело, которое уже несколько лет то прекращалось, то начиналось вновь. Следствие велось по факту причастности офицеров советской армии, в том числе высокопоставленных к наркотранзиту. Причем к настоящему времени – оперативно-следственная группа пришла к выводу, что первые факты были еще до 1980 года, до Афганистана – еще в семидесятые кто-то в Ташкенте занимался скупкой и отправкой в Россию, Украину, страны Прибалтики опиумного мака и растений конопли. Тогда это конечно было не в таких масштабах, на всю Москву было всего несколько сотен наркозависимых. Но и им – было нужно, причем постоянно. Потом – зараза переползла через границу. В Афганистане росла лучшая в мире конопля, но сами афганцы употребляли ее мало. В семидесятые годы страна была меккой для хиппи, которые через Европу ползли в Индию, но часто задерживались в Афганистане на месяцы, если не навсегда. Сами афганцы снисходительно смотрели на странных, волосатых европейцев, которые сушили и с блаженным видом курили траву, которую едят овцы6. Сами афганцы употребляли традиционный для этой части света насвай, а опиум использовали для обезболивания и борьбы с болезнями желудка7.

Зато с приходом советской армии все изменилось. Советские солдаты, находясь в постоянном стрессе, нуждались в чем-то, чтобы его снять, а разрешить, например, употребление красного вина как во французской армии – не додумались. Нужно было и обезболивающее из-за промедола которого вечно не хватало8. Плюс – ЦРУ США сделали ставку на разложение советского ограниченного контингента через его наркотизацию по опыту Вьетнама – и у ворот воинских частей появились точки и дилеры. Единственным родом войск, где этого не было, был спецназ – замеченного либо выгоняли, либо жестоко избивали сослуживцы, потому что один наркоман мог стать причиной гибели всей группы…

Но постепенно – кто-то в командовании понял, что наркотики можно транспортировать в Союз – и там за них будут давать совсем другую цену. В самом Союзе количество наркоманов увеличилось на порядок, и росло с каждым годом. Особенно отличалась Грузия, первая советская республика, где наркомания стала массовым явлением и захватила значительную часть молодежи9.

Где наркотики – там большие деньги, там – убийства, коррупция, звериная жестокость. Но были и люди, которые годами, рискуя жизнью (от рук мафии погибли уже несколько следователей и оперативников) расследовали эти преступления. Так они вышли на транзит героина через СССР за рубеж – и передача происходила через ГДР.

Второй причиной было то, что в Вашингтоне вышел на связь источник, кодовое имя которого меняли каждые два месяца – он был настолько ценен, что его личное дело лежало в сейфе председателя КГБ. Он сообщил, что назначен руководителем группы по проверке информации и поиску крота. Но это не было главное – главным было то что по его данным высокопоставленный офицер Советской Армии в Западной группе войск в чине не ниже полковника – был предателем и уже много лет передавал на Запад совершенно секретную информацию…

СССР, Москва. Кремль. 20 февраля 1989 года

Председатель КГБ, бывший судья Верховного суда Азербайджана Гасанов не слишком то любил бывать в Кремле. Нервничал. Он не был пока даже кандидатом в члены Политбюро, что было необычным на фоне его предшественников – Юрий Андропов даже генеральным секретарем стать смог. Но он не стремился.

Черная Волга Председателя – он отказался от Чайки и ЗИЛа, пересев на черную 3102, которая только пошла в серию – не снижая скорости, пролетела ворота и тут же ушла в сторону. Председатель заметил новшество – прямо напротив въезда стоит замаскированный БРДМ.

Страхуется Гейдар…

Он, как и Председатель Президиума Верховного Совета – был из Азербайджана и знал цену силе. Недаром – Гейдара называли вторым Сталиным, а его – вторым Берией…

…

Назначено ему не было. Но в приемной знали, что председатель КГБ единственный, кого Гейдар принимает без записи и потому охранник проводил его в комнату отдыха, имеющую не один вход. Закрыв дверь, почти бесшумно удалился…

Алиев появился минут через десять, без пиджака, в одной рубашке – что было максимумом вольности в одежде, какую он когда-либо себе позволял. Восточный человек, воспитанный в западной культуре, он был «большим католиком, чем Папа Римский». Носил только строгие европейские костюмы, говорил только по-русски, посещал только балет и оперу. Когда на день рождения ему попытались устроить концерт с участием Полада Бюль-Бюль Оглы, Муслима Магомаева и других азербайджанских исполнителей, он сказал – мне это не интересно.10

– Что случилось? – Алиев знал, что председатель КГБ просто так приезжать не будет.

