Силовой вариант Колычев Владимир

– У тебя ж сессия, к экзаменам готовься...

– Ты что, Гена, уху ел? Институт платный. Хочешь не хочешь, а трояк ставить надо...

– Ладно, пошли. Только без обид, если тебя в зал не пустят...

– Ничего, как-нибудь переживу...

– Эй, вы долго болтать будете? – спросил Игнат. – Переодеться дайте!

– Ой, ой, ой! Я что, голых мужиков не видела?

Видела, не видела, а из комнаты вышла.

Через полчаса Игнат, Гена и Лара подходили к спортивному клубу «Геркулес». На стоянке перед ним стояло несколько дорогих иномарок. Сразу видно, места сии не бедствующим людом облюбованы.

У входа громоздились два парня в черных наглаженных брюках и белых рубахах с короткими рукавами. Они о чем-то увлеченно разговаривали и отчаянно жестикулировали. Пальцы веером. Хиляками их не назовешь даже при очень большой фантазии.

– Стоп! – подал голос первый.

– Кто такие? Типа откуда и куда? – лениво спросил второй.

Его массивные челюсти перемалывали жвачку. Стеклянный взгляд скользил по Ларе. Фигурка у нее класс. А потом, на ней короткая кожаная юбка. Ножки так аппетитно смотрятся...

– Нам Бориславом Александровичем назначено, – объяснил Гена.

– Кем-кем? – вытянул лицо крепыш.

– Ну, его еще Клодом называют...

– А-а, Клод! Ну ты бы, блин, так сразу и сказал... Короче, Клод еще не подъехал. Подождите ...

Ждать долго не пришлось. Ровно в половине пятого напротив клуба остановились два джипа.

– Во, точно такие машины, на которых нам с Викой прокатиться предлагали, – тихо сказала Игнату Лара. – «Чероки» и «Ровер»...

Но такими джипами сейчас никого не удивишь.

Из машин вышли пятеро. Молодые люди в клубном прикиде. Золотые цепи, сытые наглые рожи. Братки, не иначе.

– А вот и Клод, – сказал Гена. – Вон, впереди всех...

Рост выше ста восьмидесяти, плотного телосложения, в движениях скрытая сила, взгляд излучает подавляющую энергию. Примерно таким Игнат его и представлял.

– И Слава с ним, – тихо сказала Лара.

И бочком-бочком спряталась за широкую спину Игната.

– Какой Слава? Тот, который приставал к тебе?

– Он...

Братки приближались к ним. Самоуверенные, нахрапистые. Хозяева жизни, мать их так. Эти запросто могли похитить Вику, изнасиловать, а затем убить. Убить для того, чтобы замести следы. Или даже куража ради.

У Игната не было никаких доказательств их вины. Но ему казалось, будто он видит над их головами черные нимбы. Словно тяжкий грех витает над ними. И грех этот – Вика.

Клод и его ублюдки подошли к ним, остановились. Игнат сразу попал в прицел его оценивающего взгляда.

– А-а, пришли, пацаны, – с кривой ухмылкой протянул коренастый крепыш слева за его спиной.

– И девочку с собой привели, – хмыкнул второй. – Ларочка, ну чего ты от нас спряталась?

Оказывается, он даже знал, как ее зовут.

– А я не прячусь, – смущенно ответила Лара и показала голову из-за спины Игната. – Слава, это ты?

– Ага, я! Смотри, узнала... Ты с нами или с ними?

– С ними...

– А давай с нами. В бассейне поплаваем, в сауне попаримся...

Все засмеялись. Кроме Клода. Он молча изучал Игната.

– Отвали, а? – Лара показала когти. – Задолбал, блин, в натуре!..

Слава не обиделся. Только еще больше развеселился.

– Во, класс! Мне бы такую жену. Конкретную... Лара, а ты выходи за меня, а?

– Много чести!

Не злые на вид братки. С тупым, но юмором. Но все равно они могли убить Вику.

Мысли о потерянной невесте ни на минуту не выходили из головы Игната.

Клод поднял руку, и смешки сразу затихли.

– Хорош языками чесать. Время не казенное... Это твой кореш? – спросил он у Гены.

– Да, Борислав Александрович...

Он снова впился взглядом в Игната.

– Хочешь охранником у меня работать?

– Да можно...

– Не боишься?

– А чего бояться?

– Вдруг отморозки какие-нибудь в клуб нагрянут, пальбу поднимут...

– Не нагрянут...

– Почему так думаешь?

– А «крыша» у твоего клуба надежная...

В отличие от Жалыбы он не собирался обращаться к нему на «вы».

– Твоя правда. – Слова Игната Клод воспринял как комплимент. – Ну а если все-таки наедут?

– Ну если все-таки наедут, будем отстреливаться... Оружие дашь?

– А как же. Лицензию оформим, разрешение на оружие, пистолет дадим. Все как положено. Ты, говорят, в морской пехоте служил?

– Морпех. Разведрота...

– Стрелять, значит, умеешь...

– Учили...

– А руками махать?

– И ногами могу...

– Отлично. Сейчас посмотрим тебя в деле... Пошли! – А вы погуляйте. – Это Гене и Ларе.

Жалыба думал, что внутрь не пропустят только Лару. А оказалось, он сам остался с носом.

Половину зала занимал боксерский ринг. Западногерманское творение. Фирма. Так и тянуло побыстрей забраться на него. Но прежде – разминка.

Разминались все. И Клод, и его подручные. Игнат, разумеется, также не стоял в стороне.

Он хорошо разогрел и растянул все мышцы. К концу разминки остался в одних спортивных штанах, без майки.

В армейке он совершенствовался не только в рукопашке. За мускулатурой также ревностно следил. С этим у него все в полном ажуре, как у культуриста со стажем. При его могучем росте и размахе в плечах он смотрелся не слабо.

И Клод это заметил.

– Неплохо, очень неплохо. – Он разглядывал его даже с какой-то опаской. – Счас посмотрим, настоящие мышцы у тебя или пластилин... Слон!

К нему подошел здоровенный бугай. Не человек, а гора мышц. Точно слон.

– Чего?

– Поработаешь с ним, – кивком головы Клод показал на Игната.

– Я? – удивился тот.

Игнат был также слегка удивлен. Он думал, что Клод самолично займется им. По крайней мере, Жалыба уверял его в этом. – Ты!.. Я тебе доверяю...

А может, Клод испугался?.. Может быть. Но по нему не видно.

– В перчатках? – спросил бугай.

– Можно и в перчатках, – кивнул Клод.

Игнату было все равно как драться, в перчатках или без. Голова у него дубленая. По ней коваными ботинками били не раз и не два, ничего, выдержала.

И Слон не был похож на хлюпика.

Этот браток показал себя во всей своей красе. Едва дали сигнал к началу боя, он сразу же ринулся на Игната. Игнат едва успел уйти с линии атаки. И даже ответил. Рукой в голову, ногой под колено. Жаль, не было у него возможности вложить в удар всю свою мощь. Поэтому Слон как будто не заметил его ударов.

Дрались они минуты четыре, не меньше. С переменным успехом. То Слон его достанет, то он его. У Игната была рассечена бровь и смято в лепешку ухо. У Слона распухла губа и наметился синяк под глазом.

Они устали оба. Но Слон больше. Поэтому он допустил роковую ошибку. Раскрылся и позволил Игнату провести боксерскую серию.

Игнат сбил его с дыхания, раскрыл еще сильней. И вот он, решающий удар. Бух, и кулак со всей силы врезался ему в челюсть. Слон поплыл. Развел в сторону руки. У Игната появилась блестящая возможность провести еще один свой коронный удар.

Он выпрыгнул высоко вверх, развернулся в воздухе и выбросил ногу в цель. Это было все равно что ударить Слона телеграфным столбом. Хрясь! И, сворачиваясь по спирали, он отлетел назад и рухнул на жесткий пол ринга.

Он пытался подняться, но не получалось. В голове у него сейчас целая революция. Потрясение сильнейшее, так быстро от него не оправишься.

– Отлично! – На ринг вышел Клод.

На Слона он не смотрел. Его сейчас интересовал только Игнат. Кисти его рук были обмотаны эластичным бинтом.

– Давай теперь со мной! – не предложил, а потребовал он.

Игнат не мог поверить своим ушам.

Бой со Слоном измотал его. Он едва держался на ногах. А Клод хочет, чтобы он с ним дрался. Может, так оно и надо. Что-то вроде проверки на выносливость. Но слишком уж это попахивает подлостью.

А что еще ждать от бандита, который, возможно, убил Вику?

Волна безотчетной ненависти накрыла Игната с головой. Он снял перчатки. Поправил бинты на руках.

Клод стал на середину ринга, принял боевую стойку и поманил к себе Игната.

Бой начался.

Игнат собрал в кулак все свои силы и бросился на противника. Ему повезло. Он сумел достать рукой в голову. Но братку хоть бы хны. Он провел ответную серию. И тут же добился успеха. Игнат пропустил два мощных удара в голову и поплыл.

Словно в замедленной съемке он видел, как разворачивается в прыжке Клод. Его пятка по круговой траектории приближалась к лицу.

Еще мгновение, и на Игната обрушился страшный удар. Он рухнул на то же место, куда совсем недавно отправил Слона. Сознания он не лишился, но на ноги подняться не смог. Ринг, казалось, попал в двенадцатибалльный шторм.