Вместо ответа – Гасанов протянул копию агентурного сообщения, которое поступило только утром из Вашингтона.

– Атос, кто это? – спросил Алиев, пробегая глазами текст.

– Наш источник в Лэнгли

Истинное его имя знали всего несколько человек. Алиев узнав, запретил произносить его вслух даже среди посвященных в эту тайну.

Сообщение было не таким длинным, прочитав, Председатель Президиума бросил его на стол. Гасанов тут же аккуратно подобрал и убрал в карман.

– Час от часу не легче.

…

– Знаешь, кто?

– Пока нет. Я никому не давал указаний работать.

Алиев кивнул.

– Правильно. Но найти так или иначе надо. Офицер в звании не ниже полковника в штабе Западной Группы войск. Скотина…

– Скорее всего, это генерал – заметил Гасанов – по мнению Атоса он работает не меньше шести – семи лет. Если он и был полковником – его, вероятно, повысили в звании. Возможно, и два раза.

– А почему Атос до сих пор не сообщал?

– Вероятно, не знал.

– В его то должности?

– Всякое бывает…

– Найдешь? – испытующе посмотрел Алиев.

Гасанов остался невозмутим.

– Найти легче легкого. Либо сверим информацию. Либо Атос подскажет. Вопрос в другом – найдем и что делать?

– То есть?

– Суд, расстрел, даже отставка – верный способ навредить Атосу. Эти идиоты уже наворотили дел, реализовали всю информацию, какую дал Атос. Расстреляли Полякова, Кулака…

Алиев махнул рукой.

– Что сделано, то сделано.

– Если мы будем продолжать, потеряем Атоса.

Алиев ненавидел предателей – на Востоке ненавидят предателей особенно сильно, там это воспринимают как личное. Но он понимал, что Гасанов прав.

– И что делать?

– Выявить предателя. Оценить возможность передачи через него дезы. И – не трогать его, может даже повысить.

– Ну, это слишком

– Дать ему пост без доступа к особо секретной информации. Отправить преподавать в академию. Вариантов много…

…

– Либо еще один вариант. Наказать кого-то другого, сделать вид, что мы промахнулись

– Еще лучше. Караем невиновных, награждаем виновных.

– Такова жизнь.

…

– Атос назначен руководителем группы, которой поручено выявить источник утечки из Лэнгли11. Это большой плюс для нас, но мы должны играть строго по нотам Атоса. Сохранение такого агента – высший приоритет для всего ПГУ. И еще. Судя по всему, американцы подозревают Гаса Хатауэя, специального помощника директора. Это вторая большая для нас удача – сломать хребет этой мрази, с ним у нас давние счеты. Если Атосу удастся свалить вину на него, предлагаю забыть об Атосе по крайней мере на два – три года. Американцы должны поверить, что источник утечки перекрыт.

– Почему Хатауэй? Где он сейчас?

– Он специальный помощник директора. До того был резидентом в Москве, потом руководителем Контртеррористического отдела. Работал по линии ликвидации Каддафи, обеспечивал удары по палестинским лагерям, вместе с МОССАД занимался программой обучения афганских моджахедов диверсионной борьбе12. Стоит за программой отравления источников воды в Афганистане. Сейчас ушел на дно, на Востоке не появляется – мафаба13 ищет его, чтобы убрать.