Клод думал, что показал Игнату свою силу. Но нет, он показал ему силу своей подлости.

Он подошел, присел перед ним на корточки и усмехнулся.

– Знаешь, а ты мне подходишь, – сказал он.

Ну вот, теперь у Игната есть работа. Только это его нисколько не радовало.

Степан сидел в своем кабинете. Пил крепкий кофе и курил. Голова после вчерашнего не болела, но вместо мозгов он ощущал какую-то кашу.

Вчера с ребятами своими в кабаке допоздна засиделся. Иногда у них случаются такие посиделки ради спайки коллектива.

Он мог бы чувствовать себя сегодня хорошо. Но ему было плохо. А все потому, что пьянствовали без повода. Не было у них успехов, которые можно было бы обмыть. Мелкие кражи, хищения, пьяные драки, хулиганские выходки – с этими делами у них все в порядке. Но все это чепуха по сравнению с двумя трупами, которые повесил на них душитель-одиночка. Никак не могут его вычислить. Хоть убей, не могут. Заговоренный он какой-то.

Открылась дверь, и в кабинет вошел подполковник Хлебов, начальник отделения. Степан встал при его появлении. Мог бы даже отрапортовать – в таких случаях он не гордый.

– Да сиди ты, Степаныч! – движением руки тот усадил его на место.

Хлебов младше его на год. Но уже начальник отделения и в звании подполковника. Только это вовсе не значит, что он мог повелевать своим замом.

Степан уже давно мог бы занять его место. Только он этого не хотел. Не волновал его карьерный рост. Его место, связи, положение в ментовском мире – это его гнездо, которое он свил своими руками. Ему хорошо в этом гнезде, и он не верил, что где-нибудь может быть лучше.

Он не лукавил, когда говорил, что не завидует Хлебову. Странно это или нет, но почти никто в этом не сомневался. Даже сам Хлебов.

Своим весом Степан превосходил начальника. Но никогда не кичился этим. При любом удобном случае оказывал ему знаки внимания. Не допускал ни малейшей враждебности в их отношениях. Мало того, Степан наказывал тех, кто в угоду ему открыто пренебрегал Хлебовым. Противостояние двух начальников пагубно для общего дела. А дело у Степана стояло на первом месте.

Хлебов не собирался присаживаться.

– Что у нас по душегубу? – озабоченно спросил он.

Степан лишь развел руками.

– Только догадки...

– Тогда спешу обрадовать. У нас снова труп!

Степан стиснул зубы. И медленно поднялся со своего места.

– Неужели он?

– Угадал. Молодая женщина. Изнасилована и задушена. Хотя это еще надо проверить...

– Где?

– На этот раз в самом Битово. Сквер на Серебрянской улице...

Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что и третий труп – дело рук душегуба.

Только на этот раз маньяк был не на машине. Ночью он затаился в сквере, подстерег жертву, выскочил из темноты, сбил с ног, затащил в кусты, избил, изнасиловал, а потом придушил.

Он уже был уверен в своей безнаказанности. Поэтому даже не стал прятать труп.

Уверенность в безнаказанности порождает ошибки. И этот случай не исключение. Маньяк позволил жертве вырвать пуговицу из своей куртки. Она осталась у покойницы в руке.

А пуговица не простая. Эксперты уже сделали заключение, что она крепилась на фирменной джинсовой куртке американского производства. Фирма весьма престижная, производит дорогую и даже штучную продукцию.

На пуговице остались нитки. По ним эксперты определили, что куртка новая. Возможно, ее приобрели совсем недавно.

Оставалось получить заключение еще одного специалиста.

– Куртку этой фирмы на барахолке не купишь, – авторитетно заявил тот. – Нужно искать элитарный магазин, где продают исключительно дорогую фирменную одежду...

Хоть какая-то, но у следствия появилась зацепка.

– Да, да, у нас покупали такую куртку, совсем недавно... Да, мужчина... Ну-у, лет сорока...

Эдик Савельев горой навис над изящной брюнеткой с крупным бюстом. Он мило улыбался. Даже не пытался давить на нее. Но все равно она чувствовала себя скованно. Зато хорошо работала память.

Впрочем, неудивительно, что она запомнила покупателя. Магазин дорогой, небольшой. И место не самое оживленное. А цены запредельные. Словом, мало кто сюда заглядывает, а если что-то покупают, это, наверное, как праздник.

– Как он выглядел?

– Мужчина солидный, при деньгах. Костюм у него дорогой, на новом джипе приехал, я в окно видела. Довольно приятной наружности. Все шутил, заигрывать пытался...

– Свидание не назначил?

– Ну что вы, я девушка порядочная...

Как будто порядочным девушкам нельзя назначать свидания.

– Может, визитку оставил?