Алиеву не нравилось происходящее. Но и возразить он не мог

– Найдите предателя – сказал он – как можно быстрее…

Дрезден. ГДР. 22 февраля 1989 года

Дом Дружбы народов был неофициальным местом встречи для самых разных лиц и одновременно базой для резидентуры КГБ. Там было оборудовано даже помещение для секретных переговоров с экранированием, для предотвращения прослушивания. А прослушивать было кому – Штази настойчиво интересовалось всеми делами советских. Видимо, ни ЦРУ ни МИ-6 и понятия не имели, сколь серьезны разногласия и сколь было велико недоверие между СССР и хонеккеровской ГДР к тому времени.

Басин тоже был там принят, в Доме дружбы и даже имел там свой кабинет, в котором почти не появлялся. Но сейчас – комендант провел его прямиком к комнате, которую Басин хорошо знал так как она была технически оснащена и регулярно проверялась на наличие прослушивающей аппаратуры.

В комнате ждали двое, один лет пятидесяти, второй помоложе. Без особых примет. По костюмам – и у того и у другого не в Москве пошиты, а фирма, у одного скорее всего даже Лондон, и по черным очкам, Басин понял – ПГУ, внешняя разведка.

– Полковник Басин, третья служба – представил его комендант Дома дружбы, низенький, невзрачный КГБшник с короткой, незапоминающейся фамилией

…

– А это товарищи из Москвы…

Повисло молчание

– Документики у товарищей из Москвы имеются?

Один из гостей, молодой, достал удостоверение со шитом и мечом, показал, не открывая

– Откройте…

Полковник Варенцов, ПГУ.

Липа…

– Ваше?

Советник не выдержал

– Не забывайтесь, полковник

Басин только головой покачал

– Он прав – внезапно сказал первый – выйдите

…

– Можете быть свободны

Молодой ничего не сказав, встал и вышел

– Кто ваш руководитель?

– А ваш?

– Генерал Меджидов, верно?

…

– Кодовое слово – лимит.

Улыбка сошла с лица Басина – это слово никто не знал и знать не мог

– Как поживает товарищ генерал?

– Почками мучается, а так все хорошо. Еще проверять будете?

– Нет. Вы – мои сменщики?

– Нет. Мы по иному вопросу. У вас в разработке находится генерал Половцев, верно?

– Да, находится.

– Окраска?

– Наркотранзит.

Басин видел, что гость удивился – хотя постарался этого не показать.

– Почему именно эта?

– Есть основания предполагать.

Старший из москвичей прихлопнул ладонью по столу, как бы подводя промежуточный итог.

– Я вас понял, полковник. Вы свои карты не откроете, и мы не откроем вам свои. Но все оперативные мероприятия по Половцеву, какие ведутся – приказано прекратить. И немедленно. Вам показать распоряжение за подписью Председателя или вам и так достаточно?

Басин покачал головой

– Неожиданно.

– Как есть.

– Мне надо позвонить.

– Только по защищенной линии. И в нашем присутствии…

СССР, Ближнее Подмосковье. 25 февраля 1989 года

Сегодня судья Гасанов решил навестить стройку, какая шла на окраине Москвы в когда-то грибном перелеске. Стройка курировалась КГБ и называлась «объект АБЦ» – архивно-библиотечный центр. Формально тут действительно строили под разросшиеся архивы, но в перспективе, если выделят деньги, планировалось тут построить большой комплекс и переселить все Второе главное управление КГБ – как первое, в Ясенево. Пока еще не было ничего решено, с деньгами была напряженка в связи с кампанией – Совмин принял решение остановить все проекты и недострои на ранних стадиях и бросить все силы на достройку недостроенного – а потом уже и новое что-то возводить. Но эта стройка двигалась, и судья время от времени навещал ее. Будучи тонким знатоком темных сторон человеческой души, он не сомневался, что если не наведываться – начнут воровать. Даже здесь.

Выбираясь из своей Волги, судья поднял голову, улыбнулся солнечным лучам. Было солнечно, скоро – весна. Судья любил лето, но больше всего он любил весну. Наверное, даже раннюю, не позднюю. Когда тает снег, когда появляется из-под снега выспавшаяся за зиму земля, когда первые травинки, когда стремительно удлиняется день. Весна – это когда каждый день лучше, чем предыдущий просто так, по определению.

Хорошее время – весна…

Но и лето – неплохо.