– Нет... Знаете, он сказал, что он работает неподалеку, фирма у него своя. Сказал, что мог бы иногда заезжать...

– Зачем?

– Ну так, просто...

Девушка смутилась.

– Вы хорошо запомнили его?

– Да неплохо...

– Могли бы узнать?

– Конечно...

– А фоторобот составить?

– Можно попробовать...

– Тогда, если не возражаете, давайте проедем со мной...

Такая милая девушка, такая милая... Машенька!

Рома Лозовой был от нее в восторге. Красивая, обаятельная, губки бантиком, носик буковкой, а глаза... Какие у нее глаза!

Ах, Машенька!..

Только, увы, от нее он ничего так и не узнал. Зато, возможно, продавец из другой смены что-нибудь знает. Это она так говорила. И при этом очень мило улыбалась Роме. Жаль, замужем она, а то бы...

Продавца из другой смены Валентиной зовут. У нее талант художника. Карандашом малюет. И зрительная память на зависть всем. Если при ней покупали куртку, она нарисует покупателя. Самым натуральным образом, карандашом на бумаге. Из уст Машеньки это звучало так обнадеживающе.

Валентина живет в двух шагах от магазина, он может сходить к ней. Только не с пустыми руками. Машенька хитро улыбнулась. Неужели намекает, что у него может возникнуть амур с этой Валентиной?

А с чем к ней идти? Ответ был прост. С цветами. Валентина обожает цветы. А расположить ее к себе нужно обязательно, иначе ничего не вспомнит. И Машенька снова улыбнулась весело и лукаво.

По пути Рома заехал в цветочный магазин.

Машенька сказала, что Валентина живет в своей квартире совершенно одна. И любовника у нее в этот час быть не может.

Скоро он был на месте, позвонил в дверь, приготовил соблазнительную улыбку, выставил на обозрение букет цветов. Дверь открылась. Улыбка его стала еще шире. И тут же погасла, как костер под напором воды.

На пороге стоял молодой худощавый мужчина. И жеманно улыбался.

– Ой, какая прелесть! – тонким голоском пропел он.

На ресницах тушь, брови карандашом подведены, губы накрашены. Словом, размалеван как последняя шлюха.

– Простите, мне нужна Валентина, продавец магазина «Оникс», – запинаясь, пробормотал Рома.

– Это я и есть. Меня зовут Валентин!

Абсолютно никаких сомнений: перед Ромой стоял представитель сексуальных меньшинств.

– А это мне? – кокетливо спросил Валентин. Только он не собирался ждать, когда гость ответит. – Спасибо!

И вырвал букет у него из рук.

Рома захлопал глазами. Его нижняя челюсть медленно опускалась.

Вот, значит, какая она, эта Валентина!

Э-эх, Машенька, Машенька? Ну зачем над бедным опером издеваешься?..

– Да вы проходите, проходите. Сейчас мы с вами знакомиться будем. Вам, кстати, брови бы надо подвести. Сейчас мы этим и займемся...

Рому чуть не стошнило.

Он полез в карман за удостоверением.

– Уголовный розыск, оперуполномоченный Лозовой...

– Ой, вы хотите меня арестовать? – Валентин манерно протянул ему руки.

То ли для поцелуя, то ли для наручников.

Тьфу ты!

– У меня всего лишь несколько вопросов к вам. По поводу вашей работы...

– Ну тогда проходите!

Рома собрался с духом и шагнул в квартиру.

– Вот! – Савельев выложил перед Степаном фоторобот предполагаемого маньяка.

– Продавщица его запомнила, память у нее хорошая. И вот результат. Мужик крутой, солидный прикид, тачка навороченная...

– Займись этим мужиком, узнай, кто такой. Подбей мосты. Только ничего пока не предпринимай...

В кабинете появился Рома Лозовой. Вид у него такой, будто только что в одиночку вагон с бревнами разгрузил.

– Можете поздравить меня с уловом, – угрюмо протянул он.

– Рома, у тебя результат, а почему не улыбаешься? – спросил Эдик.

Лозовой как-то очень странно посмотрел на него. И сказал:

– Хватит, доулыбался...

– А что такое?

– К девушке шел, с цветами. К продавцу магазина. Улыбался. Да только то не девушка, а мужик, и притом «голубой»...

– А ты ему улыбался?

– Эдик, если бы тебя целый час насиловали, тебе бы не было сейчас весело...

– Тебя что, изнасиловали?

– Исключительно в моральном плане... Достал меня этот Валентин. Битый час глазки строил. То брови предлагал подправить, то маникюр навести...

– То педикюр...– прыснул Эдик.

– Точно, от слова «педик»... Хорошо, я страдал не зря...

Рома вытащил портрет карманного формата в стеклянной рамке. И показал его Степану.