Гасанов посмотрел в сторону строящегося центра – и увидел идущего навстречу генерала Виктора Герасимова.

…

Генерал Герасимов был одним из наиболее доверенных лиц даже не Председателя – а лично Алиева. Дело в том, что в КГБ принята ротация и молодым опером – Герасимов был направлен в Баку, где и проработал семь лет, прежде чем был направлен на повышение квалификации в Минскую школу КГБ и в Баку после нее уже не вернулся. Гасанов понимал, что Герасимов хорошо знает его подноготную и не столько помогает, сколько контролирует его – как Цвигун и Цинев контролировали Андропова от имени Брежнева. И Цвигун и Цинев кстати кончили плохо, но у Герасимова и Гасанова пока складывались рабочие, даже уважительные отношения. Гасанов ценил профессионализм Герасимова, а Герасимов понимал и ценил зловещие навыки и связи нового Председателя. В отличие от Андропова, интеллигента в кресле Председателя КГБ, у которого требовалось получать санкцию даже на то чтобы споить кого-то14 – Гасанов никогда и ни перед чем не останавливался. Впервые со сталинских времен был воссоздан отдел ликвидации, и он не простаивал15. Сейчас Герасимов, возглавлявший неприметный сектор в секретариате Председателя, с несколькими крепкими оперативниками в личном подчинении, был ориентирован на немецкую тему.

– … Половцева похоже спугнули.

– Как это стало возможным?

Герасимов покачал головой

– Накладка, совершенно неожиданная. Как оказалось, Половцев уже больше года в плотной оперативной разработке Третьего управления.

– Окраска?

– Наркотики.

Гасанов остановился

– Не понял…

– Оперативная группа, в основном прокурорские и спецотдел МВД – ведут работу по операции Дурман. Изначально ее целью было выявление источников поставок наркотических веществ из Афганистана в Союз. В ходе оперативной работы было установлено существование крупной, разветвленной сети наркопоставок, в которой замешаны и старшие офицеры Советской армии. Объем поставок по этой сети может исчисляться тоннами. В качестве транспорта используются военные борты, груз идет под видом погибших в закрытых цинковых гробах. Примерно год назад удалось установить, что, по крайней мере, часть поставок идет транзитом, из СССР в ГДР и там передается на границе в ФРГ и дальше в Западную Европу. Есть предположение, что эта сеть подконтрольна МАД – германской военной разведке.

Гасанов выругался

– Час от часу не легче. Откуда там немцы?

– Следовало ожидать. Немцы давно работают на всем Ближнем и Среднем Востоке, а Афганистан у них опорная страна на весь регион еще со времен Третьего Рейха. Они ведь Шамбалу искали, какие-то тайные знания, а так как Индия в то время была британской, оставался Афганистан, дальше они шли нелегально. В самом Афганистане они помогали создать полицию, там у короля Захир-шаха были и гражданские советники, туда перебралась резидентура абвера после того как мы и англичане заняли Иран в сорок первом. Гитлер там очень популярен, особенно в среде богатеев, до апрельской революции были такие, которые держали портреты Гитлера в кабинете, дома, читали Майн Кампф16. МАД и сейчас не составило бы никакого труда найти друзей в Афганистане.

…

– По нашим предположениям, в спецслужбах и армии ГДР есть сочувствующие нацизму, они нашли контракты и с неонацистами в Западной Германии и с неустойчивыми элементами в Советской армии. Конкретно Половцев видимо, завербован медовой ловушкой, зафиксированы его странные контакты с полковником Пиотровски, занимающимся «коммерческим сотрудничеством» от имени Штази.

– То есть?

– Все что угодно. Контрабанда в обе стороны. Захоронение опасных отходов. Угнанные в ФРГ машины всплывают уже не только в ФРГ – но и по всему Блоку. Пиотровски должен был доставать валюту для нужд Штази, и он достает – но это перешло все разумные рамки…

– Какое отношение имеет к этому Половцев?

– На него вышли через контакты с Пиотровски. Есть основания полагать, что он завербован, регулярно встречается с Пиотровски конфиденциально, на явочной квартире. Ни разу не подал рапорт о своих встречах. Супруга неблагополучная по родственникам, недавно задержана при незаконных валютных операциях. Теща работает в Березке в Ленинграде, так же подозревается в спекуляциях.

Гасанов задумался. Дело в том, что он был человеком с несколькими личинами. В одной он уважаемый юрист, судья, с отличием закончивший юридический в Бакинском университете. В другой он – потомок древнего рода ханов, издревле правящего Азербайджаном, В третьей – он лидер организованной преступности, теневого экономического подполья Азербайджана, не менее богатого чем грузинского. В четвертой – он председатель КГБ – потому что его попросили. Кто усторожит сторожей самих…

Но иногда такая вот многоликость может и помочь.

– Пока собирайте информацию. Но, ни до кого из фигурантов – пальцем не касаться! Особенно до Половцева.

– Есть.

– Ориентируй своих. Получается, он на немцев работает?

– Информации пока недостаточно, но та что есть, показывает, что – да.

Гасанов задумался. Не сходилось. По информации ПГУ – источник, который они искали – работает на американцев. Значит, либо Атос дал неполную или недостоверную информацию – что очень маловероятно. Либо ошибка в объекте – они случайно наткнулись на предателя, но не того о котором указал Атос.

– Работайте – сказал Гасанов и направился к своему Мерседесу

Ленинград, СССР. 26 февраля 1989 года

В каждом советском городе, более-менее крупном, было две власти. И это были не обком и облисполком. Это была советская власть – и антисоветская.

Советская власть распределяла, заставляла пахать, ходить на работу (но не работать! Именно ходить на работу), худо-бедно снабжала. И единственно чего у нее всегда было в достатке – это обещаний. Что будем жить лучше, что идем к коммунизму, что нас ждет светлое будущее. Люди кивали, расписывались в кассе за зарплату – и шли к другой власти. Антисоветской.

У антисоветской власти было всё, вопрос лишь в цене. Хочешь кроссовки или джинсы Ливайс – пожалуйста, но стоят они столько, сколько инженер за месяц зарабатывает. Хочешь мясо каждый день есть, дефицитные лекарства достать – заводи знакомства. Будь полезным – и будут полезны тебе. У каждого есть что-то ценное, кто-то на складе сидит, кто-то на услугах. И все это – вопреки тому, что советская власть делала и провозглашала.

Ну и всего остального у антисоветской власти – хватало. Пьянки, б…, наркотики. Антисоветская власть не воспитывала, она потворствовала. Хочешь – нальют. Хочешь – отсыплют. Плейбои и видеокассеты, которые впотаек смотрели отцы семейств. «Эммануэль», которую ставили и женам чтобы были в постели поизобретательнее. Это все – шажок за шажком – вело в трясину, в которой погибли тысячи и десятки тысяч. Но люди шли.

Человеком быть намного сложнее, чем подонком.

Но судья не принадлежал к этому миру. Судья Гасанов с детства знал, кем он будет и чем он будет. Дед был важным человеком, отец дорос до министра. Квартира в новом «министерском доме» с внутренним закрытым двором, где постоянно дежурит милиция, дача в Загульбе, еще одна – дальше, в родном районе, где их семью почитали как царей, потому что она там правила с шестнадцатого века, и советская власть ничего не изменила. В его родном городе на юридический факультет местного университета был самый большой конкурс, потому что право и править – слова однокоренные. Там учились те, кто будет править народом, и все это знали.

А что касается всего остального… овощи и фрукты, половина которых идет налево и в северных городах продается за десять цен. Ковры – каждая советская семья хотела иметь хороший ковер, это было признаком советской буржуазности, дорогой ковер на стене, а у некоторых еще в рулонах в каждом углу стояли. Поделия местной легкой, текстильной, пищевой промышленности. В Азербайджане в основном делали то, что надо людям – а не армии…

…

А меня зовут Мирза,

Работать мне нельзя

Пусть работает Иван,

Первыполняет план…

…

Судья был один из тех, кто сидел на самом верху. Сам он не торговал. Отмазывал. Получал. Передавал наверх. Принимал подарки